Раскрыть ладони Иванова Вероника

Даже русые локоны, обрамляющие довольное лицо, кажутся светящимися от радости. Ну да, на дворе же празднества, и никто не грустит. Почти никто. Впрочем, единственного грустящего уже можно не считать. Потому что его скоро не будет.

— Конечно, конечно! Закончили, как надлежало. И не может быть никаких вопросов!

— Тогда извольте объяснить, зачем...

— Мэл, это так чудесно! — защебетала Тайана, то и дело норовящая бросить на молодого человека загадочный взгляд. — Это такой щедрый подарок!

— Подарок?

— Давайте, поднимемся к вам. Там всё и поймёте.

— Как пожелаете.

Шаги даются со скрипом в каждом суставе, как в несмазанных петлях. Боги, как же я устал! Пора прекращать бесполезное трепыхание. Мотылёк слишком близко подлетел к свечному огоньку и загорелся сам. Ну ничего, пламя скоро угаснет. Вместе с жизнью.

Дверь открыта, и уже с порога видно, что...

Чердак резко уменьшился в размерах. Но стены дома не могли сойтись вместе, стало быть, причина обмана зрения в другом.

В аккуратных стопках книг, разложенных на полу, на столе и везде, где нашлось свободное местечко.

— Вы ведь не откажетесь их принять? Я подумал, что на Середину лета это будет уместным и достойным даром. Не надо ничего говорить!

А мне и сказать-то нечего. Звуки есть, а слов нет.

Значит, тем таинственным богатеем, выкупившим книги моего отца, был Брэвин.

Щедро.

Трогательно.

Но будь я проклят, слишком поздно!

* * *

— Ум-м-м-м-г-р-р-р-х!

Кулак, сооружённый со слезами и проклятиями, врезается в стену. Расплавленная сталь ладони от удара заходится волнами, только добавляя жара к ощущениям, но лучше боль будет приходить снаружи, чем изнутри.

Если бы можно было поменять ощущения местами, я согласился бы разбить руки в кровь или вообще отрезать, только бы всё прекратилось. Только бы наступило забвение.

За что, боги? За что?! Хоть укажите причину, и мне будет не столь обидно служить вам развлечением...

Тишина. За окном чердака простираются крыши города, захваченного буйным весельем праздника, но счастливые голоса не долетают до меня, словно охранное заклинание отбрасывает их назад. Оно неспособно на такое, знаю. Это я не слышу ничего. Даже своей боли.

Она подозрительно молчалива, моя настойчивая госпожа. Она смотрит. Она выжимает тихие стоны из моего горла, но сама не произносит ни слова, только задумчиво прогуливается по аллеям разложенных на полу книг.

Книги. Много? Мало? Несколько десятков томов, толстых и тоненьких, неподъёмных и лёгких, как пушинки. На их страницах живут настоящие чудеса, но я разучился читать, а тупо и непонимающе смотреть на картинки... Да пошло оно всё за Порог!

Ногам проще, пусть они тоже мало что чувствуют, но хотя бы и не горят в невидимом огне. Р-раз! Два! Стройные стопки разлетаются во все стороны, а вместе с ними и крепость моей души рушится под безжалостными ударами. Прочь, всё прочь! Зачем мне теперь всё это? Именно тогда, когда пропал последний смысл, умерла последняя цель... Как ты жесток, мир! Я ненавижу тебя! Так сильно, что...

Готов уничтожить.

Нет, конечно, не весь: та же Тайана ни в чём передо мной не провинилась, но есть десятки, а то и сотни других. Тех, кто всегда смеялся надо мной. Тех, кто презирал. Тех, кто не признавал за мной даже права на попытку. А всё почему?

Потому что сами они от рождения наделены этим клятым Даром сполна!

Я же ничем не мешал вам, верно? НИЧЕМ! Мне нужно было так мало... Просто жить. И уйти, только оставив после себя память — в своём наследнике. Уйти так, чтобы ему не было стыдно за своего отца. Я готов был валяться у вас в ногах, лишь бы мне позволили тихо и мирно доползти до цели. Моей цели. Убогой и глупой, но моей. Вам именно это и не давало покоя?

Не хотели бросить мне с господского стола немного крошек независимости? Неужели, боялись? Нет. Вы просто не считали меня человеком. Ни минуты.

Жалкий червяк, дохнущий в нагретой солнцем дорожной пыли. Не более.

Я ненавижу вас. И если бы у меня достало сил...

Сложенные вдвое листки, вывалившиеся из какой-то книги. Потрёпанные, слегка пожелтевшие. Вереницы букв, написанных знакомым почерком.

Тьфу! Разлетаются, едва только удаётся поднять с пола, а я не сразу ухитряюсь их поймать, и они снова падают, кружась, как листья слив на заднем дворе Судейской службы. Хотите убежать от меня? Не выйдет!

Расправить на столе и прижать предплечьем, чтобы не унёс сквозняк. Прочитать? А что я теряю?

«С днём рождения, сын! Поздравляю! Сегодня тебе исполнилось ровно двадцать два года, и ты стал совсем самостоятельным. Не люблю слово «совершеннолетие», уж извини, поэтому просто буду называть тебя взрослым. И ещё. Теперь ты — маг. Самый настоящий. И никому даже в голову не придёт сомневаться в твоих силах! Знаю, ты снова надуешь губы и будешь вздыхать, но это всё глупости. Правда. Твоих сил хватит на многое, поверь. Это я, нерадивый родитель, ленюсь и никак не могу закончить описания заклинаний, и это меня надо нещадно сечь, а ты — умница. И мне завидуют все мои приятели, потому что их сыновья и вполовину не так старательны. И конечно, не так одарены! Ты всё сможешь, Маллет. Всё-всё-всё. Я тебе ещё столько должен рассказать... Ну ничего! Успею. А пока... Я придумал, какой подарок доставит тебе удовольствие! Тот, который ты от начала и до конца сделаешь сам. Я хорошо помню твои детские мечты про феечку. Конечно, нехорошо владеть другим живым существом, но чего не сделаешь ради любимого сына? Поступлюсь принципами ненадолго. Я нарисовал, как должно сплетаться заклинание, а тебе осталось только приноровиться и соорудить его. Ты справишься, я уверен! Это заклинание подходит для вызова разных духов, а если сделать контур тройным, можно поймать на крючок и демона. Но конечно же, ты не станешь совершать такую глупость? Демоны слишком опасны и своевольны. Их можно подчинить, но плата за кратковременное могущество всегда оказывается слишком высока...»

Высока, говоришь? Ничего. Я заплачу.

Это письмо должно было попасть ко мне в день совершеннолетия. Немногим больше, чем через полгода после гибели отца. И попало бы, если бы мать не распродала имущество и не сбежала бы, оставив меня в Доме призрения. Всё могло сложиться иначе. Более счастливо? Наверное. Уж точно, с меньшими потерями!

Сколько ещё таких заметок сделано на полях каждого тома? А сколько сведены в отдельные альбомы? Я мог бы научиться заклинать так, как мне того хотелось. Мог бы стать магом, не бояться никого и не унижаться ни перед кем. Не хватило лишь сущей малости...

Времени.

Всего нескольких месяцев. Почему отцу понадобилось погибнуть так рано? Не мог потерпеть до дня моего рождения? Так хоть бы позволил тогда и мне погибнуть вместе с собой! Было бы не настолько больно и обидно. Он поступил почти, как Тень: спас мою жизнь, а на самом деле, обрёк на медленное и мучительное умирание.

Но теперь всё уже неважно. Демоны дорого берут за свои услуги? Пусть. У меня есть, чем заплатить. Если, конечно, мою жизнь хоть кто-то сочтёт ценной.

Рисунок выглядит на удивление просто. Наверное, поэтому дома магов и наводнены феечками, раз духов так легко вызвать и воплотить. А демону нужен именно тройной контур? Но ведь не всё так очевидно? Не всё.

Все три начертания должны быть сведены в единый узор, иначе просто не сработают. Значит, какие-то из узлов являются ещё и соединяющими. Осталось только угадать, какие... Ладно, начну, а там, глядишь, и мысли появятся.

Раскатившиеся по полу восковые шарики. Я тогда убил полночи на запечатывание обрывков заклинаний, но похоже, не зря тратил силы. А всё почему? Потому что «шкатулки» — слишком ненадёжные хранилища, норовящие открыться или остаться незакрытыми в самый неподходящий момент. Конечно, восковой плен для чар подходит лучше! И что же у меня имеется? Какой длины нить я могу свить из этих обрывков?

Слева направо, именно так я закатывал воск, смешанный с чарами. Обратное движение должно быть справа налево. Кончиками пальцев, еле удерживающими шарик. Раз ничего не чувствую, буду смотреть. Во все глаза!

Но для начала освобожу место. Демон же не феечка, на пятачке не поместится. Правда, откуда я знаю, какой получится? Может быть, всё зависит от размеров контура? Да, точно, так и должно быть. А сколько у меня есть восковых шариков? Сотня? Больше? О, вполне достаточно! Маленький демон мне ведь не нужен? Нет, мне нужен большой, злой и беспощадный! Умеющий только одно: разрушать.

Книги в сторону, пусть останется только чистый пол. Не очень уж чистый, правда... Столько хватит? Должно. Даже лошадь поместится, не то, что демон. Теперь остаётся только одна трудность. Самая главная. Зажечь лампу, потому что тепла рук не хватит, чтобы размягчить воск.

Какая злая насмешка! Пальцы жжёт изнутри невыносимым жаром, а снаружи они не горячее, чем обычно. Проверял. Подносил ладонь к щеке. Дотрагивался. И выл от отчаяния.

Огниво, конечно, падает. С десяток раз прежде, чем его удаётся надёжно зажать и заставить искру появиться. Ну, хоть масло вспыхивает сразу, и на том спасибо! Да так ярко вспыхивает, что голову посещает шальная мысль сложить книги в один большой костёр и... Нет, не могу. Жечь дом дяди — дурная затея. Никчёмная и постыдная. Мне нужно совсем другое.

Огонёк на кончике фитиля длинный, узкий, но своё дело знает не хуже, чем факельный. Греет. Наверное, даже обжигает, но не может сравниться по силе с тем, что бьётся в мои ладони изнутри. Начнём?

Опуститься на колени. Унизиться последний раз и больше никогда уже не склоняться ни перед кем. Неужели мне удастся? Неужели ещё до конца дня я смогу почувствовать себя счастливым? Не верится. Но сердце сладко млеет в груди, предвкушая упоение местью. Даже если демон не подчинится, я всё равно перестану чувствовать боль. Потому что в тот же миг умру. Окончательно и бесповоротно.

Зажать шарик в пальцах. Поднести к огоньку лампы, но не слишком близко, чтобы воск не потёк. Уловить миг, когда матовые бока начнут жирно лосниться, размять, распрямить, прижать к паркетине. Потянуться за следующим...

Восковая дорожка на полу растёт. Разноцветная, потому что огарки я скупал, где только мог, не заботясь о красоте. Есть лиловые кусочки, есть ярко-зелёные. Все оттенки жёлтого, красного и синего. Нет только чёрного. И не нужно. Чёрный цвет — знак траура, а я собираюсь праздновать, а не скорбеть.

Так, внутренний контур готов. И то ли мне кажется из-за слезящихся от напряжения глаз, то ли воздух, попавший в него, и в самом деле начинает подрагивать... Нет, ещё рано. Круги ещё не замкнуты.

Второй контур. Так вот, в каких узлах нужно скреплять их друг с другом! По рисунку точно так и выходит, если вложить один в другой. Кто сказал, что заклинание не должно быть красивым? Оно совершенно, а стало быть, прекрасно в своей стройности и строгости. Ну что же, осталось совсем чуть-чуть...

Три кольца, до смыкания каждому из которых осталось ровно по капле воска. И всего три шарика, сиротливо лежащие передо мной. Ну что, Маллет, ты готов сделать последний шаг? Готов. А в забвение или в бессмертие — неважно. За моей спиной ничего не осталось, но и впереди только пустота. Терять нечего. Мечтать не о чём. Надеяться? Глупо. Верить? Надоело. Я слишком устал. Мне нужен один лишь покой, и сейчас... Сейчас я его получу!

Восковые лепестки замыкают узор. И все трое именно зелёного цвета. Забавно. Когда-то давно зелёный считался цветом надежды. Но у меня-то совсем другие цели! Я твёрдо знаю, чего хочу.

Разрушить.

Всё.

Навсегда...

Разноцветные дорожки становятся ручейками, не покидающими пределов начертанного рисунка, но текущими быстрее, чем вода. Оттенки сливаются в единое целое, постепенно наполняющееся светом, и струйки вдруг... взлетают.

Сначала внутренний контур, потом остальные. Капли воска, цепляясь друг за друга и образуя причудливую, не перестающую колыхаться на несуществующем ветру сеть, ползут по воздуху так же легко, как и по тверди камня. Только ползут вверх, а не вниз, словно наделены собственной волей и силами.

Три слоя жидкого воскового кружева, закрывая обзор, поднимаются с пола на высоту человеческого роста, натягиваются, как струны, чтобы на самом последнем пределе напряжения обречённо разорвать объятия и... Опасть коротким дождём на фигуру, невесть откуда возникшую в центре вылепленного мной узора.

И словно дождавшись удобного момента, остатки сил позорно сбежали, при мне задержалось лишь рассеянное удивление.

Получилось.

Но что именно?

* * *

— Какого фрэлла?!

Он раздражённо стряхивает разноцветные капли с одежды, с волос, с лица, но воск оказывается ловчее и повсюду застывает раньше, чем встречается с нетерпеливыми ладонями.

Вот всё и завершено. Окончательно и бесповоротно. У Маллета Нивьери оставалась единственная попытка уйти с грохотом и треском, но она бесславно провалена. Демон? Не смешите меня! Не слишком высокий, не слишком крепкий, рядом с кузенами вообще покажется чахлым и хрупким. Впрочем, мне было бы наплевать на то, что вижу собственными глазами, если бы... Но он ведь просто человек!

Ни ветвистых рогов, ни горящей пламенем чешуи, ни угрожающего хлещущего по шипастым бокам хвоста, ни когтистых лап — всё самое обыкновенное. Человеческое. В праздничной толпе можно найти персон куда более похожих на пришлецов с Полей Отчаяния, чем эта. Замшевая куртка, залоснившаяся на локтях, сапоги, что называется, видавшие виды, а на штанах, могу поклясться, совсем недавно и не особенно умело зашитая прореха. Да ещё не слишком объёмистая сумка бывалого вида на длинном ремне, свисающем с левого плеча. Или мне достался изрядно поиздержавшийся демон, или...

Снова не повезло.

Да что же это такое?! И добро не научился творить, сколько ни пробовал, и зло оказалось мне неподвластно. В кои-то веки решился, отбросил в сторону сомнения и угрызения, набрался смелости уничтожить своих обидчиков. И что? Потерпел поражение, даже не объявив войну. Нет, мне нечего больше делать среди живых. Не-че-го.

Забавно. Когда всё по-настоящему заканчивается, приходит такое странное чувство... Никогда прежде его не испытывал. Наверное, оно называется «ясность» или как-то похоже. По крайней мере, это слово больше других подходит для описания творящегося сейчас со мной внутри и снаружи.

Зрение будто обострилось до невероятности: кажется, что при желании могу рассмотреть мельчайшую трещинку на потолочной балке в другом конце чердака. И краски, краски какие яркие! Почему я раньше не замечал всего этого? Красноватое дерево паркетных досок подёрнуто паутиной истёршегося лака, светлой и удивительно пушистой на вид. Складки покрывала, сползшего с кровати, собрали в себя все оттенки синевы, хотя ткань давно должна была выцвести. Всего лишь причудливо падает свет? Может быть. Но ощущение не становится менее волшебным.

Страницы книг, раскрывшихся при падении от моих пинков, колышутся беззвучными волнами, когда сквозняк лижет их своим узким язычком, и при каждом движении строчки букв словно меняют свой порядок, желая привлечь моё внимание, желая поведать... Благодарю, но лучше оставьте свои тайны при себе. Не стоит тратиться на того, кто уже мёртв. Почти мёртв.

Хотя... И как я мог упустить из вида такую важную вещь?! Рассчитывал принять смерть от руки, или чего другого, имеющегося у демона, а теперь выходит, придётся всё делать самому. Даже погибнуть с честью не получилось. Впрочем, если я и жил без этой самой чести...

Выдыхаю ругательство. Не слишком заковыристое, зато грязное и смачное. Видимо, оно звучит с каким-то особенным чувством, потому что призванное мной существо перестаёт отряхиваться и оборачивается.

— Под хвостом тянутый?

Переспрашивает слегка удивлённо, но судя по ноткам в голосе, вопрос вызвало вовсе не содержание моей тирады, а то, что она вообще прозвучала. Словно пришлец заметил моё присутствие на чердаке только сейчас и... Насторожился? Испугался? Приготовился к обороне и атаке одновременно? Ничуть не бывало. В этих глазах нет ни страха, ни решимости, ни азарта. Вообще ничего нет.

Тёмно-зелёное зеркало, мутное, без единой искорки. Я могу рассмотреть в нём своё собственное лицо, но больше — ничего. Разве у людей бывает такой взгляд? Не остановившийся или застывший, а отсутствующий в прямом смысле слова. Не глаза, бронзовые накладки щита, позеленевшие от времени. Понятно только одно, зато с необыкновенной ясностью: ЭТУ защиту не пробить ни одним оружием мира.

Кто же он такой? Всё-таки, демон? Не-е-е-ет. Обитатели Полей Отчаяния, призванные в наш мир, не стали бы принимать столь... жалкий облик. Правда, недаром говорят, что внешность обманчива, и если вспомнить примеры из моей жизни... А сколько их было?

Первый, разумеется, Тень. Наёмный убийца, умелый и опасный, на поверку оказался сущим идиотом и испортил мне всё, что только смог.

Второй? Господин старший распорядитель. Пока он прикидывался могущественным и таинственным владыкой судеб, я старался осторожничать и вести себя тихо. А ведь если бы заранее знал, что дядюшка Трэммин — всего лишь злобный и погрязший в ненависти человечишка, всё могло получиться иначе. Следовало сразу вывести его на чистую воду, раззадорить, подставить перед тем же Надзорным советом... Но меня обманула искусно сделанная маска.

А третий? Третий — это я сам. С виду статный и сильный, но на деле... Бесполезная тряпка. Даже пол мной и то не подтереть.

Так может быть, невзрачное на первый взгляд существо, замершее посреди восковых разводов, окажется... Нет. Зачем я снова лгу самому себе? Внешность ничего не говорит о внутреннем содержании, это верно. Но за пределы и возможности тела выйти невозможно. Как говорится, что есть, то есть. Не более.

— Можно задать вопрос?

Э-э-э... Он ко мне обращается?

— Ну... да. Какой?

Пришлец медленно обводит взглядом чердак, заметно задерживаясь на изучении разноцветного узора под своими ногами, качает тёмноволосой головой и задумчиво произносит:

— Собственно, я его уже задал, но, по всей видимости, для вас он оказался непонятным... Что ж, повторю иначе. Почему я здесь очутился?

Я бы и сам хотел это знать. Честно. Потому что мне нужен был кто угодно, но не парень примерно моего возраста или чуть старше, напрочь лишённый каких-либо примечательных черт. Хотя, разговаривает на редкость вежливо. Я бы на его месте рвал и метал, если бы меня вдруг вытащили... Но откуда?!

Если я не достучался до врат, ведущих на Поля Отчаяния, на какую тропинку свернул и в какое из мгновений? А самое главное, где завершил свой путь?

— Видите ли...

Мысли бы путались, если бы вообще нашлись сейчас в моей голове. Значит, лучше сказать правду, уж для неё слова найдутся!

— Мне просто было нужно. Очень.

Густые брови настороженно сдвигаются.

Я неправильно подобрал слова? Конечно. Ещё бы начал с описания душевных терзаний...

Снова всё порчу. Нет, хватит! Последние минуты жизни следует провести так, чтобы не было стыдно. Ни одному из присутствующих.

— Был нужен.

— Я?

Вот теперь он удивился очень даже по-человечески, и бронзовые щиты заметно дрогнули, но всё же удержались на месте.

— Нет.

— Тогда почему я здесь?

— Наверное, что-то не получилось. Или получилось не так. Не знаю.

— Не получилось? — Он поправил ремень сумки, норовящей съехать с плеча, и скрестил руки на груди. — А что именно вы делали? Вернее, хотели сделать?

Странно, но врать совсем не хочется. И отмалчиваться — тоже. Так всегда происходит перед смертью? Жаль, проверить невозможно: не стану же я умирать несколько раз подряд?

— Я хотел вызвать демона.

— Демона? — Уголки его губ поползли вверх, но почему-то остановились на половине пути, изобразив не улыбку, а горькое сожаление. — Демона, значит...

После этих слов могло последовать всё, что угодно, от обвинений меня в сумасшествии до рукоприкладства, и я был готов к любому повороту событий, но только не к происшедшему.

Парень вздохнул, позволил сумке сползти вниз, вслед за ней сам опустился на пол, прямо в застывшие восковые лужицы, подтянул колени к груди и, пристроив на них руки, спросил:

— А в чём состояла та серьёзнейшая причина, которая подвигла вас на вызов демона?

А-хм... Лучше бы засмеялся или обругал, а не изображал внимание.

— С чего вы это взяли? Про причину?

— Вообще-то, каждое событие в подлунном мире происходит не просто так, а с некой надобностью, пусть не всегда известной его участникам, — туманно заметил пришлец, но тут же сменил тон на более чёткий и простой: — Ответ написан у вас на лице.

— Какой ответ?

— Демона вызывают в трёх основных случаях. Во-первых, вмешательством в ткань мироздания балуются юные волшебники, только-только почувствовавшие свою силу и не осознающие её истинных пределов. Во-вторых, демонов призывают умелые, но ленивые маги для исполнения затруднительных поручений. А в-третьих... Бывает и так, что человек отчаивается добиться чего-то сам и использует последнюю имеющуюся возможность, чтобы... Какова ваша цель, кстати?

— Почему это вы решили, что я принадлежу именно к третьим?

Мне выговаривают с мягким укором:

— Для юного испытателя чужого терпения вам слишком много лет. На мага, промышляющего вызыванием демонов, вы не похожи, уж простите. Зато отчаяния на вашем лице было столько, что... И сейчас ещё остаётся. Будете возражать?

А что толку-то? Он мгновенно всё понял сам, без моих подсказок, стало быть, попытку отмолчаться воспримет только лишним и подтверждением собственной правоты. Трусливым подтверждением. А я не хочу казаться трусом. Потому что больше ничего не боюсь.

— Нет.

Удовлетворённый кивок и предложение продолжать:

— Я слушаю.

— Что?!

— Причину, конечно же.

Он надо мной издевается?

— То есть?

— Ну, раз уж я всё равно оказался здесь, почему бы...

Точно, издевается. Да ещё с такой благожелательностью, что тошно становится.

— Вы плохо поняли? Мне нужен был демон. Де-мон.

— Можете считать, вы своего добились. Дальше?

Ох. Поднять бы его на смех или выгнать взашей. Вот только... Он слишком серьёзен. И смотрит так...

А я и не заметил! Щитов больше нет. А что вместо них? Непонятно. Вроде бы, всё то же зеркало, но не стеклянное, а водяное, на поверхности которого поднялась рябь... Интереса? Быть того не может. Не может!

* * *

— Вы — демон?

Он на мгновение отвёл взгляд и почти успел спрятать странную искорку, промелькнувшую в глазах, а когда снова посмотрел на меня, уже улыбался. Просто и грустно.

— Начинающий.

Шутит? Другой на моём месте принял бы это признание за насмешку. Но почему мне думается совсем другое? Что я слышу в его голосе? Уверенность. Спокойную, можно было бы даже сказать, бесстрастную. Но сидящий напротив меня парень не кажется равнодушным. Ни капельки.

— И... что вы умеете?

Он качнул головой:

— Не будем задавать неправильные вопросы, хорошо? Лично мне жаль тратить время на поиск неправильных ответов, да и вам, скорее всего, тоже. Скажите прямо, что я должен уметь, дабы успешно осуществить вашу цель?

Если он и не демон, то очень разумный человек. А если всё-таки демон...

Чего я хотел? Уничтожить. Всё и всех. Всё, вызывающее у меня ненависть, и всех своих обидчиков. И каким же талантом должно обладать оружие моего возмездия? Очень простым.

— Разрушать.

Зеркало зелёных глаз разбилось на осколки, тут же закружившиеся в безумном хороводе, словно поднятые невидимым вихрем. Вот они взметнулись вверх и... Упали, ощетинившись изломанными краями. Не глаза — голодная бездна, в глубину которой ведёт усыпанная острой крошкой тропа. И, будь я проклят, мне не хочется туда идти!

— Вам повезло.

Голос звучит не холодно и не грозно, а ласково, успокаивающе, совсем не сочетаясь с наполняющей глаза чудовищной и ужасающей глубиной, и от этого несоответствия становится ещё жутче.

— В чём?

— Разрушать — единственное, что я умею лучше всех.

И он ведь не шутит. Не позволяет даже на миг усомниться в серьёзности и весомости своего заявления. Но упрямство берёт верх над благоразумием, и я спрашиваю:

— Можете доказать?

Его ресницы смыкаются на долгий вдох, после которого следует горькое замечание, граничащее с обиженным упрёком:

— Вы ведь уже поверили, верно?

Да. Поверил. Только в народе говорят: доверяй, но проверяй. А мне больше нельзя ошибаться. Ни единого раза.

— Поверили, но всё же хотите...

Он поднялся на ноги, потянулся, расправляя плечи, и взглянул на меня с какой-то непонятной болью.

— Как пожелаете... повелитель.

Наклоняется, чтобы подобрать с пола первую попавшуюся книгу. Взвешивает тяжёлый том в руке. Поглаживает пальцами потрескавшийся кожаный корешок переплёта.

— Разрушать... Это так просто. Намного проще, чем созидать. Но всем и всегда нужно только одно из двух. Только одна сторона зеркала. Все неистово стремятся в неё заглянуть, не зная, что увидят лишь гнусное и отвратительное отражение. Отражение собственной души...

Он говорил для себя самого, тихо, но не делая тайны из сказанного. Просто сожалел. Наверное, именно поэтому каждое слово врезалось в мой слух отточенным остриём. И хотя я не понимал, о чём идёт речь, казалось, ещё немножечко, и многое станет ясным. Почти всё. Отныне и навсегда.

Книга, подброшенная сильным и коротким движением запястья, птицей вспорхнула с ладони, беспомощно раскрыла страницы, взмахнула ими, словно крыльями, пытаясь удержаться в воздухе, и... Растаяла.

Нет, неверно. Просто исчезла. Мгновенно, не оставляя следов. А нити занавесей встревоженными струнами полоснули меня по щекам, напомнив: кое-что я ещё способен чувствовать.

Пустое место на полу. Пустая ладонь, по-прежнему раскрытая и словно протянутая мне навстречу.

— Довольны?

Наверное, должен быть. Только сердце почему-то испуганно прижимается к рёбрам. Что-то неправильное происходит. Что-то, чему нельзя происходить. Наверное, даже запрещено случаться. Но ощущения так сильно смазаны и спутаны...

Нет, пусть сомнения убираются прочь! У меня есть цель? А как же! Есть орудие её достижения? И ещё какое! Так зачем же медлить?

— Да. А ты сможешь...

Отлавливать магов по одному? Слишком долго. К тому же, тогда понадобится разживаться выпиской из Регистра, а на подобное дело денег взять негде. Да и зачем мне мелкие лавочники, торгующие амулетами и подобной дребеденью? Не они главное зло, вовсе не они.

Анклав. Вот кого нужно стереть с лица земли! А для этого потребуется всего лишь... Разрушить Обитель. Жаль только, что не будет ни вспышек, ни грома, ни прочего праздничного удовольствия. Но стоя на краю пропасти, теперь уже точно и осязаемо пустой, разве я не стану счастливым? Осталось только отдать приказ.

— Смогу — что?

— Не книгу, а... Больше? Намного больше?

— Сколько пожелаете, повелитель.

Покорное обращение должно льстить, но вместо того мне почему-то хочется скривиться, как от глотка скисшего молока.

— Замок? С сотнями людей?

— Как пожелаете.

И магам на многие поколения вперёд больше не придётся идти на поклон к кучке обнаглевших от безнаказанности скупцов, управляющих миром. Не будет больше презрения, унижения, растоптанных судеб и разбитых сердец. Одарённые получат свободу жить и чародействовать так, как умеют. Занятые каждый своими собственными заботами, они не собьются в алчные стаи, и новый Анклав не родится, потому что все будут помнить о том, как погиб прежний, бесследно растворившись в воздухе...

Растворившись. Почему мне вдруг пришло в голову это сравнение? Потому что всего несколько минут назад на моих глазах растворилась... Книга? Вроде бы. Или не книга? А что в ней было написано? И как она вообще выглядела?!

Ладони, ударившись об пол, снова занялись огнём, волны которого только-только стали почти привычными и незаметными. В уголок правого глаза сбежала со лба струйка холодного пота, но я, как ни пытался, не смог моргнуть, потому что веки расширившихся от ужаса глаз не захотели подчиниться.

Уничтожить можно. И это очень просто сделать, как только что доказал вызванный мной... Всё-таки, демон.

Любой способ уничтожения оставляет после себя хоть что-то. Клочки. Пыль. Пепел. Горький аромат потери. Но главное, он оставляет память. О том, что было и чего не стало. Память, помогающую или не совершать прошлых ошибок, или намеренно приумножать их, двигаясь пусть по гибельному, но осознанно выбранному пути. Память, вот, что мне было нужно!

Не просто нанести Анклаву сокрушительный удар, а показать миру, что всесильные маги тоже уязвимы. Я ведь мог сделать это сам, своими руками! Своими...

Руками, которых у меня теперь нет.

Как просто.

Как беспощадно.

Как... полезно. Для принятия решений.

— Что, трудно подписывать приговоры?

Он стоит и смотрит на меня сверху вниз, но смотрит не с усмешкой или превосходством, хотя вполне мог бы сейчас заливисто хохотать над моей слабостью. Зелёные глаза наполнены ожиданием.

Чего же ты ждёшь, демон? Последнего приказа и возможности пожрать мою душу и тело? Ведь вы всегда так поступаете, дети Полей Отчаяния, не правда ли? Сразу после исполнения воли вызвавшего вас, потому что только смерть мага возвращает вам свободу. Ты ведь хочешь снова стать свободным? Я не буду препятствовать. Но поскольку приказывать оказалось нечего, то...

Всё надо делать самому. Только самому. Не взваливая на плечи других тяжесть ответственности. Чувствуя всем телом боль или радость от собственных свершений. Самому. Костыли помогают удержаться на ногах, это верно, но опираясь ими о землю, не чувствуешь, тепла она или холодна, мягка или тверда, как камень.

Прости, что потревожил твой покой, демон. Сейчас я всё верну назад и подведу итог своей глупой жизни. Сейчас...

Ноги затекли и не желали распрямляться сразу, обиженно ноя напряжёнными связками. Куда я засунул «вдовушку»? Она недоделана, рукоять лишь вчерне собрана из деревянных плашек, но разве мне нужны красота и удобство? Острое лезвие важнее всего, а оно имеется.

Вот где ты прячешься, красотка! Нашёл. Теперь бы поудобнее взяться... Сжимать пальцы «на глаз» — какой ещё идиот на свете может заниматься такими странными вещами? Только Маллет. Интересно, побелевшие костяшки означают, что захват крепкий? Или плоть начинает отмирать, выжженная изнутри?

— О, какая занятная вещица! — замечают из-за моего правого плеча.

— Это не вещица. Это оружие.

— Повелитель собрался на войну?

Всё-таки, слегка ехидничает, но беззлобно, как старый приятель.

— Войны не будет. Всего один бой, не больше.

— И враг уже назначен?

Вместо ответа подношу «вдову» к горлу. Теперь бы только сообразить, как действовать... Нажать и провести слева направо? Да, именно так, но чужие пальцы смыкаются на правом запястье и, не принимая никаких возражений, отводят лезвие в сторону, выворачивая руку, а потом медленно и осторожно разжимают мой захват. По пальчику.

И я слышу виноватое:

Страницы: «« ... 1415161718192021 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

«Что будем делать в эти весенние дни, которые теперь быстро наступают?..»...
Эта книга предназначена широкому кругу рыбаков, желающих познакомиться с современными радиоэлектронн...
Витрины оружейных магазинов и уличных ларьков сейчас заполнены самыми разными ножами, дорогими и деш...
Подводная охота – чрезвычайно разностороннее увлечение. В этом смысле с ней не может сравниться ни о...
Правила, техника и тонкости подводной охоты в пресных водоемах – речках и озерах России. На огромной...