Впервые в жизни Шелвис Джилл
Чтото блеснуло в ее глазах. Что именно? Сознание вины? Сожаление?
Но, не желая портить вечер, он отмахнулся от собственных мыслей, взял Эми за руку и повел к двери.
Глава 13
Калории в шоколаде не считаются. Потому что шоколад делается из какаобобов. И все знают, что эти бобы очень полезны.
Эми понятия не имела, куда они идут. Но когда, минуя причал, они выехали на шоссе, поняла, что их конечная цель — не закусочная и даже не ЛакиХарбор.
— Куда это мы? — спросила она снова, стараясь не выказать нервозности.
— Подумал, что неплохо бы провести вечер без того, чтобы не попасть на «Фейсбук». Я подумал, что Сиэтл подойдет.
Эми немедленно согласилась. Там, в квартире, она решила, что они пропустят первую часть и сразу перейдут ко второй, но Мэтт сказал, что первая часть необходима. Сначала Эми подумала, что он старается угодить ей, но что, если он в самом деле такой заботливый?
«Ты знала это. Знала с того дня в горах, когда он остался с тобой на всю ночь».
Они были на полпути к Сиэтлу, когда его телефон зазвонил. Мэтью глянул на экран и досадливо выдохнул:
— Черт! Эми, прости, это Сойер. Я должен ответить.
Эми краем уха слушала разговор с шерифом. Судя по кратким ответам Мэтта, речь шла о работе и известия были не слишком приятные.
— Нужно ехать в Кресентканьон, — сообщил он, сунув телефон в карман. — Утром Сойер арестовал парня, которого давно искала полиция в связи с облавой на торговцев наркотиками. Он чтото тявкает насчет партнеров и наркотика, спрятанного в старом заброшенном лесничестве в Кресентканьон. Этот северный район — моя территория. Нужно встретиться там с Сойером, чтобы все проверть. Сейчас отвезу тебя обратно.
— Разве мы не ближе к Кресентканьон, чем к моему дому? Не трать время. Я поеду с тобой.
— Нет. Нет, черт возьми!
Эми не впервые сталкивалась с защитным инстинктом Мэтта. Она столько лет в одиночку заботилась о себе, поэтому все еще не знала, как реагировать, когда это делают за тебя. Впрочем, невозможно отрицать, что на душе сразу стало легче.
— Ты не в своей служебной машине, — рассудительно заметила она. — Так что это не против правил, верно? Я останусь в грузовике.
В ответ на его взгляд она подняла руку в безмолвной клятве.
— Ты, никак, была герлскаутом? — улыбнулся он.
— Никогда! Но я редко даю обещания.
Эми подумала о последнем, данном Райли. Изза которого ей все еще было не по себе.
— И никогда не даю таких, которых не могу сдержать.
По крайней мере она на это надеялась…
— Никогда? — повторил он.
— До сих пор все так и было, — вздохнула она.
— Приятно слышать.
Мэтт свернул с шоссе и направился к Кресентканьон по грунтовой пожарной, то и дело раздваивавшейся дороге. Через три минуты Эми уже не понимала, куда они едут. Дорога сузилась и стала такой неровной, что пришлось держаться за ручку двери.
— Боишься? — коротко спросил Мэтт.
— Это зависит…
Мэтт широко улыбнулся:
— Не волнуйся, вниз не свалимся.
Она набралась храбрости и глянула «вниз». В пропасть глубиной три тысячи футов.
— Приятно слышать, — сухо повторила она, чем очень его насмешила.
Через двадцать минут они выехали на поляну, где стояло маленькое строение. В эту же минуту появился Сойер в чернобелом служебном «бронко».
Там уже стояла машина — старый грузовик «форд» неопределенного цвета и ржавый.
— Оставайся здесь, — велел Мэтт Эми, не спуская глаз с дома, и потянулся за ремнем, на котором висели кобура и наручники. — Ни при каких обстоятельствах не выходи из машины! Если дело обернется скверно, садись за руль и удирай отсюда во все лопатки, ясно?
— Ни за что! Я не оставлю тебя! — отрезала Эми.
Он мрачно глянул на нее.
— Я сам о себе позабочусь. Дай слово, Эми.
Черт бы все побрал! Теперь изза ее длинного языка он знал, что она очень серьезно относится к обещаниям.
— Даю.
Мэтью и Сойер вышли из машин и вынули оружие. Переглянулись, словно чтото сказали друг другу без слов. Сойер сделал знак рукой и направился ко входу. Мэтт исчез за углом здания.
Не успел Сойер подойти ближе, как дверь распахнулась. Из дома вылетели трое громил, сбив шерифа на землю. Почва успела просохнуть, и пыль полетела в разные стороны, почти скрыв от глаз всех четверых. Видно было только, что шла борьба. Эми испуганно охнула и села прямее, отчаянно пытаясь рассмотреть Сойера во всей кучемале.
Первым ее порывом было броситься на помощь. Эми обернулась в поисках чегонибудь, что сошло бы за оружие. Хорошо бы иметь бейсбольную биту, но ее не было. В рюкзаке был нож, но сегодня она захватила только маленькую сумочку с мелкими деньгами и телефоном. Вряд ли ей понадобилось бы еще чтото, кроме разве презерватива.
И тут она вспомнила про данное Мэтту слово.
Как же мерзко на душе! Как же противно сидеть, наблюдать, как избивают Сойера, и быть не в состоянии помочь!
Изза дома, спотыкаясь, выполз еще один парень, руки которого были скованы наручниками за спиной. Сзади маячил Мэтт. Едва увидев потасовку, он толкнул парня на землю.
— Попробуй только встать! — прорычал он и ринулся в бой.
Один из дерущихся коекак вырвался и поковылял к своему грузовику. Мэтт рванул за ним и сбил подсечкой. Эми снова охнула и тут же зажала рот, словно боясь отвлечь Мэтта, оставив его тем самым беззащитным. Мужчины дважды перекатились по земле, и наконец Мэтт оказался сверху, прижав колено к пояснице противника. Отцепил от ремня наручники, надел на парня и без оглядки бросился спасать Сойера. Схватил одного из оставшихся за шиворот, поднял, что было нелегкой задачей, учитывая рост парня, шесть с половиной футов, и вес около трехсот фунтов.
— Лечь! — приказал Мэтт, показывая на землю. Тон был до того холодным и спокойным, что громила без лишних слов рухнул на землю.
К этому времени Сойер уже успел скрутить последнего и надевал на него наручники. У Сойера была разбита губа и порвана одежда, но других повреждений не наблюдалось. Зато задержанные стонали и жаловались на увечья, на что ни Мэтт, ни Сойер не обращали внимания. Оба звонили по телефону.
Минут через двадцать прибыл чернобелый минивэн. Мэтт поговорил с полицейскими и с Сойером, после чего парней препроводили в автобус и увезли.
Покрытый грязью Мэтт направился к грузовику. Одежда на коленях и локтях разорвана, лицо мокро от пота.
Ничего прекраснее она в жизни не видела.
Он сел за руль и повел грузовик обратно, словно ничего не случилось. Словно он каждый день задерживал плохишей, вступая с ними врукопашную.
И скорее всего так оно и было.
Он явно знал, что делал. Защищал себя и Сойера, да и ее тоже, и подобные поступки были для него так же естественны, как дыхание. И Эми уже не впервые гадала, что он успел в жизни увидеть и как все это вылепило из него того человека, каким стал сейчас. Добродушного, улыбчивого и готового в любую минуту ринуться в бой.
И еще: почему она так нервничает, словно умрет, если он немедленно ее не поцелует? Не разденет? Не возьмет?
— Ты в порядке? — привычно спросил Мэтт. Эми от неожиданности вздрогнула. Он повернул голову, и их глаза встретились. В кабине неожиданно исчез воздух, а напряжение все росло. Напряжение того рода, что заставило ее стиснуть бедра. А с ним? С ним все в порядке? Она понятия не имела, но внутри все тряслось, а руки зудели от нетерпения коснуться его.
— Вообщето это я хотела тебя спросить о том же, — выдавила она.
— Ты дрожишь, — заметил он, не спуская с нее глаз.
Да. Она дрожит. Внутри и снаружи.
— Я боялась за тебя, — призналась Эми, обхватив себя руками. — Что, конечно, абсурдно, поскольку, как было сказано, ты сам прекрасно о себе позаботишься.
Хоть чтото у них общее.
Они оставались на пустынной дороге, скрытой со всех сторон деревьями. Такими густыми, что сквозь них ничего не было видно. Все еще дрожа и крайне этим раздраженная, Эми выглянула в окно и ахнула от удивления, когда Мэтт свернул с дороги и положил ладонь ей на шею.
— Все хорошо, Эми. Все хорошо.
Посчитав, что ведет себя глупо, она кивнула и прерывисто вздохнула. Потому что от его прикосновения сердце забилось еще чаще. Она не знала, что делать и что чувствовать. Хотелось перегнуться и лично проверить, не ранен ли он. Хотелось сбросить одежду и вскарабкаться ему на колени.
— Мэтт.
— Что?
— Мне нужно…
Она осеклась и закрыла глаза.
— Что именно тебе нужно?
— ТЕБЯ.
Тихое рычание было ей ответом.
Мэтт рывком притянул Эми к себе.
Она так и не поняла, что было потом. Сделала ли она то, что намеревалась, и вскарабкалась на приборную доску, или он поднял ее. Но она оседлала его, а больше ничто не имело значения.
Он держал ее над собой, пытаясь не дать коснуться себя.
— Погоди, я грязный и потный.
— Мне все равно.
Он со стоном стал целовать ее.
Мэтт действительно был грязным и потным. И настоящим. Более настоящим, чем все мужчины, которых она знала, и это, в свою очередь, заставляло ее тоже почувствовать себя настоящей.
Она забыла, что они теснятся вдвоем на пассажирском сиденье, что руль впивается ей в спину, что ктонибудь в любую минуту может на них наткнуться. Ощущала лишь безумную потребность в человеке, прижимавшем ее к груди. В его запахе, вкусе губ.
И она врастала в Мэтта.
Клаксон громко загудел, когда она нажала на него. Эми испуганно подскочила и ударилась головой о защитный козырек.
Мэтт с тихим смехом потер ее макушку ладонью, уткнулся ей в шею и пересадил на пассажирское сиденье.
— Эй! — запротестовала она.
— Не здесь.
— Почему нет? У нас свидание.
Мэтт, с сожалнием улыбнувшись, стал приводить себя в порядок.
— Ты считаешь, что свидание заключается именно в сексе?
— Ну… да.
Мэтт покачал головой:
— Даже будь это правдой, здесь слишком тесно для того, что я хочу с тобой сделать.
Ее соски напряглись еще больше.
— Издеваешься?
— Милая, когда я начну над тобой издеваться, ты сразу поймешь.
Она вздрогнула от предвкушения. Теперь она знала его, знала волшебство его прикосновений. Знала, с какой легкостью он может осуществить все свои обещания.
— Мне нужно переодеться, — заметил Мэтт.
— Расскажешь, что случилось в том доме?
Он оценивающе глянул на нее, и она увидела в его глазах тревогу. Боится, что она слишком чувствительна, чтобы услышать о его работе. Его жена была именно такой?
Потому что Эми никак нельзя назвать чувствительной.
— Я хочу знать, — повторила она.
— Не так давно мы проводили облаву на торговцев наркотиками. Нашли главарей и то, что считали имевшимися у них наркотиками. Но ошибались в обоих случаях.
Все прозвучало так обыденно, но Эми видела, что обыденного ничего не было. Все происходило как в боевике.
— Ты и Сойер скрутили четырех бандитов. Настоящих громил!
— Бывало и похуже.
От этих слов Эми передернуло.
Мэтт подъехал к своему дому.
— Прости, что испортил свидание, — вздохнул он.
Эми покачала головой:
— Вовсе нет.
— Сейчас приму душ и переоденусь, — пообещал он, исчезая в спальне.
Сидя в гостиной, Эми услышала стук сброшенных ботинок, а потом шум воды. Она пыталась не думать о раздетом Мэтте, но ничего не выходило. Пытаясь отвлечься, она огляделась. В тот раз у нее не было времени все рассмотреть, потому что они сразу друг на друга набросились.
Туфли наполовину засунуты под диван, газеты разбросаны по журнальному столику. Рядом с входной дверью — бейсбольная бита и перчатка. На диване остался ноутбук.
Это не то место, где можно просто оставлять вещи. Он здесь ЖИЛ.
И любил когото?
Она была поражена своим желанием узнать.
Шум воды смолк. Послышались скрип выдвигаемого ящика и шуршание.
— Мы опоздали в ресторан. Я заказывал столик, а время вышло. Но может, они согласятся нас принять.
До ресторана было не менее сорока пяти минут езды, и наверняка у входа вьется очередь. Эми решила, что еда стоит любого ожидания, но не хотела затейливого ужина. Не хотела толпы, свечей и танцев.
— Мы могли бы поесть здесь, — предложила она.
Последовала секунда молчания. Мэтт появился на пороге в низко сидевших джинсах.
И ничего, кроме…
Он поднял рубашку и только после этого спросил:
— Хочешь остаться здесь?
Волосы у него были мокрыми и небрежно приглаженными, отчего завивались на концах. От него пахло мылом, шампунем и Мэттом. И он не слишком хорошо вытерся, потому что грудь была влажной.
Эми тоже была влажной.
— Я чтонибудь приготовлю, — пробормотала она, подумав, что в ней уже все кипит.
Вообще Эми любила готовить, но стряпня ей не слишком давалась. Тем не менее у нее было фирменное блюдо.
— Если у тебя есть сковорода, хлеб и сыр, значит, я в деле.
Он натянул рубашку, о чем она немедленно пожалела. Нет лучше десерта к поджаренному сыру, чем созерцание его великолепной груди!
Он подступил ближе и обдал ее жарким взглядом.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
— Я высказалась вслух? — растерялась она.
— Нет, но они были написаны у тебя на лице.
Он прижал ее к стойке и заглянул в глаза.
— Ты хочешь меня.
Она шумно выдохнула.
Глупо отрицать, особенно еще и потому, что она так и сказала в грузовике. А его глаза темны, глубоки, прекрасны и полны нежности и сжигающего огня. Он выглядел таким… живым, и его улыбка мощностью в тысячу мегаватт…
Мэтт обхватил ее талию и усадил на стойку.
— Э…
Вежливым наклоном головы он дал понять, что слушает, но одновременно раздвинул ее ноги и встал между ними.
Эми молчала, не в силах вспомнить, о чем шла речь. Тогда Мэтт поцеловал ее. И целовал до тех пор, пока она не забыла собственное имя. Только потом он подошел к холодильнику.
Она смотрела ему в спину, пытаясь вновь собраться с мыслями.
— Почему ты решил стать лесничим? Спецназ был для тебя недостаточно волнующим? Решил, что предпочитаешь спасать прелестных дев и сражаться с драгдилерами?
Он вытащил из холодильника масло и сыр, схватил буханку дрожжевого хлеба и нож.
— Это сложно объяснить.
— Да ну?
Мэтт поставил сковороду на плиту, включил газ и принялся намазывать маслом ломти хлеба, но Эми отобрала нож и взялась за дело.
— Я обещала готовить. А ты рассказывай.
— Вот уж не думал, что разговоры — твое любимое времяпрепровождение.
Он бросал мяч ей. Она прекрасно понимала его методы. И он прав. Она не слишком разговорчива и раньше никогда не проявляла любопытства относительно какоголибо мужчины. Сегодня у нее вечер открытий!
— Я хочу знать, — просто сказала Эми. — Хочу больше знать о тебе.
Глава 14
Есть две группы продуктов: шоколад и фрукты. Если речь идет о фруктах, они должны быть покрыты шоколадом.
Мэтт удивленно вскинул брови.
— Хочешь больше знать обо мне? Зачем?
Эми обреченно вздохнула, смущенно потупилась и прикусила губу.
— Да, понимаю, я столько говорила о том, что не хочу никаких привязанностей…
Он тихо рассмеялся — над собой и над ней. Потому что знал: никто из них не хотел эмоциональной связи и нежных чувств, но судьба решила иначе.
— Что ты хочешь знать?
— Полагаю, ты научился справляться с плохишами в спецназе и, возможно, в армии тоже.
— Во флоте, — поправил он. — Мы с Таем вместе были в учебке, а потом служили в Мексиканском заливе.
— Тай? Бойфренд Мэлори?
Мэтт кивнул.
— Так вот откуда такая подготовка! Холодное спокойствие, способность в одиночку голыми руками уложить четырех здоровяков!
