Тугая струна Макдермид Вэл

Нет информации.

Криминальные наклонности у родственников.

Нет информации.

Эмоциональные травмы.

Со слов знакомых, мать считала его неуклюжим и некрасивым: «совсем как отец». По-видимому, возлагала на него вину за недостатки отца.

Сексуальные расстройства — неспособность к согласию и зрелым взаимоотношениям со взрослым партнером.

Нет ничего, что говорило бы в пользу этого: его брак широко разрекламирован. Никаких признаков, что М. М. несчастлива в браке или имеет любовника.??? Просмотреть колонки светской хроники??? Поговорить с местными полицейскими — нет ли каких признаков???

Холодная, эмоционально далекая мать. Ребенком получал очень мало нежности и тепла.

Об этом — в обеих книгах.

Эгоцентрический взгляд на мир.

Факты налицо — что явствует даже из повествования его восторженной почитательницы М. М.

Побои в детстве.

Упоминание у М. М., со слов Вэнса: отец вернулся из командировки и выпорол за проваленный экзамен. Больше ничего не известно.

Стресс, пережитый в детстве и связанный с сексуальной сферой (изнасилование матери отцом, мать, занимающаяся проституцией, и т. п.).

Нет информации.

Развод родителей, пережитый в детстве или ранней юности.

Родители развелись, когда ему было двенадцать. Согласно тому, что пишет М. М., его страстное увлечение спортом возникло из желания привлечь внимание отца.

Юношеский онанизм.

Нет информации.

Фантазии, связанные с изнасилованием.

Нет информации.

Увлечение порнографией.

Нет информации.

Склонность к вуайеризму.

Специфическая информация отсутствует. Но ср. «Визиты Вэнса», самую «желтую» из всех передач, где вечно суют нос в чужие дела.

Знает, что его сексуальные (эмоциональные) потребности отходят от нормы и испытывает отвращение.

Нет информации.

Одержимость.

Подтверждается отзывами как коллег по работе, так и конкурентов.

Иррациональные фобии.

Нет информации.

Хронический лжец.

Ряд примеров «переиначивания» реальных эпизодов из прошлого. Ср. обе книги.

Побудительный толчок.

Первой подругой Джеко Вэнса была Джилли Вудроу. До нее отношения с девушками у него не складывались, ко времени его первого романа ему было почти шестнадцать, а ей — четырнадцать. Кроме тренировок, занимавших все его силы и время, Джилли была единственным интересом в жизни. Их отношения носили исключительный, неодолимый, всепоглощающий характер. Он, очевидно, доминировал и имел на нее сильное влияние. Как только ей исполнилось шестнадцать, они обручились, несмотря на то, что ее родители и мать Вэнса были против, — связи с отцом он тогда уже не поддерживал. После несчастного случая, в котором Вэнс лишился руки, если верить рассказу М. М., он освободил Джилли от обязательств, объяснив это тем, что теперь уже не тот, за кого она согласилась выйти замуж. Т. Б. излагает другую версию. По его словам, Джилли к тому времени уже давно искала выход из ставших для нее невыносимыми отношений, и авария послужила для нее предлогом, чтобы вырваться на волю. Таким образом, она выдумала отговорку, сославшись на его увечье и на то, что ей противно жить с человеком, у которого вместо руки протез. Вскоре после этого М. М. и Джеко поженились. Перед самой их свадьбой в «Обзоре всемирных новостей» Джилли призналась, что Вэнс заставлял ее участвовать в садомазохистских ритуалах, связывал и принуждал к сексу, несмотря на все ее протесты, и что это пугало ее. Вэнс пытался помешать публикации и всячески отрицал ее слова. Он не смог добиться запрета, но так и не подал в суд за клевету, сославшись на то, что судебное разбирательство ему якобы не по карману (возможно, на том этапе карьеры так оно и было). Разрыв с Джилли при столь драматических обстоятельствах, так же как и ее последующие разоблачения, мог стать достаточно сильным фактором, толкнувшим его на первое из совершенных убийств.

— Вот черт! — вырвалось у Кэрол, когда она дочитала до конца написанное. — Только и остается, что удивляться, как вы считаете?

— Думаете, Джеко Вэнс и вправду может быть серийным убийцей? — спросила Кэй.

— Шэз так считала. И возможно, была права, — хмуро проговорил Тони.

— Но кое-что в этой версии меня все-таки смущает, — начал Саймон. Тони вопросительно взглянул на него, и Саймон, ободренный его вниманием, продолжил: — Если Вэнс — псих, представляющий угрозу для общества, то зачем ему спасать детей и пытаться спасти водителя грузовика во время аварии, в которой он потерял руку? Почему Вэнс не бросил их на произвол судьбы?

— Интересный вопрос, — заметил Тони. — Терпеть не могу заниматься домыслами, но, судя по тому, что нам уже известно, я объяснил бы это так: почти все годы, когда формируется личность, Джеко провел, страстно желая и не находя внимания и одобрения. Когда произошла авария, он невольно выбрал тот стиль поведения, который в глазах окружающих делал его героем. Довольно часто бывает, что поступок, принимаемый нами за проявление героизма, на самом деле вызван отчаянным стремлением к славе. Думаю, так было и тут. На случай, если кто-то до сих пор считает, что мы зря теряем время, позвольте пересказать вам разговор, который состоялся у меня сегодня с начальником подразделения Бишопом.

Он рассказал им о встрече Шэз с Вэнсом и о тех выводах, которые из этого сделал.

— Тебе нужно будет дать Маккормику и Уортону заглянуть в этот файл, — сказала Кэрол.

— Мне такая идея не очень нравится, учитывая, как они со мной обошлись.

— Но ведь ты хочешь, чтобы убийца Шэз получил по заслугам, не так ли?

— Я хочу, чтобы убийца Шэз понес наказание, — твердо сказал Тони, — только сомневаюсь, что у тех двоих хватит ума принять это к сведению. Учти это, Кэрол. Если я расскажу им, что мы здесь нашли, они просто-напросто откажутся в это поверить. И решат, что мы сами что-то дописали в ее файлах. Могу себе представить их разговор с Вэнсом, — он без труда изменил свою речь, вернув ей йоркширский выговор своего детства. — «Все в порядке, мистер Вэнс, нам неловко вас беспокоить, но мы думаем, что та девчонка, которую тут убили в субботу, считала, что вы — серийный убийца. Чушь, кто спорит, но так уж получилось, что ее убили в тот самый вечер. Так что мы решили, будет лучше, если мы придем перекинуться с вами словечком. Вдруг вы чего видели, ну там, псих какой-нибудь пошел за ней, или что…»

— Ну не такие уж они идиоты! — замахала руками Кэрол, невольно расхохотавшись.

— По мне, так картина еще и приукрашена, — пробормотал Леон.

— Они не захотят пойти и допросить Джеко Вэнса, — сказал Саймон. — Они заявятся к нему полные благоговения и примут его сторону. Если они чего и добьются, так это что он подпишет им свои фотографии.

— А наш друг Джек — тот еще сукин сын, — продолжил Тони, — теперь, когда он знает, что им известно о визите к нему Шэз, то предстанет перед ними настоящим ангелом с крылышками. Поэтому внутренний голос подсказывает мне ничего им не говорить.

Повисло продолжительное молчание. Потом Саймон спросил:

— Ну и что теперь?

Тони достал из сумки, где был ноутбук, блокнот и начал в нем быстро что-то писать.

— Если мы взялись за это дело, нужно делать его как следует. А значит, я буду вас контролировать и координировать ваши действия. Кэрол, есть тут поблизости место, где можно заказать на дом еду?

— Здесь? Не смеши меня! — презрительно фыркнула Кэрол. — У нас есть хлеб, сыр, салями, рыбные консервы и овощи. Помогите мне, ребята. Пока наш предводитель мыслит, давайте наваляем бутербродов.

Когда через четверть часа они вернулись с целой кучей сандвичей и большой миской хрустящего картофеля, Тони был уже во всеоружии. Рассевшись по комнате с бутылками пива и тарелками, они слушали, а он объяснял им, что каждый должен будет делать.

— Думаю, учитывая все возможные версии, мы все согласимся, что одна выглядит наиболее правдоподобной: Шэз убили из-за чего-то, чем она занималась уже после переезда в Лидс. Нет никаких сведений, чтобы до тех пор в ее адрес раздавались какие-либо угрозы. Итак, примем за точку отсчета положение, что Шэз Боумен правильно установила существование до сих пор не известного серийного убийцы девочек-подростков. — Тони поднял брови и обвел присутствующих вопросительным взглядом. Убедившись, что все четверо согласно кивнули, он продолжил:

— Внешняя связь, объединявшая все эти случаи, вывела ее на Джеко Вэнса. По предположению Шэз, он и есть убийца, хотя мы не должны упускать из виду возможность, что нашей целью теоретически может быть кто-то из его окружения. Лично я склоняюсь к тому, что это Вэнс.

— Добрый старый Оккам, — пробормотал Саймон, невесело усмехнувшись.

— Не только потому, что такое объяснение самое простое, — возразил Тони. — Я исхожу также из того срока, на протяжении которого, очевидно, совершались убийства. Не знаю, есть ли люди, столько лет проработавшие с Вэнсом. Если и есть, вряд ли у них хватило бы обаяния соблазнять молоденьких женщин на то, что внешне выглядело как побег из дома.

Итак, у нас есть психологический портрет Вэнса, составленный Шэз. Он, конечно, неполон. В ее распоряжении были только опубликованные материалы, которые она сумела достать за такое короткое время. И эти материалы сводятся в основном к двум биографиям: одна написана его женой, другая — журналистом от шоу-бизнеса. Прежде чем мы поймем, способен ли этот человек на самом деле совершить все те убийства, в которых мы его обвиняем, нам нужно копнуть гораздо глубже. Для нас как экспертов это необычная работа. Как правило, мы в своих выводах идем от преступления к преступнику. На этот раз нам предстоит построить цепочку от предполагаемого преступника к гипотетическим преступлениям. Честно сказать, я не чувствую себя здесь вполне уверенно. Для меня это новая область. Так что нам предстоит быть очень осторожными, прежде чем совершить сколько-нибудь серьезный шаг.

Новые кивки. Леон встал и перешел поближе к двери, где он мог курить, не портя аппетита остальным.

— Все ясно, — протянул он. — Итак, каковы будут наши задания, коль скоро мы беремся их выполнять?

— Нам необходимо разыскать его бывшую невесту, Джилли Вудроу. Тот, кому мы поручим побеседовать с Джилли, должен будет одновременно собрать основную информацию о его прошлой жизни — семья, соседи, одноклассники, учителя, кто-нибудь в местном полицейском участке, кто все еще работает или недавно вышел на пенсию. Саймон, вы готовы заняться этим?

Саймон, казалось, насторожился:

— Что конкретно я должен делать?

Тони вопросительно взглянул на Кэрол.

— Выяснить о Джеко все, что только возможно, — сказала она. — Его самое давнее прошлое. Если нужен предлог, то всем, кроме Джилли, говорите, что поступили угрозы в его адрес и что, по нашим сведениям, причина кроется в его прошлом. Людям нравится мелодрама. С Джилли это не сработает. Возможно, имеет смысл намекнуть ей, что в полицию с жалобами на него обратилась некая проститутка, хотя, мол, на наш взгляд, эти ее обвинения — сущая клевета.

— Понял. А как мне ее найти? Имейте в виду, у меня нет доступа к автоматизированной контрольной службе.

— Адрес будет у вас через минуту, — ответил Тони. — Леон, вам я поручаю тот период его жизни, когда он в автокатастрофе потерял руку. Тогда же началась и его карьера на телевидении. Посмотрите, нельзя ли найти его бывшего тренера, людей, работавших с ним, когда он стал вести спортивные репортажи. Спортсмены из сборной, которые знали его, и все такое. Идет?

— Сами увидите, — сразу посерьезнев, хладнокровно откликнулся Леон, — не пожалеете, что обратились ко мне.

— Кэй, ваша задача — обойти родителей девочек, объединенных Шэз в группу, и еще раз их расспросить. Все, что обычно проходит по делам об исчезновениях, плюс любая информация, касающаяся Вэнса, которую удастся добыть.

— В местной полиции будут рады-радешеньки сбагрить вам эти дела, — вставила Кэрол. — У них гора с плеч свалится, если кто-то захочет разделить с ними ответственность по этим безнадежным висякам. Думаю, они тут же предоставят вам полную свободу действий.

— А почву вам заранее подготовит присутствующая здесь старший инспектор Джордан, — продолжал Тони. — Она будет помогать вам налаживать контакты с полицией, договариваться за вас с начальством других полицейских участков по всей стране и раздобудет первоначальную информацию. Например, узнает, где сейчас находится Джилли Вудроу, что сталось с бывшим тренером Вэнса и кто из родителей девочек уже недоступен для допросов.

Кэрол сидела с открытым ртом. У Леона, Саймона и Кэй был взгляд подростков, с восторгом наблюдающих, как взрослые на их глазах вот-вот совершат что-нибудь непозволительное.

— Хорошо, — наконец сказала Кэрол, и в ее голосе ясно слышался сарказм, — у меня так мало дел на работе, что я с удовольствием вставлю эти звонки в свое расписание. Кстати, Тони, а что ты собираешься делать, пока все остальные будут трудиться в поте лица?

Он взял сандвич, рассмотрел содержимое, после чего поднял глаза с безмятежной улыбкой, в которой не было и тени вероломства.

— Буду пожинать плоды, — сказал он.

Инспектор Колин Уортон выглядел стандартным персонажем очередного унылого детектива, которым на телевидении заполняют паузу между последними известиями и часом отхода ко сну, думала Мики. Когда-то видный и даже по-своему красивый, он теперь, в результате неумеренного потребления алкоголя и плохой еды, обрюзг и заимел под своими голубыми глазами порядочные мешки. Она решила, что он женат вторым браком и что брак этот скорее всего несчастлив, что у него есть дети от первого брака — по-видимому, страшные хулиганы, сейчас как раз в подростковом возрасте, и что его мучат несильные, но неотвязные боли в животе. Она удобно положила ногу на ногу и подарила ему улыбку, которая ободряюще действовала на тысячу зрителей, собиравшихся в телестудии. Она знала, что он купится на эту улыбку. Как и констебль Сайдкик, по лицу которого было видно, что еще минута — и он бросится просить у нее автограф.

Она посмотрела на часы:

— Джеко должен вот-вот вернуться. Наверняка это из-за пробки. И Бетси тоже опаздывает. Это мой личный помощник.

— Да, вы говорили, — откликнулся Уортон, — но, если вы не возражаете, мы могли бы начать. А с мисс Торн и мистером Вэнсом мы поговорим, когда они подъедут.

Он заглянул в папку, раскрытую на его туго обтянутых штанами ляжках.

— Насколько мне известно, вы разговаривали с констеблем Боумен накануне того дня, когда она была убита. О чем был ваш разговор?

— У нас дома две телефонные линии: одна, когда звонят мне, другая — когда кто-то хочет поговорить с Джеко. Та и другая линии строго конфиденциальны. Людей, которые знают номера, можно пересчитать по пальцам. Когда меня не бывает дома, я перевожу звонки на мобильный. По такому номеру позвонила констебль Боумен. Это было примерно в половине девятого утра в пятницу. Я была на связи с одной из моих сотрудниц, которые собирают для меня материал, — она может это подтвердить.

Почувствовав, что теряет нить и тем самым слишком явно выдает свое волнение, Мики на минуту замолчала.

— Но звонила не ваша помощница? — подсказал Уортон.

— Нет. Голос был мне незнаком. Женщина представилась, назвавшись констеблем Шэрон Боумен из лондонской полиции. Ей нужно было назначить встречу с Джеко. С моим мужем.

Уортон ободряюще кивнул:

— И вы сказали…

— Я сказала, что она звонит по моему номеру. Она извинилась и ответила, что ей этот номер дали как его личный. Потом она спросила, нельзя ли его позвать, и когда я сказала, что его нет, то не могла бы я ему кое-что передать. Обычно я не выполняю таких поручений, но она была из полиции, так что мало ли что. Я подумала, что лучше всего будет записать то, что она хочет, и передать ему.

Она улыбнулась, стараясь придать себе виноватое выражение неуверенной в себе женщины, разговаривающей с представителями власти. Работа была топорная, но Уортон, судя по его виду, фальши не заметил.

— Очень разумно, миссис Морган, — сказал он. — И в чем же состояла ее просьба?

— По ее словам, это была пустая формальность, дань рутине, но ей все же хотелось бы побеседовать с ним в связи с расследованием, которым она сейчас занимается. Из-за ее перегруженности работой, сказала она, их встреча может состояться только в субботу, но она с радостью согласится с любыми его условиями. Время и место она предоставляет выбрать ему. Она оставила номер, по которому он мог бы ей перезвонить.

— У вас сохранился этот номер? — задал Уортон обычный в таких случаях вопрос.

Мики продемонстрировала ему блокнот:

— Как видите, мы каждый день начинаем новую страницу. Тут все: звонки, новые идеи для программы, хозяйственные записи и прочее.

Она передала ему блокнот, отчеркнув ногтем пару строчек в самом верху страницы.

Уортон прочел: «Детектив-констебль Шэрон Боумен. Для Джеко. Суббота??? самому назначить время и место. 307 4676, сержант Девайн». Это совпадало с заявлением, которое уже сделала по телефону Крис Девайн, но Уортон хотел лишний раз проверить.

— Это что — лондонский номер?

Мики кивнула.

— Да. 0171. Код тот же, что и у нас, поэтому я и не стала записывать. Вполне естественно, разве не так? Она же была из лондонской полиции.

— Боумен проходила переподготовку в Лидсе, — внушительно сказал он, — поэтому она там и жила, миссис Морган.

— Господи, ну конечно, — рассеянно сказала она, — знаете, как-то не отложилось. Так странно.

— Действительно странно, — согласился Уортон. — И вот, вы рассказали об этом звонке своему мужу, и на этом все?

— Я оставила ему сообщение на автоответчике. Потом он сказал, что договорился с ней и она должна прийти к нам утром в субботу. Он знал, что я не буду против, мы с Бетси как раз собирались в «Ле Шаттл» — кутнуть на шармачка. Преимущества работы, — она снова одарила его ослепительной улыбкой.

Уортон с грустью спросил себя, почему ни одна из его женщин, общаясь с ним, не излучала такую радость.

Не успел он задать следующий вопрос, как услышал шаги по паркетному полу в холле. Дверь за его спиной отворилась, и он полуобернулся навстречу входящему. Первым впечатлением, произведенным на него Джеко Вэнсом, было ощущение мощного потока энергии, заключенного в безукоризненный костюм. В самом банальном его жесте, даже в том, как, пересекая комнату, он гостеприимно протянул левую руку инспектору, было нечто неотразимое, притягательное.

— Инспектор Уортон, как я догадываюсь, — тепло приветствовал гостя Вэнс, старательно не замечая смущения полицейского, который суетливо привстал, потом протянул ему не ту руку и только потом, кое-как перехватив бумаги, неловко ответил на рукопожатие.

— Я — Джеко Вэнс, — сказал он, изображая скромность. Столь же фальшивую, как это делала она, решила Мики. — Ужасная, ужасная история.

Вэнс отвернулся, от детектива, приветливо кивнул застывшему констеблю, опустился рядом с женой на диван и похлопал ее по колену.

— Все в порядке, Мики? — заботливо спросил он — точно так же он обращался к безнадежно больным.

— Мы как раз говорили о звонке детектива-констебля Боумен, — сказала она.

— Да, конечно. Простите за опоздание. В Вест-Энде пробка на пробке, — повинился он, и уголки его губ чуть дернулись в привычной виноватой улыбке. — Так чем я могу помочь вам, офицер?

— Миссис Морган передала вам просьбу констебля Боумен. Это верно?

— Совершенно верно, — уверенно подтвердил Вэнс. — Я позвонил по указанному номеру и поговорил с женщиной-сержантом, которую я напрочь забыл, как зовут. Я сказал, что если детектив-констебль Боумен подъедет ко мне домой в субботу утром между половиной десятого и часом, у меня будет время ее принять.

— Очень великодушно, учитывая, насколько вы заняты, — заметил Уортон.

Вэнс поднял брови:

— Когда могу, я всегда стараюсь помогать властям. Эта встреча никак не нарушала моих планов. В тот день единственным моим делом было заняться кое-какими бумагами, а потом, ближе к вечеру, поехать в свой коттедж в Нортумберленде. Видите ли, в воскресенье в Сандерленде мне нужно было вести благотворительный полумарафон.

Он небрежно откинулся на спинку дивана, ничуть не сомневаясь, что брошенное им мимоходом замечание найдет благодатную почву, вызовет доверие и станет лишним свидетельством в пользу его невиновности.

— Во сколько приехала детектив-констебль Боумен? — спросил Уортон.

Вэнс изобразил недоумение и повернулся к Мики:

— Во сколько это было? Помнишь, ты ведь как раз уезжала?

— Да, — кивнула она. — Должно быть, где-то около половины десятого. Возможно, Бетси сможет сказать точнее. В доме только она одна имеет какое-то представление о времени.

Она насмешливо улыбнулась. Ее позабавило, как легко этот полицейский согласился принять за чистую монету, что две телезвезды первой величины, ведущие популярнейших программ не обладают чувством времени и не умеют распорядиться каждой его секундой.

— Она застала нас уже в дверях. Джеко был наверху — ему позвонили. Я показала ей, куда пройти, и мы ушли.

— Ей пришлось ждать всего минуту-другую, — подхватил Вэнс. — Она извинилась, что побеспокоила меня в выходные, но я объяснил, что при нашей работе, по правде сказать, выходных вообще не бывает. А личное время — только урывками. Я правильно говорю, дорогая? — он с обожанием взглянул на жену и обнял ее за плечи.

— Урывками не столь уж частыми, — вздохнула Мики.

— Не могли бы вы сказать, о чем констебль Боумен собиралась с вами поговорить? — кашлянув, спросил Уортон.

— Хотите сказать, что вы не знаете? — встрепенулась Мики, в которой проснулся дремлющий журналист. — Сотрудник полиции проделывает путь от Йоркшира до Лондона, чтобы задать вопросы такому публичному человеку, как Джеко, и вы не знаете, ради чего?

Вся подавшись вперед, оперев локти с раскрытыми ладонями о колени, она, казалось, олицетворяла собой удивление.

Уортон заерзал в кресле и неподвижно уставился на точку в стене, прямо между двух высоких окон.

— Детектив Боумен была прикреплена к вновь образованному подразделению. Честно говоря, в настоящее время она не должна была вести никакой оперативной работы. У нас есть кое-какие соображения насчет того, чем она занималась, но пока мы не имеем надежного подтверждения. Нам бы очень помогло, если бы мистер Вэнс мог просто рассказать нам о беседе между ними в то утро.

Он засопел и искоса взглянул на них. В его взгляде смущение смешалось с мольбой.

— Это совсем нетрудно, — тут же согласился Вэнс. — Детектив-констебль Боумен очень извинялась, что вторглась со своими вопросами в мою личную жизнь, но сразу объяснила, что расследует обстоятельства исчезновения нескольких девочек-подростков. По ее мнению, их выманил из дома один и тот же человек. Так совпало, что некоторые из них незадолго до того, как пропасть, побывали на моих публичных выступлениях. Отсюда у нее возникла идея, что этим человеком может быть какой-нибудь псих, охотящийся на моих поклонниц. Она сказала, что хочет показать мне фотографии девочек — на случай, если я видел, как кто-то подходил и разговаривал с ними.

— Вы имеете в виду кого-то из вашего окружения? — подсказал Уортон, довольный, что вспомнил правильное слово.

Вэнс рассмеялся приятным грудным смехом.

— Мне жаль разочаровывать вас, инспектор, но у меня, по сути, нет никакого «окружения». Когда я делаю программу, я каждый раз заново набираю команду, с которой работаю очень тесно и сплоченно. Иногда в поездках на публичные выступления меня сопровождает мой продюсер или ассистент: чтобы составить мне компанию и оказать моральную поддержку. Но за вычетом этого все, что я трачу на организацию встречи и тому подобное, — идет из моего личного кармана. А поскольку большая часть того, что я зарабатываю, так или иначе уходит на благотворительность, было бы просто глупо тратить что-то сверх необходимого. Потому-то, и я объяснил это детективу Боумен, тут нет никаких лишних людей. Что и вправду имеется, так это группа преданных фанов. Думаю, их человек двадцать, если не больше, — людей, которые неизменно появляются на каждом моем выступлении. Странные люди, но я всегда считал их вполне безобидными.

— Это дань славе, — со знанием дела сказала Мики. — Если ты никто, у тебя никогда не будет свиты из ненормальных. Плохо одетые мужчины в куртках и женщины в брюках из полиэстера и акриловых кофточках. У всех ужасные стрижки. Можете поверить мне на слово: с такими нормальная девочка-подросток вряд ли куда-то убежит.

— Именно это я и сказал констеблю Боумен, — подхватил Вэнс. Они так чувствуют друг друга, смотрятся так естественно. Может быть, пора выпустить вместе пару программ? Он взял себе на заметку обсудить эту идею со своим продюсером. — Боумен показала мне несколько фотографий девочек, которые ее интересовали, но я не смог вспомнить ни одной. — Его беспомощное пожатие плеч обезоруживало. — Не удивительно. За одну такую встречу со зрителями я могу подписать до трехсот автографов и больше. Правда, подписать — это, может быть, громко сказано. Нацарапать — так будет точнее. — Он грустно указал взглядом на свою искусственную руку. — Писать — это одно из тех занятий, которые для меня теперь затруднительны.

На какой-то миг все замолчали. Для Уортона этот миг тянулся целую вечность. Ему не терпелось задать очень важный вопрос.

— И что детектив Боумен ответила, сэр? Я имею в виду, когда вы не узнали ни одной из девочек на фотографиях.

— Судя по ее виду, она была разочарована. Но тут же согласилась со мной, что это была бы уж очень большая удача. Я пожалел, что не могу ей ничем помочь, и она откланялась. Это было примерно… ну, кажется, где-то в половине одиннадцатого…

— Итак, она провела здесь около часа? Довольно много времени для всего лишь нескольких вопросов, — сказал Уортон скорее из педантичности, чем вправду что-то заподозрив.

— Да, очень странно, не правда ли? — согласился Вэнс. — Но ей ведь пришлось меня подождать. Потом я варил кофе, мы еще немного поболтали. Люди всегда хотят быть в курсе закулисных сплетен насчет «Визитов Вэнса». И ведь пришлось внимательно рассмотреть каждую из фотографий. Тут я не торопился. Исчезновение несовершеннолетних — слишком важное дело, чтобы отнестись к нему без должной серьезности. Я говорю, что если эти девочки до сих пор — а в некоторых случаях уже прошли годы, так мне сказала детектив Боумен, — не дали о себе знать, то велика вероятность, что их убили. Подобное явно заслуживало моего внимания.

— Вы совершенно правы, сэр, — неловко признал Уортон, уже жалея, что спросил. — Я полагаю, она вряд ли делилась с вами планами на оставшуюся часть дня?

Вэнс покачал головой:

— Мне очень жаль, инспектор. У меня сложилось впечатление, что ей в тот день предстояла еще одна встреча, но она не говорила, где и с кем.

— Из чего вы сделали такой вывод, сэр? — Уортон поднял глаза на собеседника, и в нем впервые забрезжила мысль, что он, возможно, здесь делает дело, а не просто исполняет ритуал.

Вэнс на мгновение сдвинул брови, словно задумавшись.

— После того как мы закончили с фотографиями, я предложил сварить еще кофе. Но она взглянула на часы и словно бы ужаснулась. Как будто не ожидала, что уже так поздно. Она сказала, что ей пора идти, что она понятия не имела, как сильно задержалась. Не прошло и минуты, как я уже закрывал за ней дверь.

Уортон захлопнул блокнот:

— Думаю, мне тоже пора, сэр. Очень благодарен вам обоим, что вы нашли время побеседовать со мной. Если появится что-то еще, в чем я сильно сомневаюсь, я с вами свяжусь.

Он встал и кивнул своему младшему коллеге, давая знак двигаться к выходу.

— Вы не будете говорить с Бетси? — спросила Мики. — Теперь она уже вот-вот появится.

— Вряд ли в этом есть необходимость. Честно говоря, мне кажется, что визит сюда констебля Боумен почти наверняка никак не связан с ее гибелью. Нам нужно только устранить все неясности.

Вэнс пошел открывать дверь, выпуская гостей.

— Какая жалость, что вам пришлось тащиться сюда, бросив в Йоркшире действительно важные дела, — сказал он, добавляя к сочувствию, сквозившему в его голосе, еще и участливую улыбку.

Мики попрощалась и смотрела из окна, как Вэнс провожает полицейских. Она не могла точно сказать, что именно скрывает ее муж. Но, зная его достаточно хорошо, она не сомневалась, что только что услышанное имело лишь отдаленное сходство с правдой — той, которая есть вся правда и ничего кроме правды.

Когда он вернулся обратно в комнату, она стояла, прислонившись к камину.

— А мне ты не хочешь рассказать то, о чем не стал рассказывать им? — спросила она, смотря на него тем пристальным, оценивающим взглядом, который всегда умел проникать сквозь лоск его оболочки.

Вэнс усмехнулся:

— Ты просто ведьма, Мики. Да, я расскажу тебе то, чего не рассказал им. Говоря по правде, я узнал девочку на одной из фотографий, которые Боумен мне показывала.

Глаза Мики широко раскрылись.

— Узнал? Как это могло получиться? Откуда?

— Нет повода бить тревогу, — пренебрежительно бросил он, — все совершенно невинно. Когда она пропала, ее родители связались с нами. Сказали, что она без ума от моих передач и т. д. и т. п., что никогда не пропускает их и всегда включает телевизор, — обычная ерунда. Они попросили нас обратиться к ней с экрана с просьбой позвонить им.

— И ты обратился?

— Конечно, нет. Это обращение совершенно не лезло в программу. Кто-то из офиса послал им сочувственное письмо, и в одной из газетенок мы тиснули статейку под названием «Джеко просит беглянку позвонить домой».

— Тогда почему ты не рассказал об этом Уортону? Если это было в газетах, где-то могут храниться вырезки! Полиция может наткнуться на них, и ты окажешься по уши в дерьме.

— Каким образом? Они даже не знают, чем занималась Боумен, а это значит, что они в глаза не видели ее материалов, так? Послушай, Мик, я никогда не встречался с этой девочкой. Я никогда с ней не говорил. Но стоило мне рассказать этому Пуаро, что я ее узнал… Черт возьми, Мик, ты ведь сама знаешь, что у полицейских самые длинные языки. Завтра же во всех газетах запестрели бы заголовки: «Джеко допрашивают по поводу убийства». Нет уж, спасибо. Обойдусь без этого. Они не смогут привязать меня ни к одной из этих историй, которыми занималась Боумен. Король маскировки — ты помнишь?

Мики покачала головой, против воли восхищаясь его наглостью.

— Скорее человек из тефлона, — сказала она, — нечего делать, пусть это будет на твоей совести, Джеко. Когда нужно морочить слушателей, даже я тебе в подметки не гожусь.

Он пересек комнату и чмокнул ее в щеку.

— Не валяй в дерьме того, кто на этом сам собаку съел.

Когда на следующее утро Кэрол пришла на работу, то расстроилась: коллеги успели ее опередить. Томми Тэйлор развалился в кресле напротив ее стола, широко расставив ноги и демонстрируя свое мужское достоинство. Ли распахнул окно и курил, выпуская дым на улицу, где тот смешивался с выхлопными газами автомобилей. Ди, как обычно, стояла прислонившись к стене, сложенные руки прикрывали на груди плохо сшитый костюм. Кэрол почувствовала непреодолимое желание потащить ее, вопящую и упирающуюся, на сезонную распродажу и вместо дорогих и безобразных вещей, которые эта женщина себе выбирала, накупить ей одежды, которая бы ей шла и хорошо на ней сидела.

Кэрол поспешила укрыться за бастионом своего письменного стола, на ходу открывая портфель.

— Отлично, — сказала она, — итак, наш серийный поджигатель.

— Бедняга, у которого съехала крыша.

— В том-то и дело, что нет. Похоже, наш маньяк так же здоров, как мы с вами. По крайней мере, как здорова я, — за вас троих я не могу ручаться. Со слов эксперта-психолога, мнению которого я целиком и полностью доверяю, мы имеем дело не с сумасшедшим. Человек, устроивший все эти поджоги, руководствуется прямым преступным мотивом. А это значит, нам нужно искать среди пожарных, занятых у Джима Пендлбери на неполную ставку.

Все трое уставились на нее, как будто она вдруг ни с того ни с сего заговорила по-шведски.

— Что это вы? — первым выговорил Ли.

Кэрол уже раздавала копии списка, который шеф пожарных передал ей.

— Мне нужно от вас, чтобы вы выяснили всю подноготную этих людей. Особое внимание обратите на их денежные обстоятельства. И я не хочу, чтобы у них возникло малейшее подозрение, что мы ими интересуемся.

К Томми Тэйлору вернулся дар речи.

— Вы обвиняете пожарных?

— И так же справедливо, думаю, называть их бойцами огненного фронта, — кротко проговорила Кэрол. — Я пока никого не обвиняю, сержант. Я пытаюсь собрать достаточно информации, чтобы исходя из нее делать выводы.

— Пожарные гибнут на пожарах, — резко заговорила Ди Эрншоу, посылая к черту субординацию. — Они вдыхают гарь, получают увечья. Зачем пожарному устраивать поджог? Для этого он должен быть форменным психом, а вы только что сказали, что этот парень нормальный. Разве тут нет противоречия?

— Он не душевнобольной, — подтвердила Кэрол. — Может быть, он в отчаяния и совсем потерял голову, но диагноза ему никто не поставит. Мы ищем человека, который по уши в долгах, настолько, что не способен думать ни о чем другом — только как выбраться из них. Дело не в том, что он хочет подвергать риску жизни своих товарищей: он просто-напросто не может позволить себе принять их в расчет.

Тейлор с сомнением покачал головой.

— Такое подозрение — пятно на всю пожарную службу, — возразил он.

— Не больше, чем публичные расследования случаев коррупции среди полицейских. Но мы все знаем, что такое бывает, — сухо заметила Кэрол. Она сгребла бумаги обратно в портфель и обвела взглядом присутствующих. — Почему вы все еще здесь?

Жестом, который говорил яснее всяких слов, Ли бросил окурок вниз, на улицу. Потом встал и, еле передвигая ноги, поплелся к дверям.

— Слушаюсь, — сказал он.

Тэйлор встал и поерзал, беззастенчиво поправляя в штанах свой мужской атрибут.

— Эй! — бросил он, следуя за Ли и жестом приглашая Ди Эрншоу следовать за собой.

— Полегче, полегче, — сказала Кэрол в спины уходившим.

Если бы спиной можно было говорить, то, глядя на спину Ди Эрншоу, все бы услышали одно: «Отзынь!» Когда за ними закрылась дверь, Кэрол откинулась в кресле, одной рукой массируя себе затылок. День обещал быть очень и очень долгим.

Тони машинально протянул руку к телефону, снял трубку и, пробормотав: «Тони Хилл. Пожалуйста, подождите. Не кладите трубку», — снова повернулся к компьютеру, допечатывая начатое предложение. Закончив, он с удивлением воззрился на трубку у себя в руке, словно не мог взять в толк, откуда эта штука могла там оказаться.

— Да, простите, Тони Хилл слушает.

— Это инспектор Уортон, — произнес ровный голос.

— Зачем? — спросил Тони.