Я отыщу тебя в прошлом Янук Елена
Я очнулась от громкого ржания моего коня. Таким образом, он приветствовал кого-то из четвероногих собратьев.
Кошмар! Приеду, откажусь от квартиры, чтобы сами не выставили за провал операции. Какой позор! Уснуть в Гайд-парке во время выполнения задания! Тут я с удивлением обнаружила, что моя голова уютно лежит на плече у графа, а его голова на моей: мы уютно дрыхли на скамейке, тесно привалившись друг к другу. Вероятно, спали мы долго, потому что я даже выспалась.
Граф еще спал. Такая мелочь, как конское ржание, его не разбудила…
Время приближалось к полудню. Вдалеке виднелись прогулочные кареты. Неужели повезло и нас не заметили? Господи, это будет такое счастье… И на работе никто не узнает!
Граф пошевелился, устраиваясь на мне поудобнее.
— Лорд Инсбрук! — Я немного поерзала на скамейке, надеясь, что он от этого проснется. — Лорд Инсбрук! — чуть громче сказала я, робко потрогав его за руку.
— Милая, вам не кажется, что для парочки, проспавшей в обнимку пару часов посреди Гайд-парка, ваше обращение слишком официально?
— Наверно, — согласилась я, активно пытаясь встать.
Граф навалился на меня всем своим весом и сказал:
— Не отпущу, пока не назовете меня по имени.
Какому имени? Ах да…
— Лорд Артур! Выпустите меня! — Мне хотелось его стукнуть. Конечно, в моих силах отшвырнуть его от себя, но работа и так постоянно страдала от моей несобранности.
— Нет, милая, не так: просто — Артур.
— Просто Артур, пожалуйста, давайте отправимся по домам? Я хочу домой!
Он наклонился и припал к моим губам.
Пока я отходила от подобной вольности, он, удовлетворенный моим расфокусированным взглядом, наконец отодвинулся и весело заявил:
— А я хочу нашу свадьбу, да поскорее!
— Зачем… поскорее? — Я взяла себя в руки.
— Мне понравилось спать с вами посреди парка! Намерен повторить.
— Жаль, у меня другое мнение… — Я скрыла возмущение, потому что была сама во всем виновата. — Давайте не будем торопиться!
— Нет, будем! Решено, наша свадьба состоится через две недели. Зачем ждать?
— Это неприлично, — выдохнула я, но он мельком взглянул на скамейку, а вслух ничего не сказал.
Ну да, так и есть, куда приличней спать на лавочке.
Я поднялась, поправляя на себе амазонку и спенсер, и поймала на себе любопытный взгляд лорда. Он уже отметил отсутствие корсета…
— Джил…
Я перебила:
— Это имя только для самых близких!
— Вот я и говорю — Джил. А куда бы вы хотели сегодня пойти?
— Мы с бабушкой собирались прогуляться по Воксхоллу, чтобы я могла зарисовать детали архитектуры, но это зависит от ее самочувствия…
— А можно мне проводить вас туда?
— Да, конечно. В три часа вас устроит? — Тут я пожалела, что согласилась. На сегодня мне графа явно хватит.
— Если высплюсь, то да, — усмехнулся лорд, заметив мои сомнения.
— Не стоит из-за меня лишаться сна. — Я опустила голову, вспомнив про скамейку. Стыдно как…
— Нельзя лишить того, чего уже лишен. Так я заеду за вами? — Он одернул куртку для верховой езды и пригладил волосы. Потом поинтересовался: — А вы наметили для себя, что хотите зарисовать?
— Как вам сказать… Воксхолл я увидела впервые вчера. Но мне очень мешал туман… Я ходила, смотрела, смотрела, но кроме дальних беседок мне не удалось ничего как следует разглядеть.
Невоздержанная ночь графа дала о себе знать: когда я начала говорить, он резко сел. Повезло, что за ним стояла скамейка!
— И когда вы это все изучали в тумане? — странным голосом спросил граф.
— Ночью, перед фейерверком… — с удивлением пояснила я.
Граф затих, внимательно осматривая свои сапоги. Потом поднял голову и сказал:
— С этого момента на все подобные посещения Воксхолла вам придется приглашать меня!
Я сделала реверанс и холодно произнесла:
— Как скажете, милорд! — злясь про себя и на себя: ну и с чего я разоткровенничалась?! Непонятно. Потом подошла к своему коню. На него же без грума и при свидетелях не сядешь! Седло-то дамское…
Инсбрук молча подставил руки, чтобы я села, и, когда мой конь тронулся, вдогонку крикнул:
— Я все равно заеду за вами в три часа, можете не прятаться.
— Благодарю, милорд! — сказала я и коротко кивнула.
К дому графини Торнхилл лорд Инсбрук сопровождал меня молча. Прощаясь до новой прогулки, лорд сделал такое серьезное лицо… а в глазах плясали смешинки. Вспомнил нашу скамейку… Вежливо поклонившись лорду, я передала поводья Рольфу и вошла в дом.
В гостиной уже ожидала бабушка. Она нервно оглядела меня с головы до ног и сказала:
— Мистер Гарри очень о тебе беспокоился…
— Ябеда, — тихо проворчала я, отворачиваясь.
— Нет, ты неправа. Он сильно беспокоится, потому что любит тебя, и боится, что ты по неопытности навредишь себе.
— Да, бабушка, я понимаю, прости, — устало согласилась я, молясь, чтобы никто не видел нас с лордом на скамейке.
На обед я налетела, как коршун на куропатку.
А у бабушки совсем исчез аппетит, когда я рассказала, что лорд Инсбрук торопит со свадьбой. Ну какая же я глупая, надо было сообщить после обеда.
— А как же бал в честь вашей помолвки? — растерялась старушка, минут десять кроша в пальцах кусочек хлеба.
— Бабушка, ты поешь, а то не хватит сил пойти со мной. Ты вчера обещала… — Я малодушно подумывала сбежать из дома до визита графа.
— Джил, я не смогу, мне что-то нездоровится.
И правда, выглядела она плохо. Бледная, с дрожащими руками. Сюда бы наши лекарства! Или хотя бы диагностику, чтобы знать, чем можно помочь.
— Ну и ладно, тогда и я никуда не пойду!
— Нет, ты иди. И так за это время почти нигде не была. Давай я попрошу леди Агату, и она пошлет с тобой своих внуков?
— Ну что ты, бабушка, к чему такие хлопоты?! Не стоит!
Тут наш разговор прервал стук дворецкого. Он вошел в столовую, встал перед нами и объявил:
— Лорд Инсбрук. С визитом.
— Зовите, — распорядилась бабушка, расправив рукава своего платья. Повернувшись ко мне, она отложила ложку и сказала: — Когда познакомишься с ним поближе, то поймешь, что Инсбрук совсем не так прост, как кажется.
Задумавшись, я кивнула. Можно подумать, я проста. Сегодняшний незапланированный сон радикально изменил мое отношение к лорду. Чем я была по меньшей мере озадачена. Час сна — и мы уже близкие люди…
Слуга, мистер Рольф, чопорно поклонился и пошел за гостем. Через пять минут к нам ворвался лорд Инсбрук. Он переоделся и выглядел посвежевшим. Я еще раз к нему присмотрелась: на первый взгляд, все тот же классический распутный бездельник, живущий своим «хочу». Но что-то неуловимо изменилось.
Ему, как жениху, следовало сесть рядом со мною и завести разговор хотя бы из приличия. Вместо этого он прошел к арке окна и стал спиной к нам, загородив свет.
— Приветствую вас, сэр Артур, — спокойно, будто это каждодневный визит к обеду, сказала бабушка, жестом велев пожилой служанке миссис Линдон поставить для гостя еще один прибор. — Присоединитесь к нам?
— С удовольствием!
Артур уселся напротив меня, с довольным видом расстелив салфетку на коленях.
— Лорд Инсбрук… — начала я.
— У меня есть имя, Джил, — улыбнулся граф, придвигая к себе тарелку с супом. — Артур… желательно им воспользоваться.
Я замялась от такой просьбы, высказанной при всех.
— Предвосхищая ваши вопросы, скажу: я здесь, чтобы известить графиню о скорой свадьбе и сообщить о том, что вот-вот пойдет дождь, который полностью рушит наши планы на прогулку в Воксхолле.
— Это неважно, — начала я, но он вновь прервал мою речь, обратившись к бабушке:
— Миледи, так вы уже в курсе наших планов? Мое известие не произвело на вас никакого впечатления?
Я не могла отвести глаз от рук графа, выбивающих быструю беззвучную дробь на белой скатерти. Завораживающе красивые руки! Гибкие длинные пальцы. Руки пианиста. Или моего будущего мужа. С рук я перевела взгляд на его губы, вспомнив наше «общение» в парке.
Последняя мысль заставила меня нахмуриться. Как неловко…
Тут я представила себе лица бабушкиных знакомых с выпученными глазами и открытыми ртами, как если бы они заметили нас на парковой скамейке. Представив эту картинку, я повела себя не как специалист-историк, а как сопливая девчонка, но уже не могла остановиться и, закрыв лицо ладонями, зашлась от смеха. Быстро встав из-за стола и шепнув тихое «простите», я выбежала из комнаты и расхохоталась до слез за дверями, смутив бедных слуг. Лорд Артур решит, что помолвлен с сумасшедшей, но от этого мне стало еще смешнее. Если бы мой начальник знал, кого он послал на задание…
Летти принесла мне холодной воды. Я, заглатывая полыхающий в груди смех, жадно схватилась за предложенную помощь.
— Летти, ты прелесть. — Я чмокнула ее в щечку, и мне вновь так захотелось засмеяться от нелепого выражения ее лица, что…
— Джил, дорогая…
Я пришла в себя. Оказывается, меня уже не раз окликнула бабушка. Сдерживая клокочущий хохот, я отозвалась:
— Иду.
Вернувшись в столовую, я более всего боялась встретить улыбку на лице графа, тогда бы смех хлынул из меня с новой силой. Но они сидели словно чопорные старые девы на приеме у холостяка. Ровные спины, размеренные движения, высокомерные выражения на лицах. Я села на свое место. Летти тут же заменила мне тарелку.
В окно стукнули первые крупные капли обещанного лордом Инсбруком дождя. Граф повел себя сухо и официально. Не поворачиваясь ко мне, он спросил:
— Вы в порядке?
Я кивнула. Бабушка, поднимаясь, сухо произнесла:
— Пора пройти в гостиную, лорд Инсбрук, и обсудить подробности бала в честь вашей помолвки.
Мы встали из-за стола. Ну когда я научусь относиться к работе без чувств, по-деловому? Поцелуй, дружеское общение, и вот… я вся растаяла. А что, собственно, изменилось? Я ищу способ спасти раритет. И при первой же возможности отбуду домой и никогда никого не увижу… И все…
Мне пришлось вновь приняться за работу.
— Да, ваша светлость. Давайте обсудим… — с опозданием согласился Инсбрук, присаживаясь на диван. Вероятно, тоже задумался.
Все общие вопросы взяла на себя бабушка, я только подтверждала свое согласие с ее мнением кивком головы или коротким «да».
Дождь барабанил по окнам во всю силу. В комнате стало прохладно. Бабушка позвала Летти и попросила развести огонь в камине. Пока служанка под присмотром хозяйки занималась дровами, лорд Артур повернулся ко мне:
— Джулиана, не составите мне компанию? Мы могли бы посетить вечером Ковент-Гарден? Там сегодня поет Жозефина Фодор-Менвьель, звезда русского столичного театра.
— Это специально для нее Россини дописал в оперу «Севильский цирюльник» арию? — спросила я с умным видом.
К сожалению, кроме этого и, конечно, либретто Бомарше, я вряд ли что вспомню, хотя слушала комическую оперу у себя неоднократно. Да и здесь по лондонским салонам уже давно гуляли написанные от руки нотные партитуры особенно забавных мест.
— О, вы тоже любите музыку? — галантно поинтересовался граф.
— Очень! Еще я безумно люблю «Севильского цирюльника».
— Да? Его весной освистали в Париже, — с пренебрежением сообщил лорд.
— Ничего, французы его еще не одно десятилетие будут слушать, — уверенно сказала я, и тут до меня дошло, что я творю: выбалтываю информацию из будущего. Раскрыв глаза, я ждала реакции Инсбрука на мои слова, но все было нормально.
Он мне то ли не поверил, то ли не обратил внимания, а лишь недоверчиво улыбнулся и уточнил:
— Так вы согласны?
— Это зависит от бабушки. Если ее самочувствие не улучшится, то прошу меня извинить…
— Джил, милая, даже не вздумай! Если хочешь, возьми с собой мою компаньонку! — Бабушка нахмурилась, нервно постукивая лорнетом о ладонь. — Вы помолвлены, ничего страшного, если в оперу тебя проводит лорд Инсбрук и миссис Торп, я ее предупрежу.
— Хорошо. — Я вежливо перевела равнодушный взгляд на графа: — Милорд, я согласна сопровождать вас.
Граф встал, поклонился и отбыл из комнаты в сопровождении дворецкого.
— Ну все, иди собирайся, — мягко сказала графиня, поднимаясь из кресла. — Ты сегодня должна быть самой красивой невестой в театре.
Глава 4
События ускоряются
Артур
Вечером заехал за Джил в своей старой закрытой карете, доставшейся мне еще от отца. Я сидел в ней, вспоминая, что еще из своего имущества он не успел проиграть… Наверно, только это.
Дождь, накрывший город влажной пеленой, и не собирался кончаться, навевая грустные воспоминания. Крупные капли настойчиво стучали по крыше кареты, сливаясь в созвучии с копытами лошадей.
В гостиную графини Торнхилл провел дворецкий, который меня уже не приветствовал как принято, видимо воспринимая как члена семьи. Я вальяжно сел на диван и стал внимательно рассматривать безмолвного слугу. Заметно, что я его сильно раздражаю. И где графиня только таких берет? Небольшого роста, с густой светло-соломенной шевелюрой и шрамом над бровью, он напоминал мне льва, побывавшего в хорошей переделке, или насельника тюрьмы Ньюгейт на пенсии. Видимо, мой пристальный взгляд его нервировал, так что он нехотя предложил:
— Милорд, вам чай или что другое?
— Что другое…
Через минуту «лев в синей ливрее» вернулся, неся на подносе рюмочку конька. Я кивнул, принимая. «Лев», опустив поднос, чинно отошел. Да… Дворецкие, как правило, гостей не угощают. Для этого есть служанки. Что-то у них в доме не так. Хотя если вспомнить мою мисс Лили или того же Джека… Я откашлялся.
Раздались шаги. По лестнице медленно спускалась графиня, от ее движений горящие свечи на лестничных канделябрах вздрагивали и колыхались. Я приподнялся поприветствовать пожилую даму.
— Артур, добрый вечер!
— Добрый вечер, миледи!
— Спасибо, Рольф. Ты свободен.
Дворецкий, поклонившись с искренним почтением, скрылся на кухне.
— Джулиана сейчас будет. А ваша матушка? Вы сегодня увидитесь с ней в театре?
— Да, надеюсь… — ответил я. Хм, понятия не имею, будет матушка там или нет…
Графиня удивленно подняла брови, но потом просто вежливо кивнула. Усевшись в кресло напротив, с минуту помолчала, успокоила дыхание и сказала:
— Милорд, пока Джил занята, мне бы хотелось кое-что вам сказать.
— Я весь внимание!
— Вы, верно, знаете, что Джулиана воспитывалась тетей? Я совершенно не знакома с этой ветвью семьи ее отца. Но могу сказать, что не одобряю того, как тетя воспитала мою внучку. Она просто забила ее головку кучей странных представлений.
Меня интересовало все, что было связано с Джил, и я тут же уточнил:
— Представлений какого рода?
— Бездушно научных, попросту — книжных. Нежизненных… — Помолчав, словно углубившись внутрь себя, графиня внезапно продолжила: — Джил, она очень умная, но совершенно не интересуется тем, чем, как предполагается, должна интересоваться юная леди. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Нет, не совсем понимаю…
— Развлечения девушек ее возраста, прежде всего. Никакой заинтересованности в нарядах и моде. Полное отсутствие интереса к противоположному полу. Я понимаю, как двусмысленно это звучит, тем более перед будущим мужем, но при всем ее уме у Джулианы интересы, как у двенадцатилетней девочки: из чего состоит то-то и то-то, как и что делается и почему так, а не иначе… То есть ей приятней штудировать книгу по математике, чем пойти за покупками по дамским магазинам.
— Как странно, — искренне прокомментировал я. — Никогда не думал.
— Вероятно, тетя не учила ее полезным вещам, которые обязана знать каждая леди, — таким, как умение флиртовать и нравиться потенциальным женихам.
Я покачал головой: ну что тут плохого? Для моей жены это только достоинство. Но любопытство по отношению к Джил и так давно превысило все разумные пределы.
— А чем любит заниматься ваша внучка, кроме чтения и математики?
— Всем. Ее интересуют последние достижения философии, истории, литературы, археологии и многое другое.
— Как мне повезло, что столь любознательная леди согласилась стать моей женой, — совершенно дурацки улыбаясь, отозвался я.
Графиня не успела ответить, как на лестнице появилась Джулиана. На ней было потрясающее элегантное платье из нежного сиреневого бархата, украшенного шелковыми лентами в тон.
Поднявшись с дивана, я от всего сердца сказал:
— Как вы прекрасны, дорогая!
Но, казалось, Джулиана не слышит меня, ее занимали какие-то другие проблемы. Спустившись, она неуверенно пояснила:
— Мне кажется, что мою комнату обыскивали, пока я была на прогулке в Гайд-парке. — Она поправила дрожащей рукой в белой шелковой перчатке кружевные оборки на груди.
Мне это показалось надуманным, и я нахмурился: мне не хотелось бы иметь мнительную жену.
— Сегодня за обедом вас ничего не беспокоило… наоборот… — Я вспомнил сегодняшний ее приступ смешливости, крайне заразительный, надо заметить. Настолько, что я прилагал адские усилия, чтобы не присоединиться к ней, вспоминая нашу прогулку.
Джил в это время поясняла:
— А что можно сказать, если ничего не пропало? Просто вещи лежат не на своих местах. Прислуга ничего не трогала. Конечно, это можно посчитать простой небрежностью, но я точно знаю, почему, куда и когда я кладу свои вещи!
— Весьма досадно. — Я не знал, что еще можно сказать. — А как посторонние могли попасть в вашу комнату?
— Через окно. Когда я уходила, оно было плотно закрыто на защелки. А потом оказалось, что оно просто прикрыто. Думаю, не стоит упоминать, что в такую погоду нужды в свежести и прохладе нет? — довольно резко заметила она, внешне мгновенно приняв невозмутимый вид.
Ну вот. Разозлилась на мою недоверчивость. Поделом мне.
— Джулиана! Как такое может быть? Почему ты мне ничего не сказала? Я бы поставила охрану!
Графиню Торнхилл сильно взволновало сообщение внучки. Вот как реагируют любящие люди! Ни сомневаясь ни на миг, бабушка предложила помощь. Я увидел, как Джил мгновенно растаяла от слов графини.
Я покачал головой.
— Дамы, позвольте вам напомнить, что мы опаздываем.
Тут, словно по волшебству, появилась Бетти. На вытянутых руках она несла синюю шерстяную накидку. Ту самую, что была на Джил в Воксхолле.
— Я все почистила, мисс Дункан.
— Спасибо, Бетти, я так и не вспомнила, где могла так ее запачкать… — душевно поблагодарила моя невеста.
Зато я вспомнил… Когда головорезу руки выкрутила! Передо мною предстала недавняя картина. Ночь, туман. Запах осенней сырости и мокрых опавших листьев. В небольшом круге света от фонаря на прелой траве валяются стонущие и повизгивающие подонки, напавшие на одинокую девушку. Один из поверженных с адской злобой произносит:
— Не зря тот, кто заказал тебя, приказал убрать сразу…
С ловкостью бывалого солдата Джил вывернула ему руки и с равнодушной издевкой спросила:
— И кому же я так досадила?
То есть это было заранее спланированное нападение. А теперь еще комната… Значит, все же не мнительность и не случайность!
В это время графиня уговаривала внучку надеть накидку из сиреневой тафты в тон платью, а Бетти поправляла на Джил милую шляпку.
Дар природной красоты мисс Дункан не загородить слоями шляпных украшений. Меня интересовало одно, почему я только утром это понял?
На прощание я сказал:
— Спокойной ночи, миледи! Мы продолжим наш интересный разговор позже!
Графиня согласилась со мной, подтвердив это одними глазами.
Отодвинув прислугу, я помог Джил надеть накидку и, взяв ее под руку, повел в карету. Позади нас шла компаньонка леди Торнхилл, вся в сером.
Усадив мисс Джулиану и миссис Торп, вспомнил, что до театра мне предстоит еще одно очень важное дело. Я засунул руку в карман и нащупал увесистую коробочку с обручальным кольцом. Оно было с сапфиром, оттенком чуть темнее, чем глаза Джулианы. Сейчас мне уже совсем, — ну почти, — не казалось, что я совершил ошибку, сделав поспешное предложение мисс Дункан.
Я забрался в карету и закрыл дверь. Дамы сидели друг напротив друга. Легко опустившись на диван возле невесты, взял ее руку и мягко положил раскрытую коробочку с кольцом ей на ладонь.
Джил замерла. Ее губки дрожали, а глаза неотрывно смотрели на подарок.
— Это правда мне?
— Несомненно! — Мне понравилось, как искренне она удивилась, словно до нее только что дошло, что мы помолвлены.
Миссис Торп, пожилая дама, мягко улыбнулась и отвернулась к окну. Так и просидела до конца поездки.
Оторвавшись от кольца, Джулиана с таким же напряженным вниманием уставилась на меня, пытаясь разглядеть мою реакцию. Сейчас поцелуй казался мне неуместным. Я обнял ее и прижал к себе. Говорить не хотелось. Где-то шумел дождь, покрикивал на лошадей кучер, редкие прохожие спешили по домам.
Мы так и сидели, замерев, и казалось, что в эти безмолвные минуты что-то менялось в нашей судьбе, накрепко связывая нас вместе.
Джил
Получив подарок лорда, я забыла обо всем. О том, как повторно проверяла комнату после визита незваных гостей. Выбирала платье. Как мы с Бетти мучились с прической и щипцами для локонов.
Что происходило со мной? Не знаю. Все было так… странно.
Я разделилась надвое. Одна моя половина кричала: «Ты на работе, и это все — неправда». А другая тихо млела отчего-то. Отчего?
Я пожала плечами. В любом случае я никогда не забуду первого мужчину, подарившего мне поцелуй и кольцо.
Так мало и… так много.
Кучер остановил экипаж перед главным входом в театр. Вокруг было так много карет, что вся улица и в одну, и в другую сторону от Ковент-Гарден была ими занята.
Артур, стоявший у открытой двери, галантно подал руку и помог нам спуститься. Приняв помощь, я легким кивком поблагодарила его, хотя мне так и хотелось замереть, вглядываясь в его глаза. Находиться на мокрой улице, блестевшей самоцветами от света фонарей, было очень холодно и неуютно. Я оперлась на руку графа и прошествовала по дорожке к лестнице, ведущей в театр, о котором в моем времени было известно намного больше, чем о других строениях старого Лондона. Это была заслуга нашего специалиста-историка, которая проработала в нем артисткой несколько лет, ведя тщательное наблюдение и записи.
А я, в отличие от нее, точно опозорюсь… Делаю ляп за ляпом. А когда-то мне казалось, я все буду делать идеально и на миг не позабуду, что это работа.
Миновав группу из нескольких джентльменов, стоявших у отделанного мрамором входа и тихо что-то обсуждавших, я взглянула на лорда Инсбрука, чтобы предложить ему двигаться побыстрее. Мой нос постыдно покраснел, и холод, проникший под одежду, гнал меня в тепло. Вероятно, и миссис Торп, шедшая за нами, тоже замерзла. Граф опирался на свою трость (каждый его шаг выглядел солидно) и не помышлял ускоряться. Он вежливо кланялся знакомым, вынуждая и меня подражать ему.
Вот, наконец, оставив плащи и трость слугам в фойе, мы прошествовали в расположенную на втором ярусе ложу графа, выбранную специально, чтобы тех, кто сидел в ней, не было видно из большей части зала и с половины балконов. Мы с Артуром сели рядом, бабушкина компаньонка — с краю. С восторгом оглядев великолепный зал, она скоро задремала да так и проспала до конца спектакля.
Я внимательно осмотрелась и замерла в восхищении. Великолепный потолок — просто верх изящества, чудесные кованые люстры с сотнями свечей, дорогие занавеси, все вместе и по отдельности — настоящее произведение искусства. Вроде бы все это было знакомо еще по школе, но… Театр, недавно восстановленный после пожара одна тысяча восемьсот восьмого года за баснословно короткий срок — девять месяцев, был намного интереснее, чем в учебниках. Меня не смущал даже едкий запах от тысячи свечей, и я готова была любоваться и любоваться залом.
Артур, до этого момента выпавший из зоны моего внимания, напомнил о себе:
— Джил, ты как ребенок перед первым рождественским праздником. Я теперь буду приглашать тебя по разным интересным историческим местам, чтобы налюбоваться на твое восхищение!
Находясь под впечатлением, я с улыбкой сказала:
— Спасибо, Артур, это великолепное предложение! Мне бы хотелось посетить театр Друри-лейн, а потом Вестминстерское аббатство…
— Вот и замечательно.
Тут зазвучали первые аккорды увертюры. Зал замер. Я не могла поверить такому счастью, что присутствую на первом представлении «Севильского цирюльника» в Лондоне, откуда он начнет свое победное шествие по миру. Такого никто не планировал! Будет, что рассказать внукам! Вот на сцене появились музыканты, собравшиеся аккомпанировать легкомысленному графу Альмавиве… кстати, этот персонаж никогда не был мне симпатичен. По сути — вероломный предатель, но это становится ясно только в «Свадьбе Фигаро».
А сейчас я вся была в Севилье на маленькой улице под домом уважаемого доктора Бартоло…
Первое действие закончилось жуткой суматохой и избежавшим заключения под стражу графом. Очнувшись от событий на сцене, ощущая себя немного виноватой за подобное пренебрежение к сэру Артуру, я повернулась к графу:
— Прости… Я сильно увлеклась.
— Не стоит извиняться. Мне очень понравилось смотреть, как на твоем лице отражается то, что ты испытываешь.
Хм, романтично. Я на всякий случай улыбнулась. Может, барышням девятнадцатого века это и казалось комплиментом, но по мне так выглядело наоборот. Еще бы! Он сказал, что я проста, как отрытая книга.
В зале от огромного количества зрителей, пожаловавших на премьеру, было трудно дышать. Артур встал:
Читать бесплатно другие книги:
