Самозванка Самохин Валерий

Глава 8

Хвост прицепился от самых дверей «Индийского офиса». Два типа классической наружности с бегающими глазками на мрачных физиономиях изображали из себя прогуливающуюся парочку лондонских бездельников. В одинаковых костюмах, мятых квакерских шляпах и с дешевыми тросточками с металлическими набойками, высекающими искры из булыжной мостовой. Не иначе как особый филерский шик нынешнего сезона.

– Пинкертоны хреновы, – презрительно сплюнул Денис, сделав вид, что завязывает шнурки на мокасинах. Когда пальцы не обнаружили оных, шепотом ругнулся: – И ты тоже хорош, Штирлиц недоделанный!

– Вы о чем, Денис Иванович? – поинтересовался Алексашка, наблюдая за странными манипуляциями шефа.

– Нас пасут. Оглянись осторожно назад, увидишь двух козлов.

– Кого пасут? Какие козлы?

Алексашка недоуменно хлопал глазами. Мысленно чертыхнувшись, Денис прочел короткую лекцию о «наружке», оставив вопрос о козлах открытым.

– И когда они на нас нападут? – Рука юноши непроизвольно потянулась к пуговицам камзола. В скрытой кобуре покоился в ожидании револьвер.

– Я тебе уже объяснял! – с легким раздражением ответил Денис. – Пока не подписаны все документы, мы в безопасности. А это, – он кивнул в сторону филеров, – простая предосторожность. Чтобы мы не сбежали, невзначай передумав.

– Извините, шеф! – смущенно улыбнулся Алексашка, покраснев, как девица на выданье. – Сразу и не домыслил.

«И здесь – то же самое», – услышав обращение, восхитился про себя Денис, лихорадочно вспоминая, что он еще наплел своему спутнику во время долгого путешествия через океан. Спасительный бочонок виски, помогавший справиться с морской болезнью, судя по всему, обладал и другими, помимо похмелья, побочными эффектами.

– Давай-ка перекусим чего-нибудь, – решил сменить он тему разговора. – Вон и трактирчик неплохой, если верить вывеске.

Рекламный щит метрового размера сиял позолотой и искусно выгравированными буквами. «Крокфорд» – гласила помпезная надпись над резными дверями с бронзовыми вставками. Стоящий подле швейцар в богатой ливрее с подозрением уставился на проголодавшихся иностранцев.

– Нас туда не пустят, – насупился Алексашка, озираясь в поисках более скромного заведения. – Это частный клуб для местной аристократии.

– М-да… – протянул Денис, с сомнением оглядывая сначала юношу, а затем и свой традиционный костюм оджубея. – Фэйс-контроль с тобой мы точно не пройдем.

– Может быть, до постоялого двора дотерпим? – сглотнув слюну, предложил паренек. – Хозяйка обещалась гуся зажарить по особому рецепту.

Упоминание о гусе склонило выбор в сторону последнего предложения. Трактир с номерами, где они остановились на постой, хоть и находился на границе с Сити – одним из самых бедных районов Лондона, был вполне приличным заведением. Чистые, уютные комнаты с пуховыми перинами, обеденный зал с камином, коврами и зеркалами, и весьма недурственная кухня с обедом из восьми блюд. Жить можно. Вчера на ужин был жаворонок со сливками, сегодня с утра позавтракали оливковым пирогом.

– Поехали! – Денис свистом поднял стайку беззаботных воробьев и махнул рукой, подзывая стоящий поблизости кеб. Через полчаса тряской езды они въехали во двор средневекового отеля.

Темнело.

В уютном трактирном зале из десятков столиков был занят лишь один: уже изрядно подвыпившая компания отмечала какое-то торжество. Или удачную сделку. Разобрать в полумраке, кто перед ними – купцы, ремесленники или солдаты, было затруднительно.

Устроились в дальнем углу, отгороженном ширмой.

– Однако… – вгрызаясь в истекающую горячим жиром гусиную ножку, осуждающе покачал головой Алексашка. – Два шиллинга за птицу – это чересчур. У нас намного дешевле.

– Зато пиво по пенсу, – возразил Денис, шумно отхлебывая из глиняной кружки пенящийся напиток. – А вот сюртук или камзол уже целую крону стоят. Может, фабрику откроем по пошиву готового платья?

Вопрос остался без ответа – челюсти были заняты другим, более приятным, чем пустое сотрясание воздуха, делом. Насытившись, Алексашка удовлетворенно откинулся на спинку стула, громко рыгнул и сонным голосом спросил:

– А что дальше будем делать, Денис Иванович?

– Ждать, – с ленцой ответил шеф, осоловелым взглядом прицениваясь к сиротливому крылышку. Уже потянувшаяся к деревянному блюду рука замерла на полпути и изменила направление, ухватившись за кружку. Все это сопровождалось тяжелым вздохом сожаления и паническими воплями забитого под завязку желудка.

– А чего ждать-то? – не отставал паренек.

– Посмотрим, какие они шаги предпримут, из этого и будем исходить. Варианты разные могут быть.

– Думаете, получится?

– Должно получиться, иначе и быть не может! – твердо сказал Денис и постучал ножом по кружке, подзывая хозяйку. Румянощекая ирландка, получив заказ, буквально через пару минут принесла дымящийся кофе. Достав сигару и чиркнув зажигалкой, индеец с наслаждением затянулся терпким ароматным дымом. Неизменный ритуал из другой жизни. – А вот дальше будет намного сложней.

– А что будет дальше? – заерзал от любопытства Алексашка. Денису он чем-то напоминал Федьку: та же неугомонность, жажда ко всему новому и отчаянная бесшабашность. Вот только он знания впитывал намного быстрей да языков знал поболее. Но также преданно смотрел на своего нового шефа.

Сердце защемило тоской.

– Дальше начнется рутина, – с неожиданной для самого себя лаской взглянул на мальца Денис. – Будем строить фабрики, заводы, железные дороги. Основной рынок для нас – это Европа.

– Так это сколько же денег понадобится? – изумился Алексашка. – А где найдем работников толковых? Ее высочество кажному инженеру самолично отписывала на казенной бумаге, за личной печатью приглашение особо посылала. А здесь на всю Европу… – Он огорченно махнул рукой.

– Сами найдутся, – усмехнулся Денис. – И сами все построят. Никому ничего писать не будем.

Прозвучало небрежно и с легкой долей превосходства. Паренек обиженно насупился: во взгляде явственно читалось одно – пришел тут на все готовенькое и хает облыжно. Денис, рассмеявшись, перегнулся через стол и потрепал огненную шевелюру:

– Не дуйся, как мышь на крупу! Все правильно наше высочество делала. Просто мы с тобой будем действовать чуточку иначе.

– А как? – Обида моментально уступила место любопытству.

– Давай представим, что ты купец. – Отставив в сторону кофейную чашечку, Денис достал ручку и машинально принялся рисовать на хлопковой салфетке. – Очень скоро наши керосиновые лампы станут известны во всех уголках земного шара. А какой продукт для них необходим?

– Нефть, – легким пожатием плеч отреагировал на простенький вопрос Алексашка.

– И какие будут твои действия? Если ты хочешь опередить своих конкурентов и разбогатеть?

– Займусь ее добычей? – неуверенно спросил паренек.

– Верно, – удовлетворенно кивнул экзаменатор. – Некоторый капитал у тебя есть, но недостаточный. И здесь прихожу я и предлагаю тебе ссуду. Но мало организовать добычу, необходимо еще наладить доставку до потребителя. Как ты себе это представляешь?

– Ну-у… в бочках, наверное, буду возить. А как же еще?

Других способов транспортировки жидких грузов в этой эпохе не знали. Впрочем, в более поздней – тоже.

– Хорошо, – покладисто согласился с ним Денис. – Пусть будут бочки. Ты их грузишь на открытую платформу и везешь по железной дороге. Так?

– Так… – после секундной паузы подтвердил Алексашка, лихорадочно пытаясь обнаружить подвох.

– А вот теперь смотри. – Денис развернул рисунок и пододвинул его поближе к помощнику. – Знаешь, что это такое?

Малец отрицательно покачал головой.

– Это нефтеналивная цистерна. И перевезти в ней можно в три-четыре раза больше нефти, чем в деревянных бочках. Улавливаешь, к чему я клоню?

Алексашка вновь помотал рыжими космами. Нет, не улавливает. Денис, еле слышно вздохнув, продолжил рассказ:

– Эти цистерны я сдам тебе в аренду. За копейки. Скажем, на год-два…

– И все мои конкуренты разорятся! – радостно перебил его паренек. – Верно?

– Верно… но не все. Только те, у которых не будет договора на аренду цистерн.

– Здорово! – Глаза мальца лучились восторгом. Мгновение спустя пыл угас, и он недоуменно спросил: – А вам от этого какая выгода будет? Если аренда грошовая?

– Слушай дальше. – Денис пригубил остывающий кофе и затянулся сигарой, выпуская табачное колечко. – Когда ты отладишь свое производство, у тебя появятся надежные партнеры, рынок сбыта, я приду к тебе и скажу: извини, брат Алексашка, договор аренды продлить не смогу. Все цистерны ржа поела… или мыши погрызли. Что тогда будет с твоей компанией?

– Дык… разорюсь, что ж еще? – огорченно развел руками паренек. Широко распахнутые глаза выражали обиду, словно партнер, которому он безоговорочно доверял, только что подвел его к краю долговой ямы.

– А у кого ты ссуду брал, напомнить?

Алексашка яростно затеребил в затылке, кусая губы в глубокой задумчивости, и наконец с возмущением выпалил:

– Но это же нечестно! Я буду трудиться не покладая рук, а вы придете и отберете у меня все за долги. Это просто… это… – не найдя подходящего сравнения, он, разочарованно шмыгнув носом, пробурчал: – Совести у вас нет, Денис Иванович, ни на грош! – Еще минуту назад мечтательный взор его затуманился, потускнел; исчезли из него буровые вышки, собственный выезд, деревенька на полтыщи крепостных душ и дворовая девка для плотских утех.

– Это ты, братец, верно подметил – сия роскошь для меня недоступна. Но и другого у меня нет: времени! – жестко закончил Денис.

– И где вас только учили таким премудростям? – никак не мог угомониться Алексашка. – Купцов, честью дела ведущих, в кабалу загонять.

Денис промолчал. Учителя и впрямь были неплохие. Эту схему, простенькую на первый взгляд, но от этого не менее эффективную, придумает спустя столетие небезызвестный Джи-Пи Морган. И с ее помощью отхватит приличный кусок нефтепромыслов Северной Америки.

Паб потихоньку заполнялся. Вошла тройка молодых людей, по виду студентов, приветливо кивнул, спускаясь по внутренней лестнице, сухой как трость голландский купец, занимавший соседний номер, беззаботной стайкой залетели хохочущие горожанки. Может, белошвейки, а может, и иных профессий дамочки.

Проводив одну из них заинтересованным взглядом, Алексашка попытался отыскать слабое место:

– Ну а где мы деньжищи такие возьмем? Дороги железные строить, ссуды давать. Да и концессию за здорово живешь никто нам не даст.

– Бумага у нас есть, краска тоже имеется, – ухмыльнулся Денис и, наткнувшись на немой вопрос в глазах сорванца, спросил в свою очередь: – Что делают государства с деньгами в периоды войн и волнений?

– Портят их. Либо ассигнации печатают.

Алексашка ответил правильно. XVIII век можно смело назвать эпохой захватнических войн, а это занятие всегда относилось к разряду недешевых. Порча монет была излюбленным приемом всех правителей, когда казна оскудевала. Уменьшая количество золота в монетах, они оставляли неизменным номинал. Другой способ был еще проще – печатный станок. Но оба они приводили к единому результату: доверие к национальной валюте падало.

– Был один умный крендель… – Как обычно, в моменты задумчивости Денис переставал контролировать обороты речи. – Схему, которую он придумал, назвали его именем – план Маршалла. Его метод и применим, немного видоизменив. Когда в Европе начнутся революции, мы станем давать беспроцентные ссуды правительствам в обмен на поддержку наших начинаний. Наш червонец и сейчас уже считается надежным среди торговцев, а через годик-другой, думаю, его популярность только вырастет.

– А какая нам в этом будет выгода? – деловито осведомился Алексашка. Обида в голосе испарилась без следа, остался лишь интерес.

– Начнем, пожалуй, с Франции, – не заметив вопроса, вслух размышлял Денис. – У них заварушка начнется уже скоро… – Требовательно взглянув на паренька, он спросил: – Если страна зальется кровавыми бунтами, что будет с франком?

– Золотые по кубышкам попрячут, а бумажные в топку пойдут, – немного поразмыслив, ответил Алексашка.

– Все верно. Денег в стране не останется. Умрет торговля, встанет промышленность. Цены вырастут до небес. Новое правительство начнет выпуск собственных ассигнаций, да толку от этого будет мало. Вот здесь-то мы и предложим свои услуги…

– А почему вырастут цены?

– Как бы тебе это попроще объяснить… – Денис затеребил в затылке. – Вот представь себе деревню. Все необходимое вы производите сами и только хлеб покупаете в лавке. Денег у жителей имеется на руках сто рублей…

– Богатая деревушка! – присвистнул Алексашка.

– Не перебивай! Это не суть важно – цифру я тебе с потолка даю. Слушай дальше. Допустим, одна буханка стоит рубль… – Увидев округлившиеся глаза сорванца, Денис молча погрозил ему кулаком. – Но мы раздаем жителям еще сто рублей. Что произойдет с ценами на хлеб, если ни на что другое они деньги не тратят?

– Буханка станет стоить два рубля? – после мучительных подсчетов, робко спросил Алексашка.

– Все верно. А теперь представь, что все это происходит в масштабах страны. Собственная валюта нестабильна, а наши червонцы всегда можно обменять на золото. Догадываешься, что произойдет?

Алексашка, стыдливо покраснев, отрицательно покачал головой. Денис, вздохнув, терпеливо пояснил:

– Если денег в экономике становится больше при неизменном количестве товара, начинается инфляция. То бишь рост цен, чтобы тебе было понятней. Но это коснется только собственной валюты страны – обесцениваться будет именно она. А наши червонцы, обеспеченные золотом, станут основным средством расчетов.

– Да где ж мы столько золота возьмем? – с крайней долей изумления вопросил Алексашка.

Денис усмехнулся. Щелкнул зажигалкой, раскуривая потухшую сигару, и негромко сказал:

– Все знают, что золота у нас много. Но сколько именно – неизвестно никому. И этого факта вполне достаточно. Когда правительства спохватятся, будет уже поздно. Вся Европа перейдет в расчетах на нашу валюту. И сделать они уже ничего не смогут.

– Почему?

– Печатный станок в наших руках. Мы в любой момент, изменив валютный курс, посеем панику на рынках.

– Но они могут просто не отдавать нам долги, – предупредил Алексашка. – Или начнут подделывать наши деньги.

Мальчишка был прав – долги отдают только сильным. Слабых кидают. Армия Заморья не насчитывала и десяти тысяч солдат. И подделка чужой валюты в те времена считалась безобидной шалостью. Не преступлением.

– Наплевать! – Денис беспечно махнул рукой. – Подделывают только популярные бренды. Как только это произойдет, будем считать, что международный знак качества наши червонцы получили. Обменяем фальшивые ассигнации на настоящие – это только укрепит доверие. И то, что долги не вернут, – не страшно. Наш печатный станок выдюжит. А маневр для торга останется. Предложим списать часть задолженности в обмен на концессии. Или иные привилегии.

Часть терминов Алексашке была непонятна, но переспрашивать он не стал. Немного подумав, осторожно спросил:

– Если мы начнем обмен фальшивок, денежная масса еще больше увеличится. Нам это не повредит?

Денис одобрительно кивнул – базовые принципы макроэкономики паренек подхватывал на лету. Не зря его хвалила ее высочество. Показав ему большой палец, он продолжил лекцию:

– А это и будет завершающий этап основной операции. Для этого мы выпустим казначейские облигации. То есть начнем занимать на рынке собственные деньги под проценты. И наши червонцы из простого средства расчетов превратятся в инструмент накопления. Меняя ссудную ставку по облигациям, сможем регулировать объем денежной массы. Повысим – и все побегут в казначейки, возвращая нашу валюту. Доля червонцев на рынке при этом уменьшится, что приведет к повышению курса. Понизим – начнется сброс облигаций и падение курса.

– А для чего нам может понадобиться понижение курса?

– Дешевая валюта увеличивает экспорт. Это понятно?

Алексашка неуверенно кивнул в ответ. Денис внимательно посмотрел ему в глаза, но от дальнейших пояснений воздержался – хватит на первый раз.

Концепцию захвата рынков он самым бессовестным образом содрал из будущего. Зачем изобретать велосипед, коль это сделали и без него? Избыточная денежная масса, готовая вот-вот сорвать Америку в спираль гиперинфляции, по плану Маршалла хлынула в послевоенную Европу. Доллар заменял марку и франк, уверенно завоевывая роль резервной единицы во внутренних и международных расчетах. Национальные валюты при этом стремительно обесценивались. Европейцы спохватились в самый последний момент.

Первым опомнился генерал де Голль, в спешном порядке загрузив то ли корабль, то ли самолет «троянскими» наличными. Американцы, как это принято у добропорядочных соседей, пообещали сбить его над Атлантикой. Или потопить. В результате разразился скандал, и Франция пригрозила выйти из НАТО. Заокеанским партнерам пришлось пойти на уступки. Это была лебединая песня «золотого стандарта». И начало мирового владычества ФРС.

Все это, опуская, естественно, подробности, и объяснял сейчас Денис своему помощнику. По сравнению с прародителем валютной махинации у него было два преимущества: Шарль де Голль в этой эпохе не ожидался и самолеты еще не летали. А все остальное не имело значения: деньги всегда оставались деньгами. Что сейчас, что два столетия спустя. В умелых руках это было страшное оружие. Особенно если эти руки контролировали печатный станок. Но до этого было еще далеко.

– А что потом? – затеребил умолкшего шефа Алексашка. В восторженном взоре вновь появилась мечтательная дымка, и уже не дворовая девка, а гарем утонченных европейских красавиц кружился в божественном вальсе в глубине голубых глаз рыжеволосого юноши.

Ответить Денису не дали. На плечо опустилась крепкая рука, и пьяный голос развязно произнес:

– А тебя, краснокожий, что за нужда привела в мой город?

Гомон за соседними столиками стих. Денис неторопливо поднялся со стула и дружелюбно посоветовал:

– Иди проспись, служивый.

Вид незнакомца не оставлял сомнений: перед ним стоял воин, с жесткими чертами лицами и холодным, трезвым взглядом. От него за версту разило алкоголем, он слегка пошатывался, но актер из задиры получился никудышный – в то, что он пьян, верилось с трудом. Точнее, совсем не верилось.

– Будешь мне указывать, дикарь?

– Нет, советую.

– Подотрись своими советами.

– Твой язык лучше подходит для этих целей.

Незнакомец взревел от ярости:

– Что ты сказал, повтори?!

– Ты еще и глухой?

Пьяно покачнувшись, задира ухватился за спинку и сделал еще попытку спровоцировать противника, презрительно процедив:

– Какой же ты воин, если прячешься за слова, как за женскую юбку?

Видимо, отразилось что-то во взгляде индейца, а может, незнакомец просто обиделся, что его сценический талант остался без признания. Неизвестно. Но больше реплик не последовало. Слова заменил боковой удар – резкий, умелый, короткий. Денис едва успел приподнять плечо и расслабить мышцы шеи. Кулак рикошетом от умело подставленной защиты зацепил висок и…

Больше ничего незнакомец сделать не успел. Ответный апперкот приподнял его от пола и швырнул на соседний столик. Денис перетек в левостороннюю стойку, цепко осматривая помещение. Рядом, с грохотом опрокинув стул, с очумелыми глазами встал Алексашка, для устрашения поплевывая в кулаки. Вопреки ожиданиям, на этом драка и закончилась. От подвыпившей компании отделился высокий мужчина и, бросив презрительный взгляд на валявшегося без сознания товарища, учтиво склонил голову:

– Приношу свои извинения, сударь. Мой друг слегка увлекся глинтвейном… – и после небольшой паузы спросил: – Надеюсь, инцидент можно считать исчерпанным?

Денис молча кивнул. Когда товарищи, подхватив за руки незадачливого вояку, оттащили его в угол, он шепотом приказал Алексашке:

– Идем спать. Из номера ни на шаг!

Смысла провокации он не понял. И это ему не понравилось.

Курьер прибыл после полудня. Под сургучной печатью свитка находилось приглашение на торжественное подписание договора концессии. Во дворе ожидала карета и два всадника с горскими палашами. Почетный эскорт. Британская Ост-Индская компания стеснения в средствах не испытывала.

Экипаж доставил их в центральный офис – на Оксфорд-стрит. Трехэтажный особняк в готическом стиле, широкая мраморная лестница, тяжелые венецианские зеркала и золоченая лепнина на потолках. Власть и роскошь.

«Хороший понт дороже денег», – хотел было пояснить Денис открывшему рот Алексашке, но благоразумно сдержался. Промолчал.

Встречал их лично сэр Уильям Кэйли. Больше никого из совета директоров компании не наблюдалось. Не считать же за них двух услужливых молодых людей с бегающими глазками и повадками базарных воришек. Стряпчие, надо полагать.

Встречал их шеф разведки в просторном кабинете, обставленном мебелью, даже в этой эпохе выглядевшей антикварной. Глаза рябило от золота, серебра и натертой до блеска бронзы. Хрусталь сверкал под лучами уходящего солнца, а шаги глушили персидские ковры. Стены, затянутые в лиловый бархат, украшали портреты бородатых мужиков с массивными золотыми цепями на объемистых животах. Местные авторитеты, не иначе. Братва лондонская.

– Бедненько у вас… но чисто, – решил польстить хозяину Денис. Сэр Уильям посмотрел на него диким взглядом. «В Эрмитаже, видать, не бывал, бедолага», – мысленно пожалел его гость.

Придя в себя, шеф разведки закатил получасовую речь о вечной дружбе между божественной Британией и славным народом оджубеев. Последних теперь ждал поистине рай на Земле. Со слов одного из директоров выходило, что он даже завидует индейцам. Рядом с почтительностью внимали стряпчие. В конце, несколько охрипнув, сэр Уильям сбился с мысли, обрадовав своего нового друга-индейца тем, что милостью компании он теперь будет спать под прекрасными одеялами вместе со своей лошадью, и торопливо свернул спич.

– Чье имя будем вписывать в сертификат? – Вкрадчивый голос одного из стряпчих пробудил задремавшего индейца.

– Какой еще сертификат? – окончательно проснулся Денис, разглядывая солидного вида пергамент со множеством печатей.

– На акции, – с некоторой обидой в голосе пояснил сэр Уильям. От его взора не укрылся отсутствующий вид гостя. – Я же объяснил, что выпуск акций и организация новой компании займет какое-то время. А этот документ удостоверяет ваше право на половину доли.

Последние слова, впрочем, он адресовал Алексашке. Объяснять такие вещи индейцу шеф разведки не видел смысла. Никакого.

Беглый секретарь, в свою очередь, беспомощно посмотрел на своего старшего друга – такого их сценарий не предусматривал.

– Так на кого будем выписывать? – повторил свой вопрос стряпчий.

– На предъявителя, – машинально брякнул Денис.

Сэр Уильям смотрел на него резко сузившимися глазами.

Оставив ценный документ на хранение в офисе Ллойда, они двинулись к постоялому двору. Кучер наемного кеба, остановившись у границы района, наотрез отказался ехать в Сити ночью. Его жизнь дороже пары лишних шиллингов. И если господа иностранцы не дружат со своей головой, то у него с ней любовь да согласие. За исключением тех случаев, когда он переберет лишка в пабе.

Накинув ему пару пенсов сверх оговоренного за лихую езду (ни к чему было знать филерам, где они оставили сертификат), Денис придержал за рукав юношу, уже направившегося к переулку. В груди зашевелился холодок – предвестник опасности. Честно говоря, он надеялся, что им дадут убраться из города. Видно, зря. Откладывать в долгий ящик возникшую проблему Ост-Индская компания явно не собиралась.

– Не торопись, – шепотом предупредил он Алексашку. – Револьвер приготовил?

– Да, шеф, – так же шепотом ответил паренек. Голос его слегка дрожал, но взгляд оставался спокойным.

– Тогда – вперед! И держи глаза на затылке.

Алексашка нервно хихикнул.

Им дали пройти ровно двадцать шагов. От темной стены отклеились две зловещие тени. В треуголках, надвинутых на глаза, и черных, до самых пят плащах. В строгом соответствии с жанром. Еще пара ног зашуршала сзади. Путь был отрезан, западня захлопнулась. В голову некстати пришла мысль о различии менталитетов: в России обычно нападали по трое.

– На моем поясе хватает скальпов, – хриплым голосом начал вчерашний незнакомец, сплевывая на мостовую сквозь свежую щербинку в зубах. – Но оджубея в коллекции еще не было.

Его товарищ гнусно расхохотался. Чадящий факел на стене дома отбрасывал длинные тени от фигур наемных убийц, добавляя картине мрачных красок.

– Молчишь? Или в штаны наложил? – с издевкой продолжил главарь. Так и не дождавшись ответа от жертвы, он с пафосом произнес: – Никто не посмеет упрекать Мак Коллинза в бесчестии. Держи… – Под ноги Денису со звоном подкатилась шпага. – Сражайся или умри как трус!

Совсем недавно лжеоджубей уже слышал эти слова за много миль отсюда. Безразлично пожав плечами, Денис молча выстрелил ему в лоб.

Серж Анри с детства грезил медициной. А довольствоваться пришлось скучным дипломатическим поприщем. Родители настояли. Не к лицу потомку знатной фамилии препарировать замерзших бездомных и ковыряться в потрохах лягушек. Аппетиту это не способствует.

Он подчинился. А куда было деваться? Его отец – один из членов Тайного кабинета – тяжел на руку и скор на расправу. Вот и приходится прозябать в канцелярской пыли французского посольства в Лондоне. Скукотища.

Одно хорошо – господин посол обожает соколиную охоту. Вот и сегодня, получив приглашение от герцога Батлера, королевский посланник ни свет ни заря умчался стремглав, бросив все дела на второго секретаря. Ему не привыкать. Первый помощник – младший брат одной из фавориток короля – в миссии появлялся только по великим праздникам, предпочитая постылой службе общество лондонских кокеток.

Молодой шевалье устроился поуютней в мягком кресле, вытянув длинные ноги, и раскрыл тяжелую книгу на заложенной странице. Трактат профессора медицины Оксфордского университета почтенного сэра Генри «О пагубном воздействии языческих обрядов дикарей на психику Homo sapiens». Многостраничный научный труд подводил черту под долгими исследованиями. В роли подопытных выступали доблестные солдаты британской армии, проводившие колонизацию Северной Америки. Медицинское светило утверждало, что варварские методы войны, применяемые дикарями, не проходят бесследно для ранимой психики цивилизованного человека. И пагубно сказываются не только на самих участниках заокеанских сражений, но и на членах их семейств.

Серж Анри углубился в чтение. Его не отвлекали ни шум за окном, ни ежечасный звон напольных часов. Он отдыхал душой и телом, отдаваясь излюбленному хобби. Не слышал и не видел ничего, кроме ровных строчек драгоценного фолианта.

Когда без стука открылась дверь и перед ним возник взлохмаченный рыжеволосый субъект с шальными глазами, второй секретарь недовольно поморщился.

– Вождя убили, – весело подмигнув, без церемоний заявил посетитель. – Интересы Франции под угрозой.

Бросив косой взгляд на трактат, шевалье улыбнулся самой ласковой улыбой и мягко сказал:

– Присаживайтесь, месье. Поговорим о вожде.

Глава 9

– Все разбежались, все! Ни одного не осталось! Один в Африке, другой – в Европе. Доминик уже месяц как пропал. Ни единой весточки. Собственный секретарь и тот в бега подался. Что за мужики пошли – бросили несчастную девушку на произвол судьбы и шляются неизвестно где!.. Ну а ты что молчишь, горе мое луковое?

Улках виновато взглянул на разгневанную принцессу. Хоть и не он съел ее любимые туфли, но часть ответственности лежала и на нем – мастифы находились под его попечением.

– «Моя не грызть!» – уже беззлобно передразнила его Златка.

Глава службы охраны расплылся в счастливой улыбке – раз ее высочество начало подтрунивать над его речью, значит, буря миновала. Может быть, он и изменит своему правилу говорить о себе в третьем лице. Отчего бы и не доставить ей такое удовольствие?

– Но почему молчит де Брюэ? Уже все разумные сроки прошли. Что могло с ним приключиться?

Улках, пожав плечами, невозмутимо ответил:

– Он только что подъехал к дворцу. Вместе с каким-то инглизом.

– Где? – Порывисто бросившись к окну, девушка через секунду обернулась, гневно сузив глаза: – Почему я узнаю об этом в последнюю очередь?

Индеец даже не нашелся, что ответить. Узнала же. Какие проблемы?

– Прикажи, чтобы ожидали! Я сама их вызову!

Дождавшись, когда телохранитель своей бесшумной походкой покинет малый кабинет, она бросилась к зеркалу. Врага надо встречать во всеоружии. Каким образом пара мазков тенями и легкий штрих помады усиливают поражающее воздействие, спрашивать надо у женщин. Для мужчин эти тайны недоступны. Если не принимать во внимание некоторую их часть. В этой эпохе, к счастью, таковые практически не наблюдались.

– Лейтенант-колонель[52] Самуэль Хейз! – браво отрапортовал высокий, сухопарый подполковник с орлиным носом и тусклыми, слегка навыкате глазами. Красный, расшитый золотым галуном камзол мешковато топорщился, добавляя нескладности сутулой фигуре.

– Ваше высочество! – Де Брюэ прикоснулся губами к милостиво поданной ручке. Торжественность тона не могла скрыть радостных ноток.

– Чем обязана столь неожиданному визиту? – с поистине царским величием опустившись в кресло, холодно спросила Златка.

– Генерал Пейдж предлагает вашим войскам добровольно оставить позиции и подписать акт о передаче золотых приисков ее истинному владельцу – короне Британской империи, – выпятив грудь колесом, напыщенно изрек подполковник. В руках появился украшенный сургучными печатями пергамент.

– А ключи от квартиры, где деньги лежат, ему не нужны? – не удержалось язвительное высочество, игнорируя протягиваемый свиток.

Де Брюэ чуть заметно усмехнулся.

– Нет… – растерянно замотал головой вояка. – По этому поводу никаких приказов я не получал.

Наступило молчание. Златка с интересом разглядывала парламентера, машинально теребя за холку пожирателя туфель. Его сообщница виновато выглядывала из-за спинки дивана.