Смерть Британии! «Царь нам дал приказ» Ланцов Михаил

Глава 10

– Итак, товарищи, – Александр обвел тяжелым взглядом всех присутствующих в кабинете, – вы моя новая команда. Крысы, заведшиеся на нашем корабле, заставили меня переоценить многих. Да, вам не хватает опыта, но я очень надеюсь на то, что вы справитесь. Что вы оправдаете высокое доверие, оказанное вам Российской империей… – начал Император первое заседание Государственного совета в обновленном составе…

Закончился первый этап большой чистки, которая отправила в застенок свыше двух тысяч чиновников имперского и регионального уровня. Не всех, конечно, но обновленная Имперская контрразведка рыла так, что ничто и никто не мог спрятаться от ее проницательного взора. Михаил Прохорович не испытывал ни жалости, ни сострадания к своим бывшим коллегам, и на то имелись причины – вся его семья погибла во время неудачного покушения, совершенного оперативной группой Быкова. И он мстил.

Император сделал свою ставку на Михаила Прохоровича и не ошибся, обретя, наверное, лучшего начальника контрразведки. Для остальных же Михаил Прохорович превратился в чудовище, от упоминания имени которого у «товарищей», которым было что скрывать, выступал холодный пот и надолго портился стул. Одержимый навязчивой идеей справедливости, выходец из крестьянской среды, бывший рекрут, прошедший Крымскую войну и все кампании 60—70-х годов… он был поистине ужасен. В нем многое переплеталось причудливым узором, и природная сметливость, и безумная жестокость, лишенная, впрочем, какой-либо эмоциональности, и чудовищная работоспособность… В марте-апреле 1884 года чиновничество Российской империи впервые за последние двенадцать лет прочувствовало железистый аромат собственной крови. И холодный, казалось бы, совершенно ничего не упускающий взгляд волкодава, готового растерзать любого, кто дерзнет пойти против интересов России. Особенно после того, как пошли слухи о применении какого-то секретного медицинского препарата, заставляющего говорить правду. Безусловно, в руках Михаила Прохоровича не было пресловутой «сыворотки правды», но как мощный сдерживающий фактор эта «утка» оказалась очень кстати.

Под стать Кривоносу оказался и новый начальник Имперской разведки Павел Ильич Плотников, недавно сменивший уже немолодого Ковалева. Сын простого рабочего из Нижнего Новгорода смог сделать блистательную карьеру. Благодаря случайности он попал в одно из начальных технических училищ, где его заметили и стали продвигать. Потом было среднее техническое училище. Обучение в Московской Императорской военно-инженерной академии. Участие в Среднеазиатской кампании 1871–1876 годов, в ходе которой Павел Ильич зарекомендовал себя умным, дерзким и решительным командиром, не рискующим без дела своими подчиненными. Курсы повышения квалификации. Разведывательно-диверсионная школа. Успешная работа на французском и итальянском направлениях. В общем – помотала его жизнь не меньше, чем Михаила Прохоровича. Но несчастья обходили его стороной. Вот и теперь, когда началась эта кровавая весна, он легко прошел проверку и после недолгих пертурбаций возглавил Имперскую разведку, хотя о том и мечтать не мог.

Александр посмотрел на своих бойцов холодными и внимательными глазами и понял, что среди них нет ни одного аристократа старой школы. Ни одного родовитого да столбового. Даже тех, кто был дворянином до поступления на службу к Императору, было всего трое. Остальные приобрели этот статус только в результате своих заслуг на службе. Ситуация казалась чрезвычайно необычной для своего времени, так как все эти люди поднялись с самых социальных низов своими силами, своим упрямством, своим трудолюбием и умом. Волкодавы, которых поискать. Злая свора. Умная свора. Безжалостная свора. Даже руководители таких, казалось бы, мирных направлений, как Министерство иностранных дел, просвещения и науки, в боевой обстановке вряд ли бы растерялись. Император невольно вспомнил сцену из знаменитого советского кинофильма «Дежавю», когда американский профессор-энтомолог, будучи по совместительству гангстером из Чикаго, прекрасно сдает нормативы по стрельбе. Ощущение подобных «профессоров» при виде получившейся у Александра команды не отпускало его. Страшно… даже ему было страшно.

Новый состав Государственного совета был невероятен для своего времени. Еще несколько лет назад Император не мог даже представить, что сможет собрать таких людей на столь влиятельных должностях. Теперь же он наблюдал их перед собой. Да не просто так, а поучая и наставляя.

– Поэтому, товарищи, перед нами стоит важная задача – завершить начатое дело. Чтобы ни у кого из вас не было сомнений, то я прямо заявляю – интересы Империи превыше всего. Тот, кто решит встать на пути их реализации и продвижения будет уничтожен. Если же для благополучия России потребуется уничтожить все остальные государства, то так тому и быть. Времена компромиссов безнадежно уходят в прошлое. В Италии поднимает голову новое социально-политическое течение, ставящее итальянцев выше всех остальных народов. В Великобритании такая традиция главенствует уже несколько веков. Германия в ближайшее время заразится чем-то аналогичным. И я говорю вам – для России интересы наших подданных отныне стоят несопоставимо выше пусть даже иностранных королей. Это наша страна, и мы с вами стоим у ее руля, чтобы сделать все возможное для ее процветания.

Глава 11

Алессандро Грациани сидел за своим письменным столом и уже третий раз вдумчиво перечитывал то, что ему доложили из Константинополя разведчики.

– Какая-то дикость, не находите? – он бросил последний листок на стол и поднял глаза на начальника своей разведки.

– Дикость? – удивленно переспросил Винсенто дель Бачо.

– Да, сущая дикость! Вы ведь в курсе, что именно благодаря помощи русских друзей мы смогли обуздать безудержность римской католической церкви. А что творят они сами? Я бы понял, если бы на престоле сменился Император, но ведь этим всем ужасом руководит один и тот же человек. Зачем он это делает?

– Мне кажется, он пытается уничтожить все иные религии, кроме христианства, в своих владениях.

– Это и так ясно, Винсенто. Какая ему с этого польза?

– Не знаю, – задумчиво произнес руководитель итальянской разведки. – А вы знаете, мне кажется, тут есть небольшой подвох.

– В самом деле? Какой же?

– Вы понимаете, вместе с достаточно безапелляционным вытеснением всех иных религий с территории Российской империи Александр меняет и само православие. Оно сейчас и оно же лет двадцать назад – две большие разницы. Вы понимаете? Ну, смотрите. Вопервых, он смог захватить Константинополь и взял под свой контроль самый высокий престол в традиции православия. Фактически престол Константинополя для православных является чем-то аналогичным кафедре Ватикана для католиков. Вовторых, он возродил патриаршество на территории Империи,упразднив все автономии и вариации. Фактически он ввел единый стандарт религии, остальные выставив ересью. Втретьих, он создал фактически большой Ватикан, только православный, на базе Константинополя. Огромный город-храм, город-монастырь. Вчетвертых, он полностью пересмотрел очень многие постулаты православия и под лозунгом «возвращения к истокам» очень сильно его изменил. Помните те знаменитые дневники Филарета?

– Это все хорошо, только я не могу понять сути. Зачем он это все делает?

– У нас же есть аналог того, что сооружает Его Императорское Величество, – мило улыбнулся Винсенто. – Там патриарх во главе аппарата Православной церкви. Тут вы, во главе Итальянской партии фашистов.

– Вот оно что… – задумался Алессандро. – Но почему тогда не он возглавил эту организацию?

– Я не могу знать ответ на этот вопрос, – пожал плечами Винсенто. – Он ведь достаточно любопытный человек и далеко не все из того, что он делает, можно сразу понять. На первый взгляд, мне кажется, что он просто решил отделить мух от котлет. То есть старается не смешивать государственное управление и партийные дела. Государственный аппарат занимается своими делами, партийный – своими. А учитывая, что он строится на базе традиционной религии, уклон в духовно-нравственную плоскость деятельности ему, по всей видимости, очень выгоден.

– Вы считаете, что Александр Русскую православную церковь превратил в подобие нашей партии?

– Православную церковь, – поправил его Винсенто. – Слово «русская» из названия убрали, потому что она охватывает слишком много народов. А так – да, я считаю, что Его Императорское Величество решил сделать из церковного аппарата партийный, благо что для этого больших препятствий нет.

– В самом деле? – удивился Грациани.

– Конечно. Если отбросить условности, то церковь мало чем отличается от нашей партии.

– Хм… Странно все это, – задумался Алессандро. – Мне непонятно, зачем он разделяет аппараты партии и управления так сильно? Ведь по идее нужно, наоборот, их сращивать.

– Не могу знать, – пожал плечами Винсенто. – Вполне возможно, что он считает иначе. По крайней мере, все, что он делает в этой плоскости, говорит о строгом разделении партийной, то есть религиозной деятельности и административной. Он во многих местах даже ввел дублирование. Например, в армии, при частях от батальона и выше, кроме армейского командира, введена должность священника.

– И что в этом необычного? У нас тоже в армии много священников.

– Дело в том, что для этих целей в рамках церкви организовали православный рыцарский орден Святого Георгия. А братьев этого структурного подразделения Православной церкви обязали не только в случае необходимости вступать в бой с противником, но и личным примером, если потребуется, воодушевлять личный состав частей.

– Любопытно…

– Еще как любопытно! Кроме того, по нашим сведениям, церковный аппарат фактически является средством контроля над деятельностью управляющих на местах. Поэтому духовный наставник, который присутствует на каждом заводе, на каждом корабле… он не только занимается спасением душ прихожан, но и следит за тем, чтобы все было по закону и совести, а если что не так – то может или сам вмешаться, или донести по инстанции.

Алессандро Грациани жевал губы и думал. Ему не нравилось то, что ему говорил начальник разведки, но никакие выводы в голову упорно не шли.

– Вы помните православный рыцарский орден Красной Звезды?

– Конечно. И что с ним?

– У Православной церкви уже два рыцарских ордена. Причем не фиктивных, а действенных. Рыцарей Красной Звезды в минувший год очень сильно почистили, устраняя тех, кто попал туда случайно. А это говорит о вполне жизнеспособном организме.

– Это замечательно. Но нам-то что с этого?

– Нам с этого нужно делать выводы. В частности, русский Император не только не пропустил мимо наши успехи в вопросах партийного строительства, но и предпринял определенные шаги для компенсации. Причем, что немаловажно, не бездумно копируя, а осмысленно перенося на почву его Отечества.

– Значит, он тоже занимается мобилизацией масс… – задумчиво произнес итальянский диктатор. – А почему он не включает в создаваемый партийный аппарат лучших представителей других религий?

– Это мне не известно.

– Такая бойня… – Алессандро снова взял листы доклада и начал их читать. – Как вы думаете, долго еще мусульмане продержатся?

– Не думаю. После восстания на Северном Кавказе русский Император запретил не только возводить какие-либо духовные строения, хоть как-то связанные с исламом на территории Российской империи, но даже ремонтировать их. Любой, даже самый пустяшный, ремонт мечети является основанием для ее сноса. Не считая того, что кроме уничтожения здания происходит целая операция по вычислению и наказанию всех лиц, связанных с нарушением данного закона. Всегда страдают духовные лидеры ислама, которых очень серьезно наказывают, ссылаясь на то, что они подбивали население нарушать закон. В общем, если так пойдет дальше, то лет через десять-пятнадцать в Российской империи останется всего несколько мечетей и небольшая горстка духовных лидеров.

– А медресе?

– Их деятельность в ходе реформы образования была прекращена и все находящиеся на территории Российской империи медресе закрыты.

– Но ведь ничто не мешает духовным лидерам учиться на соседних землях. Как Александр это прекратит?

– Уже прекратил. Таких «ученых людей» Имперская контрразведка очень трепетно опекает. Достаточно одного неудачного выступления, связанного, например, с призывом «нарушать законы Российской империи» на публике, и их ждет «гостеприимный подвал». Трагизм ситуации заключается в том, что мусульмане живут по своим духовным законам… – хитро улыбнулся Винсенто.

– Любопытный ход, – усмехнулся Алессандро. – Серьезная травля. Но почему в качестве объекта для нападения он выбрал именно мусульман? Они что, где-то ему на мозоль наступили?

– Если судить по публичным выступлениям русского Императора, он не имеет ничего против ислама, но, и это немаловажно, считает, что на территории Империи должна быть только одна религия. «Одна Империя, один Император, один язык, одна религия…» – повторил Винсент недавно прочитанную формулу. – Поэтому гонению подвергаются не только мусульмане. Буддисты, индуисты, синтоисты, иудеи и прочие религии, не являющиеся ветвями христианства, находятся примерно в том же положении, что и мусульмане. Более-менее спокойно приходится только христианам, но даже за ними очень внимательный присмотр. При малейшем подозрении в связи с бомбистами или там, например, иностранной разведкой приход закрывается без каких-либо разговоров. Хотя, конечно, Имперская контрразведка с протестантами и католиками не зверствует, ведя себя весьма и весьма обходительно.

– Фанатик…

– Отнюдь. Я считаю, что он просто последовательный человек, любящий доводить дела до конца. И если так и дальше пойдет, то Православная церковь станет самой мощной религией в мире…

– А мы можем организовать подобный «боевой разворот» и найти общий язык с католиками?

– Сомневаюсь, – сказал Винсенто и задумчиво посмотрел в окно, – у нас условия совершенно иные. Если мы начнем производить те же манипуляции, что совершил Александр, то получим просто одну из версий католичества, расколов и без того многострадальное тело этой религии.

– Его это не останавливает. Вон как «недовольных» обхаживает, – кивнул Алессандро на листы отчета.

– Это большая и сложная война… – скептически ухмыльнулся Винсенто. – Он ведет ее больше десяти лет, я бы даже говорил о четверти века, мы – даже не начинали. Не думаю, что нам нужно менять лошадей на переправе. Особенно сейчас…

– Хорошо, в преддверии нарастания угрозы большой войны нам такие риски ни к чему, – согласился с начальником своей разведки Алессандро Грациани.

Глава 12

Александр был в приподнятом настроении. Впервые после смерти жены./p>

Наконец-то после стольких лет работ получилось начать строить полноценные военные корабли, а не «конверсионные решения», которые были, в сущности, яркими представителями гражданских судов. Безусловно, двадцать семь гигантских цельнометаллических парусно-винтовых барков[56], пополнивших Российский Императорский флот за последние двенадцать лет, были огромным достижением отечественных судостроителей. Но только сейчас, спустя столько лет, получилось наконец-то запустить все производства, необходимые для строительства действительно современных боевых кораблей самого высокого мирового уровня. Император особенно настаивал на том, чтобы все, до самой последней заклепки, производилось в Российской империи, дабы не ставить военно-морские силы в зависимость от каких-либо дипломатических игр или внешнеполитических обстоятельств. Да и опыта в строительстве больших цельнометаллических кораблей нужно было набраться.

Александр смотрел с едва скрываемым волнением на то, как могучее стальное тело новорожденного крейсера разгоняло свои первые волны. Как оно качается, стабилизируясь. Как моряки и рабочие, срываясь на громовое «Ура!», раз за разом бросают в воздух головные уборы. Как он сам ревет своим зычным голосом. Как он, повинуясь непонятному чувству, идет вперед, сквозь толпу, к несколько растерянным инженерам, строящим этот крейсер. Как что-то кричит… и спустя несколько секунд толпа рабочих начинает качать этих так неудачно попавших в поле зрения воодушевленного Императора…

Вечером того же дня. Приватный разговор на банкете.

– Ваше Императорское Величество, – Новосильский[57], несмотря на спуск нового корабля, был совершенно расстроен. – И все равно я не понимаю. Почему все же не океанский монитор или, как их англичане называют, тяжелый монитор, а этот крейсер? Зачем он нам?

– Федор Михайлович, – ответил вопросом на вопрос Александр, – а вы помните, как развивался броненосный флот? Откуда вышли и куда пришли?

– А при чем тут это? – недоуменно пожал плечами гросс-адмирал.

– Моя одиссея в обеих Америках меня многому научила, Федор Михайлович, – улыбнулся Император. – В 1862 году закончилась Гражданская война в САСШ. Южане смогли построить к ее окончанию тот самый знаменитый «Monitor». Осмотрев тогда этот корабль, я им очень заинтересовался и стал вообще очень трепетно изучать то, что создал буйный американский гений обеих противоборствующих сторон. В итоге я приобрел для перепродажи два батарейных броненосца: «Арканзас» и «Теннесси», называя их в дальнейшей документации «мониторами».

– Да. Эта история мне хорошо известна. Только непонятно, почему вы батарейные броненосцы стали называть именем одного из довольно странных кораблей, – покачал головой Новосильский.

– Потому что этот самый «Monitor» оказался родоначальником нового класса броненосцев. Его сделали не южане, но в этом суть. Если вы посмотрите на уже существующие к тому времени британские и французские конструкции, то увидите, что «Арканзас» с «Теннесси» оказались конструктивно совершенно уникальны. Это и низкий борт, и слабо развитая надстройка, и полное отсутствие парусного вооружения, и сплошное бронирование, способное держать любые снаряды любых пушек противника. Небольшой, медленный, но очень злой корабль. Фактически – эволюция не столько линейных кораблей, сколько плавучих батарей. Вспомните эпизод с использованием французами времен Наполеоновских войн батарей, защищенных расклепанными рельсами от огня Гибралтарских батарей.

– Все так, но к чему вы мне это рассказываете?

– Не спешите, Федор Михайлович, – улыбнулся Александр. – Мы специально идем издалека, чтобы вам было легче понять ход моих мыслей и согласиться с тем, почему мы строим прежде всего крейсер 1го ранга, а не океанский монитор.

– Я весь внимание, – кивнул Новосильский.

– Так вот. Выбранные мною два монитора были слегка дооборудованы и проданы правительству Парагвая, причем не абы как, а проведены туда лично, дабы они все-таки достались покупателю. Таким образом, мы смогли посмотреть на достаточно многочисленные морские баталии в реализации этой парочки. В ходе разгоревшейся вскоре после этого Парагвайской войны им пришлось производить подавление береговых батарей, сражаться с кораблями противника и блокировать порты. И практически всегда противников было много больше. Они ведь там и с британским флотом сталкивались… очень даже болезненно для последнего. Фактически, запустив эти две «рыбки» в устье Параны, я смог вырезать там всех местных.

– Только местные «рыбки» были без брони, – возразил Новосильский.

– Верно. Но скоростей этих мониторов не хватало для полноценного маневрирования или преследования. Все, кто хотел выжить – могли отступить. Впрочем, это не важно. Ведь там впервые столкнулись наши и британские военно-морские силы. Первая проверка боем после Восточной войны[58]. Военно-морские силы Парагвая были укомплектованы кораблями, выбранными лично мной. По крайней мере, их ядро. Кроме того, я им подсказал тактику боев и предоставил хорошо подготовленных моряковдобровольцев из САСШ и КША в экипажи. Аргентина же всецело готовилась британскими «коллегами». Так вот. Первая проверка боем показала, что мой выбор был правильным, а решение Туманного Альбиона – нет. Они проиграли, потеряв значительную часть Аргентины. Кроме того, англичане оказались вынуждены признать право на жизнь альянса Парагвая и Бразилии, причем не под их контролем, а в самостоятельном плавании.

– Хм, – задумался Новосильский. – Я никогда не думал об этом событии в подобном ключе. Ну «мониторы», ну потопили парусные корабли, – пожал он плечами. – А тут вон оно как на самом деле было.

– Все верно. Это далеко не все и не всегда замечают. Второе важное событие, связанное со становлением современного взгляда на развитие военно-морского флота, произошло уже с нашим непосредственным участием.

– Бургас?

– Именно он, – удовлетворенно кивнул Александр. – Что мы увидели в этой битве?

– Чудо? – Задумчиво спросил Новосильский.

– Нет, – улыбнулся Александр. – В этой битве мы увидели полную несостоятельность современной на тот момент французской и британской кораблестроительной школы. Небронированные траверзы, отсутствие каких бы то ни было серьезных средств борьбы за живучесть вроде водонепроницаемых переборок… Там много чего можно выловить по деталям. Но важно то, что даже небольшие канонерские лодки при должном умении смогли потопить весьма и весьма дорогие броненосцы, построенные по европейским теоретическим изысканиям. Мы сломали им шаблон и полезли не в «дуэль артиллерийскую», то есть перестрелку с кильватеров, а в самоубийственную ближнюю свалку. Этого никто не ожидал, а потому мы смогли турок, а точнее англичан, которые направляли их, удивить. Удивить и победить. Итогом этой битвы стало то, что наши «заклятые друзья» стали лихорадочно искать способ защитить свои корабли от подобной участи и обратили свое внимание на до того не воспринимаемую всерьез Парагвайскую войну.

– Вы говорите о проекте «Опустошение»?

– Именно, – Император лукаво посмотрел на Новосильского. – Проект «Опустошение» стал первым британским океанским монитором со сплошным бронированием – медленный, неповоротливый, с небольшой дальностью хода, вооруженный только большим калибром для борьбы с такими же «железными чудовищами».

– Но он непотопляем! – возразил ему гросс-адмирал. – Медленно он доплывет до любого порта в Европе и сможет его надежно заблокировать, уничтожая все, что будет проплывать мимо.

– Федор Михайлович, вы гиперболизируете возможности этого океанского монитора. Да, его практически невозможно утопить артиллерией. Но у нас есть мины, в том числе самодвижущиеся. Одна-две такие игрушки надежно пустят этого «неуязвимого» плавуна на дно. О чем, кстати, быстро сообразили в Испании – самой слабой на данный момент морской державе из числа ведущих.

– Все эти миноноски, как мне кажется, глупость. Нет ни брони, ни тоннажа. Что они реально смогут сделать? Их легко потопит люой из этих океанских мониторов.

– Потопит, – согласился с Новосильцевым Александр. – Если попадет. Вы ведь сами видели этого монстра, когда посещали Великобританию. У него нечем топить эти маленькие подвижные кораблики, которые сейчас всеми силами развиваются под чутким руководством Мадрида. Или вы хотите бить дурами, калибром по десять-четырнадцать английских дюймов, стреляющими раз в несколько минут да наводящимися в час по чайной ложке по кораблям, которые носятся вокруг вас на скоростях свыше пятнадцати узлов? А то и на всех двадцати? Вы что, надеетесь попасть из таких орудий по этой мелочи? – Александр сиял. – Молчите? Ну и правильно. Впрочем, англичане себе такой же вопрос, видимо, просто боятся задать из-за того, что в 1872 году, в нескольких сражениях, они испытали на себе все прелести старой школы. Небронированные траверзы, отвратительная живучесть и гигантские калибры. В той тотальной резне, в какой сошлись британские и французские броненосные флоты, вывод сделали все. А учитывая, что в Лондоне сейчас господствует концепция генерального сражения, то они прикладывают все усилия к созданию вот таких вот страшилищ, класса «Опустошение». На мой взгляд, единственное, что такие корабли опустошают, это бюджет. Тут и стоимость строительства, и стоимость содержания… и практически нулевая польза.

– То есть получается, что вы сторонник «Новой школы»? – прямо спросил Новосильский.

– Федор Михайлович, ну зачем же так радикально? – улыбнулся Александр. – Просто у меня свое видение того, как будет развиваться флот и что нам нужно строить. Если же говорить о том, что я хотел бы противопоставить проекту «Опустошение», то да, вы правы, я считаю, что два-три десятка легких и скоростных миноносцев вполне смогут справиться со всей английской эскадрой, если таковая к нам заглянет «на огонек». Там ведь нет артиллерии, способной бороться с такими кораблями, и они смогут проводить свои атаки относительно безнаказанно. Будут, конечно, случайные попадания. Но куда без них? – пожал плечами Император. – Вам ведь на ознакомление уже приходил проект новейшего миноносца, который сейчас «вылизывается» в ЦАГИ?

– Приходил, но я не придавал ему никакого значения.

– Очень зря. Мы эту модель будем строить довольно приличной серией, – Император невозмутимо посмотрел на своего гросс-адмирала, который едва сдерживался от того, чтобы не скривиться. Ну не нравились ему маленькие корабли. Не нравились.

– Хорошо, бог с ним, с этим «Опустошением», – махнул рукой Новосильский. – Но зачем нам сдался этот крейсер 1го ранга? Ведь опыт кампаний 71–72 годов показал высокую эффективность парусно-винтовых фрегатов, корветов и шлюпов. Вспомните, как французы смогли пустить на дно добрую половину британского гражданского флота во время той войны. На мой взгляд, нужно не крейсера строить, а легкие корветы со стальными корпусами и мачтами. Это крепкие, надежные, быстрые и дешевые в содержании. Их можно держать намного больше, чем подобных гигантов.

– Безусловно, – кивнул Александр.

– Тогда зачем?

– Помните, зачем создали англичане своего «Орландо»?

– Официальная версия – для охоты на крейсера противника.

– Неофициальная версия такая же, – улыбнулся Император. – Так вот. После войны 71–72 годов и последующей за ней войны в Индии, где остатки французского флота до последней крайности сражались с англичанами, флот Ее Величества очень сильно поредел.

– Сильно? – усмехнулся Новосильский. – К завершению войны в Индии в 1876 году Великобритания имела в строю только один броненосец, два наспех забронированных линейных корабля, пять фрегатов и семь корветов. Да и тот броненосец спасли чудом, ведь три его собрата, переживших битву, с сопоставимыми повреждениями просто не дошли до берега. От самого могущественного флота всех времен и народов практически ничего не осталось. Пиррова победа. И самое примечательное то, что кроме колоссального разгрома в кораблях не лучше обстоит дело в личном составе. Моряков приходится учить заново, ибо взять их неоткуда. Гражданский флот получил удар едва ли не более серьезный, – с некоторым воодушевлением произнес Федор Михайлович.

– Да. Гражданский флот умылся кровью жутко. По сведениям самих англичан, у них к лету 1876 года под английским флагом осталось всего триста двадцать пять океанских судов общим тоннажем в шестьсот сорок три тысячи длинных тонн. При том даже на них большое количество неопытных моряков, так как потери в личном составе от обстрелов никуда не девались.

– И не говорите, – снова усмехнулся Федор Михайлович.

– Фактически с 1876 года Великобритания оставалась в статусе «Владыки морей» только потому, что никому его не было желания оспаривать. Это, вкупе с колоссальными потерями в армии, кадровая часть которой полностью легла в Индии, наложило на Британскую империю серьезные финансовые ограничения. С одной стороны, они должны максимально быстро нарастить ударный кулак, который бы вернул их на Олимп военно-морских сил. С другой стороны, у них нет финансовых возможностей распыляться, ведь армия, так плохо себя проявившая в минувших войнах, практически полностью уничтожена, и с теми ополчениями, которые использовались под ее финал, нужно что-то делать. Иными словами – Империя, над которой никогда не заходит солнце, испытывает серьезнейшие финансовые трудности.

– Это прекрасно, но я все равно не вижу связи с крейсерами 1го ранга.

– Вы меня невнимательно слушали? – слегка раздраженно спросил Император.

– Что вы… – попытался оправдаться Новосильский, но Александр прервал его жестом руки и продолжил:

– Обобщу. В 1876 году сложилась ситуация, в ходе которой Великобритания, с одной стороны, практически полностью потеряла свой военно-морской флот и всю кадровую армию, а также понесла решительную убыль в гражданских судах и экипажах. Кроме того, из-за серьезных проблем, вызванных войной в Индии и весьма существенных затрат на войну, Великобритания едва не провалилась в пропасть экономического банкротства. В любом случае, даже после заключения мира с Сикхской империей, Туманный Альбион очень сильно потерял в деньгах. А ему теперь нужно вкладываться не только в создание фактически с нуля военно-морского флота, но и в армию и гражданский флот, который нужно также ударно восстанавливать. У них банально нет ресурсов для того, чтобы заткнуть все дыры одновременно. Ни денег, ни верфей, ни людей. Даже производственные мощности заводов – и то не рассчитаны на то, чтобы начинать сразу так интенсивно строить. Впрочем, даже если бы и оказались способными – бюджет Великобритании подобного изуверства просто не потянет. Все еще не понимаете?

– Никак нет, Ваше Императорское Величество.

– Адмиралтейство Великобритании сделало свою ставку на новые океанские мониторы, которые сейчас строит приоритетно. Это для них шанс на то, что в случае войны хоть что-то будут иметь на море внушительное. В Лондоне просто нет ресурсов для того, чтобы полноценно защитить свои коммуникации, поэтому сейчас среди их адмиралов популярна концепция удара по базам. Они небезосновательно считают, что если лишить корабли противника их баз… Другой вопрос, что они недооценивают роль и место миноносцев, торпед и минных банок.

– Но ведь они создали броненосный крейсер, – возразил Новосильский. – И собираются построить еще несколько штук.

– Все верно. Тяжелый броненосный крейсер, который недостаточно защищен броней, чтобы стать даже тем броненосцем, что участвовали в битвах 71–72 годов, он недостаточно автономен, чтобы уверенно действовать на коммуникациях противника, и он недостаточно быстрый, чтобы уверенно догонять даже современные клиперы и барки. Он хорош на бумаге, но лишен особенного смысла в море. Для эскадренного боя он слишком слаб, для самостоятельного «творчества» на коммуникациях – слишком медленный, да еще и запас хода скромный. Его единственное назначение – защита конвоев на дальних переходах. И все. Что, согласитесь, не стоит тех денег, что англичане на него потратили.

– Хм… а наш крейсер, с его замечательной проектной скоростью и хорошей автономностью, станет опасным гостем… – задумчиво произнес Новосильский.

– А что помешает англичанам, увидев наш корабль на испытаниях, поменять свою судостроительную программу?

– Испытания, – улыбнулся Александр. – Наш бронепалубный крейсер по формальным характеристикам уступает броненосному крейсеру англичан. Тут и водоизмещение меньше, и мощность машин, и вооружение слабее. Ведь у нас «под влиянием» британцев реализована концепция «only-big-gun», только не в их решении, а в нашем. Поэтому англичане не воспримут наши пушки калибром в шесть английских дюймов серьезно по сравнению с их восемью дюймами. Правда, у нас пушки с унитарным выстрелом, а у них – нет, и длина ствола у нас не тридцать калибров, а сорок пять. Плюс хорошее возвышение и спаренная башенная компоновка. Сменные лейнеры с борированием и электрохимическим формированием нарезов. Механизация подачи снарядов из погребов. Электрический привод башен. Единая система управления огнем, позволяющая из рубки указывать углы наводки каждой башне. Электромеханический вычислитель, серьезно упрощающий навигационные и баллистические вычисления. Радиосвязь. Шифровальные машинки, дающие возможность оперативно обмениваться зашифрованными телеграммами. Оптические дальномеры. Развитая система внутренних водонепроницаемых переборок, насосов и система управления затоплением отсеков. Намного более совершенные обводы корпуса, «вылизанные» за несколько лет исследований на моделях крейсера в ваннах ЦАГИ. Противоторпедные були, которые состоят из трехслойного пирога, разделенного, между прочим, на многочисленные секции. Полное дублирование паровых котлов, благо что они получились маленькими. Прямоточные паровые машины двойного действия и тройного расширения, благодаря чему ту же мощность получилось уместить в значительно меньший объем и тоннаж. И очень многое другое. Мы разрабатывали этот корабль больше десяти лет, стараясь вложить в него все то лучшее, что смогли изобрести и разработать в наших НИИ и на опытных производствах. Поэтому и получается, что при внешнем, я бы даже сказал, формальном преимуществе британских крейсеров, они очень сильно уступают нашему «Варягу». Даже при сражении один на один. Однако на испытаниях наше детище выдаст максимальную скорость на пол-узла ниже «Орландо» и будет дымить так, что все наблюдатели подумают о том, что тот идет на пределе своей мощности с заклепанными клапанами. А в ряде европейских газет выйдут аналитические статьи, которые сделают сравнение не в пользу «Варяга», причем далеко не самые лестные. Местами даже с карикатурами и откровенным издевательством.

– Но…

– Мы пойдем на это для того, чтобы ни англичане, ни испанцы, ни итальянцы не восприняли эти бронепалубные крейсера серьезно, посчитав, что любой броненосный крейсер легко с ними справится. А потом, когда начнется большая война, будет уже что-то поздно предпринимать. Корабли за год не строятся, тем более такие крупные, как крейсер 1го ранга. Что позволит нам в кратчайшие сроки уничтожить весь британский гражданский флот в бассейне Тихого и Индийского океанов. То есть поставить их на грань голодной смерти, ибо продовольственных поставок из Индии не будет, а Бразилия на нашей стороне и кормить своих врагов вряд ли решится, даже из сиюминутной выгоды.

Новосильский погрузился в глубокую задумчивость после сказанного. После минутного размышления его «пробудил» голос Императора:

– Ну что, Федор Михайлович, теперь вы согласны с моим решением строить бронепалубные крейсера 1го ранга?

– Полностью, Ваше Императорское Величество. Целиком и полностью. Получается, что вы хотите довести дело французов до конца?

– Именно. Великобритания, лишенная гражданского флота, – это обычная европейская страна с весьма ограниченными ресурсами. Небольшое королевство с древними и красивыми меховыми шапками поверх клетчатых юбок и большим количеством точек напряжения. Да и с промышленностью там резко случится коллапс, так как она ориентирована на обеспечение «цивилизованными» товарами колоний, используя дешевое сырье оттуда. Чем она его будет возить?

Глава 13

Уильям Гладстон нервно вышагивал по залу с сосредоточенным и злым видом, время от времени бросая жгучий взгляд на свежий номер «Таймс».

– Сэр, – обратился к нему слуга, – к вам…

– Зови! – недослушав доклад, произнес премьер-министр Великобритании.

Примроуз вошел в зал с некоторой робостью. В воздухе буквально чувствовалось дикое напряжение, вызванное раздражением хозяина кабинета, которого, впрочем, в кресле возле камина не наблюдалось.

– Вы видели свежий номер «Таймс»? – спросил Гладстон, стоя у окна спиной к гостю.

– Сэр, это какое-то недоразумение…

– Недоразумение?! Что вы несете?! Как это, – Уильям повернулся с красным, буквально взбешенным лицом, – может быть недоразумением?

– Очень просто, сэр, – выдержанно ответил Арчибальд и, видя вопросительно поднятую бровь премьер-министра, продолжил: – По всей видимости, журналистов «Таймс» ввели в заблуждение. Мои источники говорят о том, что в газете написан какой-то вымысел…

– Откуда он тогда взялся, этот вымысел?

– Это может быть провокация русских разведчиков.

– В самом деле? – усмехнулся Гладстон. – Я уже с утра побеседовал с журналистом, который написал эту статью, и он мне назвал фамилии депутатов Риксдага, с которыми он беседовал. И на лгуна он был не похож, как и на разведчика или диверсанта.

– Можно узнать эти фамилии? – заинтересованно спросил сэр Арчибальд.

– На столе лист, там докладная записка того журналиста за визой главного редактора газеты. Они клянутся, что в газете опубликована… в газете опубликован ваш приговор, сэр. Ибо после столь грандиозного провала во внешней политике Великобритании палате лордов и Ее Величеству потребуется кого-то наказать. И боюсь, что этим «кем-то» будете вы.

– Сэр, я незамедлительно все проверю. Это, – Арчибальд указал на газету, – не может быть правдой.

– Вы так уверены?

– Я абсолютно уверен. Проведенные консультации с наиболее влиятельными депутатами Риксдага позволяют нам быть уверенными в их правильном решении. Осталось всего несколько дней и таких резких поворотов быть не может. С какой стати Риксдагу менять свое мнение? Особенно после того, как мы сделали очень ценные взносы в их бюджет.

– Что мешает им взять наши деньги и проголосовать так, как они сами считают нужным? Молчите? Вот именно, сэр, – усмехнулся Гладстон. – Боюсь, что вы полностью проиграли шведскую партию и вскоре с позором покинете политический олимп Великобритании.

– Битва за Швецию еще не проиграна!

– Вы так считаете?

– Да. У нас есть материалы, которые позволяют дискредитировать политическую репутацию тех депутатов, которые выступят против Датской партии.

– И чего вы добьетесь этим?

– Досрочных выборов и нового раунда. Нам нужно любой ценой избежать голосования в Риксдаге при сложившемся раскладе сил.

– Ну что же, попробуйте…

Глава 14

– Ваше Императорское Величество, – докладывал личный секретарь Александра, – пришла депеша из главного управления Имперской разведки. Они докладывают, что провокация удалась. Лондон взорвался обличениями.

– Газеты к депеше приложены?

– Так точно. Важные моменты подчеркнуты.

– Хорошо, положите мне на стол. Что-нибудь передавали на словах?

– Нет, но к вам прибыла делегация из Швеции. Они просят аудиенции.

– Кто там?

– Промышленники и банкиры.

– Хорошо, они в приемной?

– Никак нет. Я распорядился их разместить в гостинице, где им надлежит ждать вашего ответа.

– Хорошо. У меня сегодня есть окно в графике?

– Да. В девять часов вечера, протяженностью полтора часа.

– Вот и ладно. Приглашай их на это время. Посмотрим, что они хотят мне сазать.