Комната, которой нет Тихомиров Артем

Глава 12

Вера свернула к бензоколонке, но немного не успела, оказавшись позади двух машин. Темно-синяя «Лада» спереди ни с того ни с сего затормозила, не доехав до колонки. Вторая машина тоже встала, ее водитель начал ругаться на чем свет стоит и махать рукой.

Вера вытянула голову, потом высунулась из окошка своей «Оки». Ей был виден зазор, в который ее машинка проскользнет без труда. Время дорого, ждать этих обормотов она не собирается.

Вера надавила на газ, обогнула конкурентов и очутилась впереди синей «Лады», рядом с единственной работающей колонкой. Сзади раздался разъяренный вопль.

– Потерпите, мальчики, – произнесла Вера. – Ничего с вами не будет.

Заревели клаксоны, но Вера только усмехнулась. Черта с два они заставят ее отступить, когда на кон поставлены такие важные вещи. Может быть, сегодня решается судьба ее подруги… Вопрос жизни и смерти. Вера вышла из машины, нацепив темные очки на нос, и поглядела на водителя «Лады». У того отвисла нижняя губа, ни дать ни взять кусок розовой ветчины. Она улыбнулась, а водитель, словно испугавшись, спрятался в салоне.

Вера обернулась к человеку из обслуживающего персонала станции.

Ее улыбка смахивала на оскал.

Пока заполнялся бак, Вера расхаживала возле машины, игнорируя злые взгляды двух мужчин. В другой раз она обязательно прокомментировала бы их интерес, нашла способ поставить на место, но сейчас было не до того. Вера спешила к подруге, мучаясь от нехорошего предчувствия. Мысли ее были совершенно в другом месте.

Заверения Ольги в том, что все нормально и ничего не случилось, звучали неубедительно. Этот разговор навевал еще большую тревогу.

Что-то там происходило, очень нехорошее, и Вера посчитала своим долгом вмешаться. Она привыкла доверять собственной интуиции, поэтому, приняв решение, не колебалась ни минуты. Ее просто взбесило, что пришлось останавливаться на заправке. Каждая минута промедления может сказаться на Ольге самым губительным образом.

Откуда ей знать? Интуиция. Где-то внутри у Веры сработал сигнал тревоги, который, по опыту известно, никогда не давал о себе знать по пустякам.

Со времени звонка прошло всего два часа, а Вера не находила себе места. Когда счастливая решительная мысль толкнулась в ее сознании, она быстро собралась и выбежала из дома. Пришлось бросить все дела, передав свои обязанности владельца магазина заместительнице. Меньше всего Веру интересовали сейчас вопросы бизнеса. По логике, если она приедет неожиданно, без предупреждения, Ольга не сумеет отвертеться и отгородиться неуклюжим враньем. Допроса с пристрастием ей не избежать – Вера знает, как действовать.

Она не любила ждать. Каждая минута, прошедшая впустую, поднимала уровень адреналина у нее в крови. В какой-то момент Вера метнула полный ярости взгляд на «коллегу»-автомобилиста, чья «Лада» стояла позади красной «Оки». Если он в тот момент имел несчастье разглядывать ее, ему пришлось бы несладко. Вера выплеснула бы на него все раздражение и неудовлетворенность, на языке у нее вертелось множество подходящих к такому случаю выражений и эпитетов. Но, на его удачу, мужчина игрался с сотовым, сосредоточенно нажимая на клавиши. Второй водитель сидел в машине, и его не было видно.

Наконец можно ехать.

Вера села в «Оку» и резко взяла с места. Красная машинка, заложив вираж и пролетев по подъездной дорожке, выскочила на пустынную трассу. Вера опустила козырек, защищающий от солнца. Вдаль уходила серая полоса асфальта, по обеим сторонам которой высился смешанный лес. Вера прибавила газу, стрелка спидометра приблизилась к отметке в семьдесят километров.

Она ощутила, как по спине бегают мурашки.

Рядом с ней что-то было. Образ черной тени, преследующей ее по пятам, появился сразу после того кошмара, о котором она рассказывала Ольге. Вера до сих пор помнила ужас, испытанный во сне, и то, какой крик вырвался у нее из глотки. Тут она и вскочила с кровати. Вера долго не могла определить, где находится. Было полное ощущение раздвоенности: в одном теле сосуществовали и девочка-подросток, и молодая женщина. Два сознания, два мировидения. Но один кошмар на двоих.

Капля пота поползла у Веры по виску, липкая, горячая. Она смахнула ее.

Проснувшись, Вера умылась ледяной водой, которая всегда помогала ей придти в норму, но хаос в голове прошел не сразу. Долго пришлось осознавать, что ничего по-настоящему не было. С Ольгой ничего не случилось, и весь ужас, который Вера наблюдала, был лишь в нереальном мире. Но правда ли это?

С тех пор Вера не единожды видела краем глаза рядом с собой эту самую тень. Что это такое? Своим сугубо практичным складом ума Вера не могла сделать однозначный вывод. Интуиция – это одно, но призраки, живые тени – просто детские сказки. Вера убедила себя, что ей все показалось.

Ладно, с тенями покончено, подумала она, собираясь в дорогу. Но оставалась Ольга и ее откровенное вранье. Что могло случиться, если она скрывает правду? Что подсказывала Вере интуиция? К сожалению, ничего определенного. Перед глазами словно туман. Призрачный сигнал тревоги все звучал и как будто стал усиливаться после отъезда с бензоколонки. Будь он доступен уху, то походил бы на отдаленный вой заводской сирены. Вера вдруг осознала, насколько нелогичным, выбивающимся из привычных стереотипов выглядит ее поступок. Раньше она ни разу не обсуждала сама с собой свои действия. Раньше на виду были все причины и следствия, а что она имеет теперь? Набор нереальных образов, кошмарный сон и не поддающийся определению страх. И это у нее, такой уверенной, в глазах партнеров и друзей, женщины, не замечающей преград? У нее, которая никогда не лезла за словом в карман и считала, что всегда права?

Не езди туда.

Вера сняла очки, провела рукой по глазам. Казалось, за ветровым стеклом застывшая трехмерная картинка дороги, что машина не движется, а стоит, приклеившись колесами к асфальту.

Не езди в город.

Машину слегка повело в сторону, в голове у Веры на миг появился высокий черный призрак. У него были светящиеся глаза.

Не езди, если хочешь жить.

Вера обливалась ледяным потом, несмотря на то, что в салоне стояла жара. Она оглянулась на заднее сиденье – ей показалось, что голос вещает оттуда.

– Да что же это такое? – произнесла Вера вслух.

У нее никогда в жизни не было галлюцинаций, к наркотикам она не прикасалась ни разу и не знала, что значит видеть и ощущать, то, чего нет в действительности. Но голос был, Вера улавливала его ухом, именно ухом, а не воображением. Значит, кто-то произносил эту фразу.

Черный призрак снова предстал перед ней, неопределенных очертаний масса с двумя мерцающими углями вместо глаз. Вера перестала видеть дорогу. Руки, сжимающие руль, ослабли.

Не езди – это мой приказ.

Вера застонала, что-то сдавливало ей голову, беззвучно смеясь, издеваясь. Та самая тень, которую она раньше видела только краем глаза, наконец, стала видна целиком.

Поворачивай назад!

Этот голос ударил ей в мозг, Вера дернулась назад. Ей хватило воли переключить передачу и надавить на тормоза. Сработал инстинкт самосохранения. Тормоза взвизгнули, «Оку» стало разворачивать вправо. В этот момент призрак исчез и Вера обрела контроль над собой. Красный металлический жук остановился. Машина очутилась у разделительной линии, перпендикулярно направлению движения. Если бы кто-то ехал позади нее, сейчас от «Оки» осталась бы куча стального хлама с куском окровавленного мяса внутри. Вера огляделась дикими, прозрачными от ужаса глазами, а потом стала разворачивать машинку, чтобы съехать к обочине.

Все это она проделывала в полубессознательном состоянии.

Притормозив у края кювета, «Ока» подняла облачко сухой пыли. Наступила тишина, в которой был слышен треск кузнечиков среди нагретой солнцем травы. Вера сидела, вцепившись одеревеневшими пальцами в рулевое колесо. До сих пор в ее голове блуждало эхо призрачного голоса, порождая множество более слабых отзвуков. Стрекотанье насекомых накладывалось на эту нереальную вибрацию, и Вера чувствовала, что ее разум начинает рассыпаться. Хватило одного мгновения, чтобы выбить почву у нее из-под ног. Вера видела себя со стороны – как сползает по крутому склону в густую тень.

