Впервые в жизни Шелвис Джилл
Такер поднял пакет с шоколадными пирожными.
— Хотите присоединиться?
— О Господи, да! — с большим чувством ответила Грейс. — Эми просто фашистка! Не дает нам ни одного пирожного!
Мэлори остановила ее, вытянув руку, и подозрительно прищурилась:
— Это ДОМАШНИЕ пирожные?
Такер медленно растянул губы в ленивой улыбке, и Эми разразилась смехом. Она и не подумала о качестве пирожных, а следовало бы, когда речь шла о Такере.
Мэлори укоризненно покачала головой:
— Что я говорила насчет ваших пирожных?
— Э… что они убивают клетки мозга? — едва сообразил Такер.
— Шоколад не убивает клетки мозга, — возразила Грейс, не понимавшая, о чем идет речь. — Шоколад — дар Божий.
— Только не в их руках, — вздохнула Эми, а Мэлори подтолкнула дурочку обратно на тропу.
Через несколько минут они достигли СквоФлэтс.
— Вы немного отдохните, — посоветовала Эми, вынув ленч, который захватила в закусочной, и раздавая сандвичи. — Я пройду немного вперед, разведаю маршрут, который хочу проверить позже. Ждите здесь.
— А где пирожные? — вскинулась Грейс.
Эми вытащила свой запас.
— Не так хороши, как у Такера, но сойдут, — сухо заметила она. — Я скоро вернусь.
— Не упади в какуюнибудь пропасть! — крикнула Мэлори, вгрызаясь в пирожное. Очевидно, она тоже любила десерт на первое. — Я умею оказывать первую помощь не хуже Мэтта, но боюсь, в постели проигрываю в сравнении с ним.
Грейс хихикнула, Эми закатила глаза. Но это чистая правда. В постели Мэтту не было равных.
Эми нашла Райли в трети мили отсюда. Она загорала на камне, задумчиво глядя на цветущий луг.
В прошлом сезоне дождей было много, и теперь луг был покрыт сочной травой и яркими бутонами. Воздух был наполнен жужжанием насекомых и порхающими бабочками.
Райли оглянулась, увидела Эми и вздохнула. Эми вынула из рюкзака сумку и бросила к ее ногам.
— Что это?
— Посмотри.
Райли не сразу взялась за сумку, давая понять, что делает это только потому, что пожелала сама. И когда пожелала.
Но очевидно, любопытство взяло верх, и она открыла молнию. Внутри оказалась бутылка воды, такой же стандартный ленч, мыло и шампунь.
— Подумала, что у тебя запасы кончились, — пояснила Эми.
Райли кивнула:
— Спасибо.
Эми тем временем украдкой ее оглядывала. Под глазами темные круги. В глазах мрак. Похоже, девочка совсем мало спит.
— В боковом кармашке ключи от моей квартиры. Они твои. Возвращайся.
— Мне и здесь хорошо.
— Тебе нельзя здесь быть.
— Ты обещала, что никому не скажешь.
Эми со вздохом села рядом.
— Я не сказала. И не скажу. Но здесь небезопасно.
— Поверь, здесь безопаснее, чем где бы то ни было, — пробормотала Райли, вытаскивая сандвич.
У Эми сжалось сердце. Боже, она тоже была в таком положении!
— Полагаю, ты считаешь, что тебе некому довериться. Но это не так.
Райли стала жевать медленнее. И хотя не ответила, Эми видела, что девушка прислушивается.
— Я сбежала из дома в шестнадцать лет, — тихо сказала Эми, — хотела уехать как можно дальше. Путешествовала автостопом с незнакомцами и спала в переулках. Никому не доверяла, и поэтому никто не доверял мне.
Райли подтянула колени к груди.
— И как тебе это удалось?
— Лгала насчет возраста и бралась за любую работу. Кроме проституции. Этого мне удалось избежать.
— Мне тоже, — поспешно заверила Райли.
— Хорошо. Потому что ты достойна куда большего. И надеюсь, знаешь это?
Райли устало сгорбилась.
— Не хочу, чтобы меня лапали парни.
Эми прерывисто вздохнула, едва не теряя сознание под напором воспоминаний. Именно это она подозревала, этого боялась.
— Кто тебя лапал?
Райли прижалась лбом к коленям.
— Ктото из домашних?
Неподвижная, как статуя, Райли молчала.
— Отец?
— У меня нет отца. И меня забрали у мамы. Посчитали, что она плохо меня воспитывает.
— Так ты жила у приемных родителей?
Пауза. Потом тихое «да».
Ясно. Возможно, с Райли дурно обращались или даже насиловали. И поэтому она решила, что все мужчины — негодяи. Трудно ее винить, хотя сама Эми вела себя диаметрально противоположно. Она стала силой и некоторое время этим наслаждалась.
— Я всего лишь хочу быть свободной и делать что пожелаю! — выпалила Райли. — И чтобы никто не пытался вынудить меня сделать чтото против воли.
— Ну разумеется! Этого все хотят. И все заслуживают. Райли, ты не одинока!
Райли повернула голову и уставилась на Эми. В этот момент она выглядела трогательно юной.
— У тебя есть я. Нас двое. Мы — это мы.
— Но у тебя уже есть лесничий! Ты и он — это «мы».
Эми никогда еще не могла так сказать о себе. Она бывала с мужчиной, но не долее нескольких часов. Узнав, что Райли считает, будто они с Мэттом — пара, Эми даже растерялась. Ей очень хотелось объяснить Райли, что она и Мэтт просто наслаждаются друг другом в постели. Не более того.
— Это немного не так, — покачала головой Эми. — Ты подумала насчет работы?
Если Райли согласится, значит, можно будет за ней приглядывать. Заботиться о том, чтобы она вовремя ела и спала.
Она ждала, что Райли снова спросит, почему Эми есть до нее дело. Но девушка не спросила.
Уже прогресс.
— Я подумала. И попробую найти работу.
Крошечные шажки, но и это неплохо. Оказывается, жизнь состоит из крошечных шажков.
Глава 16
Одна из маленьких загадок жизни: непонятно, каким образом двухфунтоваякоробка шоколада может заставить человека прибавить в весе пять фунтов.
Сегодняшний день выдался чертовски тяжелым: раздраженные туристы, поиски и спасение неопытного байкера на сложном маршруте, небольшой пожар в четвертом квадрате, который едва не вышел изпод контроля, и арест идиотабраконьера.
Уехав из лесничества, Мэтью направился в закусочную на поздний ужин.
Ну, если честно, чтобы повидать Эми. Он заслужил это после такого дня!
Когда он вошел, у Эми как раз был перерыв. Она сидела за маленьким столиком в дальнем углу, склонившись над чемто.
Рисует, понял Мэтт, подойдя ближе. Рисует в блокноте, не замечая ничего вокруг. По крайней мере пока он не оказался почти в центре закусочной. Только тогда она замерла, вскинула голову и встретилась с ним взглядом.
На ее разом побагровевшем лице промелькнул целый калейдоскоп эмоций, но больше всего Мэтта потрясла робкая нежность. У него перехватило горло.
Она хотела его. Он это доказал. Черт, да он хотел ее прямо сейчас. Но он еще и нравится ей. Хоть и против ее воли. Несказанно ободренный этим, Мэтт сел рядом.
— Привет!
— Привет.
Эми, как всегда, захлопнула и отодвинула блокнот.
— У меня перерыв.
— Ты когданибудь позволишь мне увидеть твои рисунки?
— Не знаю. Это очень личное.
Он придвинулся ближе.
— Ты отдавала мне свое тело. Что уж более личное!
Она подтолкнула его в бок и засмеялась:
— Это не одно и то же!
Наслаждаясь звуками ее смеха и тем, что улыбавшаяся Эми выглядела на редкость хорошенькой, Мэтт тоже позволил себе рассмеяться.
— Когданибудь ты захочешь делить со мной…
— Рисунки?
— И это тоже.
Эми снова ткнула его в бок.
— Подвинься! Я встану и принесу тебе ужин.
Мэтью не послушался, хотя ему нравились прикосновения ее рук — одна на груди, одна на плече, — особенно еще и потому, что она не спешила их отнять.
— Я человек терпеливый. Могу и подождать.
— Уже поздно и ты голоден, — заметила Эми, сделав вид, что не поняла истинного смысла его слов. — По крайней мере позволь мне передать заказ на кухню. Как обычно, верно? Или всего вдвойне?
Прошлой ночью у них было всего вдвойне. Но речь не шла о еде. Собственно говоря, она получила больше двух оргазмов. Вероятно, даже четыре.
Мэтт улыбнулся воспоминанию, и Эми предостерегающе подняла вверх указательный палец.
— Немедленно прекрати!
— Что именно?
— Ты знаешь что! Вижу, о чем ты думаешь.
— Ладно, ты меня поймала. Я определенно думаю… кое о чем.
Она огляделась проверить, не смотрят ли на них, но никто не обращал на молодых людей внимания. В этот час закусочная почти опустела. За стойкой сидели всего два посетителя, и один — за столом на другом конце помещения. Мэтт наклонил голову и прижался губами к сладкому местечку за ухом Эми.
— Почему бы тебе не рассказать, о чем я, потвоему, думаю?
Она снова покраснела до корней волос, чем так очаровательно выдала себя, что он усмехнулся.
— Ты псих! — прошипела Эми.
Да. Вполне вероятно, так оно и есть. Он спятил. Спятил изза нее.
Вошла Райли в драных джинсах, потертых кроссовках, толстовке, которая, как он знал, раньше принадлежала Эми, и яркорозовом переднике с логотипом «Ит ми». Она тащила поднос с грязными стаканами и тарелками, но вид имела самый заносчивый.
Мэтт глянул на Эми.
— Я нашла ей работу, — пояснила она.
Он улыбнулся.
— Подумаешь, большое дело! — передернула она плечами.
Еще какое большое!
— Ты ей помогаешь.
— Любой бы помог!
— В томто и дело, что нет. Не любой. И не помогли.
— Похоже, ты питаешь слепую веру в меня. Вроде как я хороший человек и даже оказываю благотворное влияние на окружающих.
— Так и есть.
Мэтт отвел с ее лица прядь волос.
— Ты слишком невысоко себя ценишь.
Но Эми покачала головой:
— А ты меня не знаешь.
— Знаю достаточно. Для этого стоит заглянуть тебе в глаза.
Их взгляды снова встретились, и в глазах Эми было столько тепла, что Мэтт не знал, привыкнет ли когданибудь к этому.
— Твоя жизнь очень отличалась от моей, — вздохнула она.
— А это так важно?
— Зависит от того…
— От чего?
Она вздохнула и подтолкнула к нему альбом. Мэтт был не из тех, кто упускает возможности. Поэтому он положил поверх ее руки свою.
— Можно?
Она помедлила и освободила руку.
— Да.
Улыбнувшись, он открыл альбом и потерял дар речи. Ему выпало стать свидетелем рождения огромного таланта. Здесь были зарисовки СевероЗападного побережья. СквоФлэтс, ИгРок, Четыре озера, СьерраМедоуз, УидоуПик — все было таким живым и объемным, что он почти ощущал запах сосны и бьющий в лицо ветер.
— Иисусе, Эми! Потрясающе!
— Спасибо.
Щеки Эми попрежнему были розовыми. Неужели она раньше никому не показывала рисунки?
Он снова полюбовался СьерраМедоуз.
— Это примерно там, где я тебя нашел в ту ночь, когда ты… не заблудилась.
Этим он заработал легкую улыбку.
— В ночь, когда я свалилась в пропасть, а ты позволил мне разделить с тобой палатку.
— И с тех пор ни о чем другом думать не могу.
— Помешан на спасении людей, Лесничий Классные булочки?
— Нет, на голубых трусиках.
Эми тихо рассмеялась.
— Было темно.
— У меня рентгеновское зрение на трусики. Богом данный талант.
Она снова рассмеялась, и у Мэтью стало тепло на душе, но он не мог отвести глаз от ее рисунков.
— Ты так талантлива! — восхищенно прошептал он. — Такое нужно видеть всем. Ты же знаешь, что Люсиль заправляет художественной галереей? Это ей понравится.
— Они всегда были только моими.
— Так что изменилось? Почему ты показала их сейчас?
— Наверное… потому что ты впустил меня… рассказал о детстве, о семье. О прошлом. Надеялся, что я помогу Райли. Ты разделил себя со мной, так что, полагаю, мне тоже можно коечто с тобой разделить.
Мэтт почувствовал, как медленно тает его улыбка, и угрызения совести повернули кинжал в его внутренностях. Она думала, что он открылся перед ней, а он специально рассказывал только хорошее. Мало того, он позволил ей думать, что она может доверять ему, рассчитывать на него. Ему нравилось, что она ему доверяет, очень нравилось. Но в прошлом, когда женщина доверилась ему, он все испохабил сам. Да еще как! Его бывшая жена может это засвидетельствовать. Он обещал, что больше не станет ни к кому питать привязанности, но это произошло. Он завяз по уши.
Неожиданно голод кудато подевался. Желудок больше не урчал. Мэтт вдруг захотел уйти. Ему нужно остаться одному. Немедленно.
Он осторожно подвинул ей альбом.
Эми удивленно смотрела на Мэтью, ощутив перемену его настроения, но не понимая причины.
Да он и сам не мог ничего понять, а тем более объяснить.
— Джан пытается привлечь твое внимание, — обронил Мэтт.
Но Эми продолжала сверлить его взглядом. Ему не удалось ее одурачить. Тем не менее она, в классической манере Эми, нашла самый легкий выход — позволила ему отвлечь себя. И посмотрела на Джан, которая действительно показывала на часы.
Мэтт встал и выпустил ее изза перегородки. При этом Эми задела его плечом, и у нее перехватило дыхание. У него тоже, но он держал руки при себе и даже сунул их в карманы.
Эми на мгновение остановилась, и Мэтт затаил дыхание. Нет, она не стала добиваться объяснений. На это он и рассчитывал. Не будет она допытываться.
Вечером Эми под легким дождиком бежала к себе, в надежде, что сырость пригонит Райли домой.
Этого не случилось.
Она достала почту и бросила на кухонный стол. В основном реклама, но был и конверт из оберточной бумаги. На конверте стоял ньюйоркский адрес. Эми узнала почерк матери.
Несколько секунд Эми смотрела на конверт, как на готовую наброситься кобру.
Внутри оказались короткая записка и маленький блокнот. В записке говорилось: «Все эти годы он был у меня. Но после твоего звонка я решила, чтотеперь твоя очередь его хранить. Мама».
В точно таком же блокнотике содержался дневник бабушки.
Эми открыла блокнот и поняла, что это нечто совершенно иное. Бумага не была разлинована. Тут одни рисунки! Угольным карандашом. Сюжетное сходство с ее собственными было таково, что у Эми подогнулись коленки и она едва успела упасть в кресло. ЛакиХарбор, СьерраМедоуз, Четыре озера, СквоФлэтс… изображения плыли перед глазами Эми.
Она и не знала, что бабушка умела рисовать.
Пораженная Эми листала страницы, вытирая слезы. Только один рисунок она не узнала, самый последний. Зубчатые суровые горные вершины, так прекрасно написанные, словно она сама там побывала. Кроме того, бабушка нарисовала человека. Женщину в профиль, стоявшую на плато. Ветер раздувает ее волосы, шарф полощется за спиной. Она чтото держит над головой. Коробку, из которой вырывается облако пыли.
О нет!
Сердце Эми упало. Она вспомнила запись в дневнике, где бабушка перешла с «мы» на «я».
В том путешествии она была не с Джонатаном. Не с живым Джонатаном.
Эми нашла дневник и снова перечитала последнюю запись: «Стоя на самой вершине, глядя на покрывало зелени, на море голубизны…»
Эми всмотрелась в рисунок. Похоже на вершину.
Она развернула карту. Самый высокий пик — УидоуПик. Бабушка не оставила инициалов на той горе. Она оставила там прах Джонатана.
«Я никогда не перестану взрослеть, я никогда не сдамся…»
Приезд сюда дал бабушке надежду и покой, с которыми она надеялась жить после того, как потеряла Джонатана. С надеждой можно снова пуститься в путь. А покой для того, чтобы жить без любимого. Эми это понимала. Она шла по следам бабушки, чтобы тоже изменить жизнь. Узнать себя. Стать взрослой.
Крошечные шажки, но она, как и Райли, не переставала идти.
Эми провела пальцем по своему изображению УидоуПик. Бабушка никогда не успокаивалась, не сидела на одном месте, и она тоже не будет. И не сдастся.
Эми в последний раз пересмотрела рисунки со вновь возросшим желанием закончить путешествие. Теперь она обрела надежду и покой. И хотела найти сердце.
Два дня спустя у Эми вновь был выходной. Она приготовилась к походу в горы и захватила рисунки бабушки. Изучила карту и нашла маршрут под названием ХартСтоппер. Останавливающий сердце. Возможно ли, что «сердечная» тема бабушки была просто игрой слов?
Проблема в том, что маршрут ХартСтоппер проходил перпендикулярно РимТрейл, только поднимался выше, вдоль вершины пиков, с северной на южную оконечность, большим полукругом соединяя обе. Петля, которую Мэтт считал для нее слишком сложной. Придется разбить ее на два отдельных похода.
Или показать Мэтту рисунок и узнать, не согласится ли он помочь.
И она так и сделала бы, да вот тот вечер в закусочной не шел из головы. Мэтт сбежал, отошел в сторону, и Эми не знала почему.
Но ничего, она справится. Как справлялась со всем дерьмом в своей жизни.
Эми срезала путь, выбрав пожарные дороги мимо СквоФлэтс и СьерраМедоуз, чтобы оказаться у начала ХартСтоппер. Все было прекрасно… только настроение хуже некуда.
«Потому что ты тоскуешь по Мэтту».
Какая ирония! Она посоветовала ему ни к кому не привязываться. А сама?
Не то чтобы это имело значение. Не то чтобы это помешало ей. Мэтт — не ее цель. Цель — путешествие.
Хотя Эми удалось пройти почти половину маршрута, прежде чем пришлось повернуть обратно, все же она не нашла ничего определенного. В отличие от СьерраМедоуз и Четырех озер тут не было очевидных примет, даже в дневнике. И конечно, здесь был миллион деревьев: все равно что искать иголку в стоге сена, и Эми была вынуждена признать временное поражение.
Эми добралась до лесничества незадолго до темноты. Грузовик Мэтта был на парковке, и у нее закружилась голова. Черт! Проклятый дурак!.. Пусть они не разговаривали несколько дней, и что? Конечно, она не поэтому пришла сюда. Ничего подобного! Ей просто нужна другая карта, вот и все!
И может, если она увидит его, расскажет о рисунках бабушки. Не то чтобы она жаждала его увидеть…
Но увидела. Мэтт стоял за стойкой в приемной, с мобильником, прижатым к уху, широкой спиной к ней. Эми выбрала карту, заплатила молодому лесничемустажеру, одновременно пытаясь не замечать, что Мэтт не зря заслужил свое прозвище.
Он неожиданно повернулся и поймал ее взгляд. Не выпуская телефона, вопросительно изогнул бровь.
Эми помахала картой и бросилась к двери.
— Ты! — прошипела она, уже сидя в машине и глядя на свое отражение в зеркальце заднего вида. — Идиотка!
Оказавшись дома, Эми приняла душ и вместе с Мэлори и Грейс отправилась повеселиться в «Лав Шек», единственный бар с грилем в ЛакиХарборе, отделанный под ковбойский салун, с темнокрасными, как в борделе, стенами, увешанными инструментами рудокопа. Барная стойка была сколочена из старых деревянных дверей. Владельцами были бывший чемпион по парусному спорту Форд Уокер и мэр ЛакиХарбора Джекс Галлен, и это место никогда не пустовало.
Женщины заняли столик и заказали кувшин с «Маргаритой», который подал сам Джекс, высокий красивый брюнет. Он налил каждой «Маргариту» в стакан с кромкой соли и улыбнулся улыбкой, от которой даже с монахини немедленно слетели бы трусики.
— Наслаждайтесь, леди!
Читать бесплатно другие книги:
