Две принцессы Бамарры Ливайн Гейл Карсон

Глава восемнадцатая

Белла рассказывала нам про драконов, и Мэрил в поисках сведений о них часто корпела над томами из отцовской библиотеки. Известно было, что они охотятся по нескольку дней кряду, нападая на лошадей, коров, коз и овец, а под настроение и на людей. Обычно эти огромные ящеры пожирали скотину на месте, владельцам живности оставались только кости. Но человеческих костей не находили никогда. И не раз замечали дракона, летящего с зажатым в кольцах хвоста пленником. Мы считали, что они долго, порой месяцами, играют с добычей, прежде чем прикончить ее. В «Друальте» герой спасает деву, убивая драконицу Юну, но после пяти недель пыток дева эта безумная и полумертвая.

Когда драконы не охотятся, они много спят, а еще они любят возиться с грудами костей и награбленного добра – взвешивают, пересчитывают, любуются. Какие еще им свойственны занятия, неизвестно. Может, стихи читают, или поют, или выстругивают ножки для стульев.

В одном я не сомневалась: мне никогда не одолеть дракона в бою. Единственная надеж да – перехитрить его. Но как перехитрить существо, известное своей хитростью? Я размышляла над этим, а утро уходило.

Наконец меня посетила идея. Отправлюсь-ка я к дракону в логово, пока он спит или на охоте. Встану неподвижно в своих семимильных сапогах – никаких ошибок, никакого спотыкания – и подожду, пока чудовище проснется или вернется. Как только это произойдет, обращусь к нему с заявлением, что, мол, готова умереть за знание, но не будет ли он так любезен рассказать мне о лекарстве от «серой смерти»? Дракон решит, что добыча никуда не денется, значит можно и сказать. И едва слова слетят с его языка, я сделаю шаг и буду такова.

Вроде бы просто.

Я вытащила карту западной пустыни. Отметок на карте было не много: оазис возле северной границы пустыни, еще один в центре и логова трех драконов в разных местах. Логово, подписанное «Ких», находилось в двадцати милях от нашей западной границы с королевством Певир. Еще одно, подписанное «Джейф», лежало примерно в сотне миль к юго-востоку от первого. Третье располагалось в сердце пустыни, неподалеку от одного из оазисов. Рядом стояла надпись «Воллис» – та самая Воллис, что унесла в прошлом году фермера. Та самая Воллис, которую надеялась убить Мэрил.

Я подняла подзорную трубу, собираясь направить ее в сторону пустыни. Но у моей руки имелись иные соображения, и она повернула трубу на север, на Бамаррский замок. Сердце у меня замерло… и снова застучало. Серого вымпела не было. Мэрил держится!

Сестра полулежала в постели, откинувшись на подушки и глядя в окно. Надеется ли она, что я отыщу лекарство?

Я опустила трубу и настроила кольца на предполагаемое расстояние до Воллис. Она считалась старейшим драконом в Бамарре, а значит с большей вероятностью, чем другие, знает лекарство от «серой смерти».

Пустыня представляла собой царство громадных валунов и низких песчаниковых скал. Мой взгляд искал хоть какое-то движение, но пейзаж оставался безжизненным. Наконец мне удалось разглядеть завиток дыма вокруг высокого валуна. Я проследила за струйкой дыма до пещеры в песчаниковой скале. Повертела последнее кольцо на трубе – и вот она, Воллис, спит перед своим логовом.

Драконица выглядела иначе, чем мне представлялось. Она не вытянулась во сне. Аккуратно подобрав крылья, она свернулась клубком, положив длинную голову на передние лапы. Я сотни раз видела, как точно в такой же позе спят замковые коты.

Вдруг она открыла глаз и взглянула в мою сторону. Ее взгляд словно пронзил меня, хотя она находилась слишком далеко и не могла меня видеть. Глаз, ясный и блестящий, переливался гранями, подобно бриллианту. Взгляд ее, холодный и умный, вероятно, был направлен на несчастную пустынную змею.

