Наследство Марко Поло Александрова Наталья

– Слушайте, вы, – Соня отодвинула Алекса и встала перед Джессикой, – если бы он вам не позвонил, вы бы сейчас и понятия не имели, что тут творится. Отдыхали бы на Майорке, а операция провалилась бы. И между прочим, я вчера спасла вашего агента. Этого самого престарелого Джеймса Бонда. У вас есть доказательства криминальных связей Вишневского только благодаря нам с Алексом. Так что давайте не делать вид, что он вызвал вас на романтическое свидание.

– Алекс, что это значит? – теперь в голосе Джессики слышалось вполне человеческое чувство, а именно – злость.

– Я просто хотел попросить тебя об ответной услуге, – Алекс положил руку на Сонино плечо, – видишь ли, у тебя есть доступ к любой информации. Нам бы хотелось прояснить кое-какие вопросы.

– Что за вопросы? – отрывисто спросила Джессика.

– Так, мелкие… – встряла Соня, – долго рассказывать. К важным государственным делам не имеют никакого отношения.

И тут же Алекс сильно сжал ее плечо: сбавь обороты, а то она не даст информации.

– Четыре дня назад тут неподалеку был убит итальянский профессор Джузеппе Андреотти, – скороговоркой заговорила Соня, – хорошо бы узнать, кто он вообще такой, зачем приехал в Грецию и чем тут занимался, до тех пор пока его не убили. Кто убил, мы знаем.

Джессика смерила ее взглядом, но достала из сумки маленький компьютер и защелкала клавишами. Соня заглянула через ее плечо. Экран осветился и выдал запрос на пароль. Джессика быстро нажала несколько клавиш, компьютер уважительно мигнул, и вот уже на экране появился текст.

– Профессор Джузеппе Андреотти, – читала Джессика, – работал в Падуанском университете, специализировался на исследовании жизни венецианского путешественника Марко Поло. Так… диссертация, две монографии и книга, раскритикованная другими учеными. Дескать, в книге все вымысел. Вам интересно?

– Ну, дайте взглянуть…

Джессика пожала плечами и придвинула Соне компьютер.

По экрану поползли ровные строчки текста. С удивлением Соня поняла, что это та самая книжка без обложки и без начала, которую она нашла на гулете. Она начала читать с того места, на котором прервалась прошлый раз.

…Дела и домашние хлопоты задержали господина Марко Поло в Венеции еще на несколько месяцев. Когда же он привел все дела в порядок, он вспомнил о вероломном Рустичано и о пропавшей пайцзе великого хана. И решил господин Марко отправиться в земли татар и разведать все, что можно, о том Рустичано. Родные отговаривали господина Марко. Ты уже немолод, говорили они ему, дальнее путешествие повредит твоему здоровью. Проведи оставшиеся годы в родном доме, среди друзей и домочадцев. Однако господин Марко отвечал на их уговоры, что должен вернуть пайцзу великого хана.

«Рустичано скверно поступил со мной, – говорил господин Марко своим родным. – Он украл у меня пайцзу и может наделать дурных дел».

Итак, не внимая своим домочадцам, он стал готовиться к дальнему путешествию.

Но в самый канун Троицы, когда все уже было готово и господин Марко собирался отправиться в Константинополь и далее в земли татар, поздним вечером к дому его подошел оборванный нищий.

Нищий тот постучал в двери господина Марко.

Старая служанка открыла дверь и хотела подать нищему милостыню, но он заплакал и сказал, что хочет увидеть господина Марко Поло и поговорить с ним.

– На что тебе говорить с моим хозяином? – спросила его служанка. – И на что моему хозяину говорить с тобой?

– Я хочу поговорить с твоим хозяином, чтобы исполнить данное слово. А твой хозяин, несомненно, захочет поговорить со мной, чтобы узнать о судьбе злосчастного Рустичано.

Услышав имя Рустичано, господин Марко велел привести к себе того нищего.

– Кто ты такой? – спросил он, оглядев рваную и запыленную одежду незнакомца, его слезящиеся глаза и покрытое коростой лицо.

– Я – Пьетро Маничелли, – отвечал нищий, – племянник злосчастного Рустичано…

– Ты – молодой Пьетро? – переспросил господин Марко. – Может ли такое быть? Я помню тебя ребенком. Несколько лет назад ты был цветущим юношей. Тебе не может быть больше двадцати пяти лет. Я же вижу перед собой изможденного и больного старика!

– Ты говоришь правду, господин, – отвечал ему нищий, и слезы полились по его щекам. – Полтора года назад я был молод и здоров. Но злосчастный Рустичано уговорил меня и еще нескольких своих друзей и родичей отправиться в земли татар, чтобы завладеть там сокровищами великого хана. Он обещал, что каждый из нас вернется оттуда богатым.

Однако путешествие наше было с самого начала неудачным. Наш корабль потопили пираты, в великих пустынях мы потеряли всех лошадей и верблюдов, в пути погибли трое из наших спутников. Однако Рустичано шел вперед и вперед, влекомый желанием завладеть сокровищами.

В конце концов, когда нас осталось только двое, мы добрались до земли горного племени канчеев и нашли заповедный лес, где канчеи хранят сокровище великого хана. Но там, на самом пороге сокровищницы, злосчастного Рустичано ужалила ядовитая змея. Он умер на моих руках, но перед смертью покаялся, что, обуреваемый жадностью, украл у вас, господин Марко, пайцзу великого хана.

«Оттого и умираю я на пороге сокровищницы, – проговорил он, – оттого, что не может в нее войти тот, кто нечист сердцем и помыслами. Вернись в Венецию, Пьетро, вернись и скажи господину Марко Поло, что я раскаиваюсь в своем поступке и прошу у него прощения».

Сказав это, он умер, а я отправился в обратный путь, чтобы исполнить его волю. На обратном пути я чудом не достался на поживу диким зверям, не умер от злой лихорадки, не попал в плен злобным разбойникам и людоедам южных лесов. Видимо, Господь хранил меня, чтобы я вернулся в Венецию и передал тебе последние слова злосчастного Рустичано…

– А что сталось с пайцзой великого хана? – спросил его господин Марко.

– Эту пайцзу после смерти Рустичано я отдал вождю племени канчеев, дабы он берег ее как зеницу ока.

– Ты верно поступил, – сказал господин Марко и велел своим слугам вымыть Пьетро, и одеть его в лучшие одежды, и накормить лучшими лакомствами. И с тех пор он относился к Пьетро как к своему сыну и не расставался с ним. И прожил господин Марко Поло остаток своих дней счастливо, и более не покидал Венецию…

Соня услышала рядом с собой негромкий кашель.

– Кажется, вы немного увлеклись, – проговорила Джессика неодобрительно. – Будете слушать, что еще мне удалось узнать про этого профессора?

– Да, конечно, – смутилась Соня. – Что там дальше?

– Профессор много путешествовал – в страны Европы и Азии, бывал в Индии и Китае. В Грецию прилетел на прошлой неделе, вот дата и номер рейса. Остановился в отеле на побережье…

Джессика назвала небольшой город, который был недалеко от того места, где несчастный профессор нашел свою смерть.

– Что он там делал? Не достопримечательности же осматривал!

– Неизвестно, – Джессика пожала плечами, – машину он напрокат не брал… хотя вот распечатка его звонков. Несколько раз звонил по одному номеру… так-так… вот адрес. Частный дом.

– Да это же совсем недалеко. Алекс, давай съездим туда прямо сейчас? – Соня просительно заглянула ему в лицо. – Все равно до вечера тут делать нечего.

– Но… Джесси… – смутился он, – мы не можем оставить ее…

– Алекс, я уже большая девочка, – сухо сказала Джессика, – как-нибудь обойдусь без тебя несколько часов.

Следовало понимать, что без Сони она обойдется гораздо дольше.

На прощание Соня, глядя невинными глазами, выдала Джессике бутылку воды, а если, сказала, понадобится что другое, то, пожалуйста, вон в те кустики, только колются очень…

Джессика на минуту отбросила сдержанность, Соне показалось, что она сейчас накинется на нее, как голодная тигрица. Алекс, до которого наконец дошло, кусал губы от смеха.

Они воспользовались все той же серой «Тойотой», ее пока никто не востребовал. Джессика выдала им навигатор, собственноручно установив на нем координаты того места, куда ездил профессор Андреотти.

У первого же встречного магазинчика Соня выскочила из машины и схватила не глядя белую арабскую рубашку и шорты.

Она переоделась в машине. Рубашка оказалась прозрачной, но Соне было все равно.

– Это должно быть где-то здесь… – Алекс свернул в узкую кривую улочку, которая взбиралась на каменистый холм.

