Вар Палка Энтони Пирс
Человек говорил истинную правду, со страхом понял Вар. Дав слово, Соли всегда его держала, чтобы с ней не случилось. Она могла пойти на маленькие шалости, вроде мальчишеского наряда или кражи еды, которая была нужна им, чтобы просто держаться на ногах, но в серьезных вещах она становилась непоколебимой.
Мужчина встал.
— Я понимаю, что для тебя нелегко будет приспособиться к основам незнакомой культуры, точно так же как было бы и со мной, попади я в систему ненормальных с их законами круга, процветающими в Америке.
Вар отметил про себя, что человек, в отличие от того, что он говорил вначале, все-таки кое-что знает о кочевниках. Может быть, он просто хотел проверить у Вара то, что раньше рассказала ему Соли.
— Но со временем ты убедишься, что жизнь наша устроена справедливо, и если будешь работать честно и усердно, то тебе обязательно воздастся по заслугам. Завтра ты сможешь уйти из больницы, и я расскажу тебе, как найти бюро трудоустройства. Служащие бюро проверят твои склонности и способности и назначат индивидуальное обучение. С этого момента все будет зависеть от тебя. Если ты будешь хорошо работать, то будешь хорошо есть.
Человек вышел и закрыл за собой дверь.
Вар снова лег на свою кровать. Система управления государством, в которое он попал, несомненно была хорошо налаженной, возможно даже лучше, чем в империи Повелителя, — но при этом Вару совсем не хотелось, чтобы Соли умерла.
К счастью, у него оставалось время и он мог тщательно разработать план. И до тех пор, пока он не найдет правильного и эффективного пути спасения Соли, покоя ему не будет.
Вар стал работать мусорщиком. По причине того, что он был уродлив и в силу умственных способностей не мог воспринять более сложной системы обучения, рассчитывать на высокий пост ему не приходилось. Из-за того, что он был неграмотен и не обладал обычной для людей ловкостью рук, большая часть низших, но требующих хоть какой-то сноровки рабочих вакансий на Новом Крите, в обществе образованных и грамотных людей, с высокоразвитой технологией, также оказалась для Вара закрытой. Целый день ему приходилось таскать тяжести, но он был этому даже рад, потому что такой труд позволял ему поддерживать свое тело в хорошей физической форме. Жители Крита сторонились Вара, потому что из-за своего рода деятельности он был постоянно грязен и от него пахло отбросами, но он не искал общества людей. У Вара была комната с текущей из крана водой, обогревом в зимние месяцы и даже электрическим светом, который загорался, когда Вар дергал за свисающую из-под потолка веревочку. Он зарабатывал достаточно металлических кружков — денег, чтобы иметь возможность покупать себе одежду, регулярно питаться и время от времени ходить на какое-нибудь зрелище.
Прошел год, прежде чем Вару открылась ценность, которую на этом острове имел его браслет — знак мужчины. Поначалу Вар полагал, что цена браслета невелика, не более нескольких местных серебряных монет, но со временем он узнал, что стоимость браслета вполне могла покрыть ту сумму денег, которая требовалась на его лечение. Золото, настолько часто встречающееся в стране ненормальных, было большой редкостью на Новом Крите и использовалось здесь в качестве сырья для непонятных Вару машин. Соли должна была догадаться об этом сразу — но она предпочла продать себя храму, вместо того чтобы забрать у Вара браслет.
Ее красивый жест казался Вару бессмысленным. Мужчина носил браслет для того, чтобы отдать его женщине по своему выбору. Какая Соли разница от того, носит Вар его или нет? У него не было женщины, которой он мог бы отдать свой браслет.
В течение светлого времени суток Вар аккуратно выполнял свою работу и был на хорошем счету. С наступлением ночи он сбрасывал с себя приличную по местным меркам одежду, облачал тело в удобное и теплое тряпье и босиком исследовал дикие просторы Нового Крита. Остров был большой — может быть, миль двадцать в диаметре — и Вар мог бродить по нему и упражняться с оружием сколько душе угодно, и никто из местных обитателей не видел его и не мешал ему. Он сделал для себя пару вполне сносных фехтовальных палок из сухого дерева, некоторое время усиленно тренировался и освоился с ними так же, как когда-то с металлическими, принятыми в кругу. Как он теперь понял, искусство боя в большинстве своем зависело от ловкости рук и сноровки воина, а не от оружия, которым он пользовался. Вар отлично изучил местность и несколько раз углублялся в темное жерло туннеля, берущего начало на западном берегу острова. Вход в туннель был почти доверху завален мусором; машин-чистильщиков здесь не было, и островитяне превратили туннель в свалку.
Кроме того, Вар регулярно наведывался в окрестности храма. Пространство примерно в одну-две квадратных мили вокруг храма был огорожено стеной, вокруг стены ходили редкие часовые. Подобраться к стене и перелезть через нее для Вара не составляло труда. Каждый вечер девственницы храма выполняли на открытом воздухе различные упражнения, среди них Вар видел Соли. На вид с девочкой все было в порядке. Каждый месяц в ночь полнолуния самую старшую девственницу доставляли в каньон перед лабиринтом и приковывали там к скале. Когда Вар на следующий вечер снова приходил к храму, девушки уже не было. Вар ни разу не видел самого Бога Миноса, потому что Бог, как это ни странно, выходил из лабиринта не в самый момент полнолуния, а только на следующий день. Девушек приковывали к скале перед рассветом и оставляли одних, как только начинала теплиться заря. Следить за обрядом днем у Вара возможности не было — днем он работал и пропустить работу не мог, потому что, подвергнув себя риску быть обнаруженным при свете дня в месте запретном, он одновременно подвергал себя риску оказаться уволенным с места, в котором ему надлежало находиться при свете дня.
В течение всего второго года Вар строил лодку. Вышла она не слишком хорошей, во многом уступающей лодкам амазонок, той, на которой они прибыли на остров. (Кстати, куда она делась? Неужели стоимость лодки была недостаточна для оплаты медицинского счета?) Бросаться на этой лодке в просторы океана было невозможно, даже если бы Вар был опытным моряком и умел править судном. По замыслу Вара эта лодка предназначалась для того, чтобы похитить Соли, перевезти ее подальше от храма, в укромное место на острове, где можно спрятаться до тех пор, пока не появится возможность для продолжения пути. Но для этого Соли нужно было спасти от Миноса.
Потому что если она будет прикована цепями к скале перед лабиринтом, а потом спасена, то условия ее договора будут выполнены. Она принесет себя в жертву, но жертвой не станет, потому что ее неожиданно спасут. Вару придется преградить Миносу путь, забрать Соли и дело будет сделано. К вечеру следующего дня на скале не будет никого. В храме так и не узнают, что же на самом деле произошло.
Наступило утро исполнения церемонии. Вар занял свой наблюдательный пост заблаговременно до ее начала, потому что за прошедшие года он отлично изучил распорядок жертвоприношений (теперь он мог определять день полнолуния с той же легкостью, с какой это делали жрецы). Сегодняшний день был днем Соли. Она была самой старшей среди девственниц храма, а храм соблюдал строго установленный порядок и не мог держать ее ни днем больше. Сегодня Вар на работу не пойдет — ни сегодня, ни когда-либо еще.
В каньоне появились фигуры священнослужителей — Вар не мог знать, какого пола эти люди, но был уверен, что это мужчины; кому как не мужчинам под силу забивать в расщелины камня стальные острия кандалов? Все как один жрецы в длинных мантиях с капюшонами. Двое несли кандалы, двое вели Соли, последний нес молот.
Соли, которая за прошедшие два года заметно расцвела и повзрослела, без сопротивления позволила вложить свои изящные запястья в кандалы, через отверстия которых были продеты толстые гвозди, забитые затем в трещины скалы на высоте ее плеч. Девушка была обнажена, блестящие черные волосы волной ниспадали вниз на ее плечи, ее маленькие груди стояли торчком, а оформившиеся бедра нервно подрагивали, соприкасаясь с камнем, на котором она распята.
Сердце Вара застучало часто-часто. Соли была почти до мелочей похожа на свою мать — Солу. Как только ее бедра и грудь нальются окончательно…
Но если Вару не удастся спасти ее от жестокого Бога, этого не произойдет никогда.
Укрываясь за деревьями, Вар проследил за тем, как жрецы, закончив свое дело, ушли. Он выждал еще полчаса, для того чтобы убедиться, что никто не собирается вернуться и что никто не наблюдает за происходящим. Дно каньона перед лабиринтом скрыто от храма стенами обрывов, может быть из жалости к ожидающими своей участи девам. Вар уже узнал, как попадает сюда б'ольшая часть этих девушек: они приходят добровольно, в большинстве случаев чтобы спасти свои семьи от голодной смерти. На острове было очень много бедных людей. Знаменитый философский лозунг «Кто не работает, тот не ест» использовался в качестве полупрозрачного прикрытия для угнетения менее удачливых людей более удачливыми. Плата за труд, которую получал Вар и достаточная для него, была далеко не достаточной для большой семьи. Многие семьи находились просто в отчаянном положении, а конца и края такой жизни видно не было. Сосуществование ненормальных и кочевников было не в пример лучшим, потому что в Америке не голодал никто.
Убедившись, что свидетелей нет, Вар оставил свои размышления, выбрался из своего убежища и бросился к Соли. Девушка заметила его и испустила глухой вскрик — в предрассветных сумерках она приняла Вара за бога Миноса. Через секунду она облегченно вздохнула.
— Это ты, Вар!
Вар подбежал к Соли и вцепился руками в один из наручников.
— Я не забыл тебя, — прохрипел он. — Неужели ты думала, что я позволю, чтобы тебя съели?
Железный гвоздь сидел в камне очень прочно, и без рычага с ним было не справиться.
— Я… — начала было Соли, и из ее глаз неожиданно заструились слезы. — Я… благодарна тебе, Вар. Но я не могу уйти с тобой. Я дала клятву.
— Но ты исполнила ее!
Вар лихорадочно шарил глазами вокруг в поисках чего-нибудь, что могло помочь ему вырвать железо из камня. Почему он не подумал об этом заранее?
— Нет. Нет… жертвоприношение должно быть принесено, — сказала Соли.
Вар попробовал вырвать второй наручник. Этот наручник немного поддался.
— Я не могу позволить тебе сделать это, — простонала Соли сквозь слезы.
Вар решил не обращать на ее слова внимания и продолжал рвать и тащить наручник на себя. Его фехтовальные палки не годились в качестве рычагов, потому что они были слишком толстыми и подсунуть их под наручник невозможно, а сделать что-то с их помощью снаружи не удавалось. Можно было попробовать разбить железо камнем — но звук мог привлечь внимание жрецов или самого Миноса.
Внезапно что-то отбросило его назад.
Соли согнула свою обнаженную ногу в колене и с силой толкнула Вара в грудь. Вар понял: она будет стоять на своем. Она будет оказывать ему физическое сопротивление и не позволит расковать наручники.
И это означало, что для того чтобы освободить Соли, Вару нужно было сначала лишить ее сознания. Но простит ли она его потом, если он добьется ее освобождения против ее воли?
Так или иначе заставить себя ударить Соли Вар не мог — он мог ударить кого угодно, но не ее.
Он стоял и смотрел на нее.
— Тогда я пойду и убью Миноса, — сказал он через несколько секунд.
— Нет! — в ужасе воскликнула Соли. — Он чудовище, зверь! Никто не в состоянии причинить ему вреда!
— Я поклялся убить любого, кто причинит зло ребенку Солы, — ответил Вар. — Я дал эту клятву задолго до того, как ты дала свою. Ты хочешь, чтобы я дождался… дождался, пока этот монстр придет сюда сам?
— Но Минос бог, он не человек! Ты не можешь убить его!
— Он питается мясом девственниц — разве он не заслужил смерти?
Внезапно Вар понял, что теряет время.
— Кто бы он там ни был, я должен встретить его — если только ты не желаешь пойти со мной сама.
— Я не могу.
Дальнейшие уговоры были бесполезны. Вар повернулся и твердым шагом спустился по дну каньона ко входу в лабиринт, не обращая внимания на тихие стенания Соли.
В конце каньона находилась большая пещера с широким входом, образованным краями обрыва. В глубине пещеры виднелись несколько проходов-разветвлений. Вар достал фехтовальные палки и осторожно ступил в один из проходов.
Подземный коридор очень скоро расширился и образовал средних размеров пещеру, пол которой оказался усыпан костями. Вару не нужно было рассматривать эти кости близко, он и так знал их происхождение. Если его план не увенчается успехом, кости Соли присоединятся к этой коллекции. Вар пошел дальше.
В следующей пещере у стены было расставлено несколько высушенных черепов. В третьей пещере имелось и то и другое. Миноса нигде видно не было.
Неожиданно Вар похолодел, решив, что божественное чудовище уже давно напало на Соли, пока он блуждал в пустых пещерах. Вар торопливо бросился обратно к выходу в каньон, миновал пещеру с черепами, потом с костями…
И понял, что заблудился в лабиринте. Каким-то образом он пропустил нужный поворот и теперь совершенно не представлял, где находится и куда нужно идти, чтобы попасть к главному входу. Врожденное дикарское чувство направления, в обычных ситуациях всегда безошибочно подсказывающее Вару дорогу обратно, предало его в миг особенного волнения.
Найти выход из лабиринта он, конечно, мог. Он мог разыскать собственные следы по запаху, или, если это окажется невозможным, набрать костей и пометить ими свой маршрут, отсекая один за другим ложные ходы. Но все это требовало времени, а опасность уже могла нависать над Соли. Вар решил действовать напрямик.
— Минос! — что есть силы закричал он. — Выходи и бейся со мной!
— Неужели это в самом деле необходимо? — тихий голос у Вара за спиной.
Вар мгновенно повернулся. Перед ним в одном из проходов в полумраке маячила фигура человека.
О нет, это был не человек!
Мощное мускулистое тело тренированного воина несло на себе поросшую густой гривой волос голову животного, украшенную рогами. Эффект усиливала густая борода, спускающаяся существу до груди. Лицо чудовища было вытянуто как рыло вперед, рога торчали из черепа чуть выше ушей. Впечатление было таким, как будто голова быка пересажена и привита человеку. Ноги существа были снабжены отличными копытами — не из разросшихся ногтей, как у Вара, но настоящими круглыми копытами, вроде коровьих. Однако при этом видно, что зубы создания не принадлежат травоядному; они острые и напоминают зубы большой собаки или волка.
Таков был Минос.
За свою жизнь Вар насмотрелся необычного и ожидал увидеть что-то в этом роде. Он взмахнул своей фехтовальной палкой — в его груди уже разгоралось возбуждение предчувствия битвы. Некоторые называли это страхом.
— Что привело тебя сюда в это время, Вар Палка? — ровным и спокойным голосом спросил бог. — До сих пор ты приходил только с наступлением темноты и ни разу не удосужился посетить мое жилище.
— Я пришел биться с тобой, — повторил Вар.
То, что бог может говорить и что он так много знает, поразило Вара до глубины души. Откуда он узнал имя Вара?
— Это я уже слышал. Но почему сейчас? У меня впереди тяжелый день. Завтра я буду свободен и уделю тебе немного времени из моего обильного досуга.
— К твоей скале прикована девушка, ее зовут Соли, она мой друг. Я поклялся убить любого человека… или зверя, или бога, кто причинит ей вред. Но я не хочу ждать, когда этот вред ей причинят.
Минос согласно кивнул, широко махнув своей гривой:
— У тебя есть верность и отвага. Но скажи, ты в самом деле считаешь, что способен убить меня?
— Нет. Но я должен попробовать это сделать, потому что без Соли не смогу жить.
— Пойдем. Думаю, мы сможем уладить это дело лучшим образом.
Минос повернулся своей широкой спиной к Вару и, не глядя на него, зашагал по одному из проходов, стуча копытами по камням.
Вар в замешательстве последовал за чудовищем.
Они пришли в большую пещеру, в центре которой возвышался единственный камень.
— Этот камень я использую для упражнений, — сказал Минос. — Вот так.
Бог наклонился, присел и обхватил камень обеими руками, казалось, ни мало не волнуясь, что за его спиной находится вооруженный враг. На руках, спине и боках Миноса буграми вздулись мощные мускулы. До сих пор Вар видел подобную силу только у Повелителя.
Камень медленно начал подниматься вверх. Минос поднял вес до груди, задержал его в таком положении на несколько секунд, потом так же медленно опустил вниз.
— Хочу посмотреть, как ты управишься с этим великаном, — сказал он, отдуваясь. — Учти, грыжа появляется в основном после того, как ты поднимешь камень, а не в момент взятия веса.
Бог отступил в сторону.
— Теперь твоя очередь. Если сможешь сдвинуть этот камень с места, нам будет, о чем разговаривать.
Вар засунул фехтовальные палки за пояс и подошел к камню. Минос доверял ему; теперь и он должен ответить доверием на доверие.
Вар ухватился за камень, напрягся… и не смог сдвинуть его с места. Он даже не смог пошевелить его.
Вар сдался и выпрямился.
— Ты прав. Ты сильнее меня. Но я могу побить тебя в бою.
— Конечно, — добродушно прорычал Минос.
Звуки речи давались чудищу не просто. Для того чтобы выговаривать слова, ему приходилось вытягивать вперед из-под широкого рыла рот и сильно напрягать лицо. Выговор бога был чрезвычайно странным и ни на что не похожим.
— Если ты настаиваешь, мы, конечно, можем сразиться. Но давай же сначала побеседуем. Мне нечасто доводится говорить с живыми, тем более достойными людьми.
Вар не стал возражать. Пока бог занят им, Соли ничего не угрожает. У Вара мелькнула мысль о том, что произошло бы, если бы он напал на бога, пока тот занимался подъемом камня. В этом случае камень мог запросто опуститься Вару на голову…
Они расположились в другой пещере на грубых стульях, сделанных из перевязанных сухожилиями костей.
— Вот, перекуси, — сказал Минос. — У меня есть ягоды, орехи, хлеб — и мясо, конечно. Разумеется, ты знаешь, откуда я его беру.
Вар это знал. И нужно сказать, что упоминание об этом мясе не было столь шокирующим для него, каким могло стать для других людей, потому что за время своей дикой юности Вару довелось перепробовать многое.
— Я разделю твою трапезу.
Минос запустил руку в горшок и выудил оттуда ребро с изрядным количеством мяса.
— Я изжарил это только вчера, так что пища вполне сносная и свежая, — пояснил он, передавая ребро Вару. Бог снова погрузил руку в горшок и добыл оттуда еще одно ребро для себя.
Вар откусил кусочек, успокоив себя тем, что это мясо наверняка вкуснее сырого мяса крыс. Пока Вар пережевывал откушенное, у него мелькнула досужая мысль о том, которой из девушек это ребро принадлежало. Скорее всего, последней; той, не слишком симпатичной, которая кричала не умолкая все время, пока ее приковывали к скале. Была она немного жирновата — судя по этому мясному ребрышку. Вар почувствовал, как к горлу подкатила тошнота и поспешно запил пищу тепловатой водой, которую ему подал Минос.
— Откуда ты родом? — спросил его бог.
Вар рассказал о стране ненормальных и о действующем там законе круга.
— Я слышал об этом, — ответил Минос. — Но должен признаться, я всегда принимал это за вымысел, миф — не обижайся, пожалуйста. Теперь я вижу, что это на самом деле замечательная страна. Но что заставило тебя и твою подругу отправиться в путь?
Вар рассказал и эту часть своей истории. Речь его стала на удивление свободной, возможно потому что каждая минута промедления отодвигала момент ужасной развязки.
— Так ты говоришь, ее отец был кастрирован? Как это произошло?
— Я не знаю. И никто не знает. Когда он был Повелителем, я еще не принадлежал к империи, а Соли говорила, что в подземный мир он уже пришел таким.
— Значит, это произошло с ним раньше. Возможно, в детстве. В некоторых племенах, я слышал, такие вещи в обычае. Но как в таком случае…
Вар пожал плечами:
— Я не знаю.
— Могло ли так случиться — естественно, я исхожу только из неспособности первого, — что отцом Соли был Безоружный?
Вар сидел, жевал жертвенное мясо девственницы, и постепенно никак не связанные между собой фрагменты прошлого начали складываться в его голове в правильную и симметричную мозаику. Повелитель решил, что Вар убил его дочь!
— Ирония судьбы, — глубокомысленно заметил Минос. — Если конечно, все действительно обстоит таким образом. Но тогда все очень просто. Все, что от тебя требуется, это предъявить Безоружному его дочь при следующей вашей встрече.
— Если только…
— К сожалению, это так…
— Ты не можешь оставить ее в живых?
Вару просто не верилось, что такое приветливое, рассудительное существо не поддастся на его уговоры.
Минос вздохнул:
— Я бог. А боги обычно живут по своим правилам, отличающимся от людских. Мне хотелось бы, чтобы все было по-другому.
— Но мне кажется, у тебя здесь достаточно мяса для того, чтобы прожить еще месяц.
— Это не так, потому что мясо протухает, а я не привык питаться падалью. Когда-нибудь мне придется попросить установить здесь холодильник. Но основная проблема не в этом. Я принимаю жертвы не из-за мяса. Не оно мне нужно.
Ничего не понимающий Вар продолжал молча жевать.
— Мясо — всего лишь побочный продукт, — продолжил Минос. — Я употребляю его в пищу потому, что это удобно, и потом, я не люблю, когда добро пропадает зря. Просто я стараюсь наилучшим образом выйти из той ситуации, которую мне навязал храм.
— Значит, храм заставляет тебя это делать?
— Все храмы и все религии заставляют своих богов вести себя так, как этим храмам и религиям удобно. Так было всегда, и до Взрыва тоже. Жрецы Нового Крита делают вид, что служат Миносу, но на самом деле Минос служит им. По большей части все дело сводится к контролю над рождаемостью, потому что легче всего сокращать рождаемость, уменьшая число половозрелых девушек в населении. С другой стороны, это способ удержания власти, которая в противном случае давно была бы погребена под покровом времени и наслоениями различных политических настроений. Обычные люди привыкли бояться меня. Я прячусь в темном углу спальни у каждого непослушного ребенка, дышу в спину всякому недобросовестному налогоплательщику. Я кара для неверных жен. Однако я одинок и смертен. Меня изготовили в храме при помощи комбинированных мутаций и хирургического искусства…
— Точно так же, как и Безоружного! — воскликнул Вар.
— Наверное, ты прав. Когда-нибудь мне хотелось бы повидаться с этим человеком. И чтобы довершить мой божественный образ, меня снабдили вот… этим.
Минос откинул край своих одежд. Вар был потрясен.
— Противовес кастрации, так сказать. Мои сексуальные аппетиты отличаются от аппетитов обычного человека, в соответствии с разницей в размерах. Но чувства нападают на меня только в виде приступа и только в период полнолуния.
— Значит, Соли… и те другие…
— Как видишь, сейчас я нахожусь в своем доме. Благодаря этому мы ведем спокойную беседу. Стоит мне приблизится к выходу из пещеры и почуять запах девственницы, как я теряю над собой власть. Так уж я устроен, это у меня в крови, в мозгах, в самой сути. Удар мой силен, и моя партнерша обычно не переживает уже первого раза.
Вар еще раз представил себе член, который ему только что довелось лицезреть, вообразил мощь, с которой он должно быть вонзается в плоть девственницы, и содрогнулся от мысли, что подобное скоро ожидает Соли! Уж лучше честный удар палицей со всего маха!
— Но почему тебе не приводят… старых женщин?
— Тех, кто и без того скоро умрет? Потому что они не девственны. Бог Минос требует непорочности и только непорочности. Это непременное условие. Ни на что другое я не обращу внимания.
Все это Вара удивило, но одновременно показалось естественным, потому что за время своих странствий он повидал многое.
— Но что случится, если будет допущена ошибка… если жертва не окажется непорочной?
Минос ужасно улыбнулся, его зубы с одной стороны пасти оскалились.
— Тогда я отправлюсь в храм и устрою там переполох. Это будет означать, что следующий месяц для нашей страны будет несчастливым.
Вар, всеми силами стремящийся продолжить разговор, вдруг вспомнил интересную тему:
— Слышал ли ты об амазонках — о женщинах-пчелах?
— О, да. Потрясающее племя. Именно их я имел в виду, когда говорил о ритуальной кастрации.
— Их мужчины… каким образом они делают это?
— Очень просто. Обо всем заботятся женщины. Простейшие манипуляции с простатой и семенными железами позволяют добиться эякуляции в критический момент. Для мужчины это, конечно, не слишком приятный способ, в особенности если эта часть тела у него плохо зажила или если у его партнерши оказываются острые ногти. Но добиться желаемого результата можно всегда.
Вар, который в жизни не слышал о простате, молча кивнул, не желая уточнять, что так и не понял, какое отношение имеют ногти, тупые или острые, к детородным актам.
Трапеза подошла к концу.
— Я должен сразиться с тобой, — грустно сказал Вар.
— Думаю, ты знаешь, что я убью тебя. Но я также уверен, что ты сумеешь найти более романтический выход из положения — извини за шутку в такой ситуации. Мне не хотелось бы обагрять твоей кровью и кровью твоей подруги мои рога — в особенности зная, что вы проделали такой долгий и трудный путь и понесли уже немало бед от горьких шуток судьбы. Не хочу тем более потому, что этого так легко избежать.
Вар с непониманием посмотрел на чудовище.
— Но она не хочет идти со мной. Говорит, что жертвоприношение должно состояться.
Минос встал:
— Есть такие вещи, о которых даже боги не могут говорить людям напрямую. Иди же — или нам действительно придется сразиться, потому что я чувствую, как необходимость поднимается во мне.
Вар выхватил свои палки. Небрежным и быстрым движением руки бог выбил оружие из рук Вара:
— Иди! Я не желаю иметь дел с глупцами!
Вар, поняв, что его вызовы так и останутся безответными, подобрал свои палки и пошел прочь. На этот раз он нашел выход сразу же.
Глава семнадцатая
Соли по-прежнему лежала распятой на скале. Вар подбежал к ней:
— Ты должна пойти со мной. Минос идет сюда!
Казалось, Соли совсем не была удивлена тем, что Вар все еще жив.
— Я знаю. Уже почти полдень.
Лицо девушки раскраснелось в лучах уже высокого солнца, губы ее потрескались.
— Он не хочет убивать тебя. Но ему придется это сделать, если он найдет тебя здесь.
— Да.
Соли снова заплакала, но по ее лицу было ясно видно, что своего решения она не изменит.
— Я не смог остановить его. Я снова буду пытаться, но он убьет нас обоих.
— Тогда уходи! — яростно выкрикнула ему в лицо Соли. — Я согласилась на это, чтобы спасти твою глупую жизнь. Зачем ты так упорно хочешь выбросить ее на ветер?
— Зачем? — выкрикнул в ответ Вар. — Потому что я лучше умру, чем позволю умереть тебе! Ты не сделала для этого ничего!
Соли впилась в лицо Вара глазами, неожиданно успокоившись:
— Соса всегда говорила мне, что мужчины глупцы.
Связи между словами Соли и происходящим Вар не увидел. Прежде чем он успел открыть рот, чтобы что-то сказать, со стороны лабиринта послышался шум.
— Минос! — в ужасе прошептала Соли. — О, Вар, прошу тебя, пожалуйста, пожалуйста, уходи!
Во мраке перед входом в пещеру заколыхалась огромная тень. Из вывороченных ноздрей Миноса бил пар.
Вар метнулся к Соли, заслонил ее своим телом, понимая, что эта слабая защита, но намереваясь остаться с девушкой до конца. Соли начала биться, разрывая одежду Вара в клочья зубами и ногами, но он крепко прижал ее к камню. В конце концов Соли ослабла и затихла, повиснув на своих кандалах под телом Вара, ее ноги бессильно подрагивали.
— Я не оставлю тебя, — прохрипел Вар в ее перепутанные волосы.
Соли потерлась головой о его щеку.
— Ох, Вар, прости меня, Вар, — всхлипнула она. — Я люблю тебя, такого идиота.
Удивляться времени не было. Вар жадно впился губами в губы девушки, за спиной он слышал перестук копыт бога, ему казалось, что дыхание Миноса уже обжигает его спину.
Вар судорожно обхватил тело девушки руками и все, что копилось между ними в течение этих трех лет, внезапно выплеснулось наружу в эти роковые мгновения. Чувства переполнили их, и они слились в одно — отчаянно, прекрасно, болезненно и облегченно.
Минос уже приблизился к ним, остановился у них за спиной, постоял так, принюхиваясь, потом издал глухой рык, частью исполненный ярости, частью насмешки. Отвернулся и прошел мимо.
И только после этого Вар понял, что произошло. О чем именно Минос пытался намеком сказать ему.
А Вар, конечно, был глупцом. Во всем.
Со стороны храма послышались вопли. Вар впился в наручники Соли, бил и колотил по ним камнями и своими палками. Если ему удастся вырвать хотя бы один наручник, тогда рука Соли освободится, и она сможет помочь ему — но железо и камень как будто срослись.
В пыли около ног Соли он нашел ржавый штырь, подсунул его конец под наручник и положив сверху камень для веса, навалился сам — и наконец очень неохотно один из огромных железных гвоздей выполз из скалы. Но драгоценный штырь Вара, который тот использовал как рычаг, при этом сломался, и другой наручник продолжал крепко держать Соли.
Шум в храме начал стихать.
Через некоторое время со стороны храма появился Минос. На руках он нес два мертвых тела. Вар и Соли испуганно замерли и стали ждать, что будет дальше.
Бог подошел к ним и остановился.
— Вот эта — верховная жрица, — удовлетворенно заметил бог. — Что же, она заслужила такого конца, как никто другой. Правосудие, достойное пера поэта.
Минос посмотрел на Соли, которая в страхе отвернула от чудовища лицо.
— Подержи-ка ее, — сказал бог, протягивая Вару одно из мертвых женских тел. Вар принял на руки ношу бога, не зная, как с нею обращаться. Это была девушка одних с Соли лет, ее тело еще не остыло, кровь стекала по пальцам Вара и капала на землю. Что-то невозможное было в виде этой девушки, даже учитывая то, что она мертва. Казалось, что все ее внутренности разорваны, а снаружи осталась только обтянутая кожей оболочка человеческого образа. Вар содрогнулся, представив, насколько близко от такой участи была сама Соли.
Минос протянул освободившуюся руку и ухватился ею за упрямый наручник. На необъятной спине чудища напряглись канаты мускул, руки бога задрожали от неимоверного усилия.
Железный гвоздь вылетел из скалы, извергнув вслед за собой каскад мелких камней. Соли была освобождена.
Бог запустил руку в глубины своих истрепанных одежд, выудил оттуда маленький пакетик и передал его Соли, впихнув его в ее сжатую руку.
— Подарок, — сказал он. — Не подумай, что ты чем-то мне приглянулась, но тому, что ты оказалась негодной для моей цели, я рад.
Соли ничего не ответила, но сжала пакетик в руке. Минос забрал у Вара свою добычу и прошествовал в свой лабиринт, мурлыча под нос веселый мотив. Что же, у него были причины для довольства: в следующий месяц он сможет есть более чем плотно.
— Нам лучше убираться отсюда, прежде чем в храме придут в себя и забьют тревогу, — сказал Вар. — Пошли, — он взял Соли за руку и увлек ее за собой.
Как только они оказались в лесу, Вар сбросил с себя свою изношенную рубаху и прикрыл ею Соли. Из рубашки получилось короткое, мешковатое, но довольно симпатичное платьице, потому что мелькающие под полами рубашки ноги Соли были стройными, ее фигурка — ладной, а лицо, несмотря на густой загар, — прекрасным.
Сгорая от любопытства, Соли разорвала конверт, который подарил ей Минос. В конверте оказались два ключа и записка. Соли развернула записку и вгляделась в ее строки.
— Какой нам прок от этих ключей? — воскликнул Вар. — Ведь у нас нет дома.
— Это ключи от моторной лодки, — ответила Соли, продолжая читать записку.
В лодке они нашли морскую карту, огромный запас бензина, пресной воды и консервированных продуктов. Каким образом Миносу удалось все это организовать, они даже представить себе не могли, но было совершенно очевидно, что лодка у бога имелась задолго до того, как Вар и Соли появились на его горизонте. Возможно, чудовище намеревалось сбежать само, но передумало, прикованное к храму биологической потребностью, сводящей его с ума в каждое полнолуние. А может быть, бог на самом деле не был настолько привязан к храму, как он говорил. И в конце концов могло быть и так, что это лодка была у него не последней из припрятанных где-то в тайниках…
Изучив карту, Вар и Соли выяснили, что находятся сейчас гораздо дальше к югу от того места, где они предполагали быть. Туннель в Китай, а точнее в Сибирь, — проходил от них далеко в стороне. Новый Крит располагался на одном из островов Алеутской гряды. Теперь, когда у них появилась лодка, можно было продолжить путешествие в нужном направлении, следуя цепочке островов вплоть до полуострова Камчатка. Оттуда был открыт путь на север пешком или на юг и запад через Охотское море или, точно так же от острова к острову, на юго-запад к Японии.
От незнакомых названий, которые читала на карте Соли, у Вара кружилась голова. Эта удивительная карта была похожа на книги Повелителя: она издана еще до Взрыва и содержала в себе много совершенно непонятного и на первый взгляд бессмысленного. Многих из изображенных на карте островов больше не существовало.
Но ни Вар, ни Соли даже не думали о том, чтобы вернуться к месту надежной переправы с континента на континент — обратно мимо улья женщин-пчел к Аляске. Без обсуждений Китай был принят ближайшей целью путешествия — целью, к которой и Соли и Вар уже не знали, зачем стремиться, потому что и он и она могли видеть свою жизнь счастливой только среди своего народа. Если бы Повелитель все еще шел по их следу, он бы уже давно их догнал.
Они могли вернуться на родину, где Соли отправится к одному из своих отцов, а Вар снова станет воином, и связь между ними прервется, потому что необходимости видеться друг с другом у них больше не было. Однако путешествие было решено продолжить, и они устремились на запад, не имея на то ни причин, ни оправданий.
Начался шторм, и Вар с Соли поспешно пришвартовали лодку к берегу одного из небольших островков. Как только погода наладилась, они отправились дальше, благодаря отличному мотору разогнав лодку до предельной скорости и с легкостью разрезая волны.
То, что произошло между ними в каньоне перед лабиринтом Миноса, больше не обсуждалось, а по прошествии некоторого времени у обоих пассажиров лодки появилось ощущение, как будто этого и не случалось вовсе. Да и все двухлетнее пребывание на Новом Крите вспоминалось сейчас как страшный сон, бред, как что-то чужое, случившееся не с ними. Соли снова была боевой девчонкой, а Вар — уродливым воином-кочевником.
Но что-то изменилось. Как бы они не пытались скрыть это друг от друга, но Соли превратилась в молодую женщину, а Вар, ее спутник, был мужчиной в расцвете сил. Обниматься так же невинно и открыто, как раньше, они больше не могли, потому что сейчас их объятия имели иной смысл и вызывали соответствующие взрослым людям реакции их тел, которые и Соли и Вар допустить и позволить себе не могли. Они больше не вели откровенных разговоров на тему, откровенней которой быть не могло, — на тему секса.
Они не были готовы к любви. Лишь на мгновение любовь осенила их своими крыльями, налетела как шторм, всколыхнув их эмоционально и физически… Но так же, как заканчивается любая буря, закончился и этот подъем, и Вар и Соли отправились на островки своих размышлений, чтобы закрыться там и отъединиться друг от друга. Но общая цель продолжала их связывать, а где-то под спудом тлело невысказанное пока еще взаимное желание.
Таким образом все это представлялось Вару, который в силу развития своего ума не мог сформулировать это ни для себя мысленно, ни для Соли в точных и емких словах. Не раз и не два он замечал, как Соли смотрит на его браслет. Быть может, при этом она вспоминала то, каким образом она сохранила браслет для Вара, решившись пожертвовать ради этого жизнью. Тогда он сказал ей, что это глупо, сейчас же он очень жалел о своих словах, несмотря на то, что чувствовал их правоту. Деньги, вырученные от продажи браслета, позволили бы им избежать двухлетних страданий на Новом Крите.