Где-то у Проциона Романов Александр

– Долго объяснять… Если в двух словах – есть возможность проверить твоих андроидов в деле. Потому – аллюр три креста! – двигай сюда, в рубку, в нормальное время. С информацией ознакомишься по дороге…

– Да чего спешка-то такая?

– Так коррекция же! Все сроки выполнения псу под хвост летят! А кроме того, – бомба с «бегающим взрывателем»! И взрыватель почти сработал… Когда киберы туда сунулись. К счастью, удалось в последний момент все остановить. В результате патовая ситуация: бомба не взрывается, но и киберы ничего сделать не могут. И черт его знает, что там еще в схеме подрыва наворочено… Так что без человека не обойтись…

– Нихренасе… – прокомментировал Вадим.

– Поэтому я и говорю: мигом дуй сюда! Как специалист ты можешь понадобиться!

– Уже лечу!..

Вадим вернулся в «нормальный мир».

– Извини! – сказал он Юле, быстро вставая и разворачиваясь в сторону ближайшего телепорта.

Одеваться было некогда, да и смысла особого не имелось – новую одежду можно было заказать в любой момент – и Вадим, опять юркнув «внутрь себя», присел, толкнулся и как был – в одних плавках – послал тело в воздух.

– Вадим!.. – донеслось до него.

Лунин ничего не ответил. И даже решил, что не станет откликаться на вызов, если тот будет. Он только боялся, что Юля прыгнет следом – выяснить, почему он сбежал. С нее могло статься. Однако ничего подобного, к некоторому удивлению Вадима, не произошло. Пролетев по гигантской дуге, он шлепнулся на четвереньки на вершине холма, среди каменных менгиров. За время прыжка, максимально ускорив собственный темп, Лунин все же заказал себе одежду, а также материалы по обнаруженной бомбе. В мембрану телепорта он шагнул уже одетым и занятым изучением файла.

Никто за ним так и не погнался.

По пути он прочел информацию. Прочитанное не вдохновило. Но, по крайней мере, помогло проникнуться серьезностью положения. Во всяком случае, Вадима не удивило увиденное столпотворение. В рубке – почти таком же зале, как и салон, только меньшего размера – находились: Камов, второй пилот Меркулов, бортинженер Акопян, Башкирцев, Кремер и еще не меньше дюжины человек, которых Лунин знал как входящих в состав экипажа, но по именам не помнил.

– О! Наконец-то! – отметил Кремер. – Давай сюда! Включайся!

– В чего включаться-то? – спросил Лунин, кивая всем. – Я что – сапер, что ли?

– Да нет, бомбой тебе заниматься не надо! – утешил его Витька. – Тут без тебя специалистов хватает. Но надо кого-то и по андроидам иметь на всякий случай!

– Они ведь у вас по всем характеристикам как люди? – спросил Камов.

– Сергей Александрович! – сказал Лунин. – Я же говорил на обучении! Все, что могут люди – могу и они. Что конкретно-то делать надо?

– Обучение – одно, практика – другое! Мы же их реально пока ни разу не применяли. А конкретно – вон, Сурен Нерсесович скажет, – Камов кивнул на бортинженера.

– Ситуация простая, – сообщил тот, не тратя время на предисловия. – Киберы техобслуживания трюма бомбу нашли. При попытке ее обезвредить оказалось, что на бомбе установлен так называемый взрыватель раздельного размещения. Он отделился от заряда и убежал. Роботы с ним ничего сделать не могут: они на это просто не рассчитаны…

– Да это все я уже прочитал! – перебил Вадим. – Взрыватель бегает где-то в трюме, и поймать его нельзя, потому что он тогда подорвет боеголовку. Я не вижу, чего тут могут сделать андроиды. Взрыватель они никак не поймают! Да если и поймают – то это не самая лучшая идея…

– Нет, – прервал его в свою очередь Акопян. – Понятно, что человек в вакуум-скафандре не сможет гоняться по закоулкам трюма за кибернетическим пауком размером с кошку. Да никто и не собирается его ловить – не хотим же мы взорваться? Идея заключается в другом. Блок, в котором смонтирована боеголовка, весит пятьсот килограмм. Нам нужно просто вручную вытащить его из той ячейки, где он закреплен, откантовать из трюма и выкинуть за борт. Вот для этого нам и требуются андроиды…

– А он не рванет, когда его потащим? – усомнился Вадим.

– Нет. Они ведь рассчитывали, что имеют дело с автоматическим, а не пилотируемым кораблем. Сам заряд в корпусе энергоустановки – вмонтирован без возможности извлечения, это наверняка. А вот генератор целиком – ничего не мешает утащить, куда нам надо. Этого наши враги никак предугадать не могли.

3

– Чего-то больно просто… – сказал Лунин. – А что – обычным-то способом – трюмными тельферами – эту штуку элементарно вытянуть нельзя? Как всегда погрузку-выгрузку осуществляют?

– Нельзя, – вклинился в разговор Камов. – Нам тогда придется выкинуть за борт половину нагрузки. У нас же схема приемки груза – продольно-осевая. Через носовую рампу. Не рассчитывали мы как-то, что нам будут бомбы подбрасывать, когда проектировали…

– Ага… – сказал Лунин, вспомнив, что Камов и является главным конструктором «Ореола». И коли уж он сам говорит, что нельзя… – Но все-таки, – спросил Вадим еще раз, – взрыватель не сработает, когда мы бомбу за борт будем выкидывать? И на кой черт вообще этим диверсантам было такой огород городить?

– Ты не умничай, давай! – заявил Витька. – Тут и без тебя все уже продумано! Взрыватель, конечно, сработает. Но не сразу. Мы к контейнеру движок приделаем – он успеет улететь достаточно далеко и пусть там взрывается на здоровье! А огород не такой уж дурацкий… Сам подумай. Если «Ореол» разнесет в пыль – это ж какой скандал будет? Уничтожение уникального государственного имущества! Есть все шансы, что за такое до заказчиков доберутся, и мало им не покажется. Но если бомба обнаружена, то остаются всего два варианта: либо выкинуть ее вместе с половиной груза за борт – но тогда с чем на Марс лететь? Либо – просто возвращаться. В любом случае спасательная экспедиция отменяется. Зато корабль остается цел! Тут можно все списать на гремлинские шуточки, а заказчикам остаться типа в стороне. Я вообще думаю, что обнаружение заряда входило в планы этих, блин, вредителей… Разве что несколько позже. И уж точно они не рассчитывали, что на борту окажется кто-то кроме штатных киберов техобслуживания!

– Схема предполагается такая, – снова заговорил Акопян. – Я, Карпенко, Мельников, Гусев, – он кивнул на кого-то из экипажа, затем бросил недовольный взгляд на Витьку: – Плюс Кремер. Плюс вы. Выходим в трюм в хвостовой его части – через наш основной нанозавод – и движемся по центральному технологическому проходу, расширяя его по пути движения до габаритов генератора. Груз складируем в боковые радиусы на всех ярусах трюма, объема должно хватить, мы посчитали. Добираемся до того яруса, где лежит заряд. Мы с Карпенко проверяем, что там с этой бомбой, и принимаем, в случае чего, меры предосторожности. Мельников, Гусев и Виктор Данилович в это время, вооружившись универсальными инструментами, рубят внешнюю обшивку между сороковым и сорок первым шпангоутами – там, где размер позволяет протолкнуть контейнер генератора. Когда все это будет выполнено – мы все вместе беремся за агрегат и тащим его до расчищенного центрального прохода. Там с помощью тельфера майнаем до уровня сорок первого шпангоута. Снова тащим на руках до дыры в борту, цепляем к контейнеру двигатель – и отправляем этот подарок за борт. Вот таким образом.

– А я что делаю? – спросил Вадим. – Особенно в то время, когда буду свободен от перетаскивания тяжестей…

– А ты – как добрый доктор Айболит: «…он под деревом сидит!» – встрял не могущий утерпеть Кремер. – Ну, и к тебе, само собой, лечиться – и корова и волчица!..

– Ну, в общем – да, – подтвердил Акопян. – Предполагается, что вы с чемоданчиком первой помощи – или что там у вас? – находитесь рядом с нами и в случае чего проводите необходимый, э-э, ремонт. У вас есть какие-то дополнения?

– Да, в общем, нет, – сказал Лунин, соображая. – Хотя, по-моему, следует для участия в выходе привлечь и Семенова со Стрельцовым. Это мои помощники…

– Я знаю, – кивнул Акопян. – Мы об этом думали. И пришли к выводу, что не стоит. Вы – опытный космач, как и мы. Это без всякой лести. Насчет вас никаких сомнений нет. А Семенов со Стрельцовым – новички. У нас только Виктор Данилович тоже пока вакуума не пробовал. Но от него деваться некуда… – бортинженер еще раз недовольно покосился на Кремера. – Зачем нам лишний риск? Выход не учебный. Бомба настоящая. Неопытных людей там не должно быть.

– Согласен, – сказал Вадим. Тем не менее, собственная идея ему понравилась, и он не собирался от нее отказываться. – Только вы ничего не забыли?

– Что именно? – удивился Акопян.

– Да одна килотонна разнесет весь корабль вообще на атомы. Потому все равно – где кто будет находиться. Наоборот: я думаю, было бы весьма полезно поручить Генриху с Анатолием осуществление контроля за техсостоянием андроидов непосредственно в трюме. Это будет хорошая практика. А помешать они нам ничем не помешают. Определить им место нахождения в боковом радиусе – и пусть там сидят с аппаратурой и ни во что не лезут. Чем плохо?

Акопян сердито нахмурился, раздумывая. Посмотрел на Камова. Но тот на помощь бортинженеру прийти не поспешил. Что лишний раз убедило Лунина в жизнеспособности собственной задумки. Он уже открыл, было, рот, собираясь привести дополнительные аргументы, но тут голос подал молчавший все это время, как сфинкс, Башкирцев:

– Говорил же я тебе, Сурен: пусть идут… Жалко, что ли?

4

– Эх, дубинушка – ухнем! Эх, зеленая – сама пойдет!

Шесть часов каторжной работы приближались к завершению…

График полета был безбожно сорван, штурман непрерывно пересчитывал характеристики траектории, а в трюме шестеро андроидов двадцать второго века изготовления, обливаясь потом, изображали из себя грузчиков, расчищая центральный проход от размещенного там оборудования. Это было не так-то просто сделать… Груз был генеральный. То есть – разношерстный по размерам и массе. И хотя посредством контейнеров – а проще говоря, ящиков и коробок из пластмассы, картона, а то и просто досок – упаковочные размеры были приведены к какому-то единому стандарту, задачу это облегчало не очень.

Сперва следовало отсоединить крепления, которыми груз был зафиксирован согласно центровочной ведомости, затем оттащить его во временную точку размещения, рассчитанную по его габаритам, установить там, затем закрепить – то есть просто привязать понадежнее… И все это – в тесных, похожих больше на каминные трубы, технологических проходах, рассчитанных на трюмных киберов, а не на человека в вакуум-скафандре! И самое неудобное – в трюм нельзя было запустить много народа. Хотя завод «Ореола» изготовил уже достаточное количество искусственных тел. Но из-за все тех же нечеловеческих габаритов трюма задействовать больше шести человек за раз не получалось: места не было.

Та еще, в общем, работенка… А ведь потом предстояло все это вернуть на прежние места!

Акопян и Карпенко между тем вооружившись кучей какой-то специальной аппаратуры, принялись ползать по несчастному лжегенератору, едва его не облизывая из осторожности – исследовать на предмет взрывных ловушек. А Мельников, Гусев и Кремер, сменяя друг друга, отправились рубить наружную обшивку у задней переборки трюма. Там было единственное место, куда технологический проход позволял пробраться без титанических перекантовок груза. Лунин, подумав, присоединился к ним. Все равно к бомбе его не пустили, а с контролем состояния андроидов вполне справлялись Генрих с Анатолием. Помощники, кстати, вели себя очень хорошо для людей, первый раз вышедших в космос. Сидели тихонько в стороне и никому не мешали. И, в принципе, даже пригодились по прямому назначению: по ходу дела провели регулировку терморегуляции скафандров на более высокую температуру тел – в спешке про эту разницу забыли. Вадим мог быть доволен. Заодно он решил, кого послать к астероидам. Стрельцова. Техническую сторону тот изучил не хуже Генриха, но с Луниным они знали друг друга хуже. А на Марсе это могло иметь значение…

Обшивку прорубили вполне успешно. Во всяком случае, гораздо раньше, чем Акопян с Карпенко закончили свою часть работы. Пока их дожидались, приготовили импровизированный реактивный двигатель – баллон с углекислотой – и крепления для него. С помощью киберов протянули от тельфера, располагавшегося по вектору тяги «на потолке», трос, прицепили к крюку стропы. Сила тяжести составляла, конечно, одну десятую земной, но спускать на руках дюжину метров по вертикали полтонны массы было бы опрометчивым решением. Это все понимали. А вот отчего было просто не выключить двигатель на время работ, чтоб получить невесомость – Лунин никак не мог взять в толк. О чем, в конце концов, не выдержав, и спросил.

– Эх, ты! Голова – два уха! – тут же воспользовался случаем негодяй Витька. – Двигатель он остановить захотел! Рационализатор!

– А что? – не отступился от своего вопроса Вадим. – С коррекцией мы и так опоздали – летим черт-те куда. Можно было бы и не разгоняться несколько часов в ненужном направлении…

– О, господи! Кеплер! – возмутился Кремер. – Птолемей! Тихо Браге! Коперник! Чего ты понимаешь в небесной механике?

– А что тогда?

– Сам двигатель, – неожиданно вместо Витьки ответил Мельников. – Если его остановить, то за несколько часов активная зона остынет, и надо будет проводить все стартовые операции с нуля. А это займет в сумме со временем, потраченным на возню с бомбой, почти сутки. И вот тогда мы из графика выбьемся действительно серьезно…

– Ну, а не останавливать, а просто тягу снизить?

– Так у нас двигатель с фиксированной тягой: либо полная, либо никакой. Первая пока еще конструкция, простенькая…

– Ага… – вынужден был согласиться Вадим, сраженный техническими подробностями. Хотя толком так и не понял, в чем же дело.

Тут как раз закончили свою работу «саперы», и Камов с центрального поста дал разрешение на вынос заряда из трюма. Чем и занялись под допотопную «Дубинушку». Реанимированную по такому случаю неугомонным Кремером. На удивление, операция прошла без накладок. Хотя очень уж однообразно, исключительно из действий «тяни-толкай»: расчищенный проход не был прямым и гладким, и приходилось то и дело тормозить, чтобы протиснуть несчастную бомбу между выступающими тут и там препятствиями. В результате этой тупой работы Вадим впал в некое подобие транса, сосредоточившись только на мышечных усилиях. Потому, наверное, на него очень сильное действие оказал внезапный крик Карпенко, прозвучавший без всякого предупреждения:

– Черт! Все в быстрое!! Немедленно!!

5

Вадим ничего не успел сообразить – подсознание среагировало само.

