Золотая ветвь Романова Галина
– Я бы тоже не поверил, если бы мне еще сегодня утром сказали, что я буду беседовать с драконом,– парировал Хаук.
Терезий взревел, заколотил крыльями по воздуху и рванулся бежать. Но запутался в лапах и рухнул, разбрызгивая грязь. Впрочем, он довольно быстро выпрямился. Раскосые глаза его горели гневом и болью. В какой-то миг все подумали, что сейчас он бросится на орков, но полудракон издал еще один вопль и, оттолкнувшись задними лапами, взмыл в воздух. То и дело «ныряя» мордой вниз, он кое-как вылетел из оврага и полетел куда-то в чащу.
– Пошли.– Уртх тронул Хаука за плечо.– Ему надо побыть одному!
Вчетвером они вернулись к кострам. Там уже охотники делили мясо. По кругу гуляли бочонки с пивом и брагой.
– А где Терезий? – К оркам подошел Гиверт.– Что вы с ним сделали? Предупреждаю, если с ним что-то…
– Ему просто надо немного побыть одному,– примирительно ответил сотник.– Новости, которые мы принесли ему, оказались… мм… слишком серьезными. К рассвету он вернется, обещаю!
Орк отстранил Гиверта и прошел к ближайшему костру, где перехватил бочонок, сделал добрый глоток и потянулся за куском мяса. Хаук подмигнул Гиверту и присоединился к сотнику.
Терезий вернулся чуть раньше рассвета. Верные привычкам, орки позаботились о несении ночного караула, и Уртх вместе с двумя десятниками как раз обходили посты, сменяя часовых, когда из кустов его окликнул негромкий шепот.
Там обнаружился молодой княжич. Терезий кутался в тот самый плащ, в котором его унесли с поляны. Он отказался выходить из зарослей, и причина этого стала быстро ясна – под плащом у него практически ничего не было. Когда он превращался в дракона, то не догадался снять одежду, так что она вся пришла в негодность. Кожаные сапоги и чулки с рубашкой восстановлению практически не подлежали. Кожаная куртка расползлась по швам. Уцелели только штаны, но и они распоролись по шву в том месте, где вырос хвост. Вопреки ожиданию, Уртх не стал смеяться. Он просто прошел к своим оркам и принес Терезию чью-то запасную рубашку и сапоги. Штаны аккуратно зашили по шву, из куртки выкроили безрукавку, благо пока еще было тепло.
Где-то в чаще леса до сих пор бродили почти все сотни княжеских конников, и, едва рассвело, разбойники вперемешку с орками отправились им навстречу. Следовало вынудить дружинников повернуть назад так, чтобы все выглядело естественно. Мол, лес чист, разбойники исчезли, перейдя границу, и не оставили следов. Орки должны были присоединиться к ним чуть позже – дескать, они ходили за границу, но далеко углубляться не стали, опасаясь совсем потеряться в тамошних дебрях, населенных исключительно дикарями и чудовищами.
Разбойничий лагерь практически опустел – только шныряли в траве хамстеры, да альфары-лучники торчали на деревьях. Терезий сидел на своем любимом бревне, уронив голову на руки. Когда к нему подошел Хаук, княжич вскинулся и хотел было приветствовать его стоя, но тот остановил этот порыв.
– Кто я такой, чтобы передо мной кланялись равные мне по происхождению? – скривился он.
– Знаешь,– Терезий рассматривал свои руки так, словно впервые увидел,– я до сих пор не могу поверить… Я всю ночь думал… Думал, что мне делать?
– Надо жить,– ответил Хаук.– Я как-то живу. В конце концов, не мы выбирали себе такую судьбу. Мы просто родились с этим и должны научиться жить.
– Знаешь, как это трудно – смириться с тем, что ты таков, каков есть!
– Я сам сперва не поверил, когда мне отец рассказал,– пожал плечами Хаук.– Знаешь, как Верховный Паладайн создал свою империю? Когда он принял титул Верховного, он встал во главе племени и повел его на соседние племена. Каждому племени он делал предложение – вы идете со мной во имя Золотой Ветви или исчезаете с лица земли. Были такие, кто отказался, но большинство согласилось сохранить себе жизнь. Ведь армия Верховного Паладайна уничтожала все племя подчистую, вырезая даже детей. Про Золотую Ветвь знали только в нашем племени, но что это такое? Легенды говорили, что ее обманом присвоили себе светловолосые, лишив нас национальной святыни. И, мол, дело чести – отвоевать Золотую Ветвь обратно. Поэтому мой отец и пошел за Верховным Паладайном и стал ему служить. Мы ведь знаем только то, что она как-то связана с этими знаками. Возможно, когда-то именно наш род был Паладайнами Золотой Ветви… Но иногда мне кажется, что над нею тяготеет проклятие. Я захотел узнать правду про Золотую Ветвь и теперь объявлен вне закона. Что с моими родными – неизвестно, что делать дальше – не знаю и сам! Так что мы с тобой в равном положении. Только я, в отличие от тебя, не знаю, как вот это,– он ткнул себя в грудь,– связано с Золотой Ветвью. Я думал узнать у светловолосых, но они сами не имеют точного представления.
– Ну тут у тебя есть по меньшей мере два пути,– вступил в разговор подошедший Уртх.– Не забывай, что я все-таки когда-то был шаманом. Если хочешь, я раскину для тебя кости. Вдруг они еще согласятся дать мне ответ?
Хаук молча поднялся, всем своим видом показывая, что не собирается тратить время на размышления. Встал и Терезий – ему стало любопытно. Уртх кивнул им и направился в лагерь.
Орки разбили его чуть в стороне от поляны, замаскировав ветвями так, что лишь те, кто всю жизнь прожил в этой чаще, отыскали бы шалаши из переплетенных ветвей. Сейчас, днем, таиться не было смысла, тем более что большинство орков ушли со своими десятниками на перехват княжеских рыцарей. Оставшиеся отдыхали – кто спал, кто играл в кости, кто чинил одежду или чистил оружие. Кивнув в ответ на два-три приветствия – на отдыхе орки не слишком-то соблюдали субординацию,– Уртх порылся в своем мешке и вытащил кожаный мешочек, в котором что-то похрустывало и позвякивало. Все втроем отошли за деревья, усевшись на землю у поваленного старого тополя толщиной в три обхвата, и Уртх развязал мешочек.
Это оказался кусок кожи, сшитый на манер лоскутного одеяла из лоскутков неправильной формы. Каждый был окрашен в свой цвет или отличался от соседних материалом и выделкой – тут были, наверное, образцы кожи и меха большинства животных и даже кое-кого из разумных существ (во всяком случае, один клочок явно когда-то принадлежал троллю, а еще один – гоблину). Кости представляли собой обычные гадательные руны, которые есть в арсенале любого шамана. Некоторые руны были общими для всех разумных рас, даже людей и эльфов, но большинство принадлежало орочьему племени.
Собрав их в кучку, Уртх обратился к Хауку:
– Накрой их ладонью – пусть они почувствуют тебя. Загадывать желание не надо – руны сами знают, что тебе сейчас важнее всего узнать.
Хаук сделал все, как велел сотник. Тот за запястье снял его ладонь с кучки рун, сгреб их в горсть и просто бросил на гадательную карту. Некоторые руны откатились и упали в траву – их он спокойно отложил в сторону, как ничего не значащие. Зато над остальными склонился в напряженном раздумье.
– Хм,– промолвил он наконец,– твоя дорога очень извилиста. Тебе предстоит многое пройти – как в прямом, так и в переносном смысле. Что-то важное ждет тебя очень скоро – скорее всего, по возвращении в Ирматул произойдет нечто… нечто кровавое. Видишь, стрела указывает на «люди» и «кровь»? Прольется кровь… и не только человеческая. Совсем рядом знак «большая война» и «власть».
– Война за власть? – из-за плеча высунулся Терезий.
– Помолчи! – отрезал шаман.– Потом, если хочешь, погадаю и тебе. Это может означать как на самом деле войну за власть, так и борьбу с властителями… Часть рун ушли из расклада, они могли бы прояснить ситуацию! Но одно известно точно – тебе предстоит возвращение в Ирматул. Там тебя ждут… очень ждут.– Он усмехнулся и неожиданно подмигнул Хауку: – Видишь – «женщина»!
– А рядом с нею – «кровь» и «власть».– Хаук ткнул пальцем.
– Классическое сочетание – там, где любовь, там всегда кровь и власть,– кивнул Уртх и продолжил: – Но руна «власть» выпала на границе, так что тебя ждет еще одна дальняя дорога. Там опять война, но заодно и встречи и какие-то тайны. Они связаны с твоим будущим и иноземцами… скорее всего, это светловолосые… А вот почему-то «золото»! В общем, твое отдаленное будущее довольно запутанно. Сказать могу одно – готовься к долгому пути и испытаниям.
– Я воин, к испытаниям мне не привыкать,– пожал плечами Хаук.– Значит, мне нужно вернуться в Ирматул?
– Твой жизненный путь пролегает через этот город. И твоя судьба во многом определится тем, что и как ты сделаешь там. А сделать или не сделать тебе предстоит очень многое!
– А теперь мне! Мне! – Терезий даже встал над картой на четвереньки, словно отгораживая ее своим телом от остального мира.
Уртх повторил ритуал, но внимательно наблюдавший за ним Хаук заметил, что результат не удовлетворил шамана.
– Тебе тоже предстоит дорога в Ирматул,– объявил он.– Там решится твоя судьба. Но слишком много рун выпали из гадания, а некоторые легли тыльной стороной. Это значит, что там ты либо погибнешь, либо… либо, как говорите вы, люди, будешь жить долго и счастливо.
– Не понимаю,– протянул княжич.
– Смотри,– шаман тыкал пальцем в руны,– руна «власть» легла оборотной стороной, а рядом с нею, почти перекрывая ее, легла руна «кровь». Затем вот руна «предки» – в твоем случае ее можно трактовать как знак твоего отца. Она легла на перевернутую руну «смерть». Тут же руна «женщина». А на пути ко всему этому руна «дорога». И возле нее руна «стрела», обозначающая необходимость. Твоя судьба решится в тот день и час, когда ты переступишь порог родного дома. Но вот какова она будет, я не могу сказать. Она открыта. Тут многое будет зависеть от…
Он осекся, глядя на еще одну руну. Она запуталась в длинной шерсти клочка шкуры какого-то зверя или, скорее, если судить по цвету и жесткости волос, в чьем-то скальпе.
– Многое будет зависеть от того,– Уртх ногтем перевернул руну знаком вверх,– от того, как поведут себя иноплеменники.
– Эльфы? – не понял княжич.
– Для каждого вопрошающего это обозначает разные народы! – пояснил Уртх.– Для нас – люди и светловолосые, для тебя – кто-то иной.
Княжич сел на траву и долго рассматривал свои руки.
– Что ж,– промолвил он наконец,– если такова моя судьба… Я пойду в Ирматул. Я доверяю тебе, Уртх!
