Два ужасных мужа Куликова Галина

– Думаю, они хотели поджечь дом! – авторитетно заявил Гнутый.

– Зачем? – Полицейский так удивился, что даже моргнул несколько раз подряд, как изумленная гимназистка.

– Из мести.

– Семен Виссарионович считает, что я американский шпион, – развел руками Силуян и улыбнулся, давая понять, что нормальные люди на такую чушь уж точно не купятся.

Полицейский недоверчиво посмотрел на хозяина дома.

– Посланники империалистов, – пробормотал тот.

– Все просто, капитан, – сказала Эльвира, отлично разбиравшаяся в званиях, но привыкшая льстить мужчинам. – Семен Виссарионович действительно хорошо нас знает. Недавно мы все вместе участвовали в одном мероприятии. И вот ему почему-то взбрело в голову, что я и мой муж – американские шпионы.

Она так обольстительно улыбнулась, что обалдели даже Макс с Ильей. Старший нервно переступил с ноги на ногу. Эльвира между тем продолжала:

– Мы сильно поссорились, а потом решили – к черту! Семен Виссарионович – уважаемый человек, фронтовик… Надо с ним помириться. Дома его не оказалось, и мы подумали, что он поехал за город, подышать воздухом, послушать малиновку…

– Врет, паразитка! – мстительно заметил Гнутый. – Вот ведь врет и не краснеет.

– А поскольку на нас он плохо реагирует, – Эльвира улыбнулась еще раз, – мы взяли с собой друзей, с которыми Семен Виссарионович тоже прекрасно знаком.

– Знаком, – подтвердил тот неохотно.

– Когда мы сюда приехали, дверь была взломана и какие-то люди в масках и с фонариками в руках снимали со стены картину…

– Картины в самом деле нет, – завопил Гнутый, указывая пальцем на стенку. – Унесли картину! Сволочи!

– Ценная? – быстро спросил полицейский.

– Я с фронта привез, как память. Эх, что же это делается, а?

– Значит, вы спугнули воров? – сделал вывод полицейский.

Один из его подчиненных что-то тихо сказал ему, и он тотчас вскинул голову:

– Погодите-ка, вы что, Силуян Космос? Писатель?

– Да, это я, – Силуян приосанился и даже выставил вперед одну ногу, как будто собирался читать стихи.

Полицейский повернулся к Гнутому:

– И вы утверждаете, что писатель Силуян Космос – американский шпион?

Сообразив, что ситуация складывается не в его пользу, Семен Виссарионович проворчал:

– Это пусть следователь утверждает, а я только ставлю на вид. – Он исподлобья посмотрел на Силуяна и добавил: – Только не думай, что ты, как тот колобок из сказки – и от бабушки ушел, и от дедушки ушел… И на тебя лиса найдется. Рано или поздно.

Полицейские для порядка отправились осматривать территорию. Силуян с Эльвирой вышли вместе с ними, чтобы не оставаться с Гнутым один на один.

– А ты-то, дочка, как тут оказалась? – сочувственно спросил Гнутый у Таси. – За другом своим увязалась, верно? – Он с неудовольствием посмотрел на Илью. – И напрасно увязалась. Глупый он парень. Не зря ему по лбу дали.

– Все-то вы умеете расставить по своим местам, – проворчал Илья.

– Ты лучше помалкивай, целее будешь. С самого начала ты мне был подозрителен. Пожалуй, я про тебя следователю тоже расскажу. Дай только срок. Всех выведем на чистую воду!

Они сели за столик, заказали кофе и некоторое время молчали. Наконец Макс подал голос:

– Илюх, объясни все-таки, что это ты за огород нагородил? Мне наврал, Тасе наврал. Из-за денег?

– Не знаю, спроси чего полегче, – мрачно ответил Илья.

– Могу и полегче. Что ты в машине своей нашел?

Илья поднял голову и тоскливо посмотрел на Тасю.

– Ты из-за этого меня бросила? – спросил он.

Макс мгновенно подавился кофе и натужно закашлялся.

– Там бумаги были, – не дожидаясь от нее ответа, продолжил Илья. – Абсолютно секретные. И стояла личная печать Гитлера.

Тася вся обратилась в слух. Настроение у нее было странным. Она бы сказала – хуже некуда, но рядом сидел Макс и не давал поблекнуть окружающему миру. На его кашель она демонстративно не обратила никакого внимания.

Кроме того, Тася изнывала от любопытства. Как выяснилось, разгадка всей истории с фашистской реликвией находилась именно в руках Ильи. В «Хорьхе», в том самом ящичке, про который он никому не хотел рассказывать, были спрятаны секретные бумаги. В них было четко написано, что такое главная реликвия Третьего рейха и почему она так важна для фашистов.

– А что, у Гитлера была личная печать? – удивилась Тася.

– Наверное, – пожал плечами Илья. – Я ведь не специалист. Но на документах, которые я нашел, стояла именно такая печать. Не думаю, что подделка, я же бумаги эти не на блошином рынке покупал.

– И, разумеется, ты их перевел, – откашлявшись и прикончив свой кофе одним глотком, сказал Макс утвердительным тоном. – И что в них было сказано? Реликвия – это и вправду та картина?

– Ну да.

– И кто ее автор? – не удержалась от вопроса Тася.

– Сам Адольф Гитлер. – Илья усмехнулся, заметив реакцию слушателей. – В документах было сказано о великом даре фюрера грядущим поколениям национал-социалистов. Незадолго до своей смерти Гитлер написал пейзаж и в последний свой день рождения вручил его ближайшим соратникам. Он же по чистой случайности художником не стал, академики завернули, на нашу голову.

– Вот так подарочек! – покачала головой Тася.

– Да уж… На всех бумагах гриф – совершенно секретно. Предназначались они Гиммлеру. Кто их спрятал в машине – неизвестно.

– Так что там еще про эту картину? – поинтересовался Макс, бросив быстрый взгляд на Тасю.

Та едва заметно улыбнулась.

– На мой взгляд – бред в стиле института Аненербе, – пожал плечами Илья. – Короче, фюреру было видение. Его наставники сообщили, с какого места на земле начнется возрождение нацизма и нового, Четвертого рейха. И несостоявшийся художник Адольф Гитлер изобразил это место на полотне. Более того, в тот район были свезены сумасшедшие сокровища, которые должны в будущем помочь возродить рейх. То есть понимаете, что получается? Картина действительно превратилась в реликвию. Если бы о ее существовании стало широко известно, на поиски бросили бы такие силы, что страшно подумать.

– Ну да, – подхватила Тася. – Для последователей Гитлера картина является символом возрождения нацизма. Для ученых – это невероятная историческая ценность…

– Ну а для большинства прагматичных людей, – подхватил ее мысль Макс, – это карта сокровищ! Воображаю, какая началась бы грызня из-за этого пейзажа!

– Представляете, как мне крышу снесло, когда я это прочитал? – спросил Илья, тяжело вздохнув.

– Но ты же не знал, где искать картину, – удивился Макс.

– Не знал, но надеялся узнать! Разве тебя никогда не охватывала золотая лихорадка?

– Вот уж бог миловал, – ответил Макс. – Выходит, что, когда мы были у Тимура, ты уже все знал про картину?

– Про саму картину знал, но не знал, где она. Зато я стал догадываться, что Силуян по-прежнему что-то скрывает, что в подвале он нам всем навешал лапши на уши, и начал его пасти. Когда нас отбили у Тимура, я первым делом попытался с ним поговорить, предложил обменяться информацией.

– Но он тебя послал, – закончила за него Тася.

– Да нет, не он. Меня послала Эльвира – далеко и надолго. Шуганула, как кролика с личного огорода. А Силуян вроде как наводку дал. Я не сразу понял, что он пытается пустить меня по ложному следу.

– А что за наводка? – заинтересовалась Тася.

– Силуян поделился со мной сведениями о том, что будто бы некая реликвия была спрятана в районе Калининграда человеком по фамилии Кранц. А город Зеленоградск в Калининградской области раньше назывался Кранц. К тому же в переводе кранц – венок. Но все это было слишком расплывчато, хотя звучало красиво.

– И как же ты все-таки о картине узнал? – Макс незаметно отодвинулся от Таси подальше. Она невинно посмотрела на него и тоже подвинулась – поближе.

– Да как узнал? Просто. После наших посиделок с Силуяном я попросил знакомых ребят промониторить почту писателя.

– Блин, никогда больше не буду вести личный дневник на компе. Только в тетрадке с ключиком, – проворчала Тася.

Макс злобно зыркнул на нее и снова обратился к Илье:

– И что было в его почте такого интересного?

– Один военный историк провел для Силуяна целое изыскание в архивах. Про некоего Кранца, офицера абвера, которого задержали наши солдаты. Протокол его допроса, справка, что его этапировали в Москву. И еще некая скандальная история о том, как Кранц пытался передать другому немцу картину неизвестного художника. По заключению эксперта, картина не представляла художественной ценности, была писана любителем по фамилии Хиллер. Ее и выбросили на помойку.

– Хиллер? Звучит прямо как…

– Конечно. Подпись А.Hiller – это А.Hitler, именно так фюрер подписывал в молодости свои картины. Краска, видимо, немного смазалась, и букву «T» эксперт прочитал как удвоенную «L». К тому же несчастному эксперту и в голову не могло прийти, что эта картина того самого Гитлера, с которым мы только что воевали.

Короче, я понял одно – Кранцу поручили спрятать картину, и с задачей он не справился. Может, не встретился с теми людьми, которым должен был ее передать. Кроме самой картины, у него с собой были еще какие-то важные бумаги. Вот их-то он и спрятал в могиле аптекаря. А холст кисти фюрера в последний момент закапывать в землю передумал, рискнул взять с собой. Но – финт не удался, и картина из его рук уплыла.

– Тимур про картину не знал, верно? – спросил Макс.

– Нет, не знал, но пытался контролировать рынок и был очень проницателен, наживу чуял за версту. Про «Хорьх» он узнал раньше меня, приехал и осмотрел машину. Видел металлическую коробку, привинченную к раме. Разумеется, с ходу невозможно сообразить, входит ли такая коробка изначально в конструкцию машины или нет. Предложил продавцу некую сумму, тот сказал, что подумает. Тимуру и в голову не приходило, что его могут опередить. Когда я впервые встретился с Виктором, хозяином «Хорьха», тот сразу сказал, что на автомобиль уже есть покупатель. Но я предложил больше, и мы тут же заключили сделку. Ну а дальше вы знаете.

– Поскольку машину купил ты, за тобой установили слежку, – констатировала Тася. – И как только ты встретился с Копейкиным, вас обоих сразу же забрали.

– Тимуру удалось завладеть «Хорьхом», и когда он его снова осмотрел, то сразу понял, что коробка, которую он заметил в прошлый раз, исчезла. Снять ее мог только я, – Илья пожал плечами. – Ее-то он и требовал отдать, пока мы сидели в подвале.

– Но ты не собирался ее отдавать, – покачал головой Макс.

– А когда дорогой Семен Виссарионович Гнутый рассказал бедным узникам про арест шпиона и полотно, которое тот прятал на себе, вся картинка выстроилась, словно пазл, – сказала Тася. – Гнутый ведь даже место указал, где картина до сих пор хранится. И вы с Силуяном мгновенно сделали стойку.

– Это Силуян сделал стойку и вышел на охоту. А я просто следил за ним. Сел ему на хвост. Уж не знаю, как он вычислил, где дача Гнутого…

– Через какую-нибудь ветеранскую организацию, – предположила Тася. – Да уж, Илья, в этой истории ты выглядишь не лучшим образом.

– А что бы ты сделала на моем месте?

– Если бы мы с Максом были друзьями, первым делом рассказала бы ему, – мгновенно ответила та.

Илья развел руками.

– Ну, знаешь, я не подумал. Машина ведь моя, я ее купил, поэтому и документы, найденные в ней, тоже мои. Этика соблюдена.

– Ты как кот Матроскин, – усмехнулась Тася. – Корова моя, значит, и теленок мой.

– Думаешь, я на тебя обиделся из-за того, что ты со мной тайной поделиться не захотел? – спросил Макс, откинувшись на спинку стула и глядя на Илью прищуренными глазами. – Я из-за вранья обиделся. Нагородил с три короба, как будто я идиот…

– Я уже извинился, – сказал Илья.

– Кстати, меня Семен Виссарионович на день рождения пригласил, – неожиданно похвасталась Тася, потребовав у официанта еще кофе и мороженое.

– Меня тоже, – буркнул Макс.

– И охота вам с ним связываться? От него один шум. Ненавижу, когда меня поучают. – Илья не знал, что еще сказать, и явно искал повод уйти. По крайней мере он ерзал на своем стуле, словно тот потихоньку начал накаляться. – Ну, что? Я побегу. Мне по-любому нужно машину перегонять…

– Ну, конечно, раз надо – значит, надо, – согласилась Тася.

Илья поднялся на ноги и махнул рукой:

– Макс, до скорого! Тась, тебе тоже до скорого. – И ехидно добавил: – Вы же теперь вместе. У вас теперь роман!

– Очень смешно, – сказал Макс, провожая Илью глазами. Потом повернулся к Тасе и спросил: – И что это должно означать?

Официант как раз поставил перед ней креманку с тремя шариками мороженого, украшенного сиропом, взбитыми сливками, кусочками шоколада, мармеладными дольками и вафельными трубочками. Тася запустила в это разноцветное великолепие ложку, пошуровала там и засунула в рот огромный кусок сладкого.

– Я просто немного предвосхитила события, – ответила она с набитым ртом.

– Никаких таких событий не будет, даже не надейся, – ответил Макс.

– Конечно, будут! – возразила она. – Ты еще какое-то время покочевряжишься, а потом поймешь, что я лучшая девушка в мире и мы просто СДДД, как говорили герои моего любимого фильма.

– Что такое СДДД? – спросил пораженный Макс. – Опять что-то связанное с фашистами?

– СДДД – это «Созданы Друг Для Друга»!

И поскольку Макс замолчал, она на всякий случай спросила:

– Ну, и о чем ты сейчас думаешь?

– Я думаю о том, что если ты будешь заказывать такие порции десерта, то вскоре растолстеешь и не влезешь ни в одно платье.

– Свадебное? – ухмыляясь, спросила Тася. – Ведь если мы СДДД, свадьба не за горами!

В банкетном зале за накрытыми столами сидело человек сорок очень пожилых людей и немного молодежи. Когда официанты удалились, расставив на столах новые блюда, сидевший во главе стола юбиляр встал и несколько раз звонко ударил вилкой по бокалу. Дождавшись тишины, он сказал:

– Сегодня у меня двойной праздник. День рождения – само собой. Но буквально несколько часов назад я узнал новость, которая сделала меня чуточку моложе. Не хочу омрачать замечательный вечер деталями одной недавней истории. Здесь находятся люди, которые поняли, о чем я говорю. Товарищи, друзья, я предлагаю выпить за торжество справедливости!

– За справедливость! – вскочил со своего места высокий старик с бородой. – За Семена, который воплощает эту справедливость! Ура!

– Давай нашу, ветеранскую! – крикнула лихая толстуха в синем платье с огромными розами. И тут же запела:

Сидящие за столами с удовольствием подхватили песню.

– Во дают, – шепнул Макс на ухо Тасе. – Столько энергии, позавидуешь. Ты слышала насчет торжества справедливости?

Тася, округлив глаза, посмотрела на него:

– Думаешь, Силуян Космