Маги Клевера Волосатый Максим

Глава 7

Зеленоватый закат заливал вечерним светом всю террасу. Точилинов лично попросил пристроить ее. Нравилось ему сидеть на третьем этаже и смотреть на Такатак. В баронствах мудрствовать не принято, поэтому практически все столицы носили название баронств. Такатак не был исключением. Широко раскинувшийся город утопал в зелени. Деревья, деревья, деревья… Крыши домов, проглядывающие через густые кроны. Умиротворение тихого вечера.

– Хочешь сплетню? – прищурился Сибейра, всматривающийся в вечернюю тишь. – Вася влюбился.

– Да? И что? Кто избранница? – лениво поинтересовался развалившийся в легком кресле Точилинов.

Собственно, это Сибейра затащил его на террасу. Семен собирался заскочить в штаб-квартиру только на одну секунду, завтра предстоял очередной выход, и он хотел отоспаться. Но испанец, завидев редкого в последнее время гостя, вцепился в него как клещ:

– О, это отдельная история, – признанный ловелас-контрабандист Братства расплылся в улыбке. – Пару месяцев назад я имел неосторожность познакомить его с гла-Тапандом. Тебе что-нибудь говорит это имя?

– Не-а, – помотал головой Семен, доставая из сумки, которую он носил вместо портфеля, трубку и табак. Процесс набивания и раскуривания трубки в такие вечера превращался в священнодействие. Под него как раз подходил неспешный легкий разговор, начатый доном Антонио.

– Ты больше его знаешь как Бездонную Бочку.

– А-а, – протянул Точилинов, – Бочка. Конечно, знаю. А у него что, и дети есть? Я всегда думал, что зеркальная болезнь родилась значительно раньше него.

– Есть, конечно. Ты что, он же глемм. У них с этим строго, не забалуешь. Мужик без детей не может считаться мужиком. Его и уважать никто не будет. Три дочери и два сына. А Бочкой его прозвали вовсе не за пузо, а за состояние кошелька. Это, знаешь ли, внушает уважение.

Сибейра, благодаря тесным связям с контрабандистами, практически полностью состоящими из глеммов, изучил мир Серого Лепестка досконально. На его слово можно было положиться.

– Сильно, – Семен пыхнул трубкой. Трубку он курил редко, под настроение. Сейчас был именно тот случай. В тихом вечере кольца ароматного дыма неспешно улетали вдаль, подчеркивая неподвижность окружающего мира. – Вот уж никогда бы не подумал, что Вася прельстится деньгами. Да еще и глеммовскими.

– Да бог с тобой, – Сибейра откупорил бутылку вина, достал бокал: – Будешь?

Точилинов помотал головой. Пить не хотелось совершенно. Хотелось отключить голову и помедитировать, сливаясь с подкрадывающимися сумерками. Муритай как-то пытался научить его входить в боевой транс, но это не то. Испанец наполнил бокал, посмотрел сквозь него на заходящее солнце и повернулся к Точилинову:

– Васе деньги как не были нужны, так и не будут. Он вообще как птичка Божия живет. Художник боя. Я поначалу тоже подшучивал, а потом понял: у него и правда любовь.

Последнюю фразу Антонио произнес несколько удивленно. Ну еще бы, сам Сибейра и не думал останавливаться на кокой-то конкретной кандидатуре в спутницы жизни. Количество его женщин всех мастей и рас уже давным-давно вошло в присказки магов. И потихоньку входило в фольклор вольдов.

– И что тебе сказал Бочка? – со смешком поинтересовался Точилинов.

– Очень правильный вопрос, – Сибейра пригубил вино. – Он пообещал никогда в жизни больше мне ничего не таскать. И другим запретить.

– Что он сказал Васе, я даже и не спрашиваю.

– Правильно делаешь. Разговор был без свидетелей, но Васю, я так понимаю, спасло только то, что он был гостем. Сам знаешь, в доме у глеммов даже магия иногда не спасает.

– И чего? – Семену стало интересно.

– Что характерно, Ситала, это средняя дочь Бочки, папе весь мозг уже вынула на тему: «Папа, хочу Васю». Взаимное чувство оказалось. Хотя парочка получается гротескная. Я их видел. Она Васе реально в солнечное сплетение дышит, когда рядом стоят.

– Ну-ну, – потянулся в кресле Точилинов. – Совет им да любовь. Будем надеяться, что у Бочки голову всё же не снесет окончательно.

– Трудно сказать, – пожал плечами испанец, – всё же дочка. Хотя у Бочки голову редко сносит. Я не видел, во всяком случае. А потом, если у них и правда любовь, то чего уж тут сделаешь? Это подарить счастье – никак, а вот забрать – запросто.

– Угу, – согласился Семен.

Они помолчали, думая каждый о своем. Точилинов посасывал трубку, дон Антонио смаковал букет.

– Так о чём ты меня хотел попросить? – Сибейра поставил на перила бокал с вином. Каждый сходил с ума по Земле по-своему. Дон Антонио решил, что лучше всего о доме напоминает вино. Он таскал его ящиками, но все равно не хватало.

– Когда?

– Ты говорил перед вторжением, что попросишь устроить экспорт, – напомнил Сибейра.

– А, это, – Семен выдохнул клуб дыма и прищурился сквозь него: – Ты не находишь, что нас слишком мало?

– Нахожу, черт побери, – хмыкнул испанец. – Особенно я это находил, когда на меня третий раз за четыре часа атака шла. Я как этого вашего скального ежа увидел, так чуть не обделался. Сижу один. Как дурак. Дьявол, думаю, как же нас мало!

– Вот об этом я и говорю, – Семен не поддержал шутки. – Что такое Братство в масштабах Пестика? Ерунда. Расти нам надо. Заниматься этим.

– Ага, – преувеличенно согласно кивнул Сибейра. – Поэтому ты через два дня после вторжения свалил в Территории.

– Мне отдохнуть надо было.

– Самое место. Нигде больше расслабиться-то нельзя, – сострил испанец. – И до сих пор расслабляешься.

– Кто на что учился, – пожал плечами Точилинов. – Я так отдыхаю.

– Но не два месяца, – Антонио обвиняюще уставился на Семена.

– И что? – Точилинов невинно поднял брови. – Что-нибудь изменилось?

– Изменилось, – испанец развернулся спиной к Семену. – Ещё как изменилось. Вторжение отбито, вольды – друзья, жизнь прекрасна. Но вот только почему все до сих пор оглядываются перед выходом из дома? Половина наших, как ты, – бегают по Территориям, вторая сидит в трёх баронствах и боится выйти за зону системы связи, меняя баб, как носовые платки, и выхлёбывая все запасы спиртного. Я дурею, таская от глеммов всякую белиберду, и только Клаус сидит здесь и пытается думать за всех. Но он один, а ты прячешься от всех, включая его. Вот что изменилось.

– Что ты хочешь? – Семен отвернулся от Антонио, уставясь на причудливую крышу дворца барона, обрамленную густым кольцом деревьев. Он пытался успокоиться, но не получилось. Испанец был прав, но, что делать с его правотой, Точилинов не мог представить. – Ты прав. После вторжения у меня внутри как выгорело что-то. Сломался я. Испугался. Не хочу больше биться насмерть.

– А придется. Атаки-то не прекратились.

И это было правдой. Совет Старших и Конгресс баронов направили правителям Лепестков послание, в котором выражалось резкое недовольство вторжением. Ничего. Как в Территории выкинули. Ни звука в ответ, ни слова. Только боевые пятерки и тройки начали опять появляться в Пестике, всё так же пытаясь убить кого-нибудь из магов. И снова вольдов не трогали. Лепестки явно давали понять, что отношение к Пестику не поменялось, а магов они по-прежнему считают чужеродным телом, которое надо вырезать как можно раньше, невзирая на все протесты больного.

– Не знаю, – Семен, не отрываясь, смотрел на деревья. – Я уже ничего не знаю. Зря всё это.

– А зачем ты тогда всех с мест сорвал? Зачем Братство организовывал?

– И что? Всё впустую. Нет у нас Братства, – сорвался Семен. – Не получается. Я боюсь, ты боишься, все боятся. Дальше что? Куда идём?

– Почему все? Вася не боится, – пробормотал Антонио, просто для того, чтобы не молчать.

– Именно что Вася не боится, – горько усмехнулся Точилинов. – Он уже плоть от плоти вольд. Он часть этого мира. На него и покушений практически нет. И не потому, что он силен, мы все теперь уже неслабые ребята, а потому, что если завтра Братство исчезнет, то Вася только погорюет. И все. Будет жить как жил. Простой вольд со способностями мага. А мы?

– А что – мы? – вскинулся Сибейра.

– А то. То, что мы потерялись. Мы не знаем, куда идти. Все так легко ко мне пришли, потому что уже начали это понимать. Хотели найти здесь дом. А нету его. – Семен развел в стороны руки: – Вот и сидим тут, правильно ты сказал, дуреем от безделья. И ладно бы аккуратно дурели, так нет. Каждый еще и выпендриться пытается.

– Это как раз понятно, – Антонио пригубил забытый бокал. – Вроде всё как прежде, мы могучие и непобедимые.

– Ага, только вольдов при этом обижать не надо. Без них нас давно бы уже закопали.

– А что такого происходит? – пожал плечами Сибейра.

– Ты только не начинай, ладно? – Семен раздраженно выпустил облако дыма. – По Территориям ходить можно и нужно, но нарушать общепринятые правила при этом – моветон. Если за тобой идет другая Команда, то не надо начинать будить кого ни попадя. Ты-то уйдешь, а другим как? И сколько таких случаев? Нас скоро на Совет Старших вызовут за такие проделки. – Он пососал погасшую трубку, недоуменно заглянул в неё – и полез за спичками. – Ладно. Это всё у нас болтовня за бокалом вина. Никуда мы не придем. Ты меня звал зачем?

– За этим и звал. Давай рассказывай, что ты там придумал про свой экспорт.

– Да ну, – отмахнулся Семен, – ерунда все это. Я думал, как бы нам людей ещё найти. Мало нас. Если глеммы не будут нам помогать отправлять сюда землян, то можно попробовать обойтись и без них. Я думал написать формулу перехода с Земли сюда, зашифровать её как-нибудь в виде… легенды, что ли, или там байки, анекдота наконец, – и забросить на Землю. Пусть те, кто смогут, сами сюда приходят. Сколько потенциальных магов пропадает? Вон, Васю возьми.

– А что? Слушай, здорово. А, черт… – испанец настолько заслушался, что не заметил, как из наклонившегося бокала выливается вино. – Я думаю, это можно сделать. Напряжем Ляо Юя со Строцци, пусть вспоминают, как рисовали. Глеммов потрясем. Чуть там, чуть сям, глядишь – получится. Давай.

Дон Антонио возбужденно спрыгнул с перил, на которых сидел. И споткнулся об усталый голос Точилинова.

– Зачем? – Семен сидел глядя в пол. Трубка опять погасла, но он этого не замечал. – Опять привести сюда людей, которые нам поверят, чтобы подставить их под ассасинов? Куда привести? В три баронства? В Территории? Придут, мы им скажем «здрассьте», и что? Добавить вольдам еще балбесов, бессистемно и бестолково мечущихся по Территориям и прожигающих жизнь в Трёх Баронствах?

– А ты за них не решай, – одной из сильнейших черт характера Сибейры было отсутствие рефлексий. Если он загорался каким-то делом, то сомнения типа «а что из этого получится?» или «а может, ничего и не выйдет» – это было уже не про него. Семен ему иногда жутко завидовал. Вот сейчас, например. Идея легла на подготовленную почву, испанец поверил в нее мгновенно, и с этой секунды слово «невозможно» для него не существовало. – Не много ты на себя берешь? Ты ведь хорошо придумал. Дай людям выбор.

– Какой выбор, Антонио? Они придут (это если ещё придут) в абсолютно неизвестный мир, из которого обратно уже не вернуться никак. Придут не просто обустраиваться, а драться – драться не на жизнь, а на смерть. Их каждый день кто-то будет хотеть убить.

– Ой, не надо, – покривился испанец. – Нас тоже каждый день кто-нибудь да хочет убить. Ничего, все живы. Почти. Тут вероятность погибнуть не выше, чем на Земле под машину попасть. Зато, подумай, кто сюда придет?

– Еще один Вася, – хмыкнул Семен.

– Вряд ли нам так повезет. Придет совершенно другой тип людей. Ну напряги мозг, кто поверит в какую-то легенду настолько, что в нормальной земной жизни – ты уже, наверное, и забыл, какая она, Земля, – сможет построить портал в другой мир?

– Еще шизофреников нам тут не хватало, – испугался Семен. – Ты прав, об этом я не подумал.

– Дятел ты, с красным клювом, – обозлился Сибейра. – Романтики придут. Мятущиеся души. Люди, способные влюбиться в чужой мир даже на расстоянии. Те, кого не испугать какими-то там ассасинами. Им еще и понравится. Как же, опасности, приключения. И это наша будет задача их сберечь, научить и всё объяснить.

– Ты теперь мне предлагаешь взять ответственность ещё и за них? – набычился Семен.

– Нет, тебя аталь точно крепко приложили, – вздохнул дон Антонио. – Снаружи не видно, а внутри беда. А что ты тут сейчас делаешь? Не то же самое? То, что ты сбежал в Территории, ничего не значит. Все равно все к тебе бегут чуть что.

– Что ты, в итоге, хочешь? – У Точилинова совершенно не осталось сил идти против бешеного напора испанца. – Чтобы я на себя всё это взвалил? Увольте. Как-нибудь позже. Вот разберусь с головой, тогда и попробуем.

– Не надо на себя всё брать. Я уже вижу, что толку от тебя не будет. Мы с Клаусом сами, как обычно, всё сделаем, я ему объясню. Ты формулу только сочини. Тебе как раз под настроение будет. Душа на перепутье миров, смятение духа и все такое. Мы, как ты, не сможем сделать.

– Это почему это? – удивился Семен.

– А потому, что это ты у нас главный. Харизма, друг мой. Это не измерить и не посчитать. Мы с Клаусом – исполнители. Мы всё правильно сделаем, не сомневайся, но зажечь людей – это к тебе. Ни он, ни я сюда никого бы не привели и Братство бы не придумали. Так что пиши формулу, а я буду Клауса соблазнять и придумывать, как половчее твое творение на Землю забросить, чтобы все увидели. Ты, кстати, в программировании не силен? А то было бы здорово написать какую-нибудь программку и в Интернет выложить. Что-нибудь по теме. Наша целевая аудитория частенько по разным сайтам лазит. Фантастика там или игрушки, а?

– Не силен, – вздохнул Точилинов. – Сколько раз уже сокрушался, что у нас компьютерщика нет. Придется, как обычно, на коленке делать. Э-э, стоп, – спохватился он. – Какая формула? Ты знаешь, сколько времени на это потребуется? Не-ет, не годится. У меня выход на носу. Завтра двигаемся. Подожди немного, вернусь, тогда подумаем, что да как.

– Никаких «подумаем». В задницу твой выход. Сначала делай, а потом иди. Только так.

– А еще чего Ваше Магичество изволит? Всенепременно-с. Бегу, спешу и падаю. – С Семеном не следовало так говорить – уперся он мгновенно. И если бы его собеседником был кто-то другой, то на этом бы все и кончилось, но перед ним сидел дон Антонио.

– Бежишь? – Таким, наверное, видит бык матадора. Сибейре очень шло. – А с Клаусом поговорить не хочешь? Как ты думаешь, что он по этому поводу скажет?

– Мне по фигу, что там Клаус скажет, – Точилинов сунул в карман непотушенную трубку и пошел к выходу. Чуть быстрее, чем следовало. Он что, и правда бежит?

– Куда? – в спину ему крикнул Сибейра, но дверь уже закрылась.

Ввалившись в дом, Точилинов все еще крутил в голове разговор с доном Антонио. Что-то было в словах испанца. Что-то дергало за душу. Но нет, – страшно, не буду, пошло оно всё…

Отмахнувшись от встревоженных расспросов Муритая, который явно озадачился видом Мастера, Семен пошел в свою комнату, закрылся и свалился на кровать, едва успев снять одежду. Благо время было далеко за полночь, можно было не беспокоиться об оправданиях.

Стук в дверь вырвал Семена из неглубокого сна.

– Что там? – сварливо поинтересовался Точилинов.

– Дело есть, Мастер, – донесся из-за двери голос Муритая. – Теренс просит спуститься. Без вас не решим.

– Иду, – Семен, кряхтя, спустил ноги на пол. Серенький рассвет заливал комнату сонным прозрачным светом, говоря о том, что поспать получилось всего ничего. – Не рано?

– Не знаю, – пожал плечами вошедший в комнату торк. – Теренсу виднее.

– Совести у вас нет, – пожаловался Семен, натягивая штаны. – Только лег.

– Как это нет? – удивился Муритай. – Есть, в надежном месте хранится. А ты что, с собой её таскаешь? Не дело, потеряешь ещё. Давай мне, я спрячу.

– Не дам, – сонно ухмыльнулся Точилинов, – сломаешь.

Он встал, подтянул штаны, сунул ноги в сапоги, накинул куртку. Поёжился – утренняя свежесть пробиралась сквозь одежду – и повернулся к торку:

– Ну пошли. Чего там случилось?

В зале оказалось на удивление много народу. Теренс сидел спиной к лестнице и с кем-то разговаривал. Угол скрывал его собеседника, по голосу не разобрать кто. Через несколько ступеней Точилинов увидел:

– Какого черта вы тут делаете?

Сибейра с ван Брюккеном, уютно устроившиеся напротив глемма, приветливо улыбнулись.

– Доброе утро, Мастер, – поздоровался Теренс. – Присоединяйтесь.

Безмятежный вид всех троих явственно показывал, что единодушие меж ними уже достигнуто.

– Без меня меня женили? Так? – По идее, вопрос должен был звучать язвительно и ядовито, показывая всю безнадежность и тщетность жалких попыток склонить его к очередной авантюре, но невыспатость взяла свое. Голос прозвучал как-то неуверенно.

– Никак нет, – бодро отрапортовал Теренс, явно переобщавшийся с Васей. – Их Магичества убедили меня отложить выход Команды до решения насущного вопроса Братства. А если честно, то я считаю, что они правы. Лучше вас никто не справится.

– Ты нужен нам всем, – дон Антонио Сибейра развел руками и робко улыбнулся.

– Давай, Семен. Ты не представляешь, как нам всем это надо. Я тут пару человек разбудил посреди ночи – подпрыгнули как миленькие. Ни один не закапризничал. Полнейшая поддержка тебе обеспечена, – ван Брюккен бодро улыбался, демонстрируя всяческую готовность к любым действиям. Аж противно – в такую-то рань.

Точилинов перевел взгляд на Муритая. Тот поощряюще улыбнулся, в утренних сумерках это выглядело ужасающе, и поднял вверх большой палец:

– Отличная идея, Мастер.

Семен закатил глаза и потребовал горячего доша.

«…призрачный город, стоящий на скалах, соперничающий с хрустальными вершинами в красоте своих зданий… – …мир неведомых сил, захватывающий тебя и не отпускающий никогда, требующий от тебя всего и возносящий тебя…»

– А ты уверен, что именно такая форма должна быть у послания? – с сомнением протянул ван Брюккен.

– Да, по двум причинам, – Семен лежал в кресле, вытянув ноги чуть не на середину комнаты. В правой руке он держал сигарету, в левой – чашку с дошем. Месяц напряженнейшей работы по ювелирной подгонке разрозненных деталей головоломки друг к другу кончился. Можно было расслабиться. – Во-первых, я хочу, чтобы к нам пришли романтики, мечтатели. Упертых бойцов здесь и так хватит, а ребята со временем вырастут. Прочитать и вдохновиться таким посланием может только поэт в душе. Я не желаю иметь дела с людьми, не поднимающими взгляд выше пояса.

– А работать кто будет? – подал голос Гельц, принимавший участие в поиске формулы портала. – Если одних романтиков собрать, то вся основная тяжесть опять ляжет на нас. Не то чтобы я боялся работы, просто при возрастании объема хочется, чтобы кто-то хоть немного помогал.

– Романтики могут работать ничуть не хуже остальных, – возразил Семен. – Просто у них мотивация должна отличаться от обычной, а так они очень и очень ничего. Тем более, учти, – человек, который сможет построить портал сюда, к нам, должен будет очень сильно потрудиться и иметь определенный склад ума. Отнюдь не расслабленный, прошу заметить.

– Ну принимается, – согласился Гельц. – А во-вторых?

– А во-вторых, все банально. Для создания письменной формулы, которую вы накопали, – он сидя отвесил два поклона в сторону Гельца с Сибейрой и Ляо Юя со Строцци, устроившихся на диване, – наш друг Се выдал мне список ключевых слов, которые непременно должны были присутствовать в послании. Причем расположены они должны были быть в определенном порядке. Так что в выборе стиля я был ограничен с самого начала. Ван Брюккен развел руками:

– Ну что? Принимаем?

– Попробуйте не принять, – хмыкнул Семен. – Самих заставлю писать. Я месяц не разгибался. Второй такой работы у меня точно не будет. Так что я думаю, что обсуждение стиля оставим. Телепортисты подтвердили эффективность узора, – Се Ля Юй и Строцци усиленно закивали, – так что теперь осталось его только запустить, а это уже ваше дело, кабальеро мне клятвенно обещал. Моя очередь отпускать язвительные замечания.

– А вот не получится, – дон Антонио улыбнулся во весь рот. – Всё уже давно готово. Прямо завтра и понесем. Гарантировать, что через день вся Земля будет читать твое послание, не может никто, но то, что оно будет запущено, – это точно. Глеммы мне должны за срыв доставки тогда, перед вторжением, так что я отжал еще и небольшое распространение. Через четыре дня начинаем ждать.

На третью неделю Семен начал звереть.

– Что ты дергаешься? – Муритай закрыл дверь за ушедшим китайцем и вернулся к столу. – Ты же первый кричал, что тебе всё равно, идея недоработанная и в этой затее ты разочаровался.

– Конечно, – Точилинов раздраженно оттолкнул от себя чашку с дошем. Темная жидкость выплеснулась на скатерть, нарисовав причудливый узор. – Конечно, мне всё равно, что пополнения не будет, что идея дерьмо, исполнение дрянь, а мы опять возвращаемся к бардаку и раздраю. Пусть его Твари утащат, это Братство, я и пальцем не пошевелю.

Ядовитости его тона мог позавидовать чемпион среди гадюк, но Муритая этим было не смутить, он последние десять дней только и делал, что выслушивал подобные сентенции. Поначалу каждый день кто-то из магов являлся доложить Семену о результатах проекта, вернее, об отсутствии таковых. Мировой эфир молчал. С течением времени визиты становились реже, докладчики всё чаще повторялись, и теперь только ван Брюккен, Се Ляо Юй и Сибейра навещали все сильнее впадающего в депрессию Мастера Ацекато. Остальные потихоньку возвращались к обычным занятиям.

– Это называется «завышенные ожидания», Мастер. Зря вы сразу всех накачали, что это какое-то счастье. Теперь все перегорели.

– А что делать надо было? – зашипел Семен. – Или ты не помнишь, в каком состоянии все находилось? Я им дал свет, смысл. Ты видел, как они за работу схватились? Мне всего-то нужна была одна маленькая победа. Я не просил вал переселенцев – одного человека, чтобы задать вектор.

Он хлопнул рукой по столу, попал в разлитый дош – и завелся ещё больше.

– А теперь что делать? Опять начинается все то же самое. Идирани поругался с Сусси, Бергман надавал по морде Кривому Саю за то, что он, видите ли, неуважительно отозвался о магах. А за что нас уважать? – Семен раздраженно вертел головой, выискивая, обо что бы вытереть руку. Не нашел, вытер о штаны и озверел окончательно.

– По-моему, Мастер, – Муритай оперся на стол и посмотрел в глаза кипящему Семену, – вам просто надо отпустить ситуацию. Пусть каждый живет так, как хочет. Каждому нянькой быть вы не нанимались, только еще большее напряжение вызовете, ещё не хватало вам между собой ругаться. Все большие мальчики, пусть сами живут. Как-то ведь они до Братства находили общий язык с баронами. Я не думаю, что, собравшись здесь, маги как-то сильно поменялись. Идирани всегда был склочником. А Бергман – боец, ему лишь бы повод подраться найти. Что вы подпрыгиваете? Я думаю, что вам просто заняться нечем, вот и цепляетесь ко всему. Пусть жизнь идёт как идёт, не пинайте ее. Она ведь и обидеться может. То что должно – обязательно случится, не раньше и не позже, а если вы за судьбу думать или делать начнете, так ничего хорошего не выйдет. Наши подделки потом дорого обходятся. Так что давайте-ка собирайтесь, прогуляемся по Территориям. Тварей нам не надо, зато я пару мест интересных покажу. А без нас, глядишь, чего и получится, жизнь, она штука хитрая, пока в упор на неё смотришь, она делает вид, что ничего не происходит, а только отвернешься – тут тебе и на… Короче, собирайтесь.

Глава 8

– На кой черт ты его тащишь? – в сотый раз впустую сотряс воздух Точилинов. Семен в упор не понимал, зачем Муритаю эта игрушка, но торк не сдавался.

Тяжеленная мохнатая лапа, с огромным трудом отрубленная от недвижимого тела Паука, тормозила передвижение неимоверно, но Муритай начинал форменно биться в конвульсиях каждый раз, когда Семен только начинал заводить разговор о том, чтобы её бросить.

– Ты что, кто нам поверит, что ты Паука уделал?

– Да зачем мне кто-то должен верить? Настоящее мастерство не требует подтверждения. Я никому ничего не собираюсь доказывать. И тебе не рекомендую. Ближним хватит нашего слова, а что до остальных, так и пусть их. Нам с тобой лишней славы и так девать некуда. Пауком больше, багираном меньше – какая разница?

– Тебе, может, и нет разницы, а общественное мнение всегда учитывать нужно. Вспомни тиххина. Сколько вещей сразу стало гораздо легче, согласен? А тут целый Паук. Да ты его ещё и в одиночку взял.

Семен вздрогнул. Он очень хорошо помнил свой животный ужас, когда этот здоровый балбес, пренебрежительно отмахнувшись от предупреждений, рубанул мечом по паутине, доказывая, что Пауки сидят в глубине Территорий, а возле баронств не опасно – это только сигнализация. А Паук оказался на месте. Если б Точилинов не был Мастером Тварей, то сам бы он, может, и ушел, а вот от Муритая даже ауры бы не осталось: Пауки всё с собой утаскивают, даже линии вычищают. Семен четыре часа ломал эту зверюгу и победил только слепой удачей, совпавшей с неопытностью молодого Паука. У торка глаза были размером с суповые тарелки, когда он очнулся и понял, что лежащий без сил Семен уделал эту Тварь в одиночку. А Точилинов, не помнящий себя от облегчения, выдавал «тупому придурку» все лингвистические изыски на всех языках Клевера, которые знал.

Тащить на себе отрубленную лапу он отказался категорически, но Муритай чувствовал свой прокол и теперь жаждал его загладить, соорудив ещё одну легенду, которая будет бродить по Пестику, заставляя слушателей благоговеть при имени Мастера Ацекато.

Семен закатил глаза:

– Ну куда тебе больше-то? Кто ещё в Пестике не знает Страшного и Ужасного Ацекато?

– Ацекато-то знают. И ему доверяют, – Муритаю было тяжело, но он скорее упал бы от усталости, чем признался. – А вот про остальных ваших разговор отдельный. Надолго ли хватит твоего авторитета прикрывать разных разгильдяев?

Точилинов поморщился. Два месяца они с Муритаем провели в Территориях, заходя в баронства только для того, чтобы сдать добычу и выслушать очередную историю про похождения дуреющих от фрустрации магов.

Чего стоил один только Гарри, заявивший Такатаку, что он-де подчиняется лишь самому себе и уложения баронства, касающиеся обеспечения тишины и спокойствия в ночное время, его не касаются. Барона чуть удар не хватил. Семен его еле успокоил.

– Не знаю, – вздохнул Точилинов. – Может, надолго, а может, и нет. Там посмотрим.

– Чего смотреть? – Муритай украдкой вытер пот. Когда он уговаривал Точилинова прогуляться по Территориям, ему и в голову не могло прийти, что вояж затянется настолько. – Пока ты Братство делал и сам систему свою налаживал, то все было путем. Все слушались и были довольны. Когда ты послание писал и ждал результатов, тоже терпимо было. Хоть и с трудом, но держались твои в рамках. А как начали мы с тобой по Территориям лазить, так совсем раздрай пошел. Может, хватит? Не мальчики уже. Неплохо бы и домом заняться. Стоп.

Он внезапно замер.

– Что? – поинтересовался Семен, вертя головой.

– Замри, – тихо прошипел Муритай. – Хотя уже поздно. Вот никогда нельзя болтать на ходу. Попали. Ну кто там?

Торк сбросил на тропу перед собой лапу – какое-никакое, а препятствие – и потянул меч.

– А мы на кого-то нарвались? – Как ни старался Семен стать полноценным вольдом, ничего из него так и не получилось. Тварей он замечал только после того, как они замечали его.

– Нарвались, – мрачно отозвался Муритай. – Вот он, родной. Ну?

Впереди кусты зашевелились, и на тропу… вышла большая полусобака с длинным, почти крысиным, гибким хвостом.

– Тьфу ты, – ругнулся Семен, – коссади. Вот зараза, я уж перепугался.

– Подожди еще, – углом рта прошипел торк. – Коссади поодиночке не ходят.

И правда, на тропе выросло еще несколько Тварей. Семен обернулся. По краям дороги прошла рябь. Твари брали их в кольцо. На самом деле ничего особенно страшного не происходило – коссади не считались сильными противниками, все их преимущество заключалось в количестве. Но была у них одна гадостная особенность – они почти всегда шли или перед кем-то, или за кем-то. Ну и кого они ведут на этот раз?

Первый коссади, вышедший «поздороваться», неожиданно замер, вытянув вперед морду. Принюхался – настоящая собака – и вдруг начал пятиться назад, издавая явственное шипение. Если бы он действительно был собакой, Точилинов бы сказал, что тот унюхал что-то опасное. Все остальные тоже начали пятиться назад, не сводя взгляда с…

– Да они Паука боятся! – Муритай чуть не подпрыгнул на месте. – Смотри, уходят.

Коссади по одному скрывались в лесу. Последний повернулся, фыркнув, и бросил на вольдов такой взгляд, полный злобного разочарования, что сомнений не оставалось – он бы с удовольствием прикончил этих двуногих, но уж больно страшно пахнет от этой штуки, лежащей на земле. Их опередили – добыча уже чужая, а связываться с настоящим хозяином никакого желания нет.

Глаза у Муритая снова стали как тарелки:

– Слушай, приду домой – сделаю себе куртку из нее, – торк с уважением посмотрел на валяющуюся ногу. – По Территориям буду ходить, все сами разбегутся.

– Ага, – покивал головой Точилинов. – До первого Паука. Как думаешь, что с тобой будет, если тебя кто из его сородичей унюхает?

– Н-да, – Муритай переосмыслил желание. Покряхтел немного и вздохнул: – Нет в жизни счастья.

– Пошли, – Семен засунул обратно пистолет (когда только успел достать) и подхватил мешок.

– Куда торопиться? – Муритай беззаботно потянулся. – Кто в Территориях рискнет связываться с Пауком? Вполне можем немного отдохнуть.

– Тезис додумай, – посоветовал Точилинов.

– Какой?

– Про куртку и про связываться.

– И что? – не понял Муритай.

– Проговори вслух, ну. Так кто рискнет связываться в Территориях с торком, носящим в данный момент куртку из Паука? А?

– А, – утвердительно и твердо высказался Муритай. – Понятно. Может, мне ее прямо сейчас бросить?

Семен вздохнул. Последние несколько часов он только это и предлагал.

– Нет уж, – уперся Муритай, возражая сам себе. – Я донесу. Тем более что идти осталось всего ничего.

Он взвалил на плечи многострадальную ногу и бодро потрусил вперед, как будто идти и вправду оставалось немного. Семен только вздохнул – до баронств было еще полдня ходу.

Однако через двадцать минут Муритай обрадованно развернулся:

– О, пришли. Смотри, вот он, родной.

Справа от тропы выделялся мутноватый прямоугольник, висящий над землей.

– Слушай, как вам всем не страшно ими пользоваться? – поднял брови домиком Семен, состроив непонимающую гримасу. – Или не знаешь, что они могут быть опасны?

– Могут не могут, а еще полдня идти по Территориям мне как-то не улыбается. – Муритай явно был рад сбросить с себя эту мохнатую неуютность.

– Не знаю, – с сомнением протянул Семен. – Если ты помнишь, то Строцци их объявил экспериментальными образцами и категорически не рекомендовал пользоваться. А что, ими активно ходят?

– А как же. Его Магичество Офшо замечательно придумал.

Офшо был чуть ли не единственным, не считая ван Брюккена, кто сублимировал свою депрессию в дело. Вместо того чтобы предаваться различным расстройствам и деструкциям, он решил работать. Результатом этого решения стала сеть порталов, расположенных в Территориях на основных путях за день-полдня до баронств. Идея оказалась настолько жизненной, что вольды мгновенно схватились за нее, несмотря на грозные предупреждения как самого Офшо, так и других участников, включая вездесущего Строцци, который подвизался пару месяцев на проекте в качестве консультанта.

– Стой, Мур, – Точилинов придержал торка за рукав. – Если я правильно понял, никто из создателей этих порталов, – он указал рукой на свечение, – не гарантировал, что ты выйдешь оттуда живым, так?

– Э-э, так, – согласился торк.

Проблема заключалась в том, что Территории не давали стационарно закрепить узор. Привязка по месту постоянно плавала. Сама станция оставалась на месте, а вот узор запросто мог переехать на несколько сантиметров вбок. Для рунной телепортической магии, где каждый миллиметр был жизненно важен, это было проблемой.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, зачем нам без острой необходимости соваться в эту мясорубку? Если даже Строцци, горячо любимый мною рас…дяй Строцци, заявил, что они опасны.

– Строцци сказал, что они могут быть опасны, – резонно заметил Муритай. – До сего дня ни с кем ничего не случилось. Один только раз кого-то из Ташины выкинуло не туда, но потом выяснили, что там рисунок узора покорежили.

– Опасны они или могут быть опасны, нам много-то не надо, – Семен многозначительно поднял палец. – Одного сбоя вполне хватит. Ладно, если не туда выкинет, а если портал на тебе закроется? Нет уж, без нужды туда соваться не надо, ничего, потащишь еще немного свидетельство своего триумфа.

Он горько вздохнул про себя, вспомнив Гермеса с его взорвавшимися танками. Где-то он сейчас?

– А нужда уже, похоже, есть, Мастер.

Семен обернулся. Вдоль тропы, на значительном расстоянии выстроились пять или шесть коссади.

– Чего это они? – Точилинов повернулся к торку.