Хроники ускоренного сердцебиения (сборник) Шитуев Валерий

А после о судьбе своей гадал.

О сколько детских и недетских мыслей

Крутились в этой вздорной голове,

Когда жевал бутончик кислый,

Завороженно как в прекрасном сне.

О где вы, где – заветные желанья,

Ведь я еще совсем не старый пень!..

И может быть, прекрасные страданья

Еще подарит белая сирень…

Клипер

Где годы юности моей,

Где плес над вечною рекой?..

Мой конь склонился над водой,

Взял и навек пропал гнедой,

Ну где теперь искать коней?

Кому по силам паруса

Поднять на старом корабле?

На ржавом пирсе иль на дне

Он уносил меня во сне.

Летучий клипер «Катти Сарк» [11] .

Исчезли перья и листы,

В чернильных пятнах мой пенал,

Тогда «айфона» знать не знал,

Прилежно книжки я листал,

Дарил не «смайлики» – цветы!

О, время неземной любви!

Не перечесть, не пролистать,

Ну разве можно так страдать,

У ног отличниц погибать,

Куда исчезло все? Увы!

…Гнедого вспомню я коня,

Гнездо воронье на ветле,

Дворнягу, что прильнет ко мне,

Полет на клиперной волне,

Останься, юность, хоть во сне!

Взгляды

Есть азбука «Морзе» – ей учат радистов,

А в азбуке взглядов – мы все так речисты,

Треть жизни мы ей отдаём.

Пускай депутаты с собою ершисты,

Хотя посмотреть, да и там не всё чисто,

Но мы бабы – этим живем!

Чуть взгляд подобрей – офицер не наглеет,

Чуть взгляд посвежей – он как душенька млеет,

Но тихо пополнит портфель.

Чуть взгляд пожеманней – он твой и желанный,

А чуть погрубей – он нахал и незваный,

Увы ускользнула форель.

Глазами стреляешь, глазами играешь –

Одних отгоняешь, других привлекаешь

И вот появляется Он…

Мне надо остаться, навек примелькаться

Чтоб где-то зависнуть, глазами стреляться

И будет звучать Мендельсон!

Обет

Наверно, я устал… И рюмка коньяка

Уже не радует и не нужна,

Да и кровать моя не так важна.

Попробуй отлежать себе бока

В коротком сне… нет сна без коньяка!

А черно-белый цвет моих родных берез

Стал основной палитрой… Как доска

Для шахматных баталий. И тоска —

Остался след от непролитых слез,

Похмельный сок застенчивых берез.

Весну проспал я. Видимо, прошла,

Но снег, как грязный и тяжелый ком,

Лежит в душе и окружает дом,

Чуть теплится луна, и чуть дыша,

Как та любовь, взяла да и прошла!

Дохнет болотной тиной взгляд врагов,

А мне милей вериги, чем корсет,

Я до весны суровый дал обет —

Не пить, не петь и не писать стихов,

Как скучно жить! Как тошно без врагов!

Истина

Отсыревшее марево ночи

Расползлось по далеким кустам.

Что рассвет мне к утру напророчит

По своим непонятным часам?

Что сулит мне встающее солнце,

Чем грозят заголовки газет?

Отразится ли свет на червонце

Даст ли гуща в кофейне ответ?

Так заманчиво знать все прогнозы

И расклад по грядущим годам.

Я плюю свысока на угрозы,

Показав средний палец врагам.

Но стихает бурление крови,

Наливается тяжесть в ногах.

Нет причастности к этой любови

И соленого вкуса в губах!

Книга судеб лежит одиноко —

Отведу ли измученный взгляд,

Не нужны мне виденья пророков,

Ни к чему ваш грошовый расклад.

Не хочу абсолютного знанья,

Разбудить бы тяжелую кровь.

Дай мне Боже простого незнанья,

Дай мне веру, надежду, любовь!

Я как лишенный магии голем

Я как лишенный магии голем

Сижу в глуши в закрытом кабинете.

Убрал доспехи, спрятал мятый шлем,

Замазал липким воском эполеты.

Рисую на бумаге сущий бред,

Читаю Канта, Кафку и Монтеня —

Без интернетной грязи и газет…

Все суета сует… – и жизнь лишь суета на время.

Все перемелется… и только тлен

Подарит новый перегной погосту,

И ложный запах ложных перемен

Опять затянет свежий шрам в коросту.

Все в этом мире стало суетой,

Имеет смысл, клянусь водой и хлебом —

Лишь только звезды в небе надо мной…

И я один под этим звездным небом.

Бахус

Закосел я братцы – охмелел,

Точно конь хожу я мимо стойла,

Бахус что-то в уши мне напел

И подкинул целый ящик пойла.

Я сидел – распахнутый такой,

Не теряя над собой контроля;

Рассуждал нетрезвой головой

О вреде и пользе алкоголя.

Я плевать хотел на важность дел,

Разгулялась стать моя хмельная —

Я сегодня, братцы, опьянел

И писал стихи, проблем не зная.

И скрипит размашисто перо,

Стонут рифмы, не влезая в рамки.

Выть с волками стало западло —

Пусть напомнят о себе подранки.

Ну а мы умеем горло драть

Для души понятным четким слогом,

Я готов всю правду вам сказать

Матерным глаголом и предлогом.

Закосел я, братцы, охмелел

Стоит ли судить меня превратно.

Столько дней писал, что… ох…

Завтра трезвый… в жизнь сбегу обратно.

Кукушка

…И хрипит, надрываясь, кукушка,

В том далеком зловещем лесу,

Смотрит злая судьба на «игрушку»,

Взявшей право пророчить судьбу.

Не вводи в заблуждение птаха,

Не тревожь понапрасну солдат,

Под промокшей нательной рубахой

Снова сердце стучит невпопад.

Пятый день по нехоженым тропам,

В кошки-мышки играем с судьбой,

Пятый день наш спецназ по болотам

Все никак не покончит с войной.

На гражданке учили, как надо,

Все мишени я мог расстрелять.

На войне все сложнее, ребята,

Нелегко на войне убивать!

Мы храним за душой талисманы

И не счесть у разведки примет,

Лишь кукушка наводит туманы

И кукует на весь белый свет.

А седой лейтенант на пригорке

Троекратно свой лоб обложил,

Прикоснулся губами к иконке,

И молитвой себя оградил.

Улеглась мурава

Улеглась мурава наших давних страстей

А у бывшей моей – новый друг «соловей»,

Мой модельный отряд из потрепанных «кур»,

Превратили наш сад в клумбы преданных дур.

И река бытия пудрой, смытою с лиц,

Унесла подлецов, посмывала подлиз,

Разнесла по кустам подгулявших друзей.

А иных я прогнал, на три буквы, взашей.

Бьет ознобом меня от партийных вельмож,

Стойкой зеленью рвёт от чиновничьих рож,

А ночной фейс-контроль своры клубных служак —

Гонит нас от дверей, как бродячих собак.

Улеглась мурава, сдулся огненный пыл,

Раньше выл на луну, а сейчас подзабыл,

Раньше был вожаком, одиночка теперь…

Раньше дом сторожил, а теперь только дверь.

Дорога

Откуда я пришел, уже не помню,

Куда затем пойду, еще не знаю,

Еще вчера я упивался скорбью —

Сегодня снова о любви мечтаю.

Речные воды отразят надежды,

С теченьем унесет мои невзгоды;

Я отстираю здесь свои одежды,

Отмою мысли, отслежу все годы.

Откуда я пришел, уже не важно,

Где завтра окажусь, пока не знаю,

Я к самому себе иду, и мне не страшно,

Когда страницы бытия листаю.

Я долго брел к себе своей дорогой,

Такая уж дорога мне досталась,

Молюсь и тихо заклинаю Бога,

Чтобы она хотя бы не кончалась!

В полный рост

Почему на небе звезды

Перестали мне мигать,

А в ночном кошмаре звери

За собою стали звать?

Почему старушки с лавок

Не кивают мне в ответ,

Даже семечек не дали

На улыбку и «Привет!».

Почему таджикский дворник

Перестал картуз снимать —

Было время о погоде

Мог часами лепетать…

И болезни тихим скопом

Атакуют в полный рост,

Медицинская Европа

Довела меня до слез.

И теперь лишь только мысли

О волшебных скакунах…

Мысли, мысли – вы б не скисли

На издерганных мослах.

Может, все же рано, парни,

Мы скостили свой полет?

Забинтуем туже раны

И уйдем на новый взлет.

Может, мы еще сумеем

Распрямиться в полный рост.

Боли, хвори одолеем,

Выйдем снова на помост!