Лондон pr?t-?-porte Селиверстов Олег

– Сэр, вы ведете себя несолидно, – она выпрямила спину.

– Все эти уловки, недоговоренности и прочие отговорки мне надоели. С таким настроением нельзя затевать серьезный бизнес.

Вы заронили в мою душу сомнения, и это очень плохо. Чтобы развеять их, дайте мне слово, что вы от меня ничего не скрываете и что все будет в порядке.

– Торжественно клянусь сделать все, что в моих силах.

(Господи, ты видишь, что я не вру, а блефую!)

Кэт улыбнулась.

– Так-то лучше. И прочь сомнения, лучше поцелуй меня.

Я перегнулся через стол. Губы Кэт были сладкими, с горьковатым привкусом диких трав.

– Ничего не бойся, я всегда буду рядом, – прошептала она, погладив мою ладонь.

– Предлагаю выпить за успех нашей авантюры, – сказал я, чувствуя, как кровь забурлила в жилах.

Кусочки льда в бокале стукнулись друг о друга, словно игральные кости. Что ж, посмотрим, что нам выпадет.

Я одним глотком выпил скотч. Солоноватый вкус пятидесятиградусного островного виски с запахом йода и микстуры моментально оживил и охладил, как внезапно ударившая волна морского прибоя.

– Ураганный виски, – одобрительно крякнул я. – Молодцы шотландцы, что изобрели такой удивительный напиток. На любой случай. Надо будет как-нибудь посетить Шотландию.

– Мне тоже нравится Шотландия, но я бы предпочла жить на атлантическом побережье Франции, где-нибудь в Аквитании. Представляешь, небольшой городок, вилла на берегу океана. Тебе нравится Франция?

– Мы отдыхали там с женой, – сказал я и тут же поправился: – Бывшей женой.

Кэт снова погладила мою ладонь. От прикосновения ее нежных пальцев я окончательно растаял.

– Где же официант? Пойду закажу еще виски. Тебе повторить коктейль?

– Не стоит, я за рулем.

– Придется напиться одному. Завтра у меня выходной.

Я направился к барной стойке, где Джим нацеживал пиво в высокий бокал. Бархатистая пена незаметно вбирала в себя тонкую струйку.

– New chick? – Джим кивнул в сторону столика, где сидела Кэт. – Great cocktail. ‘Crushed ice’! [48]

– Yes, – ответил я и почему-то добавил: – Chelsea Girl. [49]

– Oh, I know. Mary Quant. Mini bikini [50] , – Джим хохотнул.

– Yes, Mary Quant, – несколько озадаченно подтвердил я, пораженный тем, что бармен знает модельера, придумавшего мини-юбку.

– My sister, – Джим показал пальцами, как шьют ниткой с иголкой. – Couturier [51] .

Я сказал, что понял его.

– Posh woman, Russian? [52] – спросил Джим.

– Тсс, – я приложил палец к губам и обернулся. Кэт разговаривала по телефону. Увидев мой взгляд, она сделала вопросительный жест, не нужна ли мне помощь. Я отрицательно покачал головой.

– Какой смешной бармен, круглый и с бородкой, – сказала Кэт, когда я вернулся за столик. – О чем вы беседовали?

– О виски, – соврал я, скрывая, что знаком с Джимом.

Официант подал ягненка «Элви Вэлли» – увесистую голень с буро-карамельной корочкой. С моей комплекцией такой порции хватило бы на завтрак, обед и ужин. Я предложил Кэт присоединиться, но она категорически отказалась, пояснив, что старается не ужинать после восьми вечера.

Пока я разделывался с ягненком, Кэт рассказывала о Лондоне. Я слушал рассеянно, иногда отвечая невпопад. Мысли крутились вокруг одного: останется Кэт на ночь или нет? Наконец с ягненком было покончено.

Я попросил счет, смешав английский и французский: «Зе билл, сильву пле», чем вызвал снисходительную улыбку официанта.

После ужина Кэт вызвалась подвезти меня, заявив, что давно мечтала посетить каморку папы Карло. Минут через пятнадцать «Тойота» остановилась напротив кирпичного забора. В окне на втором этаже, как обычно, мерцал телевизор. Около красных телефонных будок кучковалась группа подростков.

Мы вышли из машины. Кэт огляделась.

– Приличный район, недалеко от вокзала «Паддингтон». Здесь, наверное, очень мило летом.

– Главное, есть отдельный вход, – сказал я, открывая калитку.

В кармане зазвонил телефон. На экране светилось «Симона». Вот так сюрприз!

– Не ожидал? – спросила Симона после обмена приветствиями.

– Макс сказал, что ты не собираешься возвращаться в Лондон.

– Я и не собиралась, но у вас тут полно новостей. И для фильма надо кое-что доснять. Ты не занят? Может, посидим где-нибудь?

Я взглянул на Кэт. Она тактично отвернулась, делая вид, что разглядывает соседний дом.

– Сегодня не могу. Уже поздно, – громко проговорил я, решив, что глупо скрывать, что мне звонит Симона. Женщины каким-то непостижимым образом всегда чувствуют, с кем говорит мужчина.

– Я здесь неподалеку, могу подъехать. Тебе разве неинтересно, что получилось с нашим фильмом? – продолжала настаивать Симона.

– Конечно, интересно. Давай встретимся завтра, – предложил я.

Кэт повернулась ко мне, откинула волосы. Неоновый свет уличного фонаря превратил их в серебристый шелк.

– После обеда? – мой голос звучал жалобным блеяньем. Как все не вовремя…

Симона ответила не сразу.

– Извини, что побеспокоила. До завтра.

– Симона… – я хотел сказать что-то еще, но в трубке послышалось противное «пик-пик-пик».

– Это была сестра Макса. Помнишь, я тебе рассказывал про фильм, который она снимала. Я не ожидал ее приезда… – начал оправдываться я, понимая, что соврал и что Кэт это поняла.

Чертовы женщины!

– Мы так и будем стоять на улице или все-таки войдем? – спросила Кэтрин.

– Прости, – я толкнул калитку.

Мы прошли по дорожке к крыльцу. Кэтрин отметила, что я неплохо устроился, даже у них в Челси нет такого уютного садика. Отпирая дверь, я почувствовал, что возбуждение, охватившее меня в баре, отступило, но решил продолжать до конца. Уж если с кем и переспать, то с Кэт.

– Прошу в мой чуланчик, миледи. Раньше в этих помещениях хранили награбленное в Индии добро, а теперь здесь живут русские бизнесмены, – прокомментировал я.

– Знал бы ты, сколько приезжих мечтают заиметь такой чуланчик в Лондоне.

– Да уж. Чтобы жить в особняке в Челси, они боятся и мечтать. Не говоря уж о такой девушке, – я обнял Кэт, потянулся к губам. Она мягко отстранилась.

– Извини, я загляну только на минутку. У нас с папой уговор: ночевать должна дома.

– No problem, – произнес я, с трудом скрывая разочарование и злясь на Симону. Если бы не ее звонок, возможно, все пошло бы по-другому.

Кэт обошла мое жилище, даже заглянула в крохотную душевую, совмещенную с туалетом.

– Очень даже ничего, мило, но тесновато. А что это за игрушка на тумбочке?

– Это Флюп. Племянница подарила.

Кэт взяла лежащее рядом с клоуном яблоко.

– Смешной такой, глуповатый, – она откусила яблоко. – Мне пора уезжать, увидимся завтра?

– Не знаю. Возможно, завтра не смогу.

– Ты же говорил, что решил взять выходной?

– Я еще окончательно не решил.

Кэт выразительно посмотрела на меня.

– Невкусное, – она бросила откусанное яблоко на постель. – See you [53] .

Я вышел ее проводить, досадуя, что совсем не умею врать и скрывать свои чувства.

Через минуту красные габариты огней осветили шеренгу телефонных будок и скрылись за углом. Кэт явно обиделась, что я соврал про завтра. Как же нелепо все получилось!

Я в раздумье достал мобильный. Может, позвонить Симоне прямо сейчас? И что сказать? Что я совсем запутался? Что скучал по ней, но целовался с другой? Что не могу простить ей долгого молчания? И почему я вообще должен извиняться и оправдываться? Она вернулась доделывать фильм, а не ради меня. Уверена, что я прибегу, распушив хвост. Получит все, что ей надо, а потом опять безжалостно разобьет мое сердце, как разбила пластинку «битлов». Ну уж нет. Достаточно одного раза. Надо позвонить и сказать, что все кончено. Пусть делает фильм одна, и не надо мне от нее никаких денег.

Я долго крутил телефон. Сердце сопротивлялось разуму. Сердце, которое полыхнуло, едва я услышал ее голос, не желало терять это тепло. Неужели я такой слабый, что не могу сказать «прощай», или наоборот – «прости, люблю»? А еще говорят, что любовь делает нас сильнее. Выходит, нет. Она превращает нас в безвольных глупых ослов.

Зазвонил мобильный. Я вздрогнул и уставился на экран. Симона? Это была Кэт.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил я.

– Ничего, – весело отозвалась Кэт. – Я подумала, что если у тебя завтра выходной, не съездить ли нам в Шотландию на пару дней? Я покажу тебе одно чудное место. Артур обещал дать свой новый «Бентли».

Шотландия, «Бентли»! Как можно отказаться от такого?

– С радостью, – выдохнул я.

– Заеду около десяти утра. Целую.

Я вернулся в апартаменты, подобрал надкушенное яблоко с покрывала и выбросил в мусорную корзину. Затем разделся и лег в кровать, решив, что Симоне позвоню утром и скажу, что встречу придется перенести. Она, конечно, будет ревновать и злиться … Ну и пусть. Нечего было воображать! Могла позвонить хотя бы один раз за неделю или прислать письмо. И зачем она вернулась? И так проблем хватало, теперь на одну больше.

Я завернулся в одеяло. Хозяйка опять не включила отопление. Надо отыскать в словаре что-нибудь повежливее и поругаться с ней.

Ночью снился кошмар. Симона падает с Тауэрского моста в воду и кричит, что она деревянная и не утонет. Но я знал, что она умрет, и в ужасе проснулся. Чтобы прогнать наваждение, выпил добрую порцию виски.

Глава 13

– О чем ты думаешь?

Левая рука Кэт на мгновение оставила руль автомобиля и сжала мою кисть.

– О вечном, – ответил я, с опаской глядя на стрелку спидометра. «Бентли» летел со скоростью свыше ста сорока миль в час.

– О Боге?

– Нет, о сексе! О чем еще может думать мужчина, когда перед ним больше трех часов мелькают загорелые коленки? – ответил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не погладить ее бедро. Нельзя. На такой скорости одно неверное движение – и роскошный «Бентли» превратится в груду металлолома.

Кэт со смехом поправила короткую трикотажную юбку. Кроме юбки на ней был темно-синий шерстяной тренч в крупную клетку, шерстяные гольфы и круглоносые лакированные туфли на широком каблуке. Кэт разоделась как старшеклассница колледжа – будто мы собрались не в Шотландию, до которой несколько сотен километров, а на вечеринку в ближайший студенческий бар. Не хватало только косичек с бантами. И о чем думают женщины: если машина сломается – в таком наряде замерзнешь через пять минут!

– Осторожно, сэр Антуан! Мои щеки запылали от развратных намеков, – Кэт изобразила оскорбленную невинность. – А руки? Взгляни, как они дрожат от стыда!

– Ах, миледи! Прошу прощения! Это всего лишь слова, я же не лез к вам под юбку.

– Как вы смеете! – она легко шлепнула меня по ноге. – А вдруг под юбкой ничего нет?

– Совсем ничего?

– У «Бентли» такая нежная кожа сидений. Мой брат недаром выбирал так долго.

Она рассмеялась. Я смущенно хмыкнул.

Закрапал дождь. Когда мы выезжали из Лондона, светило яркое солнце, а сейчас небо над холмами затянули тучи. Кэт включила дворники, но скорость не сбавила. Я невольно проверил крепления ремней безопасности. Кто бы мог подумать, что в этой воспитанной и скромной девушке столько безрассудства и самоуверенности. Несемся с бешенной скоростью, а она рассуждает о трусиках!

Слева появился указатель: налево – Liverpool, направо – Manchester.

– Можно поинтересоваться, куда мы все-таки едем? – спросил я.

– Есть одно знаковое место. Пока секрет. Если с погодой повезет, то будем там завтра к обеду.

– Замок Марии Стюарт? – предположил я.

– Почему ты так решил?

– Она тоже была безрассудно смелой, решительной и прекрасной.

– К своему стыду, ничего о ней не знаю.

– Я знал, но забыл. Даже название замка знал. С тобой рядом забываю обо всем. Помню только, что когда Мария Стюарт одевалась перед казнью, то надела исподнее платье пунцового шелка и приказала изготовить длинные, по локоть, перчатки огненного цвета, чтобы кровь, брызнувшая из-под топора, не так резко выделялась на ее одеянии.

– Какая разница, как выглядеть мертвой? Покойникам все равно.

– Может быть, но королева заранее беспокоилась, так как знала, что ей придется предстать перед взорами многочисленных придворных мужчин, присутствующих на казни.

Зазвонил мобильный. Я достал телефон и, увидев на экране «Симона», сбросил звонок.

Мобильный снова ожил. Я вздрогнул и нажал кнопку «сброс».

Кэт молчала, напряженно глядя на мокрое шоссе. Какая она все-таки тактичная девушка – наверняка догадывается, кто звонит, но делает вид, что ничего не происходит.

Я отвернулся к окну, переживая приступ досады и стыда. Мое игриво-возбужденное состояние сдулось, как воздушный шарик, проткнутый ржавой иглой. Как неприятно все вышло! Я же обещал Симоне, что мы встретимся сегодня после обеда, а сам умотал в Шотландию, забыв предупредить. Точнее, не решившись. Она, наверное, ждет… Впрочем, о чем это я? Прошлое тем и хорошо, что все в прошлом.

Я набрал сообщение: «Приболел, сегодня встретиться не смогу» и отправил Симоне.

Отчасти это было правдой. После вчерашних трех порций виски побаливала голова.

Ответ: «Надеюсь, есть кому тебя вылечить!»

О, кто-то, похоже, ревнует! Хотя, вряд ли. Скорее, бесится. Ну и пусть. Полезно.

Кэт прибавила музыку и распустила хвост. Волосы рассыпались по плечам. Из школьницы она превратилась в ослепительную принцессу из Челси.

«Heart breaker, soul shaker

I’ve been told about you»

– зазвучали из динамиков слова песни «Hair Of The Dog» .

– Проблемы? – спросила Кэт.

– No problem, – я изобразил беспечную улыбку, постукивая ногой в такт аккордам «Nazareth».

– В бардачке есть виски. Не знаю, хороший или нет – стащила с утра из папиного бара, подумала, вдруг тебе захочется глоток. Он все равно почти не пьет. А ты, я заметила, разбираешься как истинный ценитель.

– О, да, конечно, – вальяжно ответил я, вытаскивая бутылку. – Какое чудо! DUNHILL Gentleman’s. У твоего папы вкус истинного аристократа.

«Бентли» взлетел на вершину очередного холма. Внизу раскинулись зеленые неровности перелесков, коричнево-землистые квадраты полей, аккуратные заплатки серых и красных крыш каких-то поместий. Все было насыщенным и пестрым, словно намокший под дождем пэчворк.

Машина плавно скользила по асфальту. Мотор работал почти беззвучно. Удобные кресла, обнимающие тело, запах новой кожи, безукоризненный дизайн салона покоряли подчеркнуто аристократическим достоинством. Кажется, обернись назад, и увидишь развалившегося на сидение мохнатого терьера.

– Шикарный автомобиль, – сказал я.

– Слишком вальяжный. Мне больше нравятся спортивные модели. Представляешь, летишь на кабриолете по узкой дороге, петляющей вдоль прибрежных скал. Обгон, еще обгон.

– «Порше»?

– Лучше черный «Мазератти».

– Тоже неплохо, – я посмотрел на коленку, чуть подрагивающую от нажатий на педаль акселератора, и добавил с поэтической интонацией: – Океанский бриз врывается в окно, треплет волосы, обнимает за шею и так и норовит пробраться под юбку.

– Антуан, прекрати, а то мы не доедем.

– Простите, миледи, простите. Я все о своем…

– Да, да, о вечном, – весело сказала Кэт.

Ей кто-то позвонил, она заговорила на английском.

Я сделал еще пару глотков виски, закрыл глаза. Как славно ехать куда-то далеко с роскошной девушкой. Дороги похожи на серые ленты, пришитые крупными стежками к желтым пескам, зеленым лугам или белым снегам, а по бокам – разноцветные пуговицы предупреждающих знаков. Я не заметил, как заснул под тяжелые удары барабанов «Nazareth».

Now you’re messin’ with a

son of a bitch

Now you’re messin’ with a son of a bitch.

– Эй, путешественник, просыпайся, – Кэт мягко толкнула меня в бок. – Ты в Шотландии.

Я открыл глаза. За окном в вечерней мгле светились огни каких-то домиков и придорожных отелей. Дождь прекратился. На дорогу выползал туман. Часы показывали почти шесть вечера.

– Скоро будет New Abby, там остановимся и заночуем, – сказала Кэт, ловко обгоняя грузовик. – И тебе надо купить килт, ты совсем не похож на горца.

Через несколько минут шоссе нырнуло в небольшой город. Кэт сбавила скорость. Проехав пару улиц, «Бентли» остановился около магазина с товарами для туристов. Мы зашли внутрь. Кэт заговорила с пожилой продавщицей. Если в Лондоне я немного понимал, что говорят местные жители, то сейчас не мог разобрать ни единого слова.

Продавщица окинула меня оценивающим взглядом и достала с полки две юбки-килта.

– Примерь: это расцветка клана Маклаудов, – Кэт подала мне юбки.

Я спрятался в тесной примерочной, снял джинсы. Юбка доходила до колен.

– Держи, – шторка примерочной отодвинулась, Кэт протянула гетры: – Без них нельзя, а трусы надо обязательно снять.

Я снял трусы и засунул их в карман куртки. Натянул гетры. Эх, и видок у меня! Юбка-килт, гетры и тупомордые ботинки. Не хватает только волынки. Еще раз оглядев себя в зеркале, я вышел из примерочной.

Продавщица и Кэт одобрительно закивали, насмешливо перебросились фразами.

– Ты ей нравишься, – перевела Кэт. – Говорит, что ты – вылитый Конар Маклауд. Предлагает купить меч.

Продавщица показывала на стену, где располагались рыцарские мечи.

– No, no! – я замахал руками и под дружный смех выскочил на улицу.

Холодный ветер тут же облапил мужское достоинство и колени. Все же трусы надо было оставить. Поспешно забрался в машину, достал бутылку и сделал внушительный глоток. Попал я в переплет! Хорошо, что мама и сестра не видят этот наряд. Кэт села в «Бентли», завела двигатель.

– Ты без трусов? – глаза Кэт отражали свет приборной доски и, казалось, горели.

– Да.

Ее рука проскользнула мне под юбку. От прикосновений пальцев я мгновенно возбудился.

– Ого, ты и впрямь стал настоящим горцем!

Она взяла мою ладонь и направила под свою юбку. Я почувствовал нежную кожу, тепло бедра и завитки волос между ног. Она и в самом деле была без трусиков. Кэт откинула мою руку, «Бентли» рванул, разгоняя мощным светом фар сгущавшийся туман. Горная лань, дикое животное! Слава Богу, я не поверил, что она всю дорогу ехала без белья.

Мы запетляли по городку в поисках отеля. Всю дорогу я держал руки на юбке, скрывая предательски выпирающий член. Из головы почему-то не выходил мужик из метро, который грыз морковку. Интересно, как я буду заходить в отель?

Меня спасло то, что Кэт пошла вперед одна, чтобы оформить номер. Я быстро выскочил на мостовую, огляделся. Вокруг никого, только туман. Гул трассы. Вывеска отеля «Inverness». Я поднял подол юбки и стал обмахивать им возбужденную «морковку». Она тут же сникла.

– Ой. Что это такое мелькает белое и упругое, сэр Антуан?

Кэт стояла в дверях, покручивая на пальце ключ.

– Привыкаю к наряду, – я стыдливо одернул юбку.

– Пошли, – рассмеялась Кэт. – Сумку не забудь.

На втором этаже она остановилась перед обшарпанной деревянной дверью номера.

– Ты не боишься привидений или ведьм?

– Только если их трое, – прошептал я, косясь на цифру «тринадцать», привинченную к двери желтоватыми шурупами.

– Тогда открывай сам, – вложив в мою ладонь ключ, Кэт обняла меня одной рукой и стала целовать в шею, слегка покусывая.

Вторая рука приподняла край моего килта и обхватила вновь восставший член. До кровати мы не добрались. Все началось в коридоре, а закончилось на полу в номере. Раздеваться тоже не пришлось – достаточно было задрать юбки.

Кэт ушла принимать душ, а я лежал на полу, разглядывая старинную кованую люстру на потолке. Свет в лампочке подрагивал, словно повторял удары сердца. Я посмотрел на свои худые волосатые ноги в цветных гетрах и ботинках. Первый раз в жизни занимался любовью, не сняв обувь и носки. Как настоящий горец.

В ванной стихла вода, раздался шум фена. Через некоторое время дверь распахнулась, выпустив облако пара. Кэт, обернутая полотенцем, расчесывала волосы у зеркала.

– Тебе надо побриться, ты меня поцарапал, – сказала она, когда вышла из ванной после того как высушила феном волосы.

– Извини, забыл взять бритву.

Я встал с пола, разулся. Проходя мимо Кэтрин в ванную, поцеловал в шею. Теплая кожа пахла шампунем. Она повела плечом.

– Буду ждать тебя внизу, в баре. Что тебе заказать?

– Омлет по-нормандски. С яблоками.

В баре пахло жареным беконом, пивом и старой древесиной.

Моя спутница беседовала у стойки с крупным пожилым мужчиной с одутловатым лицом и мешками под глазами. Перед ней стоял высокий объемистый бокал с красноватым напитком.

– Хозяин бара никогда не жарил омлет с яблоками, но сказал, что попробует.

– Much ado about nothing [54] , – проговорил мужчина грубоватым голосом, с усмешкой оглядывая мой наряд горца.

– Он сказал, что это пустяк, – перевела Кэтрин. – Будешь пунш? Он согревает.

Она подвинула мне напиток. В бледно-красной сердцевине бокала тесно прижались боками две дольки – желтого лимона и охристого апельсина. Между ними круглилась палочка корицы.

– Почему номер тринадцать? – спросил я, отпивая горячий ароматный пунш.

– Люблю тринадцать и ненавижу цифру пять.

– Пять? – удивился я, вглядываясь в профиль Кэт.

Она заплела волосы в тугой хвост, от этого черты ее лица заострились.

– Странная цифра.

– Да, странная… – она на минуту задумалась. – У нас во дворе жил один ненормальный. Он влюбился в девушку и убил парня, с которым она дружила. Пырнул шилом пять раз. На суде сказал, что это она его попросила. А она просто пошутила.

– Жестоко. В духе леди Макбет.

– Я не читала. Что она сделала?

– Напоила телохранителей короля Шотландии и уговорила мужа перерезать спящему королю горло.

– Не надо пить на ночь много виски! – Кэт покачала головой. – Кстати, от того места, куда мы едем, совсем недалеко до владений клана Макбетов.

– Ух ты! И куда же мы направляемся? – спросил я, принимаясь за омлет, поданный хозяином.

– В Campbeltown – прибрежный городок за западном побережье. Говорят, что если подняться на холм, то в ясную погоду можно увидеть остров Айла, откуда происходят Макбеты. Городок малюсенький, две улицы. Ветер, океан, – Кэт отпила пунш. – Когда все достают, я сбегаю туда в «одиночество». На поезде, на пару дней. О нем никто не знает. Даже адреса не даю родителям. Это мое убежище. Что-нибудь всегда вру. Останавливаюсь под вымышленным именем.

– А если что-то случится?

– Буду считаться пропавшей без вести. Между прочим, в Campbeltown у сэра Пола Маккартни ферма. Он даже песню сочинил про этот городок.

– Ты любишь «Битлз»? – я вспомнил «битловский» ринг-тон на мобильном Влада.

– Не то чтобы люблю… Так, нравится пара песенок, – Кэт достала салфетку и высморкалась. – Что-то у меня голова трещит, уж не разболелась ли я.

После того как я с жадностью расправился с омлетом, Кэтрин попросила проводить ее в номер. Выглядела она действительно неважно. Ее знобило. Она разделась и залезла под одеяло. Я пошутил, что лучшее лекарство от простуды – это страстные объятия мужчины или лекарство клана Макбет [55] . Но она лишь слабо улыбнулась в ответ и попросила принести бокал горячего пунша.

Я сменил юбку-килт на привычные джинсы и спустился в бар.

Хозяин таскал коробки с продуктами из подъехавшего минивэна. Ожидая, пока он закончит, я вертел в руках мобильный. Подмывало написать сообщение Симоне и гордо поделиться победой. Бестактно и жестоко, конечно, но почему-то именно ей хотелось рассказать, что я чувствую себя победителем, словно завоевал неприступную крепость вражеского клана. И скоро вернусь с богатой добычей. Да, Антуан, ты допился и несешь полный бред. Я засунул телефон поглубже в карман и уселся за стойку бара. Наконец хозяин закончил свои дела и приготовил пунш.