Авантюристка. Возлюбленная из будущего Павлищева Наталья
Мазарини вздохнул, мысленно констатируя, что без пинка я никак не могу, но, видно, твердо решил решить вопрос со мной по-хорошему. Неужели хочет отправить в Рим вместе с Мари и меня тоже? Глупец! Это будет забавно, две беспокойные неуничтожимые натуры способны серьезно осложнить жизнь папскому престолу.
Но услышала нечто иное.
– Я скоро покину этот мир, но надеюсь до того устроить ваши браки. Марианна слишком юна, но вам вполне пора обрести супруга.
Так, так… с этого места, пожалуйста, подробней. Кардинал явно вознамерился выдать меня замуж при своей жизни. Интересно, за кого же? Двух Карлов – короля и герцога – мы уже отвергли. Кто же показался кардиналу Мазарини более достойным руки его любимой племянницы, чем король Англии?
Но дядюшка принялся рассуждать о том, что узы брака священны, что не всегда он бывает заключен по взаимной страсти, скорее по расчету, который, впрочем, оправдан. В браке лучше уважительные и доверительные отношения между супругами, чем страсть, которая может погаснуть, как искры от костра…
Я едва дождалась сообщения о его выборе, слушая и слушая жизненные наставления (кто собирался их выполнять?), уже подумывала, а не разыграть ли обморок, чтобы прервать поток его красноречия. Но вовремя сообразила, что дядюшка хоть и кардинал, но о причинах женских недомоганий кое-что слышал, а потому обморок может вызвать ненужные подозрения и расследования. Нет уж, лучше потерплю. Только бы не зевнуть…
Стоило подумать, как челюсти сами по себе поехали в разные стороны. Зевота страшная штука, она безумно заразительна (стоит только представить себе, что кто-то зевает, – обязательно зевнешь сама) и нападает не вовремя, а бороться с ней невозможно.
Не зевнуть удалось, чем я возгордилась бы, не отвлеки меня от столь важной вещи произнесенное, наконец, имя:
– Арман-Шарль де Ла Порт граф Ля Мейере.
Сосредоточившись на борьбе с зевотой, я сначала все же умудрилась пропустить имя если не мимо ушей, то мимо сознания, но оно зацепилось краешком и заставило буквально подскочить:
– Кто?!
Кардинал не понял моей излишне бурной реакции:
– Граф Ля Мейере. Красив, молод, богат… Чего вам еще?
– Богат? – я произнесла это машинально, хотелось потрясти головой от услышанного.
– Да, он, пожалуй, самый богатый человек во Франции. К тому же он согласился взять мою фамилию и стать моим наследником. Основным, конечно, я оставлю вам с Арманом основные мои богатства, но и остальных родственников не могу забыть.
Он внушал и внушал, что мое приданое плюс его богатство сделают нас самой богатой парой всей Франции, а моя и его красота – самой блестящей парой двора. А я все еще не могла поверить услышанному. Так не бывает…
– Арман де Ла Порт?
– Да, Арман-Шарль.
Так… это сон или еще какая-то выходка Армана? Пообещав себе, проснувшись, все же придушить его, я согласно закивала:
– Да, да, конечно, Ваше Преосвященство, я подчинюсь вашей воле, как отцовской.
– Я рад, я рад…
Похоже, кардинал обрадовался искренне, я вполне понимала его, ведь домашняя война со строптивыми племянницами, которых он искренне любил, выматывала нервы немногим меньше, чем испанцы.
Нет, это не сон, но происки Армана. Он и впрямь оказался Арманом-Шарлем де Ла Порт графом Ля Мейере, который согласился (он согласился!) взять меня в жены и принять огромнейшее наследство Мазарини вместе с титулом герцога Мазарини.
Мари смеялась надо мной до колик в животе:
– Я тебя поздравляю! Теперь до конца жизни ты будешь под строгим присмотром Армана. Знаешь, чем знаменит Арман-Шарль де Ла Порт?
– Чем? – я уже подозревала нечто…
– Своими пуританскими взглядами и строгостью поведения. Никакого распутства и вольностей.
– Ха! Он не знает, с кем связался. Еще посмотрим, кто кого.
– Он тебя, ручаюсь. И не при помощи разных дверей или угроз. Лучшего любовника не только при французском дворе, но и вообще не найти. Я не о тутошнем Ла Порте, ханже и святоше, а о нашем Армане.
– Откуда ты знаешь? Имела опыт?
Мы была неприятна осведомленность Мари. Конечно, я постаралась это скрыть, но, думаю, она все поняла.
– Анна, не страдай. Я не была любовницей Армана, если ты об этом. Смешно ревновать к тому, что было столетия назад.
– Да не ревную я! – я как можно равнодушней пожала плечами. – Просто интересуюсь, откуда такие сведения. Чьим это любовником был Арман? Неприятно вдруг осознать, что твой муж был любовником, например, Олимпии.
– А ты ему уже жена?
– Какая разница?!
– В этом Париже он ничьим не был. Во всяком случае, я такого не знаю. А в другом мире…
До меня вдруг дошло:
– Он не раз оставался жить в прошлом?
Мари пожала плечами:
– Думаю, да. Но ненадолго. Живи, дорогая, у нас тобой все будет хорошо. Мне кардинал тоже организовал хорошего мужа – молод, красив, богат. Все в порядке.
Легко сказать «все в порядке», если мои мысли никак не могли остановиться, мечась от страстного желания категорически отказаться от этого брака и посмотреть, что после такой выходки будет делать Арман, до сладкого повторения слов Мари о том, что наш Арман лучший любовник Франции и не только ее.
Постепенно осознав, что желание объявить об отказе становиться супругой графа Ля Мейере продиктовано просто страхом… не соответствовать лучшему любовнику, я решила внешне изобразить само послушание воле дядюшки, но Арману дать понять, чтобы держался от меня подальше. В крайнем случае настолько, насколько позволит расстояние между нашими спальнями… ну, или на самый крайний – расстояние на супружеской кровати. Да, вот такая я недоступная! Между прочим, я перешла сюда не ради замужества с Арманом, а чтобы посмотреть на Людовика герцога де Меркера.
Если честно, то теперь вовсе не была уверена, что очень хочу видеть герцога де Меркера, и в том, что осталась, тоже не слишком раскаивалась.
Арман… он куда красивей Луи, но это красота совсем иная. Насмешник, богач, красавец да еще и лучший любовник Франции… Ох я и влипла!
Вдруг меня буквально обожгла мысль: а вдруг он мне будет наставлять рога?! Правда, это не слишком сочеталось с ханжеством графа Ля Мейере, но ведь это настоящий граф, а Арману позволительно все. Да уж… носить рога от такого человека вполне возможно и вовсе не так весело.
А вот я ему сразу поставлю условия: буду верной супругой (или буду делать вид, что это так), только если он будет соблюдать правила приличия! Подумала и тут же представила, как заразительно смеется Арман.
Вот черт, влипла!
Никакие условия я ему не поставила, вернее, получилось несколько иначе, чем замышляла. Когда дядюшка позвал меня к себе, чтобы соединить наши с Арманом руки и судьбы, я была готова сразу после выхода из дядюшкиной спальни отозвать Армана в сторону и выложить все! То есть сказать, что понимаю, чего ради он организовал этот спектакль, что он намерен держать меня в ежовых рукавицах, понимаю, что завишу от него, но!..
Вот этого «но» и не получилось.
Для начала его пальцы ласково, но твердо захватили в плен мои, и это вовсе не было дежурное прикосновение придворного к дамской ручке, я сразу почувствовала, что меня коснулась рука хозяина, и испытала… страстное желание подчиниться его воле!
Но сдаться без боя не могла. Арман изобразил радость при соединении наших рук, пришлось и мне выдавить улыбку, но это была улыбка аспида. Пусть с самого начала знает, что его ждет. Граф склонился над моим запястьем:
– Вы сегодня невероятно хороши, впрочем, как всегда, и очень любезны, особенно очаровательна улыбка.
