Каятан Довыдовский Кирилл

Глава 4

1115 г. Термилион. Туалон. Верхний город.

11 день 2-го месяца.

Инар

Иногда Хасат и сам себя корил за то, что не подготовил достаточно помощников, хотя самобичевание было и не в его правилах. Не сумел, не успел, не предвидел… Что толку оправдываться? Глупо себя обманывать, иначе в какой-то момент можно перестать доверять самому себе.

Да, это трудно. Нужно не только найти подходящего по характеру и по способностям человека, но и обучить его. Обучить, прежде всего, преданности, да и многим другим вещам, хотя и менее важным. Наделенные властью люди редко умеют доверять: планка опасности никогда не опускается ниже определенного уровня. Хасату хорошо было известно, что настоящей преданности без настоящего доверия быть не может. Но не так уж много людей на это способных, не так долго они живут…

Он умел доверять, и однажды это сыграло с ним злую шутку. Это было давно — порой казалось, что в прошлой жизни. Порой он даже верил, что того, кем он был тогда, больше не существует… Прошлое, а Хасат многое мог сказать о прошлом, — и ошибки. Ошибки — особенно…

Как обидно, как в высшей степени жестоко и неоспоримо справедливо — постигать прожитое. Ты благодаришь Мааса за спасение, не подозревая, что давно мертв. А осознав, наконец, — не слышишь ничего, кроме гнусного хихиканья Бездны у тебя за спиной: только тогда ты понимаешь, что она никогда не промахивается…

Частично был виноват сам, отчасти виновны были обстоятельства… Не располагала к этому жизнь, а он не прикладывал достаточных усилий, чтобы навязать ей свои условия. Горько об этом думать, но вполне вероятно, что потому он и дожил до своих лет. И не вернуть ушедшего. И ушедших.

Сегодня была другая жизнь.

В последнее время Хасат смотрел в будущее с оптимизмом. Это было особенно приятно, потому что он привык видеть вещи такими, какими они являются на самом деле. Ох, не зря, не зря кочевники говорят, что, если за всю жизнь ты не разу не был по-настоящему счастлив, это значит, что все это время ты стать счастливым готовился.

У Хасата было много секретов, в чем не может быть ничего удивительного: их много у каждого, кто живет достаточно долго. Вот и сегодня в подвале собственного дома — в кои-то веки удалось вырваться из дворца — он был один. И делал то, что, по идее, за него должны были сделать другие. Но… секреты. Хасат с радостью избавился бы от многих из них, до последнего времени это казалось невозможным. Сейчас забрезжил некоторый просвет, но о нем Хасат старался не вспоминать слишком часто. Он не был суеверен, однако — всему свое время.

О том, что находилось в подвале шикарного четырехэтажного дворца, располагавшегося в самом сердце Туалона и принадлежавшего Верховному Инару Ордена слухов ходило немало. Какие-то откровенно смешили, другие были недалеки от истины, ну, а некоторые поражали воображение даже самого инара. Это не имело никакого значения.

На самом деле здесь была обыкновенная лаборатория размерами пятнадцать метров в длину и шесть в ширину. Конечно, она никогда не показалась бы обыкновенной человеку, имеющему весьма отдаленное понятие об Искусстве, а вот люди знающие смогли бы по достоинству оценить удобство интерьера, в которым помимо четырех каменных стен, защищенных мощнейшими блокирующими, распознающими и выслеживающими заклятиями, таких же пола с потолком и двух дверей в дальней стене, сейчас закрытых, входили: два длинных и высоких, во всю стену, шкафа — один был заставлен книгами, второй — вещами, настолько мало похожими друг на друга, что подобрать для них единого названия было нельзя. По полу, густо испещренному мало кому понятными письменами — ими же были покрыты и потолок со стенами, — через всю комнату, за исключением метрового промежутка от левой стены и шестиметрового от правой, шел разделенный на четыре секции стол. Каждая из секций была сделана из разных материалов.

Первая — огнеупорная сталь, с максимально растянутым астральным телом, вторая — ускоряющее магические процессы Белое Дерево, завезенное из Хиама и стоящее одной заоблачной суммы и двух десятков перерезанных глоток посредников и исполнителей, третья — из того же камня, что и стены, при должной обработке не пропускающего энергию вовсе, напрочь замораживая движение Силы, четвертая — из костяной крошки одного из животных, обитающих в Проклятом лесу: этот стол начисто высасывал энергию из всего, что его касался.

Под потолком висели восемь мощнейших световых шаров — в данный момент светил только один, и в четверть силы к тому же, но порою разогнать тьму было тяжело даже задействованным на полную мощность восьми. От пола в правой, свободной от каких-либо предметов, части комнаты исходило тусклое синеватое свечение. «Круг» — всегда требовал особого с собой обращения, никакими дополнительными мерами предосторожности пренебрегать не следовало.

В этот момент два из четырех столов были девственно чисты. На столе, сделанном из Белого Дерева, стояло несколько герметично закрытых сосудов, но сегодня обращать на них внимания Хасат не собирался: время не подошло.

Он стоял рядом с каменным столом, именно при его непосредственном участии, обеспечивающем практически стопроцентное отсутствие приходящих извне эманаций, проделывалась большая часть экспериментов. На идеально гладкой, коричневой с красноватыми прожилками, поверхности стояли двенадцать крошечных стеклянных сосудов — высота каждого не превышала пяти сантиметров. Десять пузырьков были наполнены — всякий примерно наполовину — прозрачной, как слеза, жидкостью, одиннадцатый содержал густую красноватую жидкость: с равным, и одинаково ошибочным, успехом ее можно было принять как за кровь, так и за вино какого-нибудь элитного аанского сорта, двенадцатый был пуст.

Сосредоточившись — малейшая ошибка могла обесценить несколько недель упорного труда, — маг принялся за работу.

Распечатав пару пузырьков, он соединил жидкости в одном из сосудов, тут же плотно прикрыв его пробкой. Прошла секунда: со дна поднялось несколько пузырьков, какие-то песчинки выпали в осадок, наконец, дождавшись завершения цикла — слегка помутневшая в середине жидкость вернула себе исконно прозрачный цвет, — Хасат резким движением свинтил крышку и, наклонив пузырек над пустым сосудом, всего один раз коснулся его указательным пальцем. Одинокая слезинка разбилась о стеклянное дно. Теперь пришлось закупоривать сразу два пузырька. На самом деле в лабораторных условиях такая осторожность обязательной не была: тут в зелье не могло попасть ничего лишнего, но ни одной весомой причины бороться со старой и весьма небесполезной привычкой инар не видел. Отставил оба пузырька в сторону: один был пуст, а жидкость, содержащаяся в другом, из концентрата жизненной энергии превратилась в сильнейший яд, являвшийся важнейшим компонентом для множества других зелий.

В следующие пять минут процедура смешивания была повторена еще четыре раза, к первой капле концентрата, который теперь следовало называть «сгущенным», присоединилось еще четыре. Тем не менее, жидкость все еще оставалось ядом — совершенно иного рода, чем отходы в других пяти сосудах, но одинаково вредным для здоровья, хотя в этом случае все еще было поправимо. Привычным движением свинтив крышку, Хасат смешал пять капель «сгущенного» концентрата с жидкостью из единственного не использованного пока пузырька. Через мгновение, слившись с концентратом, жидкость приобрела кристальную прозрачность. Завершая процесс, маг проверил зелье на плотность. Поднесенная к огню ватка быстро посинела, но, к сожалению, без какого-либо намека на фиолетовый.

Хасат поморщился: зелье в очередной раз получилось не очень сильным. Он даже не стал менять этот пузырек на более слабый, заранее приготовленный для сегодняшней встречи: силы в них было примерно поровну.

Положив флакончик в карман, Хасат бросил взгляд на часы. Рассмотреть это чудо аанской магии более подробно ему не давала гордость. Сам он собирать что-нибудь подобное не стал бы и пробовать, — такие игрушки делали только в Аане. Не было заклинаний способных создать подобное чудо. Для этого нужно было быть не столько магом, сколько ювелиром. Сложность заключалась не в умении заучивать, «вспоминать» и контролировать заклинания, — «технические» заклятия наоборот были самыми простыми, — а в том, чтобы наложить каждое из множества под правильным углом.

«Прибор» — так аанцы называли свои изделия. Закрепленное в изящной работы легкую серебряную оправу стеклышко, составленное из множества мельчайших частей, было разделено крошечными черными палочками на двенадцать крупных промежутков — часов, и шестьдесят мелких — минут. Чуть больше, чем наполовину, стеклышко было заполнено тускло светящимся золотым туманом: ровно семь часов.

Встреча назначена на восемь, — у него еще было минут тридцать. Если уж он дорвался, наконец, до собственной лаборатории, может быть, заняться еще чем-нибудь: как раз пару дней назад ему пришла интересная мысль об усовершенствовании щитового амулета…

В дверь постучали. Все правильно, раньше семи Тос не стал бы его беспокоить. Да и позже бы не стал, если причина не была достаточно важной. Выйдя из лаборатории, Хасат прикрыл за собой дверь: никаких дополнительных заклятий накладывать не требовалось — эту дверь только он мог открыть.

Приветствуя хозяина, Тос поклонился. Чернокожий гигант с голым торсом и лысым черепом всем видом выражал смирение, несмотря на свой гигантский рост, умудряясь смотреть на хозяина снизу вверх, как и подобает рабу. Покоящийся на груди рабский ошейник — десяток переплетенных тонких цепочек, каждая из которых несла в себе собственную силу, прочно подчинял непокорную душу воле хозяина. При приближении Хасата магическая вязь ожила: беспокойно позвенев, ошейник вскоре затих, — хозяин был опознан.

— Что там у тебя? — спросил Хасат.

— К вам пришли, хозяин, — не поднимая глаз, ответил Тос, — маг. Сказал, инар Талик. В гостиной.

А вот это уже интересно. По идее, Талику в Туалоне делать нечего, молодой человек — Хасат считал молодыми всех, кого сам был старше больше чем на полвека, — в недалеком прошлом изволил «крысятничать» от родного Ордена и, на взгляд Хасата, еще легко отделался.

— Проводишь его в нижний кабинет, минут через двадцать, — Хасат справедливо полагал, что ожидание пойдет Талику на пользу.

По окончании срока в дверь деликатно постучали. Сидящий за столом Хасат, выждав положенную паузу, откликнулся:

— Входи.