Но вдруг она все-таки увидела меня? Драконыведают. Возможно, ивидят. Что, если она разглядела мои намерения и мой страх и теперь знает про меня и Мэрил?

Глаз закрылся, но сонный вид драконицы больше не вызывал у меня доверия. Если сейчас заявиться к ней, она наверняка будет готова к встрече.

Теперь поищем Киха. Так. Логово, снаружи беспорядочная куча костей, но ни самого Киха, ни его следов поблизости. Наверное, он на охоте.

Мне с трудом удалось надеть волшебные сапоги. Руки дрожали, и шнурки путались. Я выпрямилась и еще раз подняла трубу, уточняя направление.

А вот и Ких – приземляется возле логова, крылья хлопают, в передних лапах зажат окровавленный труп лошади. Нос запачкан, с него капает что-то красное.

Меня качнуло, и я едва не шагнула. Колени ослабели, и пришлось сесть. Промедли он несколько минут, и мы прибыли бы одновременно.

Я снова подняла трубу и поискала Джейфа.

Снова пустое логово… нет, не пустое. Из устья пещеры торчал хвост, а внутри просматривался силуэт дракона. Хвост стукнул по земле, затем дернулся слева направо. Джейф тоже спал чутко.

Так, посмотрим еще раз на Воллис. Оба глаза ее были закрыты, но задняя нога скребла бок. У меня не хватало духу отправиться к ней.

Моим попыткам изобрести другой план сильно мешал голод. Я снова переобулась и вытащила скатерть, но то и дело отвлекалась от трапезы, чтобы поглядеть на драконов. Ких затаскивал труп в логово, Джейф не вылезал из пещеры, а Воллис продолжала беспокойно дремать.

Наконец я наелась.

– Добрая скатер…

Над озером пронеслась тень. Что это там?

Ко мне бесшумно приближались семь грифонов. Дотянуться до волшебных сапог я уже не успевала. Чудовища вились у меня над головой и с клекотом пикировали. Настало время пустить в ход Бесстрашный.

Я отпрянула от скатерти, чтобы хватило места размахнуться мечом. И тут на расшитом полотне начали появляться новые кушанья – жаркое, караваи хлеба, доверху наполненные блюда, – словно приветствуя новых гостей.

Грифоны набросились на еду. В мою сторону они даже не взглянули.

Твари принялись жрать, даже не успев коснуться лапами скатерти. В воздух летели брызги соуса, кувшины опрокидывались, блюда сбивались на землю, на них наступали. Чудища кудахтали, насыщаясь, толкались и клевали друг друга, стремясь добраться до лакомого кусочка. Порой они били соплеменников до крови и прихлебывали ее вместе со всем остальным.

От них воняло потом и тухлой едой. Их львиные шкуры были иссечены черными шрамами и сочащимися рубцами. Орлиным крыльям не хватало перьев, и среди них проглядывала ржаво-коричневая кожа.

Это нашествие ошеломило меня, на несколько мгновений лишив способности думать. Но вскоре я очнулась. Неизвестно, как долго скатерть способна производить еду, а когда пища кончится, грифоны нападут на меня. В надежде надеть волшебные сапоги и удрать я потянулась к мешку. Но стоило мне шевельнуться, на меня бросился грифон. Я отпрянула от мешка, и он вернулся к трапезе. При повторной попытке на меня кинулись уже две твари.

Видимо, меня они оставили на десерт. Я замерла, сжимая Бесстрашный и отчаянно пытаясь что-нибудь придумать. Вот и пришла моя погибель. Рис будет искать меня и найдет дочиста обглоданный скелет.

А блюда все прибывали. Грифоны расселись по столу и непрерывно жрали, больше не пихаясь и не вскрикивая. День уходил. Скатерть не сдавалась.

Закат почти угас, когда первый грифон отвалился от скатерти. Тварь хрипела, бока у нее ходили ходуном. Затем она издала булькающий звук, разинула глаза и пасть и издохла. Обожралась до смерти.

Родичи ее не прекратили есть, и через десять минут еще один грифон отвалился и издох.

Спустя полчаса все они были мертвы.

Мне пришлось переступать через их тела, чтобы добраться до скатерти, заваленной обглоданными костями и битой посудой.

– Добрая скатерть… – Голос мой дрогнул. – Спасибо тебе, спасибо, что спасла мне жизнь.

Появились два новых блюда: супница с рагу и шоколадный торт. Нет уж, хватит!

– Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу.

Новая еда и остатки старой исчезли. Я погладила ткань, сложила ее и убрала в мешок. Затем отошла от мертвых чудовищ подальше, чтобы не ощущать вонь, вынула подзорную трубу и направила ее на пустыню.

Воллис покинула логово. У меня появился шанс.

Над моей головой захлопали крылья. Опять грифоны?

Нет, просто два стервятника кружили в вышине черными силуэтами на фоне заката. Издалека к ним приближался третий.

Я вернулась к подзорной трубе. Надо еще раз увидеть Мэрил, перед тем как отправиться в пустыню.

На самой высокой башне развевался серый вымпел.

Глава девятнадцатая

Яотыскала спальню Мэрил. У ее кровати сидел отец, читая вслух «Простые истины». Белла плакала, а Мильтон задергивал занавески. На один тошнотворный миг мне почудилось, будто Мэрил уже умерла, но затем я увидела, как сгибаются и разгибаются ее пальцы на стеганом покрывале.

Значит, сон. Девять дней сна, три дня лихорадки, а затем… смерть.

Я опустила трубу. Слезы застили мне глаза.

Стервятники прибывали. Их набралось больше дюжины, они гоготали и кулдыкали.

Мне надо домой. Я должна оказаться там, должна прикоснуться к Мэрил, поцеловать ее в лоб. Должна поплакать вместе с Беллой, расспросить Мильтона. Всего на несколько минут. Воллис вполне может подождать.

Послышались вопли и отчаянное хлопанье крыльев. Я оглянулась. Птицы торопливо разлетались в вихре перьев. Интересно почему? И тут я увидела…

Дракона, несущегося низко над озером. Направляющегося сюда.

Видит ли он меня? Вроде бы огнем не дышит. Я снова полезла в мешок за волшебными сапогами.

Дракон приземлился и так крепко обвил меня хвостом, что у меня перехватило дыхание. Чешуя обжигала.

Зазвонили колокола. Низкие колокола, высокие колокола, совсем мелкие колокольчики. Я взглянула дракону в лицо. Он смеялся.

Не надо на него смотреть, лучше глядеть на небо, на цветущие деревья. Но мой взгляд не фокусировался. Ужас заставлял его обходить громадную морду ящера. Я махала руками и шаркала ногами, пытаясь идти, хотя была в ловушке.

А дракон все смеялся. Затем заговорил. В его гнусавом голосе слышался металлический оттенок.

– Меня зовут Воллис. Я так рада познакомиться с тобой. Мне доводилось встречать людей при странных обстоятельствах, но эта встреча, пожалуй, самая необычная. Как твое имя, дева?

Заговорить не получалось. Я откашлялась, но это не помогло. Открыла рот, сложила губы в слова «принцесса Эделина», но звук не шел.

– Ты меня очень разочаруешь, если не станешь разговаривать со мной, но, возможно, дома ты почувствуешь себя более непринужденно.

Дома! Дома, в ее логове… а на мне обычные сапоги.

– Теперь, надеюсь, ты меня извинишь. Я прилетела сюда поужинать. Знакомство с тобой – приятная неожиданность. – Колокола ее смеха зазвенели снова, но на этот раз короче и выше. – Смотри внимательно, милая. Драконы – единственные существа, способные готовить еду в процессе ее поглощения.

Она потащила меня к трупам грифонов. По пути я успела подхватить свой мешок, и она позволила мне это.

– Гляди. Я использую горячее пламя, ибо глупо есть грифона, не прожарив его как следует.

Она глубоко вдохнула и исторгла струю пламени. У меня в горле запершило от дыма. Через несколько минут пламя погасло.

– В самый раз пропекся.

Она сунула рыло в грифона и вгрызлась. Пламя лизало ее щеку.

Вспоров грифону брюхо и увидев его содержимое, драконица повернулась ко мне:

– Ты хотела, чтобы я тоже сдохла от обжорства? Очень умно устроить им западню, а потом использовать их как приманку для меня. – Она помотала головой. – Ты интригуешь меня, малышка.

Она вернулась к трупу. Вскоре от первого грифона остались голые кости. Воллис принялась за второго. Сумерки перешли в ночь, а она все ела.

Хвост не ослаблял хватки, чешуя не остывала. Отчаянно хотелось пить.

Мои мысли метались, не в силах сосредоточиться на поисках спасения. В голову упорно лезли волшебные сапоги, но надеть их было невозможно. А если бы и удалось, то дракон не огр, его не потащишь. Воллис была высотой в дом и втрое длиннее.

Взошла луна. На темном небе проступили звезды, и в воздухе сильно похолодало. Голова и ноги у меня практически заледенели, а тело едва не плавилось. Воллис прикончила второго грифона и принялась за третьего. На меня навалился сон и на время избавил от ужаса.

Мне снилось, как я флягу за флягой пью пресную воду и все равно умираю от жажды после каждого глотка. Снилось, что я дома, в постели, но на ногах у меня слишком много одеял. Снился друг, вылечивший мне раненую руку. Он говорил: «Держись, храбрая мышка. Твой конец…»

Меня дернули в одну сторону, потом резко в другую.

– Просыпайся, дорогая.

Ноги мои скребли землю, а шея едва не переломилась, пока она дергала хвостом из стороны в сторону. Я заскулила от ужаса.

– Молодец, проснулась. Здесь у нас всё, так что можем отправляться домой. Но сначала остановимся у этого красивого озера. Ты как следует напьешься, а следом за тобой и я.

Хвост неуклюже держал меня над водой, то окуная с головой, то поднимая слишком высоко. Я давилась и плевалась – и пила.

Когда Воллис принялась жадно лакать воду, поднялся пар. Прошло больше часа, и за это время она выпила половину озера. А ко мне вернулась способность мыслить. Возможно, у меня появится шанс сбежать, когда она уснет после еды. Можно спросить ее о лекарстве, как только мы прибудем на место, а потом, пока она спит, натянуть волшебные сапоги и удрать.

Наконец драконица закончила пить и подняла голову:

– С огромным удовольствием познакомлю тебя с прелестями полета, дорогая.

Она оттолкнулась хвостом. Мгновение назад я пребывала в вертикальном положении, а в следующий миг меня понесло боком. Соображения хватило лишь на то, чтобы обеими руками вцепиться в мешок, ведь его потеря лишила бы меня последней надежды.

Земля и звезды неслись мимо в тошнотворном хороводе. Некоторое время я провисела вниз головой. Только удушающая хватка хвоста удерживала меня от падения.

Мы поднялись гораздо выше, чем Рис. Озеро внизу сжалось до размеров чайной чашки. Желудок мой всколыхнулся, и меня вырвало. Рвота брызнула на хвост и в небо. Однако мешок я по-прежнему держала крепко.

Затем хвост утвердил меня в вертикальном положении и пронес так остаток пути. Дважды Воллис пролетала над деревнями. В нескольких окнах горел свет. Я плакала от желания оказаться внутри дома, в постели, и не бояться ничего, кроме свиста ветра за окном.

Спустя вечность Воллис приземлилась перед логовом, которое я видела в подзорную трубу. Она выпустила меня, я споткнулась и чуть не упала.

– Заходи, дорогая. Внутри ты согреешься у моего уютного камина. – Она рассмеялась, и колокола снова зазвонили.

Я рванулась бежать. Бесполезная затея, но в тот миг я об этом не думала. Хвост поймал меня и снова поставил перед входом в пещеру.

– Ты утомляешь меня, малышка.

Она подтолкнула меня хвостом, и я, спотыкаясь, вошла в темную пещеру. Меня встретил оглушительный смрад. Вонь дракона – горячая, затхлая, металлическая, такая сильная и давящая, словно ты заперт внутри скалы и дышишь камнем.

Туша Воллис заполнила вход, загородив лунный свет. Отступая, я споткнулась, упала на что-то мягкое и тут же вскочила в ужасе – мало ли что там.

Воллис вошла следом за мной. Она дышала огнем, и сердце у меня едва не разорвалось от страха. Но это было лишь малое пламя, которым хозяйка дома зажгла светильники на нескольких высоких подставках.

В логове оказалось красиво. Оно представляло собой огромную пещеру, способную вместить еще трех таких же драконов, а то и больше, и такую высокую, что потолок терялся в сумраке. В свете свечей я разглядела, что каменные стены сияют темным золотом. Напротив входа в пещеру по скале сбегала тоненькая струйка воды и собиралась в небольшом мелком бассейне.

Начиная с некоторого расстояния от края воды землю покрывали несколько слоев ковриков и гобеленов. Я рухнула на стопку бархатных подушек и положила мешок рядом. Повсюду валялось множество подушек. Справа от бассейна помещалось не меньше дюжины больших сундуков, одни открытые, другие закрытые, а иные и вовсе на замке. Вдоль стен выстроились открытые витрины и два широких платяных шкафа. Все витрины, кроме одной, пустой, были заполнены сокровищами: в первой тускло поблескивали серебряные кубки, в другой сверкали усыпанные каменьями тиары, в третьей щетинилось оружие – длинные мечи, фальшионы, короткие кинжалы, пики, алебарды, булавы, серебряные и золотые.

– Такого ты не ожидала, сдается мне. Один из моих гостей знал столярное дело. – Воллис зевнула. – Он пришел солдатом в компании своих товарищей, но остался моим гостем и компаньоном, и я открыла в нем талант художника. – Она хихикнула, издав легкий звон. – Его останки со мной по сей день. А теперь, малышка, ты должна со мной поговорить. А то я начинаю чувствовать себя ущемленной.

Она ждала.

Я сглотнула и попыталась заговорить, но издала лишь писк.

– Возможно, тебе требуется ободрение. – И она выдохнула шар огня.

Глава двадцатая

Мои разодранные юбки вспыхнули, и я завизжала. Воллис плюнула и погасила пламя.

– А-а, у тебя все-таки есть голос.

Очередной вскрик застрял у меня в горле. Половина моих юбок превратилась в золу, и сквозь нее виднелась ярко-красная кожа. Левое бедро жгло от боли.

– А теперь говори.

– Когда ты меня убьешь?

Воллис замотала головой:

– Это неподходящий предмет для беседы между нами. Он не может сильно интересовать даже тебя. Давай же. Представь, что ты дома, в безопасности, где бы то ни было. Даже если тебе осталось жить всего несколько минут.

Я сдержала очередной вскрик боли.

– Стала бы ты дома тратить время на рассуждения о собственной смерти? Не стала бы. Я же не трачу, а я ничуть не бессмертнее тебя. – Воллис снова зевнула. – Поговори о чем-нибудь другом.

Ничего не приходило в голову. Даже слова. Но наконец память прорезалась, и я брякнула:

– Какое есть лекарство от «серой смерти»?

Грянули колокола.

– Вопрос за вопрос: какова твоя роль в гибели семи грифонов?

Что рассказать ей, а что скрыть? Бедро болело нестерпимо.

– А… никакой. Просто я живу поблизости.

– Ты лжешь, и так же поступлю я: лекарство от «серой смерти» – глоток молока. – Она хихикнула. – Довольно. Я слишком устала, чтобы обмениваться с тобой глупостями. Надеюсь, ты окажешься более вменяемой, когда я проснусь.

«Усни, – молила я, – и дай мне сбежать». Подобрав растерзанные юбки, я попыталась прикрыть обожженное бедро.

– Пока я сплю, ты тоже можешь прикорнуть, но мой сон дольше, – продолжала Воллис. – Если проголодаешься, там есть еда, походный рацион. Вон в том ящике. – Она указала на сундук.

Сознание непрерывно ускользало, но я заставила себя сосредоточиться на ее словах.

– И разрешаю тебе выбрать наряд из того шкафа. – Она снова ткнула пальцем. – Ко гда я проснусь, малышка, предлагаю отвечать на мои вопросы искренне, поскольку я все равно узнаю правду. Также предлагаю тебе придумать способ развлечь меня. Это единственная плата, которой я ожидаю за свое гостеприимство.

Она попятилась к выходу из пещеры, и на миг мне показалось, что она выйдет совсем.

– Все надеются удрать, пока я сплю, но я всегда плотно запираю дверь. – Она устроилась наполовину в пещере, наполовину снаружи, загородив проем, и закрыла глаза. – Я и есть дверь.

Не сбежать. Опустившись на подушки, я сжалась в комочек и принялась раскачиваться.

Каждые несколько минут драконица приоткрывала один глаз. Мне хотелось принять цветы мойли, чтобы облегчить боль, но не стоило показывать их ей.

Боль становилась все нестерпимее, пора было что-то предпринять. Кое-как я дохромала до бассейна в задней части пещеры. По крайней мере, можно окунуть ногу. Вода оказалась теплой, но струйка, стекавшая по скале, была почти ледяной. Я пристроилась так, чтобы вода покрыла мне бедро. Помогло, но болело по-прежнему ужасно.

В конце концов глаза мои закрылись, и я снова ускользнула в сон.

Сквозь беспокойную дремоту я постоянно чувствовала боль, только приглушенную, а в голове свербело, что спать нельзя – надо планировать, готовиться, действовать, – но проснуться не удавалось.

Наконец я очнулась и встала. Боль вернулась с новой силой. Судя по полоске света, окаймлявшей спину и бока Воллис, снаружи стоял день.

Драконица спала по-настоящему. Веки больше не трепетали, а кожа на щеке провисла складкой надо ртом. Дышала она глубоко и ровно.

Отвернувшись от нее на всякий случай, я отстегнула кошель с мойли. Стоило рассосать цветок, как боль уменьшилась, хотя и затаилась неподалеку, готовая наброситься снова. Интересно, поможет ли, если приложить траву к ожогу? Достав еще один цветок, я приколола кошель на место, а затем осторожно провела лепестками по бедру.

Волдыри мгновенно закрылись, сжались и пропали. Кожа оставалась красной, но боль ослабела до едва слышного шепота. Спасибо тебе, Мильтон!

Воллис негромко застонала, и я замерла. Но она просто сменила позу на ту, что я видела в подзорную трубу. Ниже складок чешуи торчало ее ухо, а в нескольких дюймах над землей виднелся кусочек розового пуза. Кто-нибудь по-храбрее меня выхватил бы Бесстрашный и пронзил ее.

Ага, и поглупее. Полная оружия витрина стояла на виду. Драконица ни за что не заснула бы, угрожай ей опасность. Вероятно, она проснется в ту же секунду, как моя рука коснется Бесстрашного.

