Архив клана Пучков Лев
– Опасная тенденция, – заметил Спартак. – Не успели мы спуститься, и тут же сломались камеры?
– Камеры работают, – вежливо поправил второй оператор. – Линия активна, сигнал проходит, всё нормально… только картинки нет.
– И почему её нету?
– Да бог его знает, – пожал плечами первый оператор. – Может, с объективом что-то… В общем, разбираться надо.
– Связь? – настороженно уточнил Комиссаров.
– Есть связь, – кивнул первый оператор. – Как картинка пропала, сразу запросили.
– Ну-ка… – Комиссаров взял со стола один из телефонов и по-быстрому переговорил с постом: – Как обстановка?.. Понял… Что там у вас с камерами?.. Понял… А что с голосом?.. Понял, до связи…
– Далеко эта лифтовая площадка? – спросил Ольшанский.
– Этажом ниже, – сообщил Комиссаров. – Спуститься на пролет и двадцать метров по коридору.
В принципе пост отвечает, что всё в норме, но… Вы можете пока с камерами поработать, а я возьму Костика (тут он кивнул на первого оператора), пойдём глянем, что там у них за проблемы.
– Потом вместе пойдём, – решил Ольшанский. – Сейчас будем смотреть объект, ты понадобишься, чтобы отвечать на вопросы.
– Хорошо, как скажете. Итак, что ищем?
– Не «что», а «кого», – поправил Ольшанский. – Ищем человека. То есть любой посторонний, обнаруженный на вашем объекте, – это тот, кто нам нужен.
– Нужно более точное описание, – подсказал Стёпа. – Если он уложил кого-нибудь из охраны и переоделся, он уже не будет выглядеть как посторонний.
– Так уж и уложил? – усмехнулся Комиссаров.
– Это не учение, – на удивление терпеливо напомнил Ольшанский. – Юра, описание.
– Мелкий тип… мельче меня, – сообщил Юра. – Остальные особенности через камеру не различишь.
– Но для личного состава стоит дать циркуляр: мелкий тип с красными глазами, – дополнил Стёпа. – Алекс, одежда.
– Серые спортивные штаны, серые кроссовки, серая футболка.
– В общем, такая красноглазая серая мышь, – вроде бы серьезно резюмировал Комиссаров. – Так и передавать?
– Да, ещё у него был школьный рюкзак, – спохватился я. – С человеком-пауком. И еще он коротко стриженный и… пожалуй, белобрысый.
– Хорошо, передадим.
Комиссаров передал циркуляром по постам приметы нарушителя. При этом тон у него был такой, словно он диктовал условия практической задачи, а оба оператора даже и ухом не повели. Судя по всему, они тоже полагали, что всё это действительно в рамках учений.
Было заметно, что Ольшанскому это не нравится, но возмущаться он не стал. Ну и правильно, какой смысл сто раз подряд повторять одно и то же, если люди тебе не верят и радикально настроены на учения?
Для ускорения работы мы разделились на три группы – по числу «хозяев». Каждая группа взяла по одной панели и просмотрела всё, что попадало в рабочие сектора камер. Работали мы споро, операторы отвечали на вопросы не хуже командира (а может быть, и лучше, они-то тут каждые третьи сутки дежурят, а командир бывает наездами), когда было нужно – увеличивали изображение, крутили камеры, показывая буквально всё, что мы считали достойным внимания. В результате минут за десять каждая группа отработала по две панели, и мимоходом мы получили некоторые данные о системе охраны объекта, которые могли бы нам пригодиться в поисках нашего мелкого приятеля.
Живых постов на объекте было всего три: операторы пульта и двусменные парные посты на площадке у лифта и в предбаннике у шлюзовой камеры. Предвосхищая вопросы, Комиссаров сразу предупредил, что парность постов сугубо документальная. В связи с отсутствием личного состава ввиду сезона отпусков у лифта и шлюза в обычное время стоят по одному часовому. Сейчас посты как раз таки парные, поскольку там на усилении находятся караульные отдыхающей смены плюс шлюз дополнительно усиливает начальник караула. Кроме того, в карауле имеется ГБР (группа быстрого реагирования) в составе восьми человек: четверо из них сейчас стоят на площадках в караульном дворике, двое в «стакане» на крыше и двое на периметре. Ну и, как обычно бывает при крупных неполадках, с минуты на минуту должна подъехать группа техников, которая будет заниматься системой и восстановит электроснабжение.
– А в тоннеле посты не выставляете? – задал вопрос Стёпа.
– Нет, и никогда не выставляли, – ответил Комиссаров. – Но у нас там камеры. Если что, туда по расчёту должна выдвигаться ГБР во главе с начкаром.
– И как часто бывает вот это «если что»? – заинтересовался Ольшанский.
– Да никогда ничего такого не было, – пожал плечами Комиссаров. – Выдвижение ГБР – это так, по инструкции да на тренировках. Да сами посудите: двести метров вниз.
– И что?
– Двести метров! Попасть туда можно только через шахту. На каждой шахте сидит караул. Так что попасть туда постороннему нереально, будь он хоть трижды диверсант, или вообще Джеймс Бонд и… хм… какой-нибудь супермелкий человек-паук с красными глазами…
Итак, мы отработали шесть панелей и собирались уже взяться за последние три, как вдруг случилось новое ЧП: к двум чёрным квадратам на центральной панели внезапно добавились ещё три.
То есть не было ни звукового сигнала, ни скачка напряжения, а просто – раз! – и ещё три экрана стали чёрными.
– Ё-мое… – растерянно пробормотал первый оператор. – Теперь и шлюз накрылся!
Комиссаров, краснея от неловкости, схватил телефонную трубку и с рычащими интонациями принялся выкликать на связь пост у шлюза. Чувствовалось, что ему очень хочется длинно и витиевато выразиться, но в присутствии «комиссии» он сдерживался.
Мне его эмоции были понятны: в обычное время у тебя вроде бы всё нормально, и ты чувствуешь себя профессионалом своего дела и отличником боевой и политической подготовки. И вдруг во время проверки начинаются неожиданные косяки, и любая штабная крыса получает повод ткнуть тебя носом и обвинить в некомпетентности.
Я такое наблюдал в «живой природе» неоднократно и прекрасно знаю, как это неприятно и болезненно для самолюбия.
– Третий – Бальтазару! Вы там что, спите, что ли?! Третий – Бальтазару…
Пока Комиссаров пытался выйти на связь с постом у шлюза, в зоне контроля камер, установленных в кармане, появился фургон с каким-то невнятным логотипом, без приближения разобрать было сложно.
– О, техники приехали! – обрадовался оператор № 2. – Сейчас как раз всё и починят…
А оператор № 1 тотчас же снял одну из трубок, отвечая на звонок.
– Слушаю… Да, понял, секунду… Товарищ майор, со двора докладывают, что техники приехали. Впускать?
– Что за дебильный вопрос?! – взвился Комиссаров, безуспешно мучавший связь. – Нет, давай выгоним их обратно на базу, а сами будем заниматься ремонтом!
– Понял, – сконфуженно пробормотал оператор № 1. – Да-да, разумеется, впускайте…
– Это точно ваш фургон? – Спартак ткнул пальцем в экран.
Оба оператора синхронно кивнули.
– Неплохо было бы его досмотреть сначала, а уже потом калитку открывать.
– Зачем? – удивился оператор № 1. – Это же наши…
В этот момент где-то в коридоре надсадно взвыла сирена, под потолком операторской ожил и начал разгоняться красный проблесковый маяк, а на одном из мониторов, стоящих на столе по центру, замигали разноцветные огни тревожной индикации.
– Не понял?! – гневно крикнул Комиссаров. – Шлюз, что ли?!
– Так точно… – мгновенно мертвея лицом, выдохнул первый оператор. – В режиме отладки…
– Ну так вырубай! – заорал Комиссаров. – Чего замер, б…?! Перекрой ворота!
– Не могу… – всхлипнул оператор, судорожно стукая дрожащими пальцами по клавиатуре. – Пока «гейты» в конечном положении не встанут – все команды заблокированы, отклика нет…
Комиссаров, уставившись в пульсирующий огоньками индикации монитор, на несколько секунд впал в ступор, на лице его застыла маска отчаяния.
Я в таких вещах некоторым образом уже разбираюсь, так что скажу для тех, кто не в курсе, отчего наш вальяжный богатырь впал в транс.
«В режиме отладки» – это значит одновременно отрываются обе двери шлюза (в норме одна обязательно должна быть закрыта, на то он и шлюз). Поскольку из операторской никаких команд не поступало, а пост у шлюза должен стойко оборонять свои «гейты» (ворота то бишь) вплоть до «ценой своей жизни», напрашивался единственно возможный вывод, почему это происходит.
Двери открывает Некто, подключившийся к системе с автономным пультом управления.
И там, внизу, уже нет никого, кто мог бы ему помешать.
Очень, скажу я вам, неприятное открытие (в обоих значениях), так что повод для шока вполне обоснованный.
– Второй – Бальтазару!!! – раненым быком взревел Комиссаров, выпадая из ступора. – Второй – Бальтазару!.. Да врубите же громкую, дебилы!
– Громкая включена, вы всё время по громкой вызываете! – чуть не плача, ответил первый оператор.
Швырнув трубку, Комиссаров резанул оператора ненавидящим взглядом и устремился к выходу.
– Момент. – Стёпа крепко ухватил его под локоток. – Вниз собрался?
– Да, и что? Отпусти!
– Где твое оружие?
– Да мне нах не надо оружие, я командир! У меня тут целая толпа дебилов – мозгов ни у кого нету, зато все с оружием. Отпусти!
– Нельзя без оружия. – Степа был неумолим. – Ты что, не понял, что происходит?
– Да идите вы все наххх! – рявкнул Комиссаров, мощным толчком отбрасывая Стёпу и выбегая вон.
Стёпа крепко ударился спиной об стену и, болезненно морщась и кряхтя, констатировал:
– Вот дурак здоровый… Пфф… Чуть дух не вышиб… Юра, давай за ним, мы догоним…
Юра выскользнул из операторской, а мы на минуту задержались, чтобы обсудить проблему вооружения.
В принципе, никакой проблемы не было. Два ПП «Бизон» стояли в небольшой пирамиде под столом, но как только Комиссаров отшвырнул Стёпу, первый оператор в мгновение ока вооружился. Не знаю, зачем он это сделал, то ли подумал, что мы все дружно бросимся бить богатыря за грубость, и решил поддержать командира огоньком, то ли так положено по какой-то инструкции, но сейчас он стоял у стены, сняв ПП с предохранителя и направив на нас ствол. И нервно щурился, часто моргая и дергая уголком рта – красный маяк вкупе с сиреной, скажу я вам, совсем не способствуют релаксации.
– Нам нужно оружие, – умиротворяющим тоном заявил Стёпа, осторожно приближаясь к оператору. – На объекте опасный террорист, а ваш командир убежал без оружия, так что…
– Стоять! Оружие не дам, команды не было! – Оператор вскинул ствол и прицелился Стёпе в голову. – Назад! Ещё шаг – стреляю!
Вот такая непростая ситуация. Командир отсутствует, прикрикнуть некому, так что одно неверное движение – и свинца хватит всем.
– Спокойно, малыш. – Стёпа не спеша попятился. – Мы на одной стороне, так что…
– Вышли все из операторской! – крикнул оператор, поводя стволом и опасно выжимая слабину спускового крючка. – Без командира не впущу! Вышли быстро!!!
Ну и вышли – быстро, как и было приказано. Уж лучше остаться совсем без оружия, чем схлопотать дурную пулю от своего же брата-очкарика, не на шутку взбудораженного чрезвычайной ситуацией…
Миновав двадцатиметровый коридор с тремя дверьми, мы спустились по лестнице на этаж вниз и оказались на лифтовой площадке.
Просторное круглое помещение с гулким полом из рифлёного железа, большая двустворчатая дверь лифтовой клети прямо по фронту. Справа от двери, с разносом в пару метров, огороженные фальшбортом проёмы двух вертикальных лестниц, уходящих вниз. Слева уставная баррикада в рост, из бетона и стали, с двумя аккуратными бойницами, с обратной стороны приправленная мешками (очевидно, с песком), позиция для поста на случай, если придётся отражать нападение. За баррикадой, на стене, телефон с устройством громкой связи. Тут же, рядышком, огнетушитель в образцовой застекленной коробке.
Ума не приложу, как наш мелкий приятель мог войти незамеченным. Прятаться тут негде, от двери до баррикады шагов пятнадцать, так ведь её ещё обогнуть надо или перепрыгнуть…
Но судя по всему – вошел.
В небольшом закутке за баррикадой лежали два тела.
Крови на полу было совсем немного. Боец, распростёртый у стены под телефоном, ещё отдавал миру посмертную энергию – пальцы его левой руки мелко подрагивали, словно пытались отстучать прощальную морзянку по факту столь неожиданного и странного происшествия.
– Б…! Ну как же так, а? Вот же б…
Комиссаров был невменяем.
Он тормошил тела, щупал пульс то у одного, то у другого, мотал головой и бессвязно бормотал, пожимая плечами. Здесь вой сирены был потише, но под потолком работали сразу три красных маячка, гоняя по площадке суматошные блики, что отнюдь не способствовало адекватности восприятия.
Оружия у часовых не было. Видимо, наш мелкий приятель забрал его с собой.
– Юра, вызови лифт, – скомандовал Стёпа. – И встань на контроль, мало ли…
– Есть.
– Петрович, подстрахуй. – Стёпа локтем выбил стекло в коробке (несколько осколков попали на Комиссарова – он даже не обратил на это внимания) и передал Ольшанскому огнетушитель. – Извини, больше ничего нету. А нож не дам, самому пригодится.
– Понял.
– Спартак, мы сейчас сгоняем за оружием, ты остаешься на связи. – Стёпа кивнул на телефон. – Если что, звони в операторскую.
– Понял.
– Андрей, нам нужно оружие, – переключился Стёпа на Комиссарова. – Андрей, ты слышишь меня? Очнись, надо торопиться…
Пока Стёпа занимался увещеваниями, Юра вызвал лифт, достал свой страховидный нож и встал почти вплотную к двери, положив левую руку на одну из створок. Ольшанский, взяв огнетушитель наперевес, встал рядом, с левой стороны.
Замечательно. Специальное подразделение на высокотехнологичном объекте собирается дать бой террористу и для этого вооружается ножом и огнетушителем. Нет, ребята, это вовсе не ирония, это просто констатация факта.
Стёпа словоблудием страдал недолго. Убедившись, что Комиссаров на увещевания не реагирует, он крепко встряхнул его, влепил пару сочных оплеух и рявкнул прямо в лицо:
– Подъём! В ружьё!! Полная боевая!!!
– А? – Комиссаров вскочил и дико вытаращился на нас. – В каком плане полная?
– Ключи от оружейки у кого? Только не говори, что у начкара!
– У меня ключи. – Комиссаров достал связку ключей и вполне осмысленно сообщил: – Начкар на усиление спускался, передал мне. Нам надо вернуться в караулку…
…и решительно направился к двери.
– Нам надо в оружейку. – Стёпа сделал мне знак, чтобы следовал за ним, и поспешил присоединиться к Комиссарову. – Андрей, по плану оружейка у вас на нулевом этаже. Всё верно?
– Верно. Но там сейчас пусто, – пожал плечами Комиссаров. – Все забрали свои стволы, убежали по боевому расчету на усиление. Возьмём стволы у операторов, других вариантов нет, двор я оголять не буду.
– А зачем тогда нам в караулку? – спросил Стёпа.
– Там боезапас, в сейфе начкара…
Да, ребята, это я вам рассказывал долго, а весь диалог состоялся на маршруте в полтора десятка шагов по площадке и при подъёме по лестнице на нулевой этаж.
Когда между шествующим впереди Комиссаровым и дверью нулевого осталась пара метров, где-то спереди глуховато грохнул взрыв.
Пол подо мной подпрыгнул, дверь на этаж резко распахнулась настежь, из проёма повеяло гарью и известкой.
Стёпа мгновенно присел и прижался к правой стене.
С секундным опозданием я последовал его примеру, прижимаясь к левой стенке.
– Да вы чё там, совсем ох…?! – раненым буйволом взревел Комиссаров, устремляясь к проёму.
– Стой, дурак! – крикнул Стёпа. – Назад!
– Тр-р-р-рр! – в проём, однако, Комиссаров не успел, из коридора раздалась негромкая очередь, над головой нашего бесстрашного богатыря упруго свистнуло, и в полого уходящем вниз потолке лестничного марша появились несколько характерных выщербин.
– Б…! – ошеломленно пробормотал Комиссаров, резво приседая и буквально кубарем скатываясь обратно по лестнице. Хорошо, что мы прилипли к стенам, а то ведь зашиб бы обоих, дяденька весит хорошо за центнер.
Степа в полуприседе поднялся на несколько ступенек вверх, я вторил ему послушной тенью, перетекая по стеночке, и спустя мгновение нашим взорам предстал коридор.
По коридору навстречу нам в облаке серой взвеси и грязного дыма плыли несколько чёрных фигур, как и мы, распластавшихся у стен и перемещавшихся приставными шагами.
Но они были вооружены, а мы нет.
И не нужно быть семи пядей во лбу стратегом, чтобы догадаться, как завершится это неравноправное противостояние буквально через несколько секунд.
На какое-то мгновение я окаменел от ужаса, время привычно встало на паузу, и последующее действие ближайшей к нам фигуры я видел во всех подробностях, совершенно отчетливо, несмотря на густой флер взвеси и дыма.
«Чёрный» отточенным движением выдернул из «разгрузки» гранату – раздался негромкий щелчок детонатора – и бросил смертоносный кругляш в проём.
Степа рывком захлопнул дверь и, ухватив меня за руку, сильно отпрыгнул назад.
Мы успели проскочить немногим более половины пролета, и в этот момент за дверью рвануло.
Ох ты боже мой… Это было близко, слишком близко!
Лестница подо мной не просто подпрыгнула, а крепко ударила по ступням, я на несколько мгновений оглох, в глазах потемнело, весь мир утонул в пронзительном звоне.
Спасибо Стёпе, спасибо двери! Если бы не дверь, нас бы, наверное, уже не было.
– Шевелись! – сквозь звон пробился ватный Стёпин голос. – К лифту!
В голове гудело, соображал я плохо, так что мне в тот момент было как-то не до анализа: что там произошло в коридоре с «чёрными», пострадали они при взрыве или продолжают двигаться за нами.
Я сугубо на автопилоте поспешал за Стёпой, не боялся, не переживал и даже ни о чём не думал, как будто взрыв выбил из меня все страхи и сомнения, оставив только надсадно звенящую пустоту и тупую ноющую боль в висках.
Лифт был на площадке: двери открыты, садись да поезжай.
– Мы спасены! – радостно взвыл я.
Даже думать не хочется, как бы всё обернулось, если бы Юра не вызвал лифт или коллеги в наше отсутствие рискнули бы спуститься самостоятельно.
Увы, совсем уж без драматизма и досадных издержек «человечьего фактора» не обошлось. Когда мы вбежали на площадку, наша удалая троица вовсю дралась с Комиссаровым. Вернее будет сказать, что они его активно оттаскивали от панели управления лифта: Спартак с Петровичем повисли на руках, а Юра размахивал ненужным сейчас ножом и орал:
– Уймись, дебил! Не суй сюда свои ручонки, а то я те их по самую ж…у обкорнаю!!!
Комиссаров был невменяем. Он отчаянно хватал ртом воздух, нечленораздельно мычал и не реагировал ни на что, кроме панели с кнопками. Он был всецело сосредоточен на этой панели, в его обезумевшем взгляде читалось только одно желание: нажать на заветную кнопку со стрелкой вниз и как можно быстрее убраться отсюда.
Хорошо, что длилось это противоборство совсем недолго – Комиссаров прибежал раньше нас буквально на несколько секунд. Задержись мы хотя бы на полминуты, и ещё неизвестно, чем бы всё закончилось. Или наш спятивший богатырь всех расшвырял и удрал бы в лифте в гордом одиночестве, бросив нас на погибель, или Юра просто перерезал бы ему глотку.
Мы вбежали в лифт, Стёпа нажал заветную кнопку – двери тотчас же с противным скрежетом захлопнулись и клеть поехала вниз.
– Отпускайте, – разрешил Стёпа. – Всем спасибо, все молодцы.
Петрович и Спартак отпустили Комиссарова, он тотчас же присмирел, сел в угол и стал смотреть на потолок.
Не знаю, возможно, в природе и существуют большегрузные скоростные лифты, но наш точно был не из таких. Просторная клеть, которая при необходимости без проблем вместила бы человек двадцать, двигалась с черепашьей скоростью, мне казалось, что спуск продолжается целую вечность, пока ехали, успели поесть, поспать и заскучать. Нет, разумеется, это я утрирую от переживаний, но в самом деле за время спуска мы успели пообщаться и всесторонне обсудить ситуацию.
После того как Стёпа кратко посвятил коллег в курс дела, Петрович высказал гипотезу, что нас могут заблокировать из операторской. Стёпа возразил, что в операторскую, судя по всему, заходили с гранатами, так что там теперь гарантированный бардак и вряд ли стоит ждать оттуда каких-то нездоровых движений.
– А вот гранату в шахту лифта могут бросить…
Спартак сказал, что, пока клеть движется, двери на площадке не открыть, это заложено в стандарте МБ (мер безопасности), а если мы уедем достаточно глубоко, то граната взорвется через четыре секунды, не причинив нам вреда. И тут же сам себя опроверг: если у них там есть инженер, разблокировать двери не проблема. А если кто-то не поленится метнуться в столовую и принести стакан… Тогда будет совсем нехорошо: посредством нехитрых манипуляций самодельная конструкция «граната в стакане» (закрепленная скотчем или изолентой) запросто долетит до клети лифта.
После этого Стёпа дал команду всем сесть и не держаться за стенки. Ложиться нельзя: при взрыве будет контузия (клеть стальная), а сидя в самый раз, хоть и тряхнет неслабо, но всё подальше от крыши.
Мы присели и все разом посмотрели на Комиссарова. Оказывается, он с самого начала поступил правильно, разве что зря в угол забился, контактировал сразу с двумя стенками.
Комиссаров к тому моменту уже начал соображать. Он отодвинулся от угла, перестал смотреть на потолок и положил руки на голову.
Вот ведь фрукт…
Было удивительно и странно наблюдать, как такой богатырь – и вроде ведь опытный и бывалый, этак по-детски, иначе не скажешь, ведет себя в минуты смертельной опасности. Такое ощущение, что для него это первый опыт такого рода и он от испуга плохо соображает.
Спустились, однако, без происшествий, сверху никто не попытался нам помешать.
Выходили по-боевому. Стёпа с Юрой, с ножами наизготовку, ушли кульбитами вправо-влево от раскрывшихся лифтовых дверей, Петрович с огнетушителем наперевес резво выбежал для отвлечения внимания, остальные распластались у стенок лифта и ждали команды. Не знаю, насколько хороша такая тактика против опытного диверсанта, вооруженного как минимум двумя ПП, – но сами понимаете, сложившаяся ситуация других вариантов не предлагала.
Слава богу, врагов на площадке не было.
Друзей тоже.
Сирена, зловеще завывавшая наверху, здесь была едва слышна, но с тревожными сполохами был полный порядок: три красные мигалки работали под потолком и ещё три, оранжевые, – над медленно закрывавшимися воротами шлюза.
Точно так, дорогие мои, повторю: ворота закрывались!
Кажется, целая вечность прошла с того момента, когда оператор сообщил об открытии шлюза в режиме отладки. За это время много чего произошло, и вот теперь обе двери медленно ехали в обратном направлении.
А поскольку операторская, скорее всего, была взорвана, оставался только один вариант. Ворота, судя по всему, принудительно закрыл с автономного пульта управления наш бегун-малорослик.
На площадке перед шлюзом лежали три тела.
В этот раз крови (и не только крови) было побольше. Наш мелкий приятель обошелся без колюще-режущих изысков, положил начкара и часовых одной очередью и потом, судя по всему, добил в голову. Случилось это ещё до сирены, так что на лифтовой площадке очередь наверняка можно было услышать, но…
К тому моменту там уже некому было слушать.
– Нас всех убьют… – негромко взрыднул Комиссаров, падая на колени перед трупами и хватаясь за голову. – Господи… Это вы… Это всё вы! До вас всё было хорошо!!! Господи, зачем вы припёрлись в мой караул?!
В этот момент лифт поехал наверх.
Мы отвлеклись на обстановку и не оставили никого на страховке, так что лифт вызвали сверху, и никто этому вызову даже не попытался помешать!
– А ну, подвинься, – пробурчал Юра, осматривая тела.
– Шевелись, – поторопил Стёпа, неотрывно глядя на медленно сужающийся просвет между дверями шлюза и крашенной в оранжевую полоску рамой из бронелиста.
ПП часовых были на месте, но патроны отсутствовали. Зато в кобуре начкара обнаружился пистолет ИЖ с патронами и запасным магазином.
– О, уже сало, – констатировал Юра, протягивая кобуру Стёпе. – Уже можно побарахтаться, если накоротке. ПП брать? Патронов нема.
– Бери, – кивнул Стёпа, направляясь к дверям шлюза. – Бог даст, патронами разживемся. Внимание! Все за мной. Юра в замыкании.
– Думаешь, нам стоит идти туда? – усомнился Ольшанский, с опаской глядя в черный зев тоннеля, видневшийся за тающим на глазах просветом между дверьми и рамой.
– Вариантов нет. – Стёпа на секунду задержался и ткнул пальцем вверх. – Через пару минут они будут здесь. Это спецы, работать умеют. Как минимум трое с ПП, встанут к задней стенке лифтовой клети, влупят сразу, как двери откроются. Или, как щель появится, гранаты выкатят… Нет, с пугачом и ножом – сто пудов не справимся.
– А этот, в тоннеле, с двумя ПП, – напомнил Спартак.
– Но он там один, – пожал плечами Стёпа. – И он удирает. Так что можно потягаться.
– Да, надо уходить, – неожиданно высказался Комиссаров. – В тоннеле я бывал, я там всё знаю.
– Ну вот и славно, – резюмировал Стёпа. – Андрей, идёшь за мной, подскажешь, если что. Всё, двинули…
И мы нырнули в шлюз, оставив позади сомнения, сполохи проблесковых маячков и мерный звук едущего за смертью лифта.
Глава 8
Изгой: Членские взносы
Во вторник с утра Ковров отправил резерв и команду «Д» (Динамо) на объект к Мише. При себе оставил Андреева и пару бойцов: если всё сложится, они выступят в роли конвоя.
Отдельным рейсом Ваня Савельев отвез на объект оружие и экипировку. В принципе можно было прямо на базе вооружить всех по полной боевой, но генерал решил, что меры предосторожности лишними не будут: не такой сегодня день, чтобы попадаться на мелочах.
С интервалом в четверть часа Носферату и команда «А» («Абордаж») в полном составе убыли для игрищ на свежем воздухе примерно в тот же район, что и команда «Д».
Следуя тому же принципу осторожности, выдвигались налегке, на двух микроавтобусах. Первый экипаж закономерно исполнял роль головного дозора, а командир Слава Зубов с заместителем ехали позади всех на затрапезном «УАЗЕ» колхозного вида и везли вооружение и экипировку.
Отправив команды, Игорь Викторович засёк время. Теперь всё зависело от скорости, с которой Ольшанский вопьется в приманку. На это влияли многие факторы, однако, по подсчётам Коврова, скорость должна быть значительной, так что через два-три часа после полудня можно было ждать результата.
– Ну… Ловись рыбка, большая и маленькая, – оптом пожелал Ковров, имея в виду сразу «Бункер» и завидущих вождей кланов. – А мы пока займёмся «кадровыми» вопросами.
«Кадров» было трое: отдельно взятая девица – любительница пострелять и парочка обалдуев, за которых воленс-ноленс приходилось отдавать немалые деньги.
Коврову было совершенно без разницы, с кого начинать, но тут позвонил решала и уведомил, что встреча переносится на час. Оказывается, подследственных из СИЗО так рано не выдают, поэтому Игорь Викторович, дабы не терять напрасно время, направился к городской резиденции Евы Забиякиной.
Ева ютилась в хорошо охраняемом жилом комплексе для элиты. На тот случай, если с ходу не получится выкурить её оттуда, была разработана довольно трудоёмкая, но в целом совершенно тихая и бескровная операция по изъятию.
Приоткроем карты: не так давно Ковров сам проживал в этом же самом комплексе, так что прекрасно знал, как там всё устроено, и обойти охранную «кухню» для мастера оперативных комбинаций не составляло никакого труда.
В числе прочей информации, которую Миша добыл по семейству Забиякиных, были все до единого номера телефонов Евы (а это добрая дюжина, любительница пострелять оказалась чрезвычайно коммуникабельной). Телефоны Алекса Дорохова, два мобильных и домашний, были добыты ещё раньше, перед первой акцией. Поэтому Коврову оставалось всего лишь создать на специальном устройстве эмуляцию одного из мобильных номеров Дорохова и отправить с этого номера СМС для Евы:
«Не отвечай. Жду в кафе «Бибигон». Есть новая инф. по нашим приключ.».
Шансы «выйдет – не выйдет» были пятьдесят на пятьдесят. Коврова в равной степени устраивали оба варианта, хотя первый был заметно проще и быстрее.
– Ждём пятнадцать минут, потом приступаем к изъятию, – оповестил Ковров всех присутствующих. – Если выйдет сама, приглашаю я лично. Остальным до поры не высовываться. Больно вид у вас грозный, можете спугнуть.
Через десять минут Ева выпорхнула из комплекса, прогулялась пешочком полквартала и была перехвачена у ступеней кафе «Бибигон».
– Быстро! – заговорщицки скомандовал Ковров, распахивая дверцу «БМВ», резко притормозившего у кафе. – За нами хвост!
Ева без раздумий запрыгнула в машину, которая резво взяла с места и понеслась прочь от элитного комплекса.
– Не поняла, а где Алекс? – удивилась Ева, не обнаружив в салоне ни одного знакомого лица.
– За диверсантом бегает, – не стал скрытничать Игорь Викторович. – Недосуг ему сейчас, так что я за него.
– А вы кто?
– Ковров Игорь Викторович. У нас с вашим батюшкой совместное предприятие.
– А я тут при чём?