Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей) Всеславин Дмитрий
Вот река и мост большой, дальше Изенгард.
Вот въезжает Серый Маг в крепость Сарумана,
Старые узнал места, вот и Башня Магов.
Но не примечает мрачные приметы,
Плотный пелены туман над землёй Совета.
Стелется ну как живой, нет вокруг обзора,
Не природный, колдовской, воли произвола.
Где не должен быть совсем, ведь удел тут магов,
Кучками вокруг дежурят варвары с Дунхарга.
Горцы дикостью страшны и в бою жестоки.
За рекой ряды палаток, чудится, что орки.
Да мерещатся, конечно, за рекой огни,
Сотни, сотни нор-палаток орочьей орды.
Колдовской туман клубится, застилая взор,
Сон наводит, взгляд уводит, отводя обзор.
Где прекрасные сады? Срублены они.
Бьют теперь из-под земли мрачные огни.
Будто в нижних подземельях сотни мастерских,
Создают и днём и ночью для войны клинки.
И везде вокруг отряды варваров с Дунхарга,
Горцы дикие с хребта служат Саруману.
Их царьки, вожди племён, видно помирились
И под руку Белой Длани все объединились.
Горцы сущностью своей хуже даже орков,
Многочисленны, храбры, хитры и жестоки.
Не заметил Серый Маг измененья эти,
В думы погружен свои в поисках ответов.
СXXXIII
Рассказал всё про Кольцо Гэндальф Саруману.
Изменился на глазах лик главы всех магов.
«Ты уверен! Наконец! Ха! Нашлось Одно!
К полуросликам попало Главное Кольцо.
Гэндальф Серый, ты не прост, то-то я дивился,
Ты увлёкся тем народцем, что зря уродился.
А ты взял, не прогадал, разыскал Кольцо.
Уважаю! Молодец! Доставай его!»
Гэндальф:
«Невысоклики хранят Главное Кольцо.
Магам с ним не совладать, искушает зло.
Нужно уничтожить лихо, злато Саурона,
Иль забыл о чарах тьмы, гибель Нуменора?»
Гэндальф вздрогнул, и прозрел, и взглянул на мага,
И увидел, как насквозь, думы Сарумана.
Гэндальф:
«Неужели думаешь взять себе Кольцо?
Власть над миром получить и собрать всё зло?»
Саруман:
«Время нового порядка к нам уже пришло,
Время Белого Совета кончилось, ушло.
Радагаст наш, друг зверей, Синий Маг, погиб,
Где волхвы другие все? Орден наш забыт.
Каждый за себя выходит, маги таковы,
Ищут правду в темноте, что вокруг царит.
Постигают тайны мира, смысл бытия,
В чём есть суть земных страданий, и добра, и зла.
Не любовь дела решает, нет её, любви,
Воля магов, твердь законов будут впереди.
Саурон, ведь он не вечен, будь у нас Кольцо,
Мы исправили бы вечность, воплотив добро.
Время сильного порядка, мир, где нет войны,
Преступлениям нет места, дать то мы должны.
Дланью Белой будем строго мир оберегать,
И закон суровый будет, чтоб не воевать».
Гэндальф:
«Глупость всё, ведь не порядка хочет Саурон,
Злом все земли Средиземья уничтожит он.
Слишком много дум и сил он вложил в Кольцо,
Не несёт оно надежды, источает зло.
Страсть затмила разум твой, Белый Саруман,
Жажда власти у тебя – это есть обман.
Бьёт гордыня через край, что же сделал ты,
Сотворили что с тобой чёрные мечты?
В этом новом мире длани, где закон царит,
Главного не будет в мире – чистоты любви.
Где есть власть, там нет свободы, творчества полёт,
Где есть страх, мечте нет места, камнем вниз падёт»
Саруман:
«Знания забыты вновь, слава Нуменора,
Жалкие крупицы лишь в городах Гондора.
Слишком многое погибло в катаклизмах битв,
Очень многое забыто, как всё возродить?
Ты знаешь сам, Маг Серый, круг – символ непростой,
В нём знания вселенной заложены судьбой.
Сверкание денницы в сиянии зари,
Серебряные спицы вращают круг Земли.
Не просто Кольца Власти творились волшебством,
Великий символ силы в явленье непростом.
У новобрачных кольца соединят двоих,
Скрепят их судьбы вместе – любовь благословить.
Круг Магов, Орден Света, союз наш волшебства.
Зал Белого Совета ведь круглый неспроста.
Мы углубляем знанья, свой расширяем круг,
Скажи же, брат мой серый, в чём зло тут? Молви, друг».
Гэндальф:
«Зла тут нету, друг любезный, сам ты знаешь это,
Зло не в том, что круглый зал Белого Совета.
Верно это, Кольца Власти сохраняют лад,
Умножают волшебство, магии расклад.
Зло не в этом, речь о том, что Одно Кольцо
Волю подчинит любую, обратит рабом.
Неужели, Саруман, тебе нужно это,
Чтоб боялись все главу Белого Совета?
И дрожали чтоб от страха, сделал что не так,
Доносили, изменяли, ведь всё будет так.
Коль Кольцо Одно пленит, извратит их души,
Волю рабству подчинит, были чтоб послушны.
И тогда не будет в мире творчества свободы,
Коли мощь Кольца Всевластья подчинит народы.
И любовь исчезнет в мире, нужны для неё
Чистота души и смелость, дать мечте полёт…»
Саруман:
«Ты закончил, Гэндальф глупый? Значит, не со мной.
Власть я предлагал тебе, будешь пленник мой».
Поединок магов страшен и не описать,
Проиграл, упал Гэндальф, и не мог он встать.
На вершине Башни Света, в Круге Сил Ортханка,
Заточён был Гэндальф Серый, место то заклято.
СXXXIV
В это время распахнулись Чёрные Врата,
Девять всадников несутся в поисках Кольца.
Кони чёрные у них, сами колдовские,
Шибко всадников несут, вороные, злые.
Заговор
СXXXV
По Торбе пролетела весть, что продан старый дом,
И Лякошели-Торбинсы виновны, видно, в том.
Уговорили Фродо, а он такой наивный,
За небольшие деньги, а дом шикарный, видный.
Возле Зайгорда, за речкой, новый домик куплен,
И к Пригорью это было ближе по пути.
Все друзья собрались справить новоселье
И не ведали, что Фродо в дальний путь идти.
Старая и дружная верная четвёрка,
За столом сидят друзья, разговор ведут.
Заварил Сэм чай, раскурил Пин трубку,
И смотрел на Фродо Мери (их встревожен друг).
«Фродо, – начал Мери, – что повесил нос?»
Очень странным показался, Фродо сей вопрос.
«Значит, ты в поход собрался, – Мери продолжал.
Фродо вздрогнул, этого он не ожидал.
И он вскричал: «Вы что, шпионили за мной?
А ты, Сэм Скромби, клятву дал, что делать мне с тобой?»
«Сэм совсем не виноват, – Мери приподнялся, —
Сэмиум давно уж с нами, только притворялся.
Вины на нём нет никакой, всё началось с меня,
Брендизайки шустрые, ты тоже нам родня.
И видели мы раньше волшебное Кольцо,
Не ведали лишь только, что от врага оно…»
В молчании Мери продолжил: «Однажды иду из трактира,
А передо мною кто-то идёт, это был дядя твой Бильбо.
И тут нам навстречу издалека, вижу, ползут Лякошели.
Идут и ругаются между собой, на всю так округу галдели…
По привычке Брендизайков, – Мери продолжал,
Я на всякий случай спрятался в кустах…
Вижу, Бильбо руку всунул в свой карман камзола,
И исчез, пропал из глаз, выпал из обзора…
Лякошели как прошли, Бильбо проявился,
Я ничуть не испугался, только удивился.
И с тех пор мы вместе с Пином (я ему всё рассказал),
Раскрывали тайну Бильбо, даже ты тогда не знал.
И не скрою, с нами Сэм, главный наш разведчик,
В заговоре мы давно состояли вместе».
Фродо посмотрел на них: «Что мне с вами делать?
Заговорщики, друзья, как теперь вам верить?»
«Как и раньше, – Сэм ответил, – мы же ведь друзья,
И поэтому без нас быть тебе нельзя».
«Фродо, – Пин воскликнул, – нас не проведёшь,
Хитро вокруг пальца ты не обведёшь.
Ты же ходишь сам не свой и совсем уж сник,
Опечаленный и грустный, головой поник…».
Фродо печально на них посмотрел: «Мои дорогие друзья,
Как ни печально, но, наоборот, со мною вам быть нельзя.
Из Хоббитании я ухожу, хоть Родину я люблю,
Но нужно беду отвести от неё, а опасность на каждом шагу.
Это вам не поход за кладом, не прогулка туда и обратно,
Может смерть быть за каждым углом, я, возможно, уйду
безвозвратно…»
«Вот уж удивить сумел, – рассмеялся Мери. —
Корчишь из себя героя ты вполне умело.
Только знаю я тебя такого с детских лет,
Доброго и глупого, другого в Шире нет.
За друга всё готов отдать, вину взять на себя,
Поэтому и любят тебя твои друзья.
И нашу Хоббитанию готов ты защитить,
За Родину не жалко и голову сложить.
Ну что ж, иди в Пригорье, но мы с тобой пойдём,
И знай, что мы поможем, тебе, наш друг, во всём».
Торная дорога
СXXXVI
Остался Зайгорд далеко, и Норгорд в стороне,
Вокруг холмы зелёные, красиво в их стране.
По тропке вверх они взошли и вместе обернулись,
И неожиданно у всех слезинки навернулись.
С горы, как на ладони всё, их Родина, их Шир.
Когда ещё вернутся в свой тихий, добрый мир?
Устроились на привал, съев сытный походный обед,
В походе на свежем воздухе еды вкусней просто нет.
Сразу сморил Сэма сон, и Мери сопел тихонько,
А Фродо и Тук Перегрин беседу вели негромко.
Пин, зевая, сказал: «Я раньше много бродил,