Выдумщики Ми Марика

Глава 16

Адель собрала еще одну толстую папочку. Оказалось, что она унесла в дом Марка только малую часть картинок, которые у нее были. Она нежно прижала к себе рисунки брата и вышла из дому.

День уже клонился к вечеру, но в воздухе стоял запах травы, будто только что скошенной. Ада мотнула головой. И чего ей только не чудится в последнее время!

Ворчун тщательно избегал ее, так что поговорить снова не получалось. Да и вряд ли он рассказал бы ей что-то новое. Лаура все так же ворчала, когда слышала о Марке, но в последнее время почти не появлялась в Мирграде.

Ада подходила к площади, когда вдруг раздался дикий грохот, и все вокруг осветила вспышка. На секунду Адель оглохла и ослепла, а когда способность чувствовать вернулась к ней, она увидела, что Мирград взрывался огнями.

Ни один день здесь нельзя было назвать обыкновенным, но сейчас город сиял и переливался всевозможными красками, а в небе вспыхивали искры салюта. Ада растерянно смотрела на яркие всполохи, на проносящихся вокруг людей.

– Что происходит? – спросила Ада у пробегающей мимо пары. Но те только рассмеялись, сунули ей в свободную руку охапку полевых цветов и унеслись дальше. Адель пожала плечами и пошла к площади.

Чем ближе она подходила, тем больше ей встречалось людей. Кажется, весь город собрался здесь. С каждым шагом протискиваться было все сложнее.

– Извините. – Ада в очередной раз наступила кому-то на ногу.

– Ничего, – усмехнулся этот кто-то. – Ты постоянно делаешь мне гадости, я привык.

– Ну хоть кто-то знакомый, – обрадовалась Адель при виде Рыжего. – Что здесь происходит?

Парень вытаращился на нее.

– Я понимаю, что ты девушка дикая, но надо же знать хотя бы элементарные вещи. – Он покачал головой. – Сегодня день, когда появился Мирград.

– Да-да, – вспомнила Ада. – Лаура говорила что-то про праздник.

– Праздник? – передразнил ее Рыжий. – Без Первого ничего бы не было, а ты – «праздник».

Он вдруг нахмурился и наклонился к лицу Ады.

– Мне не нравится, что ты стала такой спокойной.

– Просто дурацкие сны, – отмахнулась от него Адель. Она не хотела говорить, что вообще не спит последние несколько дней. Будто этот человек на фотографии, Первый, что-то переключил в ее голове. Иногда только ей виделся Марк, но что толку от этих видений?

К ним подбежала сияющая Лаура.

– Так вот ты где, затворница. Я уж и не надеялась, что придешь. Пойдем, я кое-что покажу. Тебя не зову, – сказала она Рыжему. – Знаю, что играть будешь.

Взяла Аду за руку и повела к холму. Они забрались на самый верх, наставница выдумала стулья и сделала приглашающий жест рукой.

– Самые лучшие места.

Ада села и посмотрела вниз, на город. То тут, то там вспыхивали в воздухе разноцветные огни салюта, кто-то на площади пустил огненного змея, и тот понесся по улочкам, лавируя между прохожими и пугая детвору.

На сцене собирались музыканты. Ада смогла различить среди них Рыжего. Тот стоял немного поодаль и разыгрывался, прижав к губам флейту.

Лаура взмахнула рукой, и на город посыпались золотые звезды. Они переливались и еле слышно шипели, как бенгальские огни.

– Какая красота, – выдохнула Ада. – Знаешь, я, кажется, сейчас понимаю Первого. Этот город стоит того, чтобы за него погибнуть.

Лаура улыбнулась, не отводя взгляда от Мирграда.

– Прекрасный, правда? – прошептала она. – Я видела очень много городов, самых разных, но никогда хоть сколько-нибудь такого же великолепного. Мирград единственный. Второго такого не найти.

– Вот и Первый…

– Создатель должен отвечать за то, что создал, – твердо сказала Лаура. Вынула свою трубочку, медленно ее раскурила и спросила лукаво: – Ты говоришь, что понимаешь Первого. А Охотника?

– Что? – не поняла Ада. У нее по спине вдруг побежали мурашки.

– Ты понимаешь, что сделал он? Охотник ведь просто защищал то, что любил больше всего, – свой город.

– И отдал за это чужую душу. Так нельзя.

– Правда? – приподняла брови Лаура. – Он никого не заставлял, это было решение Первого.

– Я не понимаю, к чему ты это, – буркнула Ада.

Лаура повела плечами и посмотрела в небо.

– Ты сама завела разговор. Ох, уже начинают. – Она бросила взгляд на Аду. – Останемся или пойдем вниз?

К площади с боковых улочек подтягивались люди. Их становилось все больше, но место в самом центре площади пустовало. Люди словно не смели перейти границу, образовывали небольшой круг. Потом из толпы в центр круга вошел Ворчун и начал что-то говорить. До Адель долетали только отдельные фразы.

– Давай догоняй, – крикнула Лаура и побежала вперед. Ада неторопливо пошла. С холма она хорошо видела Рыжего, но толпа на площади была такой плотной, что протиснуться не получалось. Адель стояла поодаль и пыталась расслышать речь старика.

– В этот день, двадцать пять лет назад…

Вдруг толпа расступилась, давая место странной процессии. Молчаливые люди несли укутанную тканями картину. Ада в последний момент отскочила, чуть не попав им под ноги.

– Если бы не было его, не было бы и города, не было бы и нас… – продолжал старик. Ада встала на цыпочки, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Картину поставили рядом со стариком.

– В этот день мы вспоминаем того, кто не только дал нам Мирград… – Голос старика с каждым произнесенным словом становится все громче. – Но и принес себя в жертву, чтобы сделать его вечным.

– За Первого! – крикнул старик, сдергивая покрывала с картины. В его руке вдруг появился бокал.

– За Первого! – кричали люди вокруг.

– За… – начала Ада, но голос ее сорвался. Она взглянула на картину.

– Что это за имя такое – Адель? – Голос матери звенит. Она порывается выйти из комнаты, и сердце Ады тревожно сжимается – сейчас та ее увидит. – Почему было не выбрать нормальное русское?

– Ты просто не хочешь, чтобы я уезжал, – мягко говорит мужчина. Он поворачивается к двери и подмигивает Адели. Та готова поклясться, что он ее видел. «Ты же понимаешь, что это все не всерьез, правда, малышка?» – звучит в голове его голос. Ада кивает, хотя мать много раз говорила, что никто, слышишь, никто не может видеть сквозь стены. А он – видит.

Нет, этого не было, не могло быть. Так не бывает…

Огромные руки поднимают Аду в воздух, она хохочет и дрыгает ногами. Взмахивает руками и вдруг… Что случилось тогда?

«Что здесь происходит? Зачем ты дал ей сладкое? Сейчас же обед! Господи, сколько ты накупил шоколадок! Я говорю, у нас нет денег, зарплату задерживают, а ты!»

И руки тут же опустили ее на пол. Адель закрывает глаза и затыкает уши руками и, чтобы не слышать, начинает напевать песенку, качается в такт ей. Она не хочет слышать, как они ругаются. Она тоже не знает, откуда взялись все эти шоколадки, но понимает – это что-то очень плохое. Пусть он и говорит потом, что она не виновата. Но ведь Ада хотела сладкого, взмахнула руками, и вот они появились. Почему никто этого не заметил?

Неужели это?..

«Я не хотел бы, чтобы ты думала о нем плохо, – звучал в ее голове голос Марка. – Он ушел потому, что не мог иначе. Другого выхода не было».

Другого выхода не было…

Ада снова посмотрела на картину. Ей почему-то было очень плохо видно, будто какая-то пелена закрыла мир. Может, это от того, что вокруг все пахнет мятными леденцами? Теперь она точно помнит, он их очень любил, вечно сосал в те времена, когда пытался бросить курить… Он… Первый…

Вокруг взрывались петарды и огни, люди плясали и пили вино, смеялись, толкали Адель. А с большой картины на нее смотрели разноцветные глаза – один карий, другой голубой. Совсем как у Марка.

Что-то мокрое коснулось пальцев, потом еще и еще. И только через несколько секунд Ада поняла, что стоит, прижимая ладони ко рту, чтобы не закричать, чтобы не испортить людям праздник, не испугать их. Но слезы все равно текут маленькими ручейками по щекам, и их никак не получается остановить.

В горле комом застрял крик, и Адель до боли зажимала рот ладонями, чтобы крик не вырвался. Ада чувствовала, что мир начинает кружиться, смеющиеся лица сливаются в одно большое пятно, огни пролетают прямо над головой и вот-вот заденут макушку, земля несется навстречу, а небо душит, душит.

– Ада! – Ее с силой тряхнуло. – Ада!

Мир пытался вернуть очертания, но зачем?

– Ада, что случилось?

Сквозь накрывшую все пелену проступали звуки знакомого голоса.

– Пойдем отсюда. Давай.

Кажется, она куда-то пошла. Постепенно становилось тише и темнее, все слабее мерцали огни, да и грохот музыки пропадал. Ада несколько раз моргнула и увидела реку. Вода тихо журчала и переливалась при свете луны.

Мир снова возвращался, обретал краски. Ада часто заморгала и наконец очнулась. Она сидела у реки, прямо на мокрой от росы траве. Справа копошился Рыжий. Он, кажется, пытался что-то выдумать, но то и дело бросал обеспокоенные взгляды в сторону Ады, и ничего не выходило.

– Что случилось? – снова спросил он. Ада только открыла рот, чтобы сказать, что все в порядке, но слова сами полились потоком:

– Мне казалось, я совсем забыла его. У нас не было ни одной фотографии. Я ничего о нем не знала. Просто то, что однажды он ушел, и… и все.

Ада почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы, и яростно стерла их рукавом рубашки.

– Первый? – спросил Рыжий. Ада кивнула, хотя он и так уже все понял. Первый. Отец. Человек, которого она никогда не знала, но которого знали все остальные. Почитали, любили, уважали, восхищались.

Она сказала, что понимает его, что за этот город можно отдать душу, но…

«Нам так тебя не хватало, – подумала Ада. – Мне и Марку. И маме».

Рыжий отвел ее домой. Вынул из рук успевшие помяться рисунки, положил их на стол. Все это время Адель сидела в кресле и смотрела на пол. Ей казалось, что теперь она вспомнит все, много разных маленьких моментов с отцом, что на нее нахлынет поток воспоминаний. Но больше ничего не появлялось. Ей было слишком мало лет, слишком мало, чтобы что-то запомнить, чтобы запомнить его.

Голос отца, как он ходил и улыбался, как целовал ее перед сном. «Он ушел потому, что не мог иначе. К другой женщине?» – теперь ей казалось это просто смешным. Он бросил их, чтобы спасти город, который любил… Неужели больше, чем своих детей?

Рыжий куда-то ушел и вернулся с кружкой.

– На, пей, – сказал он.

Ада взяла у него кружку и сделала глоток. Горячее молоко. Она невольно улыбнулась.

– А печенье?

– Будет, когда ты ляжешь в кровать, – серьезно ответил Рыжий. Ада кивнула и пошла в спальню. Все происходящее теперь казалось таким странным, что она и не думала возражать. Лежать в кровати и пить молоко с печеньем? Почему бы и нет, раз Рыжему кажется, что это необходимо.

Она принялась переодеваться и краем глаза заметила, как покраснел и быстро отвернулся Эйд. Она надела огромную футболку брата, в которой обычно спала, и тут вспомнила – Марк говорил, что она досталась ему от отца. Ноги на миг подкосились, но Ада сжала зубы и приказала себе не раскисать. Залезла под одеяло и только тогда разрешила себе закрыть глаза.

– Я принесу печенье, – пробормотал Рыжий.

– Расскажи мне что-нибудь, – бесцветным голосом попросила Адель, когда он вернулся. Ей не хотелось думать о случившемся – забыть, отвлечься хотя бы на время.

– Что, например? – Он поставил поднос с печеньем на стол и сел на край кровати. – Думаешь, раз я играю роль твоей бабушки, я и сказки знаю? – усмехнулся он, но усмешка вышла нерадостной.

– Расскажи мне что-нибудь про себя, что-нибудь веселое. – Ада перевернулась на бок и приготовилась слушать.

– Веселое? Еще и про меня? Хотя… – Рыжий улыбнулся. – Не то чтобы веселое, но точно не грустное. Ладно. – Он выдумал очки и надел их себе на нос, проскрипел старческим голосом: – Но только ты укрывайся одеялком и начинай засыпать, – закашлялся и продолжил уже нормально: – Когда-то давным-давно, когда я только появился в Мирграде, я решил сделать на день рождения Лауры что-то хорошее. Придумывал я тогда еще плохо. То есть, если нужно было по-быстрому спрятаться или убежать от кого-то, то это пожалуйста, а вот взять и в спокойно обстановке что-то придумать – с этим было сложнее. Только через несколько лет я понял, что, стоит мне заиграть или хотя бы в голове воспроизвести мелодию, все случается само собой, а тогда я толком ничего и не умел. Но лет мне было мало, а отблагодарить Лауру хотелось. И тогда я решил придумать розы.

Рыжий отклонился на спинку кровати, чуть не свалился и пробормотал:

– Ты бы подвинулась, что ли, а то «бабушка» упадет и умрет, и некому будет рассказывать.

Ада вместе с одеялом отодвинулась к другому краю, и Рыжий прилег рядом, закинув руку за голову. Когда он оказался так близко, Ада увидела белые полоски шрамов на скуле, старые, уже едва заметные. Она потянулась и почти дотронулась до них, но передумала и спрятала руку обратно под одеяло. Рыжий продолжал:

– Я знал, как важен для Лауры Мирград, как она хочет, чтобы он становился все красивее, поэтому собирался придумать не просто букет, а целый сад роз. Если ты не знаешь, день рождения Лауры приходится на двадцатое ноября, и к тому времени уже обычно выпадает снег. Тем красивее мне казалась идея создать миллионы цветущих роз. Глупости все это, конечно, но тогда затея виделась мне великолепной.

Ада закрыла глаза. Ей представился Рыжий, каким он должен был быть пять лет назад. Подросток с горящими глазами, еще не верящий в то, что жизнь его совершенно поменялась.

– И вот ночью, накануне ее дня рождения, я начал выдумывать. Лежал на крыше и представлял себе, как появляются ростки, тянутся вверх зеленые ветви с алыми просвечивающими на солнце шипами, выдвигаются листочки и бутоны, а потом бутоны раскрываются и превращаются в прекрасные цветки. Белые, алые, оранжевые, темно-красные – почти черные. Я представлял, как они все растут и растут и заполняют собою все пространство.

Наутро рядом с домом Лауры появился целый сад роз. Их были десятки, потом сотни, а потом… – Рыжий покачал головой. – Они продолжали расти. Каждую секунду появлялся новый цветочек. Никто тогда не успел мне еще сказать, что с выдумками нужно быть поосторожнее.

К вечеру они заполонили все пространство вокруг дома Лауры. Общими усилиями выдумщикам удалось замедлить рост, но прекратить его не получалось. Самое сложное – это разрушить чужую выдумку, которая вышла из-под контроля. Раньше считалось, что на это способны только Настоящие.

Лаура подошла, и я думал, что сейчас она просто убьет меня. Но она только попросила присоединиться к остальным и уехала в Город. К утру розы на лужайке перед домом Лауры были обнесены массивной оградой и перестали появляться, а к полудню исчезли те кусты, что выросли вне сада.

– Лаура смогла их остановить?

Рыжий кивнул.

– Не знаю как, но смогла. После этого ее сила безумно возросла. Она смогла выдумывать такое, что раньше было под силу только Настоящим.

– Мне кажется, я уже видела розы, – сонно сказала Ада. Она почувствовала, как наваливается дремота, но пыталась ей противостоять. Она же где-то видела эти розы.

– Лучше спи, – мягко сказал Рыжий и погладил ее по голове. – Спи.

– Я, – начала было Ада, но замолчала. К горлу вновь подступил ком, снова навалилось все, что она узнала за этот день. Адель зажмурилась, стараясь не дать слезам пролиться.

Она прижалась к Рыжему. Он был теплый и пах морем и немного металлом.

– Спи, – повторил парень и провел рукам по ее волосам. И Ада заснула.

Глава 17

Яркий свет бил в глаза. Кажется, Аде снился какой-то очень странный сон, что-то про Первого, про Рыжего и какие-то розы.

– Глупости, – пробормотала Ада. Повернулась на другой бок и увидела прямо перед глазами лицо спящего Эйда. Волосы выбились из хвоста и разметались по подушке, а нос смешно морщился, видно, Рыжему тоже не нравился яркий свет.

– Ой, – только и сказала Ада и медленно вылезла из-под одеяла. Нащупала ногами тапки, схватила одежду и бросила взгляд на парня. Нет, все еще спит. Тихо, чтобы не разбудить, пошла в ванную и только там позволила себе тяжко вздохнуть.

События прошлого вечера всплыли в памяти, и Ада сначала расстроилась, потом начала стремительно краснеть так, что бросило в жар. Даже думать не хотелось, какое мнение сложилось о ней у Рыжего.

Ада переоделась и умылась ледяной водой. Глянула в зеркало на свое отражение. Оттуда на нее смотрела девушка с горящими темными глазами.

– Как с картинок брата, – прошептала Адель. По телу пробежали мурашки, а мысли с бешеной скоростью проносились в голове.

«О чем ты только думаешь? – спрашивал голос внутри нее. Он был тихий и грустный и немного напоминал голос призрака из снов. – Теперь все встало на свои места, разве ты не видишь?»

– Не вижу? – повторила за ним Адель. Села на край ванны и уткнула голову в руки. – Не вижу?

Охотник заставил Первого отдать душу Мирграду. Вот почему отец ушел тогда! А теперь Охотник следит за братом, потому что… Потому что тот не просто выдумщик, он еще и сын Первого. Это не просто глупая догадка, Охотник действительно собирается заставить Марка отдать душу Мирграду. Убить еще одного из ее семьи.

Кровь отлила от лица Ады, сердце колотилось о ребра. Вот что задумал Охотник, вот зачем следил за Марком. Теперь осталось одно: узнать, где найти Охотника.

Ада стиснула зубы. Она знала, кто ей сможет помочь. Тот, кто знал все с самого начала, кто знал и Охотника, и отца, и Марка, но предпочел молчать и говорить намеками.

Внутри Адели начала подниматься злость.

Уже через минуту она выскочила из дома и понеслась к Ворчуну. Ей очень хотелось его спросить, весело ли было наблюдать за тем, как она слушает про Первого, обсуждает его и даже не догадывается, что говорит о собственном отце. Спросить, молчал ли он ради того, чтобы развлечься, или ему просто было все равно. А еще узнать, плевать ли ему на то, что Марку, сыну его друга, уготовлена та же судьба, что и Первому.

Уже у самой двери, с поднятым, чтобы постучать, кулаком, Ада подумала, что еще рано и, может быть, Ворчун спит. Но только зло улыбнулась. Значит – проснется. И заколотила в дверь.

Ей тут же открыли, словно только ждали стука.

– Заходи, Адель, – раздался знакомый, но почти забытый женский голос. – Мы тебя ждали.

В дверном проеме стояла пани Марта. Как всегда аккуратно убранные седые волосы, очки на носу, только в глазах у старушки не было обычных ее искорок, они казались давно потухшими.

– Проходи, – сказала она и пошла в глубь дома.

– Но что вы здесь делаете? – растерянно спросила Ада. – Ведь это вы?

Она оглядела старушку и остановила взгляд на ярко-красном платке. Она никогда не видела такого у пани Марты, только у…

Ада прикрыла глаза и рассмеялась. Старушка почти испуганно повернулась к ней, поднялся старик в кресле – Ворчун тоже не понял причины веселья.

– Выдумщики же многое могут, да? – спросила Адель у них. – Например, молчать и не говорить что-то важное. – Она посмотрела на Кирилла. – Или, – взгляд метнулся к Марте, – менять свой возраст по первому желанию. Становиться старше или… моложе.

– Ада…

Она закрыла лицо руками и усмехнулась.

– Ведь Лаура мне говорила, что на той фотографии – Лёка, но я думала, как это возможно, ведь Кириллу как минимум семьдесят. Но Мирград… Он был создан всего двадцать пять лет назад, а значит… Я могла догадаться, что вы не можете так выглядеть.

Мысли у Ады путались, и она не была уверена, что Марта и Ворчун понимают, о чем вообще она говорит, но они понимали.

– Я не хотела тебя обманывать, – заговорила старушка. – Никто из нас не хотел. Просто… Нам было удобнее стать старше, Кириллу – чтобы к нему соответствующе относились, а мне… Чтобы твоя мать ничего не заподозрила. Я стала такой, чтобы иметь возможность быть рядом, оберегать вас с братом.

– А потом стали Лёкой, чтобы следить за мной и в Мирграде? Я думала, мы с ней дружили… А на самом деле… Ее вообще не было?!

Марта сложила руки на груди и скользила взглядом по комнате, избегая смотреть Аде в глаза.

– Может быть, Лаура говорила тебе и то, что, если становишься моложе, начинаешь и думать как молодой. – Старушка бросила быстрый взгляд на Аду и снова отвела его. – Я… Лёка правда дружила с тобой. И правда была такой, какой ты ее помнишь. Я не притворялась, просто…

– Мне плевать, – зло бросила Ада. – Я сейчас уже ничему не удивлюсь. Вы не сказали мне про Марка, не сказали про отца, как я вообще могу ожидать от вас чего-то…

– Послушай…

– Сейчас вы скажете, что это было для моего же блага? – усмехнулась Ада. В глазах снова стояли слезы, но сейчас это были слезы ярости.

– Пожалуйста, – попросила Марта, – пожалуйста, хотя бы выслушай меня!

– Это было наше общее решение, – вмешался Ворчун. – Поверь, мы не были в восторге от мысли, что ты, может быть, никогда не станешь выдумщицей и не попадешь в Мирград. Но мы не хотели, чтобы ты напрасно мучилась, чтобы узнала, что был другой способ. Не хотели, чтобы ты искала Охотника. Мы не могли сказать.

– Не могли сказать, что моего отца убил его же друг?

Марта покачала головой.

– Мы не хотели, чтобы ты страдала. И тем более подвергалась опасности. – Она съежилась в кресле, затравленно посмотрела на Адель.

– Когда все случилось, твоя мать возненавидела всех нас. Она не знала, что произошло, но чувствовала, что мы виноваты.

– И была права, – бросила Ада и увидела, что Марта дернулась и съежилась еще больше.

– Но я не могла вас оставить одних, – продолжила Марта. – Я ничего не знала, никто не знал. Но как-то твой отец попросил меня, чтобы я вас не бросала, если что-то с ним случится. Я рассмеялась тогда, а потом…

Знаешь, твой отец был прекрасным человеком и безумно вас любил. Мы встречались с ним несколько раз, уже после твоего рождения, и я никогда не видела его таким счастливым, как в то время. Мы как-то гуляли с ним по парку, ты лежала в коляске…

Голос Марты изменился, да и она сама тоже – лицо разгладилось, глаза стали ярче, в волосах исчезла седина, светлые пряди заблестели. Наверное, так она и выглядела на самом деле. Марта глянула на себя в зеркало и тут же снова превратилась в старушку.

– Так уже привычнее, – пробормотала она.

– Как бы то ни было, – сказала Ада. – Охотник сделал то, что сделал. А теперь он собирается повторить это снова. Хочет заставить моего брата отдать душу Мирграду. И мне нужно узнать, где Охотник.

Марта выпрямилась и долго смотрела на Адель. Затем покачала головой.

– Этого не может быть.

– Лаура говорила, что город требует жертв. И вот Охотник решил предоставить ему еще одну.

– Я никогда не верила, что он совершил то, что ему приписывают, но этого в любом случае не может быть, – повторила Марта. – Город стал почти реальным без всяких жертв. Это просто сказка, Ада. Мирграду достаточно одной души.

– Вы снова защищаете Охотника!

– Но она права, – вмешался Ворчун. – Кто-то помогает городу возрождаться, ему не требуется больше жертв. Так что Охотнику нет нужды губить Марка. Да и какая ему польза? Думаешь, Мирград простит его, если он предоставит еще одну жертву?

Ада покачала головой.

– Тогда что же он постоянно ошивался около моего брата? Почему меня все им запугивают? Давайте вы скажете, где он, мы встретимся и мило поболтаем, раз он такой добрый и славный. – Голос Адели срывался.

– Он совершенно безумен. – Марта говорила, не поднимая глаз. – После исчезновения Первого город отлучил Охотника, а жизнь вдали от Мирграда, без возможности вернуться, часто сводит выдумщиков с ума. Так случилось с Охотником и…

– Так случилось с Марком, вы это хотите сказать?

– В Мирград могут попасть все выдумщики, кроме тех, кого отлучил сам город, и еще… – тихо сказал Ворчун и замолчал.

– И тех, кто отказался от него, – закончила за него Марта.

– Глупости! – Ада вскочила. – Марк никогда бы не отказался от Мирграда! Вы просто как все: думаете, что мой брат сошел с ума. Вы как…

– Как Лаура. – Марта подошла к Адели и заглянула ей в лицо. – Она же не просто так не хотела тебя учить. Она знала, что твоего брата не спасти. Его не от кого спасать.

– Марк не…

– Когда он узнал, что случилось с его отцом, он не смог больше здесь оставаться. На следующее утро его уже не было в Мирграде. – Старушка положила руку Адели на плечо. – Мы не хотели, чтобы так получилось. Но каждый делает свой выбор. Он отказался от своих способностей и Мирграда, но не смог жить без них. Ты сама это чувствуешь, не так ли?

– Марк не мог!!! – Крик вырвался ураганом, снес со стола стопки книг и бумагу, разбил вдребезги стакан, опрокинул стулья. Окна вмиг распахнулись, и застучали рамы о стены дома.

– Вы просто заодно с Охотником, – бросила Адель, тяжело дыша, и выбежала из комнаты.

Дальше – по коридору, толкнула входную дверь и чуть успокоилась, только когда оказалась на улице. Марк не мог отказаться от Мирграда, он не мог просто так сойти с ума, не мог бросить ее, Аду, одну.