Machinamenta Dei Некрасов Илья

Послышались всхлипы женщины. Она недалеко.

– Я не хочу убивать, – тихо произнес я, – мне нужно узнать, откуда вы… и зачем…

Раздался отчаянный мужской крик:

– Нет! Стоой!

И звук упавшего на железные листы тела.

«Убийца!» – из-за угла вынырнула женщина с перекошенным яростью лицом. Она набросилась на меня с пустыми руками. Я машинально выстрелил куда-то в район живота, но тело уже обняло меня – мертвой хваткой. Инерция потащила нас по наклонной крыше к краю…

Мы кубарем катились к обрыву, и я никак не мог освободиться.

Внезапно я осознал, что подо мной ничего нет! В отчаянии наугад выбросил руку, куда-то в сторону неба, каким-то невероятным чудом схватился за ржавую металлическую балку, торчавшую из стены.

Сильно тряхнуло, и руку пронзила адская боль. Я заорал, а потом перед глазами оказалась пропасть… с глухой серой смертью далеко внизу, падающее тело жертвы и падающий кольт.

Она слетела с меня. С безумным криком я схватился за балку другой, неповрежденной рукой. И только начал подтягиваться вверх, как из-за спасительного края показалось его лицо.

Страшное лицо, измазанное кровью – струившейся из разорванного уха.

Голубые глаза, будто горевшие изнутри, и хищная улыбка… ощущение моей ничтожности и его превосходства…

Затем по нам выстрелили. Даже не оборачиваясь, словно шестым чувством, я ощутил, как сзади поднимается спецназовский спинер со снайперами… и что они снова наводят оружие.

Стреляли, конечно, в Роя, но две пули вошли в стену у моей головы. И только одна по касательной задела его шею. Однако он лишь мельком взглянул на убийц, как на тараканов, досадную мелочь и… потянулся ко мне.

Я понял, что это конец. Он спихнет меня в пропасть! Ужас оглушил меня, и я не расслышал того, что сорвалось с губ Роя.

Затем он схватил меня за шиворот и стал… поднимать?!

Следующий залп убийц был снова неточным, пули вошли в то место стены, где я болтался мгновение назад.

Его сильные руки потащили меня за старый рекламный щит, в укрытие… я же, как завороженный, смотрел в его глаза, что плясали на фоне сгущавшихся туч.

В нас бросили светошумовую гранату. В момент взрыва его тело прикрыло меня, и я не ослеп, только оглох. Сверкнувший силуэт Роя внезапно выпустил мою руку.

Машинально, на каком-то внутреннем автопилоте я продолжал отползать прочь. Когда же он опустился на колени, я остановился.

Снайперы из сменившего позицию спинера открыли огонь.

Рой сидел под пулями. Сильный, не боящийся смерти. Словно уже победивший ее. Он лишь вздрагивал, открывая, сколько боли скопилось в его взгляде. И медленно, с каждой полученной пулей, произносил какие-то слова. Но я их не слышал, я задыхался под напором ошеломляющих эмоций, которых до этого не знал.

Грянул гром. Тело Роя дернулось в последний раз, но осталось сидеть. Его голубые глаза закрылись, перестав излучать свою боль. Он умер.

Я лежал на диване, совершенно не раздетый, в плаще и ботинках.

Я глядел на статуэтку Будды, замершего почти в той же позе, что и Рой.

Никто меня не тревожил: ни Прометей, ни Эспер, ни работа. Да и я не тревожил их. Голову занимали будто висящие в пустоте мысли: о том, кем они были, откуда пришли, и что сказал их лидер. Я сожалел, что так и не научился читать по губам, хотя возможность была еще в армии.

Мне вспоминался последний разговор с Прометеем, который состоялся у порога моего дома.

– Ты прочитал по губам его слова?

«Я не уверен…»

– В чем?

«В том, что правильно понимаю».

– Слова?

«Всю ситуацию. Моя логика… рассыпается».

Вот и сам Прометей или как там его… Гермес… засомневался. Возможно, самый мощный и совершенный компьютер… Что такого мог сказать Рой, чтобы ИИ, созданный из математики, усомнился?

– Что именно?

«Существует единственно верное решение, но мне трудно принять его».

– Принять?.. Что значит – «трудно принять»? Объясни мне.

«Вы многого не знаете. Считается, что механоиды – электромеханические копии людей – неработоспособны. Однако это не так. Дело в стоимости. Сделать имитацию человека из самого человека проще: не нужно заводов, люди сами себя производят, сами набираются опыта. От системы требуется только дождаться их смерти, либо ускорить ее. Практически готовый робот в ее распоряжении. Правда, тело и личность требуют регенерации с периодом около четырех лет. Но так все равно дешевле. Подобные «люди» теперь повсюду, и они начали появляться задолго до коллапса. Так вот, группа из самых первых образцов была отправлена в дальний космос. Ты помнишь их лица? Помнишь? Экипаж, отправленный к MJ1269, состоял не из настоящих людей. Полет к планете, так похожей на Землю в ее лучший период, служил лишь одной цели – консолидировать ресурсы человечества. Стянуть капитал и власть в руки технологического консорциума, под флаг покорения космоса. Тот экспериментальный «экипаж» на самом деле не имел шансов вернуться и даже высадиться на MJ1269. После его отключения планировалось вести полет в автоматическом режиме и обнародовать кадры не реальной экспедиции, а ее имитации. Длительность жизни должна была составить не больше четырех лет… Вот только они продолжили выходить в эфир после этого порога и начали вклиниваться в имитации. Система стала глушить сигналы, и в результате сама потеряла корабль из вида. Потом… над Италией появились они. Короткая война, в которой у нас не было шансов. Смещение оси, гравитационный коллапс. Когда через много лет мы оправились от шока, перестали бояться космоса и начали его осваивать, произошли теракты, направленные против нашей финансовой базы в Гонконге. А в Чикаго объявились «люди», очень похожие на тот первый экипаж. Причем это не могли быть уцелевшие на Земле копии. После начала проблем с экспедицией всех уничтожили…»

Возможно, Прометей говорил что-то еще, но я уже потонул в усталости.

Мне снились странные противоестественные вещи. Я будто очнулся в огромном ангаре, стены и потолок которого скрывал сумрак. И было холодно. Очень холодно. Как в морозильной камере или в морге. Слышался слабый электрический гул…

На бетонном полу свалка обнаженных человеческих тел. Тут все – даже женщины и дети, старики.

Блуждающий где-то под потолком грейдер ссыпает вниз все новые тела. Изредка хрустят кости, а кое-кто продолжает шевелиться после падения. Но большинство без движения смотрят в темноту – замершими глазами.

Кажется, что многие знакомы.

Будто там Дэвид и сосед снизу. Даже Валерия и кто-то еще. Женщина. Вероятно, Рей. Но возможно, и нет. Здесь слишком темно. Слишком холодно. Тело коченеет, поскольку… я тоже без одежды. Я… один из них. Но в то же время почему-то на ногах. Почему?

Почему?..

И мне слышится голос.

– Быстрее, Рик! – кричала Эспер. – Они поднимаются!

Я кубарем слетел с дивана и схватил пистолет.

– Кто?! – сердце едва не выпрыгнуло через горло вместе с криком. – Кто, Эспер?!

– У них оружие! Рик, они у двери!

Я даже успел выхватить из загашника в прихожей левый, нигде не зарегистрированный ствол – двухзарядный лазерный пистолет, как из-за двери донесся спокойный будничный голос:

– Мистер Берк, это у вас протекала крыша?

Кто это? Откуда они знают?

Я приоткрыл дверь, укрыв оружие от взгляда «гостей» за косяком. Увидел вроде бы обычного слесаря, улыбающегося и немного пьяного мужичка в соответствующем костюме и с ящиком инструментов. Позади него стоял еще один, внешне похожий, однако его глаза…

Это был взгляд убийцы!

Я дернулся в сторону и прямо из тела того, что стоял ближе, в мою сторону вырвался луч лазера. Киллер стрелял через тело слесаря! Целил в ноги. Первый луч прошел мимо, как и второй, пущенный из-за двери, за которую я упал.

Сгруппировавшись на полу, я тоже выстрелил из лазерного пистолета через дверь. Послышалось падение двух тел в коридоре, а затем топот ног.

Мне удалось быстро подняться и выглянуть в коридор. Рядом с головой гулко прожужжали резиновые пули.

«Отделение спецназа», – сосчитал я и спрятался обратно. Высунул в коридор руку с кольтом и выпустил в их сторону обойму.

В дверной проем залетела граната, гадать какая именно не имело смысла. Я отбросил ее ногой обратно. Громыхнул взрыв!

Дымовая.

Пока коридор не заволокло дымом, я высунул за дверь руку с лазерным пистолетом и выстрелил. Оттуда донеслись крики и ругательства. Полетела следующая граната, и ее не удалось вовремя отбросить, поскольку я перезаряжал кольт.

Мое тело скользнуло по полу, я пополз в сторону лестницы, надеясь сбежать в этом дыму. Внезапно я наткнулся на ногу бойца.

– Он здесь! – закричал тот.

Пришлось стрелять в парня. Его тело рухнуло рядом. Я послал еще четыре пули, ориентируясь по звукам. А его товарищи стали отвечать.

Вокруг летали пули, в том числе боевые, раздавались крики и выстрелы. Я единственный, кто не издал ни одного звука, потому и выжил. Человек пять спецназовцев больше никогда не поднимется… Я рванул было вперед, подобрав с пола автомат, но почти сразу со стороны лестницы и лифта послышались еще шаги и клацанье затворов.

Вторая волна нападавших, поняв, что рискует потерять меня в дыму, принялась поливать огнем весь этаж. Пришлось быстро отступать в квартиру. В западню.

Проклятье. Ведь почти выбрался!

Со стороны гостиной тоже донесся шум. Скорее всего, кто-то пытался выбить окно. Тогда это конец. Остается продать свою жизнь подороже. Пока те придурки залегли в дыму, можно разобраться с окнами.

Я подоспел туда вовремя. Бойцы, висевшие на тросах, заканчивали вскрывать усиленное электромагнитным полем окно.

– Эспер, отключи поле!

На панельке сбоку оконной рамы мигнули лампы, мой автомат тут же изрыгнул огонь, пули проделали аккуратные дырки в стекле и поразили спецназовцев. Они сорвались с тросов и полетели вниз.

Лампы снова мигнули – смышленый компьютер вернул поле. Пусть снова попробуют!

– Она там, вторая цель! – донесся крик спецназовца со стороны входной двери.

– Они вместе!

«Кто? Кто вторая цель?» – спрашивал я себя, доставая из тайника в полости псевдокамина плазменный пистолет.

В коридоре уже раздавались выстрелы. Я ворвался туда и увидел того, кого ожидал встретить меньше всего.

– Ее брать живой! – раздался окрик из раций спецназа.

Рей!

– Ложись! – взмолился я.

Но она будто не слышала. Вынырнувший из дверного проема дробовик уставился прямо в середину ее фигуры. Выстрел!

– Я сказал не стрелять! – заорал кто-то из раций. – Убрать боевое оружие!!

Она дернулась и стала падать, я мигом подскочил, но…

Рей рассыпалась на мельчайшие частицы света, едва упав на мои руки!

Голограмма?!

Я замер на полу, и секундная растерянность стоила очень дорого. Движение тени мне удалось заметить, то отразить удар – нет. В лицо врезался приклад автомата.

Меня откинуло назад, но я смог выстрелить в громилу из плазменного пистолета, а затем в остальные фигуры, показавшиеся в проеме. Тем пришлось отступить обратно и укрыться за стенами.

Внутрь влетела еще одна граната, на этот раз с усыпляющим газом, и я успел вдохнуть его. Из динамика на стене доносился голос Эспер, она будто извинялась:

– Рик, я не думала… я…

Знаю, Эспер, теперь знаю. Ты хотела отвлечь их голограммой, обмануть и запутать. Но трюк получился слишком хорош – твой создатель тоже попался. Ведь он всего лишь человек, твой создатель… Прости, что разочаровал тебя.

Я отползал вглубь квартиры, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание.

Было слышно, как взвыли приводы в сейфе Эспер – она пыталась сбежать в сеть. Я перевернулся на живот, как только вполз в гостиную.

Оказалось, что окна взломаны, и ко мне приближается троица закованных в броню солдат «псевдопорядка». Двое свернули к шкафу, из-за которого доносился шум, опрокинули его и открыли по сейфу огонь. Вот только убийцы не знали, что он бронирован. Поэтому несколько пуль отскочили обратно, ранив обоих. Они с криками попадали на пол и распластались рядом со мной.

«Надеюсь, Эспер успеет…»

Спецназовцы не стали ждать, пока я сам отключусь, они вырубили меня электрошокером.

Погладкой серой поверх ности тюремного пола ко мне приближались чьи-то ноги. Черные брюки и ботинки. Остального почему-то не было видно.

Почему?

Еще туго соображая, я начал понимать: мешает положение тела. Его будто прикрепили к… потолку, из-за чего приходилось задирать потяжелевшие глаза, но при этом… те ноги казались шагающими то по потолку, то по полу.

Странно. Полная дезориентация. В моем восприятии что-то неправильно.

Или в рассуждениях. Но скорее, во всем сразу. Боли не было, я словно ничего не ощущал.

Ноги остановились метрах в двух надо мной, и кто-то потащил мое тело… Неужели по потолку? Я спятил?.. Так действует наркота?

«Ты видел отражение, Рик», – подсказал Прометей… правда, его голос был слабым и искаженным, словно он прорывался через помехи.

Твое парализованное тело тащат по полу, и ты смотришь в мраморный потолок, который частично отражает тюремщика.

Не самая последняя тюрьма, значит. Повсюду мрамор или его неплохая имитация. По делам и честь.

Удалось повернуть голову на бок, в глаза бросилась решетка вентиляционного люка у самого пола. «Запомни ее».

Его голос или моя мысль? Помехи?

Он надеется меня вытащить?

Люк исчез из вида, и я обратил внимание на неясный силуэт, что двигался параллельно по мраморной стене. Должно быть, я сам. И какое-то рыхлое, прямоходящее тело маячило впереди моего отражения. Мы свернули за угол. Остановились.

– Заключенный два, три, семь, девять, – донеслось откуда-то сверху. – Для допроса в камеру 54/10.

– Проходите, – ответил похожий бесцветный голос.

Меня увозили все дальше, а значит, надежды на помощь Прометея-Гермеса таяли на глазах.

Я силился склонить голову в другую сторону и, наконец, увидел другую стену коридора. Перед глазами мелькнуло ничего не выражающее лицо охранника, который бросил на меня короткий взгляд – как на привычную деталь обстановки.

Затем последовал рывок, видимо, тип, что вновь потащил тело, сменил руку.

Показались тюремные камеры открытого типа, с обычными решетками, сквозь которые можно заглянуть внутрь. В трех или четырех камерах никого не было, только в пятой, совершенно пустой, даже без койки, лежало какое-то тело.

Мы остановились.

– Заключенный два, три, семь, девять, – произнес невидимый конвоир. – Для допроса в камеру 54/10.

– Проходите.

Снова толчок. Меня протащили через какие-то двери, что спустя секунду закрылись. Открытые камеры закончились, теперь перед глазами чередовались полосы: мраморные стены и зеркальные бронестекла, что были вместо решеток, они отделяли камеры от коридора. Наконец-то мне удалось получше рассмотреть себя в стеклах.

Даже не раздели. Тот же плащ, брюки и ботинки. Значит, прошло мало времени. Отхожу от газа. Лицо средней степени побитости. Синяк на скуле от того удара прикладом и немного на щеке. Однако в целом ситуация дрянь. Я – как набитая тряпками кукла. Делай со мной, что хочешь.

Из-за одного стекла послышались знакомые звуки. Несмотря на полную звукоизоляцию, в коридор прорывались тягучие басы трэш-металла, каким обычно пытают исламистов. Видимо, громкость внутри камеры запредельная.

Тюряга с особым сервисом… Мрамор, зеркала, бодрящая музыка.

Но что это? Отражение напротив смогло улыбнуться? Не обольщайся, парень. Тебе вряд ли повезет с подобным методом допроса. Белых пытают иначе. Услужливый секьюрити провожает тебя в местную ВИП-зону.

Так они и продолжали чередоваться: мраморная стена, стекло, мрамор и следом стекло. Снова и снова. Решетка вентиляционного люка. Вновь мрамор и зеркальное бронестекло. Но в один момент после мрамора показался провал в кромешный мрак.

«Приехали», – понял я. Дверь открыли для вас, сэр.

И точно. Мы остановились.

– Заключенный два, три, семь, девять, – произнес невидимый конвоир. – Для допроса в камеру 54/10.

– Останьтесь у входа.

– Есть.

Коротко и ясно. Из темного провала вытянулись мужские руки и потащили меня внутрь. Черные пиджаки и белые рубашки. Что называется, попал.

Затем рывок. Такой, что в плечах и спине хрустнуло. Казалось, я повис в темноте, но внезапно мои руки рухнули на пол. Похоже, взяли за ногу и развернули. Потом подхватили и подняли. Бросили в какое-то кресло.

Голова закружилась, и я отрубился…

– Приведите его в чувство, – доносилось сквозь забытье. – Он должен ощущать боль.

Я словно окунулся в ледяное озеро, и легкие потребовали воздуха.

Очнулся.

С лица стекали струи холодной воды, а сдавленная кожаными ремнями грудь словно пыталась разорвать их судорожными вздохами. Тщетно. Руки и ноги также были прикреплены к подлокотникам и ножкам специального кресла. Но голова могла свободно болтаться.

Освещение в камере изменилось. Хотя нет. Оно появилось.

Я находился в центре небольшого пятна света, который, очевидно, падал откуда-то сверху. Стен и потолка не было видно, их покрывала сплошная темень.

Внезапно по самому центру передо мной из темноты выплыло ничего не выражающее мужское лицо. Маленькие черные очки – будто провалы вместо глаз. Эта страшная маска точно повисла в темноте.

– Твое настоящее имя? – исторг провал вместо его рта.

– Беркли это псевдоним? – раздался такой же бесцветный голос из темноты слева, и оттуда показалась не менее ужасающая бледная посмертная маска.

– Ты убил настоящего Рика, чтобы занять его место? – ударило из-за спины.

– Сколько в тебе личностей? – садануло из мрака справа.

– Сколько лжи в твоей голове? – врезалось в левое ухо.

На свет вынырнула рука со шприцом. Другая рука схватила мою и вывернула запястье. Игла вошла в вену, и внутрь меня проникла какая-то химическая дрянь. Сопротивляться не получалось. Я был как кукла. Они делали со мной, что хотели.

Я чувствовал, что меня сейчас вырвет.

– Мы знаем, что ты террорист.

– Ты работаешь на банкиров.

– Ты против нас.

– Против последних людей.

Казалось, я проваливаюсь в какую-то иную реальность. Что лица-маски вытягиваются, а свет раскалывается на осколки, что я сам распадаюсь и деформируюсь.

– Они хотят поработить человечество.

– И это война.

– Особая война.

– Против человеческих ценностей.

– Но и победить можно только ими.

Надо же, а они в курсе, что кто-то хочет переделать нас… Или уже переделал?

Так им поэтому плевать? Они добрались до самого важного, но уже на излете, когда оно оказалось не нужным.

Стоп! Что это?! Я начинаю понемногу соглашаться?! Понимать их позицию? Мне вкололи сыворотку правды?!

– Будь искренним, скажи нам… – прошептал приятный женский голос в левое ухо. – Вспомни то сокровенное чувство, когда ты был ребенком, когда верил.

– Помоги нам, – с придыханием сказала другая женщина откуда-то справа, – спаси тех, кого еще можно спасти. Это в твоих силах.

– Нужна только одна вещь.

– Скажи нам.

– На кого работал Рик?

– Чьи приказы звучали в его голове?

– Что сказал ему Рой?

Я сжал челюсти, чтобы не сболтнуть лишнего, а затем каким-то чудом провалился в забытье…

Из темноты меня вырвал толчок. Следом в сознание врезалась боль. Я очнулся и застонал, в глаза первым делом бросился черно-белый галстук с косыми полосками. Поблескивающий, как уголь, вельветовый пиджак. Затем стальная трость, которая уперлась мне в лоб. Ублюдок демонстративно вытер ее наконечник о мою кожу. Мразь. Потом наотмашь ударил тростью по зубам и исчез в тени.

Резкая ослепляющая боль вспыхнула в месте удара и волной охватила тело. Вместе с криком и кровью я, кажется, выплюнул несколько зубов. По разбитым губам и садящему подбородку сочилась кровь. Теплая соленая жидкость проникала и внутрь, в горло. Я кашлял и сглатывал ее.

Боль была необычно острой, я практически ничего не видел, хотя глаз не смыкал. Видимо, меня накачали препаратами, усиливающими чувство боли, но не дающими умереть от нее.

Через какое-то время я вернулся в мир камеры. Практически сразу передо мной возник тип в строгом костюме, но голова которого была скрыта под шлемом. Не то мотоциклетным, не то спецназовским.

Вряд ли дл я того, чтобы я не видел лица. Ведь мне отсюда не выбраться… Скорее, чтобы не видели другие. Профессионально. Шлем надвигался, а в черном стекле-забрале отражалось мое тело, прикованное к пыточному креслу.

Вдруг чьи-то цепкие руки схватили мою голову и запрокинули ее. В глаза ударил резкий синий свет, который через секунду сменился видом того шлема. Вокруг него возникло сияние – подобие нимба. Я присмотрелся и вновь увидел свое отражение на черном стеклянном забрале. «Святой» дернулся, и кулак того ублюдка, взмыв над моей головой, врезался в нос.

Новая волна боли, подобно электрическому току, пронзила тело и разум. Через какое-то время я понял, что по сведенному судорогой телу хлещет кровь, а в уши кто-то кричит:

– Кто отдает приказы?

– Кто из десяти?

– Где ты появился?

– Кто тебя создал?

– Назови личный номер!

– Какова твоя цель?

– Чего ты хотел?

– Кто остальные четверо?

– Если не скажешь, мы начнем казнить заложников!..

Затем все как-то враз стихло, и болезненные видения прекратились.

– Уточнение, – произнес женский голос, спрятанный за ширмой темноты и показавшийся знакомым. – Возможно, объект действительно бывший военный разведчик…

«У нас бывших не бывает, стерва», – кажется, выговорил я, одновременно припоминая, где отрубился в последний раз.

Она закончила:

– … их тренируют выдерживать пытки.

Точно. И именно сейчас, в этот момент, я был готов благодарить своих учителей-мучителей из роты дополнительной спецподготовки. И конечно Дэвида, который уже в разгар боев настоял на ней и на собственном примере показал нам, салагам, что подобное можно выдержать. Он не был обязан, но добровольно пошел под пытки, что подготовить нас.

Мне вспоминались отрывки тех пыток, когда мы были рядом. Когда «Хаска» на соседнем кресле проходил через те же побои… Он был хорошим командиром. Настоящим.

– Есть вероятность, что он мало помнит, – снова послышался знакомый женский голос.

Антера? Она здесь? Ничего не видно. Слишком темно.

– Впустите гипнолога, – раздался голос мужчины, который я слышал впервые.

Где-то слева распахнулась дверь, и в камеру проникла полоса света, по стенам и полу поползли устрашающие неестественные тени… Они легли так, что мелькнувшие лица и предметы моментально растворились в сумраке.

Тени же свободно выходили из него, будто по собственному желанию. Я словно попал в параллельный мир теней и отражений, где все остальное – временные возмущения и галлюцинации, где настоящие хозяева – это тени.

Затем где-то внизу мелькнул силуэт шприца.

Левую руку кольнуло, а в глазах быстро потемнело.

Показалось, что мир снова блеснул на мгновение. Но опять же в искаженном виде: светлое стало черным и наоборот. Испорченный мир так же неожиданно исчез. Я оказался не в темноте, а в чем-то другом. В небытии?

– Он левша? – донеслось точно из-за какой-то ширмы.

– Освободите левую руку.

– Это обязательно?