Он прыгнул на самый быстрый темп внутреннего времени и включил конференц-связь. Вокруг образовалась куча экранов с остальными участниками «разминирования», в том числе и теми, кто был в центральном посту. Все обеспокоено смотрели на Карпенко – как на виновника переполоха.

– Ты чего кричал, Василий? – спросил, наконец, Камов.

Карпенко помолчал, к чему-то приглядываясь за пределами экрана, затем, скривившись, сообщил:

– Там таймер самоликвидатора заработал…

– Уф-ф… – с неожиданным облегчением выдохнул кто-то.

Но другой голос с не меньшим расстройством воскликнул:

– Черт!

Экспансивный Акопян ударил кулаком по ладони.

– Как он мог заработать? Мы же там все лишние контуры отключили!

– Возможно, не все, – Карпенко покачал головой. – А возможно, заработал именно поэтому… Точно сейчас все равно не сказать. Да сейчас это и не важно!..

– Так! Стоп. О чем речь? – раздался голос Башкирцева. – Какой самоликвидатор?

Карпенко посмотрел на начальника экспедиции.

– Это боеголовка от противоракеты. Там предусмотрено самоуничтожение заряда в случае, если она не попадает в цель. Через минуту после запуска.

– Для чего?

– Чтобы не попала, куда не надо, – пояснил Камов и тут же спросил Карпенко и Акопяна, объединив их взглядом: – Сурен, Василий, что мы в результате имеем?

– Мы не успеваем приделать к контейнеру двигатель, – ответил Карпенко. – А без этого… Если просто вытолкнуть его в дыру – он пойдет прямо на отражатель.

– Не хотелось бы… А другие варианты?

– Нет. Только если оставить его на месте – пусть взрывается в трюме. Тоже не подарок, но мы в этом случае хотя бы сохраним ход, а это важнее.

– Погодите. Вы о чем? – подал голос Кремер. – Одна килотонна! Какой ход! Нас на атомы разнесет!

Акопян замахал на него руками. Не то возражая, не то успокаивая.

– Витя, что ты! Какая килотонна? Это самоликвидатор! Он служит для уничтожения ядерного заряда безопасным способом. Взрыв будет не атомным – обычным. В пределах десяти килограмм ТНТ. Он только повредит часть груза в трюме – и все.

Вадим от такой новости почувствовал неожиданный прилив оптимизма. Да, пожалуй, не он один.

– Ну, это не так страшно… – согласился Витька. И тут же спросил: – А чего тогда было сразу эту штуку на месте не подорвать? Ну, потеряли бы несколько тонн оборудования – невелик убыток…

– А для нас это ничем не лучше! – возразил Акопян. – Боеголовка-то из чего сделана? Такой взрыв загадит весь трюм плутонием…

– О, ё!.. – дошло до Витьки. – Это нам тогда на Марс можно и не соваться… Черт… И что теперь?

– Теперь будем решать задачку по порядку, – вмешался в словопрения Камов. – Потрепались – хватит. Сурен, Василий, Вадим Петрович! Мы точно никак не можем приделать двигатель в подходящие сроки?

Хотя вопрос относился к троим, тем не менее, все посмотрели на одного Лунина. Как на главного специалиста по андроидам. Вот уж действительно, Кремер как в воду глядел, когда сказал, что есть возможность испытать их в деле. Вот тебе и испытание, блин! Вадим открыл справочный раздел по ТТХ, переглянулся с Генрихом и Стрельцовым – те сделали, судя по всему, то же самое – и некоторое время игрался с обобщенными номограммами «скорость-координация движений». Хотя, в общем, результат был известен заранее. Быстродействие роботов не сильно превосходило человеческое. Другое дело, что за счет оптимизации операций и перехода на иной тип управления можно было добиться существенного выигрыша… Но, увы – не в данном случае.

– Не получается, – сказал он наконец. – Мы можем успеть приделать двигатель, но сработает самоликвидатор. Или же гарантированно выпихнуть контейнер за борт. Но без двигателя. Сергей Александрович, – обратился он к Камову. – А вы не могли бы просто отвернуть корму в сторону? Рулевыми двигателями?

Камов молча покачал головой. Ответил Акопян, все еще раздосадованный случившимся:

– Как он тебе отвернет, слушай? У нас тысяча тонн массы! Представляешь, какая инерция? Корма уйти не успеет.

После этого наступило общее молчание. В очень сильно нехорошей интонации – сколь бы странно такое утверждение ни выглядело.

– Черт, неужели все зря? – спросил затем, ни к кому конкретно не обращаясь, Башкирцев. – Придется возвращаться?

Ему никто не ответил. Тогда Вадим, оглядев по очереди всех присутствующих и удостоверившись, что выхода никто не предлагает, кашлянул и сказал:

– Есть, в общем-то, еще один вариант…

6

– Что-о-о?! – во всеобщей тишине переспросил Камов. Лицо у него вытянулось как минимум вдвое.

– Что вас удивляет? – вопросом на вопрос ответил Лунин. – Если управление всей группой передать бортовому компьютеру – чтобы все работали как единый механизм – то контейнер даже не шелохнется, когда будут подбирать баллон. Никакой задержки не произойдет. А за бортом, как и планировалось: баллон сработает как двигатель и уведет генератор в обход отражателя!

Пока Камов соображал, что ответить, экспансивный бортинженер не выдержал:

– Ай, изобретатель! – воскликнул он: – А точность ориентации ты как обеспечишь? Куда выхлоп пойдет? Ошибешься на несколько градусов – и в отражатель въедешь! А точка приложения вектора тяги? Как ты ее с центром масс совместишь?

Вадим развел руками:

– Сурен Нерсесович! Вы о чем? Мышцы-то у робота механические – человеческой усталости не имеют. И легко удержат нужную конфигурацию не хуже болтового соединения! То же самое касается и позиционирования по отношению к центру масс… Все же отлично считается. Да и тяга-то там всего ничего – только отклонение обеспечить!

Но все по-прежнему продолжали смотреть на Вадима как на ненормального. Ну, не совсем все, конечно… Однако большинство. И друг Витька, что забавно, входил в это число.

– Димка, – тут же подтвердил это наблюдение Кремер. – Ты с ума съехал?

Моментом грех было не воспользоваться.

– Ну, я не настаиваю так уж непременно на своей кандидатуре… – скромно признался Лунин, многозначительно посмотрев на приятеля. – Можно подобрать кого-нибудь из наименее ценных членов экипажа! Или жребий кинуть. Чтоб никому не завидно было герою…

– Да ты ж обратно не вернешься, остолоп!

Это был безоговорочный триумф – по отношению к Кремеру. За все его многочисленные подначки… Вадим не мог отказать себе в наслаждении местью.

– Господи! И этот человек запрещает мне ковырять в носу! – он с отчаянием воздел руки, всем видом выражая вселенское разочарование в умственных способностях Витьки. – И является моим наставником! За что, за что мне такое наказание?!

На лице у Кремера наряду с оставшимся удивлением проявилось некое подозрение… Соображал Витька всегда быстро, и до него дошло, что старый друг не станет издеваться, не имея к тому веской причины. Но он явно еще не понял, в чем же заключается прикол. И эта Витькина озадаченность пролилась бальзамом на лунинскую душу…

– Вадим Петрович! – в сердцах сказал оклемавшийся к этому времени Камов. – Что за детские шутки? Вот уж никак не ожидал! Нам нормальные предложения нужны, а не героические глупости!

Лунин замахал руками и согласно закивал головой.

– Все, все… – подтвердил он, с превеликим трудом прогоняя с лица предательскую улыбку. – Не буду больше… Только, Сергей Александрович! Нет в моем предложении ничего героического. Один голый расчет и ничего более.

– Да вы же хотите выпрыгнуть в космос!

– Хочу… – подтвердил Вадим, против воли чувствуя, что опять начинает улыбаться. Не удержался и добавил: – Мне страсть как хочется посмотреть на «Ореол» в полете со стороны! А когда еще такой случай представится?!

Неизвестно, куда бы дальше зашел разговор, но тут раздался голос Башкирцева:

– Вадим, перестань дурачиться… Объясни уже людям, в чем они ошиблись! Да и займемся делом. У нас тут хоть и вагон времени, но все же тратить его впустую необязательно…

– Хорошо… – согласился Лунин. Помолчал, затем сказал: – Вы заработались все… Забыли – кто мы? Как мы андроидами-то сейчас управляем? Непосредственно или дистанционно? Мы ведь в роботов-то не перемещались! Поэтому если мое «тело» выпрыгнет из трюма за борт – я-то сам останусь тут, на месте. О каком героизме речь?

Не меньше секунды все молчали. Первым среагировал Акопян.

– Вот черт! И в самом деле! – он засмеялся. – Развел старичков! А мы-то тут!..

Остальные присоединились, вежливо похохатывая. Кремер обескуражено почесал лоб и развел руками: крыть ему было нечем. Мельников с Гусевым смотрели теперь на Вадима с уважением, а Генрих с Анатолием – так и вовсе с гордостью. Один Камов вернулся к прежнему нейтральному состоянию. Но ему, впрочем, было по должности положено.

– Так, – сказал Сергей Александрович, когда смех стих. – С неясностью разобрались. Вариант принимается. Сейчас два вопроса: разработать новую схему действий, во-первых, и определиться с управлением, во-вторых – если надо что-то посчитать, обеспечить программно… Кибернетики, инженеры… Какие есть соображения и сколько времени это все займет?

7

– Ну: раз, два, три! – пошел!

Ухватив баллон с углекислотой, Лунин взгромоздился на ящик с генератором, и тот, разогнанный слитным толчком остальных, вылетел в космос. Упершись ступнями во внешнюю раму упаковки, правой рукой Лунин ухватился за транспортировочную скобу, одновременно зажав под мышкой баллон и притиснув его локтем к груди. Получилось вполне надежно… Как и планировали… Левый бок прижался к стенке контейнера, левая рука легла поверх баллона перчаткой аккурат на вентиль. Не тратя времени, Вадим крутнул кран, почувствовал гудение и сразу же легкий, но ощутимый рывок: импровизированный двигатель начал действовать.

– Молодец! – услышал он голос Меркулова из центрального поста. – По графику тягу дал!

– Отклонение? – на всякий случай уточнил Вадим, хотя если бы оно было, сидевший на контроле Меркулов сказал бы обязательно.

– Штатно идешь! В пределах расчетного рассеяния…

– Близковато что-то, – усомнился Лунин, хотя с расчетами был знаком.

– Край отражателя минуешь в десяти метрах…

– Жрать надо меньше! – встрял, как и все, сидящий на канале Кремер. – Вот и летаешь как тот Вини-Пух – нызэнко-нызэнко! К дождю, наверное…

– Опять ты все перепутал! – отмахнулся Вадим. – Нызэнко-нызэнко – то крокодилы. А к дождю – это вообще мушкетер был…

– Да не один ли черт…

Вадим довольно неспешно падал – или летел? Ну, примерно, как во сне… Внятно определить было трудно. Во всяком случае, позади него медленно удалялся, одновременно уходя вверх, борт «Ореола»: стена огромной башни, одетая в «телогрейку», – стеганый чехол теплозащиты – контрастно освещенная солнцем. Из корпуса корабля там и сям торчали антенны, огромные крылья разогретых до красноты радиаторов системы охлаждения, еще какие-то конструкции непонятного назначения. В общем и целом зрелище впечатляло, конечно…

Вадим посмотрел вниз.

Не более чем в двух десятках метров под ним косо расходился конус отражателя – тоже закрытый «стеганкой» и от этого какой-то несерьезный на вид. Собственно, это было и все. Ну, разве что край отражателя был четко обозначен яркой световой каемкой. Форма самого совершенного космического корабля Земли не отличалась дизайнерскими изысками. Он походил на небольшой огурец, к которому сзади приделали волан от бадминтона: сигара и конус. И для чего-то обернули все это мятой тряпкой… Вообще-то, строго говоря, отражатель даже отражателем не являлся. Это была антенна, формировавшая направленное излучение, ориентировавшее боковой паразитный выхлоп фотонного факела, получавшегося на выходе луча квантового генератора из плазменного усилителя. И играла она не столько тяговую, сколько защитную функцию. Но как еще было назвать эту конструкцию поперечником в сорок метров, в центре которой горело пламя солнечной температуры, несущее корабль?!

– Я точно пройду в десяти метрах? – спросил Вадим, глядя, как угрожающе надвигается поверхность конуса, несмотря на то, что баллон с углекислотой исправно толкал его в сторону от «Ореола». В космосе, где взгляду зацепиться не за что, видимые расстояния всегда обманчивы.

– Спокойно, Маша: собака Баскервилей не ошибается! – тут же жизнерадостно отозвался Кремер.

– Все нормально! – сдублировал Меркулов. – Будет даже больше десяти – одиннадцать с половиной! Хорошо идешь…

– Ну, ладно… – вынужден был согласиться Лунин, наблюдая в подробностях проплывающие мимо швы термоэкрана. Скорость в результате сближения с конусом визуально казалась тоже увеличивающейся…

– Внимание! Через десять секунд проходишь край! Там связь может начать барахлить! – предупредил Меркулов. – Даю отсчет! …восемь… семь… шесть… пять… три… два… один… Ноль!

– О-ё!.. – по глазам ударило яростное полыхание. Несмотря на фильтр скафандра, фильтры телекамер, программный фильтр – сияние «факела» было ослепительным. Лунин отвернулся, уткнувшись шлемом в стенку контейнера.

– Что у тебя? – донеслось из рубки.

– Да чуть не ослеп! И датчики зашкалило – рентген и температура…

– Видим… Прилично жарит – долго не протянешь. А вот связь работает – даже странно!

– Да уж… Но мало ли что бывает? Весь вопрос: андроид раньше сдохнет или ликвидатор рванет? А он, между прочим, здесь, под отражателем, не откажет?

– Да не должен… Он же в корпусе боеголовки. А там защита дай бог!

– И кстати! – только в этот момент сообразил Вадим. – А основной-то взрыватель? Я ж по отношению к нему сейчас в тени!

– Да не боись! – это опять вылез Витька. – Все учтено могучим ураганом! Мы сигнал ретранслируем. Так что лети, как в песне, хоть до самого солнца – и домой возвращайся скорей!

– Не радостная перспектива! Особенно с твоими комментариями!

Но тут то ли взрыватель, то ли ликвидатор, наконец, сработал. Прекратив падение Лунина в никуда.

Глава 6. Траектория

1

А Юля так и не позвонила.

Сперва Лунину было не до того: бомба, возня в трюме, прыжок за борт… Но дальше все больше это молчание приобретало не очень хороший оттенок. Хотя Вадим вроде как не был в этом виноват… Или был? В общем, благополучно вернувшись «с того света на этот» и оставшись, таким образом, без тела, Лунин не смог уже участвовать в наведении порядка в грузовом отсеке и оказался не у дел. И его принялась угрызать совесть. Сперва потихоньку. Потом посильнее… А под конец и вовсе уже душераздирающе. Особенно когда вспомнился вскрик Юли вдогонку: «Вадим!»

И чего, спрашивается, валял он все это время дурака? Не мог сказать сразу, чтоб отстала? Но не сказал. Занят был, ага… Отличная отмазка. За два года, посчитать если прожитое с момента копирования время, не смог найти четверть часа для разговора… Мог. А хотел ли? Вадиму очень трудно далось себе в этом признаться, но – не хотел. В смысле, прогонять Юлю не хотел. Но дурацкая позиция «женского лобби» тоже у Лунина восторга не вызывала. Хорошо Витьке было прикалываться, как его официальным порядком женили! Он явно же не отказывался, когда заставляли… Да и заставляли ли? А тут – пристали как с ножом к горлу: женись и все, поскольку ты ей нравишься! Тоже мне – академия Горя и Радости! Железной рукой загоним человечество к счастью! Блин… Действительно натуральные Мор с Кампанеллой: кому, когда, с кем и сколько раз за раз… Все-таки бабы – дуры…

Однако легче от всех этих рассуждений не становилось. И что было хуже всего – абсолютно нечем было заняться. Вся работа закончилась. Как по заказу… Самоедству ничто не препятствовало. Даже не позвонил никто! Ни Семенов со Стрельцовым, ни Витька, вечно лезущий когда не надо… Ни – даже! – Юля. Которой вообще-то по должности положено было бы заботиться о состоянии поднадзорного – как врачу-куратору Промаявшись таким образом три часа у себя в каюте – в реальном времени – Вадим дошел до такой степени расстройства, что в полном соответствии с классикой решил, что «лучше ужасный конец, чем такой ужас без конца». Он сам не ожидал от себя подобной реакции, но факт остался фактом: вошел в боковое время и вызвал Юлю.

«Жениться нужно так, как будто мы умираем – навсегда», – вспомнил он еще одного классика. Не то чтобы цитата была дословная, читал это Лунин давно. Но смысл соответствовал – в этом он мог поклясться.

– Здравствуйте! Я вас слушаю!

– А… – сказал Вадим. – Э…

– Я ваш новый куратор! Меня зовут Анжелика, – ослепительно улыбнулась сногсшибательная красавица испанского вида. – Вас что-то беспокоит?

– Нет, – сказал Вадим. – Извините. Ничего.

2

– Наш Витька бабник… И Тимка бабник… И сам я тоже – бабник хоть куда! А кто не бабник… Да кто не бабник? Да тот, кто бабы и не видел никогда!

Старая дворовая песня выскочила откуда-то из закоулков памяти, и отделаться от нее никак не удавалось. Вадим сидел в каюте и твердил эту чушь как заведенный. Попутно он разглядывал обстановку и размышлял о том, что мебель, отделка стен, виом персонального терминала с букетом цветов рядом, иллюминатор, даже шелест вентилятора – в сущности, не нужны в новой жизни. Зачем, когда есть боковое время и возможность в любой момент заказать себе все что угодно? Тем не менее, жители Новой Утопии продолжали обставлять жилье по старинке. И с этим, видимо, ничего не удастся поделать еще долгое время. Иначе, скорее всего, «прекрасный новый мир» попросту рухнет. Сила привычки – исключительная вещь…

Звонок вызова прозвучал как-то совершенно неожиданно.

– Ну, ты там где? – вопросил Кремер, появляясь на экране.

– Я тут вот… – не остался в долгу Вадим.

– И чего ты там? – ехидно поинтересовался Витька.

– Сижу. Чего тебе опять надо?

– Докладываю! – сообщил Витька. – Работы в трюме закончены! Экипаж готовится к проведению коррекции. Репортаж о происшествии отправлен на Землю. Андроидов Горчинского ждет мировая слава!

– Чего?

– Того самого! Ты же жаловался, что Горчинский не был известен? Вот теперь – будет!

– Ну-ка, еще раз… Что-то я ничего не понял, – сказал Вадим.

– Чего не понял? Репортаж об обезвреживании бомбы был передан на Землю. Для показа в массовых СМИ. И уже завтра вся Земля будет знать о твоем героическом самопожертвовании во имя спасения экспедиции!

– На кой черт?!

– Ну, ты странный какой-то! – удивился Кремер. – Нам же надо о себе заявлять остальному человечеству? Грех было не воспользоваться таким удобным случаем…

– Чего-то я все-таки не пойму, – повторил Лунин. – Сам же ты говорил все время, что от человечества вы таитесь, стараетесь себя раньше времени не расшифровать… И тут – на тебе! Прямо так вот – в лоб и объявитесь? Или вы как те сионские мудрецы: давно уже взяли в свои руки все финансы, промышленность, транспорт, телеграф и телефон, базары и вокзал – осталось только, наконец, власть захватить, которой у вас до того не было?

– Н-да… – сказал Витька. Тоже читавший на досуге «Протоколы». – Чтение бульварной прессы пагубно влияет на неокрепшие мозги. Ты еще забыл добавить, что главным нашим оружием в деле захвата власти является метрополитен. Сиречь в данном случае – андроиды… Ты, Димка, помнишь, что было в самом начале-то?

– В начале чего?

– Да когда мы на дачу Саула Иосифовича приехали, с сарая копию делать. Помнишь, что Василий Витальевич предложил? Что андроиды Горчинского – исключительно хорошее прикрытие для нашего участия в этой спасоперации. Забыл?

– Ну, действительно – что-то такое было… – признал Лунин. – Только это, кажется, ты говорил…

– Говорил я, – не стал отпираться Витька. – А предложил он. Вот это сейчас на Земле и начнется – компания по реабилитации и пиару открытия Саула Иосифовича. С демонстрацией андроидов, их возможностей и перспектив применения. И репортаж с борта «Ореола» с твоим прыжком верхом на бомбе тут как нельзя кстати. Так что готовься стать звездой… Знаешь, как?

– Ептыть! – Лунин не обратил внимания на древнюю подколку. – Вы что, охренели? Почему без меня репортаж отправили? Или я уже не главный тут андролог? Или шо?

– Димка…

– Что – Димка?! Как андроидов настраивать, так я вам нужен! А как Горчинского пиарить – меня даже и не спрашиваете? Много там, на Земле, журналисты в этом понимают? Я что – не представляю, что ли, чего они понапишут?!

– Димка, – повторил проникновенно Кремер. – Опомнись, чукча… Ты и будешь всем этим на Земле заниматься. Ты – тамошний. Забыл уже? Не хватало еще тебя здесь на составление пресс-релизов отвлекать…

– Тьфу, блин… – Вадим плюхнулся обратно на диван, с которого вскочил, не заметив когда. – Ну, умеешь же ты, Витька, порадовать!

– А то! – согласился верный друг. – Я тебя сейчас еще порадую – не расслабляйся!

– Это чем таким? – подобрался Вадим.

– Да не дергайся! Просто тебя Камов приглашает в рубку управления. На весь полет. Так сказать, персонально. Как особо отличившегося при спасении от ужасной плутониевой бонбы!.. Поторопись: а то коррекция вот-вот начнется…

3

В рубке на этот раз было не так многолюдно, и Лунин сумел оглядеться более внимательно.

Впрочем, ничего особо примечательного тут не наблюдалось. В сравнении с тем же «Беркутом» или «Кузнечиком», на котором его тренировал Тимур, Центральный Пост «Ореола» смотрелся бедновато. Ну, разве что обзор практически во все стороны – так что видно было почти весь корабль, что к носу, что к корме. Но смотреть было, в общем-то, не на что. Разве что на конус отражателя позади да раскинутые в стороны крестом четыре радиатора энергосистемы, разогретых сейчас до вишневого свечения. Ну, еще звезды. Так ими Вадим за время работы на «Колумбиаде» успел налюбоваться досыта – этим зрелищем его было не удивить. Только тонкие линии широтной и меридиональной разметки, расчерчивающие экран на манер гигантского глобуса, несколько выбивались из привычного ряда. Но и то не слишком.

А вот рабочие места экипажа располагались необычно. Во всяком случае, для Лунина. В центре потолок подпирала уже привычная колонна. Правда, здесь она была не столь монументальна, как в салоне. А представляла из себя решетчатую трубу в пару метров диаметром. С навешанными по бокам декоративными панелями для мембран телепорта. Внутри «трубы» проходила винтовая лестница к люку в потолке. Там, как объяснил Вадиму Камов, размещались астроотсек штурмана Георгия Калантарова и инженерный пульт, за которым сейчас сидел Акопян. А кресла командира и второго пилота были разнесены диаметрально противоположно друг другу на специальной пространственной ферме кольцеобразной формы, опоясывающей помещение наподобие экватора. В целом все это напоминало внутренность виденной как-то Луниным обсерватории, только без телескопа.

– Ну, у нас до сих пор не было опыта в создании рубки управления таких размеров и такого функционального назначения, – словно извиняясь, развел руками главный конструктор и командир корабля. – Получилось – вот… Вроде первый блин не совсем комом. Хотя в дальнейшем наверняка придется изменить компоновку – слишком здесь все избыточно… Вот ваше кресло, Вадим Петрович! Прошу садиться!

Креслом оказался стандартный ложемент, спаренный с камовским. Судя по всему, Сергей Александрович, объявив Лунина своим гостем, решил опекать его неотступно. Все бы ничего, но в результате место Вадима получилось самым крайним слева – «у окошка», что называется – а фактически именно командирским. По сути, Камов уступил ему свой собственный ложемент, а сам расположился в гостевом.

– Э-э… А у вас же обзор… – попробовал возразить Лунин.

– Ерунда, – отмахнулся Камов. – Во-первых, мне того, что есть, достаточно, во-вторых – вы гость, а гостю положено предоставлять лучшее место, а в-третьих – маневр будет выполнять Меркулов, – он кивком указал на противоположный конец фермы с закрепленным там ложементом второго пилота. – Так что я здесь выступаю в роли такого же зрителя, как и вы. Никаких неудобств! Полезайте!

Лунин, постаравшись не выглядеть совсем уж неуклюжим чайником, взобрался по подножкам в чашку ложемента. Камов ловко взлетел в свой. Оба пристегнулись. Сразу же появилось навязчивое ощущение «Колеса обозрения». И разом исчезли все вопросы о том, для чего кресла разместили именно так. Вот именно для обзора и разместили.

– Ну, что, начнем, пожалуй… – буднично произнес Камов и, нажав что-то на пульте, спросил: – Штурман! Время?