— Ну, не совсем в одиночку, — напомнил Мэтт. — У меня был Сойер.
— Все равно впечатляет.
Она помолчала.
— Ты много повидал и сделал в жизни.
— Так и есть.
Больше, чем она знает.
— Что же заставило тебя приехать сюда и стать лесничим?
Он сдал напарника, который брал взятки. Брак распался после того, как он не смог защитить Шелли. По правде говоря, вся жизнь полетела к чертям. Всего за несколько месяцев. Но он не собирался исповедаться в своих неудачах женщине, которой надеялся овладеть еще до конца вечера.
— Мне нравится здешняя простая жизнь.
— Хотел тишины и покоя?
Он еще не нашел покоя, но обрел тишину и пока что довольствовался этим.
— Да.
Эми слегка наклонила голову набок, изучая его.
— Ты когданибудь скучаешь по большому городу. По людям? По своей семье?
— Я вижусь с семьей. И нет, не скучаю.
— А жена? Тебе ее не хватает?
— Бывшая жена, — напомнил Мэтт. — И снова нет.
— Но…
Он не хотел продолжать разговор. Не собирался выкладывать всю подноготную. Не хотел, чтобы она его осуждала.
Поэтому вместо того, чтобы пуститься в рассуждения о прошлом, которого не желал вспоминать, Мэтт наклонился и поцеловал Эми. Сначала едва касаясь губами. Потом крепче. И целовал, пока она не застонала. Пока не положила руки ему на грудь. Не вцепилась в волосы, чтобы удержать на месте.
Впрочем, он и не собирался ее отпускать. Нет, черт возьми!
И то, что началось как способ отвлечься, быстро превратилось в нечто совершенно иное. В неутолимый голод, который Мэтт всегда испытывал к Эми, с тех пор как она впервые появилась в ЛакиХарборе.
Пусть ушло шесть месяцев на то, чтобы оказаться здесь вместе с ней. Но больше ни к чему тратить время. К счастью, Эми, похоже, испытывает то же, что и он, потому что она выключила газ, взяла его за руку и повела к большому дивану в гостиной.
Когда они в последний раз были здесь, именно здесь она взяла бразды правлени в свои руки. Он понятия не имел, заслужил ли доверие настолько, чтобы сейчас настала его очередь быть сверху, но надеялся на это. Так или иначе, он был готов дать ей все, что пожелает, только бы она была с ним до конца.
Эми смотрела в лицо Мэтта с нерешительностью и нежностью. Глаза полыхали таким жаром, что у него дух захватывало. Он сжал ее лицо, поцеловал, и она даже замурлыкала от удовольствия, прежде чем неожиданно толкнуть его на диван.
Значит, она недостаточно доверяет ему, чтобы дать власть над собой. Он упал, но увлек ее за собой и дернул на себя так, что она приземлилась ему на колени. Короткая юбка задралась, обнажив роскошные бедра до весьма опасной высоты.
Он весь вечер умирал от желания заглянуть ей под юбку. Но прежде чем он сумел это сделать, она укусила его за губу, сильно, а потом зализала укус медленными чувственными движениями языка. Он немедленно возбудился, хотя получил ответ на главный вопрос.
Нет, она не готова заняться любовью. Им снова предстоит секс. Секс с ней хорош, но он вынудил себя замедлить темп. И немного успокоить ее. Он гладил ее волосы, шептал имя и целовал лицо, шею, мочку уха, стараясь согреть ее своей нежностью.
Эми нравилось быть сверху. Оседлать Мэтта. Сильного, теплого, твердого. Она не могла им насытиться. Просто стыд и позор!
Он верно сказал. Она хочет его. Безумно.
Она повернулась, устроилась поудобнее. Руки Мэтта немедленно скользнули ей под юбку, сжали ягодицы. Она вцепилась в его бицепсы и стала целовать.
Тихо зарычав, Мэтт начал ласкать ее рот языком, не пытаясь освободиться или поторопить ее. Не срывал с нее одежду, не подмял под себя. Просто брал все, что она давала, легко и непринужденно, готовый позволить ей делать с ним что угодно.
Да, это то, чего она отчаянно хотела.
Эми стала тереться о его восставшую плоть, и он охнул, заставив ее осознать, что хочет ее так же сильно, как она — его.