Муж напрокат, или Откровения верной жены Чемберлен Диана

32 Майя

Я проснулась в комнате, ставшей для меня наполовину домом, наполовину тюрьмой. Сколько я уже пробыла тут? Заведомо больше недели. Может, две? Надо бы ставить метки на стене, как это делают обычно узники. Что-то подсказывало мне, что календаря в доме нет. О том, что наступил сентябрь, или январь, или апрель, Симми с Тулли узнавали по положению солнца.

Я повернулась на бок, и взор мой упал на старую кроватку, стоявшую в углу комнаты. В скором времени моей спальне предстояло превратиться в детскую, хотя до моего представления о детской эта комната явно недотягивала. Мне вспомнилась роспись, которую мы с Адамом придумали для нашего дома.

Нет. Не нужно об этом. Не нужно думать о наших детях. О доме. А самое главное, не нужно думать об Адаме. После того как я поняла, что не желаю больше беременеть, мои чувства к нему изменились. К любви примешалось недовольство. Ничего хорошего это не сулило, и я предпочитала забыть на время о доме.

Уж лучше думать о Симми.

Я вновь взглянула на кроватку. Пройдет пара недель, и здесь появится ребенок. Внезапно мне пришла в голову хорошая мысль. Раз уж я все равно тут застряла, пусть от меня будет хоть какая-то польза. Не хочу, чтобы Тулли обвинял меня в том, что я прибавила работы ему и Симми.

Быстро одевшись, я направилась на кухню, где и нашла Симми. Та сидела у окна, зашивая дырку на брюках Тулли.

– Доброе утро, – поприветствовала ее я, после чего налила себе воды из-под крана. Я перестала стерилизовать воду пару дней назад, и ничего страшного со мной не произошло. Скорее всего, расстройством желудка я была обязана наводнению, которое едва не унесло меня на тот свет.

– Доброе, – ответила Симми, не поднимая глаз.

Я устроилась напротив нее за столом.

– У меня есть идея насчет того, чем нам заняться сегодня, – заявила я.

– Что за идея? – Она вскинула голову, и только тут я заметила, что глаза у нее припухли и покраснели.

– С тобой все в порядке? – спросила я.

– Да, – ответила она, вновь погружаясь в шитье. – Так что за идея?

– Давай займемся обустройством детской.

– Что значит займемся обустройством? – нахмурилась Симми.

– Подготовим ее к рождению малыша. У тебя есть какая-нибудь краска? Или у Леди Элис?

– Разве что в подвале, – пожала она плечами. – Только слишком старая.

– Ничего, можем попробовать, – заявила я, хотя и засомневалась. Насколько старая? И есть ли там свинец?

– Нам бы стоило… Даже не знаю. Может, обновить слегка обои. Или нарисовать на стенах какие-нибудь узоры. А еще можно сделать подстилку для кроватки. Есть там что-нибудь вроде матраса или…

– Вы когда-нибудь ощущали себя в ловушке? – прервала меня Симми.

Я выпрямилась, с недоумением глядя на нее. Что да, то да – я действительно ощущала себя в ловушке! Однако Симми говорила сейчас не обо мне.

– Тебе кажется, что ты в ловушке, Симми?

Опустив брюки с иглой на стол, она взглянула мне прямо в глаза.

– Я люблю этого ребенка, мисс Майя, – промолвила она. Этим утром Симми выглядела иначе, чем обычно. Я привыкла думать о ней как о каком-то неземном создании. Но сегодня она казалась совсем земной женщиной.

– Я знаю, – ответила я.

– Я люблю его всем сердцем, но я слишком напугана. – Она обняла себя руками, как если бы ощутив внезапный холод.

– Симми, – я взглянула на нее с искренним сочувствием. – Это так естественно! Но все будет в порядке, детка. То, что случилось с твоей матерью, – это исключение. Результат… неблагоприятных обстоятельств.

Симми вновь посмотрела на шитье, но так и не разжала рук.

– Послушай, – сказала я, – не думаю, чтобы у тебя были проблемы со здоровьем, но мне бы все-таки хотелось, чтобы ты рожала в больнице.

– Тулли на это не пойдет, – ответила она.

– Давай я поговорю с ним, – предложила я. – С помощью Ларри вы сможете достать новую лодку, и вам уже не составит труда добраться до материка.

– Мне кажется, ребенок родится уже скоро, – робко глянула на меня Симми. – Может даже, до приезда Ларри. По крайней мере, вы будете здесь. Вы ведь сможете принять у меня роды?

Своим вопросом она застала меня врасплох. Так или иначе, но я рассчитывала покинуть остров задолго до ее родов.

– Разумеется, – ответила я. – Скорее всего, к тому времени у вас уже будет новая лодка и ты сможешь родить малыша в больнице, поскольку я намерена поговорить об этом с Тулли. Но если роды начнутся раньше, конечно же, я помогу тебе.

Впервые за это утро лицо Симми озарилось улыбкой.

– Такая удача, что вы оказались здесь, мисс Майя.

Она перевела взгляд на окно, и я без слов поняла, что она высматривает Тулли. Было ясно, что ей не хочется, чтобы он услышал ее.

– Я должна сказать вам кое-что, – тихонько промолвила она. – Это очень важно.

– Хорошо, – ответила я так же тихо.

Симми нервно облизнула губы.

– Я хочу, чтобы вы взяли моего ребенка, – сказала она.

Не знаю, что я ожидала от нее услышать, но явно не это.

– Почему, Симми? – спросила я.

Симми опустила взгляд на брюки, подбородок ее дрогнул.

– Вы можете дать ему лучшую жизнь, чем я, – ответила она, не поднимая глаз.

– Симми, – я протянула через стол руку и сжала ее ладонь. – Материальные блага – это не главное, – промолвила я, хотя в душе у меня все кричало: да, конечно же! Я могу так много дать этому ребенку!

Но я прогнала эту мысль еще до того, как она успела во мне укорениться.

– Ты любишь своего ребенка. Ты сама так сказала, да это ясно и без слов. Я знаю, ты ждешь не дождешься, когда сможешь обнять его. Из тебя получится замечательная мать. Вспомни, как ты все это время заботилась обо мне. Так же ты будешь заботиться и о малыше.

Симми выдернула руку и вновь обняла себя за плечи.

– Вы не понимаете, – прошептала она. – Вы просто не понимаете, каково это.

– Ты имеешь в виду, каково это – расти в такой изоляции?

Она пожала плечами, по-прежнему не глядя на меня.

– Я понимаю, как трудно тебе пришлось.

Я представила ее ребенком: вот она плывет на лодке в школу, а затем обратно на остров, оставив на материке своих одноклассников. И так каждый день. По крайней мере, у нее было с кем поиграть, ведь здесь же подрастали дети Леди Элис. А у малыша Симми и вовсе не будет друзей.

– Может, вам с Тулли перебраться на материк? – предложила я.

– Он не захочет.

– А вдруг захочет? Хотя бы ради ребенка. Он любит тебя, Симми, и он с нетерпением ждет этого малыша. Ты ведь знаешь.

– Знаю, – она устало прикрыла глаза.

– Может, ради малыша он согласится переехать туда, где его ребенку будет обеспечена лучшая жизнь, – сказала я. Однако перед глазами у меня тут же возник Тулли с его пристрастием к рыбалке и охоте. Без сомнения, будет непросто уговорить его перебраться в город.

– Почему вы отказываетесь его взять? – спросила Симми. – Вы хотите ребенка, а я хочу отдать его вам. Или это потому, что он вам чужой по крови?

Я покачала головой.

– Это потому, что он твой. И ты сможешь наполнить его жизнь безграничной любовью.

– Пожалуйста.

– То, что ты чувствуешь сейчас, – это нормально, – продолжала я убеждать ее. – Но ты поведешь себя совсем иначе, когда твой ребенок впервые глянет на тебя. Поверь, ты не захочешь его отпустить.

Быстро встав, Симми схватила ножницы и брюки и направилась мимо меня к двери. Уже на пороге она остановилась и обернулась ко мне. Взгляд у нее был ровным и пустым, не как у семнадцатилетней девушки, а как у взрослой, уставшей женщины.

– Вот тут вы ошибаетесь, – промолвила она. – Очень даже ошибаетесь.

33 Ребекка

Она старательно избегала Адама.

С момента их последнего разговора они работали в разные смены. Ребекка добиралась до трейлера как раз в тот момент, когда Адам уходил оттуда, и это она организовала все таким образом. С нее вполне хватило той беседы. Ребекка никогда не принадлежала к числу женщин, которые любят долгие задушевные разговоры. Может, именно поэтому Майя и не спешила делиться с ней своими секретами. О DIDA Ребекка могла говорить сутки напролет, но стоило собеседнику вторгнуться на ее личную территорию, и она тут же замыкалась в себе. Это было одной из причин, по которой она перестала отвечать на звонки от Брента, хотя Брент в этом плане был еще хуже ее. А вот Адам… Адам с легкостью касался самых интимных вопросов – такое опасное и в то же время соблазнительное свойство. Ребекка чувствовала, что ее так и тянет довериться ему. Она с трудом могла поверить, что затеяла этот разговор насчет детей, хотя сама так и не разобралась до конца в своих желаниях. Теперь она чувствовала себя крайне неловко. Казалась, она не может говорить с Адамом без того, чтобы не открыть ему кое-что из своих секретов. Даже смотреть на него без смущения она не могла. С каждым случайным взглядом она подмечала, насколько же он привлекателен. Стоило ему по-дружески приобнять ее за плечи – как он делал все эти годы, – и каждая частица ее тела словно бы пробуждалась к новой жизни.

И вот теперь она избегала его – насколько вообще можно было избежать того, кто делил с тобой один трейлер. Она заставляла себя думать только о работе, и лишь раз ее решимость дала трещину. Произошло это в тот момент, когда их помощница, Пэтти, призналась, что тоже хочет стать доктором. «Это было потрясающе – наблюдать за тем, как вы с Адамом спасаете жизнь тому мальчику с астмой». Ребекка мгновенно вспомнила карие глаза Адама, его мягкий голос, и горячая волна пробежала по ее телу еще до того, как она успела блокировать эти воспоминания.

Но в целом работа в школе не оставляла ей ни одной свободной минутки. За эти дни им удалось внести в свою жизнь кое-какие улучшения. Часть беженцев – особенно те, у кого были деньги на гостиницу, – выехала из школы, да и другим тоже подыскивали понемногу жилье. Электричества пока не было, но им завезли еще несколько генераторов, и вчера вечером всем обитателям школы (а таких насчитывалось около тысячи) приготовили рисовую запеканку. После двух недель, проведенных на сухом пайке, это было настоящей манной небесной. Самое главное, однако, что удалось пополнить запасы лекарств, которые теперь круглосуточно охраняли члены национальной гвардии.

Невзирая на все эти улучшения, врачам по-прежнему хватало работы. У пациентов начались всевозможные обострения. Раны, казавшиеся незначительными еще несколько дней назад, загноились в результате инфекции. Вирусные болезни распространялись с неимоверной быстротой – и прежде всего среди детей.

Доктора и медсестры, работавшие в аэропорту и школе последние две недели, разъехались по большей части по домам. И только Адам с Ребеккой упрямо не желали покидать Уилмингтон. Доротея больше не настаивала на их отъезде. Она лишь направляла к ним новый медперсонал, чтобы те могли быстрее освоиться с обстановкой. И Адаму с Ребеккой приходилось заново вводить этих людей в курс дела.

Как-то утром, завершив свою смену, Ребекка, вместо того чтобы поспешить в трейлер, присела на землю возле школы. Закурив, она откинулась на стену и закрыла глаза. За ночь она устала настолько, что не стала даже прогонять комара, укусившего ее в руку.

– Привет, Бек.

Открыв глаза, она увидела Адама, который спешил на работу. В руках у него был термос с кофе.

– Кофе? – она с надеждой глянула на него.

Адам, улыбнувшись, протянул ей термос. Ребекка с наслаждением глотнула, после чего вернула термос хозяину.

Адам присел на землю рядом с ней.

– Меняемся? Я дам тебе еще кофе, а ты мне взамен – вот это, – он кивнул на сигарету.

– Шутишь?

– Нисколько.

Вытащив из кармана пачку, Ребекка протянула ее Адаму. Тот вытряхнул на ладонь сигарету, зажег ее и от души затянулся.

– С каких это пор? – нахмурилась Ребекка.

– Если так подумать, то последний раз я курил, когда мне было двадцать, – ответил Адам. – Но ты с таким удовольствием затягивалась, что я не смог устоять. Подумал: а почему бы нет?

Ребекка это хорошо понимала. А что еще им, собственно, было терять?

– Мне показалось, ты меня избегаешь, – промолвил Адам спустя пару мгновений.

– Избегаю тебя? – фыркнула Ребекка. – Как-никак, мы живем в одном трейлере.

– Вот и я о том же. Мы живем в одном трейлере, но не говорили друг с другом уже несколько дней.

– Просто наш последний разговор навел меня на мысль… – Она запнулась на полуслове. Ребекка слишком устала, чтобы заводить сейчас эту беседу, однако понимала, что лучше поговорить с Адамом сейчас, при свете дня.

– Я слишком расстроилась, когда узнала, что Майя сделала аборт и ничего мне об этом не сказала. Только сейчас я поняла, как много осталось между нами недоговоренного.

– Например?

– К примеру, мы никогда не говорили об убийстве наших родителей.

– Что значит «никогда»?

– Мы никогда не поднимали эту тему, – пояснила Ребекка. – Я знаю, что Майя во всем винила меня, а я… словом, мы просто стали жить дальше. – Она затушила сигарету о траву и тут же зажгла новую.

– С какой стати ей винить тебя? – спросил Адам.

– Это я впустила Зеда в нашу жизнь. – Она глубоко затянулась.

– Кто такой Зед?

Ребекка с удивлением взглянула на Адама. Не может быть, чтобы он не слышал про Зеда. Возможно, правда, что Майя никогда не называла его по имени.

– Парень, который убил наших родителей, – пояснила она.

Адам нахмурился.

– Я считал, что убийца – один из учеников вашего отца. Кто-то, кто был недоволен своими оценками.

– Поверить не могу, что она ничего тебе не рассказала, – ошеломленно промолвила Ребекка.

– Не рассказала чего?

Сделав еще пару глотков кофе, Ребекка вернула термос Адаму. Судя по всему, у Майи была только одна причина утаить от мужа, кто такой Зед.

– Должно быть, Майя пыталась защитить меня, Адам, – сказала она. – Ей не хотелось, чтобы ты начал меня презирать. Зед действительно был одним из учеников отца. Но он же был и моим бойфрендом.

– Подожди-ка, – прервал ее Адам. – Давай с самого начала.

– Мне было восемнадцать, – со вздохом начала Ребекка.

– А Майе четырнадцать. Похоже, это все, что мне известно.

– Я встретила Зеда на вечеринке и влюбилась в него. Ему было двадцать, и он казался мне очень крутым. И таким сексуальным. Вдобавок он был законченным мерзавцем, но этого я тогда не понимала. Отец его ненавидел, и это еще больше влекло меня к нему. Родители запретили мне с ним встречаться, но я продолжала тайком бегать на свидания. Майя об этом знала, но ни разу не проговорилась. Впрочем, родители и сами обо всем догадались и нажали на меня. Никаких встреч. Вот тогда-то Зед и взбесился. Заявил, что убьет их за то, что они пытаются нас разлучить, но я только отмахнулась от него. – Ребекка снова затянулась. – Ты же знаешь, молодые люди всегда болтают какую-то чепуху.

– И что из этого было известно Майе? – спросил Адам.

– Я никогда не говорила ей о том, что он грозился убить наших родителей. И она не знала, что я… – Ребекка в нерешительности замолчала.

– Что ты?

– Я была такой дурочкой, – она виновато глянула на Адама. – Но я снова стала встречаться с Зедом. Я часто потом думала, что меня к этому подтолкнуло. Я всегда была своенравной девицей, а тут еще родители с их запретами… Но Майя ничего об этом не знала.

– Поверить не могу, что она вообще ничего мне не рассказала, – заметил Адам.

– Теперь тебе все известно, – вздохнула Ребекка. – Как, впрочем, и конец истории.

– Я уже и не знаю, что мне известно, Бек. Майя сказала только, что мужчина в маске – как оказалось, ученик вашего отца – застрелил ваших родителей при подъезде к дому. Сама она пряталась тогда на заднем сиденье. Это правда?

Ребекка кивнула.

– Я находилась наверху, – продолжила она, – когда услышала звонок. Кроме меня и мамы, в доме никого не было, и я подумала, что она откроет дверь. Спустя какое-то время я услышала визг тормозов, и это показалось мне странным, поскольку отец обычно сразу направлялся в гараж. Я выглянула из окна спальни и в свете фар различила фигуру парня, стоящего перед машиной. Было уже темно, но я сразу поняла, что это Зед.

Ребекка попыталась затянуться, но рука у нее тряслась, и она просто растерла сигарету о траву.

– Моя мать запрыгнула в машину. Я думаю, она пыталась… Я даже не знаю, что именно она хотела сделать. Зед начал стрелять через лобовое стекло. Я закричала, чтобы он прекратил, и бросилась на улицу.

– Тебе не было страшно? – спросил Адам.

– За себя я не боялась. Только за своих близких. Перед входной дверью стоял скребок для обуви, и я тут же схватила его. Даже не знаю, откуда у меня взялись силы, но я подхватила его как перышко и швырнула в Зеда.

Адам молча смотрел на нее, ожидая продолжения.

– Скребок попал ему в плечо, и он выронил пистолет. Потом он схватил меня, а я пиналась и кричала. Звала Майю и родителей. Ему даже пришлось зажать мне рот. Зед сказал, что, если я сообщу о нем копам, он вернется и убьет Майю. Потом он подхватил пистолет и бросился бежать. А я открыла дверцу машины. Мои родители… Словом, там было море крови. Майя лежала на заднем сиденье, сжавшись в комочек. Она тоже была в крови, и я решила сначала, что и ее убили. Плохо помню, что было потом. Кто-то из соседей позвонил в полицию. Затем приехала «Скорая». Я настояла на том, чтобы поехать с Майей в больницу. Просто не могла отпустить ее.

– Понимаю, – сказал Адам.

– Я сказала полицейским, что парень был одним из учеников моего отца, и дала им адрес того места, где жил Зед в компании таких же, как он. Майя слышала, что я говорила, и просто повторила затем мои слова. Полиция отправилась на место, но Зед начал стрелять, и его убили в перестрелке. Я была только рада. Будь у меня возможность, убила бы его сама.

– Майя сказала, ты не позволила, чтобы ее забрали в приют.

– Ясное дело. Во всем, что случилось, была только моя вина. Я хотела сама позаботиться о Майе. От родителей остались кое-какие деньги. Еще мы унаследовали дом. Позже мы продали его и перебрались на квартиру.

– Просто удивительно, что после случившегося вы так здорово справлялись с учебой. Я знаю, ты пропустила тогда год, потому что работала, но Майя… судя по тому, что она рассказывала мне, она неизменно оставалась на высоте.

– Так нам было проще справиться с горем, – ответила Ребекка. – Совсем как теперь. Мы с тобой работаем безостановочно, только бы в голову не лезли разные мысли.

– Верно, – вздохнул Адам.

– Возможно, Майя догадывалась, что я продолжала встречаться с Зедом. Как-то раз я попыталась упомянуть о нем, но она заявила, что не желает подобных разговоров. Возможно, она знала правду и сердилась на меня. – Ребекка подняла голову и взглянула на Адама. – Сам видишь, мы с ней о многом не договорили.

– Не думаю, чтобы Майя сердилась на тебя, – возразил Адам. – По-моему, она была признательна тебе за то, что ты избавила ее от приюта.

– Я знаю, и все же… – Ребекка пожала плечами. – Это действительно была моя вина. Это из-за меня Зед разозлился на наших родителей.

– Перестань, Бек. Разве ты не видишь, что вела себя как обыкновенная восемнадцатилетняя девчонка? Ты совершила ошибку, влюбившись в неподходящего парня, но такое ведь с каждым может случиться. Потом ты вела хозяйство, воспитывала сестру, сама стала доктором и ей помогла получить образование.

Ребекка с признательностью глянула на Адама, но тут же посерьезнела.

– Мы с тобой тоже кое о чем недоговариваем.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что мы оба думаем о Майе, но не решаемся высказать.

Адам не ответил, но было видно, что он понял, о чем идет речь.

– Так трудно проститься с ней раз и навсегда, – промолвил он наконец.

– Просто невыносимо, – согласилась Ребекка. Наклонившись, она крепко обняла его, и он обнял ее в ответ. Несколько долгих минут они сидели, тесно прижавшись друг к другу.

34 Майя

После разговора с Симми я просидела на кухне добрых полчаса. Сначала я думала, не пойти ли мне за ней в спальню, но затем решила, что ей лучше побыть пока одной. В голове у меня царил полный кавардак.

Симми предложила мне своего ребенка, и я не сомневалась, что сделала она это совершенно искренне – во всяком случае, на тот момент. Но Адам всегда был против усыновления. Возможно, его смущали именно бюрократические трудности. Не исключено, что он изменит свое решение, поскольку ребенка нам предлагают добровольно. Впрочем, в глубине души я понимала, что дело не в этом. Адаму нужны были кровные узы. Эти треклятые кровные узы, которых я не могла ему обеспечить.

Вдобавок у ребенка Симми был отец, а я не сомневалась, что Тулли ни за что не согласится отдать малыша. В любом случае Симми сделала свое предложение под влиянием стресса. Мысль о скорых родах пробудила в ней воспоминания о матери, умершей при схожих обстоятельствах.

Симми, в ее семнадцать, сама еще во многом была ребенком, и жила она в большой бедности. Позволят ли социальные службы оставить ей у себя малыша, если узнают о нем? Может, именно по этой причине Тулли не хотел отправлять ее в больницу? Просто боялся, что у нее заберут ребенка.

Я вышла из дома с твердым намерением поговорить с ним, рассказать ему о тех страхах, которые терзали Симми.

Я нашла Тулли за домом. Он сидел спиной ко мне на плоском камне, а перед ним, в цементной яме, предназначенной для утилизации мусора, бушевало пламя. Темный дымок поднимался к верхушкам деревьев.

– Привет, Тулли! – окликнула я его.

Он в удивлении обернулся.

– Привет. Зачем пожаловали?

– Есть у тебя минутка на разговор?

– Если только вы не насчет плота, – по губам его скользнула улыбка. – Присаживайтесь, – кивнул он на соседний камень.

Я сделала шаг вперед и тут же замерла, увидев в его руках ружье.

– Да не бойтесь, – хмыкнул Тулли. – Я просто чистил его. Смотрю, вы не в ладах с огнестрельным оружием.

– Откуда ты знаешь? – голос мой слегка дрогнул.

– Вы смотрите на ружья так, будто они вот-вот оживут, – рассмеялся Тулли.

– Просто я не привыкла к ним.

– Ну а я так провел рядом с ними всю жизнь. Отец стал брать меня на охоту, когда я был совсем малышом. А на острове у нас выбор небольшой – или рыба, или добыча.

– Я рада, что ты хороший стрелок и мы тут не голодаем, – робко заметила я. В присутствии Тулли я все время ощущала какую-то неловкость.

Он окинул меня испытующим взором.

– Так зачем вы пришли?

– Хотела поговорить с тобой о Симми. Точнее, о ее малыше.

– Что-то не так? – нахмурился Тулли.

– Нет-нет, – поспешила я заверить его. – Симми, судя по всему, совершенно здорова. Пройдет еще несколько лет, и ты тоже сможешь взять своего ребенка на охоту.

– Да, мэм, – откликнулся Тулли. – Я очень на это надеюсь. – Скрестив руки на груди, он ждал от меня продолжения.

– Что, если это будет девочка? – спросила я.

– Вроде нет такого закона, который запрещал бы девочкам охотиться.

– По крайней мере, я о таком не слышала, – кивнула я. – Но вот о чем я хотела с тобой поговорить. Симми сильно нервничает из-за того, что ей придется рожать на острове.

– В самом деле? – вновь нахмурился Тулли. – Мне она об этом ничего не говорила.

– Она пытается храбриться, – заметила я. – А может, не хочет, чтобы Леди Элис узнала о ее опасениях. Но подумай вот о чем. Ее мать умерла при родах, и Симми, конечно же, боится, что с ней может произойти нечто подобное.

– Но вы же сами сказали, – Тулли тяжело опустился на камень, – что она совершенно здорова.

– Так-то оно так, – промолвила я, – но ведь опасения могут спровоцировать разного рода проблемы. Было бы куда лучше, если бы Симми рожала в больнице. Так оно гораздо безопасней.

– Мне бы не хотелось тащить ее в такую дорогу, тем более что она вот-вот готова разродиться, – возразил Тулли. – Что, если это случится, когда мы будем в лодке?

Меня этот довод не впечатлил.

– Да сколько тут плыть? Минут десять.

– Потом надо будет добраться до Ларри. – Он задумчиво смотрел в огонь, словно бы взвешивая мое предложение. – От причала до его дома мили две. Для нее сейчас это очень много. А затем еще предстоит путь в больницу.

Я вновь открыла рот, чтобы возразить, но он уже продолжил:

– Вдобавок у нас нет денег. Что, если они просто вышвырнут нас на улицу? – Подхватив с земли ветку, он швырнул ее в яму. – Да нет, пусть уж лучше Леди Элис присмотрит за ней.

– Почему бы тебе не поговорить с Симми? – предложила я. – Пусть она сама скажет, что для нее предпочтительнее – рожать здесь или в больнице.

Лицо у Тулли внезапно потемнело.

– Послушайте-ка, – бросил мне он, – вам бы лучше не вмешиваться не в свои дела. Чужаки всегда лучше знают, что нужно делать, – только потому, что сами делают именно так, а не иначе. Но правда состоит в том, что вы ничего не смыслите в нашей жизни.

Я быстро отвела взгляд от лица Тулли, не желая видеть, как глаза его приобретут ледяной оттенок. Сердце у меня бешено колотилось.

– Думаю, ты прав, – выдавила я тоном, который больше напоминал хныканье.

– Вот и хорошо, – наклонившись, он поднял с земли свое ружье.

– Ладно, увидимся позже. – Я повернулась и быстро направилась к дому, с трудом удерживаясь от того, чтобы не побежать. Казалось, еще мгновение, и сзади раздастся выстрел, который разнесет на куски мой череп. Свернув за угол, я распахнула дверь, ведущую на кухню, и устало плюхнулась на один из стульев. Руки у меня тряслись так, что мне пришлось зажать их между коленей. Конечно, мне следовало бы настоять на своем. Сказать, в крайнем случае, что я помогу им деньгами, если Симми решит рожать в больнице. Но я позорно сбежала. И все потому, что Тулли слегка повысил голос, а в полуметре от него лежало ружье. Я чувствовала, что подвела Симми своей неуклюжей попыткой помочь.

Оставалось надеяться, что я не сделала еще хуже.

35 Ребекка

В школе напропалую свирепствовал грипп, и Ребекка тоже умудрилась заболеть. В начале смены она чувствовала себя прекрасно, но к трем утра вдруг ощутила, что ей трудно глотать… да и дышать тоже. В трейлер она вернулась с карманами, набитыми ацетаминофеном, леденцами от кашля и прочими лекарствами.

Адам как раз наливал кофе в термос.

– Ого! – воскликнул он. – Ну и видок у тебя.

– Не прикасайся к моим вещам, – сказала ему Ребекка. – Иначе ты тоже обречен.

– Бедняжка, – он закрутил крышку термоса. – Могу я что-нибудь сделать для тебя?