Пленник гибнущего мира Смородин Кирилл

Он сидел в клетке уже несколько часов. Хотелось вытянуть ноги, но короб из толстых металлических прутьев был настолько мал, что не позволял даже этого. А уж встать или лечь…

Андрей вздохнул. Пошевелил плечами и сморщился от боли. Он все еще чувствовал хватку Дымовика. Там, в логове Столяра, механический защитник, повинуясь приказам погонщика, сцапал Духова и тащил до самой темницы. Двигался он необычайно быстро. Андрею приходилось бежать – и молиться, чтобы кости не затрещали под холодными железными пальцами.

Не затрещали. Но путь до крошечной клетушки все равно стал пыткой. А теперь Духов сидел едва ли не в позе зародыша и ждал. Чего? Он и сам не знал. Но не сомневался: наказание будет страшным.

Андрей совершил тяжкое преступление – убил Фрона. Представителя власти, как сказал тот погонщик на самоходе. Избранного Азэса-Покровителя.

Но он не чувствовал вины. Совсем. И ужаса от содеянного тоже. Битва с Фроном забрала все силы и чувства, и никогда прежде Андрей не ощущал себя настолько пустым.

«Главное – спас Шэрон», – в который раз подумал он.

Да, спас. Кульминация состоялась, впереди – развязка. Но сколько ее еще ждать? И что придется пережить, прежде чем он отправится домой?

Андрей не знал. Неизвестность должна была пугать, однако…

Вздохнув, он устроил затылок в промежутке между двумя прутьями. Клетка находилась в комнатке без окон, и со всех сторон наваливалась густая дегтярная тьма. Духов не видел даже собственных коленей, почти прижатых к груди.

Голова становилась все тяжелее. Андрей вспомнил, что не спал уже часов двадцать.

«Надо отдохнуть, – сказал он себе. – Неизвестно, сколько еще придется здесь просидеть».

Вновь пошевелив плечами, Духов закрыл глаза.

Он уже успел задремать, когда послышались шаги. Лязгнул замок, и в открывшуюся дверь хлынул поток света. Потом на пороге возникла громоздкая фигура Дымовика.

Андрей подобрался, чувствуя, как заколотилось сердце.

«Что-то будет», – возникло в голове.

А Дымовик, громыхая по железному полу, направился к нему.

Духов ждал, что механический защитник откроет клетку, позволит вылезти и распрямиться… Но нет: тот сцапал короб с пленником, развернулся и потопал к выходу.

В коридоре Андрей зажмурился – свет от слабых ламп после нескольких часов в темноте показался необычайно ярким. Потом проморгался, вытер слезы и огляделся.

Дымовик нес его по коридорам внешнего витка. Следом, хромая, спешил Фрон – кривоногий карлик с отвисшим до колен животом, острыми ушами и скособоченным носом, покрытым коростой. Навстречу шли вооруженные топорами и пилами Шкурники – видимо, пришло время очередной Стёски. На механического защитника и его живую ношу люди смотрели со смесью страха и сочувствия. Андрей тоже провожал их взглядом и понимал, что все они думают об одном: только бы никогда в жизни не оказаться на месте пленника.

Одно это должно было пугать, но Духов по-прежнему не ощущал страха. Только тошноту – та ворочалась в животе, вызванная голодом и кислым дымом, что вился вокруг механического защитника.

«Какого защитника? – подумал Андрей, мрачно усмехаясь. – Конвоира…»

Даже эта мысль не пробудила никаких чувств. Духов, сам не зная зачем, пытался расшевелить собственную душу. Но тщетно.

Стали спускаться по узкой железной лесенке. Затем последовали бесконечные повороты. Вправо-влево, влево-вправо… Так продолжалось не меньше получаса. Наконец Дымовик остановился возле небольшой металлической двери.

Фрон выступил вперед, встал к двери боком. Очаг Умений, похожий на небольшой рог, загорелся. Погонщик что-то произнес одними губами, и дверь открылась.

За ней оказался зал с большими, защищенными решеткой окнами. С потолка на цепи свисал крюк. Дальше, на нешироком возвышении стоял длинный, заваленный бумагами стол, за которым сидели трое Фронов.

«Это вроде зала суда, – догадался Андрей и посмотрел на уродцев. – А они судьи».

Дымовик прошел в середину зала и повесил клетку на крюк. Андрей, поняв, что и здесь ему не дадут освободиться от тесного короба, пришел в отчаяние. Руки, ноги, спина и зад ныли нестерпимо.

– Итак, – булькнул Фрон, сидящий в центре. Небольшое угловатое туловище укрывал плащ из черной блестящей материи. Мутные глазки безразлично пялились на Андрея. Кожа на раздутых, с лиловым отливом щеках влажно блестела. Кончик длинного крючковатого носа едва не касался выдающегося подбородка. – Нам предстоит рассмотреть дело. Этот Шкурник, – Фрон брезгливо скривился, – совершил ряд тягчайших преступлений. Огласите, пожалуйста, их перечень, – он повернулся к соседу слева.

Тот дернулся. Положил на стол короткую кривую лапу с тонкими узловатыми пальцами и придвинул к себе лист серой бумаги. Склонил безухую голову и, картавя, стал читать:

– Во-пегвых, он пытался помешать сделке Фгона Столяга с двумя жителями внешнего витка, котогые, на совегшенно законных основаниях, намегевались пгодать означенному Фгону свою племянницу, котогую были не в состоянии содегжать. Во-втогых, когда пгеступнику не удалось согвать сделку, он гешил…

И так далее. Уродец обвинял Духова в «незаконном проникновении в кельи милосердия», «попытке хищения собственности Фрона Столяра» – под «собственностью» он подразумевал Шэрон. И, наконец, в «коварном убийстве представителя власти внешнего витка».

Закончив, Фрон поднял башку и поглядел на Андрея. Костистая, с выдающимися скулами, рожа исказилась от ненависти.

– Шкурник… – заговорил третий Фрон. Он поднялся и, хромая, вышел из-за стола. Широкое туловище клонилось вправо, длинные костлявые руки безжизненно висели. Левую половину лица закрывала зеленая ноздреватая опухоль. Она едва не срасталась с Очагом Умений, похожим на грушу. – Признаешь ли ты, что совершил все вышеперечисленное?

– Я-а… – Андрей растерялся. Меньше всего он ждал, что придется говорить.

– Отвечай! – повысил голос картавый.

«Скажу все как есть», – решил Духов.

Он вновь попробовал устроиться хоть немного удобнее, но лишь раскачал клетку. И заговорил:

– Я только хотел, чтобы у девочки Шэрон все было хорошо. Вы не представляете, что ей пришлось пережить. Когда на Степную Обитель напал Пожиратель, она потеряла мать и отца, которых очень любила…

– Нас не интересует, кто что пережил и кто кого любил! – с раздражением прервал Фрон, сидящий в центре. – Тебе задали вопрос. И ты обязан дать ответ. Вот и все.

– Хорошо, – сказал Андрей, глядя на уродца. Наконец-то он почувствовал – злость. – Я все признаю. Но я не хотел убивать. И никакое это не «ковагное убийство», – он передразнил картавого Фрона, тот затрясся от ярости. – Я защищался. Столяр хотел сжечь меня. Кинул шар красного пламени, я загородился зеркалом. Шар отразился и угодил в Столяра. Это случайность. Если бы он дал нам с Шэрон уйти, ничего бы не произошло…

– А почему Столяр должен был дать вам уйти? – холодно поинтересовался тот Фрон, что вышел из-за стола. – Девчонка – его собственность. Ты хотел ее украсть. Это он защищался.

– Знаете, что он хотел сделать с Шэрон?! – Духов не выдержал – заорал: – Вы хоть раз видели попрошаек из келий милосердия?! Видели, во что ваш Столяр превращает детей?! В уродов! В калек с протезами вместо рук и ног!

– Кельи милосердия принадлежат… – Фрон помедлил, пожевал губами, – принадлежали Столяру. И все их обитатели – тоже его собственность. И он вправе был делать с ними все, что считал нужным. Если бы не Столяр, эти дети не имели бы крыши над головой и один за другим дохли бы от голода. А так у них были и жилье, и пища. А те… гм… изменения, которым подвергал детей Столяр, – всего лишь плата за его милосердие. Не мог же он просто содержать дюжину дармоедов, они должны приносить хоть какую-то пользу. А чтобы пользы было больше, Столяр придавал своим подопечным соответствующий товарный вид.

– Товарный вид?! – с горечью переспросил Андрей. – По-вашему, отрезать ребенку ногу, заменить глаз стекляшкой на пружине, сломать спину или зашить рот – значит придать товарный вид?!

Фрон хотел ответить, но тут встал другой судья – тот, что сидел по центру.

– Вам не кажется, – прищурившись, тихо проговорил он, – что рассмотрение дела зашло куда-то не туда?.. Перед нами клетка с убийцей. Доказывать ничего не требуется, поскольку взяли его на месте преступления. А мы вместо того, чтобы просто огласить приговор, пустились в рассуждения и, скажу больше, начали оправдываться. И перед кем?! Перед преступником! Не человеком, а существом, которому место в одном ряду с Гнильцами, Извергами и Пожирателями! Это нелепо и должно быть прекращено сейчас же!

Двое других судей отозвались одобрительным бормотанием. Андрей уперся затылком в прутья и зло усмехнулся. Другого он и не ждал. Кто он такой, чтобы заставить представителей власти «пуститься в рассуждения и начать оправдываться»? Приговор был готов уже в тот момент, когда Столяр – монстр, искалечивший дюжину детей, – превратился в обугленную статую. А суд – это игра. Точнее, пир. Фроны ведь любят лакомиться страхом, болью и отчаянием.

Только вот Андрей не доставил им такой радости. В душе по-прежнему было пусто, и это злило уродцев. Они наверняка рассчитывали, что человечек в клетке будет биться, кричать, оправдываться, умолять о пощаде, обливаясь слезами…

«Это ваше место в одном ряду с Гнильцами, Извергами и Пожирателями!» – подумал Духов, брезгливо глядя на три безобразные фигуры.

– А потому, – продолжил Фрон, – пора приступать к оглашению и исполнению приговора.

Он шлепнул лапой по столу, подтянул к себе бумагу и объявил:

– Поскольку вина подсудимого полностью доказана, суд решил приговорить его к высшей мере – Последнему Порталу.

«Последний Портал?» – Андрей поднял брови, наморщил лоб. Где-то он уже слышал это словосочетание.

Точно… Во время нападения Пожирателя, Фрон-погонщик, оставшись без Дымовиков, перетрусил и убежал за подмогой. А перед этим запретил людям отступать.

«Тех, кто ослушается, ждет Последний Портал», – зазвучал в голове мерзкий голос Фрона.

Тогда Андрею так и не удалось «вспомнить», что такое Последний Портал. Сейчас…

Краник с ложными воспоминаниями открылся.

Последний Портал был самым страшным наказанием. Дорогой без возврата. Умения Фронов создавали магический проход, который переносил осужденного в самое сердце Ползучего Бора, и порожденный Волной Безумия лес сжирал его, лишенного оружия, защитной одежды и пропитания.

«Вот так просто, – подумал Андрей, когда поток «воспоминаний» иссяк. – И не надо ни ломать костей, ни резать, ни жечь, ни хлестать плетями-огневухами. Просто забросить человека туда, откуда он не выберется».

И теперь это предстояло ему. Но… По-прежнему не было ни страха, ни отчаяния.

Судьи не сводили с Духова глазок. Наверняка ждали, что тот, услышав приговор, впадет в истерику и примется умолять о пощаде…

«Нет уж, – мысленно обратился к Фронам Андрей. – Перебьетесь».

Он ощущал только нетерпение. А все потому, что не считал Последний Портал приговором. Умения создадут магический проход, но он перенесет Духова не в проклятый лес… А домой.

Домой!

«Все верно, – продолжал размышлять Андрей. – Я спас Шэрон, как требовал сюжет Кагановского. И пускай счастливого финала у истории не будет – это уже прихоть писателя, тут ничего не поделаешь, – главное, что она закончится! А я выйду из гипноза!»

– Приговор будет приведен в исполнение немедленно, – объявил один из Фронов.

Все трое судей встали. Приблизились к клетке. Взялись за руки, и Очаги Умений загорелись.

– Позволь сказать тебе еще кое-что. На прощание, – Фрон, огласивший приговор, поднял глаза и со злорадством посмотрел на Андрея. – Насколько мы поняли, эта девчонка тебе небезразлична. Да, ты можешь считать, что защитил ее. Она не будет жить в кельях милосердия вместе с попрошайками. Мы отправим ее на внутренние витки – в один из борделей. Девчонка довольно смазливая. Пока маленькая, поработает служанкой, а как подрастет, – он захихикал, – сможет приносить неплохую прибыль.

Все внутри Духова обожгло злостью. Фроны почувствовали это и рассмеялись.

«Твари! – Андрей с силой вцепился в прутья решетки. – Скоты!»

Уродцы прекратили злорадствовать. Встав теснее, они принялись бормотать заклинания. Воздух под клеткой задрожал. Заискрился. Послышался треск.

Фроны бормотали все громче и быстрее. Очаги Умений стали почти белыми. Словно раскалились.

Искры под клеткой закружились и вскоре слились в светящуюся воронку. Она росла, а клетка начала раскачиваться. Андрей почувствовал, что его засасывает.

Резкий выкрик Фронов.

Лязг.

Клетка сорвалась с цепи и полетела в Последний Портал.

Ослепшего от яркого света Андрея мотало из стороны в сторону. Переворачивало, отчего он то и дело бился о прутья клетки. В ушах свистело. Дыхание перехватывало. Никак не удавалось сделать полноценный вдох.

Внезапно клетка исчезла. Духова перевернуло еще несколько раз. Потом он замер, несильно приложившись животом обо что-то прохладное и пружинящее.

Стало холодно. Андрей повел плечами и понял, что лишился одежды.

«Странно», – он подождал, пока утихнет гул в голове, и разлепил веки.

Туман. Синий, светящийся. Со всех сторон.

Андрей ахнул. Вскочил на четвереньки и огляделся.

«Только не это!» – звякнуло в голове.

Его окружал Ползучий Бор. Причем не окраина с жалкими побегами пяти метров в вышину. Андрей попал в самое сердце проклятого леса – как ему и обещали Фроны. По отравленной, превратившейся в губку земле стелились светящиеся потоки синего тумана. Сама земля целыми пластами задиралась вверх, точно гигантские пористые стружки, и под ними светились, пульсировали и чавкали лужи желтой и зеленой слизи.

Андрей всхлипнул. Вскочил, продолжая осматриваться.

Справа высился исполинский ствол с гладкой темно-серой шкурой. В него, образуя подобие огромной беседки, врастали несколько деревьев поменьше. Ветви-щупальца невероятной толщины – понадобилось бы человек пять, чтобы обхватить каждое, – извиваясь, тянулись во все стороны. С них свисали коричневые отростки с отверстиями на концах. Время от времени отростки вздрагивали и чавкали, будто живые. Верхушка дерева терялась за переплетением ветвей, которые образовывали сплошной навес примерно в сотне метров над землей.

Шагах в сорока росло другое дерево, не меньше первого. Ствол был изуродован здоровенным черным наростом с десятками овальных дырок. Рядом торчал особенно большой пласт земли, из-под которого расползалось несколько мясистых красно-коричневых стеблей.

Стуча зубами, Андрей попятился. Его колотило. Возможно, от холода. Возможно, от страха.

Смешанного с непониманием и отчаянием…

Спина почувствовала преграду. Мягкую и прохладную. Духов заорал, отскочил. Обернулся и увидел задранный кверху кусок земли. Опасности не было.

Но испуг все крепчал. Сердце колотилось так, что вздрагивала грудная клетка. А разум… Словно невидимая и сильная рука расшатывала его, как маятник. Воздух с трудом проникал в легкие.

«Отравленный воздух!» – подумал Андрей. Он вытаращился и задержал дыхание, зажав рот ладонью. Лишь через несколько секунд до него дошло, что не дышать не получится.

Духов убрал руку от лица и зачем-то прикрылся. Взгляд продолжал шарить по сторонам.

Невдалеке земля вспучивалась, образуя большой бугор, рядом с которым булькала лужа бурой жижи. Возле нее Андрей увидел трех странных созданий. Каплевидные, бугристые туловища, розовые и блестящие, держались на длинных и невероятно тонких, усеянных светящимися шишечками лапках. Конечностей у каждого существа было не меньше десяти.

Духов лихорадочно облизнул губы. Отвернулся и повалился на колени. Он находился в Ползучем Бору не больше пяти минут, однако увиденного оказалось достаточно, чтобы лишиться последних сил. В животе склизким комком ворочалась тошнота. С каждой секундой все сильнее…

Андрей не выдержал. Раскорячился на четвереньках, вытаращил глаза и разинул рот. Внутри все сжалось, но из пустого желудка не вышло ничего. Только во рту загорчило.

Несколько раз сплюнув, Духов распрямился. Уставился вперед невидящим взглядом и понял, что готов задать себе главный вопрос…

Почему?

Почему он не вернулся в жилище Кагановского? Почему опять не вышел из гипноза? Почему оказался в самом сердце Ползучего Бора?

Андрей ведь спас Шэрон от Столяра. Спас! Но вместо дома оказался в проклятом лесу. Почему?

– Почему?! – завопил он, колотя по мягкой, пружинящей земле кулаками. – Что не так?! Что опять не так?! Сколько можно?! А-а-а-а!!!

Андрей кричал, не щадя глотки. Внутри бились злость и отчаяние. Они копились очень давно. С тех самых пор, как Духов не вернулся домой после первого Сновременья. И теперь рвались наружу, подобно гною из дозревшего нарыва.

Не переставая орать и размахивать руками, он повалился на бок. Стал лягаться, отгоняя клочья синего тумана. Потом закашлялся и, вновь поддавшись дрожи, начал успокаиваться. Всхлипывая, съежился до позы зародыша…

Стрекот заставил его замереть. Звуки были очень знакомыми. Точно так же стрекотал Гнилец, появившийся в его келье после первой Стёски.

Вернувшись на четвереньки, Андрей дополз до загнутого кверху пласта земли. Выглянул и разинул рот.

Стрекотали те существа, что возились у бурой лужи. С ними что-то происходило. Туловища-капли раздулись и дрожали. Одна тварь припала к земле. Вдоль спины протянулась темно-красная полоса. Будто шрам. Существо заскрипело. Выпрямилось, чавкнуло – и шрам раскрылся, обнажая тонкие и острые, загнутые вниз зубы. Вскоре пасти появились и у двух других.

«Это нехорошо, – подумал Андрей, напряженно глядя на чудищ. Стрекот становился громче. Твари словно переговаривались. – Мотать надо отсюда».

Духов шевельнулся. Существа засвистели и повернулись к нему. Светящиеся шишечки на тонких лапках замигали. Сами конечности напружинились. Твари готовились к броску.

Андрей огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия. Бесполезно. Даже если поблизости и валялась палка или камень, все укрывал туман. Оставалось только убегать. И молиться, чтобы чудовища оказались недостаточно быстрыми.

Ближайшая тварь завизжала. Вновь припала к земле. Потом оттолкнулась и одним прыжком преодолела добрых тридцать метров. Стремительно перебирая лапками, она приблизилась к Духову. Наклонила туловище и раскрыла пасть. Из промежутка между клыками выстрелили пять язычков.

Вскрикнув, Андрей плюхнулся на задницу и стал отползать. Спустя мгновение рядом застыли две другие твари.

Трясясь, Духов переводил взгляд с одного монстра на другого. Он ощущал себя добычей. Мясом для огромных зубастых пастей на ножках.

Это был конец. Убегать и, тем более, драться бесполезно. Оставалось только ждать, когда твари нападут.

И Андрей ждал. Когда они кинутся? Сейчас? Нет, не кинулись. Подарили еще несколько мгновений жизни.

Жизни?

Нет: полного ужаса существования…

…Вой. Резкий, басовитый. За спиной.

Твари тут же подобрались. Андрей напрягся и зажмурился. Приготовился к боли. Тело заныло от ожидания…

Но существа не нападали. Они снова принялись стрекотать.

Разлепив веки, Духов увидел, что чудища закрыли пасти. Прижимаясь к земле, они отползали в сторону лужи.

За спиной опять взвыло неведомое существо. Андрей медленно повернул голову и понял, откуда доносится вой – из-под огромного пласта земли в полусотне шагов. Красно-коричневые стебли пришли в движение. Они извивались, вздрагивали, ощупывали землю. Будто искали что-то.

«Кого-то», – Духов перевел взгляд на трех монстров. Те продолжали отступать. Мясистые розовые капли словно скользили по синему полотну тумана.

Новая волна воя заставила вздрогнуть.

Андрей перевернулся на корточки. Прижался к загнутому кверху куску земли.

И вовремя. Потому что спустя секунду красно-коричневые стебли с невероятной скоростью устремились вперед. Шесть или семь толстых хлыстов стегнули по земле. Твари-капли ответили стрекотом.

Стебли завозились. Каждый заканчивался закругленным уплощением с десятками кривых зазубренных шипов. И сейчас жуткие конечности сновали по земле и разгоняли туман в поисках добычи.

Которой вполне мог оказаться и Андрей…

«Убегать надо», – он осторожно выпрямился и огляделся.

Куда убегать? Вправо? Влево? Или к клокочущей луже бурой жижи?

Додумать Духов не успел.

Стебли взметнулись вверх и опять хлестнули по земле. Одно попало в существо на тонких лапках. Зазубренные шипы пронзили каплевидное тело. Тварь заверещала. Задергалась в попытках освободиться.

Тщетно. Стебель уже увлекал ее к огромному пласту земли, из-под которого доносился рокочущий вой.

Два оставшихся монстра выпрямились. Наверняка хотели совершить еще один тридцатиметровый прыжок, но…

Стебли вновь ударили. И зацепили обеих тварей.

Скрежет. Верещание. Визг.

Отростки приподнялись над землей и стали удаляться. Пришпиленные к шипастым концам твари мотались в воздухе. Дергали лапами и скрипели.

Не прошло и минуты, как стебли втянулись под пласт земли. Вой сменился хрустом и чавканьем. Потом вверх ударили несколько темно-красных струй, и все стихло.

Духов икнул, закрыл глаза. Знобило. В животе поселилась дурнота, мысли путались. Ясно Андрей понимал лишь одно: он жив.

Но надолго ли?

Он находился в самом сердце Ползучего Бора. Голый и безоружный. Лишенный спасительного дыши-зелья и пей-еды. Окруженный неведомыми тварями, способными лишь жрать тех, кто слабее. Сколько он протянет в этом адском месте?

Страшно было даже подумать.

Имелся и другой вопрос: что делать теперь?

Идти?

Куда?

Да и зачем?

Последний Портал забросил Андрея очень далеко. Он не сомневался, что до Степной Обители тысячи тысяч шагов. Даже если он выберет правильное направление, добраться до убежища нереально. И не потому, что далеко. Просто идти придется сквозь ужасы Ползучего Бора.

Он пробыл здесь не больше получаса и уже едва не погиб. Спастись помогла случайность. Вряд ли проклятый лес будет и дальше баловать подобными «случайностями». Андрей стал покойником, едва вдохнул отравленного воздуха. Пора это признать. А раз так – не лучше ли…

– Не лучше, – шепотом оборвал Духов сам себя, поняв, что не желает сидеть и ждать конца. Пускай он обречен. Но надо идти – хотя бы для того, чтобы что-то делать…

Андрей вздохнул и огляделся. Куда направиться? Назад? Нет, там под пластом пористой земли прячется существо с шипастыми щупальцами, способное за считаные мгновения сожрать трех далеко не маленьких тварей. Может, оно вновь проголодалось, и если Духов подойдет – станет очередной добычей.

К булькающей луже бурой жижи приближаться тоже не хотелось. Поэтому Андрей пошел вправо. Там и местность была ровнее – значит, меньше шансов напороться на какую-нибудь тварь – и… Духов не понимал, но что-то словно тянуло именно в ту сторону.

Первые несколько шагов он сделал крадучись. Ничего страшного не происходило: никто не завывал, не верещал, не скрежетал. И, тем более, не выскочил. Однако Андрей все равно был напряжен.

В желудке по-прежнему ворочалась тошнота. Озноб тоже не проходил. Ноги подгибались. А взгляд шарил из стороны в сторону.

Пейзаж не менялся. Духова окружали все те же огромные стружки отравленной земли, о которые терлись светящиеся клочья синего тумана, и гигантские деревья с изогнутыми и переплетенными ветвями. Некоторые стволы срастались, образуя подобие высоких ребристых арок. Скользкую серую кору облепляли бесформенные лохмотья плесени, окруженные оранжевым, желтым, зеленым или красным сиянием. С ветвей свисали темные отростки разной длины и толщины. Некоторые шевелились и чавкали. Андрей в такие моменты сжимался и останавливался, готовый броситься на землю.

Но опасности не было. Только это не радовало – наоборот: настораживало. Ведь затишье не могло длиться вечно.

И Андрей убедился в этом очень скоро. Он подходил к очередному дереву, когда сверху шлепнулся черный блестящий ком величиной с приличный валун.

Духов чудом сдержал вскрик. Отскочил и юркнул за ближайший пласт земли. Съежился и услышал, как нечто стало чавкать. От одного этого усилилась тошнота. Застучали зубы. Андрей стиснул челюсти, боясь, что даже такой звук может выдать его.

Существо заурчало. Послышалось хлюпанье.

Опустившись на четвереньки, Андрей осторожно выглянул из засады.

Ком вздрагивал метрах в пяти. Глянцевая поверхность пузырилась.

Так продолжалось минуты две. Потом черный студень словно взорвался: во все стороны метнулись тонкие клейкие нити. За несколько мгновений они прилепились к земле и стволам деревьев, образовав подобие паутины. Почти тут же рядом шлепнулись еще семь комьев. Они взрывались один за другим, и черная сеть увеличивалась.

«Ловушка, – понял Андрей, с дрожью глядя на скользкое кружево. – Но для кого?»

Ответ не заставил долго ждать. Тишину прорезал булькающий рев. Показались четыре странных существа. Огромные головы, похожие на человеческие черепа, держались на трех жилистых суставчатых лапах с длинными пальцами. На покрытых чем-то вроде мха затылках шевелились серые трубчатые отростки. В глазницах горел оранжевый огонь. Из зубастых пастей то и дело показывались длинные черные языки с шипами по краям.

Твари приближались. Духов окоченел, ожидая, что они кинутся на него. Но нет. Монстры пронеслись мимо. И один за другим, не замечая и не чувствуя опасности, впечатались в черную паутину.

Зарычали. Стали дергаться, биться. Но лишь еще больше запутывались.

Сверху громыхнуло. Под навесом из ветвей-щупалец прокатился тяжелый стон. Андрей вжал голову в плечи. Съежился. Подумал, каким огромным должно быть существо, способное издавать такие звуки, и ему стало страшно.

Стон повторился. Головоногие твари взревели. Заметались в тщетных попытках освободиться.

А из темноты уже тянулись четыре конечности, похожие на длинные желтые хоботы, опутанные розовыми светящимися сосудами. Зависнув над головоногими, хоботы словно затвердели. Над отравленной землей разнесся оглушающий рев. Отверстия на концах хоботов раскрылись. Показались гладкие черные жала.

Твари все еще бились. А хоботы снова стали опускаться.

Хруст…

Первая конечность нашла цель. Жало пробило череп. Хобот задрожал.

Головоногое существо взвизгнуло и замерло. Стало трястись и гудеть. От уродливой башки потянулись струйки дыма. Лапы выпрямились, насколько позволяла клейкая ловушка.

Тем временем второй хобот пронзил другое существо. Потом обездвиженными оказались и две оставшиеся твари.

Андрей надеялся, что хоботы утащат добычу наверх… Но нет: по желтым конечностям прокатывались волны, а с головоногими что-то творилось. Монстры исходили дымом. По головам и лапам расползалась бордовая короста. Не прошло и двух минут, как эта дрянь полностью покрыла всех четверых.

Невидимый обладатель хоботов заревел. И стал опускаться.

Духов, как завороженный, глядел на черную тень огромной туши. Он не желал видеть чудовище. Был бы счастлив развернуться и удрать. Но не мог.

Монстр опустился еще метров на пять, и Андрей разглядел его.

Тварь напоминала гигантскую, шагов двадцать в диаметре, тарелку. Красная, словно обожженная, плоть пульсировала и влажно блестела. По краям шевелились десятки кривых не то шипов, не то зубов. В центре истекала густой оранжевой слюной черная круглая пасть с двумя рядами клыков. Из нее свисали три длинных серых языка с присосками. Вокруг пасти извивались еще несколько желтых хоботов. Держалось существо на множестве жил, уходящих в темноту.

Чудовище опускалось. И будто вдавливало Андрея в землю. Хотелось распластаться, зарыться, стать невидимым.

Головоногие уже давно не двигались. Только по-прежнему дымились, а слой бордовой коросты утолщался.

«Сейчас он их сожрет», – Андрей с трудом сдерживал позывы.

Надо было убираться. Пересилить себя: отвести от монстра взгляд, развернуться и мотать отсюда.

И Духов пересилил. Выпрямился и, стиснув зубы, понесся прочь. А огромная живая тарелка ответила громоподобным рыком.

Андрей бежал, лавируя меж задранными кверху пластами земли. Чудом не спотыкался и перескакивал лужи светящейся жижи.

Главное – не останавливаться! Вперед! Вперед! Вперед! Подальше от висящего в ветвях монстра!

Внезапная догадка пронзила испугом. Духов остановился и огляделся. Потом задрал голову и прищурился, всматриваясь в черноту, где сплетались толстые ветви-щупальца.

Нет, просто бежать нельзя. Неизвестно, какие твари живут наверху. У того монстра наверняка есть сородичи.

Андрей понял, как выдохся. Запустил пальцы в волосы, зажмурился. Упал на колени, ссутулился и заплакал.

Что делать? Куда идти? Без разницы: потому что куда ни пойдешь – везде смерть… Справа, слева, впереди, сзади, под ногами и над головой. И даже внутри – льется в легкие вместе с отравленным воздухом.

«Это конец», – сквозь слезы подумал Духов.

Дома ему доводилось размышлять о смерти. Но те думы нельзя было назвать серьезными. Конечно, смерть казалась неизбежным и страшным финалом. Андрей понимал, что когда-нибудь придется распрощаться с телом и всем окружающим. Даже представлял, как это будет, и временами становилось жутко до дрожи. Но почти тут же вклинивались спасительные мысли, вроде «Когда это еще будет…». И страхи отступали.

Теперь его окружали многие километры смерти. Море, в котором он был бумажным корабликом. Пока что Духов в состоянии держаться на поверхности. Но скоро бумага размокнет, и он пойдет ко дну. Скоро…

Насколько скоро?

Андрей не знал. Ему не было больно. Руки и ноги не сводило судорогами. Сердце продолжало биться.

Сколько он еще проживет? И каким будет конец? От чего он умрет? От мук, вызванных пребыванием в Ползучем Бору? Или станет добычей твари, порожденной проклятым лесом?

Карусель мыслей прервалась низким рокочущим звуком. Духов вскочил. Заозирался.

«Опять опасность!» – мелькнуло в голове.

Вновь рокот. Громче.

На цыпочках, боком, Андрей стал отходить к ближайшему дереву. Обогнул огромную стружку пористой земли. Приблизился к стволу. Присел на корточки.

Зарокотало в третий раз, и Духов понял, откуда доносятся звуки. В полусотне метров из земли росла штуковина, похожая на огромное, высотой с трехэтажное здание, осиное гнездо. На склизких покатых боках шевелились усеянные отверстиями щупальца, окруженные голубым свечением.

Щупальца разбухали. Отверстия увеличивались. Из некоторых торчали тонкие серые лапки.