Я и Софи Лорен Верховский Вячеслав
Он хочет, чтоб его любили бескорыстно…
Глупость в нем укоренилась настолько, что стала его брендом…
Кирял и Мефодий.
Пока не поздно, пока война еще не началась – нужно срочно обратить всё в шутку!
В стране проснулась совесть. Как вулкан…
Его сняли с предвыборной гонки за откровенный подкуп избирателей: N. был подкупающе чист, умен и профессионален. За что и поплатился…
Ах, как же ловко я их вокруг пальца! Инфляция подобралась и к моему карману, потирая руки в предвкушении. Но только глядь туда – а он пустой…
Я выгляжу так молодо, что все интересуются: как мне удалось так сохраниться?! Отвечаю без утайки: о, это приходит не сразу, а только с опытом, только с годами.
Артист кланялся, как дрессированный медведь. Было чувство, что где-то за кулисами его поджидает кусочек сахара…
Да, она живая! И я в этом убеждался не однажды. Так, если во время чтения поплевать на пальцы и ими эту книгу пролистать – все, у книги тут же нервный стресс! Я не такой, я книгу обожаю: не плюю на пальцы никогда. Прочитал, поцеловал в обложку…
Честно говоря, ожидал другого. А случилось сто сорок девятое. Лучшее сто сорок девятое на свете!
Мои соседки, мать и дочь, выходя на улицу в мороз, натягивают на себя немыслимые тряпки, – самим смешно, – и тут же поясняют: «Мы как пленные французы под Полтавой!»
Почему у человека два глаза?
Согласитесь: за этим миром нужен глаз да глаз.
Теперь считайте…
Он много лет переписывал завещание, добиваясь литературного совершенства. Ему уже девяносто, а он текстом еще недоволен.
А было так. Говорили мы по телефону. Тут она внезапно осеклась:
– Извини, не телефонный разговор! Лучше я с тобой об этом лично…
– Ну хорошо.
Пришла ко мне. Я в нетерпении:
– Ну что?
И вдруг смутилась:
– Лично – я стесняюсь, понимаешь? Лучше я об этом напишу…
– Ну напиши уже. Но только не томи…
Написала, отнесла на почту.
Потерялось. Умоляла разыскать. Но наша почта…
Она вздохнула:
– Значит, не судьба.
Вот так и не призналась мне в любви.
Живет одна. Грустит, как сумасшедшая.
Киркоров с Пугачевой – это для богатых, а бедные вынуждены ходить на Баха и Бетховена.
В супермаркете возле ящика с яблоками покупательница. Застыла в нерешительности. Стоит, на яблоки моргает, произносит:
– С виду вот красивые… – и мнется.
Я не выдерживаю:
– С виду я тоже красивый, а толку?
– Вы красивый?! – и с тележкой быстро отъезжает…
Так я ей помог определиться!
В нашем клубе старенькая лектор, демонстрируя репродукцию «Тайной вечери», очевидно, в педагогических целях, интересуется:
– Товарищи, кто здесь в центре, ну-ка, посмотрите?
Товарищи насупленно молчат: они не знают. Многоопытная лектор их подзуживает:
– Ну же, в центре, неужели вы не знаете?! – те опять насупленно молчат. – Иисус Христос, товарищи, ну что же вы?!
И те кивают:
– Надо же, похож!
Время его лысину протерло, а годы отполировали.
Ночной эфир струит Земфир…
В трамвае один мужчина ехал с сумкой. Вдруг сумка заволновалась и задергалась. Оказалось, там свежая рыба. С базара. Сразу как купил – она притихла, а вот сейчас забеспокоилась. А он… Он так заботливо нагнулся и прямо в сумку ей заворковал:
– А-а, а-а, у-у-у!..
Эту сумку терпеливо стал качать. И, представьте, рыба успокоилась.
Я:
– Вы, товарищ, молодой отец?
Он изумился:
– А откуда вы узнали?!
Я такой деликатный, что меня уже самого от этого тошнит…
Я должен был выступать в одном учреждении. Выступил…
Мне позвонила закадычная подруга и так хвалила, так хвалила! Говорила: мне рассказали, ты их взял, такой успех, Верховский – супер!
И все бы было замечательно, поверьте. Если б не… Я выступал во вторник. А подруга мне звонила в понедельник.
Библиотекарь у нас очень приветливая. Всех по имени-отчеству. Лично встает, заключает в объятья: «И чего это вам дома не сидится?!»
Почему они сбиваются в стаи? Из гуманизма! Потому что человека нельзя оставлять один на один со своей ненавистью…
Как-то в гастрономе моего дедушку обвесили серьезно. Дедушка поднял шум, вызвал директора. И директор не замедлил появиться. Дедушка: «Вот, смотрите!» – и все рассказал.
Директор посмотрел, все понял и уставился на дедушку: «Как вам не стыдно?! Как же вам не стыдно?! Да, моя продавщица не умеет считать. И вы этим тут же воспользовались!»
Дедушка долго извинялся.
– Такого позора, – рассказывал дедушка, – я в своей жизни, Слава, никогда…
Звоню я к ней домой, зовут Елена, и слышу:
– Диспетчерская слушает!
Ошибся!
Я:
– Извините!
Вроде ж правильно набрал…
Звоню опять.
И опять я натыкаюсь на диспетчерскую.
Набираю снова, очень вдумчиво.
– Диспетчерская слушает!
Да что ж это такое?!
Я виновато:
– Извините! – в энный раз…
А оказалось, это все она! Меняя голос. Она так хотела, чтоб перед ней я извинился! Уж не знаю я за что. Причем не раз…
«Давайте смотреть правде в глаза!»
Мы посмотрели.
Это ж надо?! Врет – и не моргает!
За границей – всё точно, не подкопаешься. Так, один дюйм – 2,539 сантиметра. А одна миля – 1,609 километра. А одна, скажем, унция – 28,35 грамма. И только у нас все округленно: 1 килограмм – 1000 граммов. А один гектар – 10 000 квадратных метров…
Что-то подозрительно, не так ли?
Я знал женщину, которая брала уроки у ящерицы – и теперь никогда не стареет. Так, она прожила на свете пятьдесят лет с хвостиком. Потом хвостик отбросила – и ей снова ровно пятьдесят.
Он так интересно рассказывал, что мы его ненавидели за то, что он заикался…
Обнаружен вечный двигатель! В бюрократической машине…
На улице я поздоровался с профессором Цыпкиным. Но он мне не ответил. Тогда, обежав дом, я снова с ним встретился. Но и в этот раз профессор Цыпкин мне не ответил. Обежав дворами, я снова вырос на его пути:
– Здравствуйте, Георгий Валентинович!
Цыпкин, наконец, меня заметил:
– Я где-то вас сегодня уже видел…
Но так и не поздоровался.
Его душа летала только чартером.
Чем хорош памятник Ивану Сусанину работы Церетели? Он тоже заводит в тупик!
В Книгу рекордов Гиннесса внесен карман украинского миллиардера N. Ему удалось прикарманить целый город.
Стоматолог своим сверлом наматывала круги ада-а-а-а…
– Слава, я тебе так обрадовался, как будто в лесу встретил гриб!
– Какой?
– Э, не скажу!
В гостях у макеевского олигарха Бильмаметова меня застали за неблаговидным занятием: я пересчитывал комнаты.
То, что я со своим внешним видом имею повышенный успех, сомнений у всех, кто меня видел, уже не вызывает. И пусть на улице толпа, а все равно меня распознаю€т. И если выбирают – то меня:
– Вы не могли бы нам помочь? Разгрузка мебели. Не поймите ничего плохого, мы заплатим!
– А при чем здесь я?
– А вы одеты так… По существу…
Конечно, мне бы приодеться не мешало. Спору нет: одет я просто ужас! В самый раз осуществлять разгрузку мебели, зато… Зато обычно без двадцатки я домой не возвращаюсь никогда!
Мама восхищенно:
– Как ты так?!
И, не вдаваясь:
– Я умею одеваться!
К Петровым заглянула их соседка. Дома были сама Петрова и ее сын Коля.
– Женечка, – а так зовут Петрову, – только вы не обижайтесь. Я хочу вашему Коле подарить носочки.
Петрова:
– Ну чего я буду обижаться? – и все же уточнила: – Что за праздник? – мол, по какому поводу носки.
– А моей собачке они маленькие!
А там собака – просто Баскервилей!
Ну, Петрова даже оскорбилась:
– Вы б еще ошейник принесли!
– Ну что вы, Женя, я же от души! – сунула носки и убежала.
Возвратилась через несколько минут:
– Вот еще одни носочки, про запас!
– Что за праздник?
– У нее четыре лапы!..
Из рассказов про Акима
Маленький Аким Верховский:
– Моя любимая сказка – «Лягушка-происшественница».
Баха уже знает, но в фамилии еще путается:
– Иоганн Себастьянович… Трах.
Чтобы Донецк замело, хватило одной ночи. А утром, глядя в окошко, Аким:
– Слава, ты погляди, какие заросли сугробов!
Загадка. Придумал Аким. А не отгадал никто.
– После театрального спектакля мама и гардеробщица ведут мальчика в больницу. Почему?
Ответ: палец застрял в номерке.
– Иди ко мне! – кричит бабушка Акиму.
Ноль внимания.
– Считаю до трех! Раз, два… – ноль внимания. – Десять, девять, восемь, семь…
На симфоническом концерте перед Акимом уселась крупная женщина.
– Вот, всю музыку закрыла!..
Аким – маленькой соседке:
– Да ты по сравнению со мной просто девочка!
О родителях:
– Мама и папа познакомились в консерватории: мама училась на скрипке, а папа – на дирижерской палочке.
Делает яичницу.
– Ты посолил?
– Я еще не попробовал…
Акиму три года:
– Бабушка, а где Бог?
– На небе.
– Ну, царство ему небесное!
– Ма, пощупай лобик.
– Но есть же термометр!
– А ты у меня лучше термометра: ты же меня не расстроишь?..
Через полчаса опять:
– Пощупай лобик.
– Что еще?!
– У меня головка не болит?
Аким в Одессе. На Ришельевской старичок полюбопытствовал:
– Девочка, как тебья зовут?
Аким:
– Я мальчик!
– Хорошее имья!..
Аким:
– Тушите телевизор, хочу спать!
Выглядывает снова:
– За тушку телевизора – спасибо!
Лежит на пляже целый час.
Бабушка:
– А если солнечный удар – ты не боишься?
– Спокойно, бабушка, – лежачего не бьют!
«Репку» читает с таким интересом, как будто писалась не для него.
Горазд на комплименты:
– Из всех соседских бабушек наша – самая взрослая!
Аким:
– Я купил хорошую книжку.
Я:
– Какую?
– Записную.
– Ха-ха!
– Что «ха-ха»?! Заполню – и будет хорошая!
Акиму на день рождения подарили большую чашку.
Мама:
– Интересно, она из глины или из стекла?
Аким:
– Я не знаю, но можно уронить и посмотреть…
Из дневника Акима: «Ехали поездом. Из окна проезжали природу»…
В подвале душно.
Папа – Акиму:
– Зачерпни ведерко воздуха и подай его в подвал.
И он поверил!
Аким рассказывает анекдот.
Я:
– Не смешно.
Аким – смущенно:
– Ну тогда я пошутил…
Идут по улице бабушка и Аким, а навстречу дядечка:
– Вы не подскажете, который час?
И примерный ученик Аким Верховский с укоризной:
– А разве вы не знаете, что подсказывать нельзя?!
Однажды в детстве Аким подавился вишневой косточкой. Мама:
– Плюй! Скорее плюй!
Аким:
– В кого?!
Он не привык плеваться вхолостую!
Аким изучал иврит. Когда он научился читать – справа налево, – он, под впечатлением, стал ходить задом наперед. На этом учеба была своевременно прервана…
Читать бесплатно другие книги:
