Откровенный разговор про это для тех, кому за Кащенко Евгений

Паралитик

«В 18 лет, когда поступил в художественное училище, почти сразу женился. Мы познакомились очень романтически: я ходил в училище по одной улице, а она всегда сидела у окна. Я с ней заговорил и сразу понял, что она мне судьбой дана. И через 2 дня я ее украл из дома и мы поженились.

Конечно, было трудно, но я и писал, и физически работал, и всякую халтуру делал, так что жена ни в чем не знала забот. Поскольку ее мама не могла с нами жить (у нее еще 3 детей), я нанял домохозяйку. Когда у нас целый год ребенок не получался, я купил машину, чтобы мы могли в любое время к врачам ездить. А ездили мы по докторам почти 3 года, пока первенец не появился. Потом такими же трудами дался второй, а потом и третий.

И главное, большинство времени с докторами уходило на то, что они нас отговаривали иметь детей, а мы их уговаривали помочь нам. Ведь, когда я впервые появлялся в кабинете или даже в клинике с женой на руках, все сбегались посмотреть. Ну ладно больные, но врачи ведь должны знать, что в болезни жены ничего не мешает беременеть и рожать. Да, у нее врожденный паралич ног. Да, ноги у нее как у младенца. Да, она не ходит и никогда не будет ходить. Но ведь она человек, она так же думает, переживает, как любой другой. И мы любим друг друга и хотим, чтобы наш род продолжался.

Когда пишу, особенно большие картины, я люблю, чтобы жена была рядом. Она просто сидит и смотрит, или читает, или даже кормит ребенка. Даже это присутствие меня очень вдохновляет, а если она что-то мне советует, то я чувствую ее интерес и рисую так, что сам себе завидую.

Иногда жена поет. Она всегда поет тихо и склонив голову, но я сажусь рядом и весь погружаюсь в ее пение. Конечно, она не певица, но мне этого и не надо, ее пение мне дороже. Наши сыновья тоже любят ее слушать, но она поет очень редко.

Иногда у нее бывают проблемы в постели – я по натуре очень пылкий и не всегда могу сдержаться. Но обычно я держу себя в руках и все делаю бережно и нежно. Порой бывает трудно вести себя с оглядкой, но зато когда все идет как следует, то жена вдруг пискнет как котенок, и от этого такое блаженство разливается по телу и по душе!

Так что, я считаю, мы самая счастливая пара. Мы любим друг друга, у нас три сына, у меня любимая работа. В человеке должна быть здоровой душа, а тело не так важно, ведь любят не обертку от конфетки, а то, что внутри, правда?»

Александр, г. Ростов

Крепенький

«Нам со старухой по 74 года. Но я еще очень даже крепенький, а она лежит парализованная уже 6 лет. Инсульт ее разбил, когда мы с дочкой цапались, не хотели квартиру делить. Да и то, мы всю жизнь прожили кое-как, в бараках, коммуналке, а двухкомнатную квартиру только в 88-м году получили. И дочка, и сын тогда уже жили сами по себе, но дочка развелась и хотела нас разменять, чтобы со своей комнаткой объединить и квартирку выиграть. Но мы со старухой не дались, вот только инсульт произошел.

Вообще мы женаты уже 51 год, конечно, было всякое, но семья была крепкая, дети вот повырастали, внуки есть. В начале брака жена, бывало, выкобенивалась, норов показывала, но я ее укоротил, потом она на всю жизнь поняла, где ее место. Так что у нас была полная гармония.

Но когда старуху инсульт разбил, я, конечно, испугался. «Скорую» вызвал, они ее увезли, потом в больнице 2 месяца держали, ждали, что она хоть говорить начнет, но так и не дождались. Вообще-то старуха всегда очень даже была говорливая, но инсульт с этим не считается. И вот уже 6 лет лежит она и не пошевелится, ни слова не скажет.

Я за ней постоянно ухаживаю – кормлю, мою, разговариваю, телевизор включаю или радио. Она любит «Эхо Москвы» и Фоменко, а по ящику – «Я сама». Сериалы не любит, плачет все время.

Я уже всякую брезгливость отбросил, ухаживаю за старухой, как в детстве за скотиной – обмыть, накормить, убрать из-под нее. Да и то ведь сказать – живой человек, хочет небось жить, хоть как-то, но жить, вот я и не могу ее отдать в интернат. Мне дочка говорит, что все устроить может, но я не согласен, там старуху враз со свету сживут. Она ведь капризная бывает. Я ее кормлю, а она губы сожмет и не пускает ложку. Конечно, вся подушка в каше – она ведь жидкая, другую ей не проглотить.

Вот так и коротаем дни, я уже привык. Только вот мужское иногда подступает, и очень тогда хочется. Я, когда помоложе был, к себе женщин водил, но все время ощущал, что старуха за стеной все слышит, и потому был не в состоянии. Но потом приспособил под это дело саму старуху. Обмою ее почище, разложу как надо и сделаю свое дело. Она только глаза закроет и все, порой слезинка выкатится, небось страдает, что не может как в молодости. Ну, мое дело солдатское – сделал, спрыгнул, побежал, хотя, конечно, не очень по-человечески получается, она ведь, наверно, удовольствие не так получает, как я.

Хотя, честно говоря, мне это тоже не очень нужно, но ведь обидно – я на старуху жизнь трачу, пусть она хоть как-то мне полезной будет. А то чужих женщин водить – можно заразу подцепить, да и дорого это получается для меня. Все ж таки мы на пенсии живем, дети чуть-чуть только подкидывают.

Жду, когда старуха наконец помрет. Похороню, тогда никаких долгов на мне не останется, можно будет и мне откинуться. А то так жить муторно стариком, пусть и крепеньким».

Алексей Никифорович, г. Москва

Однополчане

«Мы с другом однополчане. Настоящие, на всю жизнь. Служили, правда, уже после войны, но были в разных военных ситуациях, так что друг друга испытали. Мне уже 77, ему 74, правда, он после инсульта, а я здоровый. Жены у обоих поумирали, 8 и 6 лет мы бобыли.

Конечно, женщину еще очень даже хочется, но куда уж!.. То он таблеток накупит, то я что-то прочитаю и попробую, но толку чуть. Однако после инсульта стал друг пить пищевую добавку гинкгко (зять из Москвы прислал) – так не только на ноги встал, но и по этому делу стал отличаться. Завел себе 45-летнюю, она к нему бегает, говорит, что довольна.

А я вот вычитал в газете рекламку упругого презерватива, заказал, получил. Руки тряслись, пока разворачивал. Там такая трубка, с одного конца прямо «головка», а с другого свой вставляешь и в нем чешешь бабку, если охотница найдется. Я попробовал сам за двоих, вроде какой эффект получался. А вот не с кем, а с кем можно было бы, все замужем за друзьями.

Но как-то в поликлинике я встретился с бывшей сослуживицей моей жены, лет так 55. Поговорили, я ее в гости пригласил, помянуть, раз уж тогда еще на поминках не была. Она пришла, я и сумел. Конечно, не показал, чем это я там ворочал, да она и не смотрела, все стонала, повизгивала, за шею обнимала.

Стала ко мне ходить. Придет, поговорим, а у нее руки все сильнее дрожат, губы облизывает, я знаю, что возбуждается. Потом начинает постель стелить и так это мне подставляться, чтобы я погладил. Ее муж совсем неласковый, ни до, ни после никак не потрогает, только себя удовлетворяет. А я трогаю, да еще как. Потом ухожу в ванну, помыться (а заодно и приборчик надеваю), а она с головой под одеяло прячется – чтобы я ее поискал, значит. Баловство, а мне с руки – не видит, с каким я подарком прихожу. Потом уж я ее оседлаю, да по полчаса не слезаю, пока она раз 5–7 не простонет. Так она и не знает про моего помощника.

Первое время она мне предлагала на ней жениться, она готова была в любой момент мужа бросить, но я не дал. Разница 20 лет у нас, я первый уйду, с кем она останется? Опять к мужу бежать? Она, правда, говорит, что после меня у нее никого не будет, но кто их, баб, знает. А потом свыклась, говорит: «Я у тебя любовница, это такое красивое слово, от «любовь» произошло». И так уже 3 года это длится. Муж у нее сутки через двое в ВОХРе служит, а она у меня до ночи, а летом и на ночь остается. Действительно, любовь, что ли?

А тут мы с другом решили прийти друг другу на помощь – я ему презерватив выписываю, а он через зятя – мне добавку. Потому что он долго не может, зато кончает, а я могу хоть всю ночь, но спермы уже нет. Так что скоро сравняемся в «весовых категориях», будем идти на рекорд, кто кого.

Конечно, жаль, что годков нам мало осталось, но что есть – еще пошумим, поживем».

Л.К., г. Тверь

Строители

«В нашей конторе все стены зеленые – просто тоска смертная. Я в ней уже 16 лет работаю, здесь и на пенсию вышла, а стены все те же. Девчонки губы кривят, когда впервые приходят, но что им, шалавам, нужно – только гулянки на уме. А я женщина степенная, дородная, да и лет мне многовато, вот и отношусь спокойно, хотя и взаправду никакого удовольствия.

Вот пришли к нам маляры – Петрович и Михалыч, – оба в возрасте, Михалыч с наколками, но степенные, правильные мужчины. Оба среднего роста, коренастые, солидные люди. Пьют в меру и только после работы, да и то, если я им поставлю. А как не поставить, когда они работают на совесть, как в прежние времена, матюками не кроют, поглядывают ласково. Конечно, в основном на шалав глядят, те все задом вертят – им-то все равно перед кем изгаляться, но маляры марку держат, не поддаются.

А я, как завхоз, вокруг них раза три на дню прохожу – не надо ли чего. Они так попросту, по-нашему, если что – ко мне. Я-то в мини не хожу, но все материальные дела на мне. Мне в мини ни по возрасту нельзя, ни по здоровью. Еще при Хрущеве травму получила, нога плохо срослась, хожу-переваливаюсь. Меня муж, Царствие ему небесное, ласково «уточкой» кликал, а когда серчал, то «хромоножкой».

Вот мы раз остались после работы, шалавы по домам разбежались да по хахалям, а Михалыч с Петровичем еще заканчивали. Мы усидели бутылочку, потом еще одну, Михалыч куда-то вышел, а Петрович стал со мной заигрывать – шутя, конечно. Кончились наши шутки на диване в директорском кабинете, я все в натуральном виде, а на Петровиче только майка. И так он меня оглаживает, так тетешкает, так баюкает, что я вся расплылась как шалава и только успеваю ему отвечать. Вот не думала, что такой мужчина солидный на ласку способен, мой муж, на что уж правильный был, а никогда меня не баловал. А этот и тут погладит, и там поцелует, где тронет, там все огнем горит. Я уж 2 раза забывалась, а он все наяривает, а к главному не переходит.

Я ему намекаю, к себе притискиваю, но он смеется, говорит, еще не наигрался. А потом все-таки я его на себя затащила, так он, как мой покойный, в полминуты управился. Даже жалко стало, что уже конец. Но он не отпускает, говорит, помойся да опять приходи, и платье не отдает. А мне уж приспичило, все-таки немолодая, так нагишом до кабинки добежала и обратно.

В кабинете темно, но диванчик-то я и на ощупь отыщу, где дроля лежит. Только к нему под бочок, он пару раз провел, где надо, опять все загорелось, он и оседлал. И так погнал, что я света белого не взвидела. Я раз забылась, второй, а он все наяривает. Я и третий раз, и еще, и еще, наверно, полчаса так изматывалась, а миленку все мало. Я уж и говорю: «Петрович, не надрывайся, сыта я (хотя, конечно, еще бы и еще наслаждалась)». Он смеется тихонько и продолжает. Такое со мной творил, что слава богу, что темно было, а то бы со стыда сгорела. А потом вдруг как зарычит, как задергается, я испугалась, что совсем помрет. А это он так забывается.

Ну, лежим мы, я ему пот со лба утираю, да что-то мне странным кажется. Сердце захолонуло, лампочку включаю, а это Михалыч. Ах, думаю, охальники, совсем за шалаву считают, как начала орать, а он лежит, глядит и усмехается. Потом потянул за руку и уложил рядышком. Я чего-то присмирела, а он снова как завел свою шарманку, так я и провалилась. И проваливаюсь, и проваливаюсь, сколько, уже и со счету сбилась, а когда опять в себя пришла, лежит рядом Петрович и гладит меня, и щупает.

Меня оторопь взяла, то ли примстилось, то ли враг морок наводит, а он усмехается и молчит. Наконец отстал он от меня, я кое-как оделась, сижу, Михалыч входит с бутылкой. Мы втроем вдарили, я к ним с вопросами, а они оба смеются и вдруг меня за грудь берут – каждый со своей стороны, – и так меня волной пробило, что я чуть опять не забылась. Ну что тут скажешь, провели они меня, шельмецы, как шалаву какую, но отказать им просто невозможно.

Потом такой бригадный подряд мы каждый день устраивали. Петрович нагладит вволю, потом быстренько опорожнит, Михалыч начинает, опять меняются, опять. А мне свет белый забывается, так все отлично. Потом ремонт кончился, стали ко мне в гости ходить, а то и жить кто останется на недельку-другую. И хотя я теперь сама себя шалавой считаю, свою бригаду никому не отдам, мужички мои при мне будут, пока смогу».

Е.М., г. Правдинск

Отвращение

«В моей истории нет «клубнички», но все же я хочу рассказать о своей жене.

Мы живем с ней уже 10 лет (у меня первый брак, у нее четвертый), живем очень хорошо. Полная душевная гармония, отличное взаимопонимание. Единственное, что для меня несколько омрачало нашу жизнь, это моя низкая потенция. Жене нужно было как минимум 3 раза в неделю, а я мог не чаще 1 раза в 10 дней. Как она выходила из положения, не знаю, но не изменила мне ни разу.

В 1997 году у нее нашли рак IV стадии с метастазами в горло, делали облучение и химиотерапию, потом она полтора года лежала в разных больницах с отитом (вследствие облучения), перестала действовать щитовидная железа (стала постоянно принимать гормоны), отказали слюнные железы (вынуждена постоянно смачивать рот).

В 1999 году был повторный курс по поводу рецидива, все изменения усилились.

Но самое ужасное, что у нее не только исчезло желание, но и появилось отвращение к половой жизни. Конечно, она всячески это скрывает, но я догадываюсь, да нет, просто вижу, каких усилий ей стоит согласиться на мои желания. Теперь наша половая жизнь стала протекать 1 раз в полтора месяца. Кроме того, жене стали неприятны мои выделения, теперь я надеваю презерватив еще до начала ласк. Да и что это за ласки – она сокращает их как только может, скорее заводит меня, я и приплываю через полминуты. Вот и все отношения.

При этом жена говорит, что сильно возбуждается, когда меня нет, когда представляет себе близость, когда видит какого-то красивого мужчину и т. д. Но как только появляется реальная возможность сношения, сразу появляется отвращение.

Всякие гормоны и витамины, пищевые добавки (какие ей можно, конечно) никакого эффекта не давали. Врачи отказывали ей в лечении, поскольку заявляли, что занимаются только импотенцией, но жена не сдавалась – в ней вообще открылись какие-то просто неисчерпаемые запасы энергии; она считает, что в эти последние годы нужно обратиться к Богу, а также оставить по себе хорошую память окружающим, в первую очередь – мне.

И вот 2 месяца назад она нашла сексолога, который сказал ей парадоксальную вещь – все проблемы не от недостатка гормонов, а от депрессии, которая неизбежна в ее состоянии. Мы обсудили этот поворот темы и пришли к выводу, что хуже не будет, врачу виднее, надо попробовать.

Через 2 недели жена сама сказала, что хочет меня. Правда, отношения были в презервативе, но зато ласки были подольше. Оргазма у нее не было, но назавтра было такое прекрасное настроение, что, казалось, вернулись дни здоровья. Через неделю опять все повторилось, а потом и вошло в привычку. И вот теперь разрушены последние барьеры, мешавшие нам быть единым целым, как и должны быть супруги. Вся наша жизнь стала гармоничной, жена перестала так часто, как раньше, задумываться над будущим, мы счастливы».

Иван Николаевич, г. М.

Лапочка

«Я замужем уже 8 лет, живем мы хорошо. Я очень люблю мужа, и хотя не испытываю оргазм, всегда иду навстречу его желаниям. Прошлой осенью муж уехал в командировку на 2 недели, я сильно скучала по нему. Однажды на работе задержалась с одним инженером, я ему рассказывала, как мы хорошо с мужем живем. А потом, даже сама не понимаю, как это случилось, я ему отдалась. Прямо там, в большой комнате, где стоят столы всех наших девушек.

Причем, что самое стыдное, я сама всего этого захотела, как никогда с мужем. Мне было так тоскливо без него, так томительно, что на какое-то мгновение я придумала, что это он со мной, а не другой. И я испытала оргазм.

Это было прекрасно и страшно. Мне вдруг показалось, что теперь я навсегда буду связана с этим мужчиной, который сделал меня счастливой, но я ведь не хочу его, я люблю только своего мужа. И я все тянула свое новое ощущение, тянула, потому что боялась того момента, когда придется посмотреть на этого случайного мужчину.

Но потом я быстро взяла себя в руки, сделал вид, что все так и было задумано, и ушла домой. Как я рыдала! Как мне было стыдно себя, как было жалко, что все ЭТО сделал не любимый муж, а какой-то случайный мужчина, которого мне в тот момент хотелось еще сильнее. Я просто не знала, куда деваться от самой себя. Приняла кучу таблеток, еле-еле заснула.

Потом на работе этот мужчина несколько раз пытался пригласить меня в гости, но я с ледяной улыбкой сказала, что один раз им попользовалась – и хватит. Он отстал.

Через 3 дня приехал муж и в тот же вечер, конечно, полез ко мне. Я была совсем не готова, боялась его, все двоилось в голове, то я с мужем, то на рабочем столе лежу… И вдруг все взорвалось внутри, был такой сильный оргазм, что мушки перед глазами, рыдания, я даже царапалась, хотя и пыталась сдержаться. Муж был просто без ума: столько лет ничего не было, а тут вдруг все получилось.

Это его так завело, что он почти тут же стал повторять это дело. И я опять завелась, ничего не вижу, ничего не понимаю, только одни ощущения. Но все-таки каким-то краешком ума я понимала, что вот это – совсем не то, что на работе было, какие-то другие ощущения. И от этого становилось еще лучше, потому что не было связано с моей изменой, а было делом моего любимого мужа, от которого я этого и ждала все эти годы.

И я так мужа полюбила, что просто с прежним не сравнить. Я и раньше без него жить не могла, а тут просто как одно и то же стали. И он стал таким лапочкой, таким хорошим, что просто никогда не видела.

А то, что было, я теперь про себя называю несчастным случаем на производстве. Но все-таки некоторая благодарность к тому мужчине у меня есть – он во мне что-то переменил, так что я сумела стать другой и отозваться на ласки мужа. Но больше со мной такое дело не пройдет, мне вполне хватает супружеского секса, а если муж опять в командировку уедет, я ни с кем не буду душу открывать, чтобы с тоски опять в чью-то постель не завалиться».

Нерасписанный

«В 97-м году мы с братьями и друзьями приехали из Мордовии в Истру, шабашить. Строили виллу фирмачу – 2 этажа, флигель, сауна, погреба и т. д. В последний день я сверзился с крыши, приземлился на пятую точку, там хрустнуло, все перед глазами поплыло. В больничке сказали, что перелом крестца. Ног я не чувствую до сих пор, хожу под себя, словом, домой не поехал, чтобы не быть обузой родителям.

Братьям наказал не выдавать, мол, уехал искать счастья, вот и все. А на самом деле я стал скитаться, ночевал где ни попадя, жрал все, от чего собаки отказывались. Вначале была тысяча долларов, что фирмач дал отступных, потом их украли, я совсем опустился. Ездил на тележке самодельной, просил ради Христа, но не пил, поскольку это у нас сроду не водилось. Потом прибился неподалеку сапожничать. Старухам валенки подшивал, старикам сапоги латал, много не брал. Конечно, модельную обувь не чинил – боязно испортить. Но кое-как поднялся, сколотил с доброхотами избушку-мастерскую, там же и ночевал.

За два года настрадался по женщинам, но вешаться абы на кого не мог, а портить жизнь какой хорошей – неловко, нехорошо. Да и как представлю себе, что со своей тележки к женщине тянусь – самого передергивает, словно я какая каракатица на нее взгромождаюсь.

Но потом зачастила ко мне женщина постарше, с соседней улочки, то с борщом, то с котлетками. Посидим, поговорим, я работаю, она убирается в избушке. День за днем – привык я к ней, поджидаю, даже суечусь. Одно время решал уехать, чтобы не попутаться, да раздумал чего-то.

В общем, через полгода я стал у нее жить нерасписанный, да и чего расписываться, если я не мужик, а недоразумение на колесиках. Спали вместе, спина к спине или она ко мне сзади прижималась. Потом она игры придумала – погладит, поцелует, повертит этим делом, глядь – что-то получается. Я, правда, ничего не чувствую, но вижу – торчит стручок, а она его оглаживает, глаза светятся.

Дальше – больше, как сядет на меня, так и мычит, глаза закатывает, елозит в удовольствие. А мне-то каково счастье – опять в мужики выбился, снова женщина от меня безумеет. Так я ее полюбил, что иногда даже вздрагиваю – а если бы я тогда все-таки уехал сдуру? Детей, правда, у нас не будет – это мне еще в больничке объяснили, но ведь живем, друг на дружку не надышимся. Я к жене и днем и ночью с лаской, а она и так и сяк вокруг меня вертится, то обнимет, то погладит, то поцелует. Вот и не знаешь, кому действительно живется – лбу здоровому или мне, инвалиду. Спасибо жене – из руин меня подняла и до себя возвысила».

Н.И., Московская обл.

Радиоактивный

«Мне 52 года, всегда был здоров, но после некоторых исследований год назад выставлен диагноз «рак толстой кишки», сделана операция, выведена колостома. Кто не знает – это кишку на животе выводят, а все что ниже – удаляют. Тут-то все выделяется, пахнет, мокнет, а главное – постоянно напоминает, что вот она, смертушка, всегда при мне.

Духом я упал, ниже некуда, хотел покончить с собой, но не решился – боязно, да и грех, а я в религию очень ударился. Потом была химиотерапия, облучение, словом, не до того, а потом привык. Вот только на жену взглянуть жалко: бабе 34, здоровая, всегда ко мне приставала, стоит пару дней ее не удовлетворить, а тут, мало того, что возни со мной невпроворот, да еще ей и не отрабатываю заботу. После того, как ножичком порезали, химию подавали, радиацией подействовали – висит что-то мелкое, а ни на что не годное.

Пойти по врачам я не мог – звонил, там цены кусачие. Что в клинике врачи советовали – что-то делал, что-то купить не мог, но ничего не помогало. Я опять в депрессию ударился, поскольку жену люблю, всегда хотел ее счастливой делать, на руках носил, пока не заболел.

Вот однажды ночью она ко мне прижалась, стала как кошка тереться, вся влажная, а я только колостому рукой прикрываю, чтобы ненароком не пошевелила, чтобы вонь не вылезла. А моя дорогая все ластится, бедро оседлала, грудью припадает. У меня, конечно, результат ноль, а она вдруг как вскрикнет, как в прежние ноченьки, да и рухнула мне на грудь. Я аж испугался: не принято у нас такое было, обычно я ее пару раз поглажу, оседлаю, минут 10 пашу, потом вместе доплываем. А тут непонятное поведение.

Утром она на работу, а я в раздумья, что можно почерпнуть на будущее. Вечерком, только детки уснули (8 и 4 года), я мою любезную разложил и принялся гладить, поцарапывать, щекотать, залазить, куда прежде и не заглядывал. Она вся раскинулась, воркует что-то, вся вспотела, а потом застонала, забилась – доплыла. Мне понравилось. Даже не думал, что глядеть на бабу в такой момент так уж приятно, почти как самому доплыть.

Так и пошло: детки в спальню, мы в постель, я так за дело берусь, что только успевай! Причем, конечно, каждый день, а не как раньше – 2 раза в неделю. Иной раз и мне что-то перепадает: как жена забьется, да еще меня за некоторое место к себе притиснет, то что-то внутри словно эхо отзывается: как когда-то было, еще до радиации.

По правде, я особого возбуждения уже и не чувствую, все-таки рак есть рак, тем более и подозрение на метастазы уже есть. Но пока живу, жену буду удовлетворять – ей в охотку, а я себя человеком чувствую, а не бесполезной вещью. Да и она за мной тщательно ходит, в чистоте держит. Словом, каждый по-своему любит».

Д.Г., Канский р-н

Умелая

«Мне 48 лет, а в кармане удостоверение инвалида войны. Конечно, не главной, а, как принято говорить, локальной, но от этого здоровья не прибавляется.

Когда я вышел из госпиталя в 1986 году, белый свет был немил: все время болела голова, обмороки, память как отшибло. Я жил один (детдомовский, а семья как-то не получилась, разошлись с женой через год), почти все время лежал в лежку, пенсия тогда была. Потом, как известно, перестройка и все прочее, пришлось крутиться. Работал на физических работах, много ездил. От баб отшатывался – помнил, как жена со мной обошлась (это отдельная сказка).

А потом как-то в поезде из Турции оказалось, что у меня талант: лег с челночницей, всю ночь ее ублаготворял, да так и не кончил. А уж она не только накончалась от пуза, но и всем подружкам раззвонила: и долго, и без риска беременеть, да и мужик (то есть я) ласковый. Так они меня потом в своей компании всегда держали, отовариваться помогали, деньгами ссужали, ревновали к другим страшно, а я их и ночами, и днями обслуживал по-мужски. Им ведь надо, а не с кем. А мне хоть бы что – стоит и стоит в любое время, как будто другого положения не знает.

Потом, когда уже году в 97-м стало все более-менее устаканиваться, меня одна, Клавка, увезла с собой в Камышин, стали там жить. У нее, между прочим, четверо детишек, а она без мужа. Но баба крепкая, все тянет на себе, даже меня на ноги поставила. Ну, то есть стал я кончать с нею. Правда, через час примерно, но бывало. Так еще одного мальчугашечку настрогали. Так и живем.

Но все-таки мне тяжело стало по часу скакать каждую ночь. Пошел я к доктору, а он говорит, что это последствия травмы. Да не то, что устаю, а то, что по часу. У нормальных мужиков не более 10 минут должно быть (а я уже не помню, как раньше было), а так – можно и копыта отбросить.

Я жене сказал, она засомневалась было, сама к врачу пошла, отнесла бутылку и торт, а он и ей говорит: «Если, мол, не хотите, чтобы муж раньше времени откинулся, сократите время постельных дел до 10–15 минут». И подарки не помогли.

Но Клавка и тут вытянула. На 2 недели уехала в Москву, что делала – не знаю, но приехала такая рукастая! Ложимся в постель, поиграемся, потешимся, она или на подходе, или уже приплыла. Я начинаю, а она таймер английский включает. Как 10 минут пройдет, он запикает, а она меня скидывает и начинает уже от себя ублажать. И так быстро получается – минута-две, не более. Да я думаю, она и мертвого раскочегарит – такая умелая. Вот так и приспособились: она довольна, я ублажился, здоровью не повредили.

К чему я все это? Да к тому, что баба наша все может, ей только волю не дают. А вот мужики только на пьянство и драку способны. Кто нас, дураков, в бой посылал? Кто сейчас мутит? То-то. А в нашем семейном «государстве» все так хорошо, что лучше просто не бывает. Ура вам, женщины!»

Семен Николаевич, г. Камышин

Детектив

«Мне 58 лет, вроде не старый, но из зрелого возраста уже вышел. Был женат, потом, аккурат к климаксу, разбежались, детей насмешили. Но уж совсем невмоготу стало вдвоем вечера коротать с бабкой. Дети разъехались, внуков нет, телевизор скучный, на секс не тянет. Чем заняться? Мы сначала лаялись, а потом решили жить каждый по-своему.

Ну, про жену не буду, а я вот прожил 6 лет один, стал от женщин отвыкать, хотя некоторые удочку закидывали. Но желание у меня всегда было невысокое, а тут как вспомню последние годы с бабкой, вздрогну – и в сторону. Правда, соседка чуть не подловила, все про жизнь расспрашивала, сочувствовала, я уже размякать стал, но потом вовремя спохватился.

И вот чуть более года назад сижу я дома, никого не трогаю. Звонок в дверь, я открываю, мне бояться нечего. Влетает баба с пистолетом, меня в сторону кидает, сама с визгом мчится в комнату, потом на кухню, потом все остальное обшаривает. А у меня и нет никого, и уже неделю не было. Я поднялся, хотел ей врезать, но рука не поднялась: хоть и не очень-то молодая, но красивая, а тут еще глаза горят, грудь ходуном ходит… А она с вопросами, с криками, а потом и со слезами.

Ну чистое детство: ей кто-то по телефону наплел, что ее муж с любовницей по такому-то адресу (по моему, то есть) в данный момент ей рога наставляют. Она мужнин газовик схватила и прилетела, чтобы раз и навсегда… и все такое прочее. Я ей, конечно же, посочувствовал, чаем угостил, мы поговорили, она опять плакать взялась, я ее утешать, да и наутешался: в постели да голышом.

Я в удивлении, она в восторге. Хотя уж и не знаю, чем тут восторгаться, но ей понравилось. Стала ко мне ходить, хотя я никто и звать меня никак – работаю на заводе, делаю, что придется. А она за шикарным мужчиной, да и сама не промах. Но раз уж понравился, я не против.

И так мы с ней забавлялись полгода, а потом ко мне ее муж заявился. Пришел с двумя мордоворотами, те дверь чуть не снесли, а этот, руки в карманы, квартирку обошел, губу пожевал и спрашивает: где, мол, такой-то? Я и отвечаю: мол, я это… У него глаза на лоб, потом смеяться стал, потом слезы вытер платочком, объяснил, что шел убивать любовника, а раз это я, то на меня зла не держит, а наоборот, готов подкидывать денежек, если я его жену удержу около себя подольше. А то она, мол, гуляла и гуляет, а с кем – ему не нравится, могут подсидеть. А я безвредный.

Я, конечно, от денег отказался, а про то, что душой к ней прикипел, сказал. Он опять посмеялся, да и ушел.

Потом мы с моей дамой сердца все это обсудили, она сказала, чтобы я не брал в голову, она все устроит. Правда, с тех пор стала какая-то более быстрая, активная, даже злая в постели. И пистолет под подушку кладет. А знаете, для чего? Не угадали: для меня. Когда в первый раз у нас с ней произошло, я так взъярился именно от пистолета. Не испугался, нет, но что-то такое внутри щелкнуло, я просто взлетел, потому и смог. И теперь, стоит ей пистолет вынуть, я тут же готов. Вот закавыка какая: без пистолета гораздо хуже получается.

Ну, куда дальше дело зайдет – неизвестно, но мне такая жизнь нравится: с шикарной женщиной и при пистолете, крутом муже и с риском для жизни. Детектив!»

Валерий К., г. Москва

Глухая

«Я глухая. К этому притерпелась, вполне понимаю, что говорят, сама с грехом пополам могу кое-что сказать, а уж со своими – вообще нет проблем объясниться.

Была замужем два раза, оба удачно – по сыну рожала. Сейчас опять вдова, думала, так уже и останусь – лет мне уже 49.

Четыре года назад, когда еще был жив мой второй муж, он мне как-то все пытался объяснить, что такое – «активная женщина». Он вообще был дока по женской части, до меня баб имел видимо-невидимо, но когда на мне женился, то остепенился, только временами жалел, что его гульба кончилась.

Но я все, что положено, делала ему, не отказывала. Собственно, дело нехитрое само по себе, только вовремя все надо сделать. Но он обычно был недоволен, показывал, что я его не удовлетворяю, а в чем дело – не мог объяснить. Потом умер, так и осталось все необъясненное.

А год назад у меня мужчина появился, не глухой. Мы с ним познакомились в электричке, когда на дачу ехали. Дачи почти рядом, только он там работал, при насосе, поскольку река от поселка далеко, вот и подают насосом воду вверх. Уж как мы с ним объяснились – отдельный разговор, потому что он все думал, я просто молчаливая, я ведь по губам все читаю, а только не говорю. Но разобрались, он мне понравился тем, что просто все так принял, а то некоторые даже брезгуют с немыми общаться, как будто это заразно.

Он меня все к себе приглашал, в насосную, я и стала ходить – ведь безмужняя, никто не стесняет. Там и любовь получилась, а как же без этого, он же мужик. А я как обычно сделала все вовремя, поднялась. А он как лежал, так и лежит, смотрит, но молчит. Опять старая история поднялась – мол, не активная я. Да что этим мужикам надо?! Получил, чего хотел, а все недоволен. Но встречаться мы с ним продолжили, потому что и без постели было чем нас связать.

Потом он меня пригласил, сказал, что насос будет гонять после ремонта, чтобы я не пугалась – там даже пол дрожит. А мне чего пугаться – он же не боится.

Пришла я, мы, как всегда, поели, выпили, легли. А лежанка у него в сарайчике аккурат над насосом, на настиле. И вот легли, я чувствую, вся спина дрожит, вибрирует. Объяснить тем, кто слышит, невозможно, я уже пробовала, но им непонятно, что такое вибрация без звука. А у меня внутри так сладко все заныло, стало дрожать под ложечкой, по всему телу дрожь, словно я говорю, но только в тысячу раз сильнее. И вдруг – как провалилась, просто упала в глубочайшую яму без света, без тьмы, нет меня – и все тут.

Потом пришла в себя, мой дорогой меня обнимает, целует, втолковывает, что именно этого он и ждал от меня – чтобы я себя потеряла. А мне как-то страшновато стало: вдруг так и вообще потеряюсь? Но так приятно было, что и еще раз получилось тут же.

Я, конечно, про насос объяснила, он удивился, но сказал, что теперь его вообще выключать не будет. Потом я уже так научилась всем телом ту вибрацию вспоминать, что и насос стал не нужен, а потом уже не могла себе представить, что когда-то у меня ТАКОГО не было.

И вот уже год мы встречаемся – то с насосом, то без него. А иногда, если давно не виделись, я ночью просто вспомню, как он вибрировал – и сама удовлетворяюсь, даже не прикасаясь к себе. Наверно, опять замуж выйду, чтобы почаще все это бывало, а то как-то пусто стало одной спать».

Екатерина, Краснодарский край

Радикулитчик

«Я живу в Москве, хотя сам из Орла. Так до конца и не стал москвичом, хотя живу здесь уже более 30 лет. А теперь, когда переселился из центра в Жулебино, вообще стало как-то невмоготу. Жена умерла 6 лет назад, а мне в мои «за 60» найти женщину очень непросто. Да и не умею я с ними заигрывать. Так бобылем и коротаю дни. Хотя порой очень даже ничего себя чувствую.

Вот прихватил меня радикулит, я скрючился, вызвал врача, пришла молоденькая девчонка, прописала уколы и убежала. И стала ходить сестра – лет под 50, большая, основательная. Придет, уколет, прижмет ваткой покрепче, постоит полминуты. Говорит, что это чтобы лучше рассасывалось. А у меня странное дело – как прижмет, так член расти начинает. Я его осаживаю мысленно, а он все растет. Я даже не могу встать потом нормально, потому что сразу все видно будет. Так на полусогнутых и вскакиваю, когда сестра уже к двери идет.

А на четвертый день она так без затей руку просунула и говорит: «Ага, подрос маленько!». Я просто обалдел, даже отбросить руку не мог. А она тискать стала, задышала, а там уже и моя рука полезла куда надо, словом, что-то пошло. Да только я неловко повернулся – и прострел в поясницу! Я обмяк, а сестра меня на спину завалила, гляжу – а все стоит, родной. И тут началось, словно в бурю попал.

Обрисовывать не буду, не то воспитание, но я просто удивлялся и на себя – как молодой, и на нее – такая возбужденная. А уж как двигалась, как летала и надо мной, и подо мной, словно в ней не 80 кг, а 45. Причем, я уже и забыл про радикулит, она меня как-то так двигала, что мне и напрягаться не приходилось. И я, хоть и захвачен был всем этим делом, но не переставал удивляться, какая она страстная и подвижная, хотя и большая. Я со своей женой привык, что раз большая, значит, толстая и ленивая, а тут – как сексуальный метеор. И все обо мне заботится – и так потрет, и эдак положит, чтобы удобнее было. Потом все-таки стал я уставать, а она вся исстоналась и искричалась, словно под пыткой.

Ну, потом мы поговорили, так мирно и тихо, и стала она ко мне уже на других правах ходить. А потом и вовсе перебралась жить. Правда, спим мы с ней на полу, потому что у нее тоже радикулит бывает, а от секса она отказываться не хочет ни на день. Хоть потрогаться, но желает обязательно.

А по выходным мы один день посвящаем сексу – почти весь день делаем то то, то это, а к вечеру так навозбуждаемся, что и взгляда моего бывает достаточно, чтобы моя родненькая опять застонала. А потом и у меня удовлетворение наступает от ее забот.

Вот так и живем – на работе думаем о доме да о сексе. Я таким и в молодости не был – всегда что-то ограничивало. А сейчас одно ограничение – сил не так много, как в молодости. А все остальное или мне позволено или у меня просится. А наше Жулебино мы неприлично переделали, потому что оно у нас теперь именно с сексом связано».

Г.А., г. Москва

Кастрированный

«Когда я попал в аварию, то, помню, последняя мысль была – только бы не выжить! Потому что насмотрелся на соседа, которого из его «Волги» вынули, еще когда я пацаном был. Сосед всю жизнь потом на тележке ездил, поскольку машина ему больше не была положена. А как его жена била! А что с ним во дворе детишки вытворяли… Словом, что угодно, только не это.

Я, очнувшись в палате, был разочарован тем, что остался жив. Правда, чувствую, ноги двигаются, руки шевелятся – значит, все хорошо, просто сознание потерял…

Но тут доктор пришел и все поставил на свои места. Я сначала не поверил, но проверить-то ничего не стоило – рукой ткнул, а члена НЕТ! Говорят, только то меня и спасло, что я этим местом зацепился, а то бы просто под свою машину попал – и все. А по мне, так лучше бы – все, а то молодой, а хуже старика.

Пришить протез мне советовали, но я не хотел – поговорил с теми, у кого есть, они рассказали, что кроме морального удовлетворения, больше никакого не испытывают. Вот так и ушел из больницы: внизу только дырочка, да остатки мошонки, что собрать сумели.

Конечно, с девушкой рассорился, вернее, просто от нее избавился – не хотел жалости. Полгода был вообще в депрессии, потом в работу втянулся – я директор по развитию в рекламном агентстве.

Потом еще полгода прошло, я никому ничего не говорил, но такой слушок прошел, что я чуть ли не гомик, потому что девушек нет. Так я пару раз вызвал соответствующих девиц, которым все равно, за что деньги платят. Я с ними пройдусь перед нашими, потом в ресторан, потом ко мне – и спать… Такая гадость, а надо.

Во второй раз приехала девица молоденькая, которую где угодно можно представить, только не в борделе. Мы с ней поели, поболтали, потом я ее спать уложил, а сам пошел на кухню, пить. А что еще делать? Тут она приходит, опять стали болтать, она все норовит отработать гонорар, а я ее отпихиваю. Потом объяснил, что болен, а она не забеспокоилась.

Я подумал, что нужно ее отвлечь и стал массировать, гладить, ласкать. Тут она так разомлела, что я возбудился, как раньше. А нечем!.. Потом она кончила, а мне так томно стало, словно это я кончил. Я и засек это ощущение.

Потом мы с ней стали встречаться уже не напоказ, и каждый раз все то же: я ее довожу, а кончаем вместе. Потом стали вместе жить, а полгода как поженились. Мне друзья говорят, что она воспользовалась моей сексуальностью, а сами не знают, что у нас происходит, и вообще – что со мной. Так что я не обращаю внимания.

И, вы знаете, – я счастлив! Странно, но жену совсем не ревную к тому, чем она 2 года занималась. Наверно, потому, что то, что мы с ней делаем, у нее никогда раньше не было. Так что теперь вопрос только о детях, но я это уже разведываю…»

Сергей, г. Владимир

Карга

«Я – старая карга. Хотя мне всего 51, я часто слышу эту кличку от своих студентов в коридоре. Конечно, если они меня не видят. Но я не обижаюсь, а просто запоминаю, кто что сказал. А уж потом мы повстречаемся на зачете, экзамене…

Особенно я не переношу, когда смеются над моим башмачком. У меня из-за последствий полиомиелита укорочена левая нога – вот и ношу ортопедическую обувь. Но все равно кульгаю по коридорам, как пьяный матрос в качку.

Институт – мой дом, потому что настоящего дома нет. Живу одна, хозяйствовать не люблю, за модой не гонюсь. Засиживаюсь на отработках, приезжаю домой – в ванну и спать.

Вот так я пришла однажды домой, а дверь открыта. Я подумала, что ЖЭК вскрыл – небось ванна засорилась и залила соседей. И вошла. И как получила по голове – так и упала.

Тут свет зажегся, смутно вижу – какой-то парень мечется по коридору, то в комнату, то на кухню, все что-то хватает, кидает, а уж матерится! Понятно, ворюга. Я его стала за ноги хватать, а он почувствовал, что вырваться не может, и стал меня с размаху бить по ноге. Как футболист прямо! Да только стучал он все время по ортопедическому башмаку, а у того пятка такая, что за сто лет не сносить. Словом, я его завалила в конце концов.

Мы оба валяемся на полу, дышим тяжко, смотрим друг на друга с ненавистью, и вдруг он на меня кидается, сует руки под юбку, рвет белье… У меня сердце зашлось, я просто без сил оказалась, обмякла, а в голове только мысль, что это очень похоже на скверный анекдот.

В общем, он меня изнасиловал, хотя, кажется, ему этого хотелось еще меньше, чем мне. Потом в ванну пошел, на кухню, что-то поел, вернулся – а я все лежу, противно мне двигаться. Но холодно стало, а на мне только ботинки, я и пошла в кухню. Вор как увидел меня, аж в лице переменился, подавился куском, залепетал, что не знал, что я инвалид.

Тут я ему по морде и надавала, а потом уже сама завалила на пол. Он не очень-то хотел, но я его тискала, а он молодой, так что все получилось. Потом я дверь все-таки заперла, а воришке объяснила, что ему теперь свое преступление придется отрабатывать, как в кино – своим телом.

А он оказался и трусом, и внушаемым. Сам мне паспорт отдал, сам во вкус вошел, не отреагировал, даже когда я совсем голенькая оказалась.

Я его до утра напрягала, а когда уходила (он еще в постели оставался), издали паспортом помахала и попросила, чтобы к вечеру он чего-нибудь приготовил. И он действительно приготовил ужин. Ночь опять трудился, утром в щечку поцеловал на прощание…

И, как ни смешно, мы с ним так живем уже второй год. Он ровно в два раза меня моложе, смотрит на меня как на мать, но сексом занимается очень активно. Хотя иной раз мне кажется, что именно возраст и «образ матери» его и заводят.

И я к нему привязалась, хотя порой извожу, как своих студентов. Но он все терпит, сам уже не уходит. Что со мной происходит – не понимаю, но чувствую, что меняюсь постепенно. И на работе другая стала, и домой тянет. Теперь боюсь, что мой вор меня бросит, и я опять буду выть на голые стены. Но пока, может быть, даже счастлива, как может быть счастлива пятидесятилетняя инвалидка без детей и без видов на будущее… Но пока живу – и надеюсь!»

Лина, г. Новосибирск

Сиделка

«Быть домохозяйкой – тяжкий труд. Это все знают, но от этого не легче. Весь день на ногах, а с утра начинай сначала – никаких следов от вчерашних усилий просто нет. Ну ладно, если бы это ценилось хоть словом, хоть деньгами, но мой муж и благодарности не выдаст, и зарабатывает столько, что мы до сих пор детей завести боимся.

В конце концов я решила, что лучше из дома выйти, чем в нем все время тухнуть – и расклеила в округе объявления, что готова сидеть днем с лежачим больным. Народу звонило уйма, а я всем говорила, что еще не закончила контракт с предыдущим пациентом. Что-то меня удерживало от следующего шага.

Но потом взяла первый попавшийся телефон, позвонила, пришла – это на соседней улице. Там мужчина лежит с переломом позвоночника, за ним жена ухаживает, сын из Америки им деньги шлет, но она все-таки работает, интерьерами занимается.

Вот я и впряглась – то же, что дома, но за деньги. И неплохие деньги. И еще мне понравилось с пациентом разговаривать. Он больше ничего не может, а говорит красиво. Все рассказывал, как красиво в разных странах – он весь свет объездил. Еще о работе, потом о жене, вообще о женщинах, ну и так далее. И я заметила, что, когда ему памперсы меняю после таких рассказов, у него эрекция чаще бывает и тверже. А вообще, он над этим делом не властен, что когда хочет, тогда и приходит – и уходит так же.

И вот однажды, я невыспавшаяся была, издерганная какая-то, мне вдруг так его приголубить захотелось. Он лежит весь в моче, ноги худющие, а член торчит всему наперекор! Я щекой на живот ему легла, что-то бормочу, а он замолчал, в потолок смотрит и гладит меня по волосам.

Так я стала его любовницей. Мы почти все время проводили в позе наездницы. Вызвать эрекцию труда не составляет: потереть покрепче, да прижать пожестче. А потом я взбиралась наверх, и он опять рассказывал, что-то вспоминал, а между делом ласкал меня, а я его обнимала.

И то ли он волшебник, то ли я себе навнушала, но как только сяду на него – сразу вся плыву, больше ничего не надо, словно полночи сексом занималась. И он тоже балдеет, словно что-то чувствует (хотя с самого начала мне его жена объяснила, что у него чувствительность вообще отсутствует, а все, что происходит, – чистой воды рефлексы). А мне все равно.

Так это длится уже полгода, а что будет дальше, я просто боюсь загадывать. Он мне предлагает развестись, пожениться и уехать в Америку к сыну. Но я еще не готова. Хотя все больше его дом делаю игрушкой, а на своем крест ставлю. Даже муж замечать стал. Но что бог ни делает, все к лучшему. Пока плыву по течению, дальше судьба вывезет.

Вот уж не думала, что лежачий, да еще в таком положении, меня присушит. Вроде трезвая была, а теперь как пьяная хожу, ничего в этой жизни не понимаю».

С.П-а, г. Екатеринбург

Вездеход

«Я стала что-то чувствовать в постели только после климакса. Правда, он у меня был ранний, начался ровно в 50. До того я и с мужем жила, и другие мужчины бывали, но все одно: до постели очень приятно, а как взгромоздится на меня, так все пропадает, только смутное ощущение, что что-то мимо проходит.

Я даже и не переживала по этому поводу – ну не дал бог, так не вешаться же. Но все равно завидно было, как подруги (особенно в молодости) рассказывали и даже показывали, как им сладко бывает.

А пришло это ко мне очень смешным образом. Я замуж вышла в 18, в 20 родила первый раз, а дочка в меня пошла – тоже выскочила в 19, правда, родила только в 26 (она то училась, то зарабатывала). И вот я стала бабкой в 46 лет, но не печалилась, потому что внучок очень приятный, ласковый, смирный.

Но смирный или нет, а все равно ребенок. Однажды нам с дедом его подкинули, а сами ушли в гости. А день не задался с самого начала, я все злилась, что-то переживала, но внутри как струнка натянутая была. Соседи сверху что-то сверлят, звук как у стоматолога. Внук включил телевизор, там стрельба идет. Я впервые надела боди, а оно мне тесновато, все время какое-то неудобство в теле. Курица подгорает, а тут муж заявился на кухню и обжимать меня взялся. Мне это никак, а ему приятно, вот я и не против никогда, а тут и хочется освободиться, и жаль его обижать, он очень щепетильный насчет своего мужского желания.

И вот я так мечусь по дому, раздражение внутри, словно вот-вот взорвусь. Ну, думаю, надо дать себе перерыв, – и просто падаю в кресло. А там внучек машинку оставил – космический вездеход! И я всей массой на него. А машинка с загогулинами разными, и как-то они все прошлись по моим тайным местам, словно созданы друг для друга – и такая пошла волна по телу, о которой мне и рассказывали подруги.

Я вся обмякла, просто квашней расползлась, а внутри все ровными строчками бьет, как из пулемета: сожмет – отпустит, сожмет – отпустит… Минуты 3 продолжалось, потом постепенно ушло. А я как в забытьи, в душе птички поют, хочется кого-то просто задушить от счастья.

Я так аккуратно пошла на кухню, выключила курицу. Потом внуку дала мороженое и включила видик. Потом зашла в комнату, где муж газеткой баловался и дверь закрыла. И как брошусь на него! Вот он испугался, а я просто не могу от него отцепиться, хватаю его, с себя одежду рву. Он тут же и сдался, сам засопел, руки в ход пустил. И такое началось!

Я, правда, не все помню или смутно, но муж говорил такое, что мне писать стыдно, но думать сладко. И кричала, и его оседлала, и ласки делала, как в том фильме, и его склоняла… Словом, сплошной разврат. А я была просто без ума – и слава богу, а то бы и не сумела все это сделать.

А когда потом пришла в себя, то лежу и думаю – и чего это я полжизни мимо пропустила? Надо наверстывать… И так мы с мужем теперь наверстываем, что небу жарко и соседи в стенку стучат. А нам все равно, как вечер, так я переодеваюсь в особый халат и начинаю приставать, а он сначала делает вид, что не хочет, ну совсем не желает. А потом постепенно сдается, закипает и бросается. До полуночи возимся и только потом засыпаем. Так уже второй год тянется.

Я только одной подружке рассказала, что приключилось, она посмеялась насчет волшебной машинки, говорит, просто миг такой настал, что все совпало, вот она и пригодилась. А по мне все равно, хоть мясорубка, лишь бы ТАК пробудило.

И я думаю: если так все сложилось, что я думала совсем о другом, а вернее, ни о чем просто думать не могла, то, наверно, всю жизнь не так к сексу подходила – головой, а не телом. А на самом деле, секс везде, раз уж и от детской машинки можно удовольствие получить. Только на этот секс надо быть настроенной или, наоборот, от всего отрешиться, чтобы голова была пустая».

Евгения, г. Серпухов

Чехарда с ерундой

«Говорят, что у шоферов рано наступает импотенция – от постоянного сидения за рулем. Ну, это у кого как. Мне 62 года, а я все могу, даже завидуют. А случаи бывают самые разные, потому что все время с людьми встречаешься, с самыми разными. Я и раньше на такси работал, и сейчас «бомблю». Мог бы уже книжку написать, какие происшествия бывают, какие чудаки встречаются. А уж чудачки!..

Из-за этого я с женой развелся, года мне 51 было, – занес заразу, а она не простила. А я до сих пор не знаю, от кого именно – весна была, урожайное время.

Правда, последний год я стал как-то спокойнее смотреть, если дамочка мне глазки строит, а потом уходит нетронутая. Потому что раньше за такую подержаться было для меня почти охотничьим интересом. Конечно, большее позволяли далеко не многие, но потрогать можно практически любую, а многие даже задерживались чуть-чуть, чтобы потискаться. Но я думаю, что это не столько возраст, сколько взгляды у меня изменились – такая доступность, что даже неохота.

Но вот тем летом случился случай. Ко мне вечерком села девчонка. Я сначала думал, бомжиха, не хотел останавливаться, но она чуть не под колеса кинулась. Грязная, чем-то заляпана, но без запаха, а это первый признак бомжа. И еще двигается как-то бочком, угловато.

Села и плачет тихонько, но ничего не говорит. Я тоже сначала молчал, потом стал разговаривать, а она только вздрагивает. Ну, я плюнул, чего в душу лезть, и тут она стала рассказывать. Оказалось, ее изнасиловали – ну, не диво. Другое дело, что она инвалид, а насильник – ее врач-ортопед. То он ее в упор не видел, пока корсеты ей кроил (а это уже лет 10), а тут вдруг приметил, и когда она очередное изделие примеряла, использовал в личных целях.

Причем, старый ведь уже – лет 60, а туда же. А ей, между прочим, только-только 18 исполнилось. Вот теперь едет домой, а что дальше делать – не знает.

Мне, конечно, по барабану, но жалко стало. Мы с ней в кафе заехали, сели плотно, до ночи беседовали. Как-то я влез во все ее проблемы, словно с дочкой беседовали. Хотя у меня только сын 34 лет.

Потом я ее домой отвез, но не успел и до своего доехать, как она мне на мобильник звонит – дядя Коля, забери меня, родители убивают. Оказалось, они сразу просекли, что тут сексом пахло, ничего слушать не захотели, побили, выгнать хотели из дома. Я, как дурак, приехал, девочку к себе отвез, стали вместе жить. Не было печали!

Мы с ней спали порознь, она на свою работу бегала, я выезжал бомбить, но через 3 недели переспали, я не сдержался. Правда, было как-то странно: я к ней, как к дочке, и вдруг… Но это бывало очень редко, а потом, конечно, по закону подлости, она беременной оказалась, помучились, но решили рожать. Еще довесок. Я уж и про баб думать перестал, сил не хватает, а работать нужно еще больше – траты все время. А девочку я не трогаю, она и впрямь как дочка с внуком. Правда, иногда привожу женщин домой, она посопит в уголке, но молчит.

Иногда, раз в месяц, мы с ней любовью занимаемся, но все остальное я, как обычно, на стороне добираю. А всем знакомым, и женщинам, если с собой привожу, ее именно как дочку представляю. Хотя мы собираемся пожениться, чтобы, если что, она квартиру получила с мальчиком.

В общем, какая-то чехарда с ерундой получается. А мне даже интересно под закат в такую угодить».

И.К., г. Москва

Уступчивая

«Нам с мужем по 64 года. Прожили вместе с 21 года, трое детей, четверо внуков. Муж всю жизнь был в постели исправен, но не слишком активен. Если я его поддержу – все отлично, а если мне не очень хочется, он сразу отстанет.

Мне это даже по сердцу было, потому что мужчина он видный, бабы вокруг него бывали очень даже видные. Но ему никто не был особенно нужен, а может, боялся. Да и я ему особо отдохнуть не давала, меня этому еще мама научила, когда я в невестах ходила. Тогда ведь проще было, мама могла научить, что нужно с мужем делать, не то, что сейчас, – замуж выходят все зная и умея, а потом семья распадается. Вот мама мне и сказала: муж должен всегда быть слегка утомленный, чтобы на сторону уже не захотел, а дома еще мог бы.

Уже лет 5–6 он стал и вовсе заторможенный, климакс и все такое. Правда, видно, что устает на работе, да и мне стало не до того, тоже ведь постарела. Но хоть раз в неделю его склоняю. Не всегда хочется, но мамин наказ твердо помню.

Но вот незадача – порой так хочется, хоть на сторону иди, потому что муж старается, а не может. А другой раз мне неохота, но муж как-то так себя ведет, что ясно – ему надо, вот и ложусь с ним. Вот я и решила это дело на контроль поставить. Пошла к одной бабушке, она мне травки дала и корешки, чтобы я заваривала. Я стала это делать и мужа поить. Целый месяц давала, конечно, не говоря, от чего, а просто – для улучшения здоровья. Сначала его не брало, но на втором месяце вдруг как прорвало – все хочет и хочет. Я уж ему дозу снизила, немного успокаивала в постели, но чуть ни через день он ко мне приставал. Даже стал не такой, как всегда – более напористый, что ли. Мне нравится, а он уж старается!..

И вдруг я у него в портфеле, в малом карманчике нахожу фото: он с девицей под ручку. Ей лет 26–28, и сразу видно – спят вместе. Я это всегда вижу сразу, да это и не спрячешь. Ну, конечно, скандал, он и раскололся. Она его месяц назад подцепила, спят они на работе – офисы их компаний на соседних этажах. А что они там вытворяли – я уж не знала, злиться мне или завидовать.

Ну, думаю, я тебе покажу – и тут же его в постель тяну. Сделали с ним любовь, я с него напряжение снимаю, а он еще тянется. Стал объяснять, что хочет, я раззадорилась. И тут такое началось… Да и не только в этот вечер. С этого дня я мужа заводила каждый день, опять стала его травками поить, словом, обострение молодости.

А еще через 2 месяца вдруг узнаю, что он ВСЕ ЕЩЕ ПРОДОЛЖАЕТ встречаться с той девицей! Я так и упала – откуда у него силы?! Опять скандал – он стал описывать, что у них там происходит, я вижу – тут, конечно, не устоишь. Да и я опять завелась. Утром пришла в себя – стала думать, что творится.

Я мужа пою травами – он возбуждается. Я его не удовлетворяю – он заводит девицу. От этого он заводится еще больше и возбуждает меня. Я его удовлетворяю – и он опять идет к девице, а потом опять ко мне, хоть я ему уже и не даю отвар. Неважно, с чего началось, а теперь замкнутый круг получился. А главное – мне нравится, если бы не девица. Но без нее никак, придется мириться с ее присутствием.

Словом, на той же неделе мы познакомились – кстати, ничего оказалась девушка, приличная, сразу поняла, где чье место. Разобрались, распределились, так и живем. Очень даже неплохо получается, хотя иногда я думаю, что, вот, упустила мужика, дала ему слабину, а теперь и не удержишь. Надежда на возраст, хотя и самой теперь без этого дела скучно».

Алла Матвеевна, г. Ижевск

Консьержка

«Когда мне стукнуло 45, я сказала себе: «Хватит в девках ходить, пора ставить ловушки». Ловушки, конечно, на мужиков, а именно ловушки – потому что я ведь инвалид: в 11 лет упала с качелей, и так неудачно – прямо позвоночником об кирпич. Ходить хожу, но с трудом, с пузырем не все ладно, да и вообще – не невеста.

Вот так промаялась одна, или почти одна: сначала с родителями, потом с мамой, бывали мужчины на один-два раза, но не удерживались – и я их понимаю. Но мне-то ведь своего навек хочется, а не так, чтобы пришел-ушел. А где взять?

Я два года работаю консьержкой, а попросту – дежурю в подъезде у небедных людей. Насмотрелась, как они туда-сюда шастают, как то богатеют, то вдруг выезжают, продавая квартиру, – жрать нечего. Ну, тут уж у каждого своя судьба. А у меня – моя.

Одно время повадился со мной лясы точить мужчина из жильцов – правда, не такой богатый, как остальные. Я так поняла, что он из последних сил купил квартиру в этом доме, тянулся за всеми. Пару раз даже был у нас секс по-быстрому, прямо моей клетушке. Но он все какой-то был задумчивый, я его и так, и сяк, а он с трудом мог. Потом время прошло, я его почти забыла.

Вдруг он однажды приезжает, как бы просто поболтать, а с ним приятель. Слово за слово, пригласили меня (!) пообедать. Я и не отказалась. Машина – шик, с шофером. Погуляли. На ночь к приятелю поехали, а там я с ним в постели оказалась. Да и ясно было, что не просто так меня кормят-поят, я готова была. Пришлось, правда, помучиться – дохляк, а не мужик, но выбирать не приходилось.

Разъехались утром, он мне денежек подкинул, я не отказалась. Потом так и пошло – он за мной приезжает, в ресторан, на ночь, деньги, домой. Я было пригорюнилась, а потом думаю, а чего – был бы муж, тоже бы деньги давал – практически за то же самое.

Потом еще один приятель у меня образовался – тоже из их компании. Потом и первый у меня стал бывать. Я подумала и поняла – все они хлипкие, но с выкрутасами – вот я им и пришлась по душе – без претензий, но могу хорошо сделать, что им нужно. Хотя мне кажется, что ничего особенно я и не делала.

Так мы общались больше года, я уже им целое расписание составила, потому что они постепенно стали во вкус входить. Мне, правда, кроме денег, никакого дохода, но и это приятно. А потом вдруг один женился, второй, осталась я почти без заработка. Правда, и так уже прибарахлилась.

Потом последний мой клиент из этой компании уехал в Америку. Я опять одна осталась. Правда, работать уже не стала, потому что замужем. Не ждали? Я и сама не ожидала, но было так, что всего через месяц после того, как в первый раз в ресторан съездила, я сошлась с водителем самого первого моего клиента. Тоже судьба его не баловала, так что он к моему занятию спокойно отнесся, а официально мы поженились через полгода. Живем очень хорошо, ласково, жаль только, что детей уже поздно иметь. А так, я считаю, в конце концов мне судьба улыбнулась».

Татьяна, г. СПб.

Солдатка

«Я невинность потерял в армии, уже перед самым дембелем. Нас шестерых отрядили на маленькую такую строечку, для полковника, и мы там стены клали и штукатурили. Хотя и не стройбат. И уже к концу первого дня пришла девица и села метрах в десяти на травку.

Конечно, мы все молоденькие, стали с ней словами заигрывать, а она нам отвечала. И один наш с ней пошел как бы проводить за водичкой. А через полчаса возвращается, весь сияет, а девушка жмурится, как кошка после блюдца сметаны.

Ну, мы позавидовали, во всяком случае, лично я – понятно же, что ему что-то там обломилось. А он так прямо и сказал, что было, но мы не очень поверили – на его месте каждый бы соврал.

А девушка все сидит, травинки перебирает. Тут мой друг, Дмитрий, тоже к ней подошел, стал всякую ерунду спрашивать, а она так спокойно говорит, мол, проводи меня за водичкой. И они ушли. Мы все работу побросали, стали обсуждать, даже смеялись над тем, который был первый. А он говорит – все равно я раньше всех сообразил, чего она тут сидит. Тут парочка возвращается, и так видно, что обоим сладкого досталось. Дима просто сел под кладку, отдыхает, а девушка на своем местечке устроилась, платье веером раскинула.

Дима и говорит – она сказала, что со всеми готова, только по очереди. Сходите, ребята, там у нее сарайчик готов.

Мы все просто обалдели, а он так ухмыляется – и заодно в шейку ее поцелуйте, от меня…

Мы поговорили, и пошел сначала один, а через минут 20 я. Она идет, как ни в чем ни бывало, за руку меня держит, что-то напевает, а у меня все в полном порядке, готов, то есть. И правда, дошли до какого-то сарайчика, а там какие-то тряпки на полу.

Она даже дверь не закрыла, кидается на эту постель, а мою руку не выпускает. И я за ней лечу, а она меня хватает, расстегивает, где надо, заваливает на себя, я как в бреду, все, что надо, мгновенно получается, она кричит тихонько, но не во весь рот.

И голову так запрокидывает, что все волосы назад свешиваются. Я смотрю, у нее под ушами, под подбородком какие-то шрамы – тонкие, но видно, если приглядеться. Мне как-то не по себе стало, но я ничего не понял – а чего тут понимать, мало ли что бывает. А она меня прижимает к себе, голову так обхватывает, шепчет – сыночек, сыночек…