Всё самое плохое о моей сестре Уилсон Жаклин

Глава 9

Когда мы проснулись, мы все еще лежали обнявшись, и это действительно было очень странное ощущение. Потом Мелисса скинула Уилму-кита с кровати, заявив, что она ее душит, а я случайно-нарочно ткнула Мелиссу в ребра — и вот уже мы снова вернулись в нормальное состояние ссоры.

Это было ужасное утро, потому что я должна была отдать извинительные письма Кэйти, Ингрид и Элайше. А еще мама строго потребовала, чтобы я каждой из них сказала «Извини». Потом Джейдин увидела, как я вручаю эти письма, и совсем неправильно это поняла. Она подумала, что это были приглашения на вечеринку, и ужасно расстроилась, решив, что я приглашаю всех своих злейших врагов, но не приглашаю ее, мою лучшую подругу навсегда.

— Не сходи с ума, Джейдин. Еще чего! Я никогда в жизни не приглашу на вечеринку Кэйти, Ингрид и Элайшу. Только если бы это была вечеринка с пытками и мы по-настоящему играли бы в «Убийство в темноте».

— Так что же, Марти, значит, я иду на твою вечеринку? — спросила Джейдин с сияющими глазами.

— Но у меня не намечается никакой вечеринки. Мой день рождения будет еще через тыщу лет, — сказала я. — И мама говорит, что в любом случае наш дом слишком мал для настоящих вечеринок. Нам разрешается пригласить только нескольких друзей, и все.

— Значит, я могу прийти, раз я твоя ЛПН? — спросила Джейдин.

— Но я не… — и тут я сдалась. — О’кей, я спрошу маму, — сказала я, хотя не очень-то надеялась, что мама позволит, если учесть, что она думает, будто я самая плохая дочь на свете.

Джейдин крепко-крепко обняла меня, и мне это понравилось. После этого день стал понемногу улучшаться — а перемена во время ланча вообще была волшебной. Я пошла играть в английскую лапту с мальчиками![4] Мы даже не называли это лаптой — это был американский бейсбол, что звучало гораздо круче. Мы все должны были называть друг друга безумными именами, как настоящие американские игроки в бейсбол.

— Я Микки Хитрики, — сказал Микки Уэст.

— Я Саймон Пирогаймон, — сказал Саймон Мэйсон.

— Я Клоун Джереми Браун, — сказал Джереми Браун.

— О’кей, я Пук-арти Марти, — сказала я, и все просто покатились от хохота.

Мы играли в эту первоклассную игру, и все громкими криками поддержали меня, когда я сделала свой первый хоум-ран[5] — пробежку через базы в дом. Мама, выйдя из школы, не уходила с игровой площадки и взволнованно следила за мной. Она пришла в ужас, услышав, как Микки и вся банда называли меня замечательным новым прозвищем. Когда прозвенел звонок на урок, мама задержала меня:

— Мартина, как они тебя называют?

— Пук-арти Марти, — гордо сказала я.

Мама прямо задохнулась:

— Но это намного хуже, чем Синюха!

— Вовсе нет. И это я сама так себя назвала, так что это очень круто. Мам, я нравлюсь мальчикам, — сказала я, пытаясь ее успокоить.

— Ну а девочкам? — спросила мама.

— Ну… я нравлюсь Джейдин, — ответила я. — Мам, можно Джейдин придет к нам на чай? Веселый чай, как маленькая вечеринка?

— Ох, Мартина. Как раз сейчас я так занята. У меня нет времени, чтобы устраивать какие-то развлечения.

— Я сама все сделаю.

— Это если бы я дала тебе волю на кухне!

— Мам, пожалуйста, позволь мне позвать Джейдин. — И тут меня осенило… — Я хочу показать ей нашу новую красивую комнату.

Удалось! Мне разрешили пригласить Джейдин в пятницу на вечеринку с чаем — восхищаться моей новой комнатой.

— Но Марти, я помню, ты говорила, что ненавидишь эту комнату, — сказала Джейдин.

— Да, ненавижу. Я просто схитрила, — улыбнулась я.

По виду Джейдин нельзя было сказать, что она меня поняла.

— Так твоя комната ужасная или прекрасная? — переспросила она.

— Страшная. Отвратительная. Внушающая ужас.

Особенно комната не нравилась мне сейчас, когда папа закончил делать полки. Они хорошо смотрелись, и для того, чтобы они лучше выглядели, папа покрасил полки и шкаф блестящей белой краской. Но к этим полкам добавились ужасные новые правила: я должна держать все свои вещи аккуратно сложенными и только в моей маленькой секции. Если я их разбросаю, чтобы срочно найти что-то жизненно необходимое, я должна положить все обратно в правильное место — не то Мелисса пожалуется на меня маме.

Полки оказались просто проклятием. Считалось, что на них нужно поставить наши любимые вещи. Мелисса провела целый вечер, устраивая свою выставку: разложила книги в алфавитном порядке, ровненько поставила свою коробку с ювелирными украшениями, расставила маленькую стайку фигурок ангелов, душистые свечи в маленьких стаканчиках и рамку с фотографией Джастина Бибера с надписью «Мелиссе, со всей моей любовью, Джастин». Но он этого не писал. Это написала сама Мелисса.

Я тоже положила свои любимые вещи на свою полку: альбом, карандаши, фломастеры и моих животных — Уилму (аккуратно свернутую), собаку Попрыгунчика, Бэйзила, попугаиху Полли, Половину-Перси и всех лошадей с их конюшней в коробке из-под туфель. Они плескались, и прыгали, и скользили, и махали лапами, и зарывались, и носились галопом, и были очень счастливы в своем новом доме, и я тоже радовалась — а Мелисса начала визжать.

— Мам! Мам! Марти разбросала всех своих оборванных зверей по всей своей полке, и они выглядят отвратительно! Они портят всю красоту. Марти все губит!

Мама приняла сторону Мелиссы. Тоже мне, удивила!

— Слушай, Мартина! Папа так старался сделать красивые полки, а ты все испортила. Это же полка для особых вещей.

— А мои звери как раз и есть особые!

— Мусор! Они именно мусор. Я не разрешаю все это выставлять напоказ. Люди подумают, что мы никогда не покупали тебе нормальных мягких игрушек, — сказала мама. — Если ты не хочешь расставаться с этой пестрой командой, то они должны быть спрятаны в твоем отсеке шкафа! — И она смела всех с полки одним взмахом руки.

— Думаю, ты бы и меня с удовольствием упрятала в шкаф! — Я кинулась утешать моих бедных детишек.

— Да! Уж пожалуйста! — крикнула Мелисса, и по маме было видно, что она тоже хотела бы это сказать.

— Ну-ну, не нападайте все на малышку Марти, — сказал папа. Он снова стал моим любимым, веселым, добрым папой. Слава богу. — Не понимаю, почему бы ей не положить своих зверей на полку, если ей так хочется.

— Уау! — торжествуя, завопила я и собрала своих зверей. — Папа делал эти полки, так что он имеет право сказать, что нам на них класть!

— Но ведь тогда мы все должны ими любоваться, а они просто нелепы, — сказала Мелисса, чуть не плача.

И вот это и есть самое плохое в моей сестре. Она на два с половиной года старше меня, но когда что-то не по ней, она начинает реветь как маленький ребенок, и мама с папой ей уступают.

— Марти, а давай пойдем на компромисс? — предложил папа. — Уилме нравится спать на твоей кровати — так засунь ее туда. Наверняка Попрыгунчик должен полюбить новую конуру… Смотри, он сам запрыгнул в шкаф. Бэйзилу должно нравиться лежать под двухэтажной кроватью в темноте и в засаде. Похоже, что Полли и этот бедняга дикобраз Перси тоже готовы прилечь. Вот! Теперь ты можешь правильно расставить всех своих лошадей на своей полке. Ну как? Хорошо они там выглядят?

Я прекрасно понимала, что меня надули. Я все равно хотела видеть всех своих зверей на полке, но я позволила папе уговорить меня пойти на компромисс. Казалось бы, Мелисса должна была быть благодарна, но она все равно ныла. Когда я решила дать Заплатке, Галопчику, Сладкоежке, Веселым Ножкам, Колокольчику и Звездному Свету немножко потренироваться и построила небольшой забор из своих книг и карандашей, она сказала, что я сознательно делаю беспорядок на своей полке.

Меня поразила реакция Джейдин на нашу комнату, когда она в пятницу зашла после школы. Она стояла в дверях и хлопала в ладоши!

— Это прекрасно! — сказала она. — Ох, Марти, ты такая счастливая!

Джейдин на цыпочках ходила по комнате, разглядывая все полки, одеяла и подушки. Она тихонько вскрикнула от восторга, когда посмотрела наверх и увидела черную люстру.

— Это просто замечательно, — сказала она. — О, я все на свете отдала бы, чтобы иметь такую комнату, как эта. Он такая симпатичная и ни капельки не детская. Похожа на комнату взрослой леди.

— Ну, возможно, но мои вещи размещаются тут с трудом. Эта комната так отличается от моей Берлоги Марти! У меня было замечательное большое старое кресло, и на нем можно было играть в прыжки. Было так весело, — сказала я.

— А тебя за это не ругали? Моя мама с ума сходит, если я прыгаю на мебели, — сказала Джейдин.

— Ну, кресло уже разломали, так что теперь это не имеет значения. У меня еще был старый туалетный столик, и один из его ящичков я использовала как санки.

Джейдин сморщила нос:

— Марти, что с тобой? Здесь все прекрасно. У тебя есть такие великолепные вещи. Мне нравятся твои ангелы и твои свечки.

— Они не мои. Они Мелиссины, — угрюмо сказала я.

— Ой, смотри! У нее есть подписанная фотография Джастина Бибера! Там сказано: «Со всей моей любовью». Просто не верится!

— Дурочка, Мелисса вырезала ее из журнала и сама подписала.

— И все равно это прекрасная фотография, — сказала Джейдин.

Она села за туалетный столик Мелиссы и стала притрагиваться кончиками пальцев ко всей ее ужасной косметике и к крему для рук.

— А это тоже все Мелиссино? — спросила она. — Ей что, разрешают краситься? А она дает что-нибудь тебе, Марти?

— Я не хочу краситься! Это глупо — и оно воняет, — поморщилась я.

— Нет, оно приятно пахнет, — восторженно сказала Джейдин, потянув носом воздух.

— Это ужасный Мелиссин розовый крем для рук. У тебя не щекочет от него в носу?

— Нет, по-моему, все очень мило, — ответила Джейдин. Она чуть прикоснулась к крему. — Как думаешь, Мелисса даст мне чуточку попробовать?

— Да вперед, можешь помазаться, — ответила я.

— Ох, лучше я сначала ее спрошу, — сказала Джейдин. И пошла в швейную комнату, где Мелисса помогала маме с костюмами: я решительно настояла, чтобы Мелисса нам не мешала. Но теперь Джейдин все испортила, потому что Мелисса явилась в нашу комнату и стала показывать Джейдин, как наносить этот противный крем на руки. Честно, уж это точно не наука о ракетах — подумаешь: крем, руки, потереть!

— А можно и мне немножко взять? — спросила я Мелиссу.

Она удивилась, но сказала «да».

Я взяла порядочную порцию крема и стала мазать им Заплатку, Галопчика, Сладкоежку, Веселые Ножки, Колокольчика и Звездный Свет, чтобы посмотреть, станут ли блестеть их спинки.

— Марти! — возмутилась Мелисса. — Не трать мой крем на своих дурацких лошадей!

— Ой, Марти, ты такая смешная! — захихикала Джейдин, растирая пахнущие розой руки. — М-м-м, райский запах! Я чувствую, как становлюсь взрослой. — Она рассмотрела всю Мелиссину косметику. — Конечно, я почувствовала бы себя еще более взрослой, если бы могла накраситься, — сказала она с надеждой.

Мелисса улыбнулась.

— Джейдин, а хочешь, я тебя накрашу? — спросила она таким сладеньким, дурацким девчачьим голоском, как у Доброй Ведьмы Глинды в «Волшебнике Изумрудного города».

— Ой, Мелисса, да! — Джейдин захлопала в ладоши.

На это ушло тыщу лет. Джейдин даже перестала разговаривать со мной, пока Мелисса накладывала всю эту косметику, эту ерунду, на ее лицо. Джейдин слышала только Мелиссу — Королеву Красоты. А Мелисса рассказывала про всякую чепуху — о тенях для глаз, которые отражают цвет ваших глаз, о том, как надо поцеловать бумажную салфетку, когда вы накладываете первый слой губной помады. Мелисса продолжала красить и говорить, а Джейдин упивалась этим рассказом. Я ничем не могла ее отвлечь. Когда мама крикнула, что время ужина давным-давно прошло, Джейдин заволновалась:

— Ой, а когда я буду есть, вся моя губная помада сотрется?

И тут я подумала — раз она такая идиотка, то после всего этого я совершенно не хочу с ней дружить. Она вела себя вовсе не как моя подруга.

На ужин были спагетти болоньезе. Я пыталась научить Джейдин играть в мою игру «слурп-слурп-слурп» — когда втягиваешь каждую спагеттину в рот, не откусывая ее. Мама всегда просила этого не делать, но я знала, что на Джейдин она ворчать не будет, поскольку та наш гость. Но Джейдин захихикала и сказала, что мои губы тоже будто намазаны губной помадой — у меня вокруг всего рта был оранжевый соус. Джейдин старалась есть спагетти подражая Мелиссе, то есть накручивать их на вилку.

Мама и папа болтали с Джейдин, пока я втягивала и слурпила. Мне хотелось, чтобы Джейдин им понравилась, но это было неправильно, потому что они, торжествуя, стали мне кивать, когда она сказала, что я счастливая, потому что у меня такая красивая комната, и еще более счастливая потому, что у меня такая сестра, как Мелисса.

После ужина у нас еще оставалось полчаса поиграть. Я собиралась показать Джейдин все мои комиксы с Могучей Мартой и, может, даже предложить сделать один комикс вместе. Я даже хотела создать совершенно новый образ с суперсилой — Гигантскую Джей, у которой будут свои собственные приключения. Но Джейдин спросила, придет ли с нами играть Мелисса.

— Нет, мы ее не хотим, — быстро сказала я.

— Нет, хотим, — возразила Джейдин.

Мелисса не должна была к нам приходить. Но, похоже, она была намерена украсть у меня мою лучшую подругу.

— Конечно я приду, — сказала она. — Давайте поднимемся в мою комнату.

— Это и моя комната тоже, — сказала я, но они будто даже не услышали меня.

Они начали играть в новую, невероятно скучную игру — в парикмахеров!

Мелисса завистливо крутила смешные маленькие косички Джейдин:

— Джейдин, как это ты заплела волосы в такие маленькие косички на всей голове? Они такие аккуратные.

— Косички мне заплетает мама, а иногда бабушка. Это занимает уйму времени, но пока они это делают, я смотрю телевизор. Мелисса, хочешь, я сделаю то же самое с твоими волосами?

— Ой, да, пожалуйста!

Я застонала — просто не могла в это поверить.

Джейдин, разволновавшись, посмотрела на меня.

— Марти, я и тебе заплету, — ласково сказала она.

— Нет уж, спасибо. Не могу представить себе ничего более скучного, — грубо отказалась я. — Джейдин, не надо играть в парикмахера. Лучше поиграй со мной в нормальную игру!

В школе я почти всегда могу сделать так, чтобы Джейдин делала то, что я хочу, — но здесь, дома, Мелисса ее будто заколдовала.

— Марти, еще минутку. Я только покажу Мелиссе, как заплетать такие косички. Это будет по-честному, ведь она же меня накрасила, — сказала Джейдин.

Минутку! Джейдин провела почти целый час, причесывая ужасные Мелиссины волосы. Пока она разделяла, и собирала, и скручивала, и укладывала эти косички, она снова и снова задавала Мелиссе вопросы. Ей хотелось узнать всякие глупости — о косметике, о нарядах, о поп-звездах. Я так сильно зевала, что чуть не вывихнула челюсть.

Ну, а потом Джейдин перевела разговор на школьные дела:

— Мелисса, а у тебя в классе есть такие злые девочки, как Кэйти, Ингрид и Элайша?

— Да, есть. Шантелл и Лора. Они еще хуже.

— И как же ты поступаешь, если они говорят тебе что-нибудь обидное? — взволнованно спросила Джейдин. — Марти такая храбрая. Она просто говорит в ответ что-то такое же, а я даже и подумать не могла бы так себя вести. Или она дерется с ними, а я не гожусь для драки. Если кто-нибудь меня ударит, то я просто заплачу. Или Марти бросает яйца — только представь!

При этих словах я воспрянула духом. И вспомнила, что Джейдин действительно была очень хорошим другом.

— Кидаться яйцами — не самый разумный способ постоять за себя, — сказала Мелисса. — У Марти теперь серьезные неприятности. Так что, Джейдин, ты уж никогда не кидайся яйцами.

— Ой, не буду, не беспокойся. Я не посмею, — сказала она и вытаращила глаза.

А я почувствовала себя так, будто я почти Могучая Марта. Я — посмела.

— И я не думаю, Джейдин, что ты должна в ответ драться, — сказала Мелисса. — Если бы я была тобой, то я бы просто смеялась, если Кэйти и Ингрид говорили бы что-нибудь неприятное. Веди себя так, будто тебе все равно. Я или смеюсь в лицо Шантелл и Лоре, или так это нежно говорю: «У вас проблема?», и это их ужасно злит.

— Правда? — удивилась Джейдин.

— До следующего раза, — сказала я.

Тут раздался стук в дверь. Это была мама Джейдин, которая пришла, чтобы отвести ее домой. Визит Джейдин подошел к концу.

Ну, почти. Мама предложила маме Джейдин чашку чая и потом повела ее наверх посмотреть новую швейную комнату и новую спальню. Маме Джейдин понравились платья, болтающиеся на вешалках по всей комнате.

— Вы такая умница, миссис Майклс, — сказала она. — Это совершенно чудесные платья.

Я, подняв брови, глянула на Джейдин. Похоже, она может оказаться в серьезной опасности в виде кринолина.

— Мам, пойдем, посмотришь комнату Марти и Мелиссы, — быстро сказал Джейдин.

Мама Джейдин пришла в полный восторг! Она ахала и охала, глядя на одеяла, подушки и люстру, но особенно ее восхитил стеллаж с полками и шкафом.

— Миссис Майклс, у вас был профессиональный плотник? — спросила она.

— Нет, это делал мой муж, — ответила мама.

— Правда? Ох, мистер Майклс, вы такая умница! — воскликнула мама Джейдин.

Когда Джейдин и ее мама ушли, три члена моей семьи следующие двадцать минут, не переставая, твердили, как сильно она им понравилась.

— Я так рада, Мартина, что у тебя наконец есть настоящая самая лучшая подруга, — сказала мама и крепко меня обняла.

Наверное, я тоже была рада — но на самом деле Джейдин больше не была моей самой лучшей подругой. Она вроде бы навсегда стала лучшей подругой Мелиссы. Может, это как раз и есть самое худшее в моей сестре. Она всем нравится больше, чем я.

Глава 10

В следующую пятницу к Мелиссе должны были прийти на чай, а заодно посмотреть нашу комнату ее лучшие подруги. Она сказала, что не могла выбрать, кто ей нравится больше, и потому пригласила трех девочек — Али, Нину и Эмелин.

— Это нечестно, — возмутилась я. — У меня к чаю была только одна подруга.

— А у тебя только и есть одна подруга, — усмехнулась Мелисса.

— У меня куча друзей, — возразила я. — Мы с Микки Уэстом вместе играем каждую большую перемену.

— Но ты ведь не можешь пригласить мальчика поиграть в твоей комнате, — сказала Мелисса. — В любом случае, его не заинтересовали бы такие вещи, как цвет интерьера и стеллажные полки.

— Ну и мне тоже это неинтересно.

— Что совершенно очевидно. А теперь послушай, я хочу, чтобы перед приходом Али, Нины и Эмелин ты все привела в порядок. Меня тошнит от противной кучи твоих носков и трусиков на ковре. Почему ты не положишь их в корзину для белья?

— Знаешь, ты сейчас говоришь точно как мама!

— И убери этот дурацкий постер с Могучей Мартой — это просто жуть. Я не хочу, чтобы детские каракули портили это место.

— Это мой кусок пробковой доски, так папа сказал.

— Ладно, но повесь там что-нибудь нормальное — что-то такое, что любят девочки твоего возраста, — щенков или котят. — Мелисса говорила так, будто она уже взрослая, а не всего на два с половиной года старше меня. — И ради всего святого, спрячь своих оборванных зверей.

Уилма все еще плавала в моей двухэтажной кровати, но мне не удалось остановить Попрыгунчика, и он выпрыгнул из своей конуры. Бэйзилу нужно было вытянуться и поползать, Полли хотела дать своим стиснутым крыльям хорошенько взмахнуть, чтобы полетать по всей комнате, а бедный Половина-Перси был такой застенчивый — о нем нужно позаботиться с любовью и при дневном свете.

Я открыла рот, чтобы все объяснить Мелиссе, но она меня даже не слушала.

— Положи их в шкаф, — сказала она. — Или очень-очень пожалеешь.

Это совершенно вывело меня из себя. Кто такая эта Мелисса, чтобы отдавать мне приказания? Она была всего лишь скучная сестра-командирша. Я не обязана была делать то, что она сказала, ведь так? Я решила, что уберу все вечером в четверг. И я действительно положила все свое белье в корзину. Сняла свой лучший постер с Могучей Мартой, спрятала Уилму под мое новое скользкое одеяло и на ночь уложила всех зверей в шкаф.

Я могла бы и оставить их там, если бы Мелисса действительно была мне благодарна, но она даже не потрудилась сказать «спасибо».

— Просто не верится! — воскликнула она, вытаращив глаза. — Чудеса никогда не кончаются!

Это же не настоящая благодарность, верно? Так что утром в пятницу, когда мы уже собирались выйти из дома, я притворилась, что мне срочно нужно в туалет. Я промчалась наверх в ванную, схватила полдюжины вещей из корзины с грязным бельем, кинулась в нашу комнату и разбросала их по полу; потом открыла шкаф и выпустила моих зверей на волю, а под конец приколола мою дорогую Могучую Марту обратно на место, которое ей и принадлежало. Я искала ручку, но, как всегда, ни одной не нашла. Тогда вместо ручки я схватила губную помаду и пририсовала к Могучей Марте пузырь со словами:

НЕНАВИЖУ КОМАНДУЮЩИХ

СТАРШИХ СЕСТЕР С ТОЛСТЫМИ ПОПАМИ!

— Идем же, Мартина, мы опоздаем! — крикнула мама.

— Иду! — Я поскакала вниз.

Мелисса и мама не были провидицами. По пути в школу я с трудом удерживалась от смеха. Рассказала Джейдин о фантастическом трюке, который я проделала, но она даже не улыбнулась. Похоже было, что она вот-вот заплачет:

— Ох, Марти, Мелисса так расстроится. Она хотела, чтобы все ее подруги увидели красивую комнату.

— Ну она и выглядит красивой — по моему мнению: мне нужно, чтобы все мои вещи делали ее моей комнатой, — сказала я.

— Марти, обещай, что не рассердишься на меня, но твои вещи не очень аккуратные, — сказала Джейдин. — Бедная Мелисса.