Хроники ускоренного сердцебиения (сборник) Шитуев Валерий

Время, солдат, только время излечит,

Я бы давно уж простил.

Плачет ли сердце, стесняться не стоит,

Рвется ли к Богу душа,

Слезы мужчину очистят, отмоют,

Да не погаснет свеча.

С миром иди, да оставят сомненья,

Я отпускаю твой грех.

Ты приходи и мы вместе с тобою

Будем молить, глядя вверх».

«Vбde in pбce», – шепнул осеняя

«Vбde in pбce», – солдат…

Плакал монах, утешенья роняя, —

Смолкнул церковный набат.

Скованная совесть

К сожаленью сегодня нам есть что терять…

Только как нам не вспомнить о вере своей,

Кроме званий, погон и команды «стрелять»,

Больше не было ценностей в жизни моей.

Дав свободы глоток и возможность трудом

Проломить целый пласт уцелевшей страны,

У посаженной липы построить свой дом,

Видеть только спокойные тихие сны.

Отчего же мне горько опять сознавать,

Что мое государство «имеет» меня,

И к возможностям старым «казнить» и «карать» —

«Отобрать» добавляет, спасая себя.

Прозвучит приговор – расстрелять на заре,

Баррикадным дуплетом накроет вина…

И как в августе том, а затем в октябре

Нас в едином порыве возносит волна.

Отчего же язык вдруг к гортани прилип

И повеял знакомый в груди холодок,

Я винтовку достал, я приник и отник,

Но, похоже, не в силах шагнуть за порог.

К сожаленью, сегодня нам есть что терять:

Дом, карьера, свобода, домашний уют…

Только вряд ли я стану терпеть и страдать —

Пусть цепями мне руки обратно скуют.

Воробей

По Арбату гуляю весной

И гляжу в дорогие витрины,

Воробей скачет вместе со мной —

Догоняет и тычется в спину.

Несмышленый такой дуралей —

Похудевший, избитый зимою,

Бросив стайку голодных друзей,

Резво прыгает рядом со мною.

Я бродяг, как никто, понимал —

Сам не раз просыпался в канаве,

И собак никогда не гонял

И давал сигареты шалаве.

И теперь, мой нахальный пострел,

Не дурак потянуться к карману,

Он в походке старшого узрел,

Он доверил себя атаману!

А ведь я с ним почти не знаком,

И глазеем под разным предлогом,

Просто этим погожим деньком

Все мы ходим под Господом Богом.

Березы

Даже самые старые сказки

Не ответят на наши вопросы,

Почему в черно-белые краски

Окунули Россию за косы.

От чего же в такие морозы

Тут и там черно-белые штампы,

От чего же родные березы

Так ложатся под русские ямбы.

Сколько раз мы с войны возвращались,

Все берёзки подспудно искали,

Словно к женам к деревьям бросались,

Как детей их к груди прижимали.

Вновь березовый веник в парилке,

Да листок на распаренной коже,

Подберезовик тянет к бутылке –

Это часть нашей Родины – тоже.

Как березы в души нас не чают –

Делят с нами и радость и горе,

Как же горестно слезы глотают –

Соль, сливая в озёра и море?

Ведь ручьями покатятся слезы –

Среди талого снега весною,

Покачнутся от ветра березы

И расплачутся вместе со мною!

Обольщение

Сволочь полезла с насиженных мест

И потянулись гуськом:

Кто-то в меха с головою залез,

Кто-то бежит босиком.

Место под солнцем, кисельный туман

Всем одурманил глаза…

Мне же плевать – от рожденья упрям, —

Чьи это там голоса?

Я не стрелял у прохожих бычков,

Стоя с плакатом в метро,

Скрипкой не стал я для этих смычков,

Деньги сгребая в ведро,

Принципы – дрянь, но достоинств полно,

Их не дано преступить,

Печень, сбежавших без крови давно,

Мне бы свою оживить!

Блеск эполетов и грудь в орденах,

Лезут наверх господа,

Стоит очнуться мне в этих рядах —

И подписант навсегда!

Влево шагнешь и тот час же хлопок,

Вправо – и наземь обзничь,

А на душе вновь несъемный замок

Как несмываемый ВИЧ.

Рвется, стучится в закрытую дверь

Свора занудных гонцов,

Видно, несладко от частых потерь

И дефицит на бойцов;

Дивных посулов заманчива даль,

Экий разгул для воров!

Но я слезой начертил свою грань,

Слезы предать не готов.

Монолог

Я знаю, что меня не полюбить —

Увидеть, посмеяться и забыть,

Как страшный сон… И даже телефон

Не нужен никому. А саксофон

Играет блюз, волнуясь и любя.

Не для меня играет – для себя!

И ты поешь, обласканный судьбой,

Не для меня поешь ты – для другой!

Ни красоты, ни стати, ни фигуры,

Мужские блузы носишь, словно дура,

Чтоб скрыть от глаз… Размер и плоть,

Которую ласкать, любить, пороть

Дано мужской руке в порыве страсти,

И ограждать от горя и напасти

И проблем… Но где ж те руки взять,

Кто смог бы и обнять и приласкать?

Мне не дано познать любовный пыл.

Творец был занят и видать забыл,

Когда лепил… А, значит, нужно ждать…

Но женщиной не суждено мне стать

Без комплиментов, без дежурных фраз,

Без обжигающих и наглых глаз —

Ау, мужчины! Стоит ли гадать,

Я – женщина… как долго мне страдать?

Белые кони

Скачут белые кони над лугом,

Под покровом чернеющей ночи.

Невесомо летят друг за другом

И несутся во тьме что есть мочи.

Развиваются легкие гривы

В унисон черно-белой картинке,

Словно кто-то стоп-кадр торопливо

Закрепил в фиксаже по старинке.

И в едином поклоне сельчане

Бились оземь, упав на колени…

А в висках лишь копыта стучали,

И мелькали молочные тени.

Пыль столбом – только тени мелькают,

Топчут время в неистовой гонке;

Некто плетью коней погоняет

К непроглядной воздушной воронке.

Может, новой звездой засверкает

Прямо в Млечном пути несвобода…

Вновь старик колыбель раскачает

И споет лошадям свою оду.

Черновик

Не считаю я годы,

По плечу все невзгоды —

Жизнь куда-то аллюром бежит.

Кружка кофе до края,

За всю ночь лишь вторая —

На столе черновик мой дрожит.

Пляшут буквы прямые,

Даже где-то кривые,

На измятой бумаге страниц,

Где-то пятна от водки,

Старый запах селедки

Или влага от мокрых ресниц.

Где-то рифмы стальные,

Где-то песни шальные

На исписанных белых листах,

О любви и разлуке,

О надежде и муке

И о правде на свежих крестах.

Снова жизнь свою правлю,

Снова в кофе добавлю

Грубой соли невидимых слез.

Может, вспомнят когда-то

О походах солдата

И о чести, что с верой пронес.

Автор выражает свою искреннюю благодарность за большую помощь и искреннее соучастие в создании этой книги:

Л.Котюкову – Председателю Правления Московской областной организации Союза писателей России;

В. Пеленягрэ – другу, поэту, одному из самых ярких представителей русского поэтического «мейстрима»;

Шакировой Венере – секретарю-референту;

Шитуевым Ирине и Анастасии, Анатолию и Валентине, Локтевым Владимиру, Нине, Татьяне и Таисии – моим первым читателям и рецензентам;

Особая признательность руководителю одноименной галереи «Елена Громова» и всему творческому коллективу, который она возглавляет.

Авторская художественная кукла:

Юлия Сочилина Без названия стр. 7

Владимир Гвоздев «Икар» стр. 19

Гуля Алексеева Без названия стр. 23

Татьяна Баева «Фабиа» стр. 25

Саша Худякова «Балет» стр. 30

Сорины Без названия стр. 36

Наташа Лопусова-Томская Без названия стр. 41

Саша Худякова «Балет». Фарфор стр. 44

Народницкая «Без названия» стр. 52

Татьяна Баева Без названия стр. 59

Холодова Без названия стр. 64

Татьяна Баева Без названия стр. 72

Холодова «Бонапарт» стр. 85

Наталья Горбунова «Шоколад» стр. 88

Чуланова «Вечный город» стр. 97

Холодова «Рыжий» стр. 114

Татьяна Баева Без названия стр. 123

Холодова «Мельпомена» стр. 123

Холодова «Домино» стр. 137

Юлия Сочилина Без названия стр. 156

Владимир Гвоздев Домино стр. 159

Максимова «Мотылек» стр. 170

Наташа Победина «Зимнее кресло» стр. 178

Татьяна Баева Без названия стр. 186

Саша Худякова «Загляни мне в глаза» стр. 197

Наташа Победина Без названия стр. 207

Анастасия Яновская «Наоми» стр. 210