Разбойники подняли шум, когда Терезий собрал их вечером на поляне и объявил, что возвращается в город, к отцу. Многие тут же обвинили его в предательстве и демонстративно стали собирать вещи. Другие, как малые дети, стали умолять одуматься и не бросать их – дескать, мы вольные птицы, нам в городе делать нечего, а эти вонючие орки тебя поманили, вот ты и побежал… И так далее, и тому подобное. Лишь немногие поступили по-своему. Уже когда поляна опустела, ушли собирать вещи те, кто больше не желал иметь с Терезием дела, а за ними потянулся кое-кто из «обиженных», к княжичу подошли несколько человек, пара гоблинов, четверо коблинай и один светлый альфар. Возглавлял делегацию старый знакомый Гиверт.
– Ты нам друг,– без предисловий сказал он,– а друзей просто так не бросают. Там, в городе, ты будешь совсем одинок. Если хочешь, мы пойдем с тобой – вдруг пригодимся?
– Короче – куда ты, туда и мы! – отрубил один из коблинай, самый рослый.
Терезий какое-то время хлопал глазами, переводя взгляд с одного добровольца на другого, а потом шагнул вперед и обнял Гиверта.
– Спасибо вам, друзья,– дрогнувшим голосом прошептал он.– Я не знал…
– Узнать что-то новое никогда не поздно,– прошипел гоблин.
– Ну а тебя-то кто тянет из лесов? – не очень-то любезно окликнул альфара Тврит.– Глаза разуй – тебе придется топать с нами почти трое суток. Не боишься, светловолосый?
Альфар-лучник внимательно рассматривал свои ногти и не сразу удостоил орка ответом.
– Я тут немного понаблюдал за вами, темноволосые,– несколько жеманно протянул он и неожиданно подмигнул Твриту: – Хочется познакомиться кое с кем поближе… противный!
ГЛАВА 26
Бывшие разбойники какое-то время скрывались в рядах орков, поэтому до самых предместий Ирматула княжеские рыцари даже не подозревали о том, какие гости ждут князя Далматия. Лишь в виду городских стен Уртх, посовещавшись с Терезием, отправил к князю делегацию, дабы сообщить о возвращении блудного сына. Послание составляли все вместе – сам сотник, Терезий, десятник Тврит, как обладатель самого красивого почерка, Гиверт, как ближайший друг княжича, Хаук, которого пригласили как изгнанника, обладающего «необходимым опытом», и альфар Инирис, который сам себя пригласил и который то и дело норовил усесться на колени к Твриту, мешая ему исполнять обязанности.
Гонец отправился в путь в тот же час, а на другой день, едва подошли к воротам, стало ясно, что их встречают. Вдоль подъемного моста, разогнав толпу желающих попасть в Ирматул, выстроилось еще несколько сотен конных рыцарей князя. Впереди с отрядом личных телохранителей стоял первый советник князя Далматия, его казначей и еще несколько вельмож.
– Торжественная встреча,– шепнул Хаук шагавшему рядом с ним Терезию. Юноша резко побледнел, но ничего не сказал. Его друзья во главе с Гивертом шли в последних рядах орочьей сотни, среди орков он был один.
Рыцари расступились, пропуская вперед орков. По четверо в ряд те стали проходить в коридор входной башни. Но едва внутрь шагнул десяток, где находились Терезий и Хаук, как сверху послышался скрип. Все вскинули головы – перегораживающая проход решетка стремительно падала вниз, рассекая строй орков надвое. Они метнулись в разные стороны, и весьма немногие поспешили назад, к своим товарищам. Почти три десятка оказались отрезанными от остальных – среди них был десяток Тврита, в который входили Хаук и Терезий.
Здесь их тоже окружили княжеские рыцари – теперь уже пешие. Но никто не спешил обнажать оружия, а советник, едва на него обратились недоуменные взоры, вытащил свиток, картинным движением развернул его и громко начал читать:
– Указом пресветлого князя Далматия Третьего Ирматульского надлежит арестовать и препроводить в темницу некоего Терезия, именующего себя сыном оного князя. Взять его!
Пешие рыцари – их было почти в три раза больше, чем орков,– одновременно сделали шаг вперед. Уртх взмахнул было рукой, но шорох наверху заставил его поднять глаза и отменить так и не высказанный приказ – наверху прохода обнаружилось несколько лучников. На таком расстоянии они могли бить наверняка и сразу насмерть.
Казначей шагнул вперед, не дав никому пошевелиться. За ним следовали два его помощника – каждый нес в руке по увесистому мешочку. Пятый мешочек был у самого казначея. Все это он положил к ногам Уртха. Мешочки сочно звякнули.
– Здесь пятьсот золотых из княжеской казны,– сказал он.– Сие награда верным оркам за службу князю Ирматула.
Удивленный Уртх только переступил с ноги на ногу.
– Это дополнение к вашему жалованью,– пояснил казначей.– В этом месяце его приказано удвоить. Назови также десятерых самых отличившихся в поимке преступника – князь сам вручит им памятные подарки.
Тем временем рыцари протиснулись сквозь замерших в ожидании приказа сотника орков, безошибочно выловив среди них Терезия. Княжичу заломили руки и выволокли его из толпы. В сторонке ждал палач с кандалами наготове. Широкий железный ошейник закрепили на горле юноши, от него протянулись цепи к его запястьям и щиколоткам. Все вместе они крепились к большому чугунному шару.
Терезий не сопротивлялся – он был совершенно подавлен. Но когда его потащили прочь, вывернулся и на какой-то миг поймал взгляд Уртха.
– Что это значит? – промолвил он.– Вы меня… продали? За пятьсот золотых?
– Орки всегда верно служили трону.– Советник подошел к сотнику и потрепал его по плечу: – Поздравляю. Теперь вас наверняка ждет повышение. Как вам удалось его изловить?
– Потом скажу,– буркнул Уртх.
– Кстати, для вас уже велено устроить пир. Будет много выпивки и девочек. Князь нынче щедр!
– А что будет с… – Сотник указал глазами на княжича, которого взвалили на простую телегу.
– Будет суд,– пожал плечами советник и махнул рукой кому-то наверху: – Поднимай решетку! Все кончено!
На самом деле все только начиналось, и это понимали все.
В казарме стоял дым коромыслом – присланные князем Далматием служанки готовили праздничное угощение, при этом они так многообещающе постреливали по сторонам глазами, что некоторые орки уже потихоньку стали метать жребий – кому первому выбирать красотку. Пять бочек пива и три бочки лучшего вина ждали своей очереди, сытный дух готовящихся яств растекался по всей улице. Остальные орки диаспоры крутились рядом, наперебой поздравляя сородичей, и удивлялись, почему никто не спешит веселиться при столь явной княжеской милости.
Хаук только-только переступил порог казармы, как к нему с воплем бросился Эйтх. Юноша не находил себе места, на нем не было лица. Он едва не бухнулся перед орком на колени и, запинаясь, выпалил страшную весть об исчезновении Ласкарирэли.
– Она ведь звала меня! – восклицал он, едва не вырывая на себе волосы.– А я как дурак… Они ее увезли, а я даже не заметил куда! Ведь я нарочно пошел за нею, чтобы помочь там, ну или… Ну что ты молчишь, Хаук? Ну скажи что-нибудь! Ну ударь меня, что ли! Только не молчи!
Хаук сидел на лавке, свесив руки между колен. Рядом возле рассыпанного на столе золота галдели орки, что-то гневно шипели гоблины и коблинай. Казалось, он вообще ничего не замечал.
– Ну, Хаук,– умолял Эйтх,– ну сделай что-нибудь! Ну чего ты замер-то?
– Да ударь ты его, в самом деле,– неожиданно вмешался альфар Инирис.– Может, мальчик от этого удовольствие получать привык!
– Я тебя сейчас самого так ударю – мало не покажется! – неожиданно взорвался Тврит.
– Ну ударь меня! Ударь! – развернулся к нему Инирис.– От тебя я готов принять что угодно!
Десятник выругался и, схватив свой плащ, чуть ли не бегом бросился прочь.
– Слышь ты, светловолосый! – толкнул альфара какой-то орк.– Ты нарываешься! Не боишься торчать тут в одиночку, а?
– А я давно одинок,– улыбнулся тот,– с тех пор, как моего приятеля убили. Но, думаю, среди таких сильных и симпатичных мужчин я буду в безопасности!
Орк так удивился тому, что он, оказывается, симпатичный мужчина, что замолчал и отошел.
– Кто ее увез? – Хаук наконец разлепил губы.
– Светловолосые, кто же еще! – заторопился Эйтх.– У них тут замок сразу за Храмом Девы Усмирительницы. Это такое человеческое божество. Она… Они нас на базаре вычислили. Там толпа. Я, дурак, отстал, а они…
– Хаук,– к нему подсел Уртх,– тут тебе от князя причитается…
– Засунь эти деньги себе в…
– Да ты меня не так понял! – Сотник чуть ли не силой развернул Хаука за плечи к столу. Золотые монеты горкой высились посредине, и не похоже было, чтобы кто-то забрал свою долю. Орки стояли вокруг стола и смотрели на них с таким видом, словно это были как минимум головы их убитых детей.– Давай, пока мы трезвые, решим, что делать?
– Делайте, что хотите,– отмахнулся Хаук.– У меня светловолосые увели жену. Я должен ее вернуть.
– Я с тобой! – вылез откуда-то из-за его локтя Эйтх.– Ну пожалуйста…
Хлопнула дверь – на пороге возник запыхавшийся Тврит.
– Я только что слышал,– выдохнул он, плотно притворяя за собой двери и проходя к столу.– Кричат на всех перекрестках и возле храмов… Завтра на рассвете состоится казнь! Князь объявил, что мы изловили монстра, который много лет терроризировал население северных провинций, и теперь его торжественно уничтожат.
– Терезия казнят! – воскликнул Гиверт.– Мы должны что-то делать! Мы не можем бросить его! И только попробуйте нас остановить!
Десяток разбойников мгновенно обнажили оружие. Даже Инирис перестал улыбаться и молниеносно вскинул лук с уже вложенной в него стрелой.
– И попробуем,– кивнул Уртх.– Потому что вас слишком мало. Одни вы пропадете. Так, ребята?
Дружный рев почти девяноста глоток был ему ответом. Сотник присел к столу и широким жестом смахнул на пол груду золота, приглашая остальных устроиться вокруг.
– Хаук,– позвал он,– иди сюда. Надо посоветоваться!
– Я с вами не пойду,– отрезал тот.– У меня дело к светловолосым… Но совет дать могу. В городе ведь слишком много княжеских дружинников, не так ли? Можно попробовать их отвлечь…
Ближе к вечеру на улицы города выплеснулись празднично одетые орки. Окликая прохожих и задирая девушек, они рассредоточились по улицам, занимая все кабаки и трактиры. И в каждом из них, стоило одному-двум наемникам переступить порог, начиналось шумное веселье. В ход пошли те самые «грязные» деньги, которые поровну поделили между полусотней добровольцев. Орки щедро рассыпали княжеское золото, угощая за свой счет всех желающих. А учитывая, что на один золотой можно купить двести кружек пива или сто бокалов вина, вскоре в кабаках не осталось ни одного трезвого посетителя. Опоздавших ловили на пороге и чуть ли не насильно вливали в них кружку-другую горячительного напитка. Мало кто отказывался от дармового угощения – выскакивали за порог только для того, чтобы притащить на огонек родича или соседа. Мол, там наливают всем подряд.
От орков не отставали и княжеские рыцари – двести всадников, сопровождавших орков к северным рубежам, тоже получили свою награду и, благоразумно утаив от жен половину премии, пошли пропивать остатки. Так что нежданная «помощь» подоспела и с этой стороны.
Такого количества пьяных Ирматул не видел, наверное, уже давно. Городская стража сбилась с ног, пытаясь как-то отловить тех выпивох, которых после нескольких кружек пива потянуло на подвиги. Тут и там вспыхивали стихийные драки, в которых доставалось на орехи и правому, и виноватому, и просто тому, кто шел мимо. В совсем уж редких случаях стража, вместо того, чтобы бороться с беспорядком на улицах, поддавалась соблазну и принималась увеличивать число пьяных. Так что ближе к полуночи городской сенешаль принял решение о том, чтобы вывести из казарм тех рыцарей, кто отдыхал в ожидании завтрашнего дня.
Эти княжеские дружинники были трезвыми и оттого злыми на своих собратьев. Они взялись за дело столь рьяно, что местами на улицах вспыхнули настоящие междоусобные бои. С обеих сторон появились раненые, что только распалило толпу. Где-то на окраине загрохотало чугунное било – под шумок кто-то попытался поджечь дом соседа. Про зачинщиков-орков никто уже не вспоминал – полупьяное мужское население Ирматула собиралось весело отметить эту ночь. Чуть позднее к ним присоединились представители других рас, обитавших в Ирматуле, а именно, темные альфары, тролли и огры. А тролль в пьяной драке – это, я вам скажу, то еще зрелище…
В результате перед рассветом на ногах – то есть трезвыми и не избитыми – оставались лишь те немногие дружинники, кто стоял ночную стражу в самом дворце, небольшой резерв в полсотни мечей и… практически все орки. Ибо никто и никогда не видел по-настоящему пьяного орка – эти, как и гномы, пьют исключительно для запаха, а дури у них и своей хватает.
Получив донесение о том, что первая часть плана успешно претворена в жизнь, сотник Уртх спокойно выстроил своих солдат и неспешным шагом повел их в сторону княжеского дворца.
Двое стражей-эльфов стояли у ворот замка, опираясь на тонкие копья. Ночь прошла спокойно, хотя несколько раз мимо проходили разгоряченные толпы народа. Но даже в подпитии люди не могли подумать о том, чтобы напасть на замок эльфов – связываться с волшебниками никому не хотелось. Наконец все затихло в городе. Оба стража уже любовались первыми лучами солнца, расцветившими крыши домов, когда заметили направляющихся через площадь двоих княжеских наемников.
Эльфы покрепче перехватили древки копий и выставили вперед округлые небольшие щиты – к ним направлялись орки. Две расы так давно были в состоянии войны, что стражи автоматически схватились за оружие, а один из них быстро поднес к губам рожок и проиграл сигнал «враг у ворот». Помедлить с атакой их заставило то, что оба орка были в мундирах княжеских наемников – значит, наверняка явились сюда, исполняя поручение князя. Наверняка захотят пригласить эльфов присутствовать на казни монстра, выловленного в северных лесах.
Так и есть. Шедший впереди плечистый орк высокого роста и могучего сложения остановился и упер кулаки в бока. На боку его, чуть выше пояса, висел княжеский прямой меч, излюбленное оружие орков – кривой талгат – торчал в ножнах над правым плечом.
– Я должен говорить с вашими старшими,– заявил орк.– И немедленно!
– Подождите до того, как прозвучит третий удар гонга,– ответил эльф-страж.– Тогда ворота откроются для всех, и вы сможете подать прошение о встрече. Вы изложите свою просьбу и…
– Ты не понял, светловолосый? У меня срочное дело. Я должен решить его сейчас! – оскалился орк.– И ты мне откроешь ворота, или я войду сам. Но тогда уж меня ничто не остановит!
Да, этого орка не остановит ничто – это было ясно при одном взгляде на его фигуру и манеры. Его можно истыкать стрелами, как ежа иглами, отрубить правую руку, выколоть глаза, но он все равно одной левой, вслепую, размечет любой заслон и лбом разобьет ворота, несмотря на тройной слой защитной магии и вкопанные под опорные столбы охранные амулеты. Перед стражами стоял действительно грозный противник.
Его спутник отнюдь не производил впечатления непобедимого воина. Это был мальчишка, который, хотя и скалил клыки и играл мускулами, был намного слабее старшего орка. Однако и он был способен наломать дров – из одного только страха.
Стражи еще раз переглянулись. Они знали, что должно произойти буквально через несколько минут, и хотели потянуть время. Дать бы Видящей покинуть замок, а там будь что будет!
– Открывай ворота! – нарушил молчание орк.– Или я открою их сам!
Стражи синхронно отступили на шаг:
– Попробуй!
У младшего орка вдруг оказался с собой заряженный арбалет – до этого его прикрывала пола короткого плаща. Он выстрелил в упор, не целясь, и один из стражей, застонав, припал на колено – болт вошел ему в бедро, не прикрытое круглым щитом. Его напарник не успел даже оглянуться на товарища – перед глазами блеснул росчерк стали. Орк не стал хвататься за меч – верный орочий талгат, казалось, сам прыгнул хозяину в руку. Лезвие врубилось в копье, оставив в руках эльфа бесполезный обрубок дерева, а второй удар, раскроив край щита, достал плечо. Рана была неглубокой – спас доспех, но левая рука повисла плетью. Отшвырнув раненого ударом кулака, орк шагнул к воротам. Напарник уже перекинул ему боевой топор. Тяжелое оружие с грохотом врезалось в кованые створки ворот, оставляя на них глубокую вмятину.
Ласкарирэль подняли до рассвета. Еще полусонную, ее причесали и одели две зевающие служанки-элле. Вместо наряда знатной дамы ее обрядили в балахон, похожий на те, в которых ходили Видящие – разве что в нем не было такого количества складок и потайных карманов для амулетов и магически заряженного оружия, да и обережная вышивка по подолу была самой простенькой – на уровне младшей ученицы. Но крохотная шапочка, покрывающая волосы, была совсем такой, как надо, да и плащ тоже. Девушка принимала хлопоты служанок как потерянная – вчера поздно вечером к ней пришли оба лорда – Тиндар и Тосканир – и предупредили, что завтра на рассвете она покинет Ирматул, чтобы под конвоем отправиться на землю предков. Там идет война с орками, и каждая волшебница была на счету. Тем более вырванная из лап жестоких и коварных орков.
Убранная для дальней дороги, Ласкарирэль сидела в своей комнате, и слезы катились по ее щекам. Ей почему-то совсем не хотелось уезжать.
Несколько раз к ней стучали – поинтересоваться, готова ли Видящая для дороги. Но всякий раз Ласкарирэль, кусая губы, чтобы голос не выдал ее чувства, отвечала одно и то же:
– Нет, погодите! Я сейчас…
Мешать волшебнице вызвавшийся сопровождать ее лорд Тиндар не хотел и раз за разом отходил. Но однажды вслед за настойчивым стуком он ворвался сам.
– Погодите! – Ласкарирэль вскочила, непроизвольно прячась за спинку кресла.– Дайте мне еще минуту!
– Нет времени! – Лорд Тиндар схватил ее за руку.– Мы должны уходить! На замок напали, а у нас слишком мало воинов. Мы должны спрятать вас в укромное место!
Он потащил ее вон из комнаты, на ходу набросив ей на плечи плащ, скрывающий волосы и одежду. Откуда-то возникли еще два молчаливых эльфа-рыцаря, заключили девушку в круг и быстрым шагом повели куда-то прочь.
– Есть тайный ход,– на бегу говорил лорд Тиндар.– Мы выберемся из замка и немного подождем. Лошади прибудут чуть позже. Простите нас, Видящая, за это неудобство…
Откуда-то издалека действительно доносились звон оружия и крики, и сердце девушки сжималось от страха, но в один прекрасный момент ее сопровождающие вышли на галерею, протянувшуюся почти над самым двором, и Ласкарирэль почти машинально бросила взгляд вниз.
Четверо рыцарей эльфов держались из последних сил, отбивая атаки двух орков. Еще пять или шесть эльфов валялись на земле мертвые или раненые. Ласкарирэль ахнула, покачнувшись, и с двух сторон ее тут же подхватили под локти.
– Идемте скорее! – заторопился лорд Тиндар.– Это зрелище не для ваших глаз!
Но Ласкарирэль вырвалась и бросилась к перилам – ей хватило одного взгляда, чтобы узнать в переднем орке Хаука. Хаука, который все-таки пришел!
– Хаук! – закричала она.– Хаук, я здесь!
Ее крик не остался без ответа. Орк вскинул голову и зарычал, когда глаза их встретились. В них полыхнуло пламя, а в следующий миг Хаук очертя голову ринулся на защищавших вход эльфов и разметал их одним движением.
Ее опять схватили за руки, потащили куда-то, но Ласкарирэль вывернулась и опрометью ринулась навстречу оркам. Кто-то вцепился в плащ, но девушка рванулась – затрещала тонкая ткань.
Все эльфийские замки устроены одинаково – ну или почти все. В большинстве главные двери ведут в большой нижний зал, откуда несколько лестниц позволяют перейти в разные крылья замка, на разные его этажи. Ласкарирэль прекрасно знала, где находится этот нижний зал, и выбежала к нему по боковой лестнице как раз в разгар развернувшегося там сражения.
Замок, построенный эльфами в Ирматуле, был довольно прост – всего одна лестница, широкая и удобная, вела из нижнего зала наверх, на площадку, к которой тянулись две галереи справа и слева. Ласкарирэль выскочила на правую, оказавшись за спиной у Хаука и следующего за ним по пятам Эйтха.
Орки уже ступили на лестницу, но оставшиеся в живых шестеро эльфов защищали ее отчаянно. Впереди был лорд Тосканир – кроме полутораручного меча у него была боевая перчатка, позволяющая метать молнии в противника. Мундир Хаука уже был подпален и прожжен в трех местах, но тот не обращал внимания на ожоги. На глазах девушки он дотянулся талгатом и распорол бедро одному из защитников. Эльф покатился по ступеням прямо под ноги Эйтха, который не замедлил вскинуть меч, добивая раненого.
– Нет! Хаук! Нет!
– Ласка!
Одним прыжком – скорее, пока разум не лишил тело подвижности,– Ласкарирэль вскочила на перила галереи и сиганула вниз.
И оказалась в объятиях Эйтха. Юноша-орк какой-то миг прижимал ее к своей груди, а потом резко отстранил, почти оттолкнул, и девушка оказалась лицом к лицу с Хауком. Он резко, до хруста в костях, сдавил ей запястье, заглядывая в лицо.
– Ты любишь меня, Ласка?
Всего ожидала девушка, но только не этих слов. Ей показалось, что наступила полная тишина, что все застыли и так и будут стоять, пока она не даст ответ. Запрокинув голову, она смотрела в лицо своему орку и не узнавала его. Шлем он где-то потерял, через лоб шла кровавая полоса, мундир был порван и прожжен, открывая надетую под него кольчугу, которая тоже кое-где порвалась – на плече, на боку и поперек груди шли глубокие царапины. Рука, сжимавшая ее запястье, была липкой от крови, натекшей из еще одной раны, чуть ниже локтя. Все это девушка успела заметить глазом целительницы прежде, чем орку надоело ждать. Он зарычал, обнажая клыки. В глазах его полыхнул зеленый огонь ненависти, и Ласкарирэль выдохнула прямо в эти горящие глаза:
– Да!
В следующий миг ее резко толкнули – она оказалась за широкой спиной своего мужа, стиснутая между ним и прикрывавшим его спину Эйтхом, и опять услышала звон оружия и крики. Мимо нее прокатился еще один эльф с разрубленным плечом, потом еще один – лицо и грудь его были залиты кровью.
– Нет! – Девушка бросилась к Хауку и обхватила его руками за плечи.– Нет, Хаук, пожалуйста! Ради меня!
Орк отступил. У защитников замка на ногах оставалось всего пятеро – трое не уследивших за Видящей конвоиров и еще два воина на лестнице. У их ног лежал, истекая кровью, лорд Тосканир. Седьмого они поддерживали, не давая упасть под талгаты и мечи орков. Оба были ранены и сами еле держались на ногах, опираясь на мечи.
– Не надо, Хаук.– Девушка все еще цеплялась за него.– Там остались только женщины и дети! Пощади их ради меня! Ты и так пролил слишком много крови, а я с тобой. Я здесь…
Хаук помедлил, прежде чем отступить. Его талгат взвился, нацеливаясь на эльфов.
– Ласка – моя жена,– отчеканил он.– Она сделала выбор. Не пытайтесь нас остановить!
Лорд Тиндар уже собрался броситься в бой, но слова орка остановили его.
– Видящая? – простонал он.– Как же так?
– Я замужем,– Ласкарирэль двумя руками обхватила Хаука за локоть.– Я сама этого захотела. Я…
Орк не дал ей продолжать – он подхватил ее за пояс, прижимая к себе, и бросился к дверям. Эйтх по-прежнему прикрывал его спину. Перепрыгивая через тела павших на дворе защитников, они выскочили за ворота и трусцой поспешили через улицу прочь.
– Погоди.– Ласкарирэль, до этого молча позволявшая делать с собой все что угодно, попыталась вырваться.– Куда ты меня тащишь? Я могу идти сама! Хаук, я должна…
– Нет времени,– на бегу бросил тот.– Нас ждут!
Словно отвечая на эти слова, где-то впереди, со стороны княжеского дворца, раздался перезвон колоколов.
ГЛАВА 27
Князь Далматий встал еще до рассвета. Собственно говоря, он почти не спал эту ночь и за два часа до первого удара колоколов, возвестившего о том, что ночная стража закончена и можно горожанам подниматься и разводить в домах огни, поднялся окончательно. Разбудил слуг, велел одеть себя и вплоть до второго удара колокола – знак того, что горожанам можно выходить на улицы и спешить по своим делам,– мерил шагами залы и галереи. Едва дождавшись удара колокола, он поспешил вниз, на замковый двор. Через несколько минут откроют ворота, чтобы все желающие могли увидеть казнь. Она должна свершиться до третьего удара колоколов – знака, что лавочникам можно торговать, а мастеровым – работать.
Князь нарочно выбрал именно этот час – самый короткий в городских сутках,– ибо боялся, что что-то в самый последний момент может помешать. И понял, что самые дурные предчувствия начали сбываться, когда навстречу ему шагнули сразу Первосвященник и главный сенешаль.
– Мой князь! – Сенешаль отдал честь.– Только что ко мне прибыл сотник твоих верных орков Уртх аш-Гишак. Он предложил свои услуги для охраны лобного места…
– Нет,– отмахнулся князь.– Орки уже достаточно потрудились для меня. Я решил, что пойдут мои рыцари. Они…
– Из рыцарских сотен удалось набрать только пятьдесят мечей,– осмелился перебить князя сенешаль.– Остальные…
– Что? Как пятьдесят мечей?
– Твои воины, князь,– сенешаль опустил голову, словно сам спровоцировал случившееся,– вчера ночью слишком рьяно праздновали победу. Многие до сих пор пьяны, другие пострадали от уличных беспорядков. Остались лишь те, кто стоял ночь на посту, и пятьдесят мечей твоего резерва. Ну и орки.
– Сколько их? – скривился князь.
– Без малого восемь десятков. Среди них тоже были… мм… буяны и выпивохи.
Далматий задумался, глядя на высокие стрельчатые окна, выходящие во двор. Уже вовсю полыхал рассвет. Если бы не эта задержка, он бы уже вышел на балкон и толпа приветствовала его.
– Каждый миг промедления дорог, сын мой,– подал голос Первосвященник.
– Мой князь,– добавил сенешаль,– Уртх аш-Гишак уверяет, что орки готовы послужить тебе бесплатно!
Это решило дело. Все-таки казна уже потратила на этих наемников полтысячи золотых, не считая награды конным рыцарям. Далматий несколько раз резко кивнул, давая понять, что принимает предложение орков.
Пятьдесят рыцарей стояли у подножия балкона, когда на него вышел князь. Орки тем временем не спеша, чеканя шаг, разворачивались цепью по периметру с таким видом, словно каждый день принимали участие в подобных делах. Они оцепили весь двор, оттеснив немногих любопытных горожан – к лобному месту заявились лишь те, кому было нечего делать дома и в лавках, а таких были считаные единицы. В основном подростки и полунищие бродяги. Ну и кое-кто из знати.
Орки оставили свободным только проход, ведущий в княжескую темницу. Сейчас там толпились священники и небольшая горстка тюремной охраны. Выставив своих, Уртх сам занял место точно в середине строя, примерно напротив балкона с князем и как раз ближе всех к помосту, возле которого стояли пятьдесят мечников. Рядом с ним встали Гиверт и остальные разбойники.
– Где он? – вертел лучник головой.– Где Терезий?
– Рядом,– безмятежно отозвался Инирис.– Я его чувствую. В той стороне!
Он указал на проход, забитый священниками.
– Тише,– остерег их Уртх.– Сейчас начнется!
Началось все отнюдь не с речи князя – Далматий просто махнул рукой, давая знак, и вперед вышел Первосвященник. Вскинув руки, он глубоким, хорошо поставленным голосом стал начитывать молитву, которую тут же подхватили остальные священники. Один за другим, не прерывая ее, они стали подходить к помосту, занимая каждый свое место.
– Что они делают? – Гиверт топтался на месте, невольно привлекая к себе внимание, остальные замерли, как статуи.
– Кажется, молятся,– поморщился Уртх.– Я ничего не знаю о человеческой магии и ваших духах, но…
– Это не слишком-то похоже на молитву,– промолвил Гиверт.– По крайней мере, у меня дома наш собственный священник молился совсем не так.
Молитва – если только это была она – тем временем набирала силу. Именно силу – ее странные, с трудом понимаемые даже людьми, слова уже, казалось, гремели в сердцах и душах. Священники вскинули руки, не глядя на Первосвященника, но в точности повторяя его жесты. Он словно дирижировал огромным оркестром, и под звуки этого «ансамбля» проход наконец открылся, и в глубине показался сам осужденный.
– О духи! – вырвалось у Уртха, когда он увидел его.
Спотыкаясь на каждом шагу, клоня голову чуть ли не к самой земле и явно ничего не видя вокруг, по проходу между поющими священниками и тюремной охраной ковылял… дракон. Крылья и хвост волочились по булыжникам, на шее гремел толстый ошейник, и цепи от него тянулись к нескольким чугунным глыбам, которые он волоком тащил за собой. Тюремная охрана двигалась справа и слева, короткими тычками копий заставляя дракона двигаться строго вперед. Уже в нескольких местах его шкура была порезана, и кровь каплями стекала из ран.
– Что они с ним сделали? – Гиверт чуть не сорвался с места, бросаясь к другу, но стоявший поблизости коблинай вовремя схватил его за локоть.
– Магия,– уверенно заявил Инирис.
– Да, человеческая магия,– кивнул Уртх.– Они держат его под заклятием и не дают превратиться в человека, хотя уже давно утро. Он, должно быть, очень мучается!
Перед самым помостом дракон упал набок и забился, пытаясь встать. Стало ясно, что каждое движение причиняет ему боль. Подскочившие мечники стали награждать его ударами, пока еще держа мечи плашмя, и дракон внезапно заревел, вскидывая голову. В его вопле слышались тоска и боль.
– Реви, реви, чудовище,– подал наконец голос князь Далматий.– Пришел твой конец!
Среди жидкой толпы любопытных послышались голоса – зрители обсуждали «чудовище». Если прислушаться, можно было понять, что они-то все сообразили – Первосвященник сдерживает магией плененное чудовище, дабы оно не набросилось на людей. Но для более опытного глаза было ясно другое – магия, наоборот, делала все, чтобы измучить и измотать несчастное существо. Дракон едва смог выпрямиться на дрожащих лапах. Его слезящиеся глаза были полны почти человеческой муки и боли.
– Доблестные рыцари! – раздался голос князя.– Настал ваш час! Кто из вас дерзнет выйти и, как в старые добрые времена, один на один прикончить мерзкую тварь?
При этих словах дракон резко поднял голову. Взглядом нашел князя и неимоверным усилием взмыл на дыбы, взмахивая крыльями. Мечники отпрянули как один. Среди зрителей послышались испуганные восклицания, и только орки застыли как вкопанные.
– Что встали? – снова воззвал князь.– Прикончить его!
Священники повернулись лицами к дракону, вскидывая руки, и опять забормотали молитвы. Слов было не разобрать, но дракон опять рухнул наземь и забился в судорогах. Перепончатые крылья махали без толку, когти впустую вспарывали воздух.
Примерно в это время – точно сказать никто не мог, все смотрели на арену и бьющееся в агонии существо,– во дворе появились новые зрители. Бесцеремонно расталкивая всех, к Уртху пробился Хаук и поставил перед ним Ласкарирэль.
– Она – шаманка,– без предисловий заявил он и развернул девушку лицом к происходящему.– Смотри! Что видишь?
Оказавшись в первом ряду зрителей, Ласкарирэль невольно схватилась за сердце. Она уже видела что-то подобное в самый первый свой день жизни в городе, но тогда картина была нечеткой. И лишь сейчас перед ее мысленным взором все встало на свои места.
– Он – маг.– Девушка безошибочно ткнула в Первосвященника.– Он колдует! И его сила… О-ох! Мы должны что-то сделать! Хаук, пожалуйста!
Вместо ответа орк шагнул вперед, нарушая строй:
– Мой князь?
– Наконец-то нашелся смельчак,– провозгласил князь Далматий,– который сразит монстра! Вперед! Сруби его голову и можешь просить все, что угодно!
Читать бесплатно другие книги:
