Лондон pr?t-?-porte Селиверстов Олег

– Срочные дела? – спросила Симона.

– Не знаю, – соврал я. – Макс, зачем ты разболтал Николя о нашей встрече с папой Скруджем?

– Maybe, maybe… Не помню. – Макс пожал плечами. – В этом Лондонграде ничего нельзя утаить. А что, это страшная тайна, застегнутая на семь пуговиц? Больше слухов – больше рекламы, больше прибыли. Лучше слушайте, что я придумал, – Макс сделал большие глаза. – Меховые трусы! Мы с Бози вчера так долго ждали такси на улице, что у меня попа к джинсам примерзла. Макс вскочил и подошел к зеркалу. – Представляете – коллекция меховых трусов! – он приспустил джинсы. Синие плавки обтягивали его поджарые ягодицы. Он начал подгибать края плавок, имитируя разные фасоны трусов.

– Стринги из норки, классические танго из песца… А можно только оторочку пустить, здесь и здесь…

Кутюрье стал расписывать, что к чему. Я нахмурился, глядя на его фиглярство. Все ему нипочем. Какие меховые трусы, когда на кону миллионы, и все вот-вот рухнет?

Разозлившись, я налил себе шампанского.

– Антуан, с тобой все в порядке? – спросила Симона. – Ты что-то бледный.

В голосе Симоны звучала неподдельная озабоченность.

– Что это тебя вдруг заинтересовало мое здоровье? – удивился я.

– Вот блин, какой же ты все-таки … И зачем я послушалась Макса? Обошлись бы без твоих денег.

– Не сомневаюсь, – с вызовом сказал я. – Есть девушки, которые всегда знают, как достать денег: и на фильм, и на фотокамеру.

Симона резко встала.

– Да пошел ты…

– Что вы там ругаетесь? – закричал Макс от зеркала. – Я им тут супер-идею рассказываю, а они как кошка с собакой. Ой, надо срочно побриться, – он приспустил плавки спереди и принялся рассматривать в зеркале дорожку волос, уходящую вниз от пупка. – Кузина Сью, у тебя есть станок для бритья?

– Возьми ножик у Николя… – Симона надела куртку и выскочила на улицу.

– Ты что, вдруг порежусь, а я так люблю свой батон [58] , – крикнул вдогонку Макс и повернулся ко мне. – Дураки вы дурацкие! Опять полаялись. А она тебе, между прочим, подарочек привезла. Вон, на столе в пакете.

Открыв пакет, я обнаружил в нем баночку варенья с наклейкой: «Яблочный джем. Для Флюпа».

– Тетя Зина варила, а Бубу-Лоран яблоки собирал, – подсказал Макс.

Сердце оборвалось. Я промычал что-то бессвязное в ответ, глядя на старательно вырезанную наклейку и надпись от руки. Какой же я болван, идиот бесчувственный! Деревянный, что ли? Симона привезла подарок, а я грубо нахамил. Приревновал к Сержу. Но какое я имел на это право, если сам познал объятия Кэтрин?! Секс и любовь – вещи разные! Молодец, быстренько придумал оправдание!

Расстроенный и злой, я простился с Максом и отправился на Oxford street – купить племяннице подарок.

Звонок Кэт застал меня в тот момент, когда я с умилением разглядывал заводные игрушки, выставленные в витрине одного из супермаркетов на Oxford street. Кэт попросила срочно приехать в «биржевое» кафе. Артур с Владом договорились как решить возникшую проблему.

Через полчаса я пил чай с молоком за столиком кафе «Royal Exchange», внимательно слушая Артура и Кэтрин, объясняющих суть «изящного» (как выразилась Кэт) решения: как только двадцать пять миллионов евро поступят на счет ZET MAX IMPERIAL, эти деньги я должен немедленно переправить в оффшорную компанию, зарегистрированную в Ирландии.

Тайно, без согласия г-на Штейна(!) директором ирландской компании будет Влад, а финансистом – Артур.

Таким образом, деньги остаются под контролем семьи Штейнов, но управлять ими будет Влад. Этот вариант учитывает интересы обеих сторон.

Когда компания начнет приносить прибыль, младшие Штейны сумеют «тихо и по-семейному» убедить папу, что данная схема оптимальна с точки зрения управления финансами и уменьшения налогов.

– И можешь не волноваться о долгах Влада, – словно подводя черту в разговоре, важно заявил Артур. – Это всего лишь шесть миллионов. Мы пообещали, что если все пройдет, как договорились, мы выплатим эти деньги его кредиторам. Да, сестра?

– Да, – кивнула Кэтрин и пояснила, что Влад хотел заполучить деньги сразу, так как боялся, что после объединения компаний долг выплывет наружу, и тогда г-н Штейн потребует пересмотреть соотношение акций. Но теперь Влад станет директором ирландской компании, сохранит контроль над активами и сможет рассчитается с долгами.

– Безупречная и, действительно, изящная схема решения всех проблем, – проговорил я после некоторого раздумья. – И волки сыты, и мутоны [59] целы.

– Решай, Антуан, – сказал Артур. – Если ты согласишься, то мы выплатим тебе полмиллиона. Это твои вложенные деньги и бонус.

– Изящно скроенная схема… Жаль, что шита белыми нитками, – я скептически улыбнулся. – Получается, что Артур и Влад будут распоряжаться деньгами ZET MAX IMPERIAL, а я останусь фиктивным директором. Безмолвным манекеном. Но если что-то пойдет не так, то крайним буду я, и ваш папа снимет с меня шкуру.

Артур начал что-то говорить о семейных традициях, честности и порядочности, но Кэт его остановила:

– Чего ты хочешь? – спросила она меня.

– Хочу, чтобы все было, но за это – ничего не было, – ответил я. – Как директор я обязан выполнять решения Совета директоров. Если будет решение перевести деньги на счет ирландской компании за подписью всех участников, включая Макса, я буду вынужден подчиниться.

– Не доверяешь? Боишься моего папочки?

– Да, боюсь. И Скотланд Ярда тоже, – подтвердил я.

– Артур, ты подготовишь решение Совета директоров? – Кэт вопросительно посмотрела на брата.

– Без проблем. Я и сам хотел предложить это, но Антуан меня опередил. Сразу видно, что он давно в бизнесе крутится. Как финансист финансиста мы друг друга понимаем. Предлагаю завтра утром встретиться с Владом и обсудить детали. Надо все делать быстро, пока папа не передумал, – сдвинув рукав пиджака, Артур взглянул на часы и заявил, что ему пора уезжать.

Я невольно залюбовался серебристым хронографом «Breitling for Bentley».

Младший Штейн попрощался и торопливо зашагал к выходу, болтая по телефону.

– Я знала, что ты поддержишь идею брата, – сказала Кэтрин. – Но ты не так прост, как кажешься.

– Что делать, – улыбнулся я. – Кстати, полмиллиона я не возьму. Когда на руках хорошие карты, играть следует честно. Пусть деньги выплатит фирма, когда ваш отец будет все знать. Ты не против?

– Обсудите это с Артуром, мне все равно, – Кэт пожала плечами. – Финансы и прочие бизнес-проблемы – не мое дело. Прости, что не смогу остаться сегодня с тобой, обещала быть дома. Пока. Я люблю тебя. Кстати, мама приглашает тебя в гости на пироги на следующей неделе.

Поцеловав меня, Кэт подхватила замшевую сумочку и грациозно двинулась между столиками. Взгляды маклеров, брокеров и других MENов тянулись за ней, как невидимый шлейф королевской мантии.

«Вот так, Антуан, – сказал я себе, стирая помаду со щеки. – Опять поцелуй скрепил сделку. Только помада другая, и женщина другая». Как же им так легко удалось уговорить Влада? Вчера он был непреклонен.

Игрушечный Флюп так весело улыбался на прикроватной тумбочке, что я даже осмотрел яблоко со всех сторон – уж не откусил ли он от него кусочек. Яблоко было нетронутым. Я достал из пакета баночку джема.

– Держи, Флюп, это тебе на зиму. От поклонницы!

Вздохнув, я послал сообщение Симоне: «Спасибо за джем. Флюп в восторге». Я хотел добавить извинения, но потом передумал. Что могут изменить несколько слов?

Стрелки AVIATOR показывали семь вечера. В России – девять. Даша еще не спит. Я позвонил и оказался прав: племянница смотрела мультфильм.

– Привет, дядя Антон!

– Привет. Я нашел платье со стразами для твоей Барби, – сказал я. – Бесподобное. Цвета неба над Флоренцией.

– Голубое, что ли?

– Чуть потемнее.

– То есть темно-голубое? Так бы и сказал.

– В мире моды так просто не говорят.

– Почему? Я задумался.

– Помнишь сказку про голого короля?

– Да, – чуть смущенно ответила племянница. – Его обманули мошенники. Они нахваливали платье, которого не было.

– Мода похожа на эту сказку. Тебе расхваливают платье из чудесной ткани цвета неба над Флоренцией, и ты надеваешь простенькое синее платьице, купленное за бешеные деньги, и думаешь, что ты – итальянская графиня. Поняла?

– Нет. Зачем я буду носить простенькое платье?

– Зато оно модное.

– Подумаешь, модное. Ну и что?

– Хорошо. Давай не будем спорить, – сказал я, понимая, что не в силах объяснить шестилетней девочке, почему взрослые порой носят уродливые вещи только потому, что хотят следовать моде. – Флюп передает тебе привет. И он приготовил тебе подарок, – я посмотрел на этикетку баночки с джемом.

– Какой?

– Это секрет.

Мы немного поболтали, затем трубку взяла мама и поинтересовалась, не мерзну ли я и не голодаю ли. Я заверил, что суп ем регулярно и сушу обувь каждый день. Поговорив, проверил электронную почту.

Полковник прислал письмо о том, что на Сержа завели уголовное дело и в этот раз он вряд ли открутится. Он где-то скрывается, пока его люди сворачивают дела, и, похоже, собирается смыться из России. В конце письма полковник спрашивал, не требуется ли его помощь, и просил сообщить, если мне что-то известно о лондонских делах Сержа.

Все прояснилось: Влад принял предложение Артура, потому что не сумел договориться со своим блатным-деловым другом об отсрочке по выплате долга! Сержу срочно понадобились деньги. Я ответил полковнику, что помощь пока не требуется и о делах Сержа мне ничего неизвестно. О долгах Влада я умолчал.

Часть третья

Глава 16

Я – генеральный директор модного дома ZET MAX IMPERIAL! Кто бы мог подумать, что все так обернется? Два месяца назад я скрепя сердце, опутанный чарами девушки с голубыми волосами, одолжил Максу шестьдесят девять тысяч евро, а теперь назначен генеральным директором компании с капиталом пятьдесят миллионов. Маме есть чем гордиться.

Я улыбнулся своему отражению в зеркале, поправил ворот пуловера (цвета нескошенного вереска), стряхнул ниточку с твидового пиджака. Отлично выгляжу.

Черрути был прав: «Если у вас есть хорошо сидящий пиджак, считайте, что вы в порядке». Через час начало банкета в честь создания модного дома.

Вчера Влад и г-н Штейн оформили все необходимые бумаги, и сегодня утром в Citibank мне вручили секретные коды управления счетом ZET MAX IMPERIAL через Интернет. Коды я спрятал между страницами «Азбуки моды».

С улицы донесся звук подъехавшего такси, прозвучал сигнал клаксона. Пора одеваться. На вешалке рядом с бейсболкой висел клетчатый плащ и купленный специально для сегодняшнего банкета черный котелок. Такие носили денди в позапрошлом веке. Котелок был чуть маловат, но смотрелся забавно. Я решил принарядиться. Как в фильмах: герой, эдакий весь зачуханный, одетый кое-как, в одночасье становится шикарным франтом. Мол, раньше он не обращал внимания на свой внешний вид, а теперь… Бред. Красиво одеваться любят все, только у одних есть на это деньги, а у других нет.

Интересно, удивится Симона моему перевоплощению или сделает вид, что ей наплевать? Наши с ней отношения так и остались паршивыми, хотя я всячески старался помириться. Симона игнорировала знаки внимания и разговаривала сквозь зубы. Слава Богу, она так и не узнала о поездке в Шотландию: ни Макс, ни Влад не проболтались. С дочерью Штейнов дела тоже не ладились, но здесь был виноват я. Она пару раз приглашала на ужин и явно намекала на продолжение, но я под разными предлогами отказывался. Зачем обманывать прекрасную девушку, если ты не уверен в своих чувствах.

Я покосился на прикроватную тумбочку, где безмятежно улыбался Флюп. «Пока, дружище. Не скучай!» – я надел плащ, надвинул котелок и, подгоняемый вновь раздавшимся звуком клаксона, выскочил за дверь.

Вечерний город встретил моросящим надоедливым дождем. Еще одна промозглая британская пятница.

Банкет проходил в пабе на Lombard street. Из-за дорожных пробок я опоздал почти на час. Когда такси наконец-то доплелось до места, все были уже порядком навеселе. Первым мое появление заметил Макс.

– Вау, котелок! – просиял он. – Дружище Антуан, а ты, однако, изрядный модник. А говорил: «Шляпы не люблю». Можно, примерю?

Макс снял тощий кепон и водрузил на бритую голову котелок.

– Дамы и господа, – вскричал он, – отныне в модном доме ZET MAX IMPERIAL устанавливается незыблемая традиция. Генеральный директор обязан всегда носить котелок!

– Как королевскую корону! – воскликнула Кэт, подмигивая мне.

– И зонт – как императорский жезл, – хмыкнула Симона, направив в нашу сторону видеокамеру. Раздался смех.

– За денди-императоров! – Макс сунул мне в руки бокал с шампанским. – За процветание ZET MAX IMPERIAL!

Все выпили. Несколько оглушенный такими почестями, я повесил плащ на вешалку около стола и занял место рядом с Владом.

– Где г-н Штейн? – спросил я его.

Разговаривать приходилось громко. В пабе играла музыка, отовсюду слышались возгласы и смех. Пятница, аншлаг. Банкетный стол располагался на небольшом возвышении, отгороженном низкими деревянными перилами.

– Артур сказал, что г-н Штейн приболел, – ответил Влад, расправляя батистовый шейный платок.

– Господин директор, налейте мне виски, пожалуйста, а то от шампанского изжога, – попросила Симона, кокетливо поправляя бретельку фиалкового платья, в котором она танцевала Саломею. Огненно-рыжие пряди волос вступали в противоборство с небесно-фиолетовым шелком – как лед и пламень.

Я плеснул виски в протянутый бокал.

– Босс, попробуй ростбиф! – Николя протянул мне тарелку. На его худом скуластом лице сияла маска лакейского подобострастия. Небритость превратилась в аккуратно подстриженную бородку.

Как меняется мир и окружающие, когда ты – победитель.

– Давайте выпьем за Антуана! За генерального директора! – Кэт встала и подошла ко мне.

Черное облегающее платье подчеркивало стройность фигуры. На шее – капля жемчуга. Светло-русые волосы волнами спадали на плечи. Ничего лишнего, ничего вызывающего – как и полагается принцессе из Челси. Кэт взяла меня под руку, подняла бокал.

– Это лучший мужчина, которого я встречала в Лондоне, и, в отличие от некоторых, истинный джентльмен, хоть и не англичанин.

– Конечно! Он же мусье Антуан-Донжуан, мордовский француз! – загоготал Макс. – Бонжур, тужур, абажур.

– Макс, ты шут! – смеясь, огрызнулась Кэт.

– Мир – балаган, а мы – презренные шуты! – заорал Макс.

– Сэр Антуан, я тебя обожаю. Ты – лучший, – шепнула мне на ухо Кэт.

Пока я скомканно произносил ответный тост за всех присутствующих, официант шустро расставил горячее. Беседа за столом развалилась. Дружно застучали ножи и вилки.

– Поздравляю, – Влад наклонился ко мне, улучив момент, когда Артур, который сидел справа от него, отошел говорить по мобильному.

– Пустяки, – ответил я. – Это я тебя поздравляю.

Наши бокалы глухо ударились стенками, как щиты рыцарей в лобовой атаке. «Вот мы и снова пилигримы – товарищи по несчастью, только в этот раз перед нами чужой опасный город, в котором правят жадные и жестокие инквизиторы, мечтающие отобрать наше имущество, а самих упрятать в подземелье или сбросить в реку с моста», – мелькнуло у меня в голове.

– Возвращаю, как договаривались, – я вытащил из кармана гарантийное письмо и протянул Владу. Он спрятал бумагу в карман. В этот момент вернулся Артур и объявил, что его отец обещал перечислить деньги в среду утром. Известие вызвало бурный всплеск эмоций. Как будто каждый присутствующий должен был получить из этой суммы по крайней мере по миллиону.

Прошел час. Все было прекрасно – шутки, смех, дружеские тосты, но меня почему-то не отпускало напряжение. Словно над стаей невидимых золотых рыбок, витавших над столом, то и дело проносилась тень голодной акулы.

Я отошел в туалет, а когда вернулся, с удивлением обнаружил за столом одного Влада. Оглядевшись, я заметил, что Кэт и Николя уединились у барной стойки. Николя, поглаживая бородку, что-то говорил девушке. Она слушала его, часто заправляя волосы за ухо, будто волнуясь. Интересно, что понадобилось от Кэт этому «хорьку»?

Я спросил у Влада, куда все подевались.

– Артур уехал, остальные разбрелись по парам, – ответил он, не спуская глаз с Кэтрин.

– Пойду, выкурю сигарету, – я направился на улицу.

В дверях столкнулся с входящими Симоной и Максом.

– О, сестра, может, рассказать все Антуану, – сказал Макс, увидев меня. – Он свой парень, поможет в случае чего?

– Надо подумать, можно ли ему доверять, – ответила она.

Я молчал, заинтригованный.

– О\'кей, моя киска-крыска, как скажешь. Оставляю вас, поворкуйте, – Макс отвесил нам смачный воздушный поцелуй и со словами: «Сорри, сорри, подвиньте ваши попы» стал пробираться к столу.

– Знакомое платье, – начал я, чувствуя некоторую неловкость.

– Ты еще хочешь увидеть наш фильм?

Симона приблизила ко мне свое лицо. Серо-голубые глаза смотрели выжидающе, бриллиантик пирсинга поблескивал в брови.

– Даже не знаю… – пробормотал я, очарованный ароматом бергамота и белого персика.

– Кстати, я так и не вернула тебе должок полностью.

Она обхватила меня за шею и поцеловала в губы. Я закрыл глаза.

– Говорят, вам нужна актриса для фильма?

Возле нас стояла Кэт. Симона отпрянула.

– Нам нужны актеры, а не актриски, – с вызовом проговорила Симона.

– Неужели? – Кэт взяла меня под руку. – Прикольный котелок, Антуан, он тебе идет. Но в шотландском килте ты мне нравился больше. Настоящий горец. И под юбкой ничего нет, кроме упругой морковки.

Я тихо простонал и поднял глаза к потолку. Господи, за что мне все это?

– Ты трахал ее, потому что она дочь миллионера? Или назло мне? – Симона развернулась и гордо зашагала прочь.

– Антуан, что-то я не пойму, ты – скрытый ловелас? Или такой добрый, что не можешь никому отказать? – насмешливо глядя на меня спросила Кэтрин.

– Это был должок, – я пожал плечами и достал сигарету. – Пойду покурю.

Кэт откинула со лба волосы.

– Не замерзните сэр, а то заболеете и умрете, а вы мне нужны ночью живым.

Она повернулась и удалилась к возвышению, где проходил банкет. Ну вот, судьба сама выбрала за меня. Симона третий раз не простит ни за что. О\'кей, буду жить в Челси. Когда Даша подрастет, отдам ее учиться в Оксфорд. И поделом тебе, Антуан. Нечего вести себя как глупый осел, не зная, какую из двух охапок сена съесть первой.

Я вышел на улицу и в отчаянии несколько раз громко выругался по-русски, полагая, что никто не поймет. Но ошибся. Тут же пара человек прекратили болтать и с любопытством взглянули в мою сторону. Быстро же ругательства приживаются. Они нам «фак ю», мы им «шарман бля». Культурный обмен. Я изобразил на губах что-то среднее между «сорри» и «пошел ты на…», с минуту постоял, ежась от ветра, затем передумал курить и вернулся в паб.

В этот момент с возвышения, где происходил наш банкет, послышались ругань, крики и шум. Публика в пабе как по команде смолкла.

– Я тебе, блядь, дам! – пронеслось над головами посетителей крепкое ругательно Макса.

Раздался треск, звон посуды, и голова Макса, на секунду взметнувшись вверх, исчезла. Похоже, за нашим столом началась потасовка. Посетители поднялись с мест, чтобы лучше видеть происходящее. Я поспешил к столу, протискиваясь среди улюлюкающих англичан. Макс и Николя боролись на полу среди одежды, упавшей с вешалки. Их безуспешно пыталась разнять Симона. В тот самый момент, когда я добрался до возвышения, Николя вывернулся из длинноруких объятий Макса и ударил его кулаком в лицо.

Макс завопил, попытался встать, но Николя толкнул на него Симону. Она неуклюже бухнулась на грудь кутюрье, снова повалив его на пол. Николя злорадно осклабился. Понимая, что уговаривать этого разъярившегося «хорька» бесполезно, я решил без разговоров сбить его с ног. Но не тут-то было. Мой кулак врезался в пустоту, в ответ я получил скользящий удар в живот острым носком ботинка. Пресс успел сработать, и я не упал. «Урою гада!» – послышался боевой клич Макса за моей спиной. Видя, что нас двое, Николя отпрыгнул к стене, схватил подвернувшийся стул и выставил перед собой, готовый отбиваться. Его тело начало медленно раскачиваться. Опытный боец. Мы в нерешительности замерли. Крепкий деревянный стул мог легко проломить голову.

– Прекратите! – Словно прекрасный демон в черном, между нами возникла фигура Кэтрин. – Антуан, Макс, прекратите сейчас же!

– Отойди, он мне в глаз заехал! – закричал Макс.

Кутюрье хотел продолжить бой, но его оттолкнул подоспевший Влад и, успокаивая, стал оттеснять к другому краю стола.

Кэтрин повернулась к Николя и начала что-то тихо говорить ему. Слов среди общего гама было не разобрать, но Николя криво заулыбался, кивнул и опустил стул. Я разжал кулаки. В этот раз мой прием не прошел. Ответный удар тоже не получился. Ничья.

– Успокоились?

Кэт с минуту постояла между нами, ожидая, пока схлынет адреналин, и отошла собирать разбросанные вещи.

– Эй, Мальвина! Опять нарываешься? Убери свою еб…ю камеру! – крикнул Николя, бросив взгляд за мою спину.

Я обернулся. Босая Симона, забравшись на стул, бесстрашно фиксировала происходящее на видеокамеру.

Не обращая внимания на угрозу, она продолжала снимать.

– Медленно доходит, да?

Николя сделал шаг в ее сторону. Я преградил ему дорогу.

– Джентльмен, говоришь? Баб защищаешь? – хмыкнул он.

– Вроде того, – ответил я, чувствуя, как напряглись мышцы.

– Смотри, в Лондоне полно темных переулков, – процедил Николя, приглаживая волосы.

Он осторожно обошел меня, оделся и направился к дверям, наступая на посуду и приборы, валявшиеся на деревянном полу. Среди них виднелся мой котелок. Еще до того как Николя поравнялся с ним, я понял, что сейчас будет. Черный остроносый ботинок как бы невзначай наступил на котелок и замер на секунду, словно прикончив его.

Я улыбнулся. Пусть так, еще поквитаемся.

Николя, не оборачиваясь, прошел сквозь поредевшую и затихшую толпу и вышел на улицу.

Около стола, обступив Влада, возмущенно требовали объяснений официант и метрдотель. Кэтрин развешивала плащи и куртки на вешалку. Макс сидел в отдалении, вытянув ноги и вытирая лицо салфеткой. Я подобрал сплющенный котелок и подсел к нему.

– Скотина, урод, фатермордер [60] . Скользкий, как змееныш.

Если бы я был трезвый, убил бы, – кручинился Макс, смачивая салфетку шампанским.

Его правый глаз заметно покраснел. Я спросил, что произошло.

– Не помню точно, – промычал Макс, – Николя что-то ляпнул про Шекспира, а Кэт его подколола, потом я что-то сказал. Да какая разница, он давно нарывался… Ой, бля, мой глаз! Теперь синяк будет. Как ты думаешь, эта французская кислятина не хуже перекиси водорода?

– Лучше водкой, – посоветовал я. – Пошли за стол.

– Подождите, не уходите. Еще пара крупных планов, – послышался возглас Симоны.

Видеокамера, мигая красным огоньком, сохраняла мгновения, чтобы превратить их в прибыль или оставить для истории.

– Ты что, меня без кепки снимала? – возмутился Макс, встрепенувшись. – Быстро все сотри! Где моя кепка? А это что у тебя? – он выхватил у меня сплющенный котелок. – Вау! Новая модель шляпки. Котелок а-ля блин! – развеселился кутюрье, приладил на макушку котелок и повернулся к камере. – Снимай. Пусть все видят – ободранный, но не побежденный!

– Готово, класс! – через минуту Симона выключила камеру. – Жаль, что нельзя повторить начало драки. Влад, помоги мне слезть со стула.

Влад, что-то объяснявший официанту, обошел стол и подал Симоне руку. Она учтиво поклонилась, затем, будто спускаясь с подножки кареты, высоко приподняла край платья. Упругие ножки с аккуратными маленькими ступнями, белоснежный гипюр на подвязках чулок. Противная куртизанка – желанная и недоступная! Я отвернулся и наткнулся на острый взгляд карих глаз принцессы из Челси. Кэтрин все поняла.

Смутившись, я взял со стола бокал с виски и опустошил его одним глотком. Да, я действительно безмозглый осел. И, похоже, окончательно потерял Симону. В любви надо следовать за сердцем, пусть даже слепо и безрассудно. На то она и любовь. И надо расстаться с Кэтрин по-доброму, хотя она и так обо всем догадалась.

Страсти улеглись. Посетители, заняв свои места, вернулись к пиву и разговорам. Кэт что-то шепнула на ухо Владу, и они отошли к стойке бара.

– Ничего не вижу, – бормотал Макс, часто моргая правым глазом. – Дайте кто-нибудь зеркало.

Симона достала из рюкзака пудреницу и протянула брату:

– Ах ты мой храбрый портняжка! Не три, а то попадет инфекция, и будешь одноглазым, как адмирал Нельсон.

– Кошмар, трындец! – заверещал Макс, рассматривая свое изображение. – Как я теперь появлюсь в «Jojo»?

Симона взяла кутюрье под руку и повела в туалет умываться. Я остался один. Полупустые тарелки, бокалы, разлитое шампанское. Замечательно отпраздновали создание модной империи! Час назад меня распирало от важности и гордости, а сейчас я осознал, что не знаю, что со всем этим делать. Взвинченные кутюрье, белошвейки, джуббоне и меховые трусы, пьянки, драки и пятьдесят миллионов евро. Чужой город, чужая страна, чужие деньги.

Мне стало грустно и тоскливо. Еще бокал виски, и домой, точнее, в апартаменты, а еще точнее – в бывший чулан.

Я подошел к вешалке, надел плащ.

Влад с Кэтрин что-то обсуждали у стойки бара. Заметив, что я собираюсь уходить, она демонстративно отвернулась. Что ж, так и должно быть. Глупо выходить замуж за бедного «автослесаря». Я взял помятый котелок. Черный фетр изогнулся, точно крыло автомобиля после аварии. Повертев в руках испорченную «императорскую корону», я бросил ее на стол и покинул место сражения.

Что-то не везет мне с модными шляпами. Ни «ковбой Мальборо», ни «Джонни Уокер» [61] из меня не получились.

Свет фонаря над дверью апартаментов с трудом пробивался сквозь сгустившийся туман. Мои руки уже в который раз тщетно обшаривали карманы в поисках ключей. Я отчетливо помнил, что закрыл дверь и положил ключи в карман плаща. Но их там не оказалось. Спустившись по ступенькам, я внимательно осмотрел дорожку и куст, подсвечивая зажигалкой. Ничего, кроме мокрой травы и гравия. Вот незадача. Скорее всего, ключи (от бутика и апартаментов) выпали во время потасовки в пабе. И, как назло, хозяйка уехала навестить родственников. Придется кому-то звонить и просить приехать в бутик. Запасной ключ от каморки лежал в ящике моего стола.

Позвонил Максу. Оказалось, что свои ключи он отдал Симоне, которая поехала в бутик переодеваться. Завтра утром она собралась улетать в Москву.

Неудача. Встречаться с Симоной не хотелось.

– Давай, я ей позвоню, – предложил Макс. Я согласился, деваться было некуда. Через пару минут Макс перезвонил:

– Поезжай, Мальвина ждет в бутике. Good night.

– Спасибо.

– Не за что. Я бы на твоем месте женился на Кэт. У меня тут родилась одна идея насчет свадебного фрака…

Я нажал кнопку сброса.

– Что, Пиноккио, потерял золотой ключик? – Симона расчесывала волосы у зеркала и даже не обернулась, когда я вошел.

Сиреневая куртка брошена на канапе, на стуле висят клетчатые штаны. Пайетки на фиалковом платье поблескивают в бесконечности зеркальной глади.

– С кем не бывает, – я хотел быстро подняться наверх, но заметил на столе бутылку виски и два бокала.

Зачем она их приготовила? Антуан, ты совсем глуп или слишком пьян? Я налил виски в бокалы и подошел к Симоне. Она повернулась ко мне и взяла бокал. Наши губы оказались совсем близко.

– Эй, эй! – откидывая голову назад, шутливо сказала Симона. – Золотой ключик не здесь, он наверху.

– А Мальвина совсем рядом!

Я нежно провел пальцами по ее шее: какой трепетной и мягкой может быть кожа! Бретелька платья, не сопротивляясь, сползла по плечу. Набухший сосок уперся в линию судьбы на моей ладони.

– Вот, блин, как же я с тобой замучилась, Антуан, – тихо проговорила Симона и крепко обняла меня.

Мои губы ощутили вкус ее кожи на плече. В глубине зеркала двое тоже тесно прижались друг к другу.

Мы состаримся и умрем, но мужчина и женщина в зазеркалье останутся вечно молодыми, и, возможно, когда-нибудь мы встретим их…

Клетчатый плащ полетел на пол, за ним пиджак Черрути. Стягивая пуловер и не в силах сопротивляться желанию, я набросился на Симону.

«Платье, платье, блин… Макс меня убьет, если мы его испортим…» – шептала Симона, целуя мои губы.

Я же боролся с молнией на брюках, проклиная цивилизацию и вспоминая удобство шотландского килта.

– У тебя совсем худая попа.

Голос Симоны медленно проникал в сознание, с трудом прорываясь сквозь пелену сладкой истомы.

– Совсем никто не кормит. Отощала, бедненькая.