Возмездие Макдермид Вэл
— Лгать вовсе не нужно. Достаточно просто не говорить им всей правды. Кстати, единственное, что меня немного утешает в этой ситуации, — это то, что источник Пенни Бёрджесс вряд ли принимает непосредственное участие в расследовании.
Рики кивнул:
— Похоже, так и есть, и слава богу. В противном случае Пенни знала бы о татуировке, а не молола бы чушь насчет «знаков» и «подписей».
— Значит, у нас пока все в порядке. — Кэрол встала, собираясь уходить.
Рики остался сидеть, не сделав ни малейшей попытки подняться, чтобы подать ей руку на прощание. Карандаш он отложил, но по всему было видно, что общение с Пенни Бёрджесс нанесло ему глубокую душевную травму.
— Если кто-то из ваших парней сумеет во время обхода добыть какие-то сведения о личности убитой, сообщите мне как можно скорее, — сказала Кэрол на прощание.
— Как только будут какие-то новости, мы вас сразу известим. И вообще, Кэрол, давайте держать связь. Мне очень не хочется, чтобы ситуация вырвалась из-под контроля, — отозвался Рики.
Не отвечая, Кэрол повернулась и направилась к двери. Она уже привыкла к тому, что в разговорах с ней полицейские начальники старались оставить за собой последнее слово, — хотя бы просто для того, чтобы напомнить ей, кто тут старший офицер. Когда подобное случалось в очередной раз, она особенно отчетливо понимала, почему ей так нравится Тони Хилл.
17
Тони Хилл хорошо знал, что его реакции сильно отличаются от того, как действует в аналогичных обстоятельствах большинство людей. Взять, к примеру, память. Несмотря на то что за много лет он выпил с Кэрол Джордан бесчисленное количество чашек кофе, каждый раз, оказываясь перед стойкой кафе или в собственной кухне, Тони принимался лихорадочно вспоминать, что именно она предпочитает: эспрессо или капучино. Его, однако, ни в коем случае нельзя было назвать «рассеянным профессором». Тони досконально помнил все характерные особенности поведения всех серийных убийц и маньяков, с которыми ему приходилось иметь дело и в качестве профайлера, и в качестве практикующего врача. Любая память избирательна, это он хорошо знал. Проблема заключалась в том, что законы, по которым работала его собственная память, были довольно необычны, если не сказать — причудливы.
Вот почему, когда Тони сел за стол, чтобы оценить степень опасности Джеко Вэнса, он с удивлением обнаружил, что не помнит, составлял ли он когда-нибудь официальный психологический профиль этого человека. Когда Кэрол уехала, он закрыл глаза и попытался вызвать в памяти мысленный образ своего давнего профессионального отчета, но так и не преуспел. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить: охота за Вэнсом была столь необычной и так сильно отличалась от всего, с чем ему приходилось сталкиваться прежде, что он не сделал никаких записей. Главной ее особенностью было то, что началась она не с полицейского расследования, а с рутинного учебного задания, которое группа молодых честолюбивых полицейских, проходивших специальную подготовку в качестве профайлеров, выполняла под руководством Тони. А потом, когда колеса закрутились, у него просто не было времени, чтобы спокойно сесть и проанализировать поведение Вэнса так, как он привык.
Чтобы дать себе время вспомнить, что именно известно ему о Вэнсе, Тони разыскал в компьютере Кэрол один из составленных им ранее профилей и скопировал оттуда несколько стандартных вводных параграфов.
Следующий психологический портрет преступника создан исключительно как руководство и не должен рассматриваться как достоверный словесный портрет. Характер преступника не обязательно совпадает с данным портретом во всех деталях, однако я рассчитываю на высокую степень соответствия между написанным ниже и реальностью. Все элементы портрета гипотетичны.
В процессе совершения преступления серийный убийца подает определенные сигналы, и все, что он делает сознательно или бессознательно, укладывается в определенную модель поведения. Исследуя эту модель, можно понять и логику убийцы. Возможно, с нашей точки зрения его поступки вовсе не выглядят логично, но для него это — основа его жизни и поведения. Поскольку логика преступника своеобразна, его не поймать, если действовать по наработанным, прямолинейным схемам. Серийный убийца уникален, и такими же уникальными должны быть средства его поимки, допроса и реконструкции его действий.
Немного подумав, Тони все же пришел к выводу, что это вступление не совсем подходит к данному случаю. Ламберт просил его оценить опасность Вэнса, а не составлять его психологический профиль. Впрочем, второй параграф, пожалуй, можно оставить, рассудил Тони, а вот первый придется переделать. Создав новый файл, он начал печатать:
Нижеследующая попытка оценить опасность, которую может представлять бежавший из мест заключения серийный убийца Джеко Вэнс, основывается на весьма непродолжительном опыте моих личных контактов с ним. Несколько раз я видел Вэнса на разных публичных мероприятиях и дважды разговаривал с ним один на один. В первый раз это происходило у него дома, причем тогда он уже мог подозревать, что является объектом полицейского расследования. Во второй раз я допрашивал Вэнса после его ареста по подозрению в убийстве. Тем не менее я довольно хорошо осведомлен о деталях его преступлений, а также об основных вехах его биографии, что позволяет мне с высокой степенью вероятности предположить, как будет вести себя Вэнс после того, как он успешно обманул тюремную охрану и оказался на свободе…
— Что творится у тебя в голове, Джеко? — негромко сказал Тони и, откинувшись на спинку кресла, сцепил пальцы на затылке. — Почему ты избрал именно этот путь? Почему бежал именно сейчас?
Громкий стук в дверь прервал его беседу с самим собой. Обернувшись, Тони увидел Полу, которая заглянула в кабинет. Вид у нее был очень решительный.
— Можешь уделить мне минуточку? — спросила она, и прежде, чем Тони успел что-то ответить, Пола вошла внутрь, плотно прикрыв за собой дверь.
— А если бы я сказал «нет»? — улыбнулся Тони.
Пола устало улыбнулась:
— Я бы сказала: придется.
— Я почему-то так и подумал. — Тони снял очки, которые надевал для чтения, и внимательно осмотрел Полу с ног до головы. Когда-то между ними существовали «отношения» — напряженные, запутанные, которые тянулись и тянулись, пока не превратились в некое подобие дружбы. Тони помогал Поле прийти в себя после гибели Шэз, которая была для нее близким человеком. Потом уже Пола заставляла его совершать правильные поступки по неправильным причинам, а Тони однажды вынудил ее нарушить правила, но, когда Кэрол это заметила, взял вину на себя. Со временем основой их дружбы стало взаимное уважение, и Тони считал, что это только к лучшему. В противном случае он вряд ли простил бы Поле то счастье, которое она обрела с доктором Элинор Блессинг, — счастье, которое он вряд ли был способен подарить ей сам.
— Полагаю, ты зашла не просто поболтать? — осведомился он.
— Слушай, ты можешь мне сказать, над чем ты сейчас работаешь? — Пола спешила взять быка за рога, а это означало, что Кэрол скоро вернется.
— Министерство попросило меня определить степень опасности, которую может представлять в настоящий момент Джеко Вэнс. Он ведь сбежал из Окворта сегодня утром, ты в курсе? Не знаю, говорила ли вам об этом Кэрол или нет, но некоторые вещи просто невозможно замолчать. Скоро об этом узнают все. Ну а поскольку я когда-то помогал упрятать его за решетку, министерство захотело, чтобы я заглянул в свой хрустальный шар и узнал, куда он направится и что намерен предпринять. — Сардоническая улыбка, появившаяся на губах Тони, была под стать его голосу.
— Значит, ты работаешь не над нашим делом?
— Увы, Пола, ты же знаешь, с какими проблемами сталкивается в последнее время любое сколько-нибудь серьезное полицейское расследование. Деньги… В них все упирается. Блейк не хочет мне платить, потому что экономит бюджетные средства, а инспектор Джордан не хочет, чтобы я работал бесплатно. Сначала я думал, что сумею протолкнуть эту идею через министерство, но теперь они точно не согласятся. Министерство желает, чтобы я не отвлекался на пустяки и целиком сосредоточился на Вэнсе.
— Какая ужасная глупость, — сказала Пола, — не пользоваться твоими талантами, когда ты так много можешь сделать… Ты хоть знаешь, над чем мы сейчас работаем?
— Я слышал, у вас в производстве несколько убийств, которые похожи на серию. Вот, собственно, и все, подробности мне неизвестны, — ответил Тони. — Видимо, Кэрол старается лишний раз меня не искушать.
— Ладно, можешь считать меня бесом-искусителем, но… Клянусь, Тони, это дело как раз по твоей части. Я уверена, что во всех наших — их действительно три — случаях действовал один и тот же убийца-извращенец. Это как раз тот тип, который тебе прекрасно известен. Ты мог бы составить его психологический портрет лучше, чем кто бы то ни было, к тому же… К тому же это дело — последнее танго нашей спецгруппы, и мы все были бы не прочь напоследок погромче хлопнуть дверью. Лично мне очень хочется, чтобы Блейк очень и очень пожалел о том, что у него больше нет ни Кэрол, ни нас. Может быть, тогда до него все же дойдет, каких высококлассных и эффективных профессионалов он лишился. Короче говоря, нам нужно найти этого ублюдка, и побыстрее… — Ее слова звучали твердо и решительно, но глаза смотрели умоляюще, и Тони не выдержал. Сначала, правда, он пытался сопротивляться, но в словах Полы было слишком много правды, и в глубине души он был с ней полностью согласен. Никакого рационального объяснения действиям Блейка просто не существовало, и даже официальная версия — мол, расформирование спецподразделения позволит сэкономить изрядные суммы, — не выдерживало никакой критики. По мнению Тони, идея разбросать специалистов по территориальным подразделениям с целью повышения эффективности работы последних была чистой воды идиотизмом. Такими действиями начальник полиции мог добиться разве что прямо противоположных результатов.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил Тони, делая последнюю попытку хоть как-то сдержать нарастающее любопытство.
Пола насмешливо закатила глаза:
— Ай-ай-ай, я думала, ты умнее. Да затем, Тони, что нам нужна твоя помощь. Нам нужно, чтобы ты составил профиль этого гада — только тогда мы сможем добиться быстрого прогресса. В противном случае мы просто утонем в экспертизах, отчетах и прочей бумажной работе, которую обычно порождают подобные расследования.
— Кэрол на это не пойдет. Как я уже сказал, чтобы заплатить мне официально, в полицейском бюджете нет средств, а эксплуатировать меня по старой дружбе ей не позволяет совесть. — Он развел ладони в стороны и слегка пожал плечами, демонстрируя самую обезоруживающую улыбку, на какую только был способен. — Нет, я даже сам просил ее пойти мне навстречу, но она не захотела воспользоваться моим предложением, потому что…
Пола застонала.
— Избавь меня от подробностей. Послушай, все на самом деле очень просто. Не важно, чего хочет Кэрол, потому что она все равно ничего не узнает. Пусть это будет наш маленький секрет, хорошо?
Теперь уже Тони издал театральный стон.
— Мне уже не по себе, Пола. В чем дело, ты не знаешь? Может, причина в том, что каждый раз, когда мы с тобой проявляем инициативу, дело кончается плачевно?
Пола озорно улыбнулась:
— Нам, конечно, попадет, но ведь главное — результат, не так ли? А результаты у нас всегда были отличные. Каждый раз, когда мы затевали что-то у нее за спиной, это продвигало расследование вперед. Разве не так?
— Так-то оно так, но с другой стороны, мне вовсе не улыбается получить от Кэрол еще одну нахлобучку, — с чувством сказал Тони. — Тебе-то хорошо, потому что дома тебя будет ждать Элинор, которая и пожалеет тебя, и окропит твои раны маслом и елеем, а что прикажешь делать мне? Я-то буду жить вместе с Кэрол в Вустере… — Тут Тони спохватился, но было уже поздно: он проговорился.
Лицо Полы выразило сложную гамму чувств. Тут были и удивление, и недоверие, и радость.
— Правда? — спросила она. — Ты хочешь сказать — как сейчас, или?.. То есть у Кэрол снова будет своя квартира в твоем доме?
— Черт! Черт! Черт! — Тони прижал ладони к вискам. — Мне не следовало ничего говорить! — Он уронил руки на стол и вздохнул. — Не совсем так, но… Было бы правильнее сказать, что мы будем жить под одной крышей или… В общем, что-то вроде этого. Дело в другом, Пола: мы не хотели… точнее, она не хотела, чтобы ее команда что-то узнала, потому что вы все, конечно, станете делать далеко идущие выводы. Словом, на нее начнут коситься или выдумывать разные сентиментальные глупости, и тогда Кэрол останется только прибить вас всех… И меня заодно. — Тони нервным движением взъерошил себе волосы, но Пола только улыбнулась.
— Не бойся, я никому не скажу. В конце концов, это никого не касается. Откровенно говоря, я не знаю никого, кто мог бы ужиться с тобой… или с Кэрол, если на то пошло. Я имею в виду, разумеется, в качестве соседа по квартире, — поспешно добавила она, увидев, что Тони собирается что-то возразить.
— И похоже, ты совершенно права, — кивнул он.
— Так ты нам поможешь? — снова спросила Пола, возвращаясь к началу их разговора и к тому, что интересовало ее на самом деле.
— Кэрол меня убьет, — просто сказал Тони.
— Несомненно, но, если мы не поймаем этого ублюдка, это убьет ее, — возразила Пола. — Ты же сам знаешь, как Кэрол относится к висякам. Справедливость должна восторжествовать — так она считает.
Тони откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел в потолок.
— Я, конечно, очень об этом пожалею, — промолвил он наконец, — ну да ладно… Хорошо, Пола, я согласен. Скажи Стейси, пусть пришлет мне все, что у вас есть, все материалы. Я посмотрю их сразу после того, как закончу с отчетом по Вэнсу. — Он выпрямился. — И давай все же постараемся сохранить наше дело в секрете, о’кей? Хотя бы в этот раз. Договорились?
18
Возвращаясь в рабочий зал, Кэрол очень надеялась услышать какие-нибудь хорошие новости, которые могли бы хоть немного ее подбодрить. На обратном пути из Северного отделения ей пришлось ответить на телефонный звонок Джеймса Блейка. При этом у нее сложилось впечатление, что начальник полиции заботится о бюджете вверенного ему подразделения куда больше, чем о жизнях женщин, которых обстоятельства вынудили зарабатывать на жизнь на улицах, торгуя единственным товаром, который у них оставался. Похоже, стремление сокращать расходы и экономить буквально на всем превращалось у него в своего рода манию, и Кэрол не могла не задуматься о том, сколько пройдет времени, прежде чем какой-нибудь умник в правительстве сократит самого Блейка.
Заглянув в свой кабинет, она увидела, что Тони сидит за столом, пристально глядя на экран компьютера. Справа от него возвышалась небольшая стопка бумаг, поверх лежал автоматический карандаш или ручка. Верхняя страница была исписана торопливым почерком, что-то было подчеркнуто или отмечено звездочками и галочками.
Тони заметил ее появление и пробурчал что-то неопределенное в знак приветствия.
— Есть что-то новое по Вэнсу? — спросила Кэрол. Пока она ездила в управление, ей удалось отодвинуть все мысли о сбежавшем убийце в дальний уголок сознания, но сейчас стоило ей увидеть оккупировавшего ее кабинет Тони, как она тут же обо всем вспомнила.
Не отрывая взгляда от экрана, Тони покачал головой:
— Ничего. Полчаса назад я звонил Ламберту. По его сведениям, камеры дорожной полиции засекли такси, когда оно двигалось на север по магистрали М5. Сейчас идет проверка остальных камер, расположенных на этом шоссе и в окрестностях, но ты сама знаешь, как трудно разобраться в таком количестве материалов в режиме реального времени. И одна-то камера дает столько материала, что в нем запросто можно утонуть.
— Ты знаешь, кто руководит розысками?
— Я думал, ты знаешь. В конце концов, Оквортская тюрьма находится в зоне ответственности полиции Уэст-Мерсии.
— Пока не знаю, но я узнаю. Нужно будет только кое-кому позвонить… — С этими словами Кэрол оставила Тони одного и вернулась в рабочий зал, чтобы проверить, как идет работа у группы. Пола за ближайшим столом разговаривала с кем-то по телефону, и Кэрол, придвинув стул поближе, стала ждать, пока она закончит.
Прикрыв микрофон ладонью, Пола сообщила вполголоса:
— Это Фрэнни Рили, мой знакомый в штаб-квартире северных. Я включу громкую связь, чтобы и ты слышала… — С этими словами Пола нажала кнопку на аппарате, и из крохотного динамика тотчас послышался резкий мужской голос, говоривший с выраженным манчестерским акцентом:
— …поэтому нам остро не хватает людей.
— И все равно, сержант, мне хотелось бы, чтобы в обходе территории участвовало как можно больше ваших сотрудников. Необходимо опросить как можно больше людей в домах и на улицах, показать им фотографии убитой…
— Я знаю, Пола, знаю!.. Мне ты можешь этого не говорить. — На заднем плане Кэрол услышала еще чей-то голос, и Рили поспешно сказал: — Подожди немного, ладно? Ко мне только что зашел шеф. Я пока поставлю тебя на «паузу».
Но вместо того чтобы поставить разговор на «паузу», Рили почему-то тоже включил у себя громкую связь, и Кэрол мгновенно узнала голос старшего дознавателя Северного отделения инспектора Спенсера.
— Ты сильно занят, Фрэнни? — спросил у подчиненного Спенсер. — Я бы хотел, чтобы ты посмотрел заявления свидетелей по нашей краже со взломом.
— Я как раз разговариваю с человеком из отдела по расследованию особо тяжких преступлений насчет уличного опроса, — пояснил Рили.
— Долбаные козлы! — с отвращением сказал Спенсер. — Я-то думал, когда они возьмут это дело на себя, нам здесь будет полегче, но от них только и слышно: сбегайте туда, проверьте то, разберитесь с этим… Хотел бы я знать, кто назвал их отделом по расследованию особо тяжких преступлений? По-моему, это просто шайка извращенцев, цветных и инвалидов, которых просто нельзя было не принять на работу. Ну кто они такие?.. Пара лесбиянок, черножопый, узкоглазая и рыжий пентюх под руководством бабы, у которой, как известно, весь ум под юбкой. Ха-ха!
Кэрол была потрясена. В последний раз она слышала подобные оскорбительные слова из уст коллеги-полицейского много, много лет назад. В современной полиции расовые и прочие предрассудки считались давно изжитыми — и вот на тебе! Она, правда, подозревала, что некоторые «настоящие ковбои» все еще собираются в полицейских кафе, чтобы вдоволь почесать языки, но им, как правило, хватало ума не высказывать свои взгляды в присутствии тех, кто мог с ними не согласиться. К сожалению, газетчики, по-видимому, не так уж не правы, когда утверждают, что в полиции за благополучным фасадом все еще процветают махровый сексизм, расизм и гомофобия.
Пола, покраснев до корней волос, потянулась к телефону, чтобы прервать вызов. Судя по ее лицу, Кэрол была не единственной, кого потрясло услышанное. Кэрол, однако, не собиралась спускать это дело на тормозах. Оттолкнув руку Полы, она наклонилась ближе к аппарату:
— Инспектор Спенсер? Говорит старший инспектор Джордан. Благодаря возможностям современной техники ваши оскорбления услышала вся моя спецгруппа. Будьте добры немедленно прибыть в мой кабинет.
Последовала долгая пауза, потом высокий тон работающей линии прервался, и Кэрол откинулась назад, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Оглядевшись по сторонам, она посмотрела на вытянувшиеся лица своих людей, которые прекратили работу, как только до них дошел смысл оскорбительной тирады Спенсера.
— Инспектор скоро будет здесь, чтобы принести всем вам извинения, — устало сказала Кэрол. — Впредь, если кто-либо из северян позволит себе отнестись к кому-то из вас подобным образом, немедленно докладывайте мне. И пожалуйста, не нужно никого выгораживать, потому что на самом деле эти люди только мешают нам делать нашу работу. А теперь — за дело. У нас на руках три убийства, которые нужно раскрыть как можно скорее.
Стейси неожиданно улыбнулась, что случалось с нею не часто.
— У меня, кажется, есть что-то, что может нам помочь…
19
У Тони неожиданно появился дополнительный стимул поскорее оценить опасность, которую представлял вырвавшийся на свободу Вэнс. Разумеется, это была важная и ответственная работа, которую и без того не следовало слишком затягивать, но теперь Тони торопился еще и потому, что ему хотелось приступить к «секретному» проекту Полы с ясной головой. К тому же для этой работы ему нужно было найти какое-то другое место. Трудно скрыть, чем именно ты занят, от человека, в чьем кабинете ты расположился.
Особенно если этот человек — Кэрол Джордан.
Я уверен, что Джеко Вэнс страдает злокачественным нарциссизмом — формой нарциссического расстройства личности, характеризующейся острой манией величия и садистской жестокостью при полном отсутствии раскаяния. Это, по моему мнению, является ключом к пониманию его личности. Вэнс желает контролировать все и вся, следовательно, ему необходимо окружение, которое целиком зависело бы от его воли и прихотей. Чтобы управлять развитием событий, Вэнс пытается манипулировать окружающими его людьми, причем делает это весьма успешно. Многие властные натуры добиваются подчинения с помощью угроз, но Вэнс избрал другой путь. Он использует собственную харизму и собственное обаяние, чтобы ввести людей в заблуждение, не дать им увидеть и понять, чего он на самом деле добивается. Этот способ подходит Вэнсу не только потому, что ему сравнительно легко удается дурачить окружающих, но и потому, что он нуждается в их восхищении и преклонении. Он испытывает удовольствие, когда люди смотрят на него снизу вверх, как на божество. Именно этому была подчинена вся его жизнь до того, как Вэнс отправился за решетку. Я также склонен предполагать, что стремление быть в центре всеобщего внимания определило и его поведение в тюрьме.
Вэнс наделен недюжинной внутренней дисциплиной, которая развилась у него, по-видимому, еще в подростковом возрасте. С ранних лет он хотел занимать особое положение, завоевать уважение и преклонение окружающих. Нам известно, что мать Вэнса почти не заботилась о сыне, а отец относился к нему с презрением. Подобное положение дел угнетало подростка, и он, вероятно, еще тогда решил сделать все, чтобы мир наконец обратил на него внимание. Исключительные способности к спорту, проявившиеся у Вэнса довольно рано, стали, по всей видимости, единственной причиной, которая помешала ему реализовать свои устремления в качестве члена или даже лидера молодежной банды, склонного к преступлениям насильственного характера. К счастью, Вэнс избрал для себя спортивную карьеру, которая, как ему казалось, открывала путь именно к такому типу поклонения, к которому он неосознанно стремился.
Чтобы добиться успеха в спорте, ему потребовалась жесткая внутренняя дисциплина. Регулярные изнурительные тренировки выработали у него способность к умственной и физической самоорганизации. Феноменальная спортивная карьера Вэнса может служить наглядным подтверждением того, насколько он преуспел в этом нелегком деле. Увы, всего за несколько месяцев до Олимпийских игр, на которых он почти наверняка завоевал бы золотую медаль в метании копья, с ним произошел несчастный случай, в результате которого Вэнс потерял руку — ту самую, рабочую руку, на которую он возлагал столько надежд.
Насколько мне помнится, по крайней мере один из психологов, работавших с Вэнсом, назвал этот инцидент и его последствия преобразующим моментом, однако такая постановка вопроса подразумевает, что до несчастного случая Вэнс был психически нормальным человеком. Достаточным доказательством данного положения, по-видимому, считается то обстоятельство, что потеря Вэнсом руки была следствием совершенного им героического поступка.
Я, однако, глубоко убежден, что Вэнс уже давно был психически болен и что ампутация конечности стала всего лишь стрессовой ситуацией, которая спровоцировала переход его болезни к активной, острой фазе. В нашем распоряжении имеются несистематические свидетельства того, что еще до ампутации Вэнс время от времени демонстрировал садистское сексуальное поведение, а также о проявлении им жестокости к животным. Весьма показательно в этом смысле, что уровень жестокости, которую Вэнс демонстрировал в отношении своих жертв, практически не возрастал. Иными словами, психически он уже давно был готов к подобным действиям; пережитый стресс только помог ему избавиться от последних ограничений и сдерживающих установок.
Следует иметь в виду, что Вэнс всегда умел хорошо скрывать отклонения в своем поведении с помощью показной прямоты, искренности и объективности. Его чисто физическая привлекательность также играла немаловажную роль в его способности убеждать окружающих в том, что с ним все в полном порядке. В годы, когда Вэнс работал ведущим телевизионного шоу, опросы общественного мнения не раз показывали, что многие женщины хотели бы переспать с ним, а многие мужчины хотели бы стать такими, как Вэнс. Навряд ли, оказавшись в тюрьме, он в мгновение ока утратил способность вызывать у людей подобные ответные реакции. В этой связи я рекомендую провести тщательный анализ его поведения за время заключения и установить подлинную подоплеку всех сомнительных происшествий, имевших место в его ближайшем окружении, в особенности это касается случаев насильственных или подозрительных смертей.
На данный момент мне по-прежнему неизвестны все подробности побега Вэнса из заключения, однако я бы очень удивился, если бы он обошелся без помощников как внутри тюрьмы, так и вне ее. Несмотря на то что прошло уже больше двенадцати лет с тех пор, как Вэнс отправился за решетку, у него, несомненно, сохранились верные сторонники и почитатели. Насколько мне известно, в Фейсбуке существует группа пользователей, убежденных в том, что Джеко Вэнс невиновен. На сегодняшний день это убеждение разделяет 3754 человека. Один из этих людей, — тут я прошу понимать число «один» в его точном, математическом смысле, поскольку Вэнс не любит необдуманного риска, а вовлекать в свои планы нескольких человек как раз и означало бы для него увеличение степени этого риска, — и помог ему сбежать. Для установления личности этого помощника я советовал бы поднять записи о людях, чаще других посещавших его в тюрьме. Полезно также было бы выяснить, с кем он разговаривал по телефону, хотя эта мера может и не дать результатов, поскольку у Вэнса почти наверняка имелся нелегально доставленный ему мобильный телефон, с помощью которого он осуществлял наиболее важные переговоры и передавал инструкции.
Нельзя также исключить из списка возможных пособников Вэнса и специалистов, с которыми он контактировал, находясь в заключении. Вспомните пример серийной убийцы Майры Хиндли и тюремной надзирательницы, которая стала ее любовницей. Они вместе разработали план побега, который, однако, им так и не удалось реализовать. Джеко Вэнс, несомненно, гораздо умнее и хитрее, чем Хиндли. Как нам известно, ему удалось убедить тюремного психолога, что он по всем показателям может занять место в коррекционно-психотерапевтическом отделении. С моей точки зрения, этого никак нельзя было допускать. На месте тюремного психолога я, пожалуй, решился бы сжечь тюрьму, если бы это было единственным способом помешать Джеко Вэнсу оказаться в КПО…
Тони остановился и перечитал последнее предложение заново. Пожалуй, здесь он выразился излишне эмоционально и чересчур резко. Тони всегда гордился тем, что свою карьеру он строил отнюдь не за счет того, что поливал грязью коллег. С другой стороны, факт был, как говорится, налицо: специалист, который предположительно должен был оказаться невосприимчив к любым уловкам такого человека, как Вэнс, поддался его обаянию и перевел туда, где ему ни в коем случае нельзя было находиться. Всех психологов учат оценивать ущерб и пути его самокомпенсации, в данном случае этого сделано не было, а Тони был не склонен прикрывать некомпетентность и непрофессионализм. Особенно сейчас, когда Джеко гулял на свободе и строил мстительные планы и когда одним из объектов его мстительной злобы мог стать он сам. Ладно, решил Тони, пусть все остается так, как написано. Быть может, благодаря своей особой эмоциональности это предложение привлечет к себе больше внимания.
Насколько мне известно, сопровождать Вэнса к месту работы в рамках программы ВОАО должен был социальный работник. Я не исключаю, что этот человек, пусть косвенно, тоже содействовал его побегу. Если соцработник не явился на службу по так называемой «уважительной причине», можно не сомневаться, что Вэнс заранее предусмотрел, какие именно обстоятельства могут помешать человеку, способному установить его подлинную личность, появиться на работе именно в день побега, и со своей стороны сделал все, чтобы такие обстоятельства возникли в заранее определенный им день и час. Угроза жизни или безопасности близких родственников или членов семьи социального работника представляется мне наиболее вероятной из таких причин.
Как бы там ни было, я убежден, что снять с сотрудников тюрьмы все подозрения как в причастности к подготовке побега, так и в содействии беглому преступнику после него было бы ошибкой. Вэнс, вне всякого сомнения, получил помощь от человека, находящегося на свободе, и я считаю весьма вероятным, что он намерен использовать его и в дальнейшем.
Сдвинув очки на лоб, Тони потер переносицу.
— Ну, пожалуй, хватит… Все и так понятно, — пробормотал он себе под нос. В самом деле, все, что он до сих пор написал, должно быть совершенно ясно каждому, кто обладает минимумом умственных способностей и умеет рассуждать логически. Тем не менее Тони знал правила игры: что бы он ни писал, начинать следовало с очевидного, чтобы читающее отчет начальство порадовалось тому, что оно нисколько не глупее подготовленных профессионалов. В этом случае боссы не так сильно расстраиваются, когда огорошишь их каким-то неожиданным, парадоксальным умозаключением.
Не важно, что такие умозаключения и есть та самая работа, за которую тебе платят. В глубине души многие полицейские начальники уверены, что труд профайлера представляет собой нечто вроде умения изложить красивыми словами то, что подсказывает обыкновенный здравый смысл.
И Тони не мог не признать, что в некоторых случаях они не так уж не правы.
Но не сегодня.
Он несколько раз поднял и опустил ноющие плечи и снова склонился над клавиатурой.
Вэнс — превосходный организатор и всегда все просчитывает заранее. В его распоряжении наверняка имеется превосходное убежище, подготовленное находящимся на свободе помощником. Оно, несомненно, расположено достаточно далеко от его излюбленных мест, потому что Вэнс знает — там его будут искать в первую очередь. Вряд ли он прячется в Лондоне или в Нортумберленде. То, где именно он решил устроить себе убежище, зависит от его дальнейших планов.
Следует иметь в виду, что это убежище, скорее всего, будет временным. Как долго Вэнс в нем пробудет, опять-таки зависит от его планов, точнее — от того, сколько времени потребуется для их осуществления.
У Вэнса наверняка имеется и другое, постоянное убежище, где его никто не знает и где он сможет начать жизнь заново. Оставаться в пределах Соединенного Королевства для него глупо и опасно. Лично я придерживаюсь мнения, что Вэнс приготовил себе убежище за рубежом. Имея в своем распоряжении значительные финансовые средства, он практически не ограничен в выборе. Логично было бы предположить, что в качестве нового места жительства Вэнс выберет страну, у которой нет с Великобританией договора о выдаче уголовных преступников, однако вовсе не факт, что именно так он и поступит. Вэнс — человек достаточно наглый и самоуверенный, чтобы полагать, будто его не поймают никогда. Из его личного дела известно, что он не говорит на иностранных языках, однако для того, чтобы продолжать манипулировать окружающими, ему необходимо с ними как-то общаться, следовательно, Вэнс, скорее всего, направит свои стопы туда, где английский является основным. В США довольно трудно въехать, но, если уж попал в эту страну, затеряться там ничего не стоит, — особенно если у тебя, как у Вэнса, достаточно денег, и, следовательно, нет никакой необходимости обременять систему социального страхования своей персоной. Вероятно, Вэнсу захочется оказаться в стране с развитой частной медициной, где он будет иметь свободный доступ к новейшим достижениям в области протезирования, что также указывает на США. Кроме того, в отличие от Австралии и Новой Зеландии в Штатах почти не показывают английских телепрограмм, поэтому вероятность того, что кто-то опознает его, посмотрев повтор «Встреч с Вэнсом», стремится к нулю.
Не исключено, однако, что Вэнс изберет в качестве нового места жительства одно из процветающих государств Персидского залива, где уважают частную жизнь и где достаточно широко распространен английский. Словом, в каком-нибудь ином случае я бы посоветовал проследить за тем, куда направится поток денег, но Вэнс, к сожалению, наверняка воспользуется или уже воспользовался услугами высококлассных специалистов, которые знают, как заставить его капиталы исчезнуть без следа.
Итак, главный вопрос для нас заключается в том, каковы ближайшие планы Вэнса. Что он намерен предпринять, прежде чем отправиться за океан, где его следы, скорее всего, затеряются на долгие годы. Если судить по тому, как Вэнс обошелся с Шэз Боумен, когда ему показалось — всего лишь показалось! — что она может представлять для него опасность, можно со значительной долей уверенности предположить: он собирается отомстить людям, которые в свое время отправили его за решетку.
Первоочередной и главной мишенью Вэнса наверняка станет офицер полиции, который выследил и арестовал его двенадцать лет назад. Этот офицер — старший инспектор Кэрол Джордан, которая в настоящее время служит в центральном аппарате полиции Брэдфилда.
В неофициальном расследовании преступлений Вэнса также принимали участие следующие служащие полиции:
Крис Девайн — сержант в центральном аппарате полиции Брэдфилда;
Леон Джексон — констебль, ранее служил в центральном аппарате полиции Брэдфилда;
Кэй Хэллам — констебль, служила в полиции Гемпшира;
Саймон Макнил — констебль, служил в полиции Стратклайда.
Учитывая свой собственный вклад в это расследование, я считаю, что также могу оказаться в списке потенциальных жертв Вэнса.
Как ни странно, когда Тони увидел эти слова на экране компьютера, сама возможность того, что Вэнс явится и за ним, показалась ему куда менее реальной, чем несколько минут назад. Просто черные буквы на белом фоне — ничего такого, из-за чего стоило бы не спать ночами и вообще переживать. В самом деле, каковы шансы, что Вэнс попытается ему отомстить?
— Ты просто храбришься, — пробормотал Тони себе под нос. — А на самом деле дрожишь как овечий хвост.
И он продолжил печатать:
Реальная опасность со стороны Вэнса может также угрожать его бывшей жене Мики Морган и ее партнерше Бетси Торн. С точки зрения Вэнса, эти две женщины подвели его, не выполнив своих пусть и неофициальных обязательств перед ним. Мики предала его, обнародовав тот факт, что их брак был фиктивным. В суде она не дала никаких показаний в его пользу и ни разу не побывала у него в тюрьме. Добившись аннулирования брака ввиду отсутствия брачных отношений, она сделала Вэнса объектом насмешек и презрения и тем самым превратилась в его врага. Где бы она сейчас ни находилась, Вэнс, несомненно, попытается ей отомстить, причем произойдет это скорее раньше, чем позже. Таким образом, полицейское наблюдение за Мики Морган и другими потенциальными целями Вэнса может стать одним из самых эффективных и быстрых способов задержания опасного преступника.
Написанное выглядело достаточно сухо и академично. Во всяком случае, текст на экране не имел никакого отношения к беззвучному воплю ужаса, который начинал звучать в ушах Тони каждый раз, когда перед его мысленным взором невольно вставал образ убитой Вэнсом Шэз Боумен. Меньше всего ему хотелось, чтобы Ламберт решил, будто он впал в истерику, но, с другой стороны, он должен, обязан был заставить своего министерского приятеля обратить на отчет самое пристальное внимание.
Джеко Вэнс представляет собой, вероятно, самого опасного и целеустремленного убийцу, с каким мне только доводилось встречаться, — написал Тони. — Он бесконечно жесток и не знает ни милосердия, ни сострадания. У меня складывается впечатление, что в своей преступной деятельности он не ограничен буквально ничем. Главное же заключается в том, что Вэнс убивает вовсе не ради удовольствия. Он убивает, потому что, согласно его убеждениям и взглядам на мир, его жертвы заслуживают именно смерти. Совершенный им побег из тюрьмы был тщательно продуман, скрупулезно спланирован и подготовлен. Я не думаю, что время побега имеет сколько-нибудь существенное значение — скорее всего, Вэнсу просто понадобился достаточно большой срок, чтобы как следует все организовать. Но теперь, когда он на свободе, Вэнс начнет убивать. И остановить его могут только самые решительные действия с нашей стороны.
20
Стейси Чен была не единственной, кто знал, как добыть из компьютера любую необходимую информацию. Так, во всяком случае, считал Кевин. Его двенадцатилетний сын, к примеру, обращался с домашним компьютером так непринужденно и легко, словно этот чертов аппарат был продолжением его собственного мозга. Чтобы не отстать от парня, Кевину тоже пришлось кое-чему подучиться. Это оказалось не просто, но он был полон решимости не ударить перед сыном лицом в грязь. Много лет назад, когда Кевин сам был мальчишкой, его собственный отец часто рассказывал ему о том, что происходит под капотом автомобиля и зачем нужна та или иная «штучка». Впоследствии эта тема стала чуть ли не единственным, о чем Кевин мог говорить с отцом, когда вступил в так называемый трудный возраст. Сейчас ему казалось, что современным эквивалентом задушевных бесед о том, почему троит движок, является умение резаться по Сети в «Варкрафт» с собственным ребенком. Впрочем, помимо онлайн-игр, Кевин освоил и кое-какие прикладные программы, с помощью которых он мог компоновать слайд-шоу и презентации, верстать и распечатывать плакаты и объявления и даже отыскивать необходимые сведения в Гугле быстрее, чем это делали большинство его коллег. На службе, впрочем, он о своих умениях предпочитал не распространяться. Кевину не хотелось перебегать дорожку Стейси, а также обнаруживать пределы своих возможностей, которые, откровенно говоря, были на так уж и велики.
Сейчас, впрочем, от него не потребовалось каких-то сверхчеловеческих усилий, чтобы выяснить то, что он хотел знать. Десять минут поисков в Гугле — и Кевин уже знал, что тату-машинку можно купить где угодно. Даже учитывая всеобщее увлечение боди-артом, понять, каким образом продавцы зарабатывают свой хлеб, было совершенно невозможно, поскольку предложение в разы превышало спрос.
У самого Кевина никаких татуировок не было. Он считал, что на его веснушчатой коже они будут смотреться довольно нелепо. У его жены была вытатуирована на плече скромная алая лилия; Кевину рисунок в общем-то нравился, но жена почему-то не горела желанием украсить себя еще одним графическим шедевром, а он, в свою очередь, не настаивал, так как никогда не был страстным поклонником этой разновидности современного искусства.
Поиск в Интернете дал слишком много результатов, так что, даже если бы торговцы тату-машинками вдруг проявили желание сотрудничать с полицией, пытаться выяснить личность клиента, недавно купившего такой аппарат в Брэдфилде или его окрестностях, скорее всего, дело безнадежное. А поскольку большинство тех, кто практиковал боди-арт, считали себя свободомыслящими личностями и врагами системы, надеяться на то, что они захотят помочь властям, не стоило.
Просмотрев с десяток страниц, Кевин обнаружил три брэдфилдских адреса. Два из них принадлежали тату-салонам, третий — предприятию, торговавшему буквально всем — начиная с парикмахерских принадлежностей и заканчивая бижутерией для пирсинга. Скопировав их адреса и телефоны, Кевин создал служебную записку, в которой рекомендовал патрульным посетить все три точки и выяснить подробности недавних продаж — как онлайновых, так и совершенных непосредственно на месте. Он был уверен, что Северному отделению вполне по силам справиться с этой утомительной, но важной работой. А если опрос вдруг принесет какие-то результаты, от этого выиграет и расследование, и самолюбие северных коллег.
Кевин нажал кнопку «Доставить» и улыбнулся, когда его служебная записка ушла к адресату. Чертовски приятно раздавать поручения, которые не обещают ничего, кроме скучной рутины! Самому Кевину часто казалось, что в отделе по расследованию особо тяжких преступлений подобная утомительная работа ложится в основном на его плечи. Само собой, подобное положение дел ему не нравилось, и он надеялся, что, когда спецгруппа будет расформирована, а ее члены отправятся к новым местам службы, ситуация изменится. Против расформирования Кевин ничего не имел, но считал, что напоследок неплохо бы отличиться, чтобы наконец заработать долгожданное повышение.
Кевину даже не приходило в голову, что Кэрол Джордан поручает ему самую нудную, рутинную работу по той простой причине, что он от природы наделен исключительной усидчивостью и вниманием. В отличие от большинства служащих полиции, стремившихся свести повседневную работу к минимуму, Кевин не успокаивался до тех пор, пока ему не удавалось систематизировать и разложить по полочкам все подробности того или иного запутанного дела. Ни одна деталь не ускользнула бы от его острого взгляда. Кэрол это отлично знала и, имея в своем распоряжении такого работника, чувствовала себя за ним как за каменной стеной. И только самому Кевину это было невдомек.
Новую, аккуратно сложенную одежду Терри оставил на бачке унитаза. Здесь были нижнее белье, носки, простые хлопчатобумажные брюки и светлая твидовая рубашка с длинными рукавами и воротничком на пуговицах. В самом низу стопки лежал парик — густой, светло-русый, с легкой сединой. Когда Вэнс надел его, искусственные волосы легко и естественно легли на косой пробор, который располагался, однако, с непривычной для него стороны. В целом новая прическа несколько напоминала стиль, который он предпочитал в дни своей телевизионной славы, и в то же время каким-то образом делала его абсолютно непохожим на настоящего Джеко Вэнса. Последним штрихом стали очки с бесцветными стеклами в стильной прямоугольной оправе черного цвета. Глядя на отразившегося в зеркале человека, Вэнс убедился, что ничем не напоминает Джейсона Коллинза. Мало в нем осталось и от Джека Вэнса, о чем он подумал с неожиданным сожалением. Кожу прочертили глубокие морщины, которых раньше не было, линия подбородка отчасти утратила прежние твердые очертания, а на щеках алело несколько склеротических звездочек. Похоже, тюрьма состарила его быстрее, чем могла бы состарить жизнь на свободе. Вэнс, во всяком случае, готов был спорить на что угодно, что его бывшая жена сохранилась куда лучше. Что ж, прежде чем он с ней покончит, нужно будет позаботиться, чтобы на ее красивом лице появилась пара-тройка глубоких отметин.
Когда Вэнс вышел из ванной, Терри уставился на него с выражением радостного удивления на лице.
— Ты здорово выглядишь, — сказал он.
— И все благодаря тебе. Ты отлично поработал, — ответил Вэнс, похлопав его по плечу. — Все подошло как нельзя лучше. А сейчас неплохо бы поесть — я умираю с голоду. Что ты для меня приготовил?
За едой Вэнс просмотрел содержимое кейса, который Терри привез с собой. Внутри оказалось два фальшивых паспорта, ирландские и британские водительские права на каждое имя, толстая пачка двадцатифунтовых банкнот, список банковских счетов, открытых на имена в паспортах, и идентификационные коды к ним, несколько кредитных карточек, оплаченные квитанции за дом в пригороде Лидса и четыре мобильных телефона, баланс которых можно пополнять за наличный расчет. В отдельном кармашке лежали ключи от машины и ключи от дома.
— Все остальное ты найдешь в доме, — сказал Терри. — Ноутбук, телефон, спутниковое телевидение.
— Отлично, — кивнул Вэнс, приканчивая салат с тунцом и молодыми соевыми стручками. — Вкусная штука, — добавил он, — хотя, честно говоря, я даже не представляю, что это такое. Но все равно вкусно, — повторил он еще раз.
— Я буквально вчера загрузил холодильник в доме свежими продуктами, — сообщил Терри. — Надеюсь, тебе все понравится.
— Мне теперь все нравится. — Вэнс вытер губы бумажной салфеткой и выбросил остатки еды в мусорную корзину. — Не пора ли нам в дорогу? — спросил он и поднялся. Взгляд его упал на кровать, на которой только что сидел Терри. Стащив покрывало, он откинул одеяло и несколько раз ткнул подушку кулаком, чтобы на ней образовалась вмятина.
— Вот теперь все выглядит так, будто здесь действительно кто-то спал, — удовлетворенно заметил Вэнс. — Когда горничная будет прибираться в номере, ей не бросится в глаза ничего необычного — такого, что она могла бы вспомнить, когда сюда явится полиция.
Потом оба отправились к машине. Терри шел первым. «Ты поведешь», — сказал ему Вэнс, когда они добрались до «мерседеса». Сам он пока не был уверен в своих водительских способностях, которые за двенадцать лет тюрьмы сошли практически на нет. Это по его указанию Терри купил модель с автоматической коробкой передач и круиз-контролем, которые заметно облегчали управление. Кроме того, на приборной доске «мерседеса» был установлен некий прибор под названием «спутниковый навигатор». Вэнс поглядывал на него с любопытством: эта новинка вошла в обиход за то время, которое он провел за решеткой, однако о ее возможностях некоторое представление Вэнс имел. Удобная штука… В целом у него не было сомнений, что он сумеет достаточно быстро восстановить водительские навыки, и тем не менее свои первые попытки Вэнс предпочитал совершать подальше от посторонних глаз.
Как только Терри выехал со стоянки, Вэнс откинулся на спинку сиденья и прислонился затылком к подголовнику удобной анатомической формы. Глаза закрывались сами собой. Возбуждение, вызванное утренними переживаниями, спало, и он почувствовал себя усталым и разбитым. Ничего не случится, рассудил Вэнс, если он подремлет, пока Терри везет его в новый дом. Ему необходимо хоть немного прийти в себя; впереди его ждало еще несколько неотложных дел, и только после этого он сможет позволить себе настоящий, полноценный отдых.
Разбудил Вэнса резкий толчок — по-видимому, машина свернула со скоростного шоссе и преодолевала «лежачего полицейского», но в первые мгновения он почувствовал себя испуганным и полностью дезориентированным.
— Что?! Где?! — пробормотал Вэнс, затравленно озираясь. Сразу за окном «мерседеса» он увидел небольшое строение, похожее на будку охранника, но внутри никого не было. За ней Вэнс разглядел два кирпичных столба, похожие на воротные, но ни самих ворот, ни стены нигде не было, и Вэнсу это показалось странным.
И опасным.
— Добро пожаловать в Винтон-Вудс, — с гордостью сказал Терри. — На мой взгляд, это именно то, что ты хотел. Земля находится в частном владении, дома отделены друг от друга садами и живыми изгородями, к тому же их здесь не так уж и много. Обычно в таких поселках своих соседей никто не знает да и не стремится узнать, так что уединение тебе гарантировано. До шоссе отсюда восемь миль, до Лидса — шесть, до Брэдфилда — семнадцать. — Теперь он вел «мерседес» по извилистой дороге, вдоль которой стояли солидного вида особняки с кирпичными фасадами, частично облицованными деревом.
— Этот участок носит имя Королевы Анны, — пояснил Терри, сворачивая на перекрестке налево. — Если поехать направо, можно попасть в георгианский квартал, но твой дом находится в викторианской части парка.
Действительно, дома, которые Вэнс видел теперь через окно, отличались каменными фасадами с тысячу раз осмеянными готическими башенками и представляли собой уменьшенные копии особняков, которые преуспевающие владельцы мельниц стали строить в живописных городских окрестностях, когда развитие железнодорожного сообщения избавило их от необходимости жить в верхнем этаже собственных предприятий. Вэнсу эти современные подделки показались уродливыми и претенциозными, однако он тут же решил, что в качестве временного убежища ничего лучшего нельзя было и придумать.
Терри тем временем свернул с главной дороги в тупик, куда выходили фасады шести особняков, расположенных, впрочем, довольно далеко от проезжей части. Здесь он притормозил возле дома, стоявшего почти в самом конце улочки, и еще раз повернул, направляясь к воротам просторного гаража на три машины. Остановив «мерседес», Терри достал из кармана в обивке дверцы пульт управления и направил в сторону гаражных ворот. Ворота открылись, Терри въехал внутрь, закрыл ворота и только после этого заглушил двигатель и вышел из машины.
Вэнс тоже выбрался наружу и с любопытством огляделся. Потрепанный фургончик Терри стоял здесь же, в третьем отсеке гаража. На его борту красовалась реклама принадлежащего Терри магазинчика, где он торговал самыми разными инструментами — как новыми, так и подержанными. Должно быть, именно на этом фургоне Терри привез Вэнсу свой подарок — новенький верстак, установленный вдоль одной из стен гаража. Над ним в специальных держателях были развешаны новые, блестящие инструменты. К торцевым сторонам верстака были прикручены друг напротив друга массивные тиски.
Если бы что-то подобное позволил себе кто-то кроме Терри, Вэнс, наверное, пришел бы в ярость. Он, однако, понимал, что никакого скрытого смысла в этом подарке не было. В конце концов, Терри же не поверил в рассказ прокурора о тех ужасах, которые Вэнс проделывал с молоденькими девушками при помощи принадлежавших ему тогда тисков…
Словно почувствовав в руках упругую горячую плоть, Вэнс непроизвольно шагнул к верстаку.
— Я позволил себе укомплектовать твою мастерскую, — услышал он голос Терри. — Я же знаю, как тебе нравится работать по дереву.
— Да-да… Спасибо… — Опомнившись, Вэнс с независимым видом отошел в сторону. Не сейчас, сказал он себе. Позже. Много позже… — Ты подумал буквально обо всем! — добавил он, натянув на лицо самую приветливую из своих улыбок. — Это… это просто великолепно!
— Ты еще не видел сам дом. Надеюсь, он тебе понравится. Пойдем, я все тебе покажу.
На самом деле Вэнсу хотелось увидеть не «все», а только кухню, однако он кивнул и следом за Терри вошел в боковую дверь, ведущую из гаража в комнату без окон, где стояли стиральная машина и барабанный сушитель. Оттуда, впрочем, оба попали именно в сверкающую чистотой кухню, которая выглядела на редкость современно и стильно. Полимергранит, хром и кафель были отполированы до зеркального блеска, так что Вэнс даже не сразу разглядел то, что искал. Наконец он увидел — на рабочем столе в середине комнаты стоял чуть сдвинутый в сторону лаковый деревянный короб с прорезями, из которого торчали рукоятки кухонных ножей.
Вэнс тут же двинулся в ту сторону, не забывая, впрочем, на каждом шагу выражать свое восхищение великолепно оборудованной кухней.
— А это тот самый американский охладитель, который производит лед и холодную воду? — спросил он, прекрасно зная, что Терри непременно захочет продемонстрировать чудесный агрегат в действии. Тот действительно сразу повернулся к охладителю, и Вэнс, вытащив из подставки среднего размера нож, ловко спрятал его в рукаве рубашки.
Как только Терри выпрямился, держа в руках стакан холодной воды, в котором позвякивали ледяные кубики, Вэнс, словно в знак восхищения и признательности, приобнял его искусственной рукой, а другой, здоровой, вонзил нож в грудь Терри, метя между ребрами, прямо в сердце.
Стакан, расплескивая воду, упал на пол. Часть ее попала на рубашку Вэнса. Прикосновение холодной мокрой ткани заставило его поморщиться, но останавливаться он не собирался. Терри сдавленно захрипел; его лицо выражало боль, потрясение, упрек, и Вэнс ударил снова, чувствуя, как липнет к телу пропитанная кровью одежда. Его рубашка была уже мокрой от воды, поэтому алое пятно расплылось по ней очень быстро, но в толстовку Терри кровь впитывалась медленнее и казалась более густой и темной.
Выдернув нож, Вэнс отступил назад, позволив Терри осесть на пол. Тот пошевелился и застонал, зажимая руками рану на груди. Глаза его закатились, и по губам Вэнса скользнула брезгливая гримаса. Он никогда не испытывал удовольствия от самого процесса убийства — гораздо больше ему нравилось внушать жертвам ужас или причинять им боль. Смерть была всего лишь неизбежным и неприятным побочным продуктом его забав, и сейчас ему хотелось, чтобы Терри перестал цепляться за жизнь и поскорее умер.
В следующее мгновение усталость обрушилась на него словно тяжкий груз. Вэнс даже пошатнулся и вынужден был схватиться за стол, чтобы не упасть. На протяжении нескольких часов его поддерживал исключительно выброс адреналина, но сейчас последние силы подошли к концу. Колени у него подогнулись от слабости, во рту стало сухо и горько, но он знал, что останавливаться нельзя. Дело нужно довести до конца, только потом он сможет позволить себе отдых.
Оттолкнувшись от столешницы, Вэнс сделал несколько шагов и заглянул в шкафчик под раковиной. Как он и ожидал, Терри приготовил все, что могло понадобиться для уборки: чистящие средства, щетки, порошки, прочные мешки для мусора и пакет пластиковых завязок к ним. Именно то, что нужно. Когда Терри наконец умрет, он упакует тело в мешок, плотно перевяжет горловину и спрячет в кузове его собственного фургона. Что делать с трупом и фургоном, он решит позже. Сейчас Вэнс слишком устал, чтобы думать быстро и четко, а в таком состоянии легко совершить какой-нибудь промах.
Да, он займется телом потом. А пока нужно поскорее прибраться и лечь спать. Ему понадобится часов двенадцать, чтобы полностью прийти в себя. Праздничный ужин, который он предвкушал еще в тюрьме, тоже может подождать — до завтра или даже до тех пор, когда он начнет осуществлять свои планы.
Выпрямившись, Вэнс посмотрел на Терри и покачал головой. Тот еще дышал, хотя при каждом выдохе на его губах появлялись красные пузыри. «Какого черта он не умирает? — подумал Вэнс с внезапным раздражением. — Надо же и честь знать!»
21
Инспектор Роб Спенсер был больше похож на торговца автомобилями, чем на полисмена. Элегантный костюм сидел на нем как влитой, да и все прочее, от зубов до ботинок, было вычищено и сверкало так, что глазам больно смотреть. Даже Сэм, считавший себя довольно обаятельным малым, не мог не признаться — правда, только самому себе, — что Спенсер, пожалуй, его превзошел. Впрочем, сейчас он ему не завидовал — судя по некоторым признакам, Кэрол исполнена решимости устроить Спенсеру операцию по смене пола, причем без наркоза.
Когда Спенсер прибыл, Кэрол сидела за батареей мониторов, за которой Стейси имела обыкновение прятаться от грубого и жестокого реального мира. Как раз сейчас Стейси прогоняла имеющиеся в их распоряжении скудные данные по убийствам через специальную программу сортировки по географическому признаку, которую она, впрочем, несколько усовершенствовала. До сих пор программе удалось обнаружить два частотных совпадения, на которые Стейси не преминула указать начальнице.
— Похоже, убийца живет или работает где-то здесь, в этих районах, отмеченных красным, — сказала она, с помощью лазерной указки очерчивая подозрительные кварталы. — Что там у нас? Скенби?.. Гм-м, это было ясно и без программы. Впрочем, дополнительные данные, когда они у нас появятся, помогут сузить круг поисков.
Спенсер огляделся по сторонам. Вид у него был слегка растерянный. Поле, впрочем, показалось, что он пытался отыскать кого-то, кого мог бы считать равным себе, и, не найдя, вынужден был выбирать лучшее из имеющегося. Взгляд его остановился на Сэме, но, как только детектив сделал движение в его сторону, тот схватил телефон и стал набирать номер, демонстративно повернувшись к коллеге спиной.
— Могу я чем-то помочь? — спросила Пола тоном, который, вопреки смыслу сказанного, подразумевал нечто совершенно противоположное.
— Мне нужен кабинет старшего инспектора Джордан. — В голосе Спенсера прозвучали резкие нотки, словно он пытался подтвердить свое право находиться в этой комнате.
Пола движением большого пальца показала на закрытые жалюзи начальственного кабинета.
— Это вон там, — сказала она. — Только ее сейчас нет.
— Я подожду, — сказал Спенсер, решительным шагом направляясь к кабинету Кэрол. — Внутри.
— Боюсь, это невозможно, сэр, — сказала Пола.
— Это мне решать, что возможно, а что нет, констебль, — отрезал Спенсер, и Пола не могла не отдать должное его отваге. Ей самой и в голову не пришло бы вторгнуться на территорию Кэрол и попытаться занять господствующее положение.
Именно в этот момент из-за баррикады компьютерных мониторов появилась сама Кэрол.
— Только не в моем подразделении, инспектор, — сказала она холодно. — К тому же мой кабинет сейчас занят.
Она подошла к Спенсеру почти вплотную, так что теперь их разделяло не более полуметра. Несмотря на то что Кэрол была на добрых двадцать сантиметров ниже, выглядела она куда как внушительно, а ее взгляд, казалось, проникал глубоко под сверкающий фасад Спенсера. В одно мгновение инспектор сделался похож на человека, который столкнулся лицом к лицу со своим самым постыдным подростковым воспоминанием.
— В нормальных обстоятельствах мне и в голову не пришло бы разговаривать с вами в присутствии младших по званию, — добавила Кэрол голосом, который был уже совершенно ледяным. — С другой стороны, мне никогда не приходилось иметь дело с человеком, который ухитрился оскорбить их всех до одного, так что будет, пожалуй, только справедливо, если они будут присутствовать при нашей беседе.
— Я весьма сожалею, мэм, — сказал Спенсер. — Откровенно говоря, я не предполагал, что мои слова будут услышаны, гм-м… вашими подчиненными.
— А у меня сложилось впечатление, что это заботило вас меньше всего, — отрезала Кэрол. — Я проработала в центральном аппарате Брэдфилдской полиции без малого семь лет и привыкла гордиться своей службой. То, что я услышала от вас сегодня, впервые заставило меня порадоваться тому, что я перевожусь в другое место. Эти детективы, Спенсер, — лучшие из всех, с кем вам когда-либо доведется работать, но вы не в состоянии предложить им ничего, кроме собственного невежества и замшелых предрассудков.
Спенсер поморщился:
— Вообще-то это была шутка. Возможно, не слишком удачная, но…
Лицо Кэрол выразило одновременно и недоверие, и крайнюю степень раздражения.
— Вы меня за дуру считаете? Неужели вы всерьез рассчитываете, что я скажу: «Ах, это была шутка? Так это же совсем другое дело!»?.. И кстати — неужели открытое проявление нетерпимости и средневекового мракобесия кажется вам смешным? А может, вы и впрямь считаете своих коллег-полицейских, имеющих другой цвет кожи или придерживающихся нетрадиционной сексуальной ориентации, людьми второго сорта?
Спенсер уставился в пространство над головой Кэрол, словно так ему было легче выдерживать ее гнев.
— Мне очень жаль, мэм. Я совершил ошибку и сожалею о ней.
— Когда дело, над которым мы сейчас работаем, будет раскрыто, у вас появится достаточно времени для раскаяния. Я намерена обратиться в кадровую службу и добиться, чтобы вас посылали на курсы Комиссии по равным возможностям до тех пор, пока вы не уясните, почему ваше поведение оскорбительно и недопустимо — особенно в начале двадцать первого столетия. Ну а пока вам придется лично извиниться перед каждым членом моей спецгруппы, и сделать это вы должны сегодня — до того, как уедете отсюда.
Спенсер был настолько потрясен, что невольно опустил взгляд и посмотрел Кэрол прямо в глаза.
— Но, мэм…
— Не надо то и дело говорить мне «мэм», Спенсер. Для вас я — старший инспектор Джордан. Итак, я даю вам отличную возможность помириться с моей командой еще до того, как вы вернетесь к себе в подразделение. Кроме того, у нас есть для вас кое-какая информация, которая поможет сдвинуть расследование с мертвой точки. Нам удалось идентифицировать третью жертву. — Кэрол повернулась к мониторам: — Стейси? Что ты нашла?
Стейси вышла из-за своей баррикады с планшетником в руке.
— Ее имя — Леанна Консайдин. Однажды в Каннах полиция задержала ее за приставание к мужчинам.
— В Каннах? — изумленно переспросил Спенсер. — Это которые во Франции?
— Других не знаю, — сказала Стейси.
— Но… как вам удалось это выяснить?
Прежде чем ответить, Стейси бросила на Кэрол вопросительный взгляд, и та кивнула.
— Давай выкладывай, — сказала она.
— Наша спецгруппа установила неформальные, но тесные контакты с коллегами за рубежом, — начала Стейси. — У меня есть связи в семнадцати европейских управлениях полиции, и наши друзья всегда готовы нам помочь — например, пробить отпечатки пальцев по своим базам данных. Разумеется, поскольку мы общаемся с коллегами неофициально, результаты, полученные подобным образом, не имеют доказательной силы, но они, по крайней мере, помогают нам определиться с верным направлением поисков. Ну а поскольку ни отпечатков пальцев, ни ДНК третьей жертвы в наших национальных базах данных не оказалось, я попросила своих знакомых помочь, и вот недавно пришел ответ. Леанна засветилась во Франции. Правда, это было четыре года назад, так что информация не самая свежая, однако это уже кое-что… — Стейси смерила Спенсера пронзительным взглядом и мрачно улыбнулась: — Неплохо для «узкоглазой», не так ли?
Спенсер только крепче сжал губы и засопел. Кэрол усмехнулась.
— Это еще не все, — сказала она.
— В то время, то есть четыре года назад, Леанна жила в студенческом общежитии в Брэдфилде. Это дало мне широкие возможности для так называемого скрытого поиска, — сказала Стейси.
— Мы здесь не только взламываем парадные двери, но и занимаемся более тонкой работой, — вставил Сэм. — Такой, например, как негласный сбор информации. И надо сказать, что он зачастую бывает куда эффективнее обычных полицейских методов.
— А главное, клиент в большинстве случаев даже не подозревает, что находится в разработке, — сухо добавила Стейси. — Как бы там ни было, Леанна Консайдин родом из Манчестера, училась в аспирантуре Брэдфилдского университета и специализировалась по французской и испанской литературе. В последний год она работала над диссертацией на тему «Идеализированное „я“ в произведениях Мигеля Сервантеса»… Только не спрашивайте, о чем там могла идти речь… Ну а деньги на учебу она, по-видимому, добывала, торгуя собой на улицах Брэдфилда.