Грань Дивер Джеффри

48

Клэр Дюбойс перезвонила мне с первым докладом о Загаеве уже через двадцать минут. Вероятно, это был ее новый личный рекорд.

— Я уже все отправила Фредди, — информировала меня она. — Он сейчас подписывает ордера.

— Хорошо. Теперь рассказывай.

— Он родился в окрестностях Грозного. В двадцать два года приехал в Америку, чтобы получить образование в одном из университетов. Учился в Вашингтоне. Диплом писал в Массачусетском технологическом институте. Потом вернулся в столичный округ. Поселился в Александрии, где стал временами посещать мечеть радикально настроенных мусульман. С ними скоро порвал — видимо, был недостаточно глубоко религиозен. Зато из него вышел первоклассный предприниматель. Хорошо образованный, он легко заводил нужные связи, вращался в кругах дипломатов и бизнесменов, работавших на правительство. И быстро понял, что выгоднее всего торговать экономическими секретами.

— Почему же его не посадили?

— Он проходил по статье «промышленный шпионаж». Его деятельность была противозаконной, но он вел себя умно. Формально ни один из украденных им секретов не представлял прямой угрозы национальной безопасности. Что касается пакистанской пары, которую ликвидировали Джоанн и ее напарники, то они были связниками и аналитиками информации. Собирали данные по крупицам от Загаева и ему подобных, а потом превращали в по-настоящему ценный шпионский материал. Говоря «ценный», я имею в виду опасный. Я тут многое узнала о стержнях из ядерного топлива и центрифугах. Тема обогащения урана — действительно увлекательный предмет.

И все это за какие-то двадцать минут!

Но прежде чем Клэр начала читать мне лекцию по ядерной физике, я перебил ее вопросом:

— Как я понял, Загаев во всем признался, сотрудничал с ФБР и ему разрешили осуществлять его американскую мечту?

— Да. Он женился, завел двоих детишек и полностью порвал с прошлым.

И не он один, невольно подумал я, видя перед собой Джоанн.

— Однако в последние годы Загаев снова стал уделять больше внимания религии, хотя мечеть, которую сейчас посещает он и члены его семьи, принадлежит к более умеренному крылу ислама. А в широком смысле Загаев ведет вполне светский образ жизни. У него сеть магазинов ковровых изделий и ресторан. Дети учатся в хороших частных школах. Много путешествует. Часто бывает, например, в Турции. Вероятно, это связано с коврами. Как и поездки в Саудовскую Аравию и Иорданию.

— Нигде не наследил?

— Нет. За ним не числится ничего ни в нашей, ни в британской, ни в пакистанской, ни в индийской, ни в иорданской, ни в саудовской, ни в израильской базах данных.

Казалось бы, зацепиться не за что. Но мне все еще трудно было расстаться с идеей о «спящем» агенте.

Между тем Дюбойс продолжала излагать информацию, которую, как она прекрасно знала, я все равно затребую. Клэр проверила зарегистрированное на имя Загаева оружие (такового не числилось, поскольку он несколько лет назад состоял под судом и ему запрещалось владеть даже пневматическим пистолетом), уголовные дела против него (не возбуждались), нарушения правил дорожного движения (одно — при правом повороте поторопился и пересек сплошную), экстремистские высказывания в социальных сетях Интернета (не имелось), автомобили в собственности, ипотечные кредиты, обращения за медицинской помощью, приобретение необычных потребительских товаров, маршруты поездок. Также она получила данные об успехах в торговле коврами и работе ресторана.

Я знал, люди Уильямса считали Загаева законопослушным гражданином, но не верил, что такой человек окончательно порвал с прошлым.

Когда я закончил разговор, Джоанн посмотрела на меня. Она слышала практически все.

— Вы считаете, это Загаев?

— Не знаю. Мы проводим расследование.

— Мне он показался таким незначительным. Я как-то не вижу его в подобной роли.

Я уселся в глубокое кресло, и меня окутал запах, исходивший от старинной обивки.

Немного помолчав, Джоанн вдруг сказала:

— Спасибо вам.

Я удивленно вскинул брови.

— За Мари. Вы ведь не обязаны были ходить за нею. Это же не ваша работа.

— Ошибаетесь. Моя работа состоит и в том, чтобы мои клиенты не отделялись друг от друга. Слишком повышается степень риска.

Она понимающе посмотрела на меня:

— Это ведь я представляла для нее опасность, верно?

Я заговорил совсем тихо, хотя был уверен, что Мари и так не услышит нас:

— Она побежала к скале у реки, но не для того, чтобы с нее спрыгнуть.

— Однако уверенности в этом у вас не было?

— Нет, не было. Она очень ранима. Но нельзя назвать ее совершенно потерянным человеком.

— В отличие от меня.

Я лишь промолчал. Да и что я мог сказать ей? Моя задача — сохранить в целости физическую оболочку моих подопечных, а о своих душах и сердцах должны позаботиться только они сами.

— Знаете, Корт, в чем заключалась моя самая большая ошибка? В том, что я поверила, будто это возможно. Делать то, что поручал мне Уильямс, а потом бросить такую работу, словно ее никогда не было, и посвятить себя семье. — Кивок в сторону спальни. — Став ведущей опергрупп, я решила, что нормальная жизнь отныне не для меня.

Она вздохнула.

— А несколько лет назад одна из наших операций чуть не провалилась. В меня стреляли и довольно серьезно ранили.

— Официально это оформили как автомобильную аварию.

Джоанн, казалось, больше не удивляло, как много я знал о ней и как верно строил предположения.

— Мне сделали пластику на входном отверстии от пули, чтобы это выглядело как порез куском металла, — сказала она с грустной улыбкой. — Эти люди ничего не упускают из виду.

Затем уголки ее рта грустно опустились.

— Но с того дня я уже не могла иметь детей.

— Понимаю. Крайне прискорбно.

Джоанн горестно покачала головой, должно быть, представляя реакцию Райана, когда ему станет известна и эта подробность.

— Лежа после ранения на больничной койке, я не придала этому особого значения. Считая ту пулю ниспосланным свыше знамением, означавшим, что мне суждено навсегда остаться в группе «Сикл». Но потом я встретила Райана, его дочь и только тогда поняла, чего лишилась. И меня потянуло к ним. Но я глупейшим образом ошиблась. Мне не следовало вообще связываться со своей организацией либо не покидать ее из-за стремления обзавестись семьей, стать женой и матерью. — Джоанн едва заметно улыбнулась. — Даже странно, что прошло столько времени, прежде чем меня разоблачили. Невозможно прожить две жизни, Корт. Уверена, вам это прекрасно известно. Разница между нами в том, что вы честнее. Вы ведь даже не пытались…

К своему удивлению, я не мог посмотреть ей в глаза. Она что-то поняла и добавила:

— Или вы тоже сделали попытку, но, как и я, потерпели крах… Извините, я не должна переступать определенную черту.

Я не знал, что ей сказать, и потому с облечением услышал, как подал признаки жизни мой телефон.

— Мне надо ответить.

— Конечно.

Я поднялся, отошел в сторону и принял вызов.

— Фредди? Что у тебя нового?

— Есть нечто очень интересное, Корт. Теория с побегом от медведя оказалась верна. Ты был прав. Послушай, что мне сообщили. Примерно пятнадцать минут назад мы перехватили звонок, сделанный с телефона брата человека, работающего в «Аннандейл карпет» — компании Загаева. Ты знаешь, что у нас есть техника, позволяющая автоматически идентифицировать голоса людей, говорящих по телефону. Мы располагали образцом голоса Загаева, записанным несколько лет назад, и электроника определила его, как мы, впрочем, и ожидали. Но что касается его собеседника, то он стал для нас приятным сюрпризом. Не слышал о парне по имени Генри Лавинг?

Я окаменел, склонившись над столом.

— Мы прогнали запись через три компьютерных программы и сверили с четырьмя фрагментами разговоров Лавинга, зафиксированными в прошлом. Сомнений нет — это он.

— О чем они говорили?

— Они шифровались, но не слишком усердно. Типичный обмен условными фразами. Загаев спросил, как идет доставка товара. Лавинг ответил, что произошла задержка из-за торговой точки на побережье в Лоудене, которую пришлось закрыть. Там дела пошли неудачно.

Ясно, что речь шла о попытке похищения Аманды.

— Тогда Загаев сказал Лавингу, что ему с самого начала не нравилась идея с той торговой точкой. Лавинг ответил, что теперь это уже не имеет значения. Работа там свернута. Потом сообщил, что сейчас ищет товар в других известных ему местах в Виргинии. Они снова должны созвониться через несколько часов. Лавинг заявил, что хочет забрать то, о чем они договаривались, раньше. Так ему спокойнее.

— Звонок удалось отследить?

— Нет. Разговор был слишком коротким. Закончив, оба вынули из телефонов батарейки. Но мы имеем возможность получать сигнал с джи-пи-эс Загаева, и через пять минут после этой беседы он пустился в путь. Наши люди уже выехали на перехват.

— Интересно, что хочет забрать у Загаева Лавинг? — размышлял я.

— Мы это скоро узнаем.

— По крайней мере он оставил затею использовать Аманду как точку уязвимости, — подытожил я часть полученной информации.

Услышав эти слова, Джоанн вскинула на меня взгляд.

— Но что означала фраза о других известных ему местах в Виргинии? — продолжал я, обращаясь к Фредди.

— Вероятно, Лавинг и его партнер обнаружили еще каких-то родственников или друзей Джоанн. Что еще это может быть? Например, он решил начать охоту на ту же Мари. Мы ведь не уверены, знает ли он, что она уже под твоей защитой. Я свяжусь с тобой, как только мы установим визуальный контакт.

На этом мы закончили разговор.

— Это Загаев, — сказал я Джоанн. — Он выходил на связь с Лавингом. Их голоса определились безошибочно.

На мгновение ее лицо исказила болезненная гримаса. Джоанн окончательно поняла, что именно она стала причиной всего произошедшего. Однако в ее глазах вспыхнула надежда. Теперь, когда вина Загаева была установлена, мы точно знали, с кем имеем дело.

— Где он сейчас?

— Фредди раскинул сеть наблюдения. Они будут отслеживать все его переговоры и перемещения. Пока же нам остается только ждать.

Она усмехнулась чуть цинично, но вместе с тем печально:

— Ожидание. Его немало выпало на мою долю в прежней работе. Предположу, что и на вашу тоже… Но вы упомянули об Аманде. Что с ней?

— Лавинг оставил мысль найти ее. Он сейчас занят поисками других возможностей, но мы не знаем, каких именно.

Джоанн рассматривала старую фотографию на стене: семью, одетую по моде конца XIX века.

Прошло десять долгих, томительных минут, прежде чем телефон зазвонил снова.

— Какие новости, Фредди? — взволнованно спросил я.

— Послушай, Корт, это становится все интереснее. — В голосе моего приятеля появилось обычно несвойственное ему оживление. — Мы застукали Загаева у склада в Спрингфилде. Он зашел туда и вернулся с оружием.

У меня зачастил пульс.

— Но он не имеет права даже прикасаться к оружию — у него криминальное прошлое.

— Совершенно верно, сынок… Подожди секундочку. — После паузы Фредди сообщил: — Так. Он только что отъехал от склада. Наши люди у него на хвосте.

— Куда он направляется?

— На север. По внутренней стороне окружной.

— С ним кто-нибудь был? Или, быть может, следил за ним?

— Ты имеешь в виду самого Лавинга?

— Все, что я имею в виду, — это был ли у него сопровождающий?

— Ты нетерпелив и горяч, как всегда, Корт.

— Фредди!

— Нет. Он был один как перст. Ну, что ты думаешь по этому поводу? Тебе пора включаться в действие.

Между тем я уже какое-то время размышлял, какую стратегию избрать. А потому отреагировал моментально:

— Продолжайте наблюдение и дайте мне знать, как только он сменит направление движения. Я выезжаю ровно через три минуты.

49

Каким будет следующий ход моего противника?

В этот момент я думал уже не о Лавинге, а о заказчике — Аслане Загаеве. Он прихватил с собой оружие. И неожиданно выехал в одному ему известное место после звонка Лавингу. Что все это означало? Что у него на уме?

Я мчался по шоссе номер 7 на юг, направляясь в тот же жилой и торговый комплекс — «Тайсонс-Корнер», — куда, как казалось, хотел с противоположного направления попасть Загаев.

Мой оппонент… Что он собирается сделать?

В аналитической части теории игр последователи ученого XVIII столетия Томаса Байеса высказывают предположение, что мир состоит из постоянно меняющейся известной нам информации, а потому, определяя вероятность события — в моем случае того, что планирует сделать Загаев, — необходимо постоянно пересматривать свой прогноз по мере поступления все новых и новых данных. Скажем, в известной игре вероятность того, что противник изберет «камень», вообще говоря, равная 33,3 процента, сильно уменьшится, если вам станет известно, что у него проблема с мышцами, мешающая ему безболезненно сжимать пальцы в кулаки.

Но с Загаевым я располагал слишком ограниченным объемом данных, чтобы сузить количество его вероятных действий и выработать рациональную стратегию мер, направленных против него. Однако он точно знал, какая именно информация требовалась от Джоанн Кесслер, и ему были известны личности других заказчиков в том случае, если он работал не один. И уж конечно, он мог сообщить, где находится Лавинг или как нам его найти.

Как же поступить? Продолжать следить за ним? Арестовать? Или взять под наблюдение всех сотрудников его фирмы?

Я проскочил на красный сигнал светофора, возблагодарив судьбу, что этого не увидели офицеры местной дорожной полиции. Затем, вставив себе наушник, позвонил Фредди.

— Да, Корт! Что ты хотел узнать?

— Где он сейчас?

— Движется по Седьмому шоссе на север. Всего в пяти минутах езды от Тайсонса.

Я сам ехал по той же дороге, только на юг, и до Тайсонса мне тоже оставалось около пяти минут.

— Мы держимся в семистах метрах позади. Он строит из себя образцового водителя. Тормозит, едва загорится желтый. Пропускает пешеходов.

Значит, не вызывать подозрений для чеченца сейчас важнее, чем скорее попасть к месту назначения с оружием в багажнике. Это, конечно, тоже была информация, но только она мало что давала.

— Сколько групп?

— Две. Но мы с ним не сближаемся. Больше полагаемся на джи-пи-эс.

— Загаев кому-нибудь звонил?

— Нами не зафиксировано ничего с тех пор, как он закончил говорить с Лавингом сорок минут назад.

— А вы отслеживаете телефоны его родственников, наемных работников и членов их семей?

— Знаешь, Корт, ты страшно удивишься, но мы не в первый раз на задании.

Я не стал напоминать ему, что никому ни в ФБР, ни в организации Уильямса не пришло в голову прослушивать телефоны родни и служащих Загаева, пока я не настоял на этом.

— До сих пор все идет хорошо, — сказал Фредди. — Он плавно движется вперед и приведет нас прямиком в объятия Лавинга.

Приведет ли?

Неполнота информации…

— У меня недоброе предчувствие, — сказал я.

— Никогда в жизни не пошел бы с тобой на бейсбол, Корт. Ты просто излучаешь негатив. Сам-то хоть раз бывал на матче?

— Не думаю, что он собирается встречаться с Лавингом.

— Почему же?

— Большинство заказчиков предпочитают держаться подальше от нанятых «дознавателей». Ради собственной безопасности.

— Но ему необходимо доставить оружие.

— Лавингу не нужно оружие от заказчика, — возразил я. — У него своего в избытке. Или по крайней мере у его напарника.

— Так что ты предлагаешь?

Теперь я уже принял решение.

— Я хочу арестовать Загаева, а не просто следить за ним.

— С чего бы?

Аналитическая теория Байеса в этом случае оказалась бесполезна. У меня не было никакой информации — ни полной, ни ограниченной. И потому я сказал Фредди правду:

— Нутром чую.

Наступило секундное молчание. Потом Фредди возразил:

— Но если нам не удастся остановить его мгновенно, он успеет позвонить или послать сообщение Лавингу и другим заказчикам. Они тут же исчезнут. Что наши машины принадлежат ФБР, видно за километр. Мы не сможем подобраться к нему незаметно.

И он был прав.

— Какая машина у Загаева? — спросил я.

— Серебристая «БМВ-740». — Он продиктовал мне номер.

— И в каком он месте сейчас?

— Только что въехал в Тайсонс. Миновал деловой район и свернул на Холли-лейн. Думаю, он хочет попасть на платную автостраду.

— Если он попадет на нее, мы точно не сможем его взять так, чтобы он не успел послать весточку Лавингу. Он наверняка вас заметит.

Теперь я уже и сам был в пределах Тайсонса. Слегка поднажал и свернул на улицу, которая поверху пересекала Холли-лейн. Остановив машину, я вышел и, делая вид, что мое внимание привлекла придорожная палатка, торговавшая овощами, стал внимательно вглядываться в дорогу, по которой ко мне приближался сейчас Загаев.

— Я перезвоню тебе, Фредди.

Всего секунду спустя я разглядел серебристый «бумер», направлявшийся в мою сторону. Минуты через две он проедет под мостом, где расположился я, и свернет на платный хайвэй, ведущий к аэропорту имени Алена Даллеса. Я всмотрелся пристальнее, чтобы проверить номер, — по счастью, в Виргинии закон обязывал иметь на машинах номера не только сзади, но и спереди. За лобовым стеклом мелькнуло угрюмое бородатое лицо Загаева. Теперь я не сомневался, что это именно он, — Фредди скинул мне на мобильник его фотографию. Больше в машине я никого не видел.

Я не из тех, кто часто принимает спонтанные, поспешные и плохо обдуманные решения. Но любой игрок скажет вам, что порой обстоятельства вынуждают сделать отчаянный ход. Поэтому я резко развернулся и бросился бежать.

50

— Бомба из тыквы! Нет, вы только подумайте! Корт, кто посмеет теперь утверждать, что у тебя нет чувства юмора? Оно у тебя немного другое, чем у нас всех, — сказал Фредди, поддев ногой осклизлый кусок перезревшего овоща.

Под мостом два джипа ФБР плотно заблокировали всю в желто-оранжевых пятнах машину Загаева. Лобовое стекло было сплошь испачкано, но уцелело. Ребята из Мюнхена собирают крепкие автомобили.

Поскольку остановить Загаева традиционным способом не представлялось возможным — он в любом случае успевал послать сигнал тревоги Лавингу, — я решил тормознуть его подручными средствами, когда он въезжал под мост, где припарковался я. Купив в овощном киоске самую спелую тыкву, я сверху бросил ее в ветровое стекло его машины. Затем достал пистолет и скатился по насыпи, чтобы вытащить его из-за руля. Он был совершенно ошеломлен, но не получил ни царапины. Быстрая проверка его телефона помогла удостовериться, что за последние пять минут с него не звонили и не отправляли текстовых сообщений.

Я почти не сомневался, что ни Лавинг, ни его партнер не находились поблизости, но хотел удостовериться в этом и потому спросил Фредди:

— Твои молодцы не заметили, чтобы кто-нибудь свинтил из округи, когда он не свернул на платное шоссе?

— «Свинтил?» Ну ты сегодня даешь! Хорошее словечко, надо запомнить.

Я бросил на него раздраженный взгляд.

— Нет. Он был совсем один.

Между тем Загаев с едва заметным акцентом бормотал:

— Кто вы такие? За что вы меня так? Посмотрите на мою машину. Ее теперь придется отдать в ремонт.

Но меня сейчас мало занимали его сетования. Я все еще чувствовал боль в боку после спринтерского забега от палатки к парапету моста с почти двенадцатикилограммовым «снарядом» в руках.

Один из агентов к тому времени успел изучить арсенал, найденный в багажнике «БМВ».

— Ничего особенного, — доложил он. — Несколько автоматов, нелегально изготовленных в России, с которых магическим образом исчезли серийные номера. Две «беретты» калибра девять миллиметров, но с номерами. Оба пистолета краденые, что едва ли удивительно. Целая куча патронов. Но никакой взрывчатки.

Он переложил все свои находки в багажник джипа Фредди.

— Я требую присутствия моего адвоката!

По-прежнему не обращая на чеченца ни малейшего внимания, я спросил Фредди:

— Есть где-нибудь рядом местечко, чтобы спокойно поболтать?

Вашингтон, как и вообще округ Колумбия, — это родной дом для десятков полицейских и прочих организаций, отвечающих за безопасность. Одни из них, подобно ЦРУ, хорошо известны широкой публике, другие, как моя собственная, предпочитают держаться в тени, а третьи, вроде фирмы Уильямса, настолько засекречены, что как бы вообще не существуют. Но объединяет их одно: все они нуждаются в зданиях, в офисах, где могли бы планировать свои операции и откуда руководить ими, как любая страховая или компьютерная компания. Многие из них — даже самые засекреченные — снимают площади в таком пригороде, как Тайсонс, где мы сейчас и находились. При этом недвижимость здесь недорогая, и это помогает сэкономить деньги налогоплательщиков.

Кроме того, рядом полно таких заведений, как «Клайдс», кафе «Старбакс» и рестораны «Аригато» для любителей суши, — ведь даже шпионам необходимо время от времени подкрепляться.

Фредди немного подумал, огляделся по сторонам и указал на скучную с виду белую постройку на противоположной стороне платной автодороги, всего метрах в двухстах от нас.

— Подойдет, — кивнул я. — У вас есть какой-нибудь мешок?

Один из агентов тут же нашел подходящий.

— Нет! Вы не имеете права! — завопил Загаев. — Я честный гражданин.

Я натянул на него мешок и усадил на заднее сиденье машины Фредди, предупредительно попросив наклониться, чтобы он не ударился головой. Другой агент уселся рядом и вежливо спросил:

— Вы можете нормально дышать?

— Черт! — заорал он в ответ. — Мать вашу так! Я никому этого не позволю. Мне нужен адвокат, и немедленно.

— Он может дышать, — прокомментировал я слова Загаева, обращаясь к Фредди.

Полчаса спустя мы уже оформили все процедуры доступа в здание, на которое указал старший агент ФБР. Как выяснилось, оно принадлежало довольно известной в широких кругах спецслужбе, и потому Загаева пришлось впихнуть внутрь через заднюю дверь.

К этому времени сюда уже подъехала стройная сорокалетняя дама с короткой темной стрижкой и проницательным взглядом. На ней был строгий черный костюм, через плечо свисала тяжелая с виду сумка. Она работала на нашу организацию, выручая нас в ситуациях, которые я бы описал как не совсем обычные. Звали ее Роберта Cанторо, но мы привыкли обращаться к ней просто — Берт.

Я поздоровался. Она, по обыкновению, не тратила лишних слов.