Проснись, приди в себя.

Это был ее собственный, полный ужаса голос. Он взывал к ней из мглы, заволакивающей сознание. Руки Веры затряслись. Она моргнула. Из-под века скользнула слеза, побежала по скуле. Вера заплакала. У нее было единственное всепоглощающее желание – повернуть домой, забыть обо всем, а еще лучше – напиться, чтобы стереть эту мерзость из памяти. Но разве подчиниться чужому мнению безоговорочно не значит проиграть? Вера никогда не признавала чужих авторитетов и полагалась лишь на себя. Даже когда чувствовала, что не права, она не отступала перед обстоятельствами и предпочитала с боями прорываться сквозь вражескую оборону. Вся жизнь для нее – смертельная схватка.

Должна ли она повернуть назад сейчас и отбросить все принципы?

Вера всхлипнула. Она не могла вспомнить, когда плакала в последний раз, да еще так сильно и без видимых причин… Ничего себе – без видимых!

Мимо «Оки» промчалась маршрутная «Газель», везущая в город дюжину пассажиров. Вера проводила ее взглядом, ведя нешуточную борьбу за власть над собой. Усилия даром не пропали. Понемногу самообладание возвращалось.

Надо пораскинуть мозгами и снова все взвесить, обдумать… Что бы она ни фантазировала, с Ольгой ничего плохого случиться не может. Подруга живет своей собственной жизнью, явно не желая, чтобы кто-нибудь вмешивался в нее по любому поводу. С чего Вера вбила себе в голову, что там произошла беда? Чушь. Никаких призраков и никаких кошмаров наяву не существует. А то, что Вере мерещится всякая гадость – так это ее личные проблемы, которые никого больше не касаются. Тут можно посоветовать только одно: лечиться…

Вера улыбнулась спасительным мыслям. Они помогали заглушить голос совести, а это уже немало. С ними было удобно, комфортно, исчезала неопределенность. Что же до тревожных сигналов, рвущихся из подсознания, то они практически смолкли. Если вообще звучали.

Она утерла слезы тыльной стороной ладони, потом порылась в сумочке, достала салфетку, высморкалась. Другой промокнула глаза.

Решено, она поедет домой и оттуда позвонит Ольге опять. На этот раз Вера будет решительней и выжмет из нее все, до последней подробности. Пусть не думает, что можно так легко отделаться. Они же все-таки подруги, помогать друг другу – их прямой долг. Вера была вполне с этим согласна. Вот это как раз в ее духе: сначала получить как можно больше информации, составить план, а потом уже действовать. До сих пор она держит свое дело среди множества конкурентов не потому, что бросается очертя голову в любую авантюру. Во всем нужен трезвый расчет.

Вера развернула «Оку» и отправилась обратно в Каменск-Уральский. Ей вспомнился призрак. При его появлении она почти потеряла сознание и едва не выпустил руль. Можно все списать на солнечный удар и вызванную им галлюцинацию, но гипотеза малоубедительная. Даже в самую солнечную и знойную погоду Вера способна сидеть на пляже с непокрытой головой и не испытывать проблем. Сейчас же она в машине, под защитой слоя металла и пластика. Нет, причина не в этом. Солнечный удар – объяснение слишком легкое, избавляющее от необходимости думать. Значит, неверное.

Вера почувствовала, как все внутри нее протестует. На что она польстилась? На посулы покоя и безопасности?.. Выходит, сначала, предав себя, она смалодушничала, а потом наплевала и на свою лучшую подругу? И все из-за того, что «услышала» предупреждение?

Вера ударила по тормозам, машинка уткнулась носом в асфальт. Да сколько раз интуиция подсказывала ей верные решения и помогала избежать опасностей? Сосчитать невозможно. Ехать – ее обязанность, теперь – жизненная необходимость. Появление призрака является веским доказательством ее правоты: какая-то сила пробует помешать ей увидеться с Ольгой. Вот и вся суть. Теперь, что бы ни случилось, Вера доведет дело до конца.

Легко, сказать, конечно, но насколько опасной будет вторая попытка? Призрак может вернуться. Что он тогда сделает с ней?

Вдали ехал грузовик, скоро он нагонит ее, надо принимать решение.

Вера на мгновение зажмурилась, а потом, развернув машину, помчалась по старому маршруту. Через пятнадцать минут она поняла, что сигнал тревоги, который шел из ее подсознания, стал звучать громче. Теперь это была не заводская сирена, а позвякивание колокольчиков. Звук очень знакомый. Когда-то она слышала его, но где и при каких обстоятельствах, не могла припомнить.

Вера ощутила, как ее предплечья покрываются гусиной кожей. Температура внутри салона упала градусов на семь-десять в сравнении с воздухом снаружи. Этого нельзя было объяснить сквозняком. Одетая только в красную обтягивающую майку, Вера стала дрожать.

«Ока» мчалась под девяносто, обгоняя медлительные грузовики и соревнуясь в скорости с легковушками, а мысли Веры уплывали все дальше. Память раскрывала перед ней двери, о существовании которых она позабыла. Вера искала связь между своим прошлым и отвратительными сновидениями в настоящем и, кажется, нащупала ее…

На некоторое время все другие звуки заполнил звон японских колокольчиков, такой знакомый и пугающий.

Вера шла по асфальтовой дорожке, под самыми окнами первого этажа, вдыхая насыщенный влагой аромат земли, травы и цветов. Делать особенно было нечего, и девочка не знала, чем себя занять.

Сколько ей лет сейчас? Судя по ощущениям, не больше тринадцати.

Вера моргнула, на миг перед глазами появилась трасса, а потом она снова увидела растущий под окнами пятиэтажки густой кустарник. Девочка остановилась. По розовому цветку многолетника ползала желтая божья коровка. Вера пересадила насекомое на свой указательный палец, чтобы рассмотреть поближе. Божья коровка, поползав, улетела. Девочка разочарованно вздохнула. Почему-то ей казалось, что у насекомых самая что ни на есть беззаботная жизнь, полная счастливых мгновений. Живут они мало, но ведь время для них течет по-другому. Для той же бабочки-однодневки сутки жизни кажутся столетием, и к полуночи бедняжка чувствует себя старой и достойно прожившей свой срок. Вера видела себя жуком, который живет в норе под землей и ни в ком не нуждается. Она принимает решения сама, что ей есть, что надевать и с кем дружить. А в норке стоит маленькая кроватка, шкафчик и телевизор. Там тепло и уютно. И главное – никто не зудит под ухом, что надо делать домашнее задание.

Вера очнулась от своих грез и посмотрела на другую сторону двора, на желтый трехэтажный дом, где жили Ольга и Альбина. Как раз в этот момент Ольга вышла из своего подъезда со сложенным вдвое целлофановым мешком в руке. Наверное, отправилась в магазин. Вера припустила бегом через двор и нагнала подругу, когда та, ничего не замечая вокруг себя, добрела до трансформаторной будки…

Верину машину обогнала гремящая, словно горный обвал, фура-длинномер, показавшаяся просто айсбергом рядом с лодчонкой, заброшенной в бурный океан.

Подавшись вперед, она сжимала руль, по лицу бежали капли пота, нижняя губа закушена почти до крови…

– Оль, привет!

Девочка обернулась, потом изобразила улыбку. Радость эта была не особенно искренней.

– Приветик.

– Куда, в магазин? – спросила Вера.

– Ага. Предки с Игорем ушли к знакомым. Мне велели купить всякого там.

– Пошли вместе?

– Пошли…

Девочки пересекли двор, залитый солнечным светом, и растворились в желтых лучах, точно два призрака.

Вера проехала мимо закусочной. Рядом с приземистым строением замерли большегрузные фуры и грузовики поменьше. Картинка появилась и исчезла. Вера вновь услышала голос Ольги, той девчонки, что потерялась в пространстве и времени. Странно и тревожно было наблюдать за привидениями, одним из которых была она сама.

Выйдя из магазина, девочки отправились обратной дорогой. Ольга рассказала несмешной анекдот, Вера сделала вид, что слышит его впервые, и засмеялась. Обе чувствовали, что между ними встала высокая невидимая стена, на которую они наталкивались при первой же попытке сближения. Вера подумала, что зря позвала Ольгу и увязалась за ней. Задумчивость и молчание подруги ей совсем не нравились. Дурацкий анекдот, услышанный в сотый раз, был самым ее большим монологом за полчаса…

Вера протянула руку к сумочке, достал салфетку и протерла лицо и шею. Если раньше было ощущение холода в салоне, то теперь все наоборот – внутри стало жарче, чем снаружи. Натуральная сауна.

Девочки дошли до середины двора, и Вера уже собиралась попрощаться, но Ольга схватила ее за руку холодными пальчиками. По предплечью побежали пупырышки гусиной кожи.

– Пошли ко мне. Кое-что покажу, – сказала Ольга.

Вера посмотрела в ее огромные глаза, на миг потеряв дар речи. Губы у Ольги тряслись, совсем побелев, нос покраснел, словно она собиралась заплакать.

– Ты чего?

– Пошли, пока предки не заявились обратно.

– К тебе же нельзя, сама говорила. Уже целый год не пускаешь, – сказала Вера, выдернув руку из ее хватки. – Что ты покажешь?

– Я не могла никого водить, – Ольга озиралась, боясь, видимо, что ее подслушают. – Мне не разрешали… Потому что… Ну пошли, там покажу…

– Не пойду, – сказала Вера.

– Тогда мы с тобой… я с тобой никогда дружить не буду.

– Не врешь? Можно?

– Ну зову ведь! Только пообещай, что никому не разболтаешь! – прошептала Ольга…

Вера давила на педаль газа, машина летела со скоростью почти в сто километров в час. Казалось, колеса «Оки» не касаются асфальта. Дорога была такая же однообразная, пейзаж справа и слева не менялся. Вера как бы нехотя сбросила скорость на десяток километров, понимая, что лихачить в ее состоянии опасно.

Мозг стала окутывать прежняя пелена.

Что-то мешает ей. Оно вновь принялось за свое, только теперь действует по-другому.

Лицо Веры исказила мука. Она не хотела вспоминать. Ей прекрасно жилось без этих воспоминаний, почему она должна переживать все это вновь? Она не хочет…

– Я не разболтаю, – фыркнула Вера. – Когда я что разбалтывала?

– Ладно, пошли.

Ольга снова взяла подружку за руку и повлекла за собой. Они заскочили в прохладный подъезд, поднялись бегом на второй этаж. Эхо от шагов звучало громко и отчетливо, с каким-то металлическим оттенком. Вера почувствовала себя не в своей тарелке.

Ольга вытащила ключ, завозилась с замком.

– Может, не надо? Меня мама ждет, потому что я уже долго гуляю, – сказала Вера.

– Не ходи. В другой раз у меня все равно кто-нибудь будет дома, а сейчас подходящий момент…

Вера хотела сказать, что дело вовсе не в этом, но боялась признаться, что боится до дрожи в коленках. Она не догадывалась, зачем Ольга ее позвала, и от этой неизвестности страх становился больше и больше. В животе возникла тяжесть. Ладони вспотели. Вера так чувствовала себя, когда приходила в совершенно незнакомое чужое место или, скажем, к зубному врачу. Но здесь, у подружки дома, она была много раз. Откуда эти дикие ощущения?

Они молчали до тех пор, пока Ольга не подвела подругу к двери детской.

– А что там? – спросила Вера.

– Мы спим в большой комнате целый год… – прокомментировала Ольга. – Потому что там ночевать нельзя.

Вера только сейчас заметила стоящие рядом с сервантом раскладушки, повсюду раскиданную одежду. Места было мало, еле развернуться четверым. От такой картины у Веры чуть не подкосились ноги. Создавалось впечатление, что живущие здесь люди готовы в любой момент бежать куда глаза глядят. Вера заметила много разных деталей. Например, туго набитые сумки, стоящие в открытой кладовке, и большой чемодан.

– Почему нельзя? – спросила она, понимая все меньше и меньше.

Ольга указала на врезанный в дверь детской замок.

– Это для того, чтобы на ночь закрывать ее, – сказала она. – А нельзя спать, потому что там есть проход…

– Что-о?

Ольга повернула ручку замка.

– Мы с Игорем только здесь играем иногда, в дневное время. Пошли, – Ольга толкнула дверь детской, приглашая подругу, но та не двигалась с места.

Комната казалась такой, какой она ее помнила с давних времен. Почти ничего не изменилось, только тумбочка подвинута к…

В стене напротив была еще одна дверь, ничем не отличающаяся от всех других, когда-либо виденных Верой. Сколько раз Вера играла здесь с Ольгой и подружками и ничего подобного не замечала, а ведь такое невозможно пропустить по невнимательности. Абсолютно.

– Вы сделали проход к соседям, что ли? – спросила Вера. Это было первое, что пришло ей в голову.

– Ты что? Зачем? Это не к соседям, – сказала Ольга. – В другое место совсем, понимаешь?

– Нет. В какое?

– Это всегда по-разному, но часто там комната. Третья.

Вера перевела изумленные глаза на подругу.

– А как вы ее сделали?..

Вера чуть повернула руль вправо, давая себя обогнать длинному серебристому «Мерседесу». Ее мысли вернулись в настоящее, и она, потрясенная, подумала, что успела с тех времен забыть слишком многое. Как такое могло случиться? Защитная реакция?

Вера почувствовала необходимость остановиться, прекратить эту бешеную гонку. Ей надо было придти в себя и подумать. Но вместо этого она надавила на газ. «Ока» устремилась вслед «Мерседесу».

Эта комната будто связывала собой силовые линии пространства. Она – пришелец из другого мира. Вещь, которой не подберешь точного названия. Щупальце, вылезшее из какого-то непонятного измерения в нашу реальность. В один прекрасный день Черновы столкнулись с этим явлением нос к носу, и можно было понять их чувства и то, как семья оберегала свой страшный, абсурдный секрет. Напуганные дети, Ольга и Игорь, больше года держали язык за зубами. Они хорошо играли свои роли вне дома, в школе или во дворе, а комната маячила у них за спиной, будто надзиратель. Это не могло обойтись без последствий. К Черновым перестали приходить гости. Семья замкнулась, возведя вокруг себя неприступные редуты, – для них это оказался самый удачный выход. Вера не знала, какую именно легенду заготовили Федор и Людмила, объясняя знакомым свое новое странное поведение.

Ольга извинилась перед ней. И за то, что иногда была грубой, и за молчание, и за то, что так четко выполняла родительский приказ. Иного выхода у нее не было – комната висела над Черновыми словно Дамоклов меч. Каково им изо дня в день контактировать с этим, ожидая худшего?.. Как сохранить разум, противостоя вторжению в обычный ход вещей? Вера не могла представить себя на их месте.

Ольгин рассказ изобиловал умолчаниями и экивоками, несмотря на то, что девочка пыталась выложить все до конца. Казалось, ей физически трудно говорить о комнате и ее обитателе.

Вера не верила в эту дикую историю, вернее, не верила самая рациональная часть ее личности. Она слушала подругу и смотрела на закрытую дверь. Почему нет ничего, что помешало бы ей открываться, промелькнула мысль.

Ольга расплакалась. То, что копилось у нее внутри, получило наконец свободу. Это чудовище стало корчиться на свету, принося хозяйке невыносимые страдания.

Вера помнила, как пыталась успокоить подругу и все смотрела, не откроется ли эта проклятая дверь. По словам Ольги, внутри обитало существо, похожее на ребенка. Оно притворялось восьмилетним мальчиком и часто, особенно поначалу, пыталось навязать им себя в качестве товарища по играм. Слушая Ольгины сбивчивые объяснения, Вера чувствовала, что ее понимание действительности трещит по швам. В тринадцать лет она не верила ни в чудеса, ни в магию, ни во что нематериальное. Ее настораживало все, чего нельзя было разложить по полочкам и объяснить. Очень уж история с комнатой походила на страшилку, какие рассказывают друг другу подростки в загородных лагерях по ночам.

Походила-то походила, но ведь Вера видела все своими глазами.

И вот дверь в комнату, рядом. Протяни руку.

Ольга вытерла слезы.

– Где этот мальчик сейчас? – спросила Вера.

– Не знаю.

– То есть, он там? Внутри?

Ольга всхлипнула, кивнула.

– Он выходит по ночам, но иногда можно слышать его голос и днем. Он говорит за дверью.

– Что говорит? – глотку Вере словно забило, засыпало песком.

– Смеется, например, обзывается.

– Так пусть твой папа заколотит дверь, чтобы он не выходил, – сказала Вера.

– Он пробовал. Ничего не получается. Видишь, следы от гвоздей, – Ольга показала на косяк и отверстия в нем. – Папа хотел досками заколотить. И замок врезать. Или хотя бы шпингалет. А комната сопротивляется. Папа чуть не переломал себе пальцы, когда бил по гвоздям молотком. Шпингалет держался один день, а потом сам собой отвалился, вернее, вылетел.

– Не может такого быть. Ну… А вдруг ее нет по-настоящему?

– Как же нет, когда есть?

Ольга постучала по деревянному косяку.

– Но смотри, тумбочка-то стоит. Как баррикада. Значит, вы не даете ему выйти, – сказала Вера.

– Его тумбочка не останавливает – это чтобы знать, что он появляется… Когда ее передвигают, раздается шум, – ответила Ольга. – Мы закрываем детскую, и мальчик бродит по комнате до утра, а потом исчезает.

– Зачем?

– Не знаю.

– Он привидение?

– Может быть, – Ольга пожала плечами. – Мы с ним не разговариваем и не знаем, что ему нужно.

При помощи глубоких вдохов девочка пробовала успокоиться. От слез лицо покраснело, глаза припухли, сопли забили нос. У Ольги дрожали руки, и она стискивала их, ломая пальцы. Вера смотрела на дверь и на такую хилую преграду перед ней, как тумбочка. Монстр мог выйти из комнаты в любой момент…

Внезапно Вера сообразила, что они поступают неправильно, стоя рядом с комнатой и обсуждая ее. Это примерно как если бы разрабатывать план наступления под окнами вражеского штаба.

Вера взяла Ольгу за плечи и силой начала выталкивать из детской.

– Ты чего? – спросила та.

– Идем, идем. Пошли. Хочешь, чтобы он все услышал?

Ольга попыталась возразить, и тут Вера уловила негромкий смешок за дверью. Именно смешок, а не похожий на него звук. Детский голос. Ни с чем другим перепутать его было нельзя.

Вера толкнула Ольгу в большую комнату, а сама обернулась с шевелящимися на затылке волосами. Ее словно облили ледяной водой. Она стояла столбом на пороге детской и ждала, что дверь сейчас откроется. В тишине слабо позвякивали колокольчики, висящие над балконной притолокой. Вера даже не слышала своего дыхания – она забыла про него на несколько десятков секунд. В конце концов у нее закружилась голова, девочка вдохнула, одновременно чувствуя, как проходит оцепенение.

Закрыть детскую!

Вера попятилась и схватилась за край двери. В запертой комнате кто-то засмеялся снова, а потом заскреб по дереву ногтями. Ольга всхлипнула позади Веры…

Примерно то же самое она слышала теперь внутри своей машины. Вера обернулась к заднему сиденью, уловив на долю секунды чей-то еле проявленный силуэт. Словно там сидел ребенок.

Смешок.

Вера закусила губу. Ей казалось, что если она будет ехать быстрее, то сможет избавиться от страха, убежать от того, что ее преследовало.

Воспоминания накатывали волнами, точно тяжелые океанские волны на изгрызенный водой скалистый берег. Волны разбивались миллиардами брызг. Вера почувствовала, что еще немного, и они сметут ее с твердой почвы в огромный резервуар давно отжитых эмоций, образов, снов, где она захлебнется.

Пропало всякое ощущение реальности и чувство времени. Где Вера находилась в этот момент?

Нет определенного ответа.

Она видит себя, как закрывает дверь детской, налегает на нее всем телом. Невидимое существо хихикает, словно издеваясь над ее бесплодными попытками. Она может сколько угодно корячиться, но все равно проиграет… Волосы Веры встают дыбом.

Комната здесь всерьез и надолго, пусть никто не сомневается. Когда призрак наберется достаточно сил, ему не помешают ни дети, ни взрослые, ни их глупые попытки выставить заграждение…

– Оль, помоги мне, – сказала Вера, чувствуя, что у нее не достает сил.

Дверь детской уперлась во что-то невидимое, похожее на густое-густое желе.

– Оля! Не стой столбом! Оля! Помогай!

Вера посмотрела через плечо. Ольга стояла, прислонившись ягодицами к краю столешницы, и наблюдала за ней. Вера увидела ее раскрытый рот и испуганные глаза размером с автомобильные фары.

– Блин, да не стой как дура! – крикнула Вера. Незримая преграда начала двигаться, стремясь вернуть дверь детской в прежнее положение. Или это лишь казалось.

Вера сменила положение тела, упершись в край двери правым плечом. Давление с противоположной стороны возросло. Дерево затрещало. Вера вообразила себе огромные невидимые руки, давящие с той стороны.

– Оля!.. Не стой!

Ольга наконец сдвинулась с места и стала помогать подруге. Лицо у нее было белее извести, губы тряслись. Вера изумилась. Такого она еще не видела, а только читала о подобном в книжках. Возможно, сейчас ее физиономия не лучше. Вера думала, каким образом дала себя в это втянуть и не понимала, как до сих пор не убежала отсюда сломя голову. Казалось, что это и не она вовсе, а кто-то другой.

«Ока» нагоняла еле ползущий «Камаз», который тянул огромную связку длинных труб. Вера снизила скорость и поглядела на себя в зеркальце над стеклом. Оттуда диким взглядом ей ответила какая-то сумасшедшая с перекошенным ртом. По щекам этой чокнутой текли слезы. Немигающие глаза перестали выражать что-либо человеческое. В них стоял только звериный ужас – и похож он был на гнилую воду в сточной канаве.

Это я?

Вера попыталась затормозить, но у нее ничего не вышло. Кто-то смеялся рядом с ней, позади нее, кто-то прикасался к ее голове детскими ручонками. Она нажала на педаль газа, и что-то застучало под капотом, словно в знак протеста. Звучание мотора стало на тон выше.

Вера вспомнила все.

И тот день, и последующие, и кошмарные сны, которые мучили ее после того случая.

– Я не хочу умирать, – сказала Вера вслух. В ответ – хихиканье.

Он вернулся. В этом все и дело. Тот мальчишка снова здесь, он проделал долгий путь, чтобы опять ступить в наш мир.

Вера плакала. Теперь она по-настоящему жалела, что решила поехать к подруге. Какой из нее спасатель? Как можно было поддаться этой глупой мысли? Вместо того чтобы сидеть и не высовываться, надеясь на то, что прошлое не повторится, она испортила себе все… Разве не для того Вера переехала в Каменск-Уральский, откуда родом был ее муж? Не для того ли, чтобы забыть весь ужас и избавиться от чувства крайней уязвимости?

Теперь все встало на свои места. Она не чувствовала себя защищенной, ей нужна была другая обстановка, нора, в которой можно укрыться от воспоминаний.

Но, может, еще не поздно повернуть назад? Спастись!..

– Прекрати это делать! – закричала Ольга в пустоту. У Веры от ее крика сердце чуть не выскочило из груди, на ногах она устояла только благодаря тому, что дверь служила ей опорой. – Прекрати!

Сопротивление ослабло, а потом пропало вовсе.

Навалившись на дверь изо всех сил, девочки закрыли детскую. Стена содрогнулась от удара. Вера повернула ручку замка. Это удалось ей с первого раза, несмотря на то, что пальцы выплясывали тарантеллу. Подружки посмотрели друг на друга, не веря тому, что произошло.

Ольга отвернулась, будто чего-то стыдясь, и убрала упавшие на лицо волосы.

– Он слушается тебя? – спросила Вера.

– Не знаю. Иногда.

– Тогда скажи ему, чтобы уходил и никогда не возвращался, – произнесла Вера со злостью. – Чего тебе стоит?

– Он не уйдет. Думаешь, мои родители не пытались, не пробовали? Они мне ничего не рассказывают, потому что они взрослые, им не надо, чтобы мы с братом знали. А мы и так знаем много… Этот… он лез к нам играться… Он меня трогал!

Выкрикнув подруге в лицо эти слова, Ольга снова залилась слезами. Вера, помявшись, обняла ее. Прижала к себе, не находя, что можно сказать. Она поняла, о чем идет речь, и могла только посочувствовать.

Внутри у Веры все сжалось, на этот раз от ярости и желания отомстить. В школе девочки держались вместе, не давая никому отравлять себе жизнь. Здесь Вера была бессильна защитить подругу. Как же плохо ощущать свою беспомощность и думать, что отчасти в этом есть и твоя вина.