– Через триста метров конец маршрута! – радостно заявил голос из навигатора.

Однако улочка закончилась не через триста, а через сто метров. Дальше вела узкая тропа, по которой едва мог пройти один человек.

– Наверное, это вон тот дом! – Алекс показал на приземистое белое строение, расположенное выше по холму за низкой оградой. – Но нам придется оставить здесь машину и дальше идти пешком…

– Ну, это меня ничуть не пугает, – заверила его Соня.

Она подумала, что после всех здешних погонь и приключений подняться на этот холм – это не проблема и невредно сбросить лишних триста грамм. Хотя, кажется, она и так похудела от непрерывной беготни и стресса.

Оставив машину в конце дороги, они прошли по тропинке и оказались перед калиткой, на которой висел дверной молоток в форме медной руки, сжатой в кулак.

– Есть кто дома? – крикнул Алекс, постучав этим молотком.

На его призыв никто не ответил, тогда Алекс толкнул калитку и заглянул внутрь.

За оградой был заросший, запущенный сад. В нем были и апельсиновые, и гранатовые деревья, но их оплетала дикая лиана, а под плодовыми деревьями густо разросся колючий кустарник. В глубине сада виднелся белый одноэтажный дом с зелеными ставнями.

– Есть кто-нибудь? – повторил Алекс и, снова не дождавшись ответа, пошел вперед.

Соня последовала за ним, настороженно оглядываясь по сторонам.

Этот сад вызывал у нее смутную тревогу. Казалось, они с Алексом попали в заколдованное царство, в замок Спящей красавицы, и из кустов за ними следят чьи-то глаза.

Она оказалась недалеко от истины.

Не успели спутники дойти до порога дома, как за спиной у них раздалось тихое грозное рычание и на тропинку выскочила огромная светло-коричневая собака. Остановившись позади Сони, собака приоткрыла пасть, обнажив страшные желтоватые клыки.

– Алекс! – вскрикнула Соня. – Кажется, мы здорово влипли!

Алекс обернулся, и при виде клыкастого монстра глаза у него полезли на лоб.

– Собачка, собачка! – забормотала Соня, стараясь не делать резких движений. – Мы не грабители… мы только хотели поговорить с твоим хозяином…

Похоже, ее слова не убедили собаку, или та просто не понимала по-английски. Во всяком случае, стоило Соне пошевелиться, она зарычала громче и шире открыла пасть.

– Ой! – пискнула Соня. – Алекс, сделай что-нибудь! Я очень боюсь собак!

В это время дверь дома открылась, и на пороге появился старик в линялых джинсах и выцветшей клетчатой рубашке. В руках у него было старое двуствольное ружье, на изрезанном морщинами лице – самая настоящая ярость.

– Пожаловали? – проговорил он глухим рокочущим голосом. – Я вас давно ждал! Я еще могу постоять за себя, а вдвоем с Молли мы отобьемся и не от таких головорезов…

– Но, сэр, мы не хотели ничего плохого… – обратился к нему Алекс доверительным тоном. – Мы хотели только поговорить с вами о профессоре Андреотти…

– Это вы его убили! – выпалил старик. – После его смерти я ждал вашего визита!

– Уверяю вас, мы не имеем отношения к его смерти! – возразил Алекс. – Наоборот, те люди, которые убили профессора, покушались и на нас!

– Я вам не верю! – пророкотал старик. – Вас наверняка подослал Маттео…

– Вы говорите про человека в инвалидном кресле? Он охотился за нами, мы едва спаслись от его людей и хотели поговорить с вами обо всех этих событиях… вы наверняка знаете о них больше, чем кто-либо другой…

– Я вам не верю, – повторил старик, но на этот раз голос его прозвучал спокойнее. – Выкладывайте свое оружие, и, может быть, я позволю вам уйти. Только передайте Маттео, что он зря рассчитывает…

– У нас нет оружия, и мы не имеем отношения к этому Маттео! – воскликнул Алекс. – Поверьте же нам!

– Нет оружия? – Старик усмехнулся. – А вот мы сейчас это проверим! Молли, – обратился он к собаке. – Следи за ними, девочка, и если что, ты знаешь, что нужно делать!

Зажав ружье под мышкой, он спустился с крыльца и подошел к Алексу. Быстро ощупав его одежду, он удивленно хмыкнул:

– Кажется, у тебя и впрямь нет оружия! А как насчет твоей подруги? Маттео любит окружать себя очень ловкими и воинственными женщинами!

С этими словами он подошел к Соне и протянул к ней руку.

– Вы не очень-то! – проговорила она, попятившись. – Хоть вы и старик, но я не позволю вам себя лапать!

– Молли! – Старик покосился на свою собаку, и та снова угрожающе приоткрыла пасть.

Старик рванул Сонину арабскую рубашку, и глаза его зажглись недобрым светом.

– Значит, вы не имеете отношения к смерти профессора? – пророкотал он. – Как же тогда у вас оказалась пайцза?

– Это долгая история, – отозвалась Соня. – Как раз об этом мы и хотели с вами поговорить…

– Поговорить? Нам не о чем разговаривать! – рявкнул старик и дернул пайцзу.

Соня вскрикнула: прежде чем порваться, шнурок больно врезался в ее шею. Но не только это причинило ей боль: куда больнее ей стало оттого, что ее разлучили с пайцзой, с которой она успела сродниться, которая стала уже частью ее существа…

– Что вы… – начала она, но замолчала, увидев странное выражение, проступившее на лице старика.

Сначала это было удивление, потом недоверие, а после – почтение и радость.

– Принцесса! – проговорил он совершенно другим голосом. – Неужели я дождался?!

– О чем это вы? – недоуменно пробормотала Соня. – Что вы несете?

Но старик попятился, поклонился ей и протянул пайцзу:

– Принцесса, возьмите ее! Я не знал… я бы никогда не посмел так грубо обращаться с вами…

Собака за спиной у Сони заворчала, не понимая поведения своего хозяина.

– Молли, сидеть! – прикрикнул на нее старик. – Это друзья! Это хорошие люди!

– Что происходит? – растерянно спросил Алекс.

– Я понимаю не больше твоего! – отозвалась Соня поверх склоненной головы старика. – Кажется, он сошел с ума…

– Нет, принцесса! – лепетал старик. – Я и правда немного не в себе от радости, ведь я так долго ждал вас…

– Да что вы все время называете меня принцессой! – Соня раздраженно топнула ногой. – Я вовсе…

– Поверьте мне, – старик почтительно поднял на нее глаза, – это родимое пятно… я не могу ошибиться! И то, что пайцза оказалась у вас – это не случайно! И ваше лицо… в нем есть фамильные черты!

– Пятно? – переспросила Соня, невольно дотронувшись до груди. – При чем тут мое пятно?

Ее родимое пятно, расположенное так низко на груди, что не разглядеть было в вырезе одежды. Соня знала, что точно такое же пятно было у ее отца.

– Пойдемте в дом, принцесса! – спохватился старик. – Простите, что я так долго держал вас на улице! Пойдемте в дом и поговорим…

– Ну, слава богу! – вздохнул Алекс. – Именно этого мы и хотели – поговорить с вами!

Все трое вошли в дом, Молли осталась на крыльце.

Внутри дом старика был просторным и прохладным. Большая комната была обставлена простой и красивой мебелью, пол застелен ковром яркой восточной расцветки.

Войдя в комнату, старик снова поклонился ей и почтительно проговорил:

– Меня зовут Андреа, и я – ваш верный слуга!

С этими словами он пододвинул Соне глубокое кресло с резными подлокотниками, сам сел напротив нее на низкий диван. Алекс, на которого никто не обращал внимания, устроился на жестком стуле рядом с Соней.

– Итак, – произнесла Соня, когда наступила тишина, – почему вы называете меня принцессой?

– Потому что у меня нет сомнений: это родимое пятно переходит в вашей семье из поколения в поколение. И ваша внешность не оставляет сомнений… постойте, сейчас я вам покажу, вы сами убедитесь…

Старик вскочил, взял с книжной полки старинный альбом для фотографий и положил его на столик перед Соней:

– Вот, взгляните – это все ваши родственники…

На Соню с твердых старинных фотографий смотрели смуглые мужчины в белых одеждах и тюрбанах, женщины в индийских сари.

– Кто все эти люди? – спросила Соня, оторвавшись от альбома и подняв глаза на старика.

– Это князья из древнего рода, владыки воинственного племени канчеев, обитающего в горах Южной Индии.

– Южной Индии? – оживился Алекс, до того молча наблюдавший за событиями. – Именно там…

Он не договорил, да Соня его и не слушала.

Она перевернула страницу альбома и теперь удивленно разглядывала следующую фотографию.

Эта фотография была ей хорошо знакома.

Точно такую же она видела у своей бабушки.

Выцветший цветной снимок, на нем – молодая белокурая женщина стоит рядом с высоким смуглым мужчиной лет тридцати.

– Это… это моя бабушка! – удивленно воскликнула Соня. – Как здесь оказалась эта фотография?

– Я же говорил, что вы – принцесса! – мягко и взволнованно ответил старик. – Я не сомневался в этом – и я не ошибся! Теперь я могу спокойно умереть, потому что моя миссия выполнена…

Соня снова посмотрела на фотографию.

Очень красивая пара – молодая белокурая женщина и смуглый черноглазый мужчина.

Соня вспомнила, как бабушка рассказывала ей о том, что в молодости целый год работала в Индии на строительстве сталелитейного комбината. У нее сохранилось от того времени много занятных безделушек: шкатулки, коврики, вырезанные из дерева фигурки слонов. И очень много фотографий. На этих фотографиях молодая бабушка позировала на фоне старинных храмов и памятников, верхом на слоне, в индийском сари. Она была снята одна или со своими коллегами – строителями и переводчиками, но на нескольких снимках рядом с ней был этот смуглый мужчина. Одна фотография в красивой рамочке, инкрустированной перламутром, стояла у бабушки на тумбочке возле кровати. Бабушка выставила ее после того, как умер ее муж, Сонин дед.

Когда Соня стала подрастать, она несколько раз спрашивала бабушку, кто такой этот красивый смуглый мужчина, что стоит рядом с ней, но бабушка отвечала уклончиво и переводила разговор на другую тему. При этом в глазах ее стояла тихая привычная печаль.

А мать как-то сказала Соне, что бабушку отправили из Индии домой раньше окончания контракта: у нее, по слухам, завязался роман с местным жителем, а в те времена к этому относились очень строго.

Вернувшись домой, Сонина бабушка очень скоро вышла замуж, у нее родился ребенок, будущий Сонин отец…

И вот теперь детали той давней истории сложились перед Соней, как кусочки пазла.

Все кусочки этой истории встали на свои места, получили простое и логичное объяснение.

Когда Сонина бабушка приехала из Индии, она уже была беременна. Мужчина, за которого она вышла и которого Соня считала своим дедом, очень любил ее и признал ребенка своим. Но на самом деле отцом этого ребенка, отцом Сониного отца был вот этот красивый смуглый человек с фотографии.

Теперь Соня не сомневалась в этом.

Она вспоминала своего отца, его темные глаза, темные вьющиеся волосы, смуглую кожу, и видела, как он похож на этого молодого индуса. И не только отец – она сама была яркой брюнеткой, легко загорала… Соня так любила солнце, что больше не оставалось сомнений, ее предки жили в южной стране.

– Я вижу, принцесса, теперь вы мне поверили! – проговорил старик, не сводя с нее глаз. – Как я рад! Я увидел вас своими глазами, я дождался этого счастливого мига и теперь могу спокойно умереть!

– Да что вы все говорите о смерти? – перебила его Соня. – Вы крепкий человек, полчаса назад вы нас чуть не пристрелили…

– К сожалению, я точно знаю, сколько мне осталось жить, – вздохнул старик, – поэтому я и отдал пайцзу профессору… он был хорошим, честным человеком и пообещал мне, что будет беречь ее как зеницу ока и передаст только законному наследнику. Но люди Маттео выследили и убили его…

– Кто он такой, этот Маттео? – спросила Соня. – Почему он охотится за этой пайцзой?

– Маттео – мой брат… – проговорил старик с тяжелым вздохом.

И он рассказал Соне свою историю.

Его род на протяжении сотен лет верно служил семье Сониных предков, князей горного племени канчеев. Предки старика были советниками князей, визирями, министрами, и они же хранили древнюю реликвию своего племени – пайцзу монгольского императора. Пайцза была символом княжеской власти и в то же время ключом к сокровищу, которое восемьсот лет берегли канчеи в сокровенном месте у себя в горах.

Когда пришло их время, два брата, два последних представителя рода княжеских визирей, отправились учиться в Европу, в старинный Падуанский университет. Их индийские имена были слишком сложны для европейцев, и братья переделали их на итальянский лад: старший принял имя Андреа, младший – Маттео.

Когда они уже собирались вернуться на родину, до них дошло сообщение, что последний представитель княжеского рода, Сонин дед, умер от сердечного приступа.

Должно быть, он не смог пережить разлуку со своей русской возлюбленной.

Возвращаться в Индию не имело смысла.

И тогда младший, Маттео, сказал своему брату, что со смертью последнего князя их присяга утратила смысл и что нужно самим воспользоваться пайцзой, открыть тайник с сокровищем и начать новую жизнь, жизнь богатых и независимых людей.

Андреа ответил на это, что честь важнее жизни, что верность роду не умирает со смертью одного человека, что он сбережет пайцзу до тех пор, пока не появится ее законный наследник.

С того дня братья стали злейшими врагами. Маттео посвятил всю свою жизнь тому, чтобы отнять пайцзу у брата, а Андреа – тому, чтобы не допустить этого, сохранить древнее сокровище и священную княжескую реликвию.

– Ваш брат стал инвалидом! – проговорила Соня, вспомнив встречу в пещере.

– Да, как-то он слишком близко подобрался к пайцзе, и мне пришлось выстрелить в него. – Старик покосился на свое ружье. – Мне больно было стрелять в родного брата, но долг и честь превыше родственных связей! После этого он передвигается только в инвалидном кресле. Зато он научился подчинять себе волю людей, окружил себя воинственными женщинами, которые преданы ему душой и телом и исполняют каждый его приказ.

– Да, мы их видели! – Соня невольно поежилась.

– Так продолжалось многие годы, но несколько недель назад я узнал, что тяжело болен, – продолжил старик. – Тогда я связался с профессором Андреотти. Он работал в том же Падуанском университете, который я когда-то окончил, и занимался историей путешествий Марко Поло. Я пригласил его к себе и отдал пайцзу, взяв с него слово, что он сбережет ее, не отдаст моему брату, но передаст законному наследнику княжеского рода, если таковой появится.

Случилось так, что Маттео выследил профессора, его люди убили Андреотти, но пайцза им не досталась. Она попала к вам, принцесса! В этом, несомненно, видна рука судьбы!

Соня с Алексом переглянулись. А ведь и верно: вмешалась судьба в виде шустрого вороватого мальчишки, который украл пайцзу у профессора незадолго до его смерти. А уж потом Соня хранила ее, как могла.

Старик ненадолго замолчал, а потом проговорил тихо, проникновенно:

– Вы должны побывать в тех местах, принцесса! Должны увидеть прекрасный край, где жили и умирали ваши благородные предки! Должны увидеть высокие горы и глубокие ущелья нашей страны, ее бурные реки и плодородные долины! Должны увидеть, как весной горы покрываются розовыми цветами…

– Может быть, я туда и правда когда-нибудь поеду! – ответила Соня, тронутая искренним волнением верного старика. – Покажите мне это место на карте…

Андреа с готовностью достал из шкафа карту Индии, развернул ее на столе и показал Соне:

– Вот здесь, на самом юге штата Андхра-Прадеш, расположены владения горного племени канчеев…

– Минуточку! – Алекс подошел к столу и через плечо Сони взглянул на карту. – Это же совсем рядом с Бангапуру!

– Ну да, – старик посмотрел на него, – не просто рядом. Долгое время Бангапуру входил в состав нашего княжества и платил дань властителям канчеев.

– Ага, и как раз тут находится нефтяное месторождение, принадлежащее конкурентам Вишневского…

– Нефть, опять нефть! – вздохнул старик. – Она пачкает все, к чему прикасается: человеческие души, судьбы целых народов… Из-за нефти многое на моей родине изменилось. Не все люди чтут заветы предков, к тому же в наших краях появилось множество людей, которые думают только о наживе, они приманивают зло…

Тут старик остановился, заметив, что Соня тщательно скрывает зевоту.

– Простите… – смущенно сказала она, – в последние несколько дней я живу очень беспокойной жизнью.

– Это вы меня простите, принцесса! – вскричал старик. – Я должен был предложить вам угощение и отдых!

Соня ощутила, что безумно хочет есть, просто зверски. В последний раз она ужинала вчера в ресторане, а сегодня уже дело к вечеру.

Старик уже ставил на стол простой деревенский хлеб, и домашний сыр, и маринованные маслины в керамической плошке, и огромные красные помидоры. Соне понадобилось все ее самообладание, чтобы не наброситься на еду, как голодный волк. Она вспомнила, что старик считает ее принцессой, и ела медленно и с достоинством.

После еды старик принес чай в крошечных стаканчиках. Соня напряглась было, вспомнив о своей аллергии, но решила выпить. И не прогадала, потому что от этого чая у нее вдвое прибавилось сил.

– Нам пора, – сказала она, вставая.

Старик молча склонился перед ней в глубоком поклоне, подавая пайцзу.

Джон неторопливо шел по пирсу, поддавая ногой пустую банку из-под пива. Он прошел мимо нескольких яхт и больших прогулочных катеров, поравнялся с белоснежной кормой «Арианы». Его банка от очередного пинка отлетела к самым сходням. Джон подошел следом, с невольным любопытством разглядывая яхту русского миллионера. Он долго следил за этим кораблем, отлично знал его планы и чертежи, состав команды, расположение кают и служебных помещений, но впервые оказался так близко от «Арианы».

На корме, возле самого трапа, курил молоденький вахтенный матрос. Кроме него, на палубе никого не было видно. Из большого салона доносилась громкая музыка, голоса, звон бокалов.

– Эй, на «Ариане»! – окликнул Джон вахтенного. – Вам там не нужен еще один опытный моряк?

– Приходи днем, приятель! – отозвался матрос. – Поговори с мистером Макгилом, он занимается персоналом.

– Днем, говоришь? – переспросил Джон и начал медленно подниматься по трапу.

– Эй, приятель, ты куда? – забеспокоился матрос. – Я же сказал – днем! Мистер Макгил не позволяет…

– Да брось, парень! – небрежно отмахнулся Джон, делая еще несколько шагов. – Кому будет плохо, если два моряка выкурят по сигарете и поболтают?

– Не положено! – Матрос шагнул вперед, перегородив трап. – Приходи днем!

– А как вообще команда – нормальные ребята? – Джон продолжал подниматься. – И платят нормально?

– Платят прилично, но хозяин, – матрос понизил голос, – хозяин – настоящий псих! Но я еще раз тебе говорю, – спохватился он, – сюда нельзя…

– Я сейчас уйду, – заверил его Джон, доставая из кармана пачку сигарет. – Вот только выкурю сигаретку и тут же уйду…

С этими словами он поднял пачку, поднес ее к лицу морячка, и из нее брызнула струя резко пахнущей жидкости. Вахтенный охнул, глаза его округлились, и он без чувств рухнул на палубу.

Точнее, плавно опустился, потому что Джон подхватил его обмякшее тело и бесшумно уложил на настил.

В следующую секунду он взбежал на корму «Арианы» и огляделся.

Вокруг действительно никого не было. Из окон салона лился яркий свет, музыка и шум вечеринки.

Джон перегнулся через борт и проворковал диким голубем.

Тут же поверхность моря тихо плеснула, и рядом с якорной цепью возник черный силуэт. Аквалангист в черном гидрокостюме вскарабкался по цепи, перелез через фальшборт, подошел к Джону и снял маску. Это был темнокожий капрал.

За ним по цепи уже поднимались его подчиненные.

– Как обстановка? – вполголоса спросил он Джона.

– Кажется, все тихо, – ответил тот неуверенно. – Но это-то мне и не нравится. Никакой охраны, и вахтенный – салага…

– Штатские, – усмехнулся капрал. – Что с них возьмешь? Тем легче будет все сделать…

Он блеснул белками глаз и огляделся. К нему один за другим подходили бойцы.

– Вот этот люк ведет в машинное отделение, – показал Джон. – Этот – к каютам команды, этот – к камбузу. Как я понимаю, почти все сейчас в салоне, но нужно подстраховаться…

Капрал сделал несколько выразительных жестов, и трое из его людей, разбежавшись по палубе, заняли позиции возле люков. Остальные вслед за Джоном направились к салону.

Окна его были изнутри задернуты занавесками, сквозь которые рвались наружу свет и музыка. Капрал опять отдал беззвучный приказ, и еще один боец замер возле окон. Сам капрал с остальными бойцами подошел к двери салона. Джон попытался было пройти вперед, но капрал решительно отодвинул его:

– Каждый должен заниматься своим делом, сэр!

Он сорвал с плеча автомат, шепотом сосчитал до трех, затем мощным ударом ноги распахнул дверь салона и ворвался внутрь, громко крикнув: