Цирк уродов Блэксмит Джек
Проходя мимо туалета, Анджей увидел, как внутрь зашел человек, со спины показавшийся ему до боли знакомым. По телу пробежала дрожь. Сердце тревожно забилось. Не может быть! Алхимик?!
В туннеле послышался грохот приближающегося поезда.
Он или нет?!
Продолжительный визг тормозов, и состав замер у края перрона. Двери с шипением открылись. Оставалось шагнуть внутрь. Но вдруг ему не показалось, и это действительно Вульф? Если он не проверит, то будет мучиться до конца жизни.
— Простите, вы заходите?
Анджей оглянулся. Перед ним с вежливой улыбкой на лице стоял невысокий старик с палочкой в одной руке и чемоданом на колесиках в другой.
— Нет, извините. Проходите, пожалуйста.
Анджей принял решение. Поправив ремешок сумки, он решительным шагом направился в сторону туалета. На секунду оглянулся. Двери вагонов закрылись, и поезд медленно тронулся с места.
«Идиот, — подумал Анджей, — ты упустил свой последний шанс. Не видать тебе Мексики».
Он толкнул дверь, быстро прошел по короткому коридору и зашел в туалет. Белая плитка с узорами на стенах. Пустые кабинки с одной стороны. Умывальники с другой.
Возле одного из них, спиной к входу, стоял мужчина в коричневом пальто. Анджею хватило одного взгляда, чтобы понять — перед ним Генрих Вульф!
Осторожно поставив спортивную сумку на пол, поляк вытер вспотевшие ладони о куртку и стал приближаться к психиатру. Никакого оружия ему не понадобится. Он свернет шею этому ублюдку голыми руками. Через несколько секунд хрустнут шейные позвонки, и таинственный Алхимик мертвым кулем осядет на пол.
Генрих обернулся. Но на его лице вместо страха Анджей увидел торжествующую улыбку:
— Здравствуйте, мистер Новак.
Анджей уловил движение сзади, но среагировать не успел. Гигантская тень стремительно надвинулась на него, и чьи-то мощные руки обхватили его, словно щупальца осьминога. Он попытался вырваться, но хватка была железной.
— Познакомьтесь с моим новым помощником.
Анджей попытался разжать объятия, но давление только усилилось. Грудная клетка затрещала. Стало трудно дышать. Поляк попытался дотянуться до кармана куртки, где лежал его пистолет, но тщетно.
Психиатр вытер бумажным полотенцем руки и промокнул лицо.
— Что у вас там? — Он вытащил пистолет полицейского и покрутил его в руке. — Никогда не доверял огнестрельному оружию. — Потом кивнул на спортивную сумку Анджея: — Вижу, вы собрались уезжать. Я тоже. В Аргентине сейчас отличная погода.
Генрих переложил оружие в левую руку, а правой что-то достал из кармана своего пальто. В тусклом свете галогеновых ламп туалетной комнаты сверкнула нержавеющая сталь скальпеля. Анджей почувствовал панику. Алхимик прекрасно знал, как пользоваться этим хирургическим инструментом, предназначенным для рассечения мягких человеческих тканей.
— Давайте прощаться, мистер Новак.
Анджей понял, что сейчас умрет.
Но вырываться не стал. Наоборот, на секунду полностью расслабив все мышцы, осел вниз, выскальзывая из захвата. Хитрость удалась, он успел достать из кармана куртки то, что хотел. За мгновение до того, как гигант позади него снова обхватил его своими руками-щупальцами.
— Что же вы вытворяете? — прошипел Генрих, надавливая скальпелем на горло полицейского. — Хотели показать нам фокус?
Звонкий щелчок, и об пол звякнуло кольцо от гранаты.
— А я уже показал, — прохрипел Анджей. — Абракадабра, ублюдок…
Глаза Генриха расширились от ужаса.
На станцию в этот момент прибыл новый состав. Двери открылись. Немногочисленные сонные пассажиры, подхватив сумки, начали выходить из вагонов.
В этот момент прозвучал взрыв…
Глава 9
Охотники за нацистами
В столице Аргентины стояла жара. Солнце било в упор горячими лучами, безжалостно расстреливая всех подряд, не делая различия между туристами и местными жителями. Слабый ветерок, долетевший в город из залива Ла-Плата, безуспешно пытался помочь людям. Нагреваясь по дороге, он бессильно оседал на пыльных улицах пригородов. Аборигены жаловались на прохладу, но прилетевшие европейцы с удовольствием сменили тяжелую осеннюю одежду на шорты и солнцезащитные очки.
В небольшом ресторанчике неподалеку от церкви Эль Пилар скрылись под тенью навеса трое мужчин. Двое из них неделю назад сошли с разных рейсов в аэропорту Буэнос-Айреса. Третий прибыл только сегодня. Одетые в летние брюки и яркие рубашки с пятнами пота под мышками, в очках и с фотоаппаратами на шее, они ничем не отличались от других туристов. Но, в отличие от других туристов, их не интересовала коррида, национальный музей изящных искусств, клубы со знаменитым аргентинским танго и архитектурное наследие конкистадоров.
За столом сидели боевики «Моссада», которые прибыли в столицу Аргентины для поимки нацистского преступника Одо Вульфа, известного узникам лагеря Освенцим под прозвищем «Доктор Франкенштейн». Оперативники, прилетевшие первыми, сняли дом, арендовали машину и установили наблюдение за подозреваемым.
— Информация подтвердилась? — спросил высокий коренастый мужчина лет пятидесяти, руководитель группы, Давид Гутман.
Один из агентов, худощавый симпатичный парень с пронзительными глазами, Рафаэль Якобсон, оторвался от тарелки с мелко нарезанными овощами и, вытирая губы салфеткой, кивнул:
— Это он. По нынешним документам его зовут Хуан Родригес. По старому досье, где он в эсэсовской форме, узнать его невозможно — теперь-то он дряхлый старик. Но мы с Фишем отпечатки пальцев с дверных ручек сняли, пока дома никого не было, и проверили по нашей базе. Сто процентов — он.
Гутман до последнего не верил, что информация, полученная по анонимному звонку в посольство Израиля, окажется правдой.
— Где он живет?
— У него дом на улице Альвенар, в квартале Реколлета. Живет один. Ну, домработница приходящая есть.
Второй оперативник, Барух Фиш, подтверждая слова товарища, кивнул и снова вернулся к еде.
Глаза Гутмана сузились. Он уже много лет охотился по всему свету за бывшими нацистами. Некоторых удавалось найти, другим посчастливилось скрыться. Третьи подохли сами от старости или болезней. Но Гутман очень хотел верить, что даже такие счастливчики всю оставшуюся жизнь провели в страхе перед израильскими мстителями, которые в любой момент могли появиться на пороге их дома.
— Большой дом?
— Ага, — сказал Рафаэль. — Огромный такой особняк с бассейном. Забор, сигнализация, и патрульные машины постоянно район объезжают.
Гутман нахмурился. Почесал пробившуюся на подбородке щетину. Полицейские патрули усложняли дело. Но ненамного.
— Фотографии сделали?
Барух снова молча кивнул. Этот парень, в отличие от Рафаэля, вообще был немногословным. Человек действия. Жрет, правда, все время, ну, да это ничего. Гутману он сразу понравился.
— Показывай.
Барух толкнул по столу конверт, и Давид тут же прижал его крепкими волосатыми пальцами. Помедлил. Вытащил снимки, раскрыл их веером. Впился взглядом в человека на фото, шагающего по улице.
Дряхлый старик? Одо Вульф даже близко не выглядел на свой возраст: худощавый, крепкий. Загорелая кожа, уверенная походка, острая челюсть, внимательные глаза. Лицо вовсе неузнаваемо, но это, скорее всего, результат пластических операций. Смотрелся Доктор Франкенштейн максимум на шестьдесят пять.
— Хорошо выглядит, сука, — прокомментировал Рафаэль.
Давид кивнул. Сам он выглядел не очень. Сказывались десятилетия нервной оперативной работы, постоянный риск и два ранения, полученные во время операций.
— А чего ему станется, — ухмыльнулся Рафаэль. — Солнце, пальмы, море, домик с бассейном. Райская жизнь!
— Ничего, недолго ему осталось.
Установив местонахождение Одо Вульфа, руководство израильской разведки приняло решение о его тайном вывозе из Аргентины в Израиль. Аргентинские спецслужбы решили в известность не ставить. Существовала опасность, что просьба к местным властям о выдаче Вульфа приведет к его очередному исчезновению.
Хотя пятидесятые годы остались в далеком прошлом, «Моссад» решил действовать по старой схеме.
Аргентина после войны стала настоящим прибежищем для нацистов. Сочувствующий Гитлеру президент Аргентины Хуан Перон закрывал глаза на въезд в страну огромного числа немцев с фальшивыми документами. Многие нацисты даже устраивались на работу в вооруженные силы Аргентины.
Но это было давно. Сейчас, в новом тысячелетии, Гутман даже не рассчитывал на то, что в их сети попадет такая крупная рыба, как Одо Вульф. Тем более что еще двадцать лет назад говорили о его смерти в Панаме. Но Гутман отлично знал, что нацистские вампиры, насытившись когда-то кровью своих многочисленных жертв, живут гораздо дольше обычных людей.
— Вы ведь работали здесь раньше? — спросил Рафаэль.
— Было дело, — скупо улыбнулся Давид.
— Местные помогали тогда?
Руководитель группы откинулся на кресле, расправил плечи и по привычке огляделся по сторонам.
— Помогали? В шестидесятом, когда мы вывозили Адольфа Эйхмана из Буэнос-Айреса, Аргентина обвинила Израиль в грубом нарушении ее суверенитета, — Гутман презрительно хмыкнул. — Только чихать мы хотели на их ноты протеста. Мы накачали его наркотиками, переодели в форму израильского летчика, посадили на самолет и вывезли в Израиль.
— Суд был?
— Конечно. Что мы — звери какие-нибудь? По окончании суда Эйхмана повесили, тело сожгли, а пепел развеяли над морем. После того похищения среди местных нацистов началась паника: некоторые сбежали в Парагвай, другие, как, например, Йозеф Менгель по прозвищу «Ангел Смерти», в Бразилию.
— Я слышал про него, — закивал головой Рафаэль. — Его ведь так и не удалось поймать?
Давид скривился. Он не любил вспоминать о том провале.
— Да уж… Но Вульф — сволочь не меньшая.
— Возьмем гада, никуда он не денется.
Руководитель группы нахмурился. Раньше в подобных операциях участвовало несколько десятков человек: группы захвата и вывоза, группы поддержки и обеспечения, местная агентура. А сейчас? Нет, не тот стал мир. Все, что у него есть, это молокосос, считающий себя Джеймсом Бондом, и постоянно чавкающий отморозок.
Барух, почувствовавший настроение командира, перестал жевать. Рафаэль же уставился на брюнетку в обтягивающем коротком платье. Гутман проследил за его взглядом и недоуменно покрутил головой. Как можно в такой момент думать о бабах?
Начальник группы незаметно вытянул под столом ноющую от перемены погоды ногу и прихлопнул ладонью конверт с фотографиями.
— Слушайте меня внимательно.
Барух прикрыл глаза. Рафаэль с неохотой оторвался от созерцания стройных ножек.
— Когда будем брать Вульфа, в разговоры с ним не вступать. Взять на прием, затолкнуть в машину, связать и обыскать на предмет оружия.
— Какие приемы, какое оружие? — усмехнулся Рафаэль. — Из этого старика уже песок сыпется. Ему же за девяносто!
Гутман, уже не сдерживая раздражения, процедил сквозь зубы:
— Он опасен. Так что будем действовать четко по заранее намеченному плану. Никакой самодеятельности.
Рафаэль под тяжелым взглядом командира заерзал на стуле.
— Не переживайте, сделаем все в лучшем виде.
Гутман шумно выдохнул. Этот молодой болван не понимает, что Одо Вульф, как любой нацист и серийный убийца, очень опасен. И неважно, сколько ему лет.
К черту! Это будет его последнее дело. Пора на пенсию. Хотя кто тогда будет ловить недобитых упырей?
Рафаэль подобрался в кресле, всю его расхлябанность как рукой сняло.
— Вот он.
— Вижу, — ответил Гутман. Внешне он оставался спокоен, как и подобает командиру, но внутри все сжалось в тугую пружину. — Сидим, ждем.
Гражданин Аргентины Хуан Родригес, одетый в легкий светлый костюм и такого же цвета шляпу, сидел за ротанговым столом в кафе на смотровой площадке, с которой открывался великолепный вид на город. Перед ним стоял стакан свежевыжатого сока. Рядом лежала свежая газета. На морщинистом загорелом лице чернели солнцезащитные очки.
Гутман, сидящий за рулем машины, понимал, что Франкенштейна нужно брать сейчас.
Вчера они следили за ним весь день и с тревогой поняли, что Вульф-Родригес готовится к отъезду. Старик ездил в аэропорт за билетом и купил два огромных дорожных чемодана. Что это, совпадение? В голове Давида Гутмана появилась нехорошая мысль — бывшего нациста кто-то предупредил. Снова ЦРУ? В любом случае тянуть дальше было нельзя.
Пробраться в особняк было сложно. Плюс полиция в районе на каждом перекрестке. А время поджимало.
Здесь, на отшибе, Вульфа можно было взять очень просто.
— Барух, приготовь кляп и наручники. В машине сделаем укол.
Барух молча продемонстрировал необходимые предметы. Давид удовлетворенно хлопнул его по плечу и повернулся к младшему агенту:
— Рафаэль, идешь к столику. Барух будет тебя прикрывать. Я подгоню машину прямо к площадке. Заламываете его и кидаете на заднее сиденье. Все понятно?
Рафаэль нетерпеливо кивнул, не отрывая взгляд от столика. Он рвался в бой. Давид стиснул зубы, сдержав ругательство. Пацан наверняка уже думает о том, как ему медаль вручают.
Наконец парочка европейцев, мучавшая один салат на двоих, встала и направилась в сторону парковки. В кафе с чудесным видом больше никого не осталось. Официант удалился на кухню. Момент был идеальный.
— Работаем, — скомандовал Гутман.
Рафаэль вышел из машины и слегка напряженной походкой направился к смотровой площадке. Барух пошел в сторону кафе, чтобы нейтрализовать официанта, если тот выйдет из кухни. Гутман завел машину, вытер о брюки вспотевшие ладони и снова положил их на руль.
Рафаэль приблизился к нужному столику и… присел рядом с Франкенштейном.
Гутман, не веря своим глазам, подался вперед. Какого хрена делает этот шмак?!
— Буэнос диас, — сказал Рафаэль, развалившись на стуле.
Старик опустил газету на колени, снял очки и внимательно посмотрел на парня:
— Буэнос диас.
— Как дела, синьор Родригес?
— Простите, мы с вами знакомы? — поинтересовался старик.
В глазах Рафаэля светилось торжество. Он перешел на немецкий:
— Главное, что мы тебя знаем, мразь фашистская.
— Простите, — улыбнулся Родригес, продолжая говорить на испанском. — Я вас не понимаю.
— Игра окончена, мистер Вульф, — сказал Рафаэль. В каком фильме он слышал эту фразу? Неважно, звучала она все равно очень круто. — Мы из «Моссада».
Сейчас этот дед обосрется, подумал Рафаэль. Будет валяться на коленях и умолять о пощаде.
И тут он услышал негромкий хлопок. В его живот что-то ударило. Рафаэль удивленно глянул на футболку, по которой медленно расползалось темное пятно, затем растерянно посмотрел на старика. Тот сидел в прежней позе, надломив тонкие губы в жестокой улыбке, с жадностью наблюдая за исказившимся лицом проклятого иудея. Из-за края стола поднималась тонкая струйка дыма.
Гутман через лобовое стекло увидел, как старик встал из-за столика, похлопал Рафаэля по плечу и спокойно направился к парковке, на которой стояла его машина. В руке он держал смятую газету. Что произошло?
Тут Рафаэль завалился на бок и упал на мозаичную плитку площадки.
Похолодевший Гутман понял, что операция провалилась. Он выпрыгнул из машины, на ходу доставая оружие, и выкрикнул по-немецки:
— Не двигаться!
Одо Вульф оглянулся. Поняв, что уйти не удастся, прорычал:
— Проклятые евреи! — и вскинул руку с маленьким пистолетом, целясь в Давида.
По ушам Давида ударил выстрел. А Вульф неожиданно выронил свое карликовое оружие, захрипел и упал на колени. Позади него с каменным лицом стоял Барух, держа обеими руками свой пистолет.
Гутман подбежал вплотную и посмотрел в горящие от ненависти глаза нацистского преступника. Глядя на его рану, стало понятно, что вывезти его в таком состоянии из страны не удастся.
Руководитель группы выругался. Это была его ошибка. Не следовало посылать первым Рафаэля. Теперь оставался только один выход. Давид поднял пистолет и приставил его ко лбу Франкенштейна.
— За преступления, совершенные против еврейского народа, я приговариваю тебя к смерти.
Старик зло оскалился. Из его рта шла кровь.
— Жаль… — в горле у него забулькало, — не успели мы… решить ваш… вопрос.
— Это тебе за Освенцим.
Гутман нажал на курок. Пуля вошла сквозь череп в голову, резко отбросив сухое тело назад. Старик несколько раз дернул ногой и затих.
Одо Вульф, зловещий Доктор Франкенштейн, был мертв.
— Слишком легкая смерть, — пробормотал Давид и, повернувшись к Баруху, указал стволом в сторону Рафаэля: — Тащи этого придурка в машину.
Барух бросился к раненому товарищу и, взвалив его на плечи, тяжело побежал к автомобилю.
Гутман нажал на педаль газа, направляя машину в сторону серпантина, ведущего вниз, в город. В зеркале заднего вида он увидел, как выбежавший на улицу официант вытаскивает из кармана мобильный телефон. Отход предстоял тяжелый. И прикрытия никакого не было.
Но главное — Одо Вульф понес наказание. Хотя оно и запоздало больше, чем на шестьдесят лет.
Глава 10
Светлейший
В больнице Алекс провалялся две недели. Первые семь дней он провел без сознания. Хирург был шокирован его волей к жизни, удивляясь, что с таким ранением человек вообще смог дотянуть до больницы. О препарате Алхимика Алекс благоразумно промолчал. Он вообще мало говорил. Только с Николь. Она навещала его каждый день. С ней ему становилось легче. Казалось, от ее присутствия даже раны быстрее затягиваются. Возникшая между ними связь становилась сильнее с каждым днем.
Два раза приходил Андерсон. Пытался расспрашивать о случившемся, но Алекс, сославшись на плохое самочувствие, пообещал сделать подробный отчет, как только ему станет лучше.
Анджей, передав его в руки врачей, исчез. Алекс очень надеялся, что бывшему полицейскому удалось благополучно пересечь мексиканскую границу.
Но, позвонив Самсону, агент узнал, что развороченный взрывом гранаты труп Отмороженного Поляка был обнаружен в туалете на железнодорожном вокзале Чикаго — Юнион-Стэйшн. Трупов было два, но второго опознать не удалось.
Эта новость ошарашила Алекса и погрузила в черную меланхолию.
Наконец ему разрешили покинуть госпиталь, посоветовав еще пару недель провести дома. Но агент не собирался валяться в кровати. Выйти из депрессии он мог единственным способом.
Алекс зашел в здание, в котором размещался главный офис «Просветленных детей Бога». Быстрым шагом миновал скрытую рамку металлоискателя и уверенно направился к лифту.
На агенте ФБР были черные джинсы и черная кожаная куртка — подарок Анджея, — отстиранная от крови. Сканер в рамке детектора металла, обнаружив под курткой посетителя кусок железа массой два с половиной килограмма, всполошенно запиликал.
— Стоять! — Охранник положил руку на плечо Алекса. — Что у тебя в карманах?
Алекс накрыл его руку своей ладонью, сжал пальцы и повернул по часовой стрелке. Охранник взвыл от боли и упал на колени.
Троица парней в костюмах рванула было в их сторону, но начальник охраны, узнавший Алекса в лицо, остановил подопечных. Затем поднял к губам рацию и, не отрывая взгляда от агента, начал что-то быстро говорить.
Алекс поднялся на лифте на последний этаж. Миновав еще парочку дюжих охранников, насторожившихся при его появлении, он вошел в приемную. Секретарша приподнялась, собираясь его остановить, но Алекс даже не обратил на нее внимания и, толкнув дверь, вошел в кабинет Светлейшего.
Апостос, предупрежденный охраной о визите агента ФБР, улыбнулся, словно увидел близкого родственника. Хотя сквозь улыбку просвечивалось напряжение — он знал, чтоу гостя прикреплено под мышкой.
— Специальный агент Смирнов? Рад вас видеть, Алекс! Какими судьбами?
— Помнится, во время первой встречи вы обмолвились, что ваши двери всегда открыты для меня.
— Совершенно верно, — кивнул Апостос. — Присаживайтесь.
Алекс проигнорировал предложение. Он подошел к столу, широко расставил ноги, уперся руками в стол и уставился на жирную тушу главы «Просветленных детей Бога».
— Уезжать собрались, мистер Апостос?
— Да, на некоторое время. Меня зовут дела нашей южно-американской общины.
— Боитесь?
— Чего мне бояться?
— Пожизненного срока.
— Простите? — заерзал в кресле Апостос.
— Прощения вы от меня не дождетесь. Я знаю о ваших делах с Алхимиком. Знаю про похищения людей. О зомбировании богатых членов вашей общины с последующей передачей их собственности в пользу вашей секты. Знаю об убийствах и бесчеловечных экспериментах Алхимика.
Апостос пожевал толстыми губами, тщетно пытаясь успокоить сердцебиение.
— У вас есть доказательства?
— Нет.
— Тогда зачем вы пришли ко мне?
— Я пришел предложить вам явку с повинной.
Апостос расхохотался. Складки на его животе и подбородке затряслись, словно желе. Он понял, что у агента ФБР действительно нет никаких реальных фактов. Ему сразу стало легче. Вытерев указательным пальцем выступившую слезу, Апостос сказал:
— Вы удивительный человек, агент Алекс. Вы всерьез решили, что я сам приду в полицию и дам против себя показания?
— Думаете, если свидетели мертвы, вы сможете избежать ответственности? А я ведь еще не сказал самого главного. Я знаю про «Ловцов Душ».
Апостос перестал смеяться. Заплывшие жиром глаза превратились в опасные щелочки.
— Значит, так, агент. Когда у вас будет ордер на мой арест, тогда и приходите. А сейчас прошу вас удалиться. Пока я не вызвал охрану.
— Вы, я вижу, вообще ничего не боитесь.
— По закону вы ничего не можете мне сделать.
— А если не по закону?
Апостос вздрогнул. Этот тон, этот взгляд.
Специальный агент выглядел иначе. И дело было не в одежде и не в шраме на лице. Перед Апостосом стоял совсем другой человек. Но не мог же тот нерешительный паренек, приходивший к нему совсем недавно, так сильно измениться? За такое короткое время? Что с ним случилось? Чертов русский!
— Проваливайте!
Алекс улыбнулся. Ему удалось напугать Апостоса.
— Клянусь, вы не уйдете от ответственности, — проговорил он и вышел, закрыв за собой дверь.
Апостос все еще смотрел ему вслед, когда зазвонил его мобильник. Светлейший посмотрел на номер. Вздрогнул. Вот дьявол!
— Алло?
– Мистер Апостос, как ваши дела?
Голос в трубке был тихий, мягкий. Как бархат, в складках которого таится тонкая смертоносная сталь кинжала.
Апостос вытер мгновенно взмокший лоб.
— У меня все хорошо, Господин.
– А у нас другая информация. Только что у вас был агент ФБР Смирнов. Что ему известно?
Апостоса из холода бросило в жар. Ноги стали ватными. Лгать невидимому собеседнику не имело смысла. Опасно и бесполезно.
— Ему известно о… ВАС.
– Вот как? И как вы собираетесь решать проблему с русским? — голос стал вкрадчивым. — Или нам сделать это за вас?
— Нет! — испугался Апостос. — Я сам. Я… я решу этот вопрос, Господин. Сегодня же. Сейчас.
– Хорошо, мистер Апостос. Мы будем ждать результата.
— Благодарю Вас… — но в трубке уже звучали гудки.
Едва Апостос положил мобильник, как он зазвонил снова. На этот раз был его помощник. Из непосвященных.
— Говори.
Трубка трагически забубнила. От новой информации Светлейший подскочил в кресле.
— Как убили?.. И второго тоже?! Черт… Где? В лифте зарезали? Понял, понял… Ага, ну, конечно, совпадение… Я тебе перезвоню.
Некоторое время он сидел, барабаня пальцами по столу. Какое, к черту, совпадение? Два убийства подряд. Два его заместителя. Понятно, кто следующий на очереди!
Светлейший с трудом поднялся из-за стола и подошел к окну. Все-таки вовремя он улетает. Только бы этот чертов агент не помешал. Может, Смирнов собственноручно грохнул его помощников? А что, вполне мог. Вон как глаза сверкали. Натуральный убийца. Еще шрам этот. Да и Француза с Алхимиком наверняка он ликвидировал. Ни слуху ни духу от них.
Запыхтев от натуги, Апостос вытащил из заднего кармана еще один телефон. Его прислал Снайпер, велев связываться с ним только по этому аппарату. Апостос нажал вызов единственного номера.
Трубку подняли. Светлейший услышал чье-то дыхание и сказал:
— Это я. У меня есть еще один заказ. Двойная оплата. Деньги на счет будут переведены через пять минут.
— Имя жертвы, — прошелестел голос.
— Имя? — вытер лоб Апостос. — Александр Смирнов…
На улице было не протолкнуться от журналистов.
Апостос поморщился, словно наступил в дерьмо, но тут же натянул на лицо дежурную улыбку и замахал в камеры пухлой рукой. Сквозь кольцо охраны к нему тянулись микрофоны.
— «Чикаго трибьюн». Мистер Апостос, правда ли, что ФБР собирается выдвинуть против вас обвинения в присвоении денежных средств и недвижимости ваших прихожан?