Цирк уродов Блэксмит Джек
Анджей закусил губу. Алекс почувствовал холод в груди. Их уже сложившаяся версия рассыпалась в прах. Оба брата давно были мертвы.
— Джеки-Нож отдал его Демону, — продолжал Салим, — а через три дня мертвеца увидели на улицах. А теперь говорят, что видели и второго.
— Что тебе известно о самом Демоне, Салим? Ты видел его? — скрежетнул зубами Анджей.
— Его никто не видел, кроме Ножа.
После нескольких затяжек у Алекса закружилась голова, и он откинулся на спинку кресла, пытаясь справиться с головокружением. Агент попытался представить себе лицо загадочного демона, но перед мысленным взором появилась только расплывчатая фигура в длинной черной накидке. Она стояла на краю земляной ямы, посредством адских заклинаний поднимая из могилы покрытый червями труп Бесника.
Полицейский покосился на вытаращившего глаза Алекса и забарабанил пальцами по столу. Слишком много мистики. Салим, как любой восточный человек, любил выражаться витиевато, с помощью красивых метафор и намеков, так что безумные истории, услышанные за этим столом, можно было списать на богатое воображение Салима, подкрепленное действием тяжелых наркотиков.
Но было здесь два нюанса. Во-первых, Салим не употребляет такую наркоту, а во-вторых — Анджей видел Бесника своими глазами. Жуткое воскрешение румына на третий день после смерти не лезло ни в какие ворота. Это была какая-то адская пародия на Священное Писание.
— Что Джеки-Нож получает взамен от Демона?
— Иблис уничтожает его врагов, — ответил Салим. — Они умирают. Один за другим.
— Ага! Значит, демона можно посадить на электрический стул за убийства?
— Ты не найдешь доказательств, Анджей, — покачал головой Салим. — Скользкий спрыгнул с крыши сорокаэтажного дома, Лысый вскрыл себе вены. Они умирают сами.
Мозг Алекса раздулся, как шарик, распирая черепную коробку. Чьи-то невидимые пальцы поглаживали его, словно играя на клавесине. Сигарный дым клубился над столом, сплетаясь в причудливые двигающиеся пентаграммы. Вместе с дымом над столом сгущалась атмосфера ужаса.
— Ты следующий, Салим?
— Угадал. Но завтра я улетаю.
— Думаешь, Джеки-Нож не найдет тебя?
— Думаю, продлится жизнь этой собаки недолго. Это единственное, что меня радует. Человек, творящий зло, — враг самому себе, ведь он сам и вкусит плоды своего зла. Его уже пожирает страх.
Анджей понял, что больше ничего не добьется. Хотя информация о похищениях заслуживала серьезного внимания. Нужно скинуть ее ребятам из криминальной полиции.
— Нож ничего и никого не боится. Он псих, отморозок.
— Он не боится людей, Анджей. Но ты давно не был в наших кварталах. Здесь многое изменилось. На улицах поселился страх.
— Ты тоже боишься?
Насмешливый тон полицейского не вызвал ожидаемой реакции. Салим мрачно кивнул:
— Да, Анджей. Мне страшно. Я видел, как человек вернулся с того света. Ты можешь не верить мне, но не можешь не верить фактам. Твоего Бесника убили. Он был мертв, как демократия в Ираке. А через несколько ночей снова появился на улицах. Он ходил, двигался… Демон поднял из могилы мертвеца.
Алекс вздрогнул. Помещение кружилось перед глазами. Иблис. Зомби. Звуки тамтамов и ангельских труб. Он посмотрел на танцующую девушку. Она призывно улыбалась ему, поглаживая удлинившимися когтями грудь и высовывая раздвоенный язык. Крылья на ее спине шевелились, готовясь расправиться.
— Анджей, ты видишь?
— Что?
— Девушку-суккуба? Смотри. У нее крылья растут.
— Похоже, твой приятель укурился в хлам, — рассмеялся Салим.
— А ты похож на джинна, Салим, — повернулся к нему Алекс. — Ты ведь джинн, верно?
Анджей поморщился. Похоже, Алекс вытащил из его пачки косяк, отобранный у Чарли. И, судя по роду галлюцинаций, кроме марихуаны Чарли добавил туда еще какую-то дрянь.
Он раздраженно вырвал окурок из пальцев Алекса и раздавил в пепельнице. Бросил на стол две смятые купюры.
— Это за выпивку.
— Обижаешь, Анджей.
— Не хочу никому быть должным.
— Ты уже мне должен. Я помог тебе.
— Ты помог себе, Салим.
Полицейский потащил шатающегося агента к выходу. По дороге Алекс засмеялся. Ему было очень хорошо. Он чувствовал легкость в теле. Мысли были четкие и ясные. Даже вся эта чертовщина уже не пугала. Они с Анджеем, словно два инквизитора, поставят на место всю потустороннюю сволочь. Главное, запастись святой водой и осиновыми кольями. И еще этими…
— Анджей, нам нужны серебряные пули.
— Нехило тебя торкнуло, — хмыкнул Анджей. — Мог бы и мне оставить.
— Ты не представляешь, с кем столкнулся на этот раз, Анджей! Этого врага нельзя победить! — Возглас Салима догнал их уже у дверей.
Они вывалились на улицу. Алекс часто моргал и жадно хватал ртом холодный чикагский воздух. Сердце колотилось. Анджей потащил его к машине, забросил на заднее сиденье и уселся за руль.
Обозревая удивительно преобразившийся вокруг него мир сквозь узкую амбразуру прищуренных глаз, агент спросил:
— Мы едем к Джеки-Ножу?
— Нет, я везу тебя домой.
— Почему?
— Потому что ты накурился, как Бобби Марли перед концертом.
— А в психушку к Марчевски когда поедем?
— Завтра. И не забудь там рассказать о джиннах, суккубах и серебряных пулях. Порадуешь психиатров.
Глава 4
Бедлам
В конце улицы показалось четырехэтажное крупное строение из бурого кирпича. До этого момента Алекс не задумывался, как выглядит лечебница, а когда увидел, где-то в подсознании зародился червячок иррационального страха.
Здание словно вывалилось из девятнадцатого века.
Грязные окна с истощенными от ржавчины решетками и полуразрушенные шпили маленьких башенок, венчавшие углы приюта для сумасшедших, наводили на мысль, что лечебное заведение закрыто, и внутри давно уже никого нет. Только забытые призраки умалишенных, стонущие по ночам от безумия и холода в глубоких сырых подвалах.
Именно здесь находился Дэвид Марчевски — престарелый иллюзионист, загадочным образом исчезнувший из больницы святого Марка и обнаруженный позавчера полицией в полубессознательном состоянии на улице. Марчевски был единственным человеком, который мог прояснить цепь непонятных смертей и загадочных исчезновений, а также их связь с дневником Гарри Гудини. Сейчас все прояснится, у них есть живой свидетель.
По иронии судьбы, старая психиатрическая больница оказалась самым безопасным местом в Чикаго.
Анджей заехал на паркинг и заглушил мотор.
— Спасибо, что заехал со мной, — сказал Алекс. — У меня после вчерашнего немного голова кружится.
— Неудивительно, — усмехнулся Анджей. — Нужно было тебя на видео записать и в ю-туб выложить. Черт возьми, я мог вчера такой компромат на агента ФБР сделать!
— Как тебе новое жилье? — спросил Алекс.
Он решил, что дальше оставаться в своей квартире полицейскому будет опасно, и нашел Анджею квартиру в своем районе. Подруга бабушки уехала в Майами и была только рада сдать в аренду свои апартаменты за небольшую плату. Сейчас там отсиживался Денис.
— Спасибо, конечно, — ответил Анджей, — только, думаю, мне нужно было остаться у себя дома.
— Ловля «на живца»? Тебе что, жить надоело?
— Не вижу другого способа выйти на этих таинственных уродов. Мы их найти не можем, зато они без проблем нашли Дениса и меня.
Анджей вышел из машины. Поежившись, поднял воротник куртки — на улице похолодало. Алекс тоже выбрался наружу. Задрав голову, он с внутренним трепетом осмотрел здание.
Психиатрическая больница больше всего напоминала замок английского феодала: толстые стены, высокие деревянные двери полукруглой формы, узкие окна, похожие на бойницы. Только рва с подъемным мостом не хватало. Вокруг здания грозными стражами высились могучие вековые дубы.
Жилых домов поблизости не было, словно маленькие особняки в страхе разбежались, боясь подхватить исходящие от замка невидимые флюиды сумасшествия. Это лишь усиливало атмосферу отчуждения, витавшую над психушкой.
— Нехилый домик отгрохали, — сказал Анджей. — Пошли.
Над входом была выбита надпись на латыни, но беспощадное время и дожди стерли буквы, так что прочитать начертанную мудрую фразу не представлялось возможным.
Алекс потянул на себя дверь, и они очутились в большом холодном вестибюле с высоким сводчатым потолком. В конце помещения находилась зеленая металлическая дверь с огромным глазком. Трубчатые лампы, половина которых не работала, давали совсем мало света, да и тот почти полностью поглощался грязным мраморным полом и темно-синими стенами.
Справа, за толстым пуленепробиваемым стеклом, сидела полная медсестра. На столике перед ней лежала открытая книга в мягком переплете. Должно быть, история была довольно увлекательна, потому что на появление посетителей медсестра никак не отреагировала.
Анджей постучал согнутой костяшкой указательного пальца по окошку:
— Как жизнь, красавица?
— Вы кто? — подняла на них отсутствующий взгляд толстуха.
— Туристы. Есть свободные места в вашей гостинице?
— Что-о?
Алекс достал удостоверение и в раскрытом виде прижал его к стеклу.
— Специальный агент ФБР Алекс Смирнов. Это мой напарник, Анджей Новак. Нам нужно увидеть директора. Или главного врача.
— Шутники, — скривилась толстуха, выдвигая к ним лоток с журналом посещений. — Заполните.
Алекс записал свои данные и, сверившись с часами, поставил время. Медсестра сказала «Ждите» и, нажав какую-то кнопку, снова углубилась в чтение.
Через минуту металлическая дверь открылась.
В лицо напарникам тут же ударила вонь испражнений и чего-то еще, не менее мерзкого. Поморщившись, Алекс шагнул было в проем, но тут же притормозил, наткнувшись на человека. На миг агента ФБР посетила паническая мысль, что перед ним стоит один из буйных пациентов, сбежавший из своей палаты. И сейчас он изречет что-нибудь вроде: «У меня на ужин был старый приятель. Я съел его печень с бобами и бокалом кьянти».
Но это оказался всего лишь санитар. Высокий худой негр с седыми бровями, не уступающий ростом Анджею, наклонил голову и сделал элегантный жест рукой, словно английский дворецкий, приглашающий на прием к графу этого замка.
Придержав перед ними дверь, санитар с лязгом захлопнул ее за их спинами. Алекс вздрогнул, ощутив себя в ловушке. То ли в тюрьме, то ли в космическом корабле, набитом монстрами.
— Добрый день, уважаемые господа, — прогудел негр, доброжелательно улыбаясь. — Меня зовут Бобо. Чем могу быть вам полезен?
— Здравствуйте, — сказал Анджей. — Мы хотели бы видеть главного врача вашей лечебницы.
— Будьте так любезны, подождите минутку, я схожу за ним.
Чернокожий величественной походкой направился к лестнице. Ни дать, ни взять — мажордом в десятом поколении.
— Где у вас туалет? — крикнул Анджей.
— В конце коридора, сэр.
— Стой здесь, — сказал полицейский и ушел.
Алекс остался один. Хотя нет, не один. Возле стены стояла худенькая девушка, тихо напевавшая себе под нос детскую песенку. Тонкие бледные ручки торчали из рукавов платья. На его приветственный кивок она никак не отреагировала.
В тот момент, когда Алекс раздумывал, как будет менее противно дышать — ртом или носом, с той стороны, куда удалился Бобо, появился мужчина лет пятидесяти, одетый в ослепительно-белый халат. Невысокого роста, с высоким лбом мыслителя, широким носом, короткими вьющимися волосами и добрыми внимательными глазами психоаналитика. С ослепительной улыбкой он приблизился к агенту и протянул руку:
— Янус Аманадис, главный врач этого заведения.
— Алекс Смирнов, — Алекс пожал руку. — Федеральное бюро расследований.
— Чем обязаны?
— Несколько дней назад к вам поступил пациент. Дэвид Марчевски. Мне необходимо поговорить с ним.
— Хм… Ну, что ж, давайте его поищем.
— Поищем?
— Я имел в виду — зайдем в мой кабинет и найдем историю его болезни.
Психотерапевт обратился к стоящей у стены девушке с отсутствующим взглядом:
— Мегги, скажите Бобо, что я с агентом в своем кабинете.
Девушка никак не отреагировала, но врач, не обратив на это внимания, засунул руки в карманы своего белоснежного халата и направился в сторону лифта. Алекс сделал шаг следом, но неуверенно остановился:
— Подождите, сейчас мой напарник вернется.
Аманадис остановился. Взгляд его стал строгим.
— У меня обход через десять минут. Но если вы никуда не спешите, я вернусь к вам часа через полтора.
Алекс все еще колебался.
— Давайте закончим с этим быстрей. А вашего напарника проведет Бобо.
Не оставляя времени на возражения, врач зашел в лифт. Алекс еще раз посмотрел в глубь коридора, но Анджея видно не было.
— Подождите! — крикнул он. — Я с вами.
Лифт был такой же старый, как и вся лечебница.
В полу, покрытом бурыми подтеками, зияло неровное отверстие величиной с кулак, выеденное неизвестной кислотой. Казалось, здесь выпустили кишки Чужому. Алекс, все больше ощущая себя членом обреченного на гибель экипажа «Ностромо», отодвинулся к стене.
— Почему у вас так грязно? — спросил он и тут же спохватился: — Я понимаю, здание старое, но ведь оно скоро совсем развалится!
— Ему более ста двадцати лет, если вам интересно. А отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что спонсоров у нас нет, мы живем только на государственные дотации. Но дело даже не в этом. Нашу лечебницу решили закрыть в следующем году. Зачем властям выделять деньги на ремонт?
Врач нажал кнопку четвертого этажа, но лифт, к неудовольствию Алекса, остановился на втором. Дверцы со скрипом разъехались в стороны, открывая выход на следующий уровень этого безумного замкнутого мирка.
В коридоре стоял круглый, словно шар, парень, с лицом, напомнившим Алексу пропавшего сына сенатора: те же маленькие глазки и оттопыренные уши. Только тяжелее Роберта Маккинли килограмм на сто пятьдесят.
Рядом с парнем стояла тощая горбатая старуха с лицом настоящей ведьмы. Выпучив безумные глаза, она скалила гнилые зубы и теребила грязными пальцами платье в горошек, больше подходящее маленькой девочке.
— Негодный мальчишка, — проскрипела старуха. — Ты снова запачкал рубашку? Придется тебя наказать.
По толстым щекам парня катились слезы. Глядя на Алекса, он, заикаясь, попытался что-то сказать:
— Эт-то… не-е… я… Ма… Мама… Заб-бери… отсюда…
Старушка схватила деревянный стул и с размаху опустила его на спину парня. Стул с хрустом разлетелся на куски. Парень пошатнулся и неожиданно завизжал фальцетом:
— Что вы делаете?! Как вам не стыдно?!
Скрючив пальцы с длинными ногтями, бабка запрыгнула парню на спину, и они закружились, словно медведь с вцепившимся ему в загривок бультерьером.
Алекс растерянно вжался в стену. Он не знал, что делать. Но, к счастью, к безумной парочке уже спешили два чернокожих санитара.
Аманадис спокойно нажал на кнопку, и двери лифта закрылись.
— Испугались? — спросил он побледневшего Алекса.
— Да нет. — Алекс перевел дух. — Что с ним?
— Ничего особенного, — равнодушно пожал плечами психиатр. — У пациента средняя степень олигофрении, связанная с врожденной органической патологией мозга. Мышление примитивно, речь неправильна. Хотя, нужно отметить, он прекрасно понимает речь окружающих. — Он вытащил блокнот и ручку. — Нужно назначить ему дополнительный курс феназепама.
— Это он с детства такой? — спросил Алекс.
— Этот — да. Хотя бывает, некоторым людям в детстве ставят диагноз «умственная отсталость» и принимаются их лечить, а потом оказывается, что их мозг не имел никаких органических поражений, и низкий уровень интеллекта является результатом педагогической запущенности. Как правило, это дети из малообеспеченных семей, которым родители и школа не уделяли достаточного внимания.
— Он звал маму…
— Мама, — сказал, словно сплюнул, Аманадис. — Нет у него родителей. После родов эта тварь выбросила его на помойку.
— Господи!
— Господь тут ни при чем, это люди вокруг такие. Нормальные, как они сами считают, люди, которые старательно делают вид, что психических больных вовсе не существует.
— Что вы имеете в виду?
Лифт остановился на четвертом этаже, и они вышли в пустой коридор. Но психиатр не спешил вести Алекса в свой кабинет.
— Все формы безумия плохо переносятся современным урбанизированным обществом. Это общество стремится сделать сумасшедших невидимыми для окружающих, словно их нет на самом деле. Что говорить, если большинство образованных людей считает сумасшествие опасным заразным заболеванием. А ведь душевные страдания, как я уже сказал, часто неразрывно связаны с социальными факторами. Но людям проще отвернуться от этих несчастных, словно от прокаженных, и пройти мимо.
Алекс молчал. Хотя он ничем не выразил своей неприязни к больным, ему было стыдно. Ведь он тоже предпочел бы никогда не видеть перекошенные лица с торчащими в разные стороны зубами, сросшиеся пальцы и ассиметричные тела. Но разве это не обычная реакция нормального человека?
Хотя мать того олигофрена наверняка считала себя нормальной. Но выбросила сына в мусорный контейнер. Так кто из них более нормальный? Мать или сын?
Алекс решил сменить неприятную тему:
— А что с той женщиной?
— Шизофрения. Так же, как у половины всех больных, сидящих в заведениях, подобных нашему. Нация деградирует.
Доктор, по всей видимости, забыл про свой обход. Видно, не часто у него выпадает возможность поговорить не с психом, а с нормальным человеком. Черт! Нормальным. Похоже, на это слово у Алекса появилась аллергия.
— Повсюду видны психические признаки вырождения и дегенерации, — продолжил врач. — И психически больные занимают в этом хаосе последнее место. Посмотрите, что творится вокруг! Для этого вам не нужно заглядывать в свои криминальные сводки, достаточно включить телевизор. Повсюду жадность, жестокость, садистские и мазохистские наклонности, половые извращения!
Алекса стал утомлять этот разговор. Еще чуть-чуть, и ему придется оправдываться. Хотя он-то тут при чем? В конце концов, он агент ФБР, который пришел сюда по делу. Анджей наверняка не стал бы влезать в этот дурацкий разговор. Полицейский вел бы себя более резко.
— У вас есть идеи, как изменить существующее положение вещей? — спросил Алекс. — Избавить общество от деградации?
— Лечения — по крайней мере, медикаментозного — этого недуга не существует. Так что все будет лишь усугубляться с каждым новым поколением. Помните библейский тезис о том, что дети отвечают за грехи родителей до седьмого колена?
— Так у вас есть решение этой проблемы или нет?
— Можно уничтожить общество с помощью атомного оружия.
— Грубая шутка, — начал злиться Алекс. — Может, пройдем в палату Дэвида?
— Если серьезно, то единственным решением данной проблемы является отказ от насилия, педофилии и развратного образа жизни. — Врач не обратил на последние слова Алекса никакого внимания. — Жена не должна спать с кем-либо, кроме своего мужа. Необходим возврат к духовному наследию наших предков и почитанию библейских законов.
Аманадис снова вытащил ручку. На сей раз без блокнота. Он задумчиво покрутил ее в руке и с непонятной улыбкой посмотрел на Алекса:
— Скажите, агент Алекс, только честно. Вот вы когда-нибудь спали с чужими женами?
— Здравствуйте. Я Кристофер Моро, директор этого заведения.
Анджей обернулся. Перед ним стоял высокий худой мужчина лет шестидесяти. Загорелое, гладко выбритое лицо с квадратной челюстью, красивые волнистые волосы с сединой. Под густыми бровями светились внимательные глаза. На докторе, поверх дорогого шелкового костюма, был накинут белый халат. За его спиной маячил еще один доктор, примерно того же возраста, только пониже и полней.
— Янус Аманадис, — представил его директор, — главный психиатр лечебницы и мой первый заместитель.
— Здравствуйте, — полицейский по очереди пожал протянутые руки. — Анджей Новак, полиция Чикаго.
— Бобо сказал, что меня ждут люди из ФБР, — удивленно приподнял бровь директор.
— Это совместная операция, — не моргнув глазом, соврал Анджей.
Директор скрестил руки на груди и нахмурился.
— И где ваш напарник?
— Подождите, — нахмурился Анджей. — Ваш заместитель ушел с ним пять минут назад.
— Я ушел? — удивился Аманадис. — Кто вам это сказал?
— Девушка тут стояла. Мегги.
Директор помрачнел. Вытащив из кармана маленькую рацию, он вызвал санитаров и приказал им немедленно найти визитера. Затем Кристофер Моро предпринял попытку направиться к лифту, но почувствовавший что-то неладное полицейский загородил ему дорогу и схватил за руку:
— Что происходит? С каким доктором ушел Алекс?
— Человек, с которым он ушел, не работает у нас врачом, — высвободившись, ответил врач.
— Так кто же он такой?
— Наш пациент.
— Вы спали с чужими женами? — повторил вопрос доктор.
— Нет, — ответил Алекс.
Психотерапевт разочарованно вздохнул и спрятал ручку в карман. Тут лифт открылся, и оттуда вышел Анджей в сопровождении двух санитаров. Следом вышли два солидных мужчины в халатах.
— Приветствую вас, доктор! — с улыбкой сказал Моро.
— Коллега! — обрадованно воскликнул «психиатр», тут же забыв про Алекса. — Я прописал больному из пятой палаты дополнительный курс феназепама.
— Полностью с вами согласен, — с серьезным видом кивнул директор. — И спасибо, что проконтролировали. У меня совершенно нет времени уследить за всеми больными. Сейчас вас проводят в ваш кабинет, и вы займетесь рецептами.
— Пройдемте, доктор, — сказал один из санитаров.
Пациента увели. Ошарашенный неожиданным поворотом событий Алекс молчал. Анджею хотелось дать ему подзатыльник, но вместо этого он обратился к настоящему психиатру:
— Он опасен?
— Ну, что вы, — пожал плечами Аманадис. — Все эти годы он вел себя более-менее адекватно. Только иногда, как сегодня, сбегает из палаты, крадет у санитаров халат и отправляется в обход пациентов.
— За что же он попал к вам? — поинтересовался Алекс.
— Несколько лет назад он сошел с ума, убив свою жену и ее любовника, который был его другом и адвокатом.
— По крайней мере, он был достаточно последователен в своих поступках, чтобы не угодить в настоящую тюрьму, — хмыкнул Анджей.
— Думаете, здесь курорт? — недовольно поморщился врач.
— Как он их убил? — спросил Алекс.
— Жену зарезал ножом. А любовнику выколол глаза шариковой ручкой, после чего полностью затолкал ее через глазное отверстие в мозг жертвы.
Ноги у Алекса стали ватными. Он вспомнил вопрос и ручку, зажатую в кулаке сумасшедшего. А если бы он дал положительный ответ на вопрос о чужих женах?
— Он был так убедителен в своей роли врача, — прошептал агент, глядя вслед удаляющейся троице.
— Он действительно был врачом, — сказал Аманадис. — Причем очень талантливым.
— Почему у вас психи свободно разгуливают по больнице? — возмущенно проговорил Анджей. С похмелья настроение у него было ни к черту, и агрессия искала выход.
— Ну, почему же свободно? — ответил директор. — Наружные двери отделений и кабинетов закрываются на специальные ключи, так что пациенты имеют некоторую ограниченность в передвижении.
— Я этого не заметил, — хмуро бросил Анджей.
— А что вы хотели? — Моро скрестил руки на груди, и на безымянном пальце правой руки тускло блеснул золотой перстень. — Чтобы мы заковали наших пациентов в цепи и заперли в подвале?
Алекс заметил, что кисти директора покрыты страшными ожогами.
— А почему бы и нет? — набычился Анджей. — Если у них за плечами двойное убийство?
— Этот человек болен. Его нужно лечить.
— А потом выпустить?
— Если признают здоровым, — кивнул Моро, — мы его выпустим.
Лицо Анджея стало наливаться кровью:
— Чтобы он снова кого-то зарезал?
— Если он будет здоров, то не станет никого убивать.
— Да неужели? Напомнить вам про Генри Ли Лукаса?
Алекс знал, о ком говорит Анджей. Он помнил историю одного из самых страшных серийных убийц за всю историю криминалистики. В шестнадцать лет Лукас убил мать, после чего долгое время его лечили в психиатрической больнице и тюрьме. В итоге Лукас был признан здоровым. Выйдя из тюрьмы, он сел в автобус и отправился в кровавое турне. По дороге он познакомился с еще одним маньяком — Оттисом Тулом, который оказался каннибалом. За год безумная парочка изнасиловала, убила и съела более сотни людей, невзирая на возраст и пол жертв.