Я осмелилась вытащить подзорную трубу. Спящая туша не шелохнулась. Я настроила прибор на Бамаррский замок. Мэрил улыбалась во сне, наверное, ей снилось что-то хорошее. Ей предстояло еще восемь дней сна, считая сегодняшний. Потом лихорадка.

По крайней мере, я нашла дракона. Возможно, мне удастся убедить Воллис назвать лекарство от «серой смерти», если она его знает. О бегстве побеспокоюсь, когда все выясню.

Для поддержания сил нужно было поесть. Мне хотелось воспользоваться волшебной скатертью, но кто знал, как поведет себя Воллис, если проснется и увидит ее.

Вот сундук, где, по ее словам, хранилась еда. По крышке полз черный паук. Большой, с длинными чувствительными ногами. Я замерла, стиснув зубы и еле сдерживаясь, чтоб не завизжать.

Паук остановился. Наверное, увидел меня. А вдруг он ядовитый? Сейчас как бросится на меня!

Я сказала себе, что ему нет до меня дела. Вероятно, этих тварей интересуют лишь мухи да личинки. Однако успокоиться не удавалось. По щекам потекли слезы.

Паук снова пополз. Если он уползет, я буду мучиться от сознания, что он где-то здесь, но неизвестно, где именно. Надо что-то делать.

Восьминогий ужас дополз до края сундука и начал спускаться по стенке. Сейчас спустится, скользнет под ковер и исчезнет.

Уже вскинув руку, чтобы убить чудище, я не смогла прикоснуться к нему. Я оторвала лоскут от моей погибшей юбки, чтобы заставить паука заползти на ткань, а потом отнести ужасную тварь к выходу из пещеры и выкинуть наружу.

Но рука слишком дрожала.

И тут сквозь пелену страданий до меня дошло, насколько нелепо бояться паука, когда рядом спит дракон! Эта мысль вызвала невольную улыбку и придала мне стойкости. Я скатала лоскут в комок и стукнула им по омерзительному черному тельцу.

Он был мертв. Я убила его.

И только теперь, когда бедняга умер, я поняла, что он не собирался причинять мне никакого вреда. Мой страх перед пауками испарился. Впредь я постараюсь не уничтожать невинную жизнь.

Я открыла сундук. Все в нем было завернуто в камчатные салфетки. В одной обнаружились коричневые крекеры, в другой – сушеное мясо. Несколько крекеров, хотя и несвежих, я съела, а мясо не тронула. Воллис, с ее своеобразным чувством юмора, вполне могла скормить нынешнему гостю еду, приготовленную из предыдущего.

Мешок из-под кучи подушек я забрала. С ним мне было как-то спокойнее. Семимильные сапоги по-прежнему оставались моим лучшим шансом на бегство.

Но вдруг она начнет рыться в моем мешке и найдет их? Надо их спрятать. Я стала беспокойно озираться вокруг.

Можно засунуть сапоги в сундук с едой, под салфетки. Нет, она может пошарить там в поисках еды для меня.

Другой сундук? Только не открытый. Наверняка он открыт именно по причине частого использования. Закрытый же сундук, как выяснилось, и открывать не стоило. Он оказался наполнен черепами и костями. Я торопливо захлопнула крышку.

Драконица могла проснуться в любую секунду. Глаза мои обшаривали пещеру. Витрины не в счет – в них все на виду. Платяные шкафы? Я побежала к одному из них по коврам, приглушающим мои шаги. Да, можно засунуть сапоги поглубже, за платья. Но меня снедали сомнения. Воллис подозрительна и непременно обыщет платяные шкафы.

Я сделала шаг назад… и кое-что заметила. Скальная стена изгибалась, а задняя стенка шкафа была прямая. Места оставалось не много, но мне хватит. Я подтащила мешок к гардеробу и засунула сапоги в щель.

Надежнее все равно не спрятать. Теперь надо прожить достаточно долго, чтобы суметь ими воспользоваться.