И в сторону в коридоре Венсенна со мной поговорить тоже отошел, и все мои измышления по поводу нашего брака выслушал. Но когда дело дошло до обещаний, выяснилось, что дальше требования соблюдать правила приличия я ничего не успела придумать. Дело в том, что я ожидала какой-то бурной реакции от Армана, а он просто слушал. Дав мне выговориться и подождав еще пару мгновений, пока я уже беззвучно открывала рот, пытаясь на ходу придумать нечто этакое, он спокойно кивнул:
– Мадам, клянусь не нарушать супружеский обет, который принесу вам, жду этого же от вас.
А дальше он просто опустился передо мной на колено и приник к руке. В Венсенне так же невозможно уединиться, как и в Лувре, многочисленные придворные уже давно наблюдали за нашей парой, и жест Армана вызвал не просто восхищенные возгласы со стороны разряженной толпы, но даже аплодисменты.
Поднимаясь с колен, Арман вдруг поинтересовался:
– А брака по любви вы не допускаете?
И, не дожидаясь ответа, громко возвестил в сторону толпы любопытствующих:
– Мадам Гортензия Манчини согласилась стать моей супругой, чему я очень рад. Кардинал Мазарини одобрил наш брак, господа.
Последовали новые аплодисменты и восхищенные возгласы. Я невольно гадала, сколько из них фальшивых. Наверняка больше половины.
Герцог предложил мне руку:
– Вы позволите проводить вас домой на правах жениха?
В карете он продолжил разговор, словно тот и не прерывался:
– Так вы считаете брак по любви невозможным?
Я невольно напряглась, что за вопросы?
– О чьей любви вы говорите, герцог?
– Например, о моей к вам. Или вашей ко мне. – Глаза не отрываясь смотрели в мои, и я чувствовала себя в плену, но в центре вулкана. Щеки уже начали полыхать.
Понадобилось усилие, чтобы взять себя в руки.
– Зачем вам моя любовь, Арман?
– Странный вопрос. Зачем любовь юной красивой женщины с характером мужчине, который на ней женится?
Меня поразило это «с характером», ну и «красивой», конечно.
– Согласно нынешним правилам приличия для брака вовсе необязательно любить супруга, необязательно даже дружить, достаточно не наставлять рогов.
В следующее мгновение Арман пересел ко мне (и зачем я позволила сопровождавшей меня Люсинде ехать в карете герцога вместе с Рене?) и приблизил губы к моему уху, его взгляд совершенно недвусмысленно нырнул в мое декольте. О, эти декольте XVII века! Они и на расстоянии позволяют видеть слишком много, а уж если вблизи и чуть сверху… Конечно, я могла гордиться грудью и плечами, но все же с трудом сдержалась, чтобы не сгрести платье на груди.
– Я старомоден, предпочитаю, чтобы вы сгорали от страсти в моих объятьях по ночам, а не холодно кланялись за завтраком после бурной ночи с другим. Вам говорили, что у вас восхитительная грудь?
– Арман!
– Да, дорогая? – он уже успел вернуться на свое место и насмешливо разглядывал мое полыхающее лицо. – Думаю, в моем нынешнем статусе наедине с вами мне позволительно делать вам комплименты, даже очень нескромные. То ли еще будет после венчания…
– Арман!
– Если пожелаете, я научу вас искусству любви и тайнам, о которых вы и не подозревали даже в своем ХХ веке. Столь красивая женщина просто создана для любви…
Ответить не успела, карета уже подъехала к нашему дворцу, слуги открывали дверцу и опускали подножку. И все же, опираясь на предложенную руку Армана при выходе из кареты, я прошипела:
– Вот еще!
– Не желаете? Зря, – улыбнулся он, глядя в глаза.
