Золотая ветвь Романова Галина

ГЛАВА 24

Ласкарирэль сидела в кресле в пустом зале и пыталась прийти в себя. В замке эльфов ее тщательно вымыли, распутав косы и распустив волосы, переодели в другое платье. Теперь на ней был наряд знатной дамы – нижнее платье из жемчужно-золотистой парчи, покрытой вышивкой, с узкими длинными рукавами. Верхнее было светло-серое, с глубокими проймами и разрезами по подолу, позволяющими видеть нижнее платье. Подол и горловина его были оторочены белым мехом. В прядки над ее лбом вплели жемчужные нити, оставив их свободно свисать на виски. На шею надели жемчужное ожерелье. Туфельки были нежного серо-розового цвета и тоже расшиты жемчугом. Все это указывало на то, что она находится среди обитателей Жемчужного Острова, самого западного из Островов Радужного Архипелага и единственного, который имеет выход к морю. Служанки-элле только что закончили ее туалет и с поклонами удалились, оставив девушку наедине со своими мыслями.

Ласкарирэль тщетно пыталась справиться с нахлынувшими чувствами. Когда-то давно она мечтала вернуться к своим, зажить обычной жизнью, но это было так давно! Еще не было Хаука, она еще не была замужем и испытывала к орку совсем иные чувства. Тщетно девушка старалась сосредоточиться и призвать на помощь свои силы – все картины будущего получались настолько расплывчатыми, что нечего было и пытаться их расшифровать.

Легкий звон бубенчиков оторвал ее от размышлений. Распахнув обе створки дверей, в залу вошел эльф в серебристо-розовом одеянии. За ним шли рука об руку молодая женщина и еще один мужчина. Этого второго Ласкарирэль уже видела – именно он увозил ее с рынка.

– Здравствуй, дорогая сестра! – звучным голосом воскликнул первый мужчина.– И радуйся, ибо закончились твои беды. Ты среди своих, свободна и вольна! Прости нас за то, что не предупредили тебя вовремя, но нам и так приходится в последние дни трудно. Мое имя – лорд Тиндар с Жемчужного Острова. Это – моя сестра Тиндарэль и ее будущий супруг лорд Тосканир. В этом году нашему Острову выпала честь представлять Радужный Архипелаг в государстве людей. И мы рады, что смогли оказать помощь всем, кто в ней нуждался.

– Но я не,– начала Ласкарирэль,– я не просила о помощи! Я…

– Дитя мое,– лорд Тосканир подошел и взял ее за руку,– ты не могла позвать на помощь. Но мы смогли услышать твой безмолвный зов… как зовы тех, кто оказался в таком же положении, как и ты!

– Как твое имя, сестра? – спросила леди Тиндарэль.

– Ласка… Ласкарирэль с Изумрудного Острова,– назвалась девушка.– Я была… была Видящей.

– Это большая удача! Мы спасли волшебницу! – весело переглянулись брат и сестра.– Позволь нам ради тебя устроить пир! И прости нас за то, что не смогли подобрать для тебя соответствующий наряд! Мы постараемся как можно скорее вернуть тебя Ордену!

– Но не прежде, чем мы поможем остальным,– добавил лорд Тосканир.– Слишком многие ждут нашей помощи. Жаль, что мы не сможем помочь всем!

Леди Тиндарэль взяла Ласкарирэль за руку, приглашая встать, и повела прочь из зала. Оба эльфа следовали за ними.

В соседнем зале возле немолодой женщины, сидевшей в глубоком кресле, на подушках расположилось несколько детей и подростков. Среди них выделялись совсем юная девушка, почти ребенок, и маленький мальчик, которого она держала на коленях и обнимала, гладя по голове.

– Все эти дети были спасены нами,– шепотом похвалилась леди Тиндарэль.– Подумать только, их должны были продать на рынке рабов!

– Как? – ахнула Ласкарирэль. Она была уверена, что является единственной эльфийкой в городе.

– Ты не знаешь, подруга,– покачала головой Тиндарэль,– но Радужный Архипелаг вовлечен в войну! На нас напали орки! Эти дети были взяты в плен и должны были стать рабами. Вот эта девочка и ее младший брат – дети лорда Дейтемира с Кораллового Острова.

– К сожалению, их мать мы не смогли выкупить,– вздохнул лорд Тиндар.

– Нам трудно действовать в открытую,– добавил лорд Тосканир.– Приходится нанимать подставных лиц, договариваться с людьми и подземниками… Но это было бы подозрительно, если бы выкупали всех пленников. Поэтому нам приходилось кем-то жертвовать!

Он еще что-то говорил, но Ласкарирэль его не слушала.

– Война! – прошептала она.– Неужели? А Изумрудный Остров?

– Твоя родина подверглась нападению,– сказал лорд Тиндар.– Но орки не сумели покорить Изумрудный Остров. Если пожелаешь, уже завтра мы отправимся в путь, и ты соединишься со своими сестрами по Ордену! Я сам готов сопровождать тебя, Видящая!

Он низко поклонился ей, и по лицам леди Тиндарэль и лорда Тосканира Ласкарирэль поняла, что ей придется подчиниться. Как ни странно, она была в полной власти своих сородичей и ощущала себя беспомощной пленницей.

Разбившись на двадцатки, посланный князем Далматием отряд прочесывал окрестные леса.

Пока в Ирматуле собирались войска, и пока они маршировали сюда, разбойники успели осадить один из приграничных замков. Они даже успели добиться определенных успехов – в самом замке начался пожар, отвлекавший защитников, а небольшая группа осаждающих добралась до ворот и энергично их разрушала под прикрытием лучников. Опоздай дружина князя на каких-то два-три часа – и замок был бы взят. Но под ударом конницы лучники откатились в лес, а из четверки удачливых нападавших удалось после короткой стычки живыми захватить двоих. Один из них был тяжело ранен и не годился для допроса с пристрастием, а другой лишь получил сквозную рану в плечо. Однако и он оказался ни слишком разговорчивым – лишь огонь и клещи палача оказались способны развязать ему язык, да и то не до конца.

– Я из племени коблинай [6],– сказал он.– Мы сражались за правое дело, и я верю, что справедливость восторжествует! Наш князь еще заявит о своих правах, и вы все поплатитесь за то, что выступали против законного владыки!

– Не обращайте внимания на этот бред,– сказал тогда владелец замка.– Сии угодья были мне пожалованы князем Далматием еще десять лет назад, и я единственный законный владыка здешних мест! А все эти разбойники обожают называть себя незаконными сыновьями князей, баронов и графов. Их хлебом не корми – дай приписать себе благородное происхождение!

Однако у сотника Уртха аш-Гишака было иное мнение. Оставив для охраны замка двадцать конников и двадцать орков, он остальных разбил на двадцатки и отправил в глубь лесов прочесывать окрестности. По его словам, у этого главаря разбойников были все основания считать себя дворянином.

Хаук сам вызвался идти впереди двадцатки вместе с еще двумя орками-добровольцами. Ему не давал покоя разговор, который случился накануне на рассвете.

На пиру, который дал в честь своих освободителей барон, он выпил слишком много пива и с утра пораньше отправился на двор, чтобы избавиться от лишней жидкости. Орки по традиции не признают отхожих мест под крышей, предпочитая прогуляться лишние сто—двести шагов до кустиков. И сейчас Хаук шагал по пустынному в столь ранний час двору, прикидывая, где бы можно отлить, когда откуда-то снизу послышался голос.

– Вранье! Вранье! Сплошь вранье!

Кто-то тихо шипел на одной ноте, и Хаук склонился перед крошечным, всего в одну его лапищу – или полторы человеческих ладони – окошком. Внизу копошилось какое-то живое существо. Обоняние подсказало Хауку, что когда-то оно было человеком.

– Что ты говоришь? – окликнул он узника, попутно распуская завязки штанов.– Какое вранье? Кто врет?

– Все врут! Все! – зачастил узник.– И ты и я! И барон! И его слуги! И рыцари! Все! Справедливость попрана семь лет тому назад! Но придет час, и она восторжествует!

– Какая еще справедливость,– по мере того как организм избавлялся от лишней жидкости, Хаук чувствовал себя все более благодушным.– Твой разум помутился…

– Но память еще свежа! Я знаю, что говорю! Кругом только ложь и обман! И только он стоит за справедливость!

– Кто он?

– Молодой князь! За ним идут все – люди и нелюди, чудища и звери… А ты кто? Твой выговор изобличает в тебе чужестранца,– спохватился узник.– Да и вонь от тебя…

– Я орк,– представился Хаук, поправляя штаны.

– Только орки еще ему и не служили,– уточнил узник.

– А сам-то ты кто? – Хаук подумал-подумал и присел на корточки, словно решил в одном месте справить сразу все свои дела.– По запаху ты – человек!

– Когда-то я был священником… Барон посадил меня сюда за то, что я отказался служить благодарственный молебен в честь его воцарения в этом замке, кровь законных владык которого еще не успела высохнуть, их тела еще не были преданы земле, а он уже собирался праздновать…

– И князь допустил захват замка одного из своих вассалов? Так не бывает! У нас бы давно узурпатор…

– Все свершилось по приказу князя Далматия! Это он отдал сей замок нашему барону из-за того, что мой прежний господин поддержал изгнанника…

В этот миг орка окликнули – не то чтобы бдительный рыцарь заметил, что тот разговаривает с узником. Просто Хаук, забывшись, присел на открытом пространстве, и никому не хотелось за ним убирать. Узник тут же юркнул куда-то в щель, точно крыса, а Хаук подтянул штаны и зашагал прочь.

И вот теперь он напряженно думал, пытаясь понять, стоит ли обращать внимание на слова священника. Хотя орки и не строили храмов и по всем вопросам обращались к шаманам, они знали, что у людей обязанности шаманов поделили между собой священники и маги. Так что он на рассвете разговаривал с полушаманом и должен был отнестись всерьез к его словам. Но десятник Тврит, к которому он обратился за разъяснениями, ничуть не помог ему.

– Нам платит князь Далматий,– сказал тот.– Мы обязаны исполнять его приказы.

– А справедливость? Орки никогда не служили…

– Нет доказательств! – пожал плечами Тврит.– Да, Хаук, тебе ,– он указал на скрытые под мундиром знаки высокого рода,– я могу сказать правду. Мы идем против той «армии», которую сколотил изгнанный сын нашего князя. Но кто прав – отец или сын – этого мы не знаем. И предпочитаем пока служить той силе, которая нам платит. И будем ей служить до тех пор, пока это обоснованно!

– То есть пока нам платят! – подытожил Хаук.

Десятник хотел сказать еще кое-что, но промолчал. Для простого орка, каким был Тврит, слова «родовая честь» ничего не значили. Зато Хаука воспитали так, что некоторые вещи он ценил превыше всего. Долг и честь как раз и относились к таким понятиям.

И сейчас он шагал впереди отряда, прокладывая ему путь и напряженно размышляя.

Лес вокруг становился все гуще и гуще по мере того, как они забирались все дальше от границы. Приходилось перебираться через поваленные деревья и перескакивать через ямы от вывороченных пней. Толстые сучья нависали над головами, грозя выколоть глаза, а корни то и дело цеплялись за ноги. Несмотря на то что близился полдень, здесь царил сумрак. Лишь изредка тишину леса нарушал крик какой-нибудь птицы. Хаук внимательно прислушивался к голосам неведомых птах. Ему чудилось, или они действительно переговариваются друг с другом? Уж больно упорядочен стал свист в последнее время!

– Подтянуться,– шепотом скомандовал он.– Оружие держать наготове!

Его товарищи разом обнажили мечи. Один из них отстал, чтобы передать приказ Хаука по цепочке Твриту, командовавшему двадцаткой.

Впереди мелькнул просвет. Это была небольшая поляна, которую пересекал ручеек. Камни ограничивали его русло, заставляя струйку воды причудливо изгибаться. Хаук втянул ноздрями воздух – этот ручеек служил местом водопоя многим лесным обитателям…

И отличным местом засады.

– Всем стоять! – шепнул он.– Не двигаться! Мечи в ножны!

Здесь была засада. Он чувствовал запах по меньшей мере троих гоблинов, одного коблинай и пары овражных хамстеров. На фоне их вони слабый человеческий дух просто терялся, так что о числе именно людей он мог сказать очень мало – только то, что люди просто должны присутствовать в такой пестрой компании. Люди – они такие существа, способны просачиваться всюду, как крысы. Даже в Цитадели орков, в сердце новой империи, и то обитало несколько человеческих семей.

Судя по всему, засада поджидала именно их, так что прятаться не имело смысла. И Хаук первым выступил из кустов.

– Опустите луки, ребята,– сказал он на полтона громче, чем говорил до этого.– Пара стрел только отнимет у меня жизнь, но мало чем исправит ситуацию. За меня отомстят!

– Это ты верно говоришь,– тут же отозвался другой голос. На камне, который до этого казался пустым, обнаружился гоблин.– Ты орк, а орки никогда не ходят поодиночке. Сколько вас?

– Чуть больше, чем вас,– парировал Хаук.– Если я не ошибся, и людей у вас меньше десяти.

– Меньше,– кивнул гоблин.– Но эти люди того стоят!

– Первый раз вижу гоблина, который так уважительно относится к роду людскому.

– Они мои боевые товарищи. Тебе понятно это слово?

– Мои боевые товарищи идут за мной следом,– кивнул Хаук.– И я сам воин.

– Наемник! – послышался новый голос, и рядом с гоблином показался коблинай.– Ты сражаешься за тех, кто тебе больше платит…

– Где-то я уже слышал эти слова,– пробормотал Хаук и присел на соседний камень, жестом приглашая своих спутников выйти из кустов.– Но тот, кто сказал их мне, потом добавил, что у нас просто нет доказательств того, что мы получаем грязные деньги.

– Никогда не слышал про орка-чистоплюя! – обратился коблинай к гоблину.

– Мне кажется, ты вообще мало что слышал про орков,– вступил в разговор третий голос. На сей раз он принадлежал человеку, который обнаружился на другом берегу ручья. На коленях у него лежал обнаженный меч, в руках – лук с вложенной стрелой. По повадке человека было видно, что он способен пустить стрелу прежде, чем кто-то из троицы орков шевельнется.

– И еще как минимум трое по-прежнему держат нас на прицеле,– констатировал Хаук.– Так?

– Четверо,– поправил человек.– Один у вас за спиной.

– Овражный хамстер,– тут же уточнил Хаук.– Целится мне в задницу потому, что выше просто не достает!

Гневное шипение и понимающие ухмылки гоблина и коблинай подсказали, что орк попал в точку. Маленький рост хамстеров издавна служил предметом шуток и притчей во языцех.

– Кстати,– как ни в чем не бывало продолжал Хаук,– а что нам сказать остальным? Мы – разведчики, по нашим следам идут еще семнадцать воинов. Если с нами что-то случится, они не останутся в долгу!

Гоблин и коблинай закивали, очевидно, не понаслышке знакомые с нравами орков.

– Так что лучше, я думаю, нам договориться…

Он не закончил фразы – совсем рядом послышался шорох шагов. Разбойники насторожились. Парень вскинул лук – стрела смотрела прямо в лицо Хауку.

– Только посмей,– прошипел он.

– Не дрожи так, а то промахнешься,– спокойно ответил тот.

Из леса долетел условный сигнал.

– Я не могу не ответить,– сказал Хаук.– Так что или убивай меня, или позволь дать знать нашим. Обещаю, что ваша участь будет целиком зависеть от вашего поведения.

И, не дожидаясь, пока разбойники придут к соглашению, сложил ладони рупором и трижды крикнул. Первый раз – стоя, второй – в прыжке, и третий – из-за камня, на котором так и сидел гоблин. В траве, там, где он только что стоял, торчали две стрелы. Но спутников Хаука тоже уже не было на месте – они рассредоточились по кустам и, судя по возмущенному писку, напоролись на хамстера.

Коблинай дернулся и зашипел – горло ему сдавила Хаукова рука, и выхваченный из рук пленника кинжал уперся ему в живот.

– Нас больше,– спокойно сказал орк.– Так что советую начать переговоры!

– Поговори с ним, Гиверт,– прохрипел плененный коблинай.– Он сумасшедший!

– Нам не о чем разговаривать с дружинниками Далматия,– отрезал тот, целясь из лука в коблинай и Хаука.

– Даже когда их в два раза больше?

Это сказал Тврит, появляясь из кустов. Два сопровождавших его орка тащили еще двух незадачливых лучников.

– Спокойно, командир,– кивнул ему Хаук.– Мы собирались только поговорить! А это лучше сделать где-нибудь у костерка, на уютной поляне, попивая ячменное пиво…

– Вижу, ты хорошо знаком с нашими обычаями,– проворчал Гиверт.

– Обычаи всех разбойников примерно одинаковы – не можешь победить, так пригласи его к себе и стань ему другом. Или сначала пригласи в гости, а потом обдери как липку.

– Хорошо,– помолчав, сказал Гиверт.– Только учтите, там уже нас будет намного больше. Так что в ваших же интересах вести себя прилично.

– Согласен.– Хаук отпустил коблинай и сделал знак своим товарищам, чтобы те отпустили своих заложников. Тврит только покачал головой, но никто из разбойников не собирался нападать. Гиверт убрал стрелу с лука.

– Хек, Пек, сбегайте, предупредите наших,– приказал он, и два хамстера, кубарем выскочив откуда-то из кустов, пушистыми шариками ринулись прочь.

Поляна была умело огорожена самой природой – с трех сторон ее ограничивал обрыв, круто спускающийся к реке, берега которой были заболочены и так густо поросли тростником и мелким кустарником, что в них застряла бы любая армия. С четвертой стороны шел лес, но земля и тут была изрезана неглубокими оврагами, в которых было очень удобно устраивать засады. Со всех сторон поляну ограничивали высоченные тополя и дубы, а также кусты, где орешник соседствовал с крапивой и чертополохом. Старые дубы почти все были с дуплами. Их кроны наполовину смыкались над поляной.

Когда незваные гости уже подошли к краю поляны, сверху послышался шорох. На ветке, сидя на ней верхом и свесив ноги, обнаружился светлый альфар.

– Я тут не один,– предупредил он, помахав ладошкой. Поперек его колен лежал лук.

Разбойники один за другим вскакивали, выходя из кустов. В основном это были гоблины и коблинай, но нашлось несколько людей и овражных хамстеров. Всего набралось около пятидесяти воинов.

– Кого это ты привел, Гиверт? – сыпались вопросы.– Где были твои глаза? Ты что, продался? Не понимаешь, чем это грозит? Или у нас с князевыми людьми договор?

– Разуй глаза,– ответил Гиверт сразу всем.– Это не люди – это орки! Кроме того, нас тут намного больше!

– Ну конечно,– поддержал его Тврит,– дюжина залпов – и остальные передавят нас тут, как курей!

– Почему дюжина? – повернулся к нему Гиверт.

– Здесь двенадцать удобных для засадной стрельбы мест,– популярно объяснил десятник.– С остальных позиций в нас очень трудно стрелять – мешает листва.

– Не стоит сбрасывать со счетов и хамстеров,– напомнил Гиверт.– Убить не убьют, но обидеть могут!

– Да,– с серьезным видом кивнул Хаук,– стрела в задницу – это круто!

Из кустов выскочил хамстер-лучник, прошипел что-то матерное относительно Хаукова роста и рыбкой нырнул на прежнее место.

– Ну что? – Хаук без спросу уселся на поваленное дерево и осмотрелся. Как он и думал, здесь было несколько кострищ – только сейчас они были прикрыты пластами дерна и на первый взгляд не заметны. Но чуткое орочье обоняние улавливало слабый запах старой гари.– Мы будем разговаривать?

– С дружинниками князя Далматия нам разговаривать не о чем! – отрезал один из гоблинов.

– Ты прав,– произнес из-за Хауковой спины новый голос,– людям князя я доверять бы не стал. Но это – орки!

Перешагнув через поваленное дерево, на поляну шагнул еще один человек. Он был довольно молод, и его возраст не смогли скрыть ни борода, ни многолетний загар, ни спутанные, давно не мытые волосы, ни помятая и местами грязная одежда. Да и двигался он с легкостью юноши. При его появлении все, кто был на поляне, невольно приосанились. Гиверт с тревогой подался вперед:

– Может быть, тебе не стоит…

– Это орки! – с нажимом повторил тот.

– Они наемники!

– Только до тех пор, пока не узнают, что платят им грязными деньгами,– вставил Хаук.– А мне сдается, что так оно и есть… По крайней мере, сейчас, в этом походе!

Он встал перед человеком, уперев кулаки в бока, и взглянул ему в лицо. Только на первый взгляд его собеседник был человеком – его выдавали раскосые глаза. Таких раскосых глаз у людей просто не могло быть и не было никогда! Да и пахло от него как-то странно – все больше лесом и болотом, а неистребимая человеческая вонь почти не ощущалась.

– Зачем ты привел сюда свой отряд? – спросил странный человек.– Если я еще помню орков, ты здорово рискуешь их жизнями!

– Ошибаешься,– покачал головой Хаук.– Это не мой отряд. Вот мой десятник – Тврит! Я – рядовой…

– А держишься так, словно привык командовать по меньшей мере сотней. Мне кажется, ты не так-то прост…

– Ты тоже.

– Зачем ты пришел?

– Поговорить. Я хочу узнать правду. И мне кажется, здесь есть кто-то, кто может удовлетворить мое любопытство!

– Хаук,– позвал Тврит,– а как быть с остальными?

– Остальными? – Орк и его собеседник повернулись к десятнику.

– Нас тут шестьдесят орков и сто восемьдесят княжеских рыцарей,– объяснил тот.– Мы прочесываем лес в поисках тех, кто напал на замок. Вернее, прочесывали, пока не нашли!

Его слова были встречены бурей голосов и эмоций. Люди, коблинай, гоблины заговорили все разом. С деревьев по веревкам спустились альфары-лучники – их оказалось больше дюжины,– и тоже включились в обсуждение. К их голосам примешивалось шипение хамстеров. Смысл всех возгласов и вопросов сводился к одному – что делать и как спастись от облавы. Высказывались предложения перебить этих орков, а потом пойти и разделаться с остальными.

– Усмири своих парней,– шепнул Хаук предводителю,– у меня есть предложение!

Тот поступил весьма своеобразно – вскочил на поваленное дерево и издал звук, нечто между шипением огромной змеи и рыком сонного дракона. При этом глаза его на миг вспыхнули.

И наступила тишина. Разбойники сгрудились вокруг, сжимая в руках оружие, но готовые слушать и повиноваться.

– У меня есть предложение.– Хаук вскинул руку.– Если ты так доверяешь оркам, то мы можем привести сюда остальных. Думаю, Уртх даст слово, что вам не будет причинено никакого вреда.

– Уртх? – быстро переспросил предводитель разбойников.– Он…

– Наш сотник. Мы отыщем его достаточно быстро.

– Да, я знаю,– кивнул тот.

Хаук повернулся к Твриту, но тот уже все понял и сам и отрядил троих орков на поиски других отрядов, которые должны были двигаться параллельно их курсу.

– Пока все по местам,– хлопнул в ладоши предводитель,– встретим гостей как полагается… Если, конечно, там будут только гости!

– Не сомневайся в этом.– Хаук уселся на поваленное дерево и стащил сапоги, с наслаждением шевеля босыми ногами.– Если ты хоть чуть-чуть знаешь орков!

Поляна тем временем опустела. Альфары поднялись по своим веревкам на деревья, хамстеры и коблинай скрылись в траве, гоблины поступили проще – поскольку их основным цветом и так был зеленый, они просто рухнули на землю там, где стояли. Остались только орки и несколько человек – сам Гиверт, странный предводитель разбойников и еще пять-шесть его соратников.

– О чем ты хотел поговорить? – нарушил короткое молчание предводитель.

– О замке, который вы атаковали. О том, чей он на самом деле, против кого послал нас Далматий… Ну и обо всем, что творится здесь! Мне не хочется марать руки грязными деньгами. И хочется узнать правду!

Прошло несколько минут, прежде чем издалека послышалась яростная перекличка птиц. Еще пару минут спустя на поляну выбежали три орочьих отряда. На марше они успели перемешаться и вступили единым строем. Впереди, вместе с посланцами, бежал Уртх.

Предводитель разбойников вскочил. Сотник затормозил. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

– Княжич Терезий? – выговорил наконец орк.

ГЛАВА 25

Под слоем дерна обнаружилось несколько кострищ, вокруг которых сейчас и расселись орки-наемники пополам с разбойничьей армией в ожидании, пока пожарится мясо. Прокормить такую прорву людей и нелюдей стоило большого труда – только под предводительством княжича Терезия было больше полутора сотен воинов, не считая хамстеров. Но лес словно знал, что их надо кормить – отошедшие от лагеря буквально на два-три полета стрелы охотники вскоре вернулись, таща волокушами несколько бычьих и оленьих туш. Как оказалось впоследствии, только оленей пришлось отыскивать и отстреливать (с этим прекрасно справились светлые альфары) – быки когда-то принадлежали баронскому стаду и были угнаны разбойниками в чащу перед началом осады, дабы осажденные поскорее испытали муки голода и ослабли.

Сам княжич сидел на том самом поваленном дереве возле Хаука и Уртха. С наступлением сумерек он ссутулился, сгорбился, и было видно, что чувствует себя юноша неважно.

– Так всегда бывало,– вздохнул он, попытавшись потянуться и застонав от этого простого движения.– С приходом темноты я становлюсь таким… таким…вот таким! – Он развел руками.– В детстве мне было трудно шевелиться – я лежал пластом и умирал, потому что было больно даже дышать. Мама делала мне искусственное дыхание, ворожила…

– Прежняя княгиня была… – начал Уртх.

– Колдуньей,– спокойно ответил княжич.– Ты не знал?

– Откуда? Это так тщательно скрывалось! Даже мы, телохранители твоего отца, многого не подозревали!

– Князь Далматий всю жизнь считал, что я – не его сын,– вздохнул Терезий.– У меня были два брата и сестра – должны были быть… Двое родились раньше меня – мертвыми. Третий – позже и тоже скончался через несколько минут после рождения. Дело… дело в моей матери. Она не должна была выходить замуж и рожать детей. Так ей было предсказано, но она полюбила князя и пошла наперекор всему. Когда ей стало понятно, что ее дети не будут задерживаться на этом свете, она прибегла к колдовству. Это помогло ей зачать и родить живого и здорового меня… Но я поплатился за ее поступок! Этими глазами,– Терезий поднес руки к лицу и надавил на глаза,– и кое-чем еще. Она выпила драконьюкровь!

Орки присвистнули хором. Каждая частица дракона, по мнению людей, обладала собственной магией, а дракон целиком, так сказать, в ассортименте, вообще был магией в чистом виде, и его нельзя было победить с помощью колдовства. Каждое враждебно настроенное заклинание дракон мог либо перенаправить на колдуна, либо впитать в себя и стать сильнее. Правда заключалась в том, что лишь некоторые части организма дракона несли в себе магию – и каждый строго определенную. Так, например, слюна дракона была отменным противоядием, его кожу и изделия из нее нельзя было пробить стрелой и копьем, желудочный сок растворял все, что угодно, а кровь и семя помогали против большинства известных недугов. Но мясо было простым (хотя и плохо перевариваемым) продуктом питания, кости – обычными костями, а внутренние органы – ливером. Драконья кровь, в числе прочих, помогала излечить бесплодие. Вот только обладала рядом побочных эффектов, один из которых сейчас сидел у костра.

– Проклятие свершилось для матери,– продолжал Терезий.– Я, ее единственный выживший сын, ношу в себе частицу дракона, и меня ненавидит родной отец.

– Ты – оборотень? – осторожно поинтересовался Уртх.

– Не знаю.– Юноша пожал плечами.– Я никогда не пробовал сменить облик. Я боюсь,– добавил он тихим голосом.– Но по ночам…Иногда мне снится, что я летаю. У меня огромные крылья, хвост, я изрыгаю пламя, и передо мной разбегаются люди и животные… Несколько раз я просыпался со следами крови на губах и руках – поэтому предпочитал ночевать в своей башне. Там запоры только снаружи. Открыть ее изнутри, если вдруг мне захочется выйти среди ночи, я не мог. Но однажды я все-таки выбрался… В тот день, когда…

– Я думаю, это не ты открыл запоры.– Уртх положил ему руку на колено.– А твоя мать сама пришла к тебе. Но ты был не в себе…

– И убил ее! – Терезий спрятал лицо в ладонях и глухо, тоскливо завыл.

Все невольно притихли и втянули головы в плечи – таким нечеловеческим был этот вой. Вой не улетел дальше поляны, но всем показалось, что он доносится сразу отовсюду.

– Воображаю, как тебе было тяжело, мальчик,– вздохнул Уртх.

– Я хорошо чувствую себя только вдали от людей.– Терезий с усилием поднял голову. Лицо его исказилось от боли.– Ты посмотри, как мало здесь людей! Все больше гоблины, альфары, коблинай, хамстеры…

– Орки,– подсказал долго молчавший Хаук.

– Отец знал , что я не такой, как обычные дети,– продолжал Терезий.– Поэтому он и держался от меня подальше. Смерть матери словно нарушила что-то. Видимо, только она и могла как-то его сдерживать! Он утверждал, что я – не его сын, что мать нарушила обет верности и отдалась какому-то монстру… может, тому же дракону! Но это неправда! Она клялась мне…

– Знаешь, у нас есть такой обычай,– снова заговорил Хаук,– дети не должны лгать своим родителям. Но родители могут, а иногда и должны лгать своим детям – если они уверены, что ложь предпочтительнее правды. Можно солгать кому угодно – командиру, шаману, другу, брату, но только не тем, кто произвел тебя на свет!

– Моя мать мне не лгала! – Терезий вскочил, сжимая кулаки, и тут же рухнул на траву с коротким криком боли. Тело его скрутило судорогой. Он выгнулся дугой, заскрипел зубами, страшно выкатывая глаза.

– Скорее! – Уртх зверем прыгнул на корчившееся тело.– Дай свой плащ, Хаук! Его надо…

Голос орка прервался, когда извивающийся на траве юноша ткнул его локтем в живот. Уртх еле удерживал его на земле. Хаук бросился на помощь, накинул на тело княжича свой плащ и прижал его голову к земле. Сквозь ткань он внезапно почувствовал, как шевелятся под его пальцами кости черепа Терезия. Глухой вой, в котором слышалась боль, донесся из-под плаща.

Уртх тоже приподнялся на локтях, глядя, как трещит и рвется по швам одежда Терезия, открывая пока еще человеческое, но уже меняющееся тело. Повинуясь взгляду командира, еще двое орков кинулись на помощь, но даже вчетвером им с трудом удалось оторвать внезапно потяжелевшее тело от земли. Порванная одежда торчала из-под плаща, волочась по земле. Из-под него полезли конечности – только кожа на них еще оставалась человеческой. Все же остальное…

Торопясь, пока разбойники не опомнились и не заметили, что с их предводителем что-то не то, орки вчетвером потащили тело Терезия подальше в заросли. С каждым мигом он становился все тяжелее. Пыхтя, спотыкаясь под тяжестью, они кое-как втащили его в неглубокий овражек, заросший дикой малиной пополам с крапивой, и вывалили свой страшный груз на дно.

Плащ пока прикрывал голову существа, да и темнота в овражке была достаточной, но ночное зрение орков трудно было обмануть. Получеловек, полудракон все еще извивался, корчась от боли, но она уже уходила. Расправилось перепончатое крыло, срывая плащ. Тот, кто еще недавно был княжеским сыном Терезием, с трудом встал на четыре дрожащие лапы и обвел овражек мутным взглядом.

Смотреть на него было жутковато. Голова вся изменилась – только глаза по-прежнему оставались раскосыми и человеческими. Но выдвинулись мощные челюсти, вытянулся череп, а волосы окостенели и превратились в небольшой торчащий колом гребень. Туловище осталось человеческим – разве что грудь раздулась, давая простор мощным мышцам крыльев, а позвоночник выпятился и торчал вдоль спины продолжением гребня. Между ногами – то есть задними лапами – появился хвост. Сами конечности тоже вполне сохранили человеческие пропорции – только вместо пальцев на них торчали когти, а локти и колени заострились и превратились в подобие оружия. Толкнешь таким «локотком» приятеля – и пронзишь его насквозь.

Полудракон попытался сделать шаг – и упал. Дрожащие ноги не смогли удержать тело. Уртх сорвался с места и успел подставить княжичу плечо прежде, чем тот ткнулся мордой в грязь. Остальные орки зажмурились – им представилось, что чудовище растерзает их сотника. Но монстр лишь оперся на плечо орка и медленно выпрямился. Постепенно лапы его перестали дрожать, он задышал размеренно и спокойно и обвел всех прояснившимся взором.

– Терезий… – Уртх отступил на шаг и осторожно протянул руку, не зная, можно ли дотронуться до дракона.– Так вот в чем дело!

Тот обратил в его сторону умоляющий взор. Горло его запульсировало, как у лягушки. Он явно пытался что-то сказать.

– Не пытайся,– промолвил Утрх.– Когда-то я учился на шамана и не все успел забыть. У меня все-таки есть кое-какой дар… Постарайся обратиться ко мне мысленно! Вдруг я смогу понять тебя?

Дракон отчаянно затряс головой.

– Я тебя слышу,– после паузы промолвил Уртх.– «Я надеялся, что это больше никогда не повторится!» – Ты это сейчас сказал?

Дракон закивал.

– Кажется, я знаю, в чем дело.– Уртх обошел вокруг него, иногда дотрагиваясь до обнаженного тела. Орки и сам дракон-Терезий напряженно следили за ним взглядом.– Ты всегда превращался во сне, когда инстинкты дракона берут верх над человеческим «я». И это превращение оставалось только в твоих снах. Когда ты подрос, ты научился себя контролировать, и иногда превращения удавалось избежать. Но постепенно такие… спокойные ночи становились все реже и реже. А когда твоя мать пришла к тебе и открыла правду, ты не смог сдержаться. Чувства взяли верх над разумом, и ты превратился, как сейчас,– в здравом уме и твердой памяти. И это не княжич Терезий, а зверь атаковал и убил княгиню.

– А возможно, и не убил,– промолвил Хаук,– а просто напугал настолько, что она сама бросилась из окна, когда воочию увидела, кого родила с помощью магии.

Дракон сел на хвост и тихо заскулил, повесив голову. Уртх подошел и погладил его по выпуклому затылку, как огромного пса. Размерами дракон-Терезий и впрямь был невелик – с небольшую лошадку. Когда он сидел, его плечи находились чуть ли не вровень с плечами рослых орков.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем,– пообещал сотник.– Так, Хаук?

То, что сотник спрашивает совета и разрешения у рядового наемника, тем более недавнего новичка, удивило остальных орков. Да и сам дракон-Терезий выпучил глаза в совершенно человеческом удивлении.

– Мы с тобой почти в равном положении, парень,– ответил Хаук с кривой усмешкой.– Пусть Уртх объяснит, что это такое.– И он стащил мундир и оттянул ворот туники, обнажая старую татуировку.

Оркам не надо было ничего объяснять – они молча рухнули на колени, кладя к ногам Хаука свое оружие. А вот на дракона пришлось потратить несколько минут, после которых он долго тряс головой, находясь в совершенном шоке.

– «Ушам своим не верю!» – перевел его мысленную речь Уртх.