Дверь открылась, Талик вошел. Несмотря на внешнее спокойствие, гость волновался: двадцать минут ожидания сделали свое дело. Сесть Талику Хасат не предложил. В ущерб изящности, намек был на диво прозрачен.

— Ваше могущество…

— К делу, — перебил его Хасат, — и я искренне надеюсь, что оно достаточно важное, иначе…

— Да-да, я все понимаю. Я… э-э… у меня и в мыслях не было нарушать наложенные ограничения, и уж тем более я ни в коем случае не стал бы беспокоить вас по пустякам. И должен заверить…

— К делу, — повторил Хасат. Голос он не повысил, но интонацию слегка изменил.

— Четыре дня назад на вверенной мне территории произошло несколько событий…

— Аж несколько, — усмехнулся Хасат, ему с трудом верилось, что в Лиге может произойти хоть что-то интересное. Впервые за время разговора во взгляде Талика отразилось недовольство. Наконец-то, — подумал Хасат, — теперь с ним можно будет нормально разговаривать. Лизоблюдов Верховный Инар не любил значительно больше, чем нахалов. Хотя и нахалов тоже не любил.

— Два события, — четко отрапортовал Талик. — Первое: днем ко мне заявился один мой помощник для мелких поручений и рассказал, что у его приемной дочери прорезался магический дар. Причем произошло это весьма необычным образом: она как-то сумела трансформировать свою руку и с помощью получившегося оружия нанесла отчиму травму.

— Направленная мутация, — сразу сказал Хасат, — для самораскрытия, конечно, необычно, но — ничего невозможного.

— Сначала я тоже так подумал, но потом решил на всякий случай проверить пострадавшего на следы магии, и… практически ничего не обнаружил. След был едва заметен, причем ни на что конкретное он не указывал: просто энергетические крошки, никаких соединений. И тогда я решил, что возможно два варианта — либо там не обошлось без постороннего вмешательства, либо…

— …она потенциальный метаморф, — закончил за него Хасат.

— Это возможно? — тут же спросил Талик.

— Теоретически? Разумеется. Практически же среди людей метаморфы не встречались уже несколько сотен лет, да и насчет других рас ничего подобного не известно. Что ты о ней знаешь?

— Пятнадцать лет, насколько я могу судить — девственница, имя — Алиса Верия, дочь графа Верия и баронессы Монитон. Мать умерла год назад, отец почти десять лет. На этом — все.

— Не густо, — проговорил себе под нос Хасат, он уже начал подсчитывать возможную выгоду. Если девочка действительно метаморф… — Где она?

— Я… не знаю.

Хасат ответил не сразу: это было не то, чего он хотел услышать.

— Поясни.

— В ту ночь, перед которой у нее проявились способности, она сбежала из дому. За этим ко мне Людвиг и приехал: хотел ее найти. Я тут же запустил поисковое заклинание, девочка сопротивлялась до вечера.

— Осознанно?

— Скорее всего, нет. Спустя несколько часов она нашлась… в Лиге.

— И ты ее упустил?!

— Я создал «компас» и отдал его Людвигу, у него был десяток людей, проблем вообще не должно было возникнуть.

— Но они возникли…

— Да, и это второе любопытное событие. На следующее утро на восточном выходе из города было обнаружено двадцать три «голых» скелета, куча оружия, два поваленных дерева со стволами толщиной в метр — и ни единого следа в астрале.

— Гм… — стыдно признаться, но ничего более умного в голову не пришло. — Свидетели?

— Самого… э-э… происшествия никто не видел, но зато несколько человек видели, как кто-то за кем-то гнался как раз в ту сторону.

— Кто-то за кем-то?

— Я не успел уточнить, но этим сейчас занимаются.

— Ну а что этот, как его, Людвиг?

— Не вернулся, как и его команда, и еще несколько стражников куда-то пропали. Кроме того, ночью побег был — из изолятора. Там тоже не все чисто: все стражники, числящиеся за этим изолятором, куда-то исчезли, отправились в погоню за сбежавшими и больше не вернулись.

— Сколько пропало стражников? — спросил Хасат.

— Семеро, а сбежало девять.

— Всемером за девятью? — усомнился Хасат.

— Все подчиненные одного сержанта, — видимо, не хотели выговора, решили поймать самостоятельно.

— Дебилы…

— Да.

— Команда Людвига?

— Четверо или пятеро.

— Ладно, пять плюс семь плюс девять — будет двадцать один…

— Я бы не стал считать бандитов — по крайней мере, всех. Едва оказавшись за оградой, они наверняка попрятались по норам. Там кто-то еще был.

На минуту Хасат задумался. Многовато вопросов с этой историей. Что делать? Как всегда, прежде всего выделить главное.

— Девочка могла быть среди этих двадцати трех?

— Нет, это точно. Там только мужские кости.

— Как проводил поиск?

— Волосок, — угрюмо ответил Талик. — Он только один принес: половина на поиск, половина — на «компас», но зато через Людвига удалось портретик снять, — как я сказал, следов было не много, но этого хватило, — из внутреннего кармана плаща он вытащил плотно свернутый листок желтоватой бумаги и положил его на стол.

Развернув бумагу, Хасат увидел, что лист пуст: этого следовало ожидать. Профессиональных портретистов-магов — просто копировать умели почти все, но в данном случае нужно было уметь именно рисовать: магия «портрета» работала на узнавание, а не на точность деталей, — во всем Ордене было всего три человека, и все они жили в Туалоне.

Хасат положил на листок ладонь. В его сознании появилось изображение юного девичьего личика в ореоле густых золотых волос.

— Поедешь в имение этих Верия, найдешь там ее комнату, на расческе должно быть несколько волосков. Возьмешь с собой чиновника из Лига — поважнее, — пусть засвидетельствует, что наследников на землю не осталось и поместье реквизируется для нужд Короны. Ведь их не осталось?

— Если и остались, то не близкие, так что я этот вопрос решу.

— Уж постарайся.

Талик уже дошел до двери, когда вдруг остановился. Развернувшись в полоборота, он хотел что-то сказать, но Хасат его опередил:

— Посмотрим на твое повеление.

Чуть потоптавшись у порога, тот вышел.

Пару минут Хасат не подавал никаких признаков жизни, зрачки не шевелились, грудь если и вздымалась, то так мелко, что под одеждой это было незаметно. Наконец, инар кивнул самому себе, положил в карман только что принесенный Таликом свиток, встал из-за стола и, опять взглянув на часы, вышел из комнаты. Вскоре он был на улице.

Паб «Тихий вечер» на краю Верхнего города больше всего нравился Хасату за соответствие названия внутреннему содержанию.

Усевшись за один из свободных столиков у дальней стены, Хасат взял кубок легкого кимского вина и принялся ждать. Без одной минуты семь, расплатившись за свой обед, к нему подсел один из посетителей.

— Конспиратор.

— Привычка, — ответил Кирон, — больше года под прикрытием, да еще без магии…

— Иначе нельзя, — так на нас будут думать в последнюю очередь.

— Да, для нашего брата подобные методы в новинку, к сожалению…

Хасат удивленно посмотрел на собеседника.

— А я думал ты рад, что командировка закончилась.

— Рад, — согласился Кирон, — вот только те пять лет, что я занимаюсь келото — я имею в виду серьезные занятия, — научили меня тому, что умение постоять за себя без помощи магии никогда лишним не будет. Ситуации ведь разные бывают, магический фон может быть истощен, или Ядро истощено. Не сочтите за грубость, но в последнее время факт одноплановости подготовки инаров Ордена не вызывает во мне прилива радужных чувств.

— Наверное, странно будет слышать это из моих уст, но — не у одного тебя… Хотя, опять же, сразу всех проблем не решить. Кстати о проблемах, много их было?

— Не очень, — ответил Кирон, на секунду задумавшись. — На самом деле только один раз, практически в самом начале.

— Капитан Луц? — Хасат был немного удивлен: из пяти «объектов» этот представлялся одним из самых легких для устранения.

— Нет, не с ним, а вот тот чиновник из городской администрации — «начальник отдела кадров по подразделениям» — на поверку оказался на редкость скользким типом. Подонок меня вычислил и послал убийц. Пришлось его форсировать.

— Главное, что дело сделано, — Хасат вынул из кармана флакончик с зельем и передал его Кирону, — и плата заслуженна.

Взяв склянку, Кирон стал с интересом ее рассматривать.

— Это то, что я думаю? — спросил он.

— То. Пей сразу, — Кирон спорить не стал. Свинтив крышку, он опрокинул в себя содержимое. Поморщившись, вернул пустой флакончик Хасату.

— А по вкусу и не скажешь…

— По твоему внешнему виду тоже не скажешь, что тебе в отпуск охота.

— А разве нет?

— Есть еще работа — на этот раз всего на три дня, начиная с завтрашнего.

— А потом будет отпуск?

— В пределах разумного, — уклончиво ответил Хасат: Кирон был одним из лучших его помощников, и терять его надолго ему нисколько не улыбалось.

Кирон кивнул: элементарных вещей ему объяснять было не надо.

— Кто цель?

— Граф Литон с семейством.

Шпион в изумлении приподнял вверх левую бровь. Проявление более серьезных чувств он бы посчитал непрофессионализмом.

— Неожиданно. Условия?

— То же, что и обычно: никакой магии, и «дырку» тоже пока не снимай — все-таки столица, мало ли кому приспичит погулять в неудачном месте. Да, собственно говоря, твоя задача заключается даже не в этом: ты должен найти исполнителя, которого после дела можно будет смело зачистить.

— Сложновато за три дня, — у Литона пятый ранг. Вопросы возникнут…

— Но таланта у него нет, он просто старый опытный боец. Что же касается вопросов, то они возникнут в любом случае. Я этого жду, и к этому готов. Никаких изощренных планов не изобретай. Обставишь под ограбление. На графа напали, он отчаянно дрался, но силы оказались не равны. На месте преступления рядом с трупами Литонов — обеспечишь трупы исполнителей. В доме наведешь беспорядок, чтоб выглядело так, как будто кто-то сумел уйти, — а потом и эти «ушедшие» обнаружатся, со вскрытыми животами. Для исполнения возьмешь десяток из гвардейского полка: они хоть ребята и не слишком умные, но мечами махать умеют. В общем, что мне тебя учить? Главное, итог — граф на том свете, все концы там же. В крайнем случае, если не успеешь найти никого на место козла отпущения, можешь зачистить графа самостоятельно. Главное, чтобы работа была сделана, — просто тогда тебе придется сразу же уехать не меньше, чем на несколько месяцев. По моим расчетам, о нашей с тобой связи никому известно быть не должно, но с расчетами всегда так. Легко упустить, как меняются значения переменных.

Некоторое время Кирон обдумывал сказанное. Неразрешимых вопросов, судя по всему, не возникло, — тогда, соглашаясь, он кивнул. Хасат еще минуту смотрел на подчиненного, потом сказал:

— Деньги нужны?

— Не особо…

— Получишь у сержанта.

— Хорошо… э-э… тогда я пошел, — сказал он, вставая из-за стола. — Имя десятника?

— Сержант Лерк, пару раз он и его люди помогали мне в делах разного рода. Завтра в полдень он будет у Вторых ворот, в припортовой части. Он и его десяток на эти дни в твоем распоряжении.

Снова кивнув, еще через мгновение Кирон скрылся за дверью. Только сейчас Хасат вспомнил, что, помимо всего прочего, он хотел показать Кирону портрет, но спустя минуту он даже порадовался, что не сделал этого Кроме того, Алисе Верия совсем не нужно было лишнее внимание. Ее нужно было найти очень тихо…

Глава 5

1115 г. Термилион. Туалон. Нижний город.

12 день 2-го месяца.

Работа

Выпрашивая у Хасата отпуск, Кирон больше лукавил, нежели действительно напрашивался на такую небывалую вещь, как длительный и добровольный отдых. Выходные — не самая бесполезная на свете вещь, но только в разумных пределах. Отдохнул один день, два, три… дальше неизменно начинается скука, а скучать Кирон не любил, да и работа не давала.

Разумеется, будучи боевым магом, инаром четвертого ранга — великолепное достижение для его сорока восьми лет, — Кирон никогда не радовался перспективе подолгу оставаться без магии, что было неотъемлемой частью его профессии, но это была та жертва, с которой он давно примирился.

Не сказать, что это было легкое дело. Чтобы спрятать в себе дар, недостаточно просто не пользоваться магией в тот момент, когда рядом с тобой находится другой маг. В таком случае равный тебе по силе, и уж тем более сильнейший, чем ты, маг обязательно обнаружит присутствие источника Силы.

Чтобы спрятаться ото всех, или почти от всех, — всегда есть шанс встретить кого-то особенного, — имеются два пути: либо воспользоваться мощнейшим, невероятно сложным в изготовлении артефактом — если он, конечно, у вас есть, — либо подвергнуть себя одному не очень популярному среди носителей Дара виду перестроения собственного магического ядра.

Впрочем, перестроение — это, наверное, громко сказано. Просто нужно в течение долгого срока, не менее месяца, а то и больше — зависит от уровня мага: чем он сильнее, тем больше времени требуется, чтобы очистить Ядро от Силы полностью. Если в маге нет Силы, то и определить, что он маг, невозможно. Такое состояние называется «надеванием дырки».

Теоретически Ядро может наполняться само по себе, даже без желания самого мага: ведь берутся же откуда-то крохи энергии у начинающих магов, не умеющих еще работать с астралом, и даже у обычных людей — но это только в теории. На практике же по никому не известным причинам после первой же попытки взятия энергии из астрала человек теряет способность впитывать энергию без контакта сознания с астралом. На этом свойстве основывается система безопасности любой тюрьмы для магов: они просто изолированы от астрала.

У большинства опытных магов процесс «подпитки» проходит практически неосознанно, но с этим все-таки можно бороться: задержать дыхание, хоть и не надолго, может любой. Чувство собственного Ядра обостряется у мага, только когда Ядро начинает «уставать». А сама по себе «усталость» очень сильно напоминает физическое утомление. Когда работают мышцы — вырабатывается механическая энергия движения, работает Ядро — вырабатывается Сила.

Кирон не касался Ядра вот уже восемь месяцев. Очень многие в Ордене сходились во мнении, что отлучать Ядро от энергии на такое длительное время нельзя ни при каких обстоятельствах: вроде как в это время маг намного быстрее обычного расходует личную жизненную энергию, она не успевает вовремя восстановиться, что, в свою очередь, вызывает преждевременное старение.

Сам Кирон считал это чушью, но, даже если бы в них и было какое-то зернышко истины, он бы от своей работы отказываться не стал. А где еще он мог бы взять наполняющее жизненной энергией зелье, приготовленное инаром восьмого ранга? Нигде. Были и другие причины.

Приступить к выполнению задания Кирон решил на следующее же утро после встречи с Хасатом. Три дня это немало, но только если все время будет использовано впрок.

Постоянного места жительства у Кирона не было ни в Туалоне, ни где-либо еще. Так уж получалось по жизни. Сначала просто не было денег, чтобы купить дом или, на худой конец, снять комнату на время, большее чем «недельку перекантоваться». Потом, после начала тесной работы с «советником короля Термилиона по внутренним вопросам» надобность пропала. Он больше не задерживался нигде надолго. Это уже была привычка — основа его личной безопасности.

Выбравшись из ночного убежища, — как всегда на одну ночь — около девяти утра, Кирон отправился навестить один из своих тайников. Собственного особняка с подвалом, как и своей лаборатории у него не было — один из минусов его работы.

Идти было недалеко и, разумеется, не случайно. Кирон намеренно искал место для ночлега поближе к схрону. Всего через десяток минут он зашел в нужный тупик.

Три высоких деревянных стены, пара намертво закрытых дверей, давно поросших травой, и одинокое чердачное окно с торчащим из него непонятным хламом на высоте метров шести.

Удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, Кирон нащупал между бревнами знакомую щель и быстро полез вверх. Маршрут был знакомый, и вскоре он кончиками пальцев зацепился за пустую раму. Втолкнув свободной рукой мешающие доски внутрь — очень, очень аккуратно, — Кирон потратил лишние секунды, чтобы не ввалиться в комнату сразу, а замереть на узкой перегородке.

Оглядев помещение и убедившись, что в его отсутствие никто здесь не побывал, Кирон уцепился обеими руками за идущую под потолком балку и до середины комнаты с размерами пять на пять метров добрался, ни разу не коснувшись пола. Мягко опустившись на пыльные доски, он подкрался к дальней от окна стене — той, где располагалась когда-то наглухо заколоченная им дверь. Впрочем, она и в то время выглядела заброшенной. Несколькими очень аккуратными движениями Кирон снял тонкие, но прочные петли с арбалетных крючков, установленных на максимальную чувствительность. Расположенный у окна широкий деревянный щит, соединенный с арбалетными крючками тремя крепкими нитями, был установлен на четырех тонких металлических штырях — наступишь, арбалеты выстрелят. За месяцы его отсутствия система могла и ослабнуть, но не настолько, чтобы не наделать лишних дырок в незваном госте, либо в неосторожном хозяине.

Помимо окна, двери, арбалетов и большого количества хлама, почти до половины скрывающего стены, в комнате был еще и потрепанного вида матрац, лежащий на небольшом расчищенном участке у стены слева от окна. В особо «горячие» денечки Кирону приходилось ночевать в местах и похуже.

Растащив в углу завал из десятка досок и кучи старых тряпок, Кирон облегченно вздохнул: сундук остался нетронутым. В Туалоне у него был еще один схрон — а также по тайнику в Карсуэ и в одной приграничной деревеньке в Карануте, — но потерять этот было бы особенно неприятно. Здесь хранилось самое ценное.

Метр в длину, по полметра в высоту и ширину, сундук весил сорок два килограмма только пустым: чтобы затащить его наверх, пришлось приложить немало усилий, — и представлял собой произведение магического искусства. Покрытый тонкой, но очень тяжелой каменной плиткой, внешне сундук большой ценностью не казался, однако впечатление было обманчивым. За обшивку «решеткой» — причем не какой-нибудь третьесортной, только остаточные эманации и скрывающей, а тратской «узкой», — внутреннюю «остановку времени», практически полную, и настроенный на опознание замок пришлось выложить полтора десятка полновесных золотых сервов, и это еще со скидкой да по большому знакомству.

Легонько коснувшись гладкого черного камня, заменяющего замок, Кирон почувствовал легкое покалывание и… больше ничего. Значит, камень владельца опознал, и щедрой струи «астральной желчи» в лицо вместо плавного поднятия крышки ждать не следовало. «Астральная желчь» — искусственно синтезированный магический яд, поражающий нервную систему, с легкостью преодолевая магические шиты малой мощности: в течение пяти секунд успевает распространиться на полтора десятка метров вокруг, а еще через пару мгновений без остатка всасывается в астрал.

Кроме вполне ожидаемой пары мешочков, наполненных презренным металлом, внутри было множество вещей с куда менее предсказуемыми показаниями по применению, — особенно если видишь их впервые.

Приземистый глиняный горшочек с прозрачной крышкой, наполненный очень неаппетитной коричневой массой с частыми островками чего-то красновато-тошнотворного: мазь для заживления, в меру дорогая, в меру вонючая; с того света не вытащит, но недостающий кусок мяса нарастить поможет, в крайнем случае — облегчит страдания. Полтора десятка миниатюрных флакончиков с жидкостями разных цветов и текучести, закрепленных в боковой стенке — эликсиры и зелья на все случаи жизни, незаменимые при работе под прикрытием «дырки». Арбалет — разумеется, тратский, значительно компактней, бесшумней и большей пробивной силы, чем те, что обеспечивали сохранность Киронова тайника; кроме того, в эту игрушку можно было зарядить сразу три болта, хотя крючков было всего два — пара болтов была заряжена так, чтобы ее спускала одна и та же нить, болты направлялись под маленьким углом друг к другу. Три десятка арбалетных болтов: двадцать обыкновенных стрелок и десять штук зачарованных, причем не только на стандартные дальность и пробивную силу, но и на преодоление легких магических щитов; два «шершня» — по сути, простые арбалетные наконечники, но с прикрепленной к самому кончику тонкой иголочкой — жалом черной пчелы. Набор метательных ножей — хоть и тратского производства, но без всяких магических свойств. Вороненая кольчуга двойного плетения — настоящее произведение магического искусства, — к сожалению, его последняя «легенда» наличия такой роскоши не предполагала. Пяток герметичных литровых бочонков, наполненных «кимской пылью»: шумно, зато — никакой магии. Несколько средней силы амулетов: четыре «универсальных щита», три «солнышка», одна очень мощная «воздушная волна» — Кирону досталась абсолютно бесплатно, но как ее применить, он до сих пор не придумал. И — многоразовая самовосстанавливающаяся «темнота».

Самым ценным из всего — был меч: за его сохранность Кирон беспокоился больше всего. Последняя сохранившаяся семейная реликвия — все, что осталось Кирону от прадеда, единственного человека в семье, родством с которым можно было гордиться.

В розыгрыше собственной кончины, превратившей недовольного судьбой инара — тогда еще второго ранга — в личного помощника сильнейшего мага Термилиона, Кирон видел только одну по-настоящему негативную сторону: у него не было возможности понаблюдать за выражением папашиной физиономии, когда тот узнал о пропаже. Кирон был просто не в состоянии представить более приятного для себя зрелища. Сто двадцать сантиметров старой термилионской стали, зачарованной несколько веков назад, но все еще пробивающей любой магический щит и помнящей кровь своего создателя, — сила, гордость и память последнего настоящего воина некогда великой семьи.

Повесив на пояс меч, Кирон в течение пары минут наполнял свой заплечный мешок. Будучи на чужой территории, он сделал бы это только непосредственно перед «работой», но в Туалоне можно было позволить себе небольшие вольности.

Наполнив кошель золотом — в кармане оставались только серебро и медь, — Кирон закинул в мешок «темноту»: в столице, где магия на каждом шагу, меньше забот о скрытии остаточных эманаций, — использовать ее он не собирался, но перестраховка никогда не помешает. Положив в сумку арбалет, присоединил к нему десяток арбалетных болтов, один «шершень» и, секунду поколебавшись, отправил туда же два бочонка с «кимской пылью» — решение, конечно, грубое, но для грабителя лучший способ преодолеть магически защищенную ограду. Положив в мешок еще и кольчугу, Кирон закинул его за спину. Быстро наведя в комнате прежний «порядок», он так же, как и забрался внутрь, выбрался наружу.

Кирон стоял у стены таверны «Злой рок», прислонившись к ней спиной. Ожидание всегда было неотъемлемой частью работы и уже давно стало чем-то привычным и в некоторой степени даже приятным. Полуприкрыв глаза, Кирон просеивал взглядом входящих и выходящих из Вторых ворот. Расстояния до них было около тридцати метров, позиция казалась почти идеальной.

Всматриваясь в мелькающие, беспрерывно появляющиеся и исчезающие лица, Кирон безошибочно читал скрываемые за ними эмоции, желания, страхи. Каждое из них было как две капли похоже на любое другое, и одновременно уникально — если не своей силой, то своей слабостью. Годы практики научили Кирона абстрагироваться от общей массы и вычленять только важные, «настоящие» детали, являющихся частью «игры» и реальной жизни.

Мелькнул в толпе мальчишка — незаметный, как юркий весенний ветерок, затерявшийся на тесных городских улицах, едва всколыхнув дорогие одежды на секунду потерявшего бдительность горожанина, растворился в толпе, унося с собой туго набитый кошелек. Высоко возвышались над мерно текущей рекой людей грудь, плечи и неотягощенная интеллектом голова настоящего великана — случай, когда впечатляющими габаритами большинство достоинств и ограничиваются: больше чем на рядового «быка» одной из портовых банд он не тянул. Показался и тут же исчез бесцветный, ничего не выражающий лик — эта фигура крупнее, и одного мгновения слишком мало, чтобы причислить ее к власти законной или другой власти, царящей на ночных улицах и в трущобах нижнего города. Блеснули в гуще народа горящие безумием глаза… — неотъемлемая часть большого города, переполненного не только жизнью, но и смертью. А вот посреди густого водоворота тел образовалось пустое пространство, и через мгновение стала ясна причина. Темно-зеленая мантия и скрывающий голову капюшон были такой же неотделимой частью носящего эти одежды человека, как и преследующий его повсюду ореол тайны и неизменного боязливого уважения, или с трудом скрываемого страха. Если и были в Термилионе люди, влияющие на жизнь в стране больше, чем адепты всемогущего Ордена, то Кирону об этих людях ничего известно не было.

В нескольких метрах от ворот остановился молодой подтянутый мужчина. Военная выправка бросилась в глаза.

Подождав пару минут, Кирон оторвался от стены. Сделав двадцать шагов, тихо спросил:

— Сержант Лерк?

Гвардеец не вздрогнул, чем сразу приподнялся в глазах шпиона на несколько сантиметров. Развернувшись, сержант прошелся по Кирону высокопрофессиональным взглядом.

— А вы?..

— Кирон, — представился он. И спустя секунду прибавил: — А за меч держаться совсем не обязательно: все равно я уже слишком близко, — вот если бы помимо всего остального в левой руке был кинжал…

Лерк вытащил из кармана левую руку, и впрямь сжимающую небольшой метательный стилет.

— …то я сказал бы, что у тебя, сержант, паранойя, — невозмутимо закончил Кирон. После паузы добавил: — Вещь, на мой взгляд, в наши дни совершенно незаменимая. Думаю, мы сможем обсудить все детально в более спокойной обстановке, ты ведь не против?

Увернувшись от очередного выпада, Кирон наконец-то сумел достать оппонента кончиком клинка. Лезвие вошло в человеческую грудь всего на несколько сантиметров, но толщиной эта грудь не отличалось — сантиметров хватило. Противник выронил кинжал, а вскоре его и самого притянуло к полу.

— Кажется, — заговорил Лерк, как и Кирон, тяжело дышащий после схватки, — теперь счет равный.

Кирон кивнул. Спорить тут было не с чем. Этот притон был уже четвертым местом, которое они посетили за последние несколько часов. Дважды по своим старым каналам район поисков выбирал Кирон, дважды то же самое делал Лерк. Все четыре раза результат оказался примерно одинаковым — только однажды удалось обойтись без потасовки, да и то потому, что драться было уже не с кем: в притоне побывала городская стража, — хотя до трупов, надо сказать, по сей момент не доходило.

Проблема заключалась в том, что и Лерку, уже несколько лет числящемуся в стройных рядах королевской гвардии, а не в портовой страже, как раньше, и самому Кирону, редко надолго задерживавшемуся в столице в последние годы, была хорошо знакома потаенная сторона жизни ночного Туалона, но в то же время — были плохо известны сегодняшние действующие лица.

Шальная жизнь была веселой, но, как правило, недолгой. Разумеется, «больших» людей преступного мира этот тезис не касался. Воровские боссы, в отличие от всякой шушеры, доживали до глубокой старости, но для выполнения задания требовалась как раз мелкая сошка. Те, кого легко найти, с кем впоследствии будет легко расстаться, — но, как выяснилось, к сожалению, нелегко договориться в самом начале.

Не добавляло радости и переданное сержантом устное послание от Хасата — времени оказалось меньше, чем они надеялись. Дело должно будет произойти уже завтра вечером.

— Когда я был в городе последний раз, народ вел себя дружелюбнее. Первый вопрос дослушивали до конца.

— Месяц назад была серьезная чистка в комиссариате, — сказал гвардеец, — теперь новое руководство рвение проявляет. Не удивительно, что нас принимают за подсылов. Месяца через два-три все успокоится.

— У нас нет столько времени, — пробормотал себе под нос Кирон. Найти нужных людей с нахрапа, наиболее простым и быстрым способом — просто предложить деньги первым встречным головорезам — не получилось. Что ж, придется придумывать более сложное решение. — Что думаешь? — Кирон решил для начала выслушать мнение сержанта, уже посвященного почти во все, кроме самой главной — имени цели: это могло помочь оформить собственные мысли.

— Ну, я знаю еще пару мест, — начал Лерк, — но, боюсь, итог будет тем же. Разве только что обратиться к кому-нибудь, кто работает давно…

— Нет, — перебил его Кирон, — люди должны быть со стороны. Не профессионалы, не рядовые «быки», а кто-то совершенно случайный, чтобы у него в городе не было никаких концов.

— Этих парней не назовешь особенно случайными, — Лерк перевел взгляд в сторону неподвижных тел.

— Зато они одиночки, таких может нанять любой. Жаль, что не получилось. Видимо, все-таки придется искать в порту.

— Вдвоем это не слишком безопасно, — заметил Лерк.

— Возможно, привлечем твоих людей для страховки. Время пока есть…

— Может, тогда поедим, что ли?

— Хорошо, — согласился Кирон. Последние часы получились очень энергозатратными.

— Здесь недалеко есть неплохое место.

Когда зажженные к вечеру магические шары осветили оригинальную надпись с рисунком на табличке над входом, уголки губ Кирона невольно приподнялись в улыбке. Раньше это заведение называлось по-другому, и самой съедобной пищей там был огненный ром, разбавленный крутой сивухой не на три четверти, а только наполовину.

— Владелец сменился? — спросил Кирон Лерка, проходя внутрь «Свежевыпотрошенного кролика».

— Толстый Панс влез в долги, продал трактир какому-то купцу. Теперь здесь отличная кухня, и говорят, что даже клопов нет.

— Правда?

— Сам не верю.

Они вошли. Лерк стал делать заказ, а Кирон оценивал обстановку. Это дело стало для него настолько привычным, что происходило практически без участия самого Кирона. Сначала закаленная внимательность шпиона молчала…

Скользивший по шумному залу взгляд внезапно зацепился за что-то несомненно важное, но в первые несколько секунд не слишком определенное. Кирон сверлил взглядом троицу молодых людей за столом в центре зала.

Сидевшую к нему лицом молоденькую девушку Кирон абсолютно точно видел впервые. Один из парней, с черными волосами, сидел к Кирону спиной, и сказать что-либо определенное на его счет тоже было проблематично, а вот повернутая к шпиону левой щекой блондинистая голова второго парня казалась смутно знакомой.

Кирон не сомневался, что вспомнит: так происходило не раз. Нужно только получше сосредоточиться…

Темноволосый на мгновение обернулся… И это было одно из тех лиц, которые Кирон запоминал особенно старательно. У него уже не раз была возможность убедиться — некоторые люди никуда просто так не пропадают: если была одна встреча, отложившаяся в памяти ярко, — второй удивляться не следует.

Кирон тут же вспомнил, как его зовут. Еще через минуту в памяти всплыло имя блондина — Мик, а через пять минут шпион полностью уверился, что девушку видит впервые.

Спустя четверть часа, когда парни и девушка стали подниматься из-за стола, а Кай задержался, чтобы расплатиться, Кирону в голову внезапно пришла шальная мысль: а почему бы не воспользоваться моментом? Даже если ничего не выйдет, то ведь само присутствие здесь пары легионеров, которые несколько недель назад должны были сгинуть в игских лесах, было, как минимум, достойно внимания.

Поднявшись из-за стола, Кирон коротко бросил Лерку: