Пепел звезд Гайворонская Елена

– Может, я подожду?

«Чей это голос? Ленки?»

– Я не сплю.

– Привет. С возвращением.

– Тебе со мной особенно везет.

«Что в ее взгляде? Жалость или сочувствие? Мне не нужна жалость. Или нужна? Какие у Ленки все-таки роскошные волосы… Зачем она завязывает их в этот узел? Когда мои волосы вновь отрастут, я буду расчесывать их о десять раз на дню, чтобы они падали на плечи густыми волнами…»

– Как ты?

– Снова жива, как видишь. У меня, как у кошки, девять жизней… Ты как? Сняли подозрения?

– Пока нет. Но сильно не донимают.

– Что в агентстве?

– Честно говоря, не знаю… Давно там не была. Я собираюсь уйти.

– В который раз? До нового контракта?

– Нет, все гораздо серьезнее. Я восстанавливаюсь в институте.

– На психолога? У нас они нужны… – Ада помолчала, глядя куда-то вглубь себя. – А мне по ночам снится подиум. Музыка. Огни. Цветы, летящие к ногам… Шорох платьев… Я все потеряла… Ничего не осталось…

Ада смахнула предательски набежавшую слезу.

– Перестань! Ты еще станцуешь на собственной свадьбе! Я тебе не рассказывала про свою бабушку?

– Нет…

– Ей было шестьдесят, когда она свалилась на даче в погреб и сломала обе ноги. А через год уже бегала по магазинам. Тебе ведь не шестьдесят?

– Ты будешь классным психологом, – улыбнулась Ада.

– Ну, наконец-то я вижу улыбку на этом лице! У тебя она всегда была самая потрясающая в мире. Волосы не зубы, отрастут. И потом, как это ты все потеряла? А мама? А я? А Маринка?

– Как она?

– Приходила, когда ты была без сознания. Ей сейчас тоже нелегко.

– Это правда…

– Ада, это вам! Красота какая… – молоденькая медсестра Наташа втащила в палату корзину тюльпанов. Огромных, как чашки. Красных с нежными голубоватыми прожилками.

– Настоящие, – прошептала Ада.

– А вот и Маринка.

– Да… – Ада снова улыбнулась, вдыхая ворвавшийся в больничную палату аромат весны.

«Мерс» малость штормило. «Все-таки чуток перебрал». Мерин чуток снизил скорость. Шел на ста пятидесяти. «Хорошая машина. Умеют немцы делать». Дорога практически пуста. Изредка попадались «чайники» – торопятся домой к своим бабам, сосискам и телекам, по которым глядят, облизываясь, на настоящую жизнь, какой живет он, Павел Мелешко, в прошлом трижды судимый – кража, разбой, убийство, – а ныне уважаемый человек. Вон, – кореш с Петровки, за руку с ним здоровается. Чует, чует, за версту, где можно поживиться. И то – без пяти минут – премьер. Если Крот не трепется…

Откуда они взялись, эти наглючие «Жигули», раздолбанные и грязные? Ни хрена себе, обойти его попытались и, со всей дури, царапнули бок. Козлы! Совсем обнаглели, чайники поганые!

Мерин вылетел из «Мерса», из «Жигулей» – перепуганный молодняк в китайских «Пилотах». Точно, челноки сраные.

– Да вы че, бля, бельмы порастеряли, сявки вонючие! Ща я вас сделаю! Грабли на капот! – Мерин выхватил «ствол».

И вдруг – страшный удар слева, в бок. Четкий, профессиональный. Нанесенный молниеносно свистнувшей в воздухе ногой. С другой стороны тотчас ударил второй. «Не чайники», – мелькнуло в мозгу. Мерин согнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух. «Пушка» выпала из рук. Сзади подоспел третий. По звуку – передернул затвор «УЗИ». И, развернув Мерина на 180о, толкнул к одиноко стоящему в крохотном аппендиксе дороги джипу «Додж».

– Шагай.

Все заняло не более трех минут. Одинокий «пятисотый» Павла Мелешко так и остался стоять с открытой дверцей посреди шоссе. И редкие на этой трассе пугливые «чайники» шарахались от него, как от чумного.

Кирпично-гаражный городок, на который указал Селезнев, охранял помятый и уже изрядно подогретый сторож в ватнике и собачьей ушанке. На удостоверение сотрудника милиции Фролова, равно как и на имя Николай Португал, он никак не отреагировал, но, как заправская ищейка, потянул носом в сторону фроловской «девятки» и произнес многозначительно:

– Холодно.

– Да ты на снимок гляди, – сурово сдвинув брови, сказал Фролов. – Ставил он у вас джип «Черокки», черный, номера посольские…

– Похож на одного, – нехотя буркнул сторож, – только «Ниссан» у него теперь, «Икс-трейл». А старый джип угнали.

– Угнали, а в розыск не подавал. Мне нужно осмотреть его гараж.

– Пижона-то?

– Какого пижона?

– Мы его Пижоном зовем. Выпендривается больно. Идет – ни на кого не смотрит, будто не люди кругом. Дипломат хренов.

– Точно! – обрадовался Фролов, – похоже на него. Мне нужно в его гараж.

– А че натворил-то?

– На девке не женится! – рявкнул Фролов. – Видишь удостоверение: капитан Фролов. Отдел по расследованию убийств. Понял? Отпирай.

– Ты это… того… – топтался старик. – Ордер давай или бумагу какую. Может, ты и не мент вовсе. Корки такие и в переходе купить можно. Сопрешь чего, а мне отвечать… Такой мороз на улице – до кишок продирает.

– Чаю попей горячего.

– Чай не водка, много не выпьешь, – изрек мудрый сторож.

Фролов залез в свою «девятку» и, достав вожделенную бутылку с сине-белой наклейкой, помахал перед носом сторожа.

– Годится?

– Другой разговор, – обрадовался гаражный страж. – А то «корки» какие-то. Вон в ту будочку проходи, сейчас запасной ключ поищем.

В будочке сидел напарник. Завидев Фролова и «Гжелку», оживился, произнес фразу-пароль:

– А вот и третий.

– Погоди ты, – отмахнулся принципиальный сторож, – товарищ из милиции. Убийства расследует. Он на работе, гаражом Пижона интересуется. А это нам милочка, с прошедшими праздничками. Найди ключ-то.

Оба сторожа с энтузиазмом принялись рыться в ящике стола и ржавом сейфе. Откопали полпачки «Беломора», хвост от воблы, журнал «За рулем» за сентябрь прошлого года, пожелтевшую газету «Известия», веревочку и свисток, коему напарник обрадовался особенно. Ключа не было.

– Извини, парень, – удрученно развел руками сторож. – Он, видно, нам запасного не оставлял. Хотя положено – пожар там или мало ли что? Но за всеми разве уследишь?

Согласившись, что за всеми уследить невозможно, Фролов поинтересовался, какой именно из гаражей принадлежит Пижону?

– Вон, девятый.

Сторожа уже приготовили два обгрызанных стакана. Вспомнив про ребят и встречу, Фролов вздохнул и решительно направился к гаражу, на массивной двери которого была намалевала жирная красная цифра «9».

Когда выходишь из тепла, мороз кажется особенно жгучим.

Поеживаясь в коротенькой дубленке «авто-леди», кутая носик в мохеровый, маминой вязки, шарф, Лена как можно быстрее пересекла больничную территорию. До спасительного автомобильного тепла оставалось несколько шагов.

– Лена! Привет.

Она повернулась посмотреть, не ее ли позвали и удивленно притормозила. Около чёрного «Ниссана» стоял Ник Португал.

За время головокружительной смены событий она успела забыть про него. Слышала краем уха от Дмитрия, будто тот не прочь его расспросить о том злосчастном вечере… И сейчас она почувствовала себя так, точно выпила гремучий коктейль из неприязни, осторожности и любопытства. Но в то, что Ник замешан в ужасном преступлении как-то не верилось. Эгоист, наглец, самоуверенный тип – да. Но сколько таких? А на второй чаше весов – дипломат, выпускник элитного ВУЗа, мальчик из хорошей семьи…

– Здравствуй.

– Ужасно… – он кивнул на белый больничный комплекс.

Лена пристально вглядывалась в его лицо, надеясь обнаружить следы умело маскируемой фальши. Но пока ничего такого не замечала. В фиалковых глазах отражалось неподдельное сочувствие. И держался он на редкость сдержанно, без былого высокомерия.

– Я был месяц за границей, ничего не знал. А вернулся – и тут такое… Я не был лучшим из ее парней, но, поверишь, мне очень жаль… Как она?

– Ей нелегко, – сказала Лена, – не думаю, что тебе стоит туда ходить. Ты ведь не хочешь все вернуть…

– Нет, – Ник печально покачал головой, – в одну реку не входят дважды. И про убийство твоего друга тоже только недавно услышал… Неужели они подозревают тебя? Я в это не верю.

– Спасибо, – сухо сказала Лена, – и тем не менее…

– Надеюсь, у тебя хороший адвокат?

– Самый лучший, Ник… – Лена все придумывала, как спросить поделикатнее. Уж кому, как ни ей было знать, как больно ранят необоснованные подозрения. – Где твой прежний джип?

– Угнали, – раздраженно ответил Ник, – и наша доблестная милиция не делает ничего, чтобы мне его вернуть.

– Его угнали в ТОТ вечер?

– Да. Именно в тот.

– Вы, кажется, повздорили тогда с Олегом? – осторожно поинтересовалась Лена.

– Да, верно, – он улыбнулся одними губами. Глаза сохранили настороженность. – Из-за этого меня разыскивала милиция и твой адвокат, не так ли?

– Возможно. Мне трудно судить. – Несмотря на неприязнь к этому человеку, она не могла избавиться от неловкости. Меня подозревают в убийстве, которого я не совершала. И если ты что-то видел или знаешь, думаю, тебе следует рассказать. До свидания.

Лена шагнула к своей «Вольво».

– Постой!

Ник стоял, засунув руки в карманы модного, отделанного овчиной полупальто.

– Я, действительно, кое-что видел.

Было нечто гипнотическое в звуках его голоса, взгляде, пристальном и выжидающем, направленном то ли на нее, то ли вглубь самого себя. И это «нечто» заставило ее повернуться и пойти снова к этому человеку, подобно тому, как шли глупые крысы на зов Флейтиста из детской сказки.

– Что?

– Кое-что. Возможно, это важно. Не знаю. Может, мне и следует зайти в милицию. Но это может отразиться на моей карьере… Дипломат обязан быть безупречен, не так ли? Послушай, я хочу все обсудить с тобой. Только не на морозе. Давай, иди сюда, – он забрался в машину.

Лена медлила.

«Иногда получаешь сюрприз там, где менее всего ожидаешь…»

– Ну что ты думаешь? – хлестнул повелительный окрик. – В конце концов, кому из нас двоих это больше нужно – тебе или мне? Или ты боишься меня? – он рассмеялся. – По-моему, это мне стоит бояться, ведь тебя обвиняют в убийстве!

Краска бросилась ей в лицо. Стало нестерпимо жарко. Точно «минус двадцать» поменялось на «плюс».

– Я не виновна, слышишь?! – рывком распахнув дверцу, она уселась рядом с Ником. – Я никого не убивала!

– Я знаю, – сказал он спокойно. В фиалковых глазах медленно разгорался темный огонь. Он облизнул насмешливые тонкие губы. – Более того, я, как никто, в этом уверен, дорогая… И, хотя ты и платишь адвокату своим прекрасным телом, помочь тебе могу я один…

«Трык!» – все двери защелкнулись на замок. Машина тронулась с места.

В подвале, куда привезли Мерина, не было окон, а стены выкрашены в крысиный серый. Терпеть не мог этот цвет. Просто не выносил. Почему-то именно в него обожают красить камеры… На запястья нацепили наручники, усадили на жесткий колченогий стул времен царя Гороха. На помойке что ль нашли? Он вовсю матерился, но подниматься не пытался, поскольку глаза стоявших рядом парней напоминали тарантиновские – без эмоций, без выражения, без жалости. Зомби.

Интересно, сколько им платят? И кто?

– Вы хоть знаете, с кем связались?!

Молчание.

– Какого хрена вам от меня надо, скажет кто?

Ни ответа, ни привет.

– Вам что, языки отрезали?

– Да заткнись ты, – скучно сказал один из парней.

Дверь отворилась. Вошел мужик. Белобрысый, здоровенный, как слон. Рожа – как ворота тюрьмы. А следом…

Мерин дернулся. Ребята придавили сверху за плечи: «Сидеть».

Если бы челюсть была вставной, непременно выпала бы. Что угодно ждал, только не это.

Баба. У Мерина всегда была на них плохая память. Сиськи, ляжки, задницы… Толще-тоньше. Че там помнить? Но эту узнал сразу. Как резиновой, свинцом набитой палкой по хребтине…

Брюнетка со взглядом, от которого мухи дохнут на лету. Марина. Сожительница Грома. Сука. Она Мерину еще тогда не понравилась, дома. Было в ней что-то неженское. Золотом осыпь, не лег бы с такой. Что Гром в ней находил? Стоит, смотрит ледяным, ненавидящим взглядом, чуть скривив в непонятной усмешке четко обведенные коричневым губы. Странно, но не боевики со стволами за пазухами и не этот, тупорылый, а именно она заставила Мерина почуять почти животный ужас от идиотской нереальности происходящего. Будто эта чертова дверь снова откроется, и возникнет на пороге, с обыкновенной своей ироничной ухмылкой и бесовским огоньком в цыганских глазах сам Гром.

– Какого хрена? – преодолевая навязчивый страх, борющийся с бессильной злостью, выпалил Мерин.

– Павел Мелешко, если не ошибаюсь? – голос низкий, глуховатый. Вполне мог бы сойти за чувственный, если бы не прорывающиеся металлические нотки.

– Н-ну, – сказал он, – че, хочешь, что б я те Грома заменил?

На миг глаза у нее стали безумные, рот дернулся вбок. Крыша съехала что ль? Интересно, кто же теперь ее трахает? Ведь не сама же она затеяла эту дурацкую игру? «Выберусь, устрою этой твари субботник.»

– Я знаю, – сказала она, – что вы с Кротовым заказали Грома. Киллеру по кличке Тарантино.

– Не знаю никакого Тарантино. Немедленно бросайте эти игры, или у вас будут большие неприятности. «Всех живьем закопаю, уродов!»

И бровью не повела.

– Как мне найти Тарантино?

Голос еще повышает. Совсем оборзела.

– Никого я не заказывал. Пошла в задницу, шалава, – не выдержав, бросил Мерин, с прищуром глядя в ее узкие зрачки.

Слоноподобный бугай подошел и стопудовым кулаком саданул Мерину в челюсть.

– С ней так не разговаривают, козел.

Во рту появился солоноватый привкус.

– Ты мне зуб выбил, – удивленно сказал Мерин.

– Я те их в шахматном порядке сделаю, если вякать не по делу будешь. Мафиози херов, – бугай презрительно усмехнулся. Мерин понял – этот не шутит.

– Кто вам платит, ребята? На кого работаете? Давайте договоримся, – он постарался быть миролюбивым. «Только бы вырваться. Знаю теперь, с кого шкуру содрать.»

– Побеседуй, Вован, – хладнокровно произнесла эта паршивка, доставая сигарету, – я домой поеду. Голова трещит.

– Возьми водителя, – заботливо сказал бугай.

– Разберусь.

Дверь за ней закрылась. Омерзительно-серая дверь.

Фролов еще раз обернулся на сторожей. Но те уже забыли о его существовании, сосредоточившись на вожделенной «Гжелке».

«Может, и следовало глотнуть… Собачья стужа.»

Фролов вернулся к своей «девятке», достал дежурную отмычку, свистнутую в «музее вещдоков», со знанием дела поковырял в замке. Когда глаза привыкли к темноте, нашел выключатель. Машины нет. Яма. Ничего особенного. Люк. Под ним – железная лестница, ведущая вниз. Спустился. Ну, прямо, жилая комната – диван, стол, стул, лампа, телевизор. Все нестарое. Со вкусом подобранное. Эстет, мать его. Равнодушным взглядом прошелся по стенам. Одна поклеена вырезками. Картинками с полуголыми девицами. Фролов неприязненно поморщился. Тоже – дипломат! С его-то внешностью – дрочить на картинки, словно тинейджер-малолетка… Впрочем, на вкус и цвет… Состава преступления в этом нет. Стоп!

Маленькие детальки-паззлики заскокали в мозгу в беспорядочной чехарде, мало-помалу выкладываясь в более зримые очертания…

Из самого центра «вернисажа» белела обнаженными плечами, улыбаясь полустерто, но все же узнаваемо…

Елена Веденеева.

Фролов подошел вплотную.

Вырезка была старой. Порванной посредине. Где-то в области шеи. Порванной?

Он провел пальцами вдоль. Края ровные, аккуратные. Так порвать невозможно. Только разрезать… И очень острым лезвием. Зачем? Преуспевающем красавчику, словно маленькому ребенку, резать острым лезвием старую картинку с изображением девчонки, рекламирующей нижнее белье?

Фролов присматривался к порезу, снова и снова касаясь его пальцами. Затертые буроватые пятна… Кровь?

«Ну и ну…» Он с размаху облокотился на стену и тотчас отскочил, замер в боевой стойке.

«Черт. Нервы никуда. Ни хрена себе…»

От стены отделилась дверца.

Впрочем, чему удивляться? Кто нынче не делает тайников? Вот только смотря что там прятать…

В глубине сейф. Фролов методично, сантиметр за сантиметром, принялся осматривать комнату. Зря не любил обыски. Вот и пригодился навык.

Ключа Фролов не нашел. И ножа, и пистолета тоже. Зато обнаружил скомканную и брошенную в угол, точно в приступе бессильной ярости, газету, датированную недавним числом. Развернул. Страничка «Знаменитости». «Служебный роман или нечто большее?» Елена Веденеева целуется со своим адвокатом прямо у стен отделения… Хоть так прославились! Но дело не в этом. А в том, что весь снимок истыкан, как написал бы эксперт, «острым колющим предметом…»

«Ну и придурок ты, адвокат…»

Щелк! Это сложился паззл?

Возможно, окончательная разгадка прячется в маленьком сейфе… А если нет? Сухоруков его по головке не погладит за взлом… Да пошел он!

«Сезам, откройся!»

Уже ковыряя отмычкой поменьше в замочке, Фролов был уверен – ни один нормальный двадцатипятилетний парень не станет кромсать изображение женщины, с которой едва знаком…

Нормальный. А психопат?

А от психопата можно ожидать чего угодно. В том числе и убийства. Что же все-таки, черт возьми, произошло в тот вечер?

Трык! – это открылся сейф.

Коробка. Сигары. Ну и что? Какой нормальный человек станет прятать в тайник сигары, если, конечно, они не из чистого золота, или… Фролов осторожно вытащил одну. Раскурил. Дым сладковатый, терпкий. Как в крематории.

Фролов узнал этот запах. Марихуана. Не просто травка. Особый сорт. Дорогой. Элитный. Ему доводилось видеть мальчиков из хороших семей, которые, обкурившись этой «травки», вспарывали животы своим подружкам…

Фролов сел, прикрыл глаза.

Что же произошло в тот вечер?

Парень долго и упорно употреблял наркоту. Красавчик. Куча денег. Престижная работа. Женщины… И вдруг одна – «не дает». Он не привык к отказам. Зацепило. Вроде, у нее кто-то есть… Обкурившись, он идет на показ, случайно встречает Крылова. Между ними происходит выяснение отношений. Потом – это странное столкновение автомобилей… И выстрел. Есть пробелы, но все же…

Фролов ворвался в будку к «тепленьким» сторожам.

– Где у вас телефон?

В кабинете Дмитрия сидел, нога на ногу, самодовольный надушенный тип в костюме Армани, ярком галстуке и белых носках.

– Так, – превозмогая отвращение, говорил Дмитрий, – в вашем деле сказано, что ваша контора набирала девушек для работы за границей горничными, домработницами, гувернантками, а, вместо этого, вы заставляли их заниматься проституцией, предварительно забрав документы…

– Ой, я вас умоляю… – сутенер поменял ноги местами и вальяжно продолжил, – вы этих девок видели? Какая нормальная попрется за семь верст киселя хлебать? Да все они прекрасно понимали. Они и здесь бы этим занялись с удовольствием, да боялись, мама, папа, муж узнает… А там – все шито-крыто.

– Почему же тогда на вас подали в суд?

– «Бабок» мало дал. А они на большие и не тянут. Пусть за эти «спасибо» скажут. Да вы гляньте на них! Тоже мне – фотомодели… Деревня непромытая!

– А что насчет побоев?

– Ой, я вас умоляю… Какие побои? Сами себе синяков на рожи наставили, чтоб жальче было. Я заплачу эти «бабки». Только не им, а вам. А этим засранкам – хорошего пенделя под зад, раз добро не ценят.

– Я не возьму ваше дело, – сказал Дмитрий, – у меня сейчас слишком много работы.

Вальяжность сошла с облика сутенера. Глазки превратились в пару острых стрелок.

– Нет, вы возьмете, – прошипел он. – Я плачу деньги, и настаиваю, чтобы моим делом занимались именно вы.

Дмитрий поднялся, осторожно, точно боясь испачкаться, подцепил оторопевшего клиента за обшлаг воротника и бережно довел до дверей, где очень вежливо произнес:

– Вон.

– Ну ладно! – крикнул тот из-за дверей. – Это тебе даром не пройдет!

Дмитрий сел и, устало потирая лоб, стал соображать, что же он натворил и каких слов ему следует ожидать от Иван Иваныча.

И тут зазвонил сотовый.

– Адвокат?

– Фролов?

– Где сейчас твоя клиентка?

– Лена? Собиралась к подруге в больницу. Что она натворила?

– Она ничего. Я нашел гараж. Этот парень псих. У него пунктик на твоей подружке. Я еду объявлять его в розыск. А ты ей скажи, чтоб пока дома сидела. И… свою башку береги, кретин. Если что, сбрось мне на пейджер. Номер знаешь?

– Да… – у Дмитрия внутри все ухнуло вниз.

Короткие гудки. Последний раз он чувствовал себя так, шесть лет назад. Когда понял, что потерял ее…

Он сорвался с места, бросился к двери, едва не сшибив с ног возмущенного Иван Иваныча, оставив далеко позади его крик:

– Грачевский, ты куда? Немедленно вернись, иначе…

– Куда мы едем, Ник? Выпусти меня немедленно!

Ник не отвечал. Лена попыталась уцепиться за руль, ударила Ника кулаком по плечу, по голове.

– Остановись, выпусти меня!

Он сморщился, слегка отклоняясь, а затем неестественно спокойно произнес:

– Сиди тихо.

В правой руке блеснуло тускло и надменно длинное лезвие ножа.

Девушка в ужасе отпрянула к дверце, сжавшись в дрожащий комок, отчаянно зажмурилась.

«Это сон. Всего лишь страшный сон. Сейчас открою глаза – и я дома…»

Но чуда не произошло. Она по-прежнему была заперта в машине со страшным человеком, державшим в руке тонкий острый нож, увозившим ее в неизвестном направлении… Одна. И никто – ни мама, ни папа, ни Димка не могут ей помочь.

– Это ты звонил мне, Ник?

Надменная усмешка.

«Но если есть Бог, то существует дьявол… И он тоже в нас…»

– Ник, это ты убил Олега?

– Ну и что с того? – ни один мускул не дрогнул в его лице. Фиалковые глаза безразлично глядели на дорогу.

– За что?!

– Он первым захотел моей смерти. Бросил за городом после аварии, и даже не позвонил в «Скорую». Думал, я не выживу. Ошибся. Я не люблю, когда меня, словно вонючего бомжа, оставляют подыхать в кювете. Он сам виноват, – Ник небрежным жестом поправил волнистую каштановую прядь, из-под которой проглянул свежий шрам.

– Как вы столкнулись? – когда они разговаривали, было не так страшно. Будто все понарошку. Вот сейчас он рассмеется, остановится, откроет дверь… Пусть идиотская, злая, но шутка!

– Это была игра, – он небрежно махнул рукой, точно речь шла о футболе. – Как в рулетку. Только еще острее. Две машины, лоб в лоб, на полной скорости. Кто свернет, тот проиграл. Ставка – жизнь. А приз, – он улыбнулся, проведя кончиком лезвия поверх Лениного шарфа, – приз – ты. Таковы правила. Он согласился. Ему не повезло. Я победитель! Ты ведь любишь рисковых мужчин, не так ли? Я это сразу понял, когда тебя увидел. Ты играешь мужчинами в кегли, как я женщинами. Ты искала того, кто готов ради тебя на все. Даже на убийство. Ты ведь хотела найти такого? Ты прикидывалась Белоснежкой, но я тебя раскусил. Очень давно. Как только увидел твое фото в «Воге». Восхитительная шлюха. Ты трахалась даже со своим адвокатом, чтобы он вытащил тебя. Теперь он тебе не понадобится. Я сам о тебе позабочусь. Я слишком долго ждал этого…

– Куда мы едем?

Страницы: «« ... 1718192021222324 »»

Читать бесплатно другие книги:

«…Был ранний вечер, тени от предметов медленно наползали на поверхность письменного стола. Только ко...
Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, облада...
Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, облада...
Яркий самобытный талант, предельная искренность, высокий романтизм отличают избранные стихотворения ...
Эксцентрическая одноактная пьеса-фарс Дарио Фо «Свободная пара» – о положении женщин в современном м...
Ольга Козлова-Борисова всю жизнь испытывает особую тягу ко всему, что с любовью создано Господом. Пе...