Тайное венчание Картленд Барбара

Да и какая женщина не мечтает быть в этот самый торжественный момент своей жизни в красивом белом платье и фате!

Вернита слабо запротестовала, прося виконтессу не беспокоиться, но слова замерли у неё на устах. Она думала только об одном: перед Акселем должна предстать такая невеста, о которой он даже не мечтал!

Виконтесса распорядилась, чтобы для Верниты приготовили ванну. Лёжа в тёплой воде, девушка чувствовала, как вместе с дорожной пылью покидают её тревога и страх.

Вернита вытерлась и надела сорочку, когда в спальню вошла виконтесса с белым вечерним платьем в руках. Платье, кружевное, с короткими рукавами и глубоким вырезом, казалось почти воздушным. Оно было удивительно элегантным.

— Оно, конечно, простенькое, — заметила виконтесса, — но, думаю, вам пойдёт.

— Какая красота! — воскликнула Вернита.

До сих пор она носила наряды двухлетней давности и теперь была счастлива надеть платье с чуть завышенной талией и слегка изменённой линией декольте — хотя заметить такие тонкости мог только искушённый глаз женщины.

Вернита надела платье, и виконтесса от восторга захлопала в ладоши.

— Одна беда, — заметила она, — вы очень худы, и платье свободно вам в талии. — Взглянув на Верниту, она воскликнула: — О, простите, я не должна была напоминать вам… Аксель сказал, что ваша матушка умерла от голода — это ужасно!

— Я хотела бы, чтобы мама была здесь, — тихо ответила Вернита. — Она бы обрадовалась, что я нашла себе такого мужа, как Аксель.

— Любая мать была бы рада видеть дочку замужем за таким блестящим мужчиной! — ответила виконтесса. — Мой муж знает Акселя дольше, чем я, но мы оба согласны, что он необыкновенный человек: умный, благородный, великодушный.

— И очень смелый, — добавила Вернита.

— Об этом нечего и говорить, — ответила виконтесса, — хотя смелость, которой так гордятся мужчины, приносит женщинам одни тревоги.

При последних словах голос её дрогнул. Вернита догадалась, что виконтесса страшится за своего мужа.

— Боюсь, что мы поступили эгоистично, — тихо произнесла она. — Мы свалились вам на голову, хотя знали, что можем вовлечь вас в большие неприятности.

Виконтесса улыбнулась.

— Вы думаете, Этьен боится неприятностей? Да он ждёт их, как манны небесной! Смысл жизни он видит в том, чтобы помогать тем, кто в беде, — и ради этого готов рисковать жизнью. Таким я его полюбила и не хочу, чтобы он стал иным. Однако я боюсь, что когда-нибудь дело зайдёт слишком далеко, и Этьен окажется в тюрьме или на гильотине.

— Мне жаль, что мы доставляем вам столько огорчений, — пробормотала Вернита, краснея от стыда.

Виконтесса мягко взяла её за руку.

— А зачем ещё нужны друзья? — ответила она. — Мы хотим вам помочь. Нам стыдно за нашу страну, которую этот ненасытный корсиканец превратил в пугало для всей Европы!

Тяжело вздохнув — этот вздох шёл, кажется, из самых глубин её сердца, — она добавила:

— Я верю, что когда-нибудь на нашей многострадальной земле воцарится мир — но не раньше, чем Наполеон ляжет в могилу!

Затем, улыбнувшись, она заговорила совсем другим тоном:

— Однако не будем говорить о грустном в день вашей свадьбы!

— И какой удивительной свадьбы! — подхватила Вернита. — Ведь мы ещё и не говорили об этом!

— Но, конечно, вы с Акселем знали, что значите друг для друга, — мягко ответила виконтесса.

— Мы поняли это, как только впервые встретились, — просто ответила Вернита.

Виконтесса позвала горничную и попросила её ушить талию у платья, чтобы оно подходило тоненькой фигурке Верниты.

При горничной женщины, разумеется, не говорили о предстоящей свадьбе. Только когда все было готово и Вернита с виконтессой пошли вниз, виконтесса заговорила:

— Фату вы наденете после ужина. Кстати, у меня есть серебряная диадема, которая, думаю, придётся вам впору.

— Вы очень добры, — ответила Вернита.

Горничная причесала её по последней парижской моде, и, спускаясь вниз, Вернита чувствовала, что Акселю не придётся краснеть за неё перед друзьями.

Смуглая черноволосая виконтесса выгодно оттеняла хрупкую северную красоту Верниты.

Джентльмены ждали дам в салоне. Увидев их, Вернита подумала, что на всем белом свете не найдётся других таких красивых и элегантных мужчин.

У Верниты не было сомнений, что Аксель восхищён её нарядом. Ни одна женщина в мире не приняла бы за недовольство эту радостную улыбку и счастливый блеск глаз.

Он молча протянул ей руку. Влюблённые замерли, не сводя друг с друга глаз.

— Надеюсь, вы довольны видом своей будущей жены? — спросила виконтесса. — А после ужина она станет ещё больше похожа на невесту! Этьен, ты все приготовил?

— Отец Жерар приедет в половине десятого, — ответил виконт. — Я послал за ним экипаж.

Аксель крепче сжал руку Верниты, и девушка угадала его мысли: ему не терпелось назвать её своей женой.

Саму Верниту при мысли о том, что произойдёт сегодня ночью, охватил сладкий трепет предвкушения. Тем временем виконт раскупорил бутылку шампанского и поднял бокал со словами:

— За жениха и невесту!

Аксель улыбнулся, Вернита смущённо покраснела. Виконт продолжал:

— Я же предупреждал тебя, Аксель, что не вечно тебе оставаться холостяком! В один прекрасный день ты влюбишься и сложишь свою свободу к ногам прекрасной дамы!

— Я всегда был одинок и не представлял для себя другой судьбы, — ответил Аксель, — но, едва увидел Верниту, понял, что пришёл конец моему одиночеству! С жизнью неприкаянного скитальца я расстаюсь с радостью!

Виконт удивлённо поднял брови.

— Ты серьёзно?

— Если по милости Божьей мы целыми и невредимыми доберёмся до дома, — ответил Аксель, — я сяду в своём поместье и не буду выезжать дальше Палаты лордов!

Вернита крепко сжала его руку.

— Я так рада! — воскликнула она. — Я не смогла бы жить в постоянном ожидании, не зная, вернёшься ли ты ко мне!

— Я знал, что ты так и скажешь, — с чувством ответил Аксель. Затем, блеснув глазами, прибавил: — что ж, женатому человеку всегда приходится чем-то жертвовать. Вот я и пожертвую давней привычкой класть голову на плаху — или, лучше сказать, на гильотину.

Виконтесса вскрикнула от ужаса.

— Не говорите так! — воскликнула она.

— Простите меня, Мари-Клер, — извинился Аксель. — Я не хотел «вгонять вас в дрожь», как говаривала моя нянюшка, когда я требовал от неё перед сном страшных сказок.

Виконт невесело рассмеялся.

— Моя няня говорила то же самое, но по более веским причинам — ведь моё детство пришлось на ужасы революции.

— Кстати, ты мне напомнил, — заговорила виконтесса. — Наша часовня в очень плохом состоянии. Она пострадала во время революции, а Наполеон, как вы знаете, разрешил открыть церкви только три года назад, в 1802 году. Мы начали ремонт, но успели сделать немного.

— Об этом я и беспокоился, — заметил Аксель. — Мне приходило в голову, что мы не сможем пожениться из-за подобных проблем. Я знаю, что церкви не только находятся в запустении, но в них не хватает священников.

— Ты прав, со священниками сейчас худо, — ответил виконт. — Когда Наполеон ПОЗВОЛИЛ открыть церкви для богослужений, на всю Францию приходилось только шестьдесят епископов!

— И, говорят, многие из них не знали как следует ни одной молитвы, — добавила виконтесса.

— Ну что ж, — ответил Аксель, — по крайней мере, теперь все, кто хочет, вправе ходить в церковь.

— Это верно, — согласилась виконтесса. — Знаете, что сказала мне одна старушка из нашей деревни? «Благослови Бог императора: он вернул нам воскресенье!»

Хозяева и гости сели за стол. За ужином, где прислуживали лакеи, опасно было говорить о делах и предстоящей свадьбе, и Аксель с виконтом, сменив ему, подшучивали друг над другом и рассказывали забавные истории из своего детства. Виконтесса и Вернита смеялись до слез. После ужина мужчины перешли в салон, а Вернита с виконтессой отправились в спальню.

— Слуги поужинают после нас, — говорила виконтесса, — и лягут спать. Фату мы наденем сами, без горничных. В часовне, кроме нас, будет только старый Жак: он знает моего мужа с детства, от него у нас нет секретов.

Она усадила Верниту в кресло перед туалетным голиком и принесла фату из брюссельских кружев, такую прекрасную, словно её выткали ловкие пальчики сказочных фей.

Виконтесса надела фату на голову Верниты, расправила, прикрепила шпильками, опустила на лицо вуаль, а поверх фаты водрузила диадему с бриллиантами.

Прекрасная диадема была сделана в виде венка из цветов: когда Вернита встала и прошлась по комнате, на серебряных листьях заиграл свет свечей, а бриллиантовые цветы закивали лепестками, как живые.

— Вы просто прелесть! — воскликнула виконтесса. — Отец Жерар уже приехал: думаю, нам пора вниз.

Вернита вздрогнула: у неё вдруг подкосились ноги. Только сейчас она поняла, какое важное событие предстоит ей.

Как все это странно, подумалось ей. Она выходит замуж за человека, с которым знакома всего несколько дней, о котором не знает ничего — кроме того, что он послан ей судьбой и в нём одном заключено её счастье.

Подумать только, ведь перед этим она два года провела на унылом чердаке во враждебном городе, не видя никого, кроме своей матери, семейства Данжу и торговцев в мелочных лавчонках!

И вдруг жизнь её переменилась — так круто и внезапно, как солнце после грозы выходит из-за туч и заливает умытую землю ярким ласковым светом.

Быть может, Акселя ждёт скорая смерть — а значит, и ей недолго осталось жить на свете. Но, что бы ни случилось, она не устанет благодарить Бога за ниспосланное ей краткое счастье!

Вернита и виконтесса спустились вниз. Виконт ждал их в холле.

Он протянул Верните небольшой букетик белых садовых цветов и подал ей руку.

Виконтесса куда-то исчезла; Вернита поняла, что она направилась прямо в церковь.

Виконт повёл её длинным, погруженным во мрак коридором.

Наконец они оказались в полуразрушенной каменной часовне старинной постройки. Окна часовни были разбиты, у статуй святых, расположенных в нишах, отбиты головы.

На алтаре, украшенном цветами, горело шесть свечей.

Виконт отпустил руку Верниты, и она направилась к алтарю, где невесту уже ждал Аксель. Шаги её гулко отдавались в пустом полуразрушенном помещении.

Верните казалось, что она идёт к своему возлюбленному через вечность, через всю Вселенную.

Никто и ничто не остановит их в стремлении принадлежать друг другу! Ведь они — на самом деле единое существо, разделённое игрой природы, но сейчас милостью Божьей готовое соединиться вновь.

Вернита приблизилась к Акселю и робко взглянула на него. Выражение его глаз сказало ей всё, что она хотела знать.

Исчезли циничная улыбка и холодный суровый взгляд: перед ней стоял влюблённый мужчина, мужчина, нашедший то, что искал всю долгую и не слишком счастливую жизнь.

Священник был очень стар, но вёл службу, не глядя в молитвенник, и произносил прекрасные слова Священного Писания с волнующей и трогательной искренностью.

Вернита не была католичкой, но в Париже они с матерью, чтобы не вызывать подозрений у Данжу, каждое воскресенье ходили к мессе.

Вернита научилась понимать латинскую церковную службу и наслаждаться её торжественной красотой.

«Бог слышит мои молитвы, — говорила она себе, — и церковь, к какой бы религии она ни принадлежала, всегда остаётся храмом Божьим».

И сейчас Верните казалось, что ничто на свете не может быть торжественней и священней тех клятв, какие они с Акселем приносили друг другу.

Наконец молодые преклонили колени, и священник произнёс благословение. В этот миг Вернита почувствовала, что она не одна в пустынном полуразрушенном храме.

Рядом с ней незримо присутствовали отец, мать и все, кто любил её ребёнком, и бесчисленные ряды далёких предков, которых сила её любви на краткий миг вернула на землю.

Когда они поднялись с колен, Аксель откинул вуаль и наклонился, чтобы поцеловать Верниту.

Он едва коснулся её губ, словно целовал святыню — и Вернита поняла, что этим поцелуем её возлюбленный скрепляет свои клятвы.

Молодые под руку вышли из часовни.

Вернита думала, что они вернутся в салон, однако Аксель повёл её вверх по лестнице в спальню.

Она вопросительно взглянула на него, и Аксель негромко проговорил:

— Неужели ты хочешь сидеть в салоне и болтать о постороннем после того, что произошло с нами? Любовь моя, я надеюсь, что ты хочешь остаться наедине со мной так же сильно, как и я — с тобой.

Голос его звучал как музыка, и Вернита могла только кивнуть в ответ. Аксель ввёл её в спальню — не в ту, где Вернита умывалась и переодевалась, а в другую, гораздо большую и богаче обставленную.

Широкая кровать, стоящая посреди комнаты, была задрапирована голубыми занавесями с прелестной золотой вышивкой. Однако Вернита едва ли это заметила: она смотрела только на Акселя.

Он остановился, с нежностью глядя на неё.

— Всю жизнь я мечтал именно о такой жене, как ты, — произнёс он. — Мне трудно выразить словами, как я тебя люблю!

— Неужели мы действительно женаты? — спросила Вернита.

— Да, мы женаты, — ответил он. — Но я знаю, что ты не католичка, поэтому, если хочешь, по приезде в Англию мы можем повторить церемонию.

— Я не хочу другой свадьбы! — искренне ответила Вернита. — Лучше всё равно не будет! Но… скажи, наш брак законен?

— Согласно французским законам, нам следовало зарегистрировать брак в мэрии, — ответил Аксель. — Но по законам любой другой страны мира мы действительно муж и жена.

— Только об этом я и мечтала! — со счастливым вздохом прошептала Вернита.

— Ты уверена? — спросил он.

— Совершенно уверена, — ответила Вернита, поднимая к нему сияющее лицо.

Словно не в силах больше сдерживаться. Аксель протянул руки и порывисто прижал её к себе.

— Я люблю тебя, Вернита! — воскликнул он. — Мне недостаёт слов, недостаёт мыслей, чтобы осознать и выразить силу этой любви! Ты моя! Ещё тогда, когда ты в первый раз так кротко и беспомощно подняла на меня глаза, я понял, что ты должна быть моей.

При этих словах он наклонился и прильнул к её губам, как делал уже не раз. И Вернита, как случалось уже не раз, почувствовала, что все тело её становится лёгким и прозрачным, будто напоённое солнечным светом, и уносится куда-то ввысь.

Но теперь эти чувства были острее и глубже. С каждым движением Акселя в Верните просыпалась новая, незнакомая прежде жажда. Она застонала и прижалась к нему, отвечая на его поцелуй.

— Я хочу тебя! Бог свидетель, как я хочу тебя! — хрипло шептал Аксель, покрывая поцелуями её лоб, щеки, шею. — Но, любовь моя, ты так невинна! Я не хочу пугать тебя…

— Я рядом с тобой ничего не боюсь, — прошептала Вернита. — Все так прекрасно… так совершенно… я знала, такой и должна быть любовь… я мечтала о таком муже, как ты!

— Это правда? — спросил Аксель.

— Да… нет, нет, ты гораздо лучше всего, что я могла придумать! — ответила Вернита.

Он радостно рассмеялся и вновь прильнул к её губам. Вернита обхватила его за шею и прижалась к нему всем телом.

Аксель поднял голову и всмотрелся в её лицо. Щеки Верниты горели румянцем, нежные губы были приоткрыты, в сияющих глазах отражались прежде неведомые ей чувства.

Все её тело словно пронизывали огненные языки — но этот огонь не жёг, а лишь согревал её изнутри. Верните казалось, что до сих пор она не жила, а существовала, и лишь сейчас узнала, что такое настоящая жизнь.

— Ты прекрасна, как сказочный цветок! — страстно воскликнул Аксель.

Вернита в ответ приоткрыла губы, словно приглашая его к поцелую.

— Моя жена, — прошептал Аксель. — Моя маленькая жёнушка! Моя единственная, драгоценная любовь!

Вернита почувствовала, что его пальцы торопливо расстёгивают на ней платье. Затем губы их снова слились в поцелуе — и больше она не думала ни о чём.

Солнце только поднималось из-за горизонта, когда Аксель и Вернита, тепло поблагодарив виконта и виконтессу за гостеприимство и помощь, вновь мчались по просёлочной дороге на юг.

Было ещё темно, когда Аксель разбудил жену нежным поцелуем. Вернита что-то пробормотала и теснее прижалась к нему.

— Солнышко, пора вставать, — прошептал он.

— Я тебя люблю, — сонно ответила Вернита.

— Я тебя тоже, — ответил он. — Люблю так, что не выразить словами!

Вернита потянулась, чтобы его обнять, но Аксель прошептал:

— Просыпайся, моя радость!

— Поцелуй меня, — ответила Вернита.

— Будь на то моя воля, я бы весь день провёл с тобой в постели, — ответил он, — но мы должны как можно скорее добраться до Марселя. Для нас опасен каждый час промедления.

Его слова подействовали на Верниту, как холодный душ: она открыла глаза и села в кровати, но, вспомнив, что на ней ничего нет, поспешно прикрыла обнажённую грудь одеялом.

Аксель рассмеялся и поцеловал её в плечо. Затем он вышел в другую комнату, где ждал его верный Анри.

Оставшись одна, Вернита вскочила с постели, оделась и быстро умылась.

Она уже успела причесаться, когда дверь отворилась и вошла виконтесса.

— Я принесла вам одежду, — сказала она, — и, кроме того, уложила два чемодана со всем, что может понадобиться вам в путешествии. Надеюсь, я ничего не позабыла.

— Нет, я не могу злоупотреблять вашей добротой! — смущённо воскликнула Вернита. — Вы и так столько сделали для нас…

— Для меня помогать вам — не в труд, а в удовольствие, — ответила виконтесса. — Аксель сказал, что вы не хотите брать с собой плащ, опасаясь, что вас могут узнать по нему, и вместо него я нашла для вас шляпу и муфту.

Вернита улыбнулась.

— Я так и думала, что мне не придётся долго носить такую роскошную вещь!

— Надеюсь, те вещи, что я собрала для вас, понравятся вам не меньше, — ответила виконтесса. — Кроме того, отправляясь в путь, вы наденете на себя мой чёрный бархатный плащ.

— Но я не могу принимать таких дорогих подарков! — запротестовала Вернита, заранее зная, что это тщетно. — Вы уже отдали мне платье…

— Я хочу, чтобы вы выглядели как нельзя лучше! — твёрдо ответила виконтесса. — Ведь вам придётся изображать меня!

— Изображать вас? — изумлённо повторила Вернита.

Виконтесса улыбнулась.

— Аксель с моим мужем вчера разработали план. Аксель собирался рассказать вам о нем после свадьбы — но, думаю, этой ночью у вас нашлись более интересные темы для разговора!

Вернита густо покраснела.

— Ищейки Фуше, — продолжала виконтесса, — будут разыскивать фаэтон с мужчиной и привлекательной девушкой в синем плаще с горностаевой опушкой и капюшоном. Значит, вам надо изменить внешность!

Улыбнувшись, она продолжала:

— Нам не раз приходилось выручать людей с помощью искусных маскарадов. Помнится, одному беглецу через швейцарскую границу пришлось переодеться женщиной! А на этот раз Этьен подумал: лучше всего будет, если все примут вас за виконта и виконтессу де Клермон.

— А если полиция обнаружит, что вы здесь? — спросила Вернита.

— Не обнаружит, — ответила виконтесса. — Если сюда кто-нибудь явится, слуги ответят, что мы уехали в Ниццу — летом это самое обычное дело.

— А где вы будете на самом деле?

— У нас есть маленький охотничий домик: там мы иногда прячем беглецов. Он стоит в глухом лесу милях в пятнадцати отсюда. Насколько нам известно, о существовании этого домика не знает никто, кроме нас и двух-трех преданных слуг. Мы спрячемся там до того времени, когда, по нашим расчётам, вы доберётесь до Марселя и отправитесь домой.

— Спасибо вам! — воскликнула Вернита. — Вы так добры!

Виконтесса лукаво улыбнулась в ответ.

— Вдвоём… в глуши… без всяких дел и забот… — произнесла она. — Для нас это будет второй медовый месяц! Не вам одним наслаждаться семейным счастьем!

Вернита порывисто обняла и поцеловала виконтессу.

— Как я могу отблагодарить вас?

— Только одним: не медлить! — ответила виконтесса. — Иначе Аксель рассердится на вас, а мой Этьен — на меня.

Эти слова заставили Верниту забыть о разговорах: она торопливо переоделась в изящное темно-зеленое платье, принесённое виконтессой, и жакет из того же материала.

К платью прилагалась шляпа с зелёными лентами, украшенная шёлковыми цветами. Все вместе очень шло Верните: в этом наряде она выглядела изящной и в то же время очень юной и привлекательной.

— Сейчас плащ вам не нужен, — заметила виконтесса, — но на море может быть холодно: Бискайский залив в это время года бывает бурным и ветреным.

Вернита вздохнула.

Ей вспомнилось, какой долгий и опасный путь предстоит им с Акселем, прежде чем они достигнут берегов Англии.

Виконтесса, словно угадав её мысли, заметила:

— Не беспокойтесь. Этьен говорит, что я умею предсказывать будущее: так вот, я уверена, что вы благополучно доберётесь домой.

— Надеюсь, эта ужасная война скоро кончится, и вы сможете приехать к нам в гости, — сказала Вернита.

Она улыбнулась своим словам.

— Как странно: я никогда не спрашивала Акселя о его доме! Я даже не знаю, где и как он живёт!

— Дом у Акселя большой и очень красивый, — ответила виконтесса. — Впрочем, вы сами скоро увидите.

Она вручила Верните сумочку, в которой лежали пудра, губная помада и коробочка с румянами — предметы не первой необходимости, подумалось Верните.

Накинув плащ, с сумочкой в руках Вернита спустилась в столовую, где её ждал завтрак.

Виконт и Аксель уже позавтракали. Вернита быстро поела, выпила чашку кофе и вместе с остальными вышла в холл.

Перед открытыми дверями стоял маленький изящный фаэтон, украшенный гербом де Клермонов.

Фаэтон был запряжён четверней. Рядом гарцевало двое верховых, которые собирались сопровождать экипаж.

— Они привезут фаэтон обратно, когда вы сядете на корабль, — объяснил виконт, словно угадав недоумение Верниты. — Им вы можете доверять. Эти люди служат мне много лет и от души веселятся, когда нам удаётся в очередной раз провести наполеоновских ищеек!

Попрощавшись с друзьями, Аксель и Вернита сели в фаэтон, и четвёрка лошадей помчала их на юг.

Когда экипаж выехал на большую дорогу, ведущую к Монтаржи, Вернита заговорила:

— Я никогда не думала, что бывает на свете такая доброта и такая самоотверженная дружба!

— Я знал, что Этьен и Мари-Клер тебе понравятся, — ответил Аксель. — Они оба — необыкновенные люди и сразу тебя полюбили. Они искренне поздравляли меня с таким удачным выбором.

Вернита придвинулась к нему и тихо спросила:

— А ты… ты с ними согласен?

— И ты ещё сомневаешься? — воскликнул Аксель. — Как только мы снова останемся наедине, я не пожалею ни слов, ни сил, чтобы убедить тебя, что ты — та, о ком я мечтал всю жизнь!

Забыв и об Анри, и о верховых, Вернита наклонилась и потёрлась щекой о его руку.

— Я люблю тебя! — прошептала она так тихо, чтобы только Аксель её услышал.

— Прекрати немедленно, — шутливо приказал Аксель, — не то я опять начну целовать тебя, и мы врежемся в придорожный столб!

— Хорошо, я буду вести себя сдержанно, — пообещала Вернита. — Ах, Аксель, как хорошо мне было этой ночью! Знаешь, я готова преклонять колени в каждой церкви, мимо которой мы проезжаем, и благодарить Бога за то, что я — твоя жена.

— То же чувствую и я, — ответил он. — Скажи, я сделал тебя счастливой?

— Не могу тебе описать, как я счастлива! — ответила Вернита. — Подумать только: в эти два года я думала, что у меня не осталось никакой надежды на любовь — и вдруг случилось чудо. Аксель, ведь это действительно чудо!

Аксель улыбнулся, не поворачивая головы.

Вернита вздохнула и продолжала:

— Луиза уверяла, что мне суждено остаться старой девой — а я взяла да и вышла замуж!

— Жаль только, что мне пришлось обручиться с тобой чужим кольцом, — заметил Аксель.

— Да, я удивилась, откуда ты взял кольцо, и подумала, что, наверно, одолжил у виконта.

— Это обручальное кольцо его матери. Я обещал, что в Англии куплю тебе новое, а это сохраню и потом верну его при случае Этьену.

Вернита сняла перчатку и взглянула на блестящее на пальце кольцо.

— Круг — символ вечности, — проговорила она. — Это кольцо означает, что наш брак вечен и нерасторжим.

— Неужели ты можешь представить, что я позволю тебе уйти? — улыбнулся Аксель. — Мы теперь вместе навсегда.

Вернита сладко затрепетала при звуке его голоса. Только усилием воли она заставила себя думать о другом.