Ловкость рук Марголин Филипп
— Ну, разумеется.
— И могу рассчитывать на полную конфиденциальность?
— Конечно.
— Мой продавец настоял, чтобы я заключила эту сделку только с частным покупателем. Точно не скажу, но подозреваю: он не хотел, чтобы я обращалась в музей из-за того, что скипетр мог числиться в списке краденых предметов искусства.
— Но почему именно Блэры?
— Драгоценности, некогда украшавшие скипетр, исчезли, но сам он отлит из чистого золота. Впрочем, стоимость золота в данном случае вторична. Скипетр невероятно ценен благодаря своей исторической значимости.
— Сколько в долларах, хотя бы примерно? — спросил Бенедикт.
— Точно не скажу, но думаю, речь идет о миллионах. Поэтому я и обратилась к миссис Блэр.
— Вы, наверное, хотели сказать, к мистеру Блэру?
— Нет. Мистер Блэр никогда особенно не интересовался ни искусством, ни коллекционированием. Только миссис Блэр была способна в полной мере оценить значимость предмета.
— И насколько я понимаю, у Кэрри Блэр не было денег на приобретение скипетра?
— Тогда — да. Но она собиралась их получить. Поэтому я и вернулась в Штаты. На той неделе, когда ее убили, заканчивался срок действия ее добрачного соглашения, подписанного перед тем, как она вышла замуж за мистера Блэра. И согласно условиям, прописанным в этом документе, она должна была получить двадцать миллионов долларов. Ну, и часть этой суммы собиралась потратить на приобретение скипетра.
Сердце Бенедикта взволнованно забилось, но он приложил все усилия, чтобы голос звучал спокойно.
— Об этом соглашении столько разговоров, но, похоже, ни один человек его не видел, — небрежным тоном заметил он.
— Я видела. Миссис Блэр мне показывала.
— Зачем, с какой целью?
— Я позвонила ей, узнать окончательное решение о приобретении скипетра. Думала, она поговорит со своим мужем. Но она сказала, что не хочет втягивать в эту историю мистера Блэра. И когда я засомневалась в платежеспособности миссис Блэр, она и дала мне копию этого соглашения.
— Оно до сих пор у вас? — осторожно спросил Бенедикт, притворяясь, что документ, о котором идет речь, мало его интересует.
— Не при мне.
— В Сиэтле?
— Нет, я привезла его сюда. Оставила в гостинице, в сейфе. Мистер Бенедикт, вы можете сказать мне, что мистер Блэр говорил о скипетре? Рассказали ли ему о нем миссис Блэр? Заинтересован ли он в его приобретении?
Бенедикт сделал вид, что его одолевают сомнения.
— Видите ли, мисс Блэкеншип, я поклялся вам соблюдать конфиденциальность; кроме того, как адвокат, должен хранить в тайне все вопросы, которые обсуждаю со своим клиентом.
— Ну, разумеется, — протянула женщина и всем телом подалась вперед. Она сгорала от любопытства.
— Обещаете не разглашать то, что я вам сейчас скажу?
— Обещаю.
— Так вот. Мистер Блэр упоминал о скипетре.
— Он проявил заинтересованность?
— Не знаю, не уверен. Во время одной из наших бесед, когда мы обсуждали миссис Блэр, он говорил мне, что вроде бы она упоминала о приобретении какой-то дорогой исторической реликвии. Полагаю, речь шла о скипетре.
— Ну, а что еще он говорил?
— Да ничего. Он сейчас не в том положении, чтобы думать об этом, но все мы надеемся выиграть это дело. Ну, а уж потом он сможет размышлять и о более приятных вещах.
Бенедикт говорил все это с самым серьезным видом.
— Могу заверить вас, мистер Блэр невиновен. Он очень любил свою жену. И если миссис Блэр так хотела приобрести этот скипетр, ее муж наверняка захочет увековечить ее память, приобретя его. Но я должен убедить его в искренности ее желания владеть этой ценной вещицей.
— Я могу это подтвердить.
Бенедикт покачал головой.
— Только без обид. Одного вашего слова недостаточно.
Блэкеншип выпрямилась. И всем своим видом показывала, что оскорблена.
— Мистер Блэр меня знает. Я продавала ему антиквариат.
— Ни в коем случае не хотел вас обидеть, но позвольте задать один вопрос. Вы получите комиссионные, если сделка состоится?
— Разумеется.
— И, насколько я понимаю, речь идет о весьма щедром вознаграждении?
Блэкеншип заколебалась, затем кивнула.
Бенедикт развел руками.
— Ну вот, теперь вы, надеюсь, понимаете, в чем проблема. Если мистер Блэр не знал, что его жена собиралась отдать несколько миллионов долларов за скипетр, ваши подтверждения его не убедят, особенно когда он узнает, что вы заинтересованы в этом материально.
— Так что вы предлагаете?
Бенедикт призадумался. Затем его осенило.
— Если бы у меня была копия добрачного соглашения, я показал бы ее мистеру Блэру. И он убедился бы, что Кэрри вам доверяла и была серьезно настроена на приобретение скипетра. Вы можете на время дать мне этот документ, чтобы я показал мистеру Блэру?
Женщина закивала.
— Конечно.
— Насколько я понимаю, вы хотите как можно быстрее провернуть эту сделку?
— Да, как можно быстрее.
Бенедикт взглянул на часы.
— Где вы остановились?
Блэкеншип назвала отель неподалеку от аэропорта имени Даллеса и сообщила, в каком номере остановилась.
— У меня тут еще несколько неотложных дел, — пробормотал Бенедикт. — Так что возвращайтесь в свой отель. И я позвоню сразу же, как только освобожусь. Мы встретимся, и вы передадите мне копию документа. Я сегодня же отвезу его мистеру Блэру и скажу, что желательно срочно принять решение о покупке скипетра.
— Спасибо вам, — с чувством произнесла Блэкеншип.
Чарльз улыбнулся.
— Надеюсь, у вас все получится. К тому же это хоть немного отвлечет Хораса от тяжелых размышлений. И, разумеется, вы понимаете, что все это дело требует строжайшей секретности. Никто, даже мистер Дрейпер, не должен знать, что мы с вами встречались. И ни при каких обстоятельствах не вздумайте обсуждать — с кем бы то ни было — скипетр или добрачное соглашение. Все это должно оставаться строго между нами, до тех пор пока я не переговорю с мистером Блэром.
С этими словами Бенедикт проводил Блэкеншип к выходу. Как только дверь за ней затворилась, он бросился к компьютеру, включил Интернет и напечатал «Мартин Дрейпер». И тут же выяснил, что, действительно, в Сиэтле имеется галерея Мартина Дрейпера. И описание предметов, выставленных там, совпадало с тем, что рассказала ему Мира Блэкеншип.
Поиски самой Миры привели к обнаружению скромного сайта, где перечислялись ее ученые степени и говорилось о том, что эта дама специализируется по азиатскому антиквариату.
После этого Бенедикт позвонил в галерею. К телефону подошел сам Дрейпер. Чарльз назвался вымышленным именем и сказал, что хочет переговорить с Мирой Блэкеншип. В ответ на это Дрейпер сообщил, что она в данный момент находится в Вашингтоне, округ Колумбия, отправилась туда по делам и скоро должна быть в Сиэтле. Он также подтвердил, что она совсем недавно вернулась из Азии.
Бенедикт предупредил секретаршу, чтобы та ни с кем его не соединяла. Потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Эта Блэкеншип — просто подарок судьбы. Вся проблема во времени. Ему надо действовать быстро, пока все не узнают, что он уже больше не является адвокатом Блэра.
Итак, Бенедикт принял решение. Он встретится с дамочкой, заберет у нее копию добрачного соглашения, затем убьет ее и избавится от тела. Потом отправится в особняк Блэров. Есть все шансы пробраться в него незамеченным. Хорас говорил ему, что управляющий проживает в небольшом коттедже на территории имения и что все остальные слуги разбежались, поскольку Кэрри мертва, а сам он в тюрьме. Чарльз наизусть помнил коды от ворот в имение Блэра и отключения системы сигнализации. Хорас сам сообщил ему их, чтобы он смог перед судом съездить за его костюмами, рубашками и галстуками. Итак, он проберется в особняк и спрячет там копию документа. А затем надо будет намекнуть Рику Хамаде, где искать столь ценную улику, тот получит официальный ордер на обыск — и дело в шляпе.
Глава 55
Закрыв дверь номера в отеле возле аэропорта — Санторо и Робб сами подобрали место, где она может временно поселиться, — Дана сняла парик и очки. Номер был обставлен простенько: письменный стол, небольшой диван и кровать. Напротив кровати — небольшой резной шкафчик, в нем спрятан телевизор. Рядом со шкафчиком — плоский чемодан на подставке.
Дана включила телевизор и, чтобы убить время в ожидании, когда позвонит Бенедикт, начала перебирать канал за каналом. Рик Хамада и Бобби Шац придавали огромное значение появлению на суде копии добрачного соглашения, и Дана сразу заметила, как возбудился Бенедикт при одном только упоминании, что сей ценный документ находится у нее — сразу попался в расставленные ею сети. Теперь оставалось лишь надеяться на то, что прикрытие, которое обеспечивал Марти Дрейпер, и наскоро составленный сайт на имя «Мира Блэкеншип» сделают свое дело.
Ничего интересного на каналах не показывали, и Дана выключила телевизор. Номер ее был оснащен камерами наблюдения и микрофонами, на тот случай если Бенедикт попробует здесь на нее напасть. Из одного из микрофонов донеслось тихое потрескивание — это Стефани Робб проверяла, нормально ли он работает.
— Ты меня слышишь? — спросила она.
— Да, прекрасно.
— Бенедикт все еще у себя. Наверное, дожидается наступления темноты, чтобы сделать свой ход.
— Надеюсь, ждать осталось недолго. От этого проклятого парика зудит вся кожа на голове.
— Эй, а кто тебе говорил, что у копов легкая работа? — прорезался голос Санторо. — Ладно. Сообщим, когда он будет выходить.
— Бенедикт — это человек, наделенный многими талантами, — вскоре после захода солнца заметила Робб. — Только что угнал со стоянки у торгового центра машину и направляется к тебе. Там, Дана, мы его и возьмем.
— Только постарайтесь прикрыть меня хорошенько. Как-то не очень хочется стать следующей его жертвой.
— Не волнуйся. По всему отелю расставлены полицейские в штатском. Просто сиди тихо и жди, когда он появится.
Через двадцать минут зазвонил телефон.
— Да? — ответила Дана.
— Привет, это Чарльз Бенедикт. Я тут занимался разными другими делами, сейчас собираюсь в тюрьму, переговорить с Хорасом. Документ при вас?
— Да.
— Вот и замечательно. Я на стоянке у отеля. Сможете спуститься? Это сэкономит время. Ведь я знаю, вы торопитесь выяснить, что скажет Хорас.
— Спасибо вам, мистер Бенедикт.
— Просто Чарли.
— Где вы припарковались?
— Выходите через заднюю дверь. Не хочу, чтобы кто-нибудь вас заметил. Я в предпоследнем ряду. Помигаю фарами, как только вы выйдете.
— Уже иду.
— Слышали? — спросила Дана Робб, повесив трубку.
— Сейчас произведем перестановку сил. Дайте нам пять минут.
Дана смотрела на часы. Прошло пять минут, и она накинула поверх жакета и юбки плащ. Затем схватила копию добрачного соглашения, которую изготовил Джек Пратт, вышла из номера, и спустилась на лифте на первый этаж.
Дана неспешно шагала к заднему выходу из отеля. Народу в вестибюле перед ним было немного, еще меньше — на автомобильной стоянке. Едва она вышла, как откуда-то из дальнего ряда несколько раз мигнули и погасли фары. Находилась машина в практически неосвещенном секторе — там царила непроглядная тьма. Дане это не понравилось, все остальную площадь парковки освещали яркие лампы на фонарных столбах.
Чарли угнал подержанную «Хонду», стояла она одна в предпоследнем ряду. Уже подходя к машине, Дана заметила устилавшие асфальт осколки битого стекла. Как только она приблизилась, дверца распахнулась, и ей навстречу вышел Бенедикт. На нем был свитер с капюшоном, джинсы и поношенные спортивные туфли. Дана знала: именно так он был одет, когда ездил к лавке Эрнста Бродского, и ничуть не удивилась. Но недоуменно нахмурилась, притворившись, что не ожидала увидеть успешного адвоката в таком виде.
— Привет, — произнес Бенедикт с обезоруживающей улыбкой. И кивком указал на конверт из плотной коричневой бумаги, который держала Дана. — Это и есть соглашение?
— Да. А почему вы так странно оделись?
— После объясню. А прежде спрошу: хотите, покажу вам фокус?
— Что? — теперь уже вполне искренне удивилась Дана.
Бенедикт закатал рукава.
— Видите? В руках у меня ничего нет, правильно?
— Да, — кивнула Блэкеншип.
Бенедикт сделал несколько пассов, и в руках у него вдруг возник большой охотничий нож. Дана приоткрыла рот, глаза ее расширились от изумления. Бенедикт успел натренироваться — тот же прием он использовал при убийстве Бродского, Тиффани Стар и других своих жертв, и довел каждое свое движение до автоматизма. Ему удалось отвлечь внимание Даны; в ту же секунду рука с ножом молниеносно вылетела вперед, и он нанес ей удар, предвкушая, какое возбуждение испытает, почувствовав, как нож проникает в мягкую плоть и пронзает сердце. Но вместо этого нож вдруг отскочил назад. Бенедикт изумился — точно сам только что стал свидетелем волшебного трюка.
Прежде, чем он успел сдвинуться с места, Катлер схватила его за запястье и резко вывернула руку. Адвокат слышал, как хрустнула кость, глаза его расширились от боли, нож выпал из ослабевших пальцев. Дана отступила в сторону и нанесла ему резкий удар локтем прямо в висок, а потом сделала подсечку. Бенедикт тяжело рухнул на землю, ударился головой об асфальт и на несколько секунд потерял сознание. Прежде, чем он очнулся, Дана сломала ему руку, затем перекатила адвоката на живот и надела на него наручники. Боль в сломанном запястье и руке была просто невыносимой, он дико взвыл. Дана опустилась на колени и прошептала Бенедикту на ухо:
— Запястье — это тебе за то, что натравил на меня Карпинского. А рука — за Тиффани Стар. Я еще много чего хотела с тобой проделать, да жаль, не получится. Копы уже здесь, сейчас заберут тебя в кутузку. Так что, считай, тебе крупно повезло.
Через несколько секунд к ним подбежали Фрэнк Санторо, Стефани Робб и четверо офицеров полиции в униформе.
— Отличная работа, — сказала Робб.
— Рада стараться, — ответила Дана, снимая парик и очки. Ей порядком надоела роль Миры Блэкеншип. Затем она распахнула плащ и осмотрела костюм. Под крохотной дырочкой в блузке виднелся жилет из кевлара.
— Ты был прав, Фрэнк, — сказала Дана. — Бенедикт использовал нож тем же самым способом, каким прикончил Бродского и Стар.
— Я был просто уверен, что modus operandi [22] он не сменит.
— Рука! — прохрипел Бенедикт. — Снимите наручники! Вы сломали мне запястье!
— Ты должен был подумать хорошенько, прежде чем нападать на мисс Катлер, — нравоучительно произнес Санторо.
— Кто она такая, эта Катлер? — взвыл Бенедикт.
— Тиффани Стар знала ее под именем Лоран Паркхёрст. Ты — как Миру Блэкеншип. Но эта девушка придумала, как взять тебя с поличным, Чарли.
Дану отвезли в отделение полиции, где та дала показания. Она уже заканчивала, когда вошли Робб и Санторо.
— Молодец, Дана, отличная работа, — сказал Санторо. — Если вдруг захочешь вернуться в полицию, дам тебе рекомендации.
Катлер улыбнулась.
— Единственное, чего я сейчас хочу, так это хорошенько выспаться.
Санторо рассмеялся.
— Я тебя услышал.
И тут вдруг Дана помрачнела.
— Когда ехала сюда, до меня вдруг дошло, что все, что я сделала, было ради Кэрри Блэр. Но мы встречались с ней лишь раз, когда она изображала Марго Лоран. Какой она была?
— Жесткой, — ответил Робб. — И очень целеустремленной в работе.
— Ей нравилось сажать за решетку плохих парней, и она терпеть не могла проигрывать, — добавил Санторо.
— А какой она была вне работы?
— Ну, тут я ее почти не знала, — ответила Робб. — Выйдя замуж за Хораса Блэра, она взлетела по социальной лестнице очень высоко, стала прокурором штата. Это оттолкнуло многих людей, думаю, она была одинока. Все мы прилично зарабатываем, но даже и мечтать не можем о роскоши, в которой она жила.
— Думаю, она целиком ушла в работу, потому что чувствовала себя несчастной, — заметил Санторо. — И их брак, насколько мне известно, не задался с самого начала. Нет, конечно, я знаю об этом лишь по газетным сплетням и всяким слухам, которые распространились в офисе главного прокурора и нашем ведомстве.
— Мне ее жаль, — сказала Робб. — У этой женщины было все, о чем каждый из нас мог только мечтать — деньги, особняк, роскошные машины, — но, похоже, это не помогло сделать ее счастливой.
Дана вдруг подумала: поладила бы она с Кэрри, если б представилась такая возможность? Наверное, да, но как знать…
— Устала я, — пробормотала она. — Я вам еще нужна?
— Поезжай домой, выспись, — сказала Робб. — И еще раз спасибо тебе. Мы бы никогда не взяли Бенедикта, если б не ты.
— Запомните, — сказала Дана, — к стенке вы его еще не приперли. Бенедикт — страшно хитрая и опасная тварь. Скажите охранникам, чтобы глаз с него не спускали.
Глава 56
Фрэнк Санторо пытался допросить Бенедикта, когда они отъехали от стоянки перед отелем. Но и рта толком не успел раскрыть, как Бенедикт потребовал адвоката и сказал, что без него ничего говорить не будет. Детектив умолк. Арестованного доставили в ближайшую больницу, где врачи занялись его сломанным запястьем. Санторо вовсе не хотелось, чтобы Бенедикт мог предъявить полиции иск в связи с жестоким обращением.
Чарльз Бенедикт никогда не проходил теста на IQ, но было ясно: человек, сумевший сдать вступительные экзамены экстерном и с высокими оценками, наделен незаурядными умственными способностями. По дороге в больницу мысль его работала напряженно и неустанно, и по прибытии туда Бенедикт успел разработать два плана.
Чтобы план «А» смог сработать, надо было выбраться из заключения. Фокусники и иллюзионисты — настоящие эксперты по части таинственного исчезновения. Ведь удалось же Бенедикту удрать из Канзас-Сити, прихватив с собой полмиллиона долларов наркомафии, и ни мексиканцы, ни члены банды «Драконы Кунг-фу» так его и не нашли. Правда, то было много лет тому назад. Стоит только ему выбраться из тюрьмы, и он точно в воздухе растворится. В надежных местах у него были спрятаны грим, парики, документы на разные имена, а на офшорных счетах лежало достаточно денег, чтобы обеспечить себе роскошное существование до конца дней.
Имелся у него и резервный план «Б». Он может попросить включить себя в программу защиты свидетелей и выдать в обмен полиции все подробности о банде Николая Орланского. Правда, тут могли возникнуть серьезные проблемы, связанные с ущербом для здоровья, и Чарльз решил прибегнуть к нему лишь в том случае, если первый план не сработает.
В больнице Санторо надел на здоровую руку Бенедикта наручники и приковал его к кровати, детективы все время были рядом и не спускали с него глаз. Как только сбежались врачи и медсестры, Бенедикт в присутствии этих свидетелей заявил, что должен позвонить своему адвокату, и детективам ничего не оставалось, кроме как разрешить. Чарльз позвонил Маркусу Фостеру и попросил его подъехать в тюрьму. Он также шепотом назвал номер телефона своей секретарше, которая должна была впустить Фостера к нему в кабинет с тем, чтобы тот мог забрать несколько чеков, хранившихся в регистрационном журнале.
И вот арестованного доставили в тюрьму, где уже ждал Фостер. Адвокат сказал, что ему необходимо безотлагательно переговорить с задержанным, и их проводили в комнату для свиданий. Как только дверь затворили, Бенедикт подписал один чек для оплаты услуг Маркуса, затем еще один — для оплаты выхода под залог.
Бенедикт спал в камере, как вдруг в 3:30 ночи его разбудил лязг открывающейся двери. Адвокат, сонно моргая, уставился на охранника.
— Вас выпускают под залог, — сообщил он.
Чарльз сразу же воспрял духом. Через несколько минут двери темницы распахнутся и он уйдет в ночь. И еще до рассвета бесследно исчезнет.
Маркус Фостер ждал его в приемной. Бенедикт поблагодарил адвоката за то, что тот действовал так быстро. Оба они вышли из тюрьмы в прохладную ясную ночь, и Чарльз поднял голову и взглянул на звезды. Потом улыбнулся и глубоко вздохнул. Свобода — это просто прекрасно!
— Можешь меня подвезти? — спросил он адвоката. — А то они забрали мою машину.
— Конечно. Я припарковался вон там, в конце улицы.
Бенедикт последовал за Фостером. Но не успели они дойти до автомобиля, как к обочине подкатил и резко затормозил черный внедорожник с тонированными стеклами. Оттуда вышел огромный мужчина. Чарли узнал его — этот тип был завсегдатаем «Сцены».
— Рад видеть тебя на свободе, Чарли, — сказал мужчина, улыбаясь во весь рот.
— Похоже, тебя есть кому подвезти, — сказал Фостер. — Встречаемся у меня в конторе ровно в полдень. Так что успеешь немного поспать.
Бенедикту стало тревожно.
Он уже хотел попросить Фостера подождать, когда из внедорожника вышел Петр Перкович и распахнул полу пиджака, чтобы Чарли видел пушку. Бенедикт повернулся к нему, в тот же момент в шею ему вонзился шприц.
Глава 57
— Бенедикт отпущен под залог! — воскликнул Кристофер Раух.
— Пошлю своих людей его искать, — сказала Стефани Робб.
— Но как ему удалось так быстро выйти? — спросил Раух.
— Мы отвезли его в больницу, запястье и рука были сломаны, — принялся объяснять Фрэнк Санторо. — Еще там он связался по телефону со своим адвокатом. Мы не слушали, о чем они говорят, клиент имеет право на конфиденциальное общение с адвокатом. Думаю, он просил Маркуса освободить его как можно быстрей. А когда приехали в тюрьму, Фостер уже был там.
Раух снова выругался.
— Успокойся, Крис, — сказал Хамада. — Мы его найдем. Мы с Санторо и Робб работаем над представлением дела большому жюри присяжных. Предъявим обвинение в убийстве, так что ни о каком выходе под залог не может быть и речи.
— А у себя дома Бенедикт появлялся? — спросил Раух.
— Пока что нет.
— Тогда где же он?
Орланский понимал, что Чарльз Бенедикт, владеющий приемами фокусника-иллюзиониста, наверняка умеет исчезать из темницы, а потому постарался принять все меры, чтобы этого не случилось. В рот адвокату вставили кляп, одели в смирительную рубашку, лодыжки сковали кандалами, а от них тянулся шнур к колокольчику, вмонтированному в бетонный пол склада, куда Перкович доставил пленного.
Едва очнувшись, Бенедикт понял, что шансов бежать у него практически никаких. Даже если он освободится от смирительной рубашки и цепей на ногах. Потому как за ним наблюдали двое громил Николая.
Бенедикт не знал, как долго он был без сознания, а потому не мог определить, сколько уже находится в этой темнице. Он чувствовал, что просто умирает с голоду, — так что, возможно, несколько дней. С другой стороны, до сих пор кружилась голова — видно, от наркотических веществ, которые ему вкололи. А это означало, что, возможно, он находится здесь не так уж и долго, при условии, конечно, если ему не вкололи эту дрянь еще раз. Адвокат пытался обратить на себя внимание стражей, но те остались безучастны к его сдавленным крикам. Тогда он попытался сохранять спокойствие и придумать, как отсюда выбраться. Но ничего путного на ум не приходило.
Прошло, как ему показалось, несколько часов прежде, чем отворилась дверь. Охранники уставились куда-то за спину Бенедикту; сам он не мог повернуть головы и не видел, что происходит. Звуки шагов, эхом отдающиеся от бетонных стен, подсказали, что кто-то к нему подходит. И вот перед Бенедиктом предстал Николай Орланский, рядом с ним стоял Петр Перкович.
— Ах, Чарли, Чарли, — Орланский удрученно покачал головой. — Это ж надо было вляпаться в такое дерьмо…
Бенедикт пытался что-то ответить. Орланский кивнул Перковичу, тот вынул кляп.
— Какого черта, Николай? — воскликнул Бенедикт, с трудом поборов сухость во рту.
— Мне страшно жаль, поверь, — ответил Орланский. — Но ты же понимаешь, в чем моя проблема.
— Нет, не понимаю! Понятия не имею, почему должен торчать связанным на этом долбаном складе! И еще мне надо отлить, так что освободи меня от этих садомазохистских пут, будь любезен!
— Сочувствую, понимаю, как тебе неудобно. Но это ненадолго.
— Чем я заслужил такое обращение? Что сделал?
— Суть не в том, что сделал, хотя до сих пор не могу простить за то, как ты обошелся с Григорием. Нет, Чарли, меня беспокоит другое. То, что ты можешь натворить… Петр держал меня в курсе полицейских расследований по нескольким убийствам. У тебя большие неприятности, Чарли. Открыто дело по вчерашнему покушению на убийство какой-то женщины на парковке у отеля. Есть множество доказательств, что ты подставил Хораса Блэра, пошел на все, чтобы его обвинили в убийстве жены. А это наводит на мысль, что прикончил ее ты.
— Доказать они этого не смогут.
Николай кивнул.
— Да, ты настоящий мастер заметать следы, просто на этот раз следов больно уж много. Будь я на твоем месте, то заключил бы сделку: рассказал бы полиции обо всех моих выходках в обмен на свободу.
— Я не крыса, и никогда тебя не предам! — с пафосом воскликнул Бенедикт. — Послушай, Николай, у меня есть план побега. И если бы твои люди меня не схватили, я бы уж давно исчез. Бесследно, раз и навсегда.
— Мир изменился, Чарли. Если уж Бен Ладена нашли, то найти тебя им раз плюнуть. А когда найдут, будь уверен, станут лезть из кожи вон, чтобы стереть тебя в порошок за то, что доставил столько неприятностей. Заставят возместить тебя все затраты из денег честных налогоплательщиков, которые были потрачены на эту охоту и могли бы пойти на финансирование образования или повышение зарплат госслужащим. Они приговорят тебя к смертной казни, будь уверен. Они жаждут твоей крови, Чарли.
— Господи, Николай, мы же друзья! Я никогда тебя не продам.
— Не сомневаюсь, сейчас ты говоришь искренне. Но что запоешь, когда тебе будет светить смертная казнь? Мне хотелось бы думать о людях хорошо, но я не могу рисковать. И позволить себе ошибиться тоже не могу, потому что не хочу платить за свои преступления. Хотелось бы надеяться на лучшее, но просто не могу себе позволить.
— Не надо! Не делай этого!
— Должен сделать. И поскольку испытываю к тебе симпатию, постараюсь сделать так, чтобы ты не мучился. Прощай, Чарли.
— Погоди! — взвыл Бенедикт, но Николай, отдав краткие распоряжения охранникам, ушел.
Глава 58
Хорас Блэр сидел в кухонном закутке и смотрел на свой сад. Его выпустили из тюрьмы неделю тому назад, и сегодня был его первый рабочий день. Все произошло неожиданно быстро, сразу после захвата Бенедикта. В камеру к нему пришли Джек Пратт и Бобби Шац и сообщили, что Чарльз Бенедикт арестован, а он, Хорас, свободен. Блэр вышел из тюрьмы, словно в тумане, не веря, что его тяжкие испытания закончились.
Хорасу очень хотелось поблагодарить Дану Катлер, но последний раз он видел ее, когда Пратт приводил частного сыщика в тюрьму. И во время этого визита она ясно дала понять, что делает это ради Кэрри и что никакая плата ей не нужна. И, тем не менее, ему страшно хотелось дать ей понять, как ценит он то, что она для него сделала.
Это испытание тюрьмой буквально опустошило его. Там, взаперти, держаться помогали гнев и негодование, но стоило оказаться на свободе, и он почувствовал, что борьба за свободу отняла у него последние силы. Хорас откусил кусочек круассана, — тот показался ему безвкусным, как картон. Так и оставил его на тарелке недоеденным. Аппетита не было. Проснувшись в пять утра, он подумал, что неплохо бы сходить в бассейн поплавать. Но никаких сил подняться не было, и он провалялся в постели еще час. Взял газеты, стал просматривать, но сосредоточиться никак не удавалось. И на сад, прежде доставлявший ему столько радости, он теперь взирал равнодушно.
Перед глазами неотступно стоял образ Кэрри, и Хорас вдруг почувствовал, что задыхается. Нельзя сказать, чтобы последнее время он так уж любил свою жену, но всегда о ней заботился. И ему было грустно думать, что она умерла такой молодой и такой страшной смертью. Он даже представить себе не мог, что она чувствовала, когда Чарльз Бенедикт загасил этот огонек, эту жажду жизни, что освещала все ее существо. Ему оставалось лишь молиться о том, что смерть пришла к ней быстро и не принесла страданий.
Глаза Хораса наполнились слезами. Он никак не мог припомнить, когда плакал последний раз. Оплакивал ли он Кэрри, или же себя?.. А может, обоих? Он был одним из влиятельнейших людей Америки, но не ощущал своего могущества. Он чувствовал себя старым, опустошенным и одиноким. Рядом не было никого, с кем можно было бы поделиться своими мыслями и чувствами.
— Машина подана, сэр, — сказал Уолтер.
Хорас глубоко вздохнул и кивнул — сил говорить не было. Уолтер вышел, Блэр поднес салфетку к глазам вытереть слезы. Через час у него важная деловая встреча, и он не может позволить себе проявлять слабость. Но бызнесмен чувствовал себя слабым и уязвимым, и не малейшего желания вступать в битву не испытывал.
Хорас поднялся со стула. Вытер глаза, постарался отринуть все грустные мысли. Он свободен. Он победил. Но не чувствовал себя победителем. Он чувствовал себя глубоким стариком.
Глава 59
Выходя из адвокатской конторы, нанявшей ее с целью снять все подозрения с игрока «Балтимор Рейвен», Дана Катлер пребывала в отличном настроении. Все обвинения с ее клиента были сняты, потому что Дане удалось найти свидетеля, и в знак благодарности спортсмен подарил ей сезонный абонемент на все домашние матчи команды.
Широкая улыбка не сходила с лица Даны, когда она садилась за руль своего автомобиля. Но не успела она повернуть ключ в замке зажигания, как зазвонил телефон.
— Дана Катлер, — ответила детектив.
— Мисс Катлер? Мое имя Эрл Чан, и я хотел бы нанять вас в связи с одним делом.
— С каким именно делом, мистер Чан?
— Не хотелось бы обсуждать по телефону. К тому же дело довольно сложное и запутанное. Не согласитесь отобедать со мной сегодня в восемь в «Венеции»?
Дана была заинтригована. Ресторан «Венеция» таким, как она, был не по карману — ей ни разу не доводилось бывать там. К тому же никаких особенных планов на вечер у нее не было, ведь Джек находился в Нью-Йорке — отправился туда на переговоры с владельцем галереи, собиравшимся выставить его снимки арктической экспедиции.
— Я буду там, — сказала она.
Мистер Чан поблагодарил ее и повесил трубку.
До сих пор самым лучшим итальянским рестораном, где довелось бывать Дане, был «Микеланджело», и итальянская еда обычно ассоциировалась у нее с пиццей, лазаньей и спагетти. Когда метрдотель «Венеции» вел ее к столику мистера Чана, никакой пиццы или лазаньи на столах у других посетителей она не заметила, и вообще не узнавала ни одного блюда. Знакомым зрелищем были лишь бутылки с красным вином на многих столиках.
Дана подошла, мистер Чан поднялся ей навстречу. Это был щегольски одетый средних лет китаец с прямыми черными волосами и миндалевидными глазами. Дана сразу поняла, что костюм его сшит на заказ, разглядела также несколько колец с драгоценными камнями на пальцах и дорогущие часы «Ролекс» на запястье.
— Огромное спасибо, что пришли, — сказал Чан. Говорил он с британским акцентом — очевидно, получил образование в Англии.
Дана уселась, ей тут же подали меню. Они сделали заказ, и Катлер спросила:
Читать бесплатно другие книги:
