Пепел звезд Гайворонская Елена

Глава 3

Попасть в ЦКБ было непросто. Но фамилия «Громова» открывала, на удивление, многие двери. У палаты Аркадия Гриневича дежурили люди в штатском, ничем не напоминающие бритоголовых «братков».

– Извините, – сказали Марине очень вежливо, – мы вынуждены вас обыскать.

Она не возражала, после чего пришла миловидная дама, которая пригласила ее в отдельный кабинет. После процедуры предупредили:

– Не больше пяти минут. И никаких волнений. Он еще очень слаб.

Вид у Профессора и впрямь был неважный. Рядом с кроватью стоял какой-то аппарат, от которого к рукам больного тянулось несколько трубок. Лицо землисто-желтое. Из груди со свистом вырывалось дыхание. Но взгляд, направленный на гостью, остался прежним: подозрительным, просвечивающим насквозь, подобно рентгеновскому лучу.

– Как вы? – спросила Марина, выкладывая на столик пакетик с фруктами.

– Помните, старое кино: «по сравнению с Бубликовым – неплохо». – Но, заметив, что Марина помрачнела, спохватился:

– Простите. Мне очень жаль Антона. Мы были знакомы столько лет, а я даже не смог прийти на кладбище…

– Можно я включу телевизор? – спросила Марина. Профессор удивленно кивнул.

– Недавно мы поженились. Вы знали об этом?

– Нет. Но догадывался, что ваши отношения достаточно серьезны… Примите мои искренние соболезнования. – Снова испытующий взгляд.

– Он вам оставил кое-что. Дискету.

Профессор заметно насторожился.

– И кое-какие бумаги. Компромат. На одного вашего знакомого. Виталия Кротова. Это – бомба. – Она говорила чуть слышно, едва шевеля губами. Он понял, закашлявшись, улыбнулся.

– Эта палата не прослушивается.

– Ни в чем нельзя быть уверенным.

«Кредит в четыре с половиной миллиарда долларов сможет спасти реформы в России…»

– Вы необычная женщина. Я начинаю понимать Антона.

– Вас интересует то, что я сказала?

– Девочка моя… – он тяжело вздохнул. По вискам скатились капельки пота. – Боюсь, мне пора отойти от дел.

– Думаете, вы сможете? Однажды я предложила Антону все бросить. Но он отказался.

– Он был моложе.

– Был.

– Мне тяжело, – сказал Профессор. – Извините.

– Всего минуту. Антон оставил мне все. Порядка четырех миллиардов долларов. Неофициально, разумеется. Засвеченная сумма несколько меньше.

– Вот как? Я думал, он имеет больше, – но за этой нарочитой небрежностью Марина уловила некоторый интерес.

– Мне они не нужны. На них кровь Антона. Я отдам вам, сколько захотите. В обмен на небольшую услугу – помогите мне найти «заказчика» и «исполнителя».

Профессор откинулся в подушки, на мгновенье прикрыв глаза.

– Моя милая, вы понимаете, о чем просите?

– Я даже подозреваю, кто это. Кротов и некий Тарантино. Я знаю. Я видела дискету. И я хочу их уничтожить. Помогите мне, Аркадий.

– Вы… бредите? – Взгляд его сделался цепким и острым, как скальпель.

– У вас есть семья?

– Да. В Израиле.

– Почему не с вами? Молчите, я отвечу – вы боитесь за них. Антон тоже за меня боялся. Говорил, что я делаю его уязвимым… Он был моей единственной семьей. До него моя жизнь была пустой и бессмысленной борьбой за существование. Когда он умер, я тоже решила умереть. А потом поняла – первыми должны уйти они. Я ничего и никого не боюсь, мне нечего терять. Помогите мне! А я помогу вам. Вернуть вашу территорию.

Доктор в белоснежной косынке, войдя в палату, сурово нахмурился.

– Вам пора. И почему так громко работает телевизор?

«Президент заявил, что приложит все силы, чтобы с организованной преступностью в России было покончено…»

– Оставьте, – приказал Аркадий, – хорошая передача. – И дайте нам еще пару минут.

– Но…

– Выйдите.

Доктор послушно удалился.

– Антон говорил, что вы его единственный друг. И я могу к вам обратиться, в случае чего… Поправляйтесь. И берегите себя. Они не оставят вас в покое. А я все сделаю сама. У меня достаточно денег, чтобы отправить в ад пару подонков.

– Постойте, – желтая рука взметнулась и опала. – Присядьте.

Марина опустилась на стул у изголовья.

– Вы так его любили?

– Да. – Она прикусила губу. – Брызнула кровь. В последнее время она не пользовалась ни кремом, ни помадой, и кожа истончилась от мороза. Аркадий взял стерильную салфетку, приложил к ее лицу. На белом отпечаталось красное.

– Я тоже, – сказал он. – Он был моим единственным другом. Десять лет. Я был вначале не лучшего мнения о вас. Извините. Нам будет его не хватать. Они пристально смотрели друг на друга, будто играли в гляделки. Немолодой осунувшийся человек с восковым лицом. И молодая женщина с черными впадинами глаз над гипсовой маской впалых щек и бесцветных губ. Сухая ладонь легла поверх ее смуглого запястья.

– Я помогу тебе, детка. Вот только выкарабкаюсь.

Впервые ее глаза заблестели.

– Спасибо вам, Аркадий.

– Называй меня Профессор. И на «ты».

– Доигралась, – устало сказал Дмитрий, швыряя на стол свежий номер «МК». – Вот твое личико во всей красе. Вызывают нас в отделение. На работу позвонили. Думаю, как раз, в связи с этим.

Сцепив до боли пальцы, Лена опустила глаза в газету.

«Красавица или чудовище?»– гласил жирный заголовок.

«…известная на весь мир топ-модель Елена Веденеева, проходящая по делу об убийстве сына банкира Крылова, отложила свои судебно-защитные дела, чтобы почтить своим присутствием память одного из крупнейших авторитетов криминального мира столицы, застреленного 6 января, в канун Рождества Христова…»

– Я предупреждал, – Дмитрий ожесточенно грыз зеленое яблоко. – Это Сухохренову нашему как раз – козырь в фуражку. Лучше бы ты пьяный дебош устроила, честное слово. Где твоя мафиозная подружка? Пусть напишет заявление, мол, слезно просила тебя пойти на похороны горячо любимого супруга, поскольку не к кому больше было обратиться за помощью, так как не имеют близких родственников. И упомянуть, что ты с покойником не была даже знакома… Или была?

– Нет. Я и не знала, что они женаты. Ни разу его не видела. Честное слово. Ты мне веришь?

– Я-то верю. А вот майор этот, Членорылый… Ну, звони ей, черт возьми!

– Она… уехала.

– Когда? – рявкнул Дмитрий. – Куда?!

– Не знаю, – Лена торопливо набирала номер Марины на сотовый, но никто не отвечал. – У нее же нет подписки о невыезде…

– Зато у тебя скоро будет! – взорвался Дмитрий. – Боже, за что мне такое наказание?!

– Дима! – Лена, заревев в три ручья, бросилась к нему на шею. – Если меня посадят, ты ждать бу-удешь?

– Ну что ты, глупая… – он, притихнув, перебирал ее роскошные волосы, жемчужными волнами струившиеся по вздрагивающим плечам. – Никуда тебя не посадят. Все будет хорошо, обещаю тебе. Мы поженимся и заведем кучу детей… Только…

– Что? – подняла мокрые глаза Лена.

– У тебя, правда, ничего не было с этим Громовым?

В кабаке «Расслабуха» стоял сизый смог – впору надевать противогаз. На крохотном подобии сцены лихо отплясывали полуголые девицы. Резались в бильярд, пили пиво и вели разговоры сосредоточенные крепкие ребята. Редкие милицейские патрули обходили стороной это злачное место, в коем драки с поножовщиной и перестрелками случались чаще, чем точные метеопрогнозы.

Завидев вошедшую девушку в черном, отделанном горностаем, кашемировом пальто, один из посетителей, изрядно накачанный, довольно присвистнул:

– Ого, какая к нам пташка залетела. Ты кого-то ищешь или пришла просто повеселиться?

На миг Марине почудилось, что она вернулась в юность, лет эдак в шестнадцать.

– Мне нужен Вован Полуянов. Он здесь?

– Блин, – раздосадованно произнес парень, ковырнув в носу, – вечно самые клевые девочки кем-то заняты. Слушай, а когда вы с Вованом разбежитесь, может погуляем?

Марина пообещала, после чего парень ткнул пальцем в дальний, самый задымленный угол:

– Там Вован. А я Ленчик.

«Мне до фонаря», – подумала Марина, протискиваясь вглубь.

Вован сидел за столиком с каким-то парнем и двумя боевой раскраски девицами, совсем соплюшками, лет по шестнадцать.

– Все малолеток совращаешь?

Вован дернулся, поднял голову и зычно заорал на весь бар:

– Мара! Черт возьми! Какой сюрприз! Ты меня ищешь?!

– Нет, Пушкина. Александра Сергеича. Не заходил?

– Что-то не помню такого, – опечалился Вован под хихиканье девиц. – А я-то решил, ты ко мне.

– К тебе, – вздохнула Марина, – к кому ж еще. Поговорить надо. Есть дело.

– Толян, извини, – обратился Вован к соседу по столику, – в другой раз.

– Нет проблем, – живо отозвался тот, – мне больше достанется. Даме-то представишь?

– В другой раз, – сказала Марина, пока Вован открывал рот.

Столик опустел.

– Заказать тебе что?

– Потом.

– Ты какая-то… не такая, Мара. Волосы в черный выкрасила что ли? Взгляд, как у пахана на зоне. Случилось чего?

– Я овдовела, – она затянулась крепкой короткой сигарой.

– Ну? – он вытаращил глаза. – А когда ты замуж-то вышла?

– Тридцатого января.

– И уже? – он шумно печально вздохнул. – Машиной что ль сбило?

– Застрелили.

– Не фига себе, – пригладив волосы, сказал Вован. – Давай помянем. Он налил водки из пузатого кувшинчика. – Эй, вторую рюмку!

Подошла полуобнаженная официантка. Принесла рюмку и меню. Марина ткнула наугад.

– Жалко мужа-то? – спросил Вован. – Или по хрену?

– Я любила его. Очень.

– Понятно.

– Что ж, – сказала Марина, – лирическая часть закончена. Перейдем к главному. Есть работа. Опасная. С риском для жизни. Выгорит – станешь богатым человеком. Забудешь о ментах, грошовом рэкете и вонючем кабаке. Не повезет, – на бледном лице девушки появилась гримаса улыбки, – нас закопают рядом.

Отчего-то у видавшего виды Вована мороз пробежал по спине, когда он тщетно пытался за безупречным макияжем отыскать знакомые черты неуклюжей девочки-подростка.

– Замочить кого что ль придется?

– Возможно.

– Сколько бабок? – прохрипел Вован. – Тыщ пять дашь?

– Мелко плаваешь.

Вован дернулся, словно его хватил инсульт.

– Десять?!

– Больше. Но ты должен понять, такие деньги просто не достаются.

– А что мне такая жизнь? Гроша ломаного не стоит. – Вован быстро опрокинул рюмку и тотчас наполнил вновь. – За такие бабки я кого хочешь шлепну. Только откуда они у тебя?

– Ребят нужно набрать надежных, отчаянных, сильных, кому терять нечего. Лучше таких, как мы – детдомовских. Без семей, без привязанностей, готовых на все. Сможешь?

– Без базара.

– А не струсишь? – серые глаза буравили насквозь.

– За кого ты меня принимаешь?! – взвился Вован.

– Хорошо. Тогда поехали отсюда, обсудим главное.

– Куда?

– Куда повезу.

– А это? – Вован кивнул на нетронутую Мариной водку и еду.

– После отметим. Когда договоримся.

– Ладно, – Вован шмыгнул носом и, подсунув под графин несколько денежных бумажек, с готовностью и некоторым смятением проследовал за женщиной, так странно возникшей вновь в его угорелой жизни.

– Мара… – он коснулся ее холодных тонких пальцев, когда они сели в машину, – помнишь, я говорил… я на все готов ради тебя… Даже без денег…

– Вован, – она натянула черные лайковые перчатки, скользнув по нему безразличным взглядом. – Ты получишь деньги. Много денег. Я оставлю задаток. Ты будешь королем, сможешь иметь любую женщину. И не одну. Но не меня. Только не меня.

Машина тронулась с места.

– Всего один вопрос, – Вован сцепил зубы так, что стало больно около ушей. – Кто был твоим мужем?

– А, Веденеева… – окунеподобный следователь Одинцов шумно вздохнул, отправляя в рот целый «Хот дог». – И вы, адвокат… Похоже, зря мы вас сегодня побеспокоили. Ваша подруга здесь уже побывала, все написала. Вот – «с моим гражданским мужем Громовым А.В. знакома не была… на похоронах присутствовала по моей личной просьбе…» Подпись: Субботина М.И.» – Он закончил читать и поднял на Лену и Дмитрия глаза, слегка ожившие со времени прошлого визита. – Есть, что добавить?

Лена молча покачала головой.

– Что ж, пока можете быть свободны. И мой вам совет… – он вытащил из бумажного пакета второй «Хот-дог», – будьте впредь разборчивее в выборе друзей. Меньше станет проблем.

– Спасибо, – сказала Лена, – но, когда мне нужен совет, я обращаюсь к родителям.

На минутку следователь перестал жевать.

– Слушайте, – окликнул он Лену. – Вы вроде в интервью каком-то осуждали смертную казнь?

– Осуждала, – резко ответила Лена. – Это тоже преступление?

Она повернулась, чтобы выйти, в этот момент в кабинет следователя без малейшего намека на приглашение вкатилась бальзаковского возраста дама с ярко-вишневыми губами, блещущая россыпью бриллиантов, как витрина «Галереи „Фаберже“.

Столкнувшись с Леной, она вперила в нее ненавидящий взгляд и визгливо закричала:

– Следователь! Когда вы посадите эту шлюху, убившую моего сына?!

Побледнев, Лена выбежала прочь.

– Послушайте! – Дмитрий, с трудом сдерживал вспыхнувшую в нем ярость. – Вина моей клиентки не доказана. И, если вы не замолчите, я потребую привлечь вас за оскорбление и клевету. Понятно?!

Он с силой хлопнул дверью. В коридоре была слышна истерика банкирши. Дрожащими руками он раскурил «Мальборо». Он знал, что вел себя сейчас практически непрофессионально. «Адвокат обязан сохранять выдержу в любой ситуации…» И на работе Иван Иваныч им в последнее время недоволен…

«Ты должен смотреть не на клиента, а в „Кодекс“. Ну и что, что он подлец? Он платит…» Черт!

– Здорово, адвокат. Все ходишь?

Это был Фролов с глазами, горевшими, как у собаки Баскервилей. Как ни странно, Дмитрий почти обрадовался этому странному менту.

– Здравствуй. Ты тоже, смотрю, не сидишь. Хочешь? – Дмитрий предложил «Мальборо».

– Валяй. Кто там визжит?

– Банкирша. И то понятно – сына у нее убили…

– Не у нее одной, – мрачно заметил Фролов. – Только ее крик слышат, а тысячи – нет… Будешь? – заметив, что Дмитрий докурил, вытащил пачку «Примы».

– Чендж, – усмехнулся Дмитрий, беря сигарету.

– Чего?

– Обмен, значит. По-английски.

– Спикаешь?

– Немного.

– Я тоже знаю кое-что интересное… О совпадении красок.

– Ну! – воскликнул Дмитрий, раздувая ноздри, как почуявшая добычу гончая. – Результаты экспертизы пришли?!