Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем Дворецкая Елизавета
– Невозможно, – Бруно подавил в себе жалость к этой старой женщине.
Подумать только! Великосветская дама и начинающий профсоюзный лидер… Мужчины в молодости склонны к безумствам. Но… Бруно раньше не знал, что она – уроженка Острова!
Плохо. Ариэль не бессердечен, но не вправе сохранить жизнь дочери. И Тина стойко принимает свой жребий. На допросе прямо сказала, что убеждена в несправедливом (со стороны Эгваль) характере войны. Полина подтвердила, что Тина говорит искренне и считает себя обязанной уравновесить искупительной жертвой преступления против народа Острова. Итак, кошмар не исчез… он рядом, он здесь… Одна встреча… Одна только встреча с Хозяйкой и дочь величайшего лидера Эгваль, пример для молодежи, верная долгу и родине – другой человек. И, как нарочно, вздорная пожилая госпожа выбирает это время для шантажа…
– Я прочел ваше письмо…
– Оно писано не для вас! – от злости слезы госпожи Аркато мгновенно высохли.
Бруно устало вздохнул. Нехорошо отвлекать Полину, она занята совершенно неотложным делом. В Мете упала очередная, пущенная с Острова ракета. Никакого ущерба, абсолютно… Боевая часть – обычная металлическая болванка. Сразу же сканер Сети засек короткую шифропередачу. Проследить транзакции не удалось, но, несомненно, кто-то из шпионов Хозяйки докладывал результаты испытаний. Бруно проанализировал ситуацию. Выходило, что боевого заряда будет достаточно, чтобы разрушить многоэтажный жилой дом, но попадание в конкретный объект на расстоянии нескольких тысяч километров окажется чисто случайным. Психологическое оружие для запугивания населения крупных городов. Хозяйка – мастер на такие фокусы.
«Я бы дал ей степень магистра психологии…» – с мрачным юмором подумал Бруно.
О том, что боеголовка может нести в себе смертельную заразу, он уже доложил Ариэлю. Оригинальные методы ведения войны были коньком Хозяйки в ее первые годы. Вспомнить печальную участь Народа гор. Досталось и Эгваль, пока (по неизвестной до сих пор причине) их высочество не спохватились, принявшись заталкивать выпущенного джинна обратно в бутылку. В наши дни крэгом никто не болеет. Кто переболел – потомков не оставил. А дальше свое дело сделали поголовные прививки и наследственный иммунитет нового поколения…
Бруно насупился еще больше, охваченный против воли, неприятными воспоминаниями. Двадцать семь лет прошло с окончания конфликта, известного, как 2-я война Острова и Эгваль… Прыщавый неуклюжий подросток на всю жизнь запомнил грохот танков, идущих через их захолустный городишко. «Внимание! Жители Эгваль, по вашей территории движутся войска Острова! Не приближайтесь к колонне, держитесь в стороне от дорог и мостов, тогда вам ничто не угрожает!» – ревели динамики на головных машинах. Танки двигались к Аталану-1 – проходу через Барьер, сооружение которого было закончено незадолго до вражеского нашествия. Второй еще не начинали строить, но Хозяйке хватило и этого. После, когда новый военмин Натан Гариг отразил нашествие, разразился политический кризис. Оказалось: строительство шоссейных путей через Барьер с самого начала тайно финансировалось Хозяйкой Острова! Предусмотрительная особа.
Нынешняя 3-я война станет последней. Хозяйка заплатит за все.
– Госпожа Аркато! Вы задержаны на основании пункта сто тридцать семь закона о военном положении. Вскоре вас допросит один наш сотрудник. «Работа для Полины».
Угрозы, высказанные почтенной мадам в письме Президенту Эгваль – скорее всего результат старческого расстройства психики. Только… проверка не помешает. Эта, похожая на исхудалую крысу особа, утверждает, что знает, почему Ариэль Солтиг ведет войну против Острова. Она утверждает, что несет личную ответственность за происходящее, поскольку в свое время плохо воспитала засранца. Она утверждает, что достаточно паре слов вылететь из ее украшенного вставными зубами рта, как политической карьере, а может, и жизни Солтига настанет конец.
– Ты плохо выглядишь, любовь моя…
– Мотаюсь по твоей воле, как чертик на резинке, – Полина скривила губы, ее лицо в свете настольной лампы стало злым, чуждым. – Ты стал бояться меня, Бруно.
– Да.
«Когда нечего сказать, говори правду». С Полиной от этой пословицы осталась тривиальная вторая половинка.
– Загляни в меня.
– Не буду.
– Странная ты. Очень странная. Обладать невероятным могуществом и не пользоваться им…
– Ты не понимаешь, Бруно. Никто не понимает. Чем больше человека любишь, тем легче читать его мысли – эмпирически давно известный факт. Но… Если он личность более сильная, то охотник становится жертвой. Ты подчинил меня себе… во многом. Прости, но я хочу оставить в целости немножко себя… Я говорю непонятно?
– Я тупой, но до меня постепенно доходит, – Бруно несмело улыбнулся. – Множество одинаково мыслящих людей смогут подчинить себе телепата – вот силки, из которых не вырваться.
– Вообрази… Человека чуткого, ранимого, тем более, что все спрятанные в карманах фиги ему отчетливо видны. Случилось так, что его сочли великим вождем, гением, и неслыханным в истории злодеем, жестокой воле которого невозможно противиться…
– И он стал таким…
– Да. Не владычица, а раба Острова. Жизнь проходящая впустую в самой страшной из тюрем – из чуждых тебе стремлений, надежд и чаяний, ставших твоими… Так вот, Я НЕ ХОЧУ!
Я «просыпалась» медленно, еще будучи невольницей. Удивлялась, как наяву сбываются обстоятельства, увиденные во сне – часто это помогало избегнуть неприятностей, да! Потом сообразила, что тайно и незаметно для себя воспринимаю мысли окружающих. Оказалось, могу воздействовать на людей. Я уверилась в своей власти над ними и ходила пьяная от счастья… Легко могла добиться освобождения, а отбыла весь срок. Знаешь, почему? Мне не пришло в голову искать свободы, потому что никто вокруг меня этого для себя не ждал, на это не надеялся.
Отрезвела уже на воле. И выстроила защиту. Я не заглядываю ночью в чужие окна – ты понимаешь, о чем я?! Да, я могу воздействовать на твою волю. Могу заставить думать так, как я этого хочу. Могу изменить тебя… переделать,… только стружка брызнет. Но… как резец тупится о твердую сталь… так, пытаясь изменить кого-то – меняешься сам…
– Не вешай носа… любовь моя…
Она улыбнулась.
– Давай, выкладывай. Я – возможный противник?
– Полина! В наши дни никто не болеет крэгом. И юная Полина Ждан не могла подхватить лихорадку – вакцинацию начинали с восточных провинций и именно с детей. След от прививки до сих пор просматривается на твоем плече. Ты бездетна, как бывает с перенесшими крэг. Все поступающие на работу в ОСС проходят тщательный медицинский осмотр и это мой промах, что я невнимательно прочитал соответствующую страничку в твоем личном деле. Обратимая стерильность. Методика этой тонкой операции придумана на Острове, где проституция прировнена к прочим профессиям и жрицы любви, «выйдя в тираж», получают солидную пенсию… Еще это умеют делать в ГИН, где тебя «лечили».
– Я, в самом деле, ничего не помню о себе. Мне застрелиться в знак искренности?
– Тогда я – за компанию. Ты согласишься на допрос под гипнозом? Сейчас. Немедленно.
– Ради тебя, да.
Приглашенный Бруно психолог погрузил Полину в глубокий гипнотический транс. Затем они начали задавать ей вопросы. Полина отвечала охотно, но не вспомнила ничего из происходившего с ней до того дня, когда она осознала себя находящейся в ГИН. Очнувшись от транса, она внимательно выслушала Бруно, не скрывшего от нее неудачи эксперимента. Сказала невесело:
– Уволить меня нельзя, я слишком осведомлена о всяких всякостях… Пристрелить – жалко, ты меня любишь. Но именно это ты должен сделать, Бруно.
– Будешь работать, как раньше.
– Пока не сработает то, что во мне заложено и укрыто так глубоко, что наши спецы углядеть не могут. Я сама не знаю, что таится во мне. И сама себя боюсь.
– «Не умножай сущностей, сверх необходимых».
– Э?..
– Не усложняй объяснений. Твоя память о юности убита. Ты долго была государственной рабыней, возмещая некий грандиозный ущерб.
– Так я – преступница?
– Хозяйка, демонстративно подчеркивая свою свирепость, все ж бережлива с человеческим материалом. Мало ли, что могла сотворить юная, глупая девушка… Подростки и женщины склонны к жесточайшим поступкам при отсутствии явного мотива. А то, что с тобой произошло, походит на новый метод смертной казни.
– Большое спасибо. Премного благодарна. Позволь пожать твою мужественную руку. Теперь начнешь искать по хроникам… Что поужасней отыщешь, повесь на меня.
– Обязательно. Иди, работай. И… выкинь дурацкие мысли из головы!
Уходя, Полина обернулась к Бруно, глаза ее озорно сверкнули.
– Не наложу на себя руки, раз ты не требуешь. Мне жить не скучно, я это занятие люблю. И еще… Отчего-то знаю: ты добьешься успеха, разберешься в этой непонятице. И от этого быть беде.
– Иди, работай. Да… можешь взять себе еще три дня…
– Я не устала. Не так сильно, как думаешь…
– Андрей встречался с Ивом, потом уехал в Гану. Купил авиетку – я не подозревал, что он пилот.
– Куда ему! Он не умеет водить самолет по приборам. Так, забава. Подменял иногда приятеля на пожарном дозоре. Летающий лесник…
– Если хочешь окончательно выяснить отношения, вот адрес и телефон.
– Ревнуешь?
– Нет. То есть… да.
Бруно попытался улыбнуться широко и мужественно.
– Косметичку мою отдайте! – госпожа Аркато с неудовольствием услышала в своем голосе визгливые ноты. Полтора суток предварительного заключения почти превратили ее из пожилой дамы в истеричную старуху. «Крепись, Глория…»
Только сознание собственной великой миссии помогло взять себя в руки. А еще то, что она долго, очень долго приводила себя в порядок. Тонкий слой грима на лицо, волосы распушить… вот так… Гордая Глория, как много тебе лет. Но ты еще держишься, у тебя хватит сил поставить жирную точку после многих страниц прожитой жизни. Она тщательно втирала крем в иссохшую кожу рук.
Бруно терпеливо ждал, когда госпожа Аркато будет готова. Голова ее на морщинистой шее надменно вскинулась:
– Директор ОСС – мой личный шофер?
– Сейчас да, – Бруно улыбнулся, Аркато в ответ громко фыркнула.
Ничем не примечательное серое авто, увалень за рулем, наверное, матушку вывез на воскресную прогулку, сам в наушниках, музычку слушает, а она со скучающим видом открыла пудреницу и смотрится в зеркальце, изучая морщинки у глаз…
Заканчивалось первое действие любимой многими в Майе оперетты. Стервятник наслаждался превосходным дуэтом, когда браслет на его левом запястье дважды издал резкий писк. Стервятник рывком поднес руку к глазам, его гибкое тренированное тело взметнулось из кресла.
– Извините, прошу прощенья,… извините, – быстро прошел по ряду и в проходе перешел на бег. Несколько недоуменных пар глаз проводили его, кто успел заметить на темном костюме значок с треглавым драконом, пожал плечами: правда, нервная жизнь у этих типов…
Как всегда аккуратно, Стервятник выехал со стоянки, а затем добавил газу, и огни уличных фонарей полетели навстречу. Стервятник любил водить авто. Осталось ли эта страсть от прежней жизни, как знать? Рамка миниатюрного пеленгатора медленно повернулась, зафиксировав наивысший уровень сигнала, и Стервятник свернул к западной дорожной развязке, где шоссейные пути сплелись в замысловатый многолепестковый цветок.
– Второй, здесь второй! Мы вычислили их, шеф! Сближаются с вами. Синий «Варриор», шестая модель.
– Понял. Веду их к эстакаде, там встретимся.
Впереди шоссе плавно поднималось вверх, к развязке третьего уровня – надо быть очень внимательным. На такой скорости ничего не стоит улететь в сияющую городскими огнями бездну внизу. Стервятник понимал, что еще немного и упустит добычу. Включил сигнал, и вечерний воздух распилил прерывистый вой. На крыше авто загорелась красно-желтая мигалка.
– Шеф, движение перекрыли, группа захвата готова. Дайте им обойти вас.
– Принято. Выхожу на третий уровень, оттуда не сбегут…
В зеркальном пятачке на лобовом стекле отразилось застывшее белой маской лицо госпожи Аркато. Бруно резко затормозил и обернулся к ней.
– Можете выключить маячок, уважаемая. Мне было интересно, кто ринется вам на выручку. Сейчас мы их возьмем.
Аркато нервно стиснула пудреницу узловатыми пальцами. Проскрипела:
– Змея хитрая. Гадина!
– Ну, что вы! Просто я не тот клинический идиот, за которого вы меня принимаете. Мы внимательно изучили ваши вещи, пока вы у нас… отдыхали. Микрорадио – штука нехитрая и совсем не новая.
– Проблема, шеф! У нас проблема! Смотрите, КТО он!
Наконец-то, Бруно увидел преследователя. Горящее разноцветными огнями, как новогодняя елка, и мерзко завывающее авто обошло его и, завизжав тормозами, остановилось в развороте, преградив путь. Движение уже было перекрыто с обоих направлений, и они сейчас оказались с противником одни. Одни? Конечно, нет. И впереди и позади за уклонами вздыбившейся гигантской аркой дороги ждали наготове соратники, друзья. Бруно не был вооружен, но ничего не боялся сейчас. Разве что попасть в дурацкое положение.
Дверь неприятельского автомобиля открылась, и в мерцающем свете сигнальных огней предстал одетый в темное молодой брюнет, с блестящими, как будто прилизанными волосами. Значок на лацкане его пиджака фосфоресцировал мягким фиолетовым светом. Неподсуден. Неприкосновенен. Слуга народа.
Он огляделся вокруг, словно желая убедиться, что он здесь один, Бруно без труда узнал орлиный профиль с резко очерченным подбородком. Тяжко вздохнув, отстегнул ремни безопасности и вышел негодяю навстречу.
– Приятного вам вечера, депутат Астер! Опять решили поужинать политической падалью?
– Потому что вы с вашими коллегами бесперебойно ее мне поставляете. Последняя гнусная выходка вам с рук не сойдет. Незаконный арест и содержание под стражей гражданки Ган.
– Она пользуется сейчас другим именем.
– Ее право.
– Закон о военном положении…
Губы Астера растянулись в ухмылке:
– Военное положение не объявлено, как вы хорошо знаете.
– Идет война, вы закрыли на это глаза, депутат Астер?
– Война так же не объявлена, и происходящее надо назвать каким-то другим словом, – Астер вежливо издевался над Бруно, чувствуя свою неуязвимость, наслаждаясь ею.
Бруно сказал мягко:
– На самом деле, мы с вами не одни, депутат Астер. Со мной двадцать вооруженных людей и любой из них с удовольствием проводит вас до дома. Хотите вы этого или нет.
– С удовольствием. Глория пойдет со мной.
– Нет.
Астер не отвечал, раскуривая сигарету.
«Тянет время. Что он этим выигрывает?» – Бруно встревожился, но сделать ничего не успел.
Огромный автокран, из тех, что применялись на строительстве сквозных дорог через Барьер, машина с колесами в человеческий рост, с грохотом приближалась к ним, грозя смять, раздавить… Прожектор на стреле испускал сноп белого жаркого света, в нем четко выделялась надпись на борту – полуметровые красные буквы: «ИВ. Видеосьемка». Монстр остановился, выбросив напоследок вонючий выхлоп и стрела стала подниматься, разворачиваясь на ходу, как гигантская богомолья нога. В металлической корзине на ее конце скрючился видео-оператор, выбирая выгодный ракурс съемки.
– Граждане Эгваль! – Астер воздел руку ладонью вперед, призывая к вниманию. – Сегодня вечером мы стали свидетелями очередного произвола и насилия над правами граждан. Сотрудниками ОСС…
– Помогите… Меня похитили! По-мо-ги-те!! – выдохнула из себя пронзительный вопль госпожа Аркато, наполовину высунувшись из авто Бруно.
– …Была похищена и увезена в неизвестном направлении бывшая жена Президента Солтига, – Астеру было плевать, что Глория Ган и Ариэль Солтиг крутили любовь задолго до того, как последний стал президентом.
Хорошая штука – параболический микрофон. Берет речь на расстоянии до двухсот метров. Пукнешь – вся Эгваль услышит. Продумывая каждое слово, Бруно обратился к Астеру:
– Я огорчен, потрясен недоразумением. Прямо скажу, оно спровоцировано поведением уважаемой мною особы, – он слегка поклонился в сторону Аркато, выскользнувшей, как ящерица из недр его авто и сейчас нежащейся в лучах прожекторов.
– Никто ее не задерживал – нет оснований. Мы просто беседовали, и беседа затянулась. Приношу искренние извинения. Рассчитываю, что моя попытка быть галантным и лично отвезти почтенную даму домой, не будет воспринята, как непристойные домогательства и покушение на ее честь.
Он обезоруживающе улыбнулся. Где-то наверху послышался смех.
– Удовлетворены? – спросил он Астера.
Глория Ган, она же Аркато уже стояла рядом, вцепившись в локоть Астера, он же Стервятник – политический провокатор и скандалист.
– Иди в мою машину, Глория, – Астер поцеловал ей руку.
– Да, Айвен, – покорно отозвалась она.
Астер вел авто осторожно, в салоне играла негромкая музыка. Аркато немного вздремнула, потом, очнувшись, стала напряженно всматриваться в блестящую под фарами ленту дороги. Зрение у нее было совиное.
– Хватит таращиться, – добродушно поддел ее Астер. – Никто нас больше не подстерегает, не преследует. До поры. Ты накликала беду дурацкими россказнями. Нет никаких тайн. А ваши давние шалости никому не интересны.
Аркато открыла, было, рот для ответа, но он, выпустив на время руль, показал одновременно две фразы на джойлик:
– «Болтливая обезьяна, прости меня Мария Дева; уши ОСС везде, в моем авто тоже» / «Пока хранишь секрет одна – тебя не оставят в покое. Доверься мне».
– Может быть, – ответила Аркато. – Может быть. Я не говорила тебе, что ты напоминаешь мне одного давнего знакомого? Очень хорошего человека.
– Надеюсь, он в добром здравии…
– Много лет, как умер.
Не удивительно. Большинство хороших знакомых, друзей и любовников Аркато давно обретаются не на этом свете. Возраст – это когда листаешь записную книжку с телефонами и понимаешь, что позвонить некому. Все ушли.
– Расскажешь в другой раз… – Астер придумывал, чем отвлечь ее от грустных воспоминаний.
Он выехал на дорогу, ведущую их обратно к манящим огням Майи.
– Для бешеной собаки семь верст – не крюк, – пошутил Астер, прибавив скорость.
Далеко на западе беззвучно вспыхнула зарница и стала необычайно медленно гаснуть. Спустя десяток минут Астер подъехал к заправке, и оба вышли поразмять ноги. Астер при этом галантно подал Аркато руку. Раздался негромкий, вибрирующий рокот, похожий на умирающий отзвук далекого грома. Аркато даже показалось, что она ощутила на щеках слабое дуновение.
– Что это, Айвен? Гроза?
Астер печально вздохнул, потом его молодое лицо посуровело.
– Гроза гремит над Миром, а мы притворились, что не слышим ее.
– Чушь, – сказал Солтиг военному министру. – Вражеская утка. Взрывчатка такой мощности не может существовать.
Море Майи (на деле – огромных размеров озеро) образовывало на севере большой залив, на восточном берегу которого и стоял Золотой город Мира – Майя. Сто восемьдесят километров водной глади отделяли столицу Эгваль от военной базы Фортрез на западном берегу. Километры артиллерийских складов, аэродромы, станции радио-слежения. Сорок тысяч военнослужащих. Город-крепость. Щит Майи. Связь с ним прервалась вчера в 27:53 – разом замолчали все радиоисточники, а эфир наполнился гулом и треском статических разрядов. Показания очевидцев поступили позже. Сообщали о невиданной силы вспышке, громком треске, словно кто-то пробежал в кованых сапогах по листовому стеклу и оглушительном грохоте. Жар взрыва ощущался за десятки километров. Корабли, оказавшиеся поблизости, опрокинуло ударной волной. На суше горели дома и деревья, а дальше их сметало ураганом, как детские бумажные постройки…
Потом Солтигу доставили снимки. Фортрез превратился в одну просторную и ровную площадку для стоянки автомобилей. Сооружения, бронетехника, самолеты, люди… сорок тысяч человек за доли секунды обратились в пар.
– Сверхоружие должно стоить запредельно дорого, – сказал тогда Солтиг. – Откуда Острову взять средства? Один единственный заряд, чтобы врезать нам по мозгам, напугать до смерти, заставить наложить в штаны. Последняя надежда Хозяйки. Крепитесь, парни (это – офицерам Генштаба и военмину).
На второй от ужасного происшествия день похожим образом исчезла база Новиаль в трех тысячах километров восточнее Майи.
– В этот раз они немного промахнулись, и половина личного состава уцелела… – дрожащим голосом докладывал военный министр.
Уцелевшим лучше быстрей умереть, Солтиг с содроганием рассматривал фото, сопровождающие доклад министра. Первичные симптомы болезни напоминали авитаминоз: выпадающие волосы, гноящиеся раны – результат внутреннего ожога проникающим излучением. Поднятая взрывом пыль также ядовита, ибо продолжает излучать. Сопротивляться сверхоружию невозможно. Война проиграна.
Граждане Эгваль, мужчины и женщины, труженики и воины, ученые и простолюдины, возлюбленные братья и сестры мои! В этот тяжкий для вас час к вам обращаюсь я, Верховный координатор Острова. Терпенье мое иссякло, но дух тверд, а рука полна силы. Больше не будет показательных ударов по военным объектам – я начинаю уничтожать города Эгваль.
С душевной болью говорю это вам. Я не жестока, но как пробудить народ от спячки? Как заставить сбросить присосавшегося упыря, злого демона, поставившего на кон прекрасную страну во имя своих презренных амбиций? Каждую неделю с карты Эгваль станет исчезать один город и так будет до поры, пока ты не проснешься, великий народ!
Список целей объявит мой диктор.
Временно, до окончания войны:
1. Народный Конгресс распущен
2. Действие Конституции приостановлено
3. Лица, опасные для Эгваль, интернированы
4. Ставка Верховного командования есть высший правящий орган в Эгваль
Ариэль Солтиг,
Верховный главнокомандующий
вооруженными силами Эгваль
– С такими логическими посылками война закончится лишь со смертью любимого руководителя, – Астеру не изменила привычка злословить. Руки его были пристегнуты ремнями к подлокотникам кресла, встать он не мог и вынужден был смотреть снизу вверх на Бруно, расхаживавшего по кабинету. – Что-то вы барса в клетке изображаете, смотрите грозно… Еще попробуйте руку за борт сюртука заложить.
– Зачем? – поинтересовался Бруно.
– Плохо знаете историю.
– В «Тонгани» использована ложная концепция истории. Воображаемый мир для иллюстрации бредовых идей Хозяйки.
Астер сделал вид, что собирается сплюнуть. Потом пробормотал:
– Сказал же мудрый: не мечи бисер перед свиньями… Всех, у кого находят «Тонгани», вы объявляете врагами Эгваль, как меня.
– Вы – шпион Острова.
– Докажите.
Бруно остановился перед ним.
– Вы обвинили меня в похищении человека. Малозначительной особы, которую использовали для организации очередного политического спектакля. Возвращаю это обвинение вам.
– Бросьте. Я отвез ее домой.
– С заправки вы ехали один. Делали вид, что беседуете с ней, она не отвечала, и вы сказали: «Спишь, Глория?».
– В ваших микрофонах сели батарейки. Мы с ней всю дорогу рассказывали друг другу анекдоты.
– Бог с ней, с Глорией. Отыщу, где бы ни спряталась. Но сейчас говорю о другом человеке: самом известном и любимом в Эгваль, после президента Солтига.
– После президента Солтига, самый любимый человек в Эгваль – президент Солтиг.
– Чем вы занимались в Гане с 20 июля по 1 августа, депутат Астер?
– У меня столько дел, сразу не вспомнить… Хм, делегация Конгресса торговалась с Советом об условиях их почетной сдачи. Мы помогли им сохранить лицо.
– Ваши помощники тягали за вами громадный чемодан. Вы настоящий франт.
Астер облизал губы.
– Что вам за дело до моего багажа?!
– Какого роста Нина Вандерхузе?
Астер дернулся и, оставив попытку изобразить удивление, угрюмо поник в кресле.
– Средненького… для женщины. Будь мужчиной, сошла бы за коротышку. Черт вас подери.
Бруно спросил почти нежно:
– Багаж депутатов не досматривают и не просвечивают. Одно мне важно: вы везли труп или она была жива?
– Живая, – прохрипел Астер. – Отверстия в крышке… для вентиляции. Выдержала.
– И вы сдали ее с рук на руки людям Хозяйки. Из Ганы она попала на Остров.
– Оставьте меня в покое… Как там, по вашим новым законам, сразу пуля в затылок?
– Вы интернированы.
– Куда-нибудь в Арктиду?..
Бруно по-детски улыбнулся, на его щеках появились ямочки.
– Все сторонники Острова будут размещены в лагерях на территории крупных городов Эгваль.
Когда Астера уводили, он попытался взять небольшой реванш:
– Вот и сдохла демократия. Взамен – единоличная власть самодовольного ничтожества. Пипетки, возмечтавшей стать клизмой.
– Ариэль – личность мирового масштаба, но ничто человеческое ему не чуждо. А в единоначалии нет ничего плохого… Представьте себе целенаправленное развитие огромной страны по четкому плану.
– Мечтатель… ха. Нельзя жестко править махиной вроде Эгваль.
– Хозяйка же правит Островом.
– И едва управляется. А на мелкомасштабной карте Мира Остров рядом с Эгваль почти не виден. Ваш с Солтигом переворот обречен. Диктаторы хреновы…
– Астер! Вы и вам подобные, вместе с Хозяйкой посеяли ветер. Теперь Эгваль воюет с Островом и поневоле становится похожей на него.
Солтиг вытянулся на твердом ложе – надо дать отдохнуть спине. Перелистал страницы чертовой книжки,… эта глава ему особенно не нравилась: «Уравнения Апокалипсиса». Автор с помощью незатейливой математики (система из трех конечноразностных уравнений) показывал, что цивилизация растет, достигает зрелости и неизбежно умирает, как любое живое существо. В частности – человек. Homo sapiens recent живет в среднем семьдесят лет, а техническая цивилизация, считая от появления электричества и бензиновых моторов, неполных триста.
Варварские фразы тонго стали расплываться в глазах, книга выскользнула из рук и, упав на пол, с тихим шелестом закрылась. «Прячешься от правды, сынок», – шепнул на ухо ласковый голос. Конечно. Как бы уничижительно ни отзывались о странной привязанности Хозяйки к родному языку, он не был наречием недавно вымершего малочисленного племени дикарей. Для этого его словарный запас необычно велик.
Губы спящего сложились в слово «мама», Солтигу снился хороший сон, о котором днем он постарается не вспоминать. Родителей своих он не знал, отца не мог представить даже в воображении, а облик матери в его сознании время от времени менялся. Но всегда она была с ним добра и ласкова.
Тишину нарушали только дыхание Солтига да шелест вентиляторов, гнавших в помещение прошедший через угольные фильтры воздух. В случае бомбардировки Ставка перейдет на подачу кислорода из автономных запасов, до тех пор, пока не спадет радиация. Двенадцать лет назад, подчинясь внезапному озарению, Солтиг приказал построить в четырехстах километрах от Майи в глубине заброшенной шахты резервный командный пункт. Сверху все это, вместе с обшарпанными строениями и одинокой железнодорожной веткой выглядело руинами шахтерского городка. Сейчас там, далеко внизу, надежно защищенное от ударов сверхоружия, билось сердце Эгваль. Люди в Ставке бодрствовали, ожидая последнего приказа. А тому, кто должен его отдать, снилась женщина, подарившая ему жизнь.
Спящий скоро проснется.
6. ДОЛОГ ПУТЬ ДО ФЛАВЕРЫ
Бросив мотоцикл, Полина ринулась на летное поле с воплем:
– Стой, дурак! Останови-и-и-сь!!
Похожий на стрекозу биплан подпрыгнул в разбеге на неровностях грунта и взмыл в воздух. После разворота он с клекотом прошел над головой Полины, она смогла видеть рубчатые шины шасси.
Выхватив фон из нагрудного кармана, Полина набрала номер Андрея, сейчас его фон должен пронзительно зазвенеть (где он его держит, а?). Но Андрей не отвечал и Полина с раскаянием подумала, что только такая дура, как она, может отвлекать пилота на взлете. Вчерашний разговор (тоже по фону) у них не получился, Полина была слишком настойчива, в попытке прояснить отношения, а потом груба – типичная ошибка по уши влюбленной женщины. А встречи Андрей не захотел.
Напрасна гонка в предрассветном сумраке к летному клубу, где тренировался Гелла – он нарочно стартовал на час раньше. Напрасны дни, когда Полина мечтала о встрече. Напрасны ночи, когда лежа без сна, она придумывала подходящие после долгой разлуки слова. Все напрасно.
Она вернулась во второразрядную гостиницу на окраине Ганы, для путешественников, вроде нее, сдала в прокат мотоцикл. Уедет поездом сегодня вечером. Война не коснулась Ганы – Совет вовремя лег под Ариэля Солтига. Разница заметна лишь тому, кто хорошо знает и любит Гану. Как женщина, смывшая косметику, сменившая вечернее платье на будничную одежду, так для Полины выглядела теперь Гана.
В номере, Полина, не переодеваясь, села к видео. Адрес Андрея в Сети она знала, туда и уйдет прощальное письмо. Раз ты со мной так, то прощай, не поминай лихом, зла не держу… Полина громко высморкалась, промокнула платком уголки глаз. Она так много могла Андрею дать, так много для него сделать! ОСС – это вам не «З&Г Торговля мебелью». Сила и власть. «А он вытер об меня ноги!» Она не думала о том, что Андрей не подозревал о теневой стороне ее жизни и, следовательно, не мог оценить возможности, которые давала бы ему связь с женщиной из ОСС.
«Попляшешь у меня!» – Полина представила Андрея под арестом, его вводят к ней в кабинет. Она встречает его холодным, неприступным взглядом. «Присядьте, господин Гелла. У нас будет с вами долгий разговор…» Пальцы ее сами собой набрали на клавиатуре пароль доступа к архиву транзакций. Если вы отправили письмо, получили ответ, прочли, стерли из памяти видео все и на том успокоились, то через год, через два… через семь лет ОСС, если понадобится, прочтет вашу писанину.
Полина отобрала тексты, отправленные Андреем недавно и, подумав, остановилась на проверке адресатов – ЛОЭ. Улов ее не то чтобы удивил: Известного Видеомастера она заочно сильно не любила, но то, что он в черном списке – не знала. Ив с Андреем обсуждали судьбу Нины, Андрей сердился, требовал решительных действий, а Ив резонно вопрошал: каких?
Заполучив адрес Ива, Полина легко «просеяла» и его почту. И вздохнула сквозь зубы, сдерживая волнение. Рауль Хорхан, по прозвищу Ив обращался напрямую к Хозяйке Острова! Она любезно подтверждала догадку: «Да, девочка постоянно со мной». Радостно взволнованный ответ Ива содержал одну только просьбу: подтвердить, что Нина в безопасности. Хозяйка добродушно заверяла: Не волнуйтесь, все в порядке. Когда война закончится, мы бросим жребий, И одна из нас умрет.
– Вставайте… – Андрей грубо растолкал Аркато и она, громко жалуясь на жизнь, выползла из спальника.
– Я б лучше умерла.
– Разомнетесь – резвушкой будете. Подымайтесь!
– Актеришка сраный… – отчетливо пробормотала Аркато, вытирая лицо мокрой салфеткой. «Угораздило меня связаться. Верь после этого Иву. «Надежный человек, верный товарищ…» Под распахнутой кожаной курткой Андрея Аркато увидела форменную рубашку характерного для эльберовцев маскировочного колера и три золотые нашивки над нагрудным карманом. Еще и пистолет в кобуре на поясе. О-о-о, эти актеры! Чертов Ив, неужто он придумал такой глупый сценарий?
Она сплюнула, громко икнув. Прошлые сутки оказались для нее непрерывной мукой. Полет на высоте двести метров, когда от мелькающих внизу пасторальных пейзажей рябит в глазах. Постоянные приступы дурноты – Аркато израсходовала половину своего запаса бумажных пакетов. Три краткие остановки в пути – стремительные посадки на заранее намеченных площадках, на каждой из которых (Ив – удивительный организатор!) ожидал грузовик-заправщик. Впрочем, в последний раз это была подвода с впряженной в нее парой лошадей, груженая железной бочкой отвратительно воняющей авиабензином. Его заливали в бак, процеживая через тряпичный фильтр. Потом возница – молчаливый, угрюмый парень, уселся на козлы, хлестнул, причмокнув губами, лошадей, и Аркато с Андреем остались коротать ночь под крылом деревянной пташки. Наконец, настал сырой, туманный рассвет перед последним броском на Остров. Устаревшей конструкции деревянный биплан и пилот-самоучка – последнее средство исполнить великую миссию.
Они познакомились с Андреем вчера, буквально за десяток минут до вылета из Ганы и успели активно невзлюбить друг друга. Гелла и слушать не захотел ее указаний, «вы – попутчица и только», у него была своя, тайная цель. Зачем только Ив свел воедино таких разных людей? Глория Ган – особа тонкой нервной организации, и плебей, нечаянно вкусивший успеха на публике и, возомнивший себя героем, каким был тот, кого он сыграл в дурацком фильме! Еще больше бесило Аркато, что этот молодой богатырь хорош собой, особенно после того, как сбрил на прошлой стоянке свою пошлую бороденку. Ох, Глория, ты зажилась на свете! Пламя любви, когда-то сжигавшее твою душу и тело, должно давно угаснуть. Пепел. Холод… Покой. Нет, все не так. В голове по-прежнему светло и молодо…
На взлете она держала очередной пакет наготове, но, к счастью, ее не тошнило. На завтрак выпила глоток кофе, только глоток – может, это помогло? Андрей стал закладывать левый вираж и море, вчера почти всю дорогу видное слева, теперь серебрилось впереди. Последний бросок. Их птичка не приспособлена для посадки на воду и первая же ошибка Андрея станет последней. Аркато знала, что в случае чего, даже заплакать не успеет. Высота слишком мала для любого маневра. Зато ни один радар их не увидит.
Воздух разбавился далеким ровным гулом. Он шел сверху, непрерывный и мощный и Аркато с внезапно проснувшимся любопытством, задрала голову, сбросивши назад капюшон шубейки. Столько самолетов разом она никогда не видела. Они шли очень высоко, казалось, кто-то черными крестиками вышил небо. Вся бомбардировочная авиация Эгваль, сколько ее было и истребители прикрытия, сколько получилось наскрести. Воздушная армада надвигалась на Остров.
Читать бесплатно другие книги:
