Уровень атаки Огай Игорь

Бухгалтерша неожиданно смутилась и даже села на стул.

— Все это очень странно, Павел. Я не знаю, стоит ли обращать внимание на ее слова… Нет, я действительно собиралась звонить вам, потому что все равно больше некому… Да и сама Тома просила… Но то, что она велела вам передать, лишено всякого смысла… Если, разумеется, это не какой-нибудь секретный пароль.

Под конец бухгалтерша все-таки не сдержалась от шпильки. Павел вздохнул и очень терпеливо произнес:

— Тамара Фоминична. Пожалуйста — слово в слово.

— Да, хорошо, конечно… Она просила вас обязательно позвонить по 09.

Бухгалтерша замолчала, ожидая какой-нибудь реакции на свои слова. Павел не удивился. Сегодня он видел слишком много чудес своими глазами, чтобы удивляться тому, что слышат уши.

— И все? — уточнил он. — Тома не сказала: с какого аппарата, в какое время или что мне нужно сказать?

— Нет, — ошарашенно промолвила женщина, она явно ждала другой реакции. — Только просила сделать это побыстрее…

Без лишних слов Павел достал трубку. Под руку попался штатный аппарат Ассамблеи, пускай. Он отчего-то был уверен, что, вопреки логике, названный номер окажется доступным с сотового телефона, а звонок не будет зарегистрирован ни оператором Ассамблеи, ни московскими поставщиками связи.

Две простые цифры, кнопка вызова… Дежурная, без интонаций, скороговорка оператора не заставила себя ждать:

— Справочная-двадцатая-слушаю…

Отлично. И что же дальше? Квест?.. Прямо сейчас Павел должен задать тот единственный вопрос, ответ на который раскроет все тайны мироздания и заодно подскажет, как вызволить неугомонную студентку?

— Минуточку… — проговорила вдруг безликая двадцатая на другом конце линии. — Павел Головин?

— Да… — выдавил он деревянным голосом. — Да, это я…

— Ждите, соединяю…

«Кроят реальность, как хотят…» — говорил недавно шеф. Как же надо было перекроить эту реальность, чтобы московская справочная заработала в качестве коммутатора?.. А еще шеф говорил: «Менталы… мастера иллюзий». Так с кем же сейчас Павел говорит?.. Пожалуй, если в будущем он хочет реже попадаться на уловки «гостей», не следует забывать эти два высказывания.

— Павел, это вы?

Нет, он не питал к студентке никаких нежных чувств, скорее адскую смесь раздражения, сожаления, а с недавних пор еще и чувство долга с легким налетом вины. И все же от звука знакомого голоса рука с аппаратом едва заметно дрогнула.

— Тома, слушай меня. Я буду сейчас задавать вопросы, ты на них прямо не отвечай. Говори намеками. Если не сможешь придумать — говори «нет», я переспрошу по-другому. Поняла меня?

— Да, я поняла. Но это совершенно не нужно, я могу говорить открыто.

Павел осекся, он не сомневался, что разговор контролируется пришельцами.

— Ты одна?

— Нет, мы все здесь… Скажите, пожалуйста, маме, чтобы открыла дверь.

— Тома, — он все же позвал, хотя понял, что слушать его больше некому. — Тома, не отключайся…

Бесполезно, дверной звонок подтвердил окончание диалога.

Мысль об оружии он прогнал сразу — урок, усвоенный в вагоне метро, пошел впрок. Слова действовали на пришельцев из утопии лучше, чем пули или лазерный луч, да и не только на них, впрочем. Вот только где взять те самые правильные слова?

— Откройте, — велел он бухгалтерше. — И не бойтесь ничего, вы-то уж точно в безопасности…

— А у меня же и не заперто, — пролепетала женщина. Она метнулась в коридор, и оттуда сразу же донеслось: — Тома! Девочка моя!..

Ну, это ожидаемо. А дальше?

— Проходи, скорее! Где ты была?! — массивная дверь хлопнула, и Павел снова отсчитал щелкающие замки. Действительно четыре и засов.

— Мама, не надо. А Павел здесь?

— Да здесь, здесь… Где ты была, я спрашиваю?! И что за дурацкие эти ваши пароли?!

— Мама!.. Потом!

Быстрые шаги по направлению к кухне, и вот, наконец, она — героиня сцены…

— Так, — проговорил Павел, поднимаясь. — Где остальные?

Он выглянул в прихожую: зеркало, вешалка, бухгалтерша. И запертая входная дверь. Направо туалет и ванная — никого. Налево комната — пусто. Тома дождалась завершения этого молниеносного обследования и весело пояснила:

— Я одна. Мы решили, что так будет меньше нервов. Кстати, спасибо, что не выключили телефон, а то я забыла предупредить…

Павел посмотрел на свою трубку с горящим на индикаторе соединением по номеру 09. Он все-таки положил телефон на стол, освобождая руки, в прошлый раз ведь так и не удалось пощупать «гостей» в рукопашной.

— «Мы решили»… — усмехнувшись, повторил он за девушкой. То, что в квартире никого из посторонних не обнаружилось, по большому счету, ничего не значило. Контактерам не было необходимости присутствовать лично, чтобы держать Тамару под контролем. — Ну что ж, садись, поговорим…

— Поговорим, — согласилась она, шагнув к стулу.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! — бухгалтерша, наконец, достигла кухни и, подбоченившись, замерла на пороге. — Имею я право, в конце концов, находясь в собственном доме?..

— Мама, я же сказала потом, — спокойно перебила дочь. — Налей лучше нам чаю.

Павел невольно зажмурился, ожидая взрыва эмоций властной женщины, но вместо этого вдруг услышал смиренное:

— Чаю? Да-да, сейчас… Как же я сама-то не подумала…

С открытым ртом он смотрел, как бухгалтерша взялась мыть заварочный чайник. Тома улыбнулась.

— Здорово, — сказала она. — Уже получается кое-что. Не думала, что так быстро.

— Получается? — переспросил Павел, отчаянно пытаясь постичь логику происходящего.

— Об этом тоже потом, — отмахнулась Тома.

— Конечно, — согласился Павел. — Как скажешь.

Быстрый набор номера шефа был заведен на единицу. Незаметно дотянувшись до второго телефона в кармане, Павел на ощупь нажал нужную комбинацию клавиш. Если Потапов сочтет необходимым прислать мобильную группу, значит, так тому и быть. Сам Павел уже не чувствовал в себе сил разобраться в одиночку.

— Павел, я к вам за помощью, — сказала Тома и, сообразив, насколько двусмысленны ее слова, торопливо поправилась: — Нет-нет, со мной все в порядке, даже лучше, чем всегда. Просто наши гости попали в трудное положение… А вы обещали им помощь еще там, в метро… Вы же лучше меня знаете, что они могут погибнуть здесь. Им надо домой!

— Почему меня должны волновать ваши проблемы? — холодно осведомился Павел, ни минуты не сомневаясь, что истинным его собеседником является не Тома. — Они похитили тебя у меня на глазах…

— А они уже извинились!

— Что-то я не заметил.

— Передо мной, — уточнила девушка. — Просто у них не было другой возможности поговорить, вы же тогда не были готовы к диалогу. Сейчас я совершенно свободна — могу уйти в любую минуту, когда захочу…

— Да, это я вижу… Где они прячутся? За дверью? Или все-таки проникли в квартиру?

Взять бы сейчас девчонку в охапку и в окно… Нет, второй этаж — разобьется еще. Жаль все-таки, что «гости» не пожаловали сами, как-то очень не вовремя они вдруг научились осторожности.

— Да вы что? — Тома очень натурально удивилась, хихикнула, прикрыв ладонью рот… — Вы ничего не поняли?.. Спасибо, мам, поставь мой чай на стол… В квартире и меня-то нет! Смотрите…

Она сделала движение, будто пытаясь взять со стола чашку, но тонкие девичьи пальчики проскользнули сквозь фарфоровую ручку.

— Мы говорим, пока работает ваш телефон.

— Ясно, — проронил Павел. «Менталы… мастера иллюзий». Какой же он все-таки балда! — Для этого понадобилась такая сложная комбинация со «Справочной»?

— Ну да. Нужен был анонимный канал связи, и Нико его организовал… Павел, мы не о том говорим. Вы согласитесь помочь?

— У меня есть ответное требование: пусть они отпустят тебя. Свой ответ я дам, когда увижу тебя живьем, а не по телефону.

— Но меня никто не держит, как же вы не поймете?

— Тогда вставай и беги, черт возьми, где бы вы ни находились! Ассамблея может выйти на след каждую минуту, и когда начнется драка, тебе лучше быть от нее подальше!

Тома не ответила, она просто молчала несколько секунд, глядя в сторону. Получала инструкции? Несомненно.

— А хотите, я скажу, где мы?

— Нет! — ответ вырвался раньше, чем Павел сумел объяснить его сам себе.

— Почему?

— Потому что разговор могут… — он осекся на полуслове. Чего же он на самом деле хочет? Чтобы ассамблейщики настигли контактеров и отбили у них Тому или чтобы те ушли домой без лишних жертв?

— Могут подслушивать? — закончила за него девушка. — Это невозможно, а для вас, Павел, это будет знаком доверия с нашей стороны. Мы сейчас в метро, как раз между Тульской и Нагорной.

Даже если Тома сказала правду, знак доверия был весьма сомнительный: никакой оперативной ценности эта информация не несла. Павел сам говорил, что ассамблейщики не готовы к тотальному прочесыванию, а пересесть на другую ветку для беглецов дело нескольких минут.

— Если ты свободна, то почему все еще с ними? Почему помогаешь им?

Павел вдруг осознал, что хочет верить этой непутевой студентке. Очень хочет верить в то, что она вольна уйти в любой момент и что «гости» не причинят ей ни малейшего вреда…

— Потому что они рассказали мне о своем мире, Павел, — просто объяснила Тома. — Я не смогу передать и десятой доли того, что поняла и увидела сама. Это сбывшаяся мечта… Нет, лучше: это мечта, которая сбывается каждый день! Я понимаю, что эти слова ничего не скажут вам, у меня у самой все путается в голове, когда я пытаюсь говорить… Только Паша сможет все объяснить и показать, когда вы встретитесь… Если на это еще останется время.

Павел невольно кивнул. Нет ничего проще, чем запудрить голову молодой романтичной особе рассказом о сбывшейся утопии. Но ведь идеала нет, где-то должен быть подвох. Мастера иллюзий?..

— Они способны создать любую сказку, о которой только можно мечтать, — продолжала Тома, — и даже такую, о которой на Земле еще и мечтать не смели! Для этих людей не существует проблемы выживания, они не тратят время на суету, которая составляет нашу жизнь! Их реальность всегда такова, какой люди сами ее желают видеть!..

— Послушай, девочка, — перебил Павел. — Я видел не так уж много сказочных миров, но умные люди говорили мне, что все эти миры плохо кончили. Любая реальность такова, какой ее хотят видеть люди… в широком смысле. Даже наша, к сожалению.

— Вы не понимаете, в их мире это следует понимать буквально! Я знаю, вы не поверите, пока не увидите… Впрочем, кое-что вы уже видите. Вот с моей мамой, например…

Тихий, но настойчивый сигнал вплелся в их разговор, заглушив окончание фразы. Павел не сразу сообразил, что это такое. Выданная Ассамблеей трубка была древняя, но обработанный атлантами аккумулятор отлично держал заряд — сигнал полной разрядки слышать приходилось редко. Сейчас в углу индикатора пульсировало изображение пустой батарейки, хотя еще час назад она была почти полной.

— Тома, быстро! — оборвал он собеседницу на середине романтических рассуждений. — Тома, чего они хотят от меня! Какая нужна помощь!

Это следовало выяснить в любом случае, а уж расценивать ли как слабость противника или как несчастье страждущих можно будет решить и позже.

Она вскочила, тоже посмотрела на индикатор трубки. Шеф прав, если это была иллюзия, то очень сложная, интерактивная, обеспечивающая полноценную двустороннюю связь.

— Я забыла! Нико говорил, что потребуется много энергии!..

Сигнал разряда снова прервал ее речь.

— Павел, слушайте! Я не… Она все-таки нужна нам…

Проклятый назойливый писк! И так всем давно ясно, что батарейка села!

— …Принесите туда!.. Мы знаем, что засада, но она не страшна… Главное — не опоздайте…

Еще несколько секунд студентка беззвучно шевелила губами, потом телефон пискнул и выключился. Тома вдруг на мгновение сделалась плоской, будто спроецированной на невидимый экран, потом изображение пошло рябью и, наконец, иллюзия исчезла.

Онемевшая бухгалтерша выронила чашку, не заметив, что горячий чай плеснул ей на колени. Не говоря больше ни слова, Павел взял со стола мертвый телефон, спрятал в карман. Помочь этой женщине он мог только одним способом.

Уходя из кухни, он на мгновение обернулся и проговорил:

— Не беспокойтесь, Тамара Фоминична, я верну вам дочь. В следующий раз по-настоящему.

Выйдя из подъезда, Павел сразу полез в карман за вторым аппаратом. Он уже не был в восторге от своего решения привлечь шефа, но теперь ничего другого не оставалось, кроме как попробовать объясниться. Индикатор трубки информировал о том, что соединение еще не завершено, только вот номер абонента…

Павел похолодел и вспотел одновременно. Проклятие летней тьмы! Как же можно было так ошибиться? Да нет, ерунда! Это невозможно — такого номера вообще нет в памяти телефона!

Все еще не веря в чудовищное недоразумение, Павел поднес трубку к уху.

— Алло?

— Да, Павел, я слушаю, — знакомый до боли голос развеял последние призрачные надежды. Градобор был спокоен и вежлив, как всегда. — Это была очень занимательная беседа, я рад, что ты счел полезным мое незримое присутствие.

— Я ничего не счел, Градобор, — хрипло выдавил Павел. — Я набирал номер Потапова. Как ты оказался на линии?

Гиперборей помедлил, а когда заговорил снова, голос его был озадаченным:

— Телефон зазвонил, и я включил прием.

— Похоже, кто-то играет нами, — сказал Павел. — И я даже могу предположить, кто именно.

— Если ты имеешь в виду ящеров, то, скорее всего, ошибаешься.

— Разве есть кто-то сильнее?

— Разумеется. Например, Вселенная.

— Мне не до шуток, Градобор. Кто-то слил тебе информацию, которой я не собирался делиться. И теперь в наших общих интересах постараться не сделать то, чего от нас ждут.

— Я и не думал шутить, Павел. Возвращайся к себе в гостиницу, похоже, пришло время поговорить.

— Нет.

— Нет?

— Не в гостинице, — уточнил Павел. — У меня уже аллергия на серьезные разговоры в моем номере, они всегда кончаются большими неприятностями.

— Я понял — ты не хочешь встречаться там, где назначу я. Назови свое место.

— Как быстро ты сможешь оказаться на Башиловской?

— Для тебя — сколь угодно быстро.

— Отлично. Я двигаюсь от девятнадцатого дома по нечетной стороне в сторону Масловки. Подбери меня, и мы поговорим.

Он сложил трубку и сунул ее в карман. Сколь угодно быстро — это интересно как? Гиперборей примчится на «паузе»?

Иронизировал Павел зря. Он успел лишь повернуться в нужном направлении и сделать один шаг, когда из ближайшего проезда впереди вылетел ярко-красный «Порше» с откидным верхом. Не обращая внимания на дорожную разметку, машина заложила вираж и с визгом покрышек замерла перед землянином, подставив пассажирскую дверь. Тот торопливо огляделся, но милиции в округе не просматривалось, только пара пацанов на противоположной стороне улицы восхищенно жестикулировал, да подрезанный водитель «Москвича», проезжая мимо, энергично покрутил пальцем у виска.

— Это было достаточно быстро? — осведомился Градобор, когда Павел втиснулся на сиденье.

— Вполне. Не знал, что твой народ подвержен тяге к дешевым эффектам.

— Он не подвержен. Выключение «паузы» здесь привело бы к мгновенному появлению машины из ниоткуда. Это привлекло бы много нежелательного внимания.

— А там? — Павел кивнул на переулок.

— Там почти не было свидетелей, но я, к сожалению, не успел сбросить скорость.

— Ну да. А эту машину ты выбрал за обтекаемость…

Гиперборей пожал плечами.

— На дороге не было более скоростного средства, а лететь я все-таки не решился.

— Отлично, — проворчал Павел. — Теперь у нас примерно двадцать минут, пока номер этой тачки не будет известен всем постам.

Градобор кивнул, соглашаясь.

— Этого вполне достаточно, — и безо всякого перехода продолжил: — Твоя соотечественница в опасности, Павел, и я понимаю твою подозрительность по отношению к действиям Ассамблеи. Но я хочу, чтобы и ты понял: сегодня мы с тобой снова союзники.

— Это еще почему?

— Потому что мы добиваемся одного и того же результата.

— Да с чего ты взял? Я еще сам не знаю, чего добиваюсь.

Гиперборей покачал головой.

— Тебе не удастся заставить меня думать о тебе хуже, чем есть. Ты хочешь, чтобы Тамара вернулась домой, это очевидно. Мы ставим перед собой более общую задачу, но спасение девушки является ее частью.

— Мы?.. — ухватился Павел.

— Да, именно мы. Гиперборейская Община.

— Даже вот как… — Павел проглотил готовую выскользнуть на язык иронию. Если Градобор говорит от лица Общины — всей Общины, а не только ее представительства на Земле, — дело и впрямь серьезное. — И ты вот так запросто засвечиваешь передо мной интересы своего правительства? А если я сейчас брякну кураторам о том, что гипербореи затевают новую интригу?

— Ты не сделаешь этого. Я оказываю тебе высокое доверие, и ты не предашь его без веских оснований. А их у тебя не будет.

— Отвечаешь?

— Обещаю.

Павел размышлял лишь мгновение.

— Ладно, говори. И… поехали куда-нибудь, нечего отсвечивать около этого дома.

Градобор сдвинул рычаг передач, и «Порше» сорвался с места.

— Я не стану посвящать тебя в детали нашей проблемы, Павел. Тебе это не поможет, а нам может повредить, даже если ты не будешь этого желать. Однако пару часов назад ты, сам того не ведая, предложил единственно возможный путь ее решения. Я тогда отнесся к твоим словам скептически и теперь вынужден признать ошибку. Твой разговор с Тамарой неопровержимо доказал это.

— Покороче вступление, — попросил Павел. — Что я должен сделать?

— Только то, что просят контактеры. Помоги им.

— Хорошо бы еще понять, как. Ты же слышал — связь прервалась.

— Это не имеет значения, ты должен был догадаться еще в начале беседы. Что обещал ты им во время вашей встречи в метро?

Павел сглотнул. И впрямь — балда.

— Я обещал принести карту. Но теперь-то она им зачем, когда у них есть Тамара?

— Ты так и не понял? — похоже, гиперборей искренне удивился. — У нее ведь ничего не получилось. Девушка — великолепный сканер, но для перемещения по ветвям этого мало. Нужно уметь понимать то, что видишь, рассчитывать межвероятностные связи, предугадывать их колебания, накапливать и управлять энергией, необходимой для прокола… Энергией, которую ваши земные приборы даже обнаружить не в состоянии. Да много чего еще нужно. Процессоры Ассамблеи — это в первую очередь очень мощные аналитические машины, которые учитывают все нюансы, и только во вторую — энергопреобразователи. Смарры делают то же самое с помощью магии, но для нас это необъяснимо. Менталы, видимо, пользуются своими способностями прямого управления тканью мироздания, но Тамара — не ментал. Скорее контактеры рассчитывали просто использовать ее память в качестве карты, но тут что-то пошло не так. Либо Тамара сама не обладает всей информацией, либо она не сумела поделиться ею. Для этого ведь тоже нужен опыт.

— Ясно, — проговорил Павел. — Вот что она хотела мне сказать. «Я не сумела…» Теперь понятно, почему сорвался захват.

— Конечно. И новое время прокола ящеры не могут получить, потому что контактеры не имеют возможности его осуществить… без твоей помощи. Предвидение смарров имеет ограничения, если возникает слишком много случайных факторов, оно перестает давать достоверные результаты.

— Ну, слава богу, — совершенно искренне обрадовался Павел, — А то я было начал думать, что они всевидящие.

— Конечно, нет, — гиперборей усмехнулся, — и скорее к счастью, чем к сожалению. Больше того, результатами их предвидения можно управлять, искусственно вводя в ситуацию новые дестабилизирующие факторы. Это сложно, но однажды нам уже удалось не просто затруднить, а спровоцировать ложное предсказание.

— Спасибо, — хмуро проронил Павел. — Вот теперь я четко представляю себе свою роль — дестабилизирующий фактор.

— Ты всегда был таким, — сообщил Градобор, будто делая комплимент. — Я очень жалею, что не смогу заглянуть под капюшон Чщахта, когда он узнает о передаче карты контактерам.

Искушенный интриган, конечно, неслучайно допустил эту оговорку — Павел тут же понял, что ему тоже очень хочется посмотреть на выражение морды ящера в этот момент. Однако не настолько, чтобы не задать последний контрольный вопрос:

— Почему я, Градобор? Почему опять я? Только, пожалуйста, без сказок о неисповедимых путях мирового разума.

— На твоем месте, я бы не сбрасывал его со счетов так легко. В конце концов, как-то же попал ко мне твой звонок…

— Я предпочел бы объяснить это ошибкой соединения.

— А я — материализовавшимся стремлением Вселенной к равновесию. И при этом мы оба будем правы — каждый по-своему. Однако у меня есть и более привычные для тебя объяснения. Во-первых, контактеры будут ждать тебя и только тебя. Они сейчас несколько на взводе и, обнаружив в назначенной точке кого-то другого, могут, скажем так, допустить ошибку. А во-вторых… — гиперборей поморщился и все же продолжил: — Тебе, наверное, уже набила оскомину фраза о том, что Ассамблея заинтересована в стабильности. Несмотря на затасканность лозунга, это все еще так, Павел. То, что в силу обстоятельств Община готова открыто выступить против остальных, ничуть не умаляет значения этих слов. Ради стабильности мы прощаем друг другу многое, ограничиваемся нотами протеста и разбирательствами в трибунале таких дел, за которые любого, не входящего в четверку, нуллифицировали бы немедленно. Но всему есть предел. Если сегодня нас застукают на передаче какой-либо информации контактерам — войны не избежать. На последнем заседании совбеза возникли слишком принципиальные разногласия по вопросам… э-э-э… внешней политики. Мы готовы к этому, и все же, если есть шанс обойтись без конфликта, мы его используем.

— Вот теперь я тебе верю, — вздохнул с облегчением Павел. — Загрести жар чужими руками — это по-вашему. Но, если девчонка в результате вернется домой, на остальное мне плевать. Давай карту, я, так и быть, передам ее контактерам.

Он даже руку протянул и помедлил несколько секунд, ожидая. Потом повернул, наконец, голову к собеседнику и встретил грустный взгляд Градобора.

— А карты у меня нет, Павел. Она в спецхране Ассамблеи на этаже атлантов.