Такая словесная перепалка с многообещающими взглядами иногда действенней самых горячих объятий. От взгляда Армана (боже, никогда у него такого не замечала!) у меня попросту перехватывало дыхание и сводило желудок. А что будет, когда он перейдет к делу? Я чувствовала, что если Арман вдруг решит заняться со мной сексом немедленно, я против не буду.
Конечно, не решил, проводил по ступенькам дворца, сдал с рук на руки Мари и, раскланявшись, поспешил по своим делам.
– Ты что это вся полыхаешь?
– Это мой жених, чтоб ты знала. Дядюшка торжественно вручил судьбу своей племянницы Арману.
– Ну и как он целуется?
– Кто? – я просто вытаращила глаза на сестру.
– Арман. Вы же с ним ехали в карете вдвоем.
– Это вовсе не означает, что между нами что-то было!
– И ты красная как рак, – ехидно уточнила Мари.
– Арман сказал, что у меня восхитительная грудь, и он ждет, что я буду сгорать от страсти в его объятьях!
Я постаралась произнести все самым саркастическим тоном, на какой была способна, но Мари все поняла и расхохоталась:
– Началось! Почему ты против?
– Я не против. А что началось?
– Я не помню, чтобы Арман на ком-то когда-то женился. Наверное, все не зря. М-мм… представляю тебя с ним в постели!
– Перестань.
У меня просто голова шла кругом. Теперь главным казалось устоять перед его обаянием и напором. Ну уж нет, я стойкая, я снежная королева, просто ледяная статуя, и в груди у меня лед!..
Но стоило приложить ладони к полыхающим щекам или вспомнить об откровенном взгляде Армана на мое декольте, как уверенность в своем ледяном спокойствии пропадала. Как пережила немногие дни подготовки к свадьбе, не знаю сама. Помогла занятость, ведь предстояло сшить потрясающее платье, и не одно, дядюшка заявил, что у любимой племянницы должно все быть по высшему разряду. С трудом удалось убедить, что свадьба роскошней королевской вовсе ни к чему, напротив, может обернуться неприятностями.
Арман больше не заводил со мной вгоняющих в краску разговоров (что меня радовало, потому что полыхать у всех на виду смешно) и не заглядывал в мое декольте, напротив, держась чинно и даже отстраненно (что, наоборот, слегка задевало). Он тоже был за скромную свадьбу в узком кругу, чтобы не иметь необходимости приглашать королевскую семью, для чего предложил провести венчание в замке Бриссак. Мне объяснил коротко:
– Это шато моего отца, моя мачеха Мария де Коссе-Бриссак. Вам там понравится.
Что-то было во взгляде Армана такое, от чего я не очень поверила в обещание, вернее, поверила, но поняла, что меня ждет сюрприз.
Странная свадьба
Арман постарался, чтобы, кроме нас, в замке оказался минимум гостей. Расчет верный – кардинал слишком болен, чтобы тащиться в Анжер, королевская семья не приедет, поскольку Ее Величество обеспокоена здоровьем кардинала, значит, двор останется в Париже. Только свои, которых, правда, набралось тоже немало, несмотря на весеннюю непогоду (самое начало марта не лучшее время для путешествий, ветер гнал по небу хмурые облака и то и дело посыпал дождем), за нашей с Мари каретой тащился еще десяток других. И чего им дома не сидится у теплого камина?
Терпеть не могу ездить в карете, особенно за пределами городских улиц! Страшно трясет, потому что никакого намека на дорогу, сплошные ухабы, а хорошие рессоры еще не придумали. Внутрь набивается дорожная пыль, отчего хочется кашлять и чихать. Стекол в окнах пока тоже нет, чтобы не допустить попадания пыли внутрь, нужно закрыть окна занавесками, лучше кожаными. От этого внутри темно, как в погребе, либо зажжены светильники, что опасно и не слишком удобно.
Лучше верхом, но дамское седло лично для меня вещь неудобная настолько, насколько и карета, долго сидеть боком не могу, кажется, что позвоночник перекрутится раз и навсегда. А для мужского седла нужна мужская одежда.
Мари, напротив, терпеть не может езду верхом, ей лучше гора подушек под боком. Сестрица даже спать умудряется при сумасшедшей тряске. Я спать не могла не только в пути, казалось, не засну и ночью. Еще один день такой езды, и невеста будет перед алтарем стонать, ничего не слыша и никого не замечая.
До Ле-Мана я терпела, но там вдруг взбрыкнула.
– Мари, я пересяду в седло!
– Армана спроси, теперь он хозяин.
– Чего хозяин?
– Не чего, а кого. Твой хозяин.
Вот еще, хозяин он! Захочу и пересяду на лошадь. Надо только найти на какую. И седла у меня нет, и костюма для верховой езды тоже. Интересно, здесь можно все это купить?
Покупать не пришлось, Арман, заметив мои размышления, поинтересовался сам (надо же, какой внимательный у меня будет супруг!):
– Вас что-то беспокоит, мадам?
– Да, я хочу дальше ехать верхом. Не знаете, можно ли в Ле-Мане купить лошадь и дамский костюм для верховой езды?
Кажется, мой вопрос его вовсе не удивил.
– И то, и другое едва ли. Но лошадь я вам предоставлю, а костюм можно надеть мужской, вам пойдет.
– Вы согласны, чтобы я дальше путешествовала верхом и в мужском костюме?
– Если вы не будете кричать об этом на всю округу и уедете со мной завтра утром пораньше, то согласен.
Верхом мы ехали не одни, сопровождающие герцога не удивились моему появлению, сделав вид, что это нормально – невеста в мужском платье и верхом. Какой-то багаж и посыльных Арман явно отправил вперед.
От Шартра до Ле-Мана километров сто, от Ле-Мана до Анжера примерно столько же.
– Вы хорошо держитесь в седле. Вижу, старания герцога де Меркера в прошлый ваш приход сюда не прошли даром.
Я едва не начала улыбаться, комплимент и явно слышимая в голосе Армана ревность были приятны, но не успела.
– Только сидите чуть прямей, чтобы не отклячивать… м-м-м… то, что находится в седле.
В следующее мгновение мой супруг уже был впереди, наказывая Бертрану не перепутать дороги на развилке. От злости я чуть не подняла лошадь на дыбы и не развернулась обратно. Наглец!
Обидней всего, что он прав, есть у меня такой минус – наклоняясь вперед, я прогибаюсь и выпячиваю зад. А он сам? Да у него… у него… Я искала и не могла найти недостатка в осанке герцога Мазарини, Арман держался в седле так, словно был кентавром, причем безо всякого сколиоза или сутулости (у кентавров бывал сколиоз?).
Не найдя, к чему бы придраться, я в раздражении пришпорила коня, немедленно вырвавшись вперед. Бертран что-то закричал вслед, но я была так раздосадована, что не стала даже слушать. Лошади, видно, тоже надоело плестись позади, она взяла почти в галоп. Я люблю быструю езду и не стала думать о тех, кто отстал, наслаждаясь свежим ветром, который, правда, был влажным. Небо словно не могло решиться на сильный дождь, временами ветер приносил морось, а это не слишком приятно, но иногда из туч вдруг выглядывало солнышко.
И вдруг впереди развилка, причем из нескольких дорог. И никакого знака… Я остановила лошадь, пытаясь сообразить, куда двигаться. Проще было бы подождать герцога со спутниками, но у меня взыграло. Две дороги уходили на северо-запад и запад, одна на восток и одна на юг. Перед тем как я оторвалась от сопровождающих, Бертран кричал что-то о второй дороге. Легко сказать «второй», если их четыре. На юг! – решила я и дернула поводья. В любом случае на юг – это к Луаре, если ошиблась, то выберусь вдоль реки, там дорог много.
Уже через четверть часа поняла, что сделала ошибку, потому что топота копыт позади не слышно… Нет, был, но одной лошади. Обернувшись на скаку, я увидела, что это герцог. О своих упражнениях в вольтижировке тут же пожалела, не настолько я блестящая наездница, чтобы на полном скаку делать развороты в седле, я невольно дернула поводья в сторону, лошадь послушалась и… О, только не это! Моя кобыла резко сбавила ход, основательно прихрамывая, видно ногой попала в какую-то яму.
Черт, черт, черт! А герцог уже догонял. Подъезжая, он закричал:
– Мадам, вы решили ехать через Боже? Поверьте, так дальше. Нам нужно в Анжер, чтобы переправиться на левый берег Луары.
Не обращая внимания на насмешливую тираду, я остановилась и спрыгнула на землю, чтобы посмотреть, что с ногой у лошади. Герцог тут же оказался рядом, легко отодвинул меня, поднял ногу кобылы, оглядел копыто, вынул какой-то камень.
– Ничего страшного, но придется перековать. Здесь недалеко Клеф, но до него придется ехать в одном седле со мной. Ваша лошадь пойдет в поводу без нагрузки. Прошу, – он сделал жест, приглашая на своего коня.
Я засомневалась, тогда Арман легко подсадил меня в седло и птицей взлетел в него следом. Моя лошадь осталась сама по себе.
– Не беспокойтесь, она умница, пойдет за нами.
Меня беспокоило вовсе не это, а то, что оказалась вплотную прижата к самому Арману. Соприкасалось все – спина, плечи, ноги, у своего виска я чувствовала его дыхание, а его руки обнимали мое тело, держа поводья.
– Может, я лучше позади?
– Вас что-то не устраивает? Потерпите немного и выпрямитесь, не то и вторая лошадь пострадает, тогда нам грозит идти пешком под дождем. Прижиматься к собственному мужу хотя и мещанство, но простительное. Кроме того, нас никто не видит, вздумай мы даже заняться любовью…
От одной мысли, что с Арманом можно заняться любовью, меня обдало жаром. А он уже искушал:
– Но это впереди, на лоне природы мы еще успеем. К тому же погода не располагает. О, вы без корсета… – рука Армана крепко обхватила мое туловище.
Я действительно была без корсета, потому что его невозможно надеть под мужскую одежду. Попыталась освободиться от крепких объятий со словами:
– Я хорошо держусь в седле, не стоит меня так крепко поддерживать.
– А я вас вовсе не поддерживаю, мадам, я вас обнимаю. Неужели не чувствуете разницу?
Я не знала, что ответить, потому промолчала, но объятья Армана не ослабли. Господи, где там этот Клеф?!
Деревушка оказалась недалеко, но и дальше пришлось ехать так же. Мою лошадь быстро перековали, однако кузнец сказал, что ее стоит поберечь пару дней, иначе останется хромой.
– Может, здесь можно купить другую лошадь?
Арман в ответ заглянул мне в глаза:
– Вам так неприятна моя близость? Приличную лошадь здесь не купишь, придется потерпеть до Боже, по крайней мере. Обещаю не обниматься больше.
– Я просто беспокоюсь о вашей лошади, ей тяжело нести двоих.
– Благодарю вас от имени моей лошади. Позвольте помочь…
Он снова легко посадил меня в седло, сел сам, стараясь не касаться моей спины.
– Держитесь крепче за луку седла, если не желаете, чтобы вас поддерживал я.
Это было очень неудобно, немного погодя Арман снова крепко обнял меня:
– Анна, прекратите вести себя, как маленькая девочка. В конце концов, я ваш муж!
Я не сопротивлялась, потому что болтаться в седле, выискивая положение, чтобы не соприкоснуться с тем, кто тебя везет, крайне сложно и опасно, можно попросту вылететь из него.
В Боже, помогая мне спуститься на землю, Арман на мгновение замер:
– Ну, ничего страшного не произошло оттого, что я обнимал вас достаточно крепко?
Я невольно смутилась:
– Я вовсе не была против…
– Даже так?
Подходящей мне лошади не нашлось, и герцог снова сделал приглашающий жест в сторону седла на своей. Я подчинилась, действительно глупо вести себя, как наивная маленькая девочка. Он мой муж, наш контракт подписан, осталось только обвенчаться. К тому же, кроме Мари, он единственный, кто знает обо мне правду, а моя сестра скоро уедет в Рим. С кем я останусь? С Арманом…
У меня появилось горячее желание попросту спрятаться в его объятьях. Арман, видно, почувствовал это, склонился к моему уху:
– О чем вы размышляли?
– О том, что Мари скоро уедет, и вы останетесь единственной моей защитой в этом мире.
– О!.. Сколь похвальная мысль, мадам. Вы поэтому решили стать моей супругой?
– А что было бы, не согласись я? Если бы я сумела убедить кардинала выдать меня за Карла Савойского?
Арман прижал меня к себе сильней, рассмеялся над ухом:
– Мне пришлось бы стать Карлом Савойским.
Я замерла, пытаясь сообразить, что бы это значило.
– Стать Карлом Савойским? Как это?
– Мы поговорим об этом позже. Держитесь ровней.
– И все же?
– Запомните одно: что бы вы ни делали, в вашей постели буду только я, а в чьем обличье?.. Обещаю, что вы не пожалеете.
Я смогла пролепетать только:
– Зачем вам это?
В ответ раздался смех, знаменитый смех Армана де Ла Порта из флигелька на улице Вожирар.
– А где ваши спутники? – Я умудрилась ехать молча до самого Анжера.
– Вам скучно со мной?
– Что за привычка отвечать вопросом на вопрос!
– Они уже наверняка в замке. Теперь отвечайте на мой: вам скучно со мной?
– А должно быть весело?
– Вы страдаете тем же – отвечаете вопросом. Необязательно веселиться, но желать вы должны только меня. Остальных мужчин можно вообще не замечать.
Он смеялся надо мной, откровенно смеялся. Я фыркнула в ответ:
– Поживем – увидим.
– Ну уж нет! Я муж ревнивый, будете кокетничать с другими – посажу под замок.
И снова его глаза смеялись, заставляя мои ноздри возмущенно раздуваться. Он явно на это и рассчитывал.
– Это не Бриссак!
В своей нормальной жизни я не бывала внутри замка Бриссак, туда можно попасть только с экскурсией, но внешне эта махина производила большое впечатление, недаром его еще называют Великаном Луары. Замок великолепен, я вообще люблю замки вдоль Луары, но Бриссак еще и величественен. Кажется, его задумывали вообще восьмиэтажным на огромном цоколе, но не достроили, остановившись на четырех (семь этажей только у одного флигеля).
То, что я видела перед собой по другую сторону мостика через речку, мало напоминало виденное мной в нормальной жизни. Герцог рассмеялся:
– Посмотрите внимательней. Не хватает только большого архитектурного фонаря посередине, видите? И башенки более острые. И речки в вашем времени практически нет.
Пока мы проезжали по дорожке, ведущей к входу, я пыталась мысленно «вернуть» на место то, о чем говорил Арман.
Арман помог мне сойти с лошади, передал поводья своего коня подскочившему конюху, кивнул ему на мою лошадь, которая послушно стояла рядом:
– Посмотрите ее левое переднее копыто. Она перекована, но нужно подлечить.
– Да, Ваша Светлость.
Здесь уже знают, что он герцог? Быстро, хотя мог сказать и Бертран, его лошадь стояла чуть поодаль.
Арман позволил оглядеться и поинтересовался:
– Знаете, чем знаменит замок?
– Тем, что король Людовик XIII здесь помирился со своей матерью королевой Марией Медичи.
– Да, и этим тоже, но он мирился столько раз, что едва ли стоило запоминать. А вот в окрестностях замок Бриссак знаменит своими привидениями. Не смейтесь, они существуют и даже бродят по ночам. Прошу вас, – Арман помог мне подняться по ступеням к входу в дом.
– Что за привидения?
Читать бесплатно другие книги:
