Убить Хемингуэя Макдоналд Крейг

28. Соглядатай

Эти избитое нытье насчет героев, которые отбиваются от рук, старо, как гусиные перья. Мои герои – галерные рабы.

Владимир Набоков

Ричард второй раз полез в душ, чтобы разделаться с остатками алкоголя, которые весь день выходили из него с потом.

Ханна начала подбирать вонючую одежду Ричарда, которую, по-видимому, небрежно разбросал по полу Гектор.

В кармане его пиджака она обнаружила склянку с прозрачной жидкостью. Никакой этикетки… Ханна испугалась, что Ричард к выпивке добавил наркотики. Она сунула склянку в свою сумку.

Ханна нашла бумажник мужа в другом кармане пиджака, куда он был небрежно засунут. Деньги же он обычно носил в нагрудном кармане. Ее руки болели, пальцы распухли. Ханна подумала об этом, затем сняла все кольца и положила их в бумажник Ричарда. Она уже порвала с ним, это всего лишь дополнительное подтверждение. Она нахмурилась. Хотя он, как правило, не носил денег в бумажнике, теперь он распух от банкнот. Все стодолларовые.

Она немного поколебалась, затем отсчитала три банкноты и положила их себе в карман. Ричард был так пьян, что, возможно, решит, что он их потратил.

Из кармана рубашки, которую она начала складывать, выпал листок бумаги. Она взяла листок с кровати, развернула его и прочитала: Донован Криди, комната 36, Кетчум, мотель.

Это имя: Криди.

Ханна вспомнила, что Гектор спрашивал ее о человеке с таким именем. И положила листок в свой нагрудный карман. Затем вышла на маленький балкон, чтобы подышать свежим воздухом и подумать.

Внизу стоял мужчина с биноклем и следил за ней. Незнакомец был высокого роста. Гладкие темные волосы зачесаны назад от большой V-образной лысины. Темные глаза мужчины казались очень большими за бифокальными очками. Лоб был замотан свежим бинтом.

Их тень вернулась.

Ханна громко крикнула:

– Кто вы такой?

Незнакомец кинулся бежать и вскоре исчез в зарослях, окружающих парковочную стоянку.

Ханна долго сидела на постели и обдумывала все с разных сторон. Она чувствовала себя напуганной, растерянной, стоящей на самом краю еще одной пропасти. Ричард снова был в душе – все еще старался протрезветь с помощью попеременно то холодной, то горячей воды. К кофе тоже, очевидно, постоянно прикладывался, если судить по хлюпающим звукам и стуку керамической кружки о крышку туалетного бачка. Ханна нашла в сумке несколько монет и наконец спустилась вниз к телефону-автомату, чтобы позвонить Мэри Хемингуэй и сказать вдове о своем согласии.

Попрощавшись с Мэри, Ханна задумчиво постучала пальцами по трубке. Что же, теперь назад пути нет.

Она достала из кармана три банкноты по сто долларов и посмотрела на них. Откуда взялись эти деньги? Что такое затеял Ричард? Запустил ли он свои когти в Мэри… может быть, он ее или какого-то другого состоятельного человека шантажирует?

Ханна глубоко вздохнула и открыла «Желтые страницы» на букве «д». В свое время она вволю начиталась детективов, да еще в последнее время читала книги Ласситера… короче, ее озарило вдохновение. Ведь наверняка в реальной жизни имеются частные детективы? А в таком маленьком местечке, как это? И все же Ханне удалось найти единственного имеющегося в городе частного детектива, мужчину по имени Гарри Джордан.

Она проговорила с ним по телефону минут двадцать. Он сказал, что триста долларов купят ей несколько дней его услуг, ей следует только послать чек в его офис или перевести наличные на его банковский счет. Ханна записала номер счета, продиктованный Джорданом. Она почувствовала улыбку в его голосе. Она постаралась убедить себя, что он просто радуется, что нашел клиентку.

Хотя ей было это неприятно, Ханна использовала украденные у Ричарда деньги, чтобы установить за ним слежку на период, пока не кончатся триста долларов. Разве не смешно – использовать его незаконные деньги, чтобы выяснить, откуда они взялись?

Возможно, ей с помощью Гарри Джордана удастся понять, что же на самом деле происходит с ее мужем и откуда взялась эта таинственная пачка денег. Может быть, Джордан узнает нечто, что потом сможет пригодиться при разводе, о котором она теперь думала как об очередном кошмаре, ожидающем ее на жизненном пути. Особенно если Ричард и его адвокат попытаются доказать, что у нее не все в порядке с головой.

Прежде чем повесить трубку, Ханна даже неожиданно для себя сказала:

– Есть еще один человек, о котором я хотела бы знать побольше. Его зовут Гектор Ласситер.

Повесив трубку, Ханна с трудом сглотнула слюну. Организовать слежку за Ричардом было правильно и справедливо, она была в этом уверена. Но поручить незнакомому человеку пошнырять вокруг Гектора? И тем не менее Ханна это сделала.

Ханна попыталась оправдать себя тем, что ее действительно тянет к пожилому писателю, так что ей не помешало бы знать о нем больше, чтобы убедиться, что на этот раз она выбрала правильного учителя, правильного мужчину для себя и своего ребенка.

Гектор попросил, чтобы его соединили с комнатой Полсонов. Трубку сняла Ханна и сказала, что встретится с ним в вестибюле.

Гектор позаботился, чтобы Ханну ждал коктейль «Ширли Темпл», себе он заказал мохито.

Гектор улыбнулся – Ханна выглядела очаровательно. Но к тому же сердито. Она рассказала ему про Ричарда – ничего неожиданного он не услышал. Ханна была в довольно мрачном настроении. Он видел, что ее сильно расстроило жалкое состояние ее мужа. Но он постарался не слишком вдаваться в эту тему.

Затем Ханна призналась ему, что снова заметила преследователя.

Гектор сказал:

– Этот таинственный парень становится все нахальнее. Мне действительно придется прекратить его деятельность. Постараюсь сделать это сегодня. Догадываюсь, кто такой этот джокер. А вы тем временем держитесь поближе к людям. А лучше всего вернитесь в дом Мэри – там Джимми за вами присмотрит. Наверное, вам лучше теперь держаться подальше от Ричарда. По крайней мере, дать Дику протрезветь.

Как будто такое было возможно.

– Он мой муж. – Ханна уставилась на свои пальцы без колец. Самое время проверить, действительно ли Гектор готов ее принять. – Как я могу его избегать? В смысле, почему, по-вашему, я должна это делать? Помимо очевидных причин? – Со временем и в менее напряженном состоянии она, возможно, поставила бы этот вопрос удачнее… более элегантно, что ли. Но, так или иначе, вопрос был задан. Наконец. Теперь ход Гектора.

Ханна подняла взгляд от пальцев, всмотрелась в лицо Гектора.

Он медленно кивнул. Гектор понимал: Ханна спрашивала его, готов ли он принять на себя ответственность за нее. Она хотела, чтобы он признался, что хочет ее.

Гектор мгновение поколебался, потом протянул руку и взял ладонь Ханны. Провел указательным пальцем по ее безымянному пальцу без кольца. И сказал:

– Мне ужасно жаль, что вам приходится через все это пройти. Ведь, дорогая, этот период должен быть для вас наполнен счастьем. Вы должны были быть дома, отдыхать и готовиться. – Гектор помолчал, потом спросил: – Вы не хотели бы отправиться домой, Ханна? Вернуться к семье и друзьям и там ждать появления маленького?

Он не ответил на ее вопрос, он это знал, видел по ее лицу. И все же… он бросил ей спасательный канат.

Ханна в ответ сжала его руку:

– Ужасно хочется. Я не могу видеть Ричарда в таком состоянии. И одна мысль о его общении с Мэри, когда он в таком виде…

– Верно. Старую даму не стоит недооценивать, даже в подпитии.

Тут Ханна удивила сама себя:

– Знаете, а у Мэри есть на вас планы, Гектор. В смысле, я это чувствую.

Гектор поднял брови:

– Да? Господи! Ну, это не мой расклад. Мэри совсем не мой тип, даже близко. – Он едва не поморщился – надо же так неудачно выразиться. Ну, это можно понять по-разному…

– Еще она сказала, что вы собираетесь помочь ей переписать «Острова»… даже написать новое окончание романа.

– Такого тоже не произойдет, солнышко. Уродовать работу Хема на таком уровне – об этом даже нечего думать. Особенно с таким соавтором. Я занимаюсь своей собственной беллетристикой. Вот и все.

– Слава богу. Я не поверила Мэри, когда она это сказала, но приятно слушать, когда это говорите вы.

– Ну а вы подумайте о моем предложении, – сказал Гектор. – Я могу отправить вас домой, а также позаботиться, если вы позволите, чтобы за вами присмотрели. Затем, когда я здесь со всем разберусь, я смогу приехать к вам и малышу, если вы не будете возражать. – Она могла понять это по-разному, это давало им обоим некоторую свободу действий. – Где у нас дом, напомните?

– Анн-Арбор, Мичиган.

По крайней мере, там она жила с Ричардом.

– Вот место, где я никогда не был, что большая редкость. Это следует исправить.

Ханна улыбнулась. Это было далеко не все, чего она хотела от Гектора, но, по крайней мере, это было начало. Похоже, он не исключал возможности совместной жизни с ней и ее ребенком. Ей требуется его подтолкнуть немного дальше, вынудить сказать все прямо и ясно.

Тут она вдруг вспомнила про клочок бумаги и достала его:

– Я нашла это в бумажнике своего мужа… в бумажнике Ричарда. Это тот человек, о котором вы меня спрашивали, я думаю. Криди.

Резкая реакция Гектора ее поразила – некоторым образом, это оправдывало то, что она посадила частного детектива ему на хвост. По крайней мере, Ханна пыталась себя в этом убедить.

Гектор поднял брови, протянул руку и взял листок у Ханны. Прищурившись, посмотрел на надпись: наконец-то адрес!

– Кто он такой, Гектор?

Он поколебался:

– Вы у Ричарда об этом спрашивали?

– Нет.

Ну, еще бы…

– Я… не могу вам этого сказать, дорогая. Больше того, я прошу вас не спрашивать об этом вашего мужа. С такими типами, как Криди, серьезные проблемы могут возникнуть, даже если они узнают, что вы о них знаете.

– Не годится. Я заслуживаю большего.

Гектор был вынужден признать, что у этой молодой женщины есть характер и упорство.

– Ладно, дорогуша, несколько слов. Криди – ФБР, причем худший вариант.

Она явно расстроилась:

– Откуда Ричард знает…

– Это серьезный вопрос, Ханна. Но вам действительно не стоит задавать его Ричарду сейчас. Дайте мне немного времени, чтобы кое-что выяснить, дорогая. Я хочу кое-что сначала попробовать. А вы подождите. Можете сделать это для меня?

Гектор импульсивно подвинул свое кресло ближе к ней. Снова взял ее руку, и она потерла своим большим пальцем по его ладони. Его тело начало реагировать. Господи, как же сильно она на него действует. Он поразил себя, прижав ладонь к ее животу. Он почувствовал, как шевелится внутри ее ребенок. Она улыбнулась в ответ на его улыбку. Едва не призналась, что приняла предложение Мэри. Но момент явно был неподходящим. Сначала она должна услышать, что он принадлежит ей. Или что она принадлежит ему… так или иначе.

– Я подумаю. – Она поколебалась, затем достала из кармана склянку. – В кармане Ричарда я нашла еще вот это. Вы знаете, что это такое? Похоже на какое-то лекарство. Удивительно только, что нет этикетки.

Гектор открыл склянку и понюхал. Ему припомнилось то зелье, которое Ричард подмешал в коктейль Мэри. Он спросил:

– Ричард не принимает никакого лекарства, о котором бы вы не знали?

– Вообще никакого.

– Тогда я оставлю это у себя, если вы не возражаете.

– Мне оно точно не нужно.

– Я немного поброжу по гостинице, – сказал Гектор. – Я все еще живу в номере Хемингуэя. Я буду поблизости, пока вы не решите, куда поедете, к Мэри или в Мичиган. В ближайшее время вы сможете связаться со мной через регистратора.

Ханна улыбнулась:

– Ладно.

Он почувствовал, как ее нога прижалась к его ноге. Они сидели, глядя в глаза друг другу и все еще держась за руки.

Донован Криди, который явился в гостиницу в поисках Ричарда Полсона, вместо него увидел сидящих за столиком Ханну и Гектора.

Не дожидаясь, когда они его заметят, Криди повернулся к ним спиной и нацепил солнцезащитные очки специальной конструкции со встроенными зеркалами, чтобы можно было наблюдать за людьми, находящимися за вашей спиной.

Криди видел, что они держатся за руки и улыбаются. Значит, вот какие у них дела, подумал он.

Похоже, Дику Полсону не везет на всех фронтах.

Наблюдая, как Ханна и Гектор держатся за руки и улыбаются друг другу, Криди начал раздумывать над новым, мрачным планом.

29. Поворот

Многим людям слышатся голоса, когда на самом деле никого нет. Некоторых из них зовут безумцами и запирают в комнатах, где они целыми днями смотрят на стены. Других называют писателями, хотя они, по сути, занимаются практически тем же.

Мег Читгенден[31]

Несмотря на предупреждения Гектора, Ханна не могла рисковать и оставлять Ричарда одного надолго. Она вернулась в комнату, чтобы с ним поговорить. Разговор немедленно перерос в очередную ссору.

– Клянусь тебе, Ричард, это тот же самый человек. Разве только ты сам хочешь меня запутать. Скажи, этот таинственный человек пугает меня по твоему поручению? – Ханна не знала точно, почему это сказала – просто вырвалось. Затем она поняла, что после разговора с Гектором стала думать, что Ричард, возможно, хочет как-то ей навредить.

– О, господи! – Ричард покачал головой. – Да я бы никогда… Бог мой, я не сомневаюсь в тебе, радость моя.

Если честно, то я и сам видел того типа пару раз в Бойсе. Я думаю, что это еще один ученый. Пытается узнать, что мне удалось разыскать.

Ханна постаралась припомнить. С той поры как Ричард уехал, она преследователя не видела. За ними с Гектором ехала машина, но лица сидевшего в ней человека она не разглядела. Сегодня Ричард вернулся, вернулась и их тень.

Так. Она могла согласиться с предположением, что целью слежки был Ричард.

– Ладно, – сказала она. – Я думаю, он действительно поехал за тобой туда. Но ради бога, я знаю, что вы, ученые, глотки готовы друг другу перегрызть, но это – преследование? Я ни на секунду этого не допускаю.

Ричард вытряс из бутылочки три таблетки аспирина. Ханна выхватила их у него.

– Нет. Они тебе не помогут, раз у тебя внутреннее кровотечение. Придется мириться с головной болью, больше поводов бросить пить, а?

Ричард слабо кивнул:

– Ты права. Я справлюсь.

Ханна вздохнула. Да уж, убедительно звучит, ничего не скажешь. Он встал и неуверенно подошел к окну, мрачно уставился вниз, на землю, потом поднял глаза на деревья:

– Я согласен, наверное, он… что-то другое. Но что именно? Понятия не имею.

Ханна кивнула. Разумеется, теперь она тоже посадила сыщика на хвост Ричарда. И все же тот, первый, наблюдатель… возможно, она сможет оказать Ричарду последнюю услугу на этом фронте. Решить эту проблему, пока она еще существует в его жизни.

Ханна подумала о Гекторе, о том, что он может сейчас делать.

– Ты мог бы кое-что сделать, Ричард, чтобы я так сильно не беспокоилась. – Она открыла чемодан и принялась искать камеру, которую они взяли с собой, намереваясь фотографировать Дозорный дом и другие места, связанные с Папой. Они могли бы позже пригодиться Ричарду при написании книги.

Ричард Полсон все стоял у окна спиной к жене.

– Все, что пожелаешь, – сказал он. Но Ханна не расслышала в этих словах убежденности.

Она привинтила длинный объектив к старой, видавшей виды камере.

– Возьми книгу или блокнот, в зависимости от того, что ты намерен делать, читать или писать. Устрой себе длинную прогулку по территории гостиницы, может быть, дойди до мемориала на Сан-Вэлли-роуд.

Он повернул голову:

– Зачем?

Она вставила пленку в камеру:

– Сафари с камерой.

– Да провались ты к чертовой матери. Кого ты теперь из себя изображаешь – Нэнси Дрю[32]?

– Вот тебе полезный совет: делай, как я говорю, или меня потеряешь. – Она долго смотрела ему в спину, затем сказала: – У меня есть варианты, Ричард. И я крепко о них думаю.

Она с удовольствием увидела, как дернулось его лицо… потом почувствовала вину за это удовольствие.

Гектор сидел один в гостиной, глядя на листок бумаги и склянку, которые Ханна нашла среди вещей Ричарда Полсона. Затем снова положил их в карман.

Самое время дернуть за другую ниточку – нанести визит Доновану Криди.

Он отпил глоток из стакана, потом нахмурился, увидев свое отражение в зеркале за стойкой. С разных сторон его сидело четверо моложавых мужчин в черных костюмах. Гектор крутанулся на своем стуле и полез в карман, чтобы достать мелочь.

Они набросились на него все сразу. Схватили его и стащили со стула.

Один из мужчин резко сказал:

– Теперь ты пойдешь с нами.

Гектор сразу же вспомнил о похищении Ричарда Полсона бойцами ФБР. В голове промелькнули шприцы профессиональных палачей и дознавателей.

Пока остальные посетители бара смотрели на них с отвисшими челюстями, четверка вывела Гектора из бара. Гектор не мог дотянуться до пистолета, не мог вырваться из рук более молодых и сильных мужчин, поэтому сказал более напряженным голосом, чем бы ему хотелось:

– Кто-нибудь, пожалуйста, позвоните в полицию.

Другие обедающие и идиот-бармен только смотрели с отвисшими челюстями, как его уводят.

30. Преследование

Будь простым и заурядным в своей жизни буржуа, чтобы суметь остаться бешеным и оригинальным в своей работе.

Гюстав Флобер

Ричард Полсон пошел пешком, потея и пошатываясь, к мемориалу Хемингуэя – маленькому обелиску у ручья с бюстом Папы. На мемориальной доске панегирик, посвященный Хемингуэем своему покойному другу из Айдахо:

Хорошие слова. Но, по воспоминаниям тех людей, кто хорошо его знал, Хемингуэй ненавидел осень больше всех времен года.

Ханна подождала четверть часа после ухода Ричарда, затем двинулась на парковку, где стояла машина, взятая ими напрокат. Хотя было прохладно, она опустила стекла. Она проехала короткий отрезок пути до Сан-Вэлли-роуд и поставила машину на обочину. Два блестящих черных жеребенка подошли к забору и с интересом оглядывали ее. Они фыркали и трясли гривами, затем опустили головы и продолжили щипать траву.

За Ричардом, примерно на расстоянии семидесяти пяти ярдов, крался человек. По его росту и походке Ханна узнала их тень.

Она снова проверила камеру, убедилась, что дверцы машины заперты, включила передачу и проехала мимо мужчины с довольно резвой скоростью в сорок миль в час.

Убедившись, что ни спереди, ни сзади машин нет, она развернулась на 180 градусов и остановилась на другой стороне, в нескольких футах от мужчины. Ханна сделала два быстрых снимка, затем почти полностью подняла стекло и крикнула через щель:

– А теперь оставьте нас в покое, или я отнесу эти снимки в полицию.

Незнакомец с лысиной нахмурился и сделал быстрый шаг в сторону Ханны. Она нажала на газ и со свистом пронеслась мимо. Проехав с четверть мили, она снова развернулась и промчалась мимо мужчины на большой скорости.

Она затормозила около Ричарда и приказала ему сесть в машину.

– Дело сделано, – с гордостью похвасталась она.

Он покачал головой:

– Теперь тебе легче?

– Он ведь снова за тобой следит, разве ты не видишь, Ричард?

Ричард слегка пожал плечами, потом кивнул:

– Теперь уже глупо было бы отрицать. – Он вдруг вздрогнул и показал на пони, скачущих вдоль забора: – Черт, неужели ты не видишь этих красных мартышек на верблюдах? – Его снова передернуло. Внезапно у Ханны на плечах оказалась голова дракона.

Ханна многозначительно взглянула на него и спросила:

– Что, черт побери, ты пил?

31. Темные замыслы

Люди страдают не от отсутствия хорошей литературы, хорошего искусства, хорошего театра или хорошей музыки, а от того, что мешает этому всему проявиться. Короче, они страдают от молчаливого, позорного заговора… который связывает их вместе, как врагов искусства и художников.

Генри Миллер[33]

Мужчины протащили Гектора через гостиницу.

Он сказал:

– Кто вы такие – ФБР? ЦРУ? Вы что, уроды, хотите попытаться меня убить?

Они прошли через узкую дверь и потащили его дальше по узкому коридору.

– Сколько бы Криди вам ни заплатил, я…

Мужчины впихнули его в другую дверь, где его за руку схватил старик.

– Слава богу! – Он провел Гектора еще через одну дверь в большую комнату. Там сидели с десяток ученых, занимающихся Хемингуэем, и таращились на него.

Черт побери! Гребаная речь! Он совсем потерял ощущение времени.

Гектор умудрился улыбнуться, когда еще один ученый, стоящий на кафедре лицом к собравшимся, сказал:

– Ну вот, всего несколько минут опоздания, и он здесь, наш главный оратор, мистер Гектор Мейсон Ласситер!

Аплодисменты… несколько свистков в два пальца.

Гектор с трудом сглотнул. Он так и не успел подготовиться к этому выступлению. Пока ученый читал вступление, он одернул пиджак, поправил манжеты, пристроил на физиономию подходящее выражение. Ему придется импровизировать. Он оглянулся туда, где стояли четыре молодых человека в черных костюмах. Их уж никак нельзя было принять за ученых.

Гектор пробежал взглядом по лицам настоящих ученых, сидящих перед ним. Среди них он разглядел Ребекку Стюарт с ее осиным гнездом на голове и косенькими глазками. Она сидела в первом ряду и улыбалась ему. Гектор ей подмигнул, но тут же нахмурился: рядом с Бекки сидел Донован Криди.

В животе у Гектора все перевернулось. Он присмотрелся к аудитории и обнаружил, что на некоторых мужчинах костюмы были слишком хороши для ученых. Возможно, Криди хотел сбить Гектора с толку. Или, возможно, он собирается устроить нечто вроде театральной казни… Может быть, он собирается выстрелить в Гектора, как стреляли в президентов Гарфилда или Тедди Рузвельта, или в мэра Чикаго Джона Кормака в Майами, или же в Кеннеди в Далласе. Правильно: пристрели Гектора перед толпой, а затем повесь это убийство на какого-нибудь пьяного ученого или фанатика, свихнувшегося на идее покончить с «последним человеком из Потерянного поколения».

Вполне сносный сценарий. Слишком уж сносный, если автором его был Криди.

Гектор пробежал пальцами по волосам, кивком поблагодарил за аплодисменты и подошел к кафедре. На кафедре стояли графин с водой и один стакан. Микрофон был установлен слишком низко, Гектору пришлось с ним повозиться, что дало ему время подумать.

За всю свою жизнь Хем всего один раз всерьез выступал на публике. На митинге в поддержку Гражданской войны в Испании. Тогда Гектор находился в конце зала и смотрел, как мучается Хем, постоянно заглядывая в заранее подготовленные листочки. Сначала Хем говорил очень громко, а в конце еле слышно бормотал.

Гектор же никогда раньше не выступал на публике. И сейчас ощутил сильное волнение. Рукой, которой явно недоставало твердости, Гектор налил себе стакан воды из графина. Пока он наливал воду, он сказал, стараясь, чтобы его было хорошо слышно:

– Хем однажды сказал, что даже в лучшем случае писательство – это одинокая жизнь…

Гектор помолчал, дав аудитории возможность поразмыслить, к чему он ведет.

Глядя, как Криди наблюдает за ним, Гектор поднял стакан к губам. Теперь Криди улыбался.

Гектор заколебался. Да, разумеется, мать твою. Этот засранец наверняка сдобрил воду своим зельем. Он посмотрел на стакан, затем снова на Криди. Что там может быть? ЛСД? Какая-нибудь более сильная отрава, которая подействует на лобную долю Гектора и превратит его в бормочущего припадочного сумасшедшего, пускающего слюни перед всей так называемой ученой публикой?

Да, именно таким был план, он видел это по лицу Криди. Эти сукины дети намеревались отравить воду для Гектора и превратить его в слюнявого лунатика. А потом начнется допрос? Один Бог ведает, какие вопросы он и эта одетая в черное рать зададут ему, после того как развязывающая язык отрава начнет гулять по его организму. Причем в присутствии этих клятых ученых.

Улыбнувшись Криди, Гектор вылил воду обратно в кувшин.

Стараясь не отвлекаться на людей в черном и ожидание неожиданной пули теперь, когда он вылил воду, Гектор решил привлечь внимание аудитории. Он нашел среди слушателей Патрицию Стилборн и улыбнулся ей. Она потратила какое-то время на свои длинные темные волосы, воспользовалась макияжем и надела платье, подчеркивающее фигуру. Очень неплохо. Он решил, что будет говорить для Патриции. Она станет его амулетом от Криди и компании.

Он печально ей улыбнулся, затем посмотрел на остальных. Слушатели постепенно замолчали, ожидая, когда он соберется с мыслями. Затем Гектор заговорил:

– Что действительно убило моего друга Эрнеста Хемингуэя? Кто в самом деле его убил и лишил нас многих книг, некоторые из них могли бы превзойти его первых два великих романа? – Гектор пожал плечами. – Это было не только напряжение депрессии, которая была наследственной в семье Хема. И не просто его ухудшающееся здоровье и растущая неспособность его тела выносить большие нагрузки, которые так или иначе питали его музу.

Гектор схватился большими руками за края кафедры. Почувствовал, как голос становится твердым. Он небрежно скрестил ноги в лодыжках, обретая спокойствие и уверенность, что он держит в руках аудиторию и знает точно, какие слова должен сказать. Это напоминало сочинительство, если дело идет как по маслу.

Сделав паузу для пущего эффекта, Гектор оглядел лица ученых и сказал:

– Моего друга Хема, по крайней мере в определенном смысле, убила организация. В некотором смысле его убила одержимость одного человека. Говорят, что история творится по ночам. Исторические события и критические моменты, которые связывают нас, людей, очень часто являются проявлением более глубоких, темных махинаций, затеваемых политическими интриганами, чьи цели невозможно постичь. Судьбы строятся или уничтожаются людьми с дикими верованиями и непознаваемыми целями. Эти люди и объединяющие их организации, забыв обо всем том хорошем, что заложено в них природой, убеждают себя, что определенные цели оправдывают самые темные и кровавые средства.

Гектор взглянул на Криди, который смотрел на него ненавидящим взглядом с отвисшей челюстью.

Гектор подмигнул ему, все еще ожидая ожога и, с опозданием, звука пули, уже разорвавшей его сердце или голову.

И тем не менее он продолжал.

– Очень долгое время, – сказал он, обращаясь в основном к Патриции, – велась война против наших величайших писателей, кампания, целью которой было заставить замолчать и унизить литераторов, как мужчин, так и женщин. Вы, ученые, зацикленные на работах писателей, понятия не имели об этой войне. Сегодня я собираюсь поднять занавес. Я объясню вам ситуацию, в которой Хем принял это фатальное решение. Я расскажу вам, что делало и продолжает делать ФБР под руководством Джона Эдгара Гувера, чтобы следить за американскими писателями и поэтами. Их телефоны прослушиваются, их почта вскрывается. За ними следят… Люди считали Хема параноиком, потому что он утверждал, что за ним следит ФБР. Беда вся в том, что Хем был абсолютно прав.

Это было гибельное утверждение: он знал, что его жизнь теперь не стоила и цента. ФБР не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить Гектора Ласситера.

Но тут Гектору самому пришла в голову сходная мысль.

А как насчет слушателей этой его радикальной речи? Это была сумасшедшая смесь: ученые, которые потратят свои жизни на попытку добавить его комментарий и обвинения в исторический отчет, и люди тайной профессии, которые с таким же упорством будут пытаться уничтожить его комментарий и вычеркнуть даже упоминание о нем отовсюду.

Он будет стоять на своем.

Позднее Криди с красной физиономией подошел к Гектору. Вокруг него толпились ученые, умоляя его сообщить больше подробностей, хлопая его по плечу и предлагая купить ему выпивку.

Сжимая и разжимая кулаки, Криди рявкнул:

– Ты сейчас бросил нам перчатку, Ласситер. Директор постарается превратить твою жизнь в настоящий ад. – Криди зловеще ухмыльнулся. – В смысле, пока ты еще жив.

Гектор сглотнул слюну и с трудом усмехнулся. Он чувствовал, что за его спиной стоит Патриция. Поэтому сказал: