Та ещё штучка! Луганцева Татьяна

– Возьми себя в руки… – похлопал его по лохматому плечу Эрвин.

– Мне так нравилась эта женщина! Она была полна жизни! Даже не верится… Несмотря на все мои старания, Кристина оставалась ко мне холодна, – произнес Марат, всхлипывая.

Лицо его было закрыто медвежьей маской, и он явно раскис, хотя потеря была слишком велика.

– Неправда, Марат! Кристина любила тебя, она так и сообщила мне в записке, когда вызывала на разговор. Ей казалось, что опасность грозит ее любимому, – погладила его по мохнатой лапе Анна. – Наверное, ты уже тогда пропал, и она что-то предчувствовала, а может быть, этот маньяк позвонил ей с угрозой расправиться с тобой.

– Она сказала, что любит меня? – Марат перестал плакать.

– Ну да…

– Нет, ты не понимаешь, она назвала мое имя? – продолжал допытываться Марат.

– Дословно? Нет, имени она не называла, – ответила Аня, не совсем понимая его дотошность.

– Дело в том, что мы с Кристиной поссорились. Я не выдержал ее холодности, взбесился и довел ее до истерики. Если бы я знал, бедная Кристи! В запале она выкрикнула, что единственным мужчиной, которого она любила, любит и будет любить, остается Эрвин Ламар.

Анна посмотрела на Эрвина, держался он молодцом, ни один мускул не дрогнул на его бледном лице.

– Это правда? – уточнила она.

– Не знаю, хотя я чувствовал, что Кристина неравнодушна ко мне, но мы давно расстались, и между нами ничего не было. Вела она себя достойно, – сказал Эрвин.

– Но этот псих, карточный шулер, мать его, не мог убить Кристину! – выкрикнул Марат.

– Почему? Кто-то же это сделал! Сам говоришь, что он псих, – возразила Анна.

– Я сидел в его подвале, а он все время присутствовал в доме. Его постоянно раздирал кашель, – ответил Марат.

– Это алиби, – задумался Эрвин, пытаясь поменять позу и морщась при каждом движении.

– Эрвин! – повернулась к нему Аня с глазами, полными ужаса.

– Что?

– Ты не понимаешь? Если Кристина имела в виду тебя, это означает, что смертельная опасность грозит именно тебе! Ее любимому человеку!

– Аня права, – подтвердил Марат. – Если в записке так было сказано, то Кристина имела в виду тебя.

– Но мне не грозит никакая опасность, – пожал плечами Эрвин, – я не понимаю, почему она так решила.

– Угрозы? Враги? Соперники? – выступила в роли следователя Аня.

– Нет, ничего такого, – отрицательно покачал головой Эрвин, а она задумчиво перевела взгляд на Марата.

– Что ты на меня так смотришь? Еще меня обвини! Мол, мы с Кристиной и поссорились из-за того, что я безумно ревновал ее к Эрвину, а потом решил устранить более удачливого соперника, – заволновался «Мишка».

– Я этого не говорила, сам сказал, – ответила Аня.

– Марат не мог, – вступился Эрвин.

– Но кто-то смог! – воскликнула Аня.

– Тише! А то этот маньяк нас обнаружит, – зашипел на нее Марат и неуклюже почесал бок волосатой лапой. – Во-первых, Эрвин мой друг, во-вторых, он очень порядочный человек, и если уж сказал, что не будет вмешиваться в наши с Кристиной отношения, то слово держит. А заставить Кристину разлюбить его с помощью убийства – не самая удачная затея. Так можно договориться до того, что я Кристину убил из-за ревности.

– Успокойся, Марат, мы так не думаем, – сказал Эрвин.

– Это всего лишь версия, – пожала плечами Анна.

– Девушка играет в детектива?

– Это лучше, чем разгуливать по лесу в шкуре медведя, – огрызнулась Аня под смешок Эрвина.

– Да уж, ей палец в рот не клади, – подтвердил Марат, почесывая волосатую грудь.

– Что ты все чешешься? – возмутилась Аня. – Сними хотя бы медвежью голову! Ну невозможно с тобой серьезно разговаривать!

– Я обманул вас, – опустилась медвежья голова.

– Так это все-таки ты убийца?! – воскликнула Аня, уже слыша фанфары победы в конце своего расследования.

– Одно у тебя на уме! – незлобно огрызнулся Марат. – Я другое имею в виду, я не сам надел костюмчик, этот ирод заставил, поиздевался надо мной вволю. Обмазал клеем и напялил его на меня. Говорил, если не внесут выкуп, я сам буду плясать на рыночной площади и зарабатывать ему на кусок своего леса.

– Да, – прошептала Аня, – я, конечно, слышала, что карточные долги – страшная сила, но не думала, что до такой степени.

– Я и сам не думал. По пьяни сыграли, Чарльз тоже не особо походил на профессионального картежника, скорее на профессионального пьяницу.

– Твое беззаботное и безответственное отношение к жизни должно было закончиться чем-то подобным, – по-своему отреагировал Эрвин.

– Прекрати чесаться, – фыркнула Аня.

– Ага, думаешь, не чешется?! Непонятно, причина в клее, собственных волосах или в пыльной старой шкуре. Мне очень трудно дышать, и все тело болит.

– Хватит хныкать, давай посмотрим, что я могу сделать. – Эрвин придвинулся к нему и взялся за массивную голову медведя.

По тому, как напряглись мышцы у него на руках, Аня поняла, что силу он прикладывает нешуточную. Раздавались треск, скрип и стоны, пока медведь не взмолился человеческим голосом:

– Прекрати, Эрвин! Так ничего не получится, ко мне эта шкура прилипла насмерть! Не знаю, что делать! Срезать ее ножом или ножницами, обращаться к специалистам по разделыванию туш или в службу спасения, а может, мне просто сделать эпиляцию! Я не знаю! Но ты сейчас со своей силищей точно медвежью голову снимешь вместе с моей.

Эрвин отступил, а на его плече отчетливей проступило красное пятно.

– Тебе больно? – приблизилась к нему Аня. – Прости, я была так напугана встречей с говорящим мишкой, что даже не поблагодарила тебя за то, что ты нес меня на руках, словно благородный рыцарь, да еще тебя ранили.

– Ранение легкое, вот только много крови потерял, и слабость не позволила мне продолжить бег: открылась рана, полученная на празднике молодого вина. Спасибо Марату, что припрятал нас.

– Ага! Этот идиот, видимо, меня искал, а нарвался на вас.

– Мы как раз рассматривали пень, в который так никто денег и не положил.

– Понятно, почему Чарльз к вам пристал, – чихнул Марат, тщетно пытаясь вытереться лапой. – А я это место недавно обнаружил, решил спрятаться на время, отдохнуть и ночью попробовать выбраться к людям.

– Понятно! Ты же медведь! Вот уже и берлогу себе присмотрел, – рассмеялась Аня.

– А меня больше интересует, как бы на тебя отреагировали люди, к которым ты вышел бы со своими просьбами избавить тебя от шкуры, – засмеялся Эрвин, держась за плечо.

– Я об этом не думал. Да и какой у меня выбор? Другого вида у меня здесь, в лесу, и не предвидится, – ответил Марат.

– А ведь Чарльз – умный мужик, – задумчиво проговорил Эрвин, – он не издевался над тобой, наклеивая шкуру, он обеспечивал себе алиби.

– В смысле? – не понял Марат.

– Он не хотел выпускать тебя живым, но и руки не хотел марать. Он бы сам потом выпустил тебя в лес в таком виде, и тебя сразу же убили бы.

– Кто? – заинтересовался «мишка».

– Охотники. Сейчас открытие сезона, и много людей пойдет по лесу с ружьями наперевес. А в Австрии есть закон – убивать всех волков и медведей.

– Почему? – удивилась Аня.

– Я не знаю, может, чтобы они не уничтожали других животных? Так что, Марат, злую шутку над тобой сыграл лесничий. У ж кто-кто, а он в курсе этого отстрела. Еще и сам бы вызвал охотников на появившегося в округе медведя.

– Негодяй, – отметила Анна.

– Все просчитал, – ахнул Марат. – Хорошо, что вы рядом со мной. Хоть успеете объяснить охотникам.

– Постараемся, – успокоил его Эрвин, а Анна внезапно начала смеяться.

Смех был истеричный. Она не могла остановиться, ее трясло, а из глаз текли слезы.

– Аня, прекрати! Ну ты что? Чего смешного? – пытался привести ее в чувство Эрвин.

Но сделать она ничего не могла. Доведя себя до спазмов в животе, она наконец-то смогла выдавить из себя:

– Представляешь, и этого человека я обвиняла в расчетливом убийстве? Не может снять медвежью шкуру и голову! Ага, прямо в таком виде и к Симону, тот будет доволен, особенно когда поймет, что под маской скрывается человек из России. Умора! Я не могу! Скоморох да и только!

Мужчины, конечно, оценили чувство юмора Ани, да и причина, ввергшая ее в столь безудержное веселье, заслуживала того, чтобы они все вместе рассмеялись, чем разрядили обстановку.

– Всё! Не могу больше ржать! Щеки болят! – выдохнула Аня.

– А мне стало совсем душно, и тело чешется все сильнее, – подал жалобный голос Марат.

– Эрвин, а может, нам его вдвоем почесать? – снова засмеялась Анна, держась за живот.

– А теперь выходим по одному! – рявкнул голос снаружи, и Аня сразу же подавилась смехом.

Воцарилась мрачная тишина.

– Ну! – повторил грубый голос, и звук взведенного курка сообщил, что он шутить не намерен.

Аня с удивлением и обреченностью посмотрела на мужчин и полезла к выходу.

– Подожди! Я первый! – попытался остановить ее Эрвин, но она успела выскользнуть наружу.

«Что характерно, смех не всегда продлевает жизнь», – подумала она, рассматривая мужчину, стоящего напротив нее в пятнадцати шагах от их укрытия с ружьем наперевес.

Это был человек огромного роста и внушительного веса. Аицо у него было вытянутое, со скошенным подбородком и толстыми мясистыми губами. Устрашало то, что одет он был в камуфляжную форму, его лошадиное лицо было раскрашено, а глаза горели ненасытным, злым огнем.

Создавалось впечатление, что он вообразил себя эдаким Рембо, только среди альпийских гор. Аню же сразу насторожил безумный взгляд Чарльза.

«Он точно псих!» – решила она, слыша позади себя хруст веток и краем глаза наблюдая, как вылезают наружу Эрвин и «медведь».

– Все голубчики в сборе! – обрадовался маньяк, приветственно дернув стволом ружья. – Не шевелитесь и не приближайтесь ко мне ни на шаг. Я служил в специальных войсках, и вам не удастся обвести меня вокруг пальца.

– Да что тебе от нас надо? – возмутился Марат.

– Молчи, животное! Надо было тебя сразу пристрелить, а не тратить столько клея. Быстро по одному вперед и не оглядываться!

– Чего ради мы должны тебя слушаться? Какая разница, пристрелишь ты нас здесь или отведешь куда-то? – подал голос Эрвин.

– Хочешь испытать судьбу, Ламар? Хозяин жизни! Любимец женщин! Но передо мной ты – никто! Поборись за свою жизнь, богатей! Вдруг я смягчусь и подарю тебе ее за определенную плату? Быстро вперед! – прикрикнул Чарльз.

– Отпусти девушку, она иностранка, выкуп за нее внести некому, и вообще, она здесь ни при чем, – попросил Эрвин.

– Чтобы она сообщила куда следует? Ну уж нет! Мне еще не заплатили, так что пусть шагает вместе с вами. А выкуп за нее внесешь сам, или, думаешь, я идиот и ничего не вижу?

Аня, Эрвин и «медведь» двинулись туда, куда их гнал Чарльз.

– Ведет в свою хибару, – прошептал Марат.

– Заткнись! Уроды! Я всю жизнь жил справедливо и от других требую того же. Проиграл в карты – плати. И нечего из себя клоуна корчить!

– Но ты не говорил, что мы играем на миллион! – рявкнул Марат.

– Заткнись! Прочисти уши! Виноват – плати и не пей столько, что ничего не помнишь!

– Да мы вместе пили!

– Заткнись! Любой порок должен быть наказан!

– Тоже мне – Робин Гуд! – фыркнула Аня, которая потеряла страх от переизбытка отрицательных эпизодов в ее жизни в последнее время.

– Шалава! Жулики! Хороши друзья! Вместо того чтобы внести за этого дегенерата деньги, шатаются по лесу в полной праздности! За идиота меня держите? Ничего не выйдет! Сами себя и наказали! Не только вам, богатеньким, мешочкам с деньгами, пить свое вино со своих виноградников. Я всю жизнь работаю на земле, в этом чертовом лесу, и тоже заслуживаю стать собственником своего участка. И вы, трусы, мне это обеспечите!

– Он свихнулся на почве пьянки, – решила Анна. – Что он пил в последний раз?

– Вы будете смеяться, но мы с ним нагружались вином… Ламаров, – тяжело вздохнул «медведь».

– На чем вы его делаете? – спросила Анна у широкой, потной спины Эрвина. – «Виноград – сок земли, вобравший в себя энергию солнца!» – передразнила она его. – Чем травите паразитов?

– Купоросом, – ответил Эрвин.

– Вот и перестарались! Винные деревни у них и праздники молодого вина полгода, а оставшиеся полгода – старого вина! Допились! Вон как у человека голову снесло!

– Долго будете бубнить? Или прострелить вам что-нибудь, чтобы заткнулись? – подал голос лесник.

– Интересно, а нас в чьи шкуры он нарядит? – тихо проговорил Эрвин.

Поднявшись вверх по горе, они оказались в лесу перед небольшим невзрачным домиком с окнами в одну сторону и небольшой открытой террасой. Этот дом отличался от всех остальных сельских домов, что видела здесь Аня, тем, что не был украшен цветами. Это выглядело по крайней мере странно, а то и мрачновато.

– Вот и мое гнездышко, птички! И никто отсюда не вылетит без моего разрешения.

Действовал Чарльз профессионально, несмотря на свою одержимость. Он не дал ни малейшего шанса никому из пленников приблизиться к нему и вступить в бой. Зато сделал пару выстрелов, чтобы все прочувствовали, что он не шутит. Поэтому, когда Чарльз приказал поднять крышку люка от подвала, вырытого в земле, и быстренько спрыгнуть туда без помощи лестницы, все ему повиновались. Мало того, не пришлось даже повторять. Когда за ними закрылась крышка, на мгновение показалось, что они в полной темноте, но потом стало понятно, что в прохладный подвал проникает рассеянный свет.

– Укрепил, гад, крышку, – буркнул Марат, сразу проверив люк, через который выбрался отсюда в первый раз.

Аня склонилась над неудачно приземлившимся раненым Эрвином, на мгновение потерявшим сознание.

– Как он? – поинтересовался Марат.

– Дышит, может, ему еще и повезет, сразу отмучается, – пессимистично ответила Анна.

– Со мной все в порядке, – подал голос Эрвин, – но чувствую себя кроликом в клетке, никчемным и неспособным защитить свою девушку.

– И животное, то есть меня, – добавил Марат, стараясь разрядить обстановку.

«Вот так всегда, – между тем подумала Анна, – маньяк напал на меня, когда я была в окружении двух мужчин. Только один из них серьезно ранен, а другой вообще наряжен как на детский утренник и весь чешется от клея. Вот, спрашивается, на кого я должна рассчитывать? Конечно, только на себя!»

– Он вооружен и опасен, как банально это ни звучит, поэтому в случившемся никто не виноват. Твою силу, Эрвин, я уже успела оценить, не переживай, – ответила Аня, чихая от облачка пыли, поднятого при падении их тел. – Ты отсюда сбежал в прошлый раз? – обратилась она к Марату.

– Нет, я сбежал из дома, разогнул решетку на окне ножкой от табуретки. Вообще мне, ребята, что-то хреново, – только и успел проговорить Марат и затих.

Аня с Эрвином мгновенно сообразили, что с ним что-то не так, и кинулись к нему.

– Марат! Марат! Что с тобой?! Ответь! Маратик!

Ответом им была тишина, и «медведь» лежал мертвым неподвижным грузом.

– Эрвин, сделай что-нибудь! – взмолилась Аня.

– У него тепловой удар, нужны воздух и вода, иначе он умрет, – ответил Эрвин, прилагая все усилия, чтобы стащить с Марата голову медведя.

– Ничего не получается! Аня, поищи чего-нибудь, иначе он точно умрет.

– Сейчас. – Анна, по-настоящему запаниковав, поползла по земляному полу, ощупывая его дрожащими руками.

Вскоре Эрвину были предложены на выбор острый камень, выпавший из стены дома, кусок какой-то железной цепи, по виду якорной, глиняный черепок, крошащийся при легком прикосновении к нему, и еще пара абсолютно ненужных обрывков веревки, на которых даже повеситься было нельзя.

Эрвин сидел на «медведе» и пыхтел. Со стороны можно было подумать, что это бесстрашный охотник, поразивший зверя, а теперь пытающийся снять с него шкуру.

– Черт! Ничего не получается! – чертыхался Эрвин, используя все, что дала ему Анна.

Ценой нечеловеческих усилий ему удалось разодрать шкуру где-то в области шеи и рывком сорвать голову медведя с потерявшего сознание Марата.

– Есть! Боже, Анна, он весь мокрый! У него обезвоживание, нужно срочно питье!

– Где я его возьму? Я и сама бы не отказалась от воды, – ответила Аня.

– Марат, очнись! – тряс его Эрвин.

Он пошлепал актера по щекам и пощупал пульс на шее.

– Он совсем слаб! Анна, мы потеряем его! – закричал Эрвин.

От его крика Анна вжалась в стенку и почувствовала, как та уходит у нее из-под спины. Она не успела ничего сказать Эрвину, как повалилась спиной в какую-то яму. Ее тут же присыпало землей, отчего она закашлялась.

– Анна, ты где? – вернул ее к действительности голос Ламара.

– Эрвин, сюда! Я куда-то провалилась, – позвала она его, тяжело дыша.

Анна вытянула вперед руку, надеясь хоть что-то нащупать.

– Где ты? – Голос Эрвина прозвучал совсем рядом.

Анна нащупала какие-то круглые холодные предметы, по форме напоминающие снаряды, но на ощупь стеклянные. Где-то в глубине подсознания шевельнулась мысль, что она уже натыкалась на что-то подобное.

– Эрвин, здесь бутылки, много бутылок, целый склад, прямо как у вас.

– Давай сюда какую-нибудь, – попросил он.

Анна вцепилась в круглое донышко и, приложив усилие, осторожно вытащила бутылку, пошатнув всю кладку.

– Винный подвал, что ж, это знак, – пробубнил Эрвин, беря бутылку.

– Знак чего? Хочешь выпить перед смертью? – решила уточнить Аня.

– Напоить Марата хоть какой-то жидкостью и выбраться отсюда.

– Как? – спросила Анна.

– По тому ходу, что ты нашла, – ответил Эрвин, – он идет под уклон, а здесь гора, точно есть запасной выход.

Эрвин ребром ладони отбил горлышко у бутылки и вернулся к Марату.

Анна с ужасом слушала, как выдержанное крепленое вино с бульканьем вливается в глотку Марата. Положительным моментом во всей этой ситуации явилось то, что Марат очнулся, а отрицательным, что он тут же опьянел до свинячьего визга.

Поэтому, когда они поползли по узкому подземному проходу, Анна слышала смешки, другие не очень приятные звуки и ненормативную лексику. Эрвин полз первым, стиснув зубы.

– Ребята, я застрял! – радостно сообщил Марат, звучно отрыгнув.

Полз он вторым, поэтому Аня благополучно уперлась головой в зад «медведю». Действительно, проход в этом месте сужался, и Марат застрял своей пятой точкой. Ему было весело, а Эрвину с Анной не очень. Тем более что она уже знала: за ней произошел обвал.

– Тащи его! – истерично выкрикнула Анюта, упершись Марату в задницу.

Сцена напоминала вытаскивание Винни Пуха, застрявшего в дверях дома Кролика. Только времени ждать, пока он похудеет, у пленников не было.

– Больно! Ты сейчас вывихнешь мне руку, – капризным голосом сказал Марат, но Эрвин все же сдвинул эту статичную массу с места, и они продолжили свой путь.

– Свет! – донеслась радостная весть до уха Анны, и, когда Марат в своей шкуре вывалился наружу, она наконец-то смогла вдохнуть полной грудью свежий воздух.

– Тихо, – предупредил Эрвин, – мы не так уж далеко от его логова.

Анна осмотрелась. Уже был вечер. Они уселись на пригорке позади дома Чарльза, вылезши из большой земляной норы, словно кроты. О своем внешнем виде им было страшно подумать.

– Мы побежим? – спросила Анна, косясь на Марата и с трудом представляя, как они с этим пьяным медведем без головы смогут уйти незамеченными.

– Я сначала обезврежу Чарльза, иначе он нас выследит и пригонит обратно, если не расстреляет на месте, – ответил Эрвин, тяжело дыша, так как ему, идущему впереди, приходилось кое-где расчищать путь вручную.

Анна с ужасом посмотрела на него, даже сквозь толстый слой грязи было видно, что он бледнее покойника, а рука абсолютно красная от крови. Анна не имела никакого отношения к медицине, но и так сообразила, что он слаб и плох. Вдобавок ко всему, Марат затянул заунывную песню о черном вороне, кружащем над его молодецкой и от чего-то закручинившейся головой.

– Замолкни! – велела Анна.

– Бесполезно, он совершенно пьян, и не по своей вине, – остановил ее Эрвин и пополз вверх по пригорку.

– Я с тобой! – последовала она за ним.

– Анна, останься! Это опасно, – предостерег ее Эрвин, – ты все равно не сможешь мне помочь…

– Вот Марат не сможет, а я смогу! Я тебя одного не отпущу, так что не теряй времени на пререкания.

Эрвин пожал плечами и двинулся дальше. Под ногами шуршал мох, а по периметру дома Чарльза росла стена жутко колючего кустарника.

– Нам не пройти сквозь заросли, – прошептала Анна, понимая, что до сих пор спасало их только то, они подошли к дому со стороны глухой стены.

– Это шибляк, – ответил Эрвин.

– Что?

– Лес, состоящий из разных деревьев и колючек, который в народе называется «держи дерево». Через них невозможно пройти, но придется прорываться.

– Мы рискуем остаться без кожи, – заметила Анна.

– Без одежды точно! – подмигнул ей Эрвин, что выглядело диковато в их ситуации. – Если зверь запутается в таких колючках, то он становится легкой добычей хищников. Надеюсь, нас минует столь печальная участь.

Эрвин первым рванул в заросли колючек, пытаясь распутать их цепкие лапы здоровой рукой. Анна старалась ему помочь, периодически тихонько вскрикивая от уколов острых шипов. Когда их грязные тела были уже полностью покрыты мелкими ссадинами, она поняла, что прививки от столбняка из чутких рук австрийского доктора им не избежать, если, конечно, они останутся в живых.

Эрвин обогнул дом и осторожно выглянул из-за угла. По тому, как он замер, фактически перестав дышать, Анна поняла, что он увидел что-то очень важное. А когда она услышала тяжелые приближающиеся шаги, захотела, чтобы ее сердце стучало не так громко. Внезапно раздался громкий пьяный голос Марата.

– Стой, бандит! Я тебя сейчас уничтожу! Где мои друзья?

Аня похолодела, поняв, что Марат оказался не настолько пьяным, чтобы остаться на том месте, где его бросили. Он пошел в дом Чарльза обычной дорогой с другой стороны жилища.

– Ах ты паразит! Ты начинаешь меня доставать! Как ты снова выбрался?! – разразился ругательствами преступник совсем рядом с беглецами.

Эрвин выскочил из-за угла и накинулся сзади на Чарльза, отвлеченного Маратом. Несмотря на явное преимущество здоровенного бандита, Эрвин смог сбить его с ног, и мужчины сцепились в яростной схватке. Слышались глухие удары, хрипы, больше напоминавшие звериный рык, и проклятия.

Марат смотрел на этот клубок из тел плохо сфокусированными, пьяными глазами и орал благим голосом:

– Поддай ему, друг! Так ему! Так! Ты только скажи мне, Эр, и я приду к тебе на помощь! Русские не сдаются!

Анна же с квадратными от ужаса глазами и огромным желанием помочь любимому металась между дерущимися. Но помочь Эрвину она ничем не могла, так как в этом переплетении рук и ног вычислить и нанести удар именно по конечностям врага было очень трудно. Она боялась усугубить и без того шаткое положение Эрвина. Только когда драка внезапно затихла, так же, как и началась, и из-под неподвижного тела в камуфляже показалось окровавленное лицо Эрвина, Анна вздохнула с облегчением.

– Ты убил его? – спросила она одними губами.

– Оглушил, принеси из дома что-нибудь типа веревки. Похоже, что он один живет, – ответил Эрвин, тяжело дыша, словно ему пришлось бежать марафон.

Анна кивнула и исчезла в доме. Марат поспешил за ней.

– Я очень хочу пить, где здесь вода?

– Не знаю, я здесь не живу, ищи, – ответила Анна и вытащила из стойки ножницы.

Она решила отрезать во дворе веревки для белья и отдать их Эрвину, уже выбравшемуся из-под поверженного врага. Эрвин из последних сил связал Чарльза, с помощью Анны встал на ноги и пошел в дом.

Марат уже сидел за грубо сколоченным столом на кухне и пил вино прямо из бутылки, поясняя:

– Жажда! Снимите с меня этот клей и эту шкуру, иначе я сопьюсь!

– А воду пить не пробовал? – спросила Анна, обливаясь потом под тяжестью Эрвина.

– Ее здесь нет, этот алкоголик закупает ящики с вином, кстати, у Ламаров тоже, и глушит его вместо воды, – ответил Марат. – Здорово я его обезвредил?!

– Ты обезвредил?! Да Эрвин чуть не убился! – возмутилась Аня, сваливая обессиленного Ламара в плетеное кресло.

– Я его отвлек! – гордо выпятил грудь Марат.

– Не кричите, в голове стучит, – поморщился Эрвин. – Дайте мне телефон, я позвоню Симону.

Анна пошла по дому в поисках телефона. Кругом был беспорядок, определение «холостяцкая берлога» подходило к дому Чарльза как ничто другое. Незаправленная постель, несвежее белье и одежда, наваленная кучами на столах и стульях. Кучки пепла были везде, где только можно, пустые бутылки и другой мусор валялись по периметру всего пространства. Воздух был спертый и затхлый.

Телефон она все же нашла и принесла Эрвину.

– Держи, и это… «Скорую» вызови, что-то ты мне не нравишься, – покосилась она на пьющего вино Марата и добавила: – И ветеринара, умеющего выводить из запоя медведей.

– Очень смешно! – гаркнул Марат.

– Ага, и сообщи своему дорогому Симону, что в этом преступлении опять замешаны русские, он очень обрадуется. Только не забудь обеспечить нам с Маратом алиби.

Эрвин быстро переговорил с Симоном и положил трубку на стол рядом с пустыми бокалами и засохшими костями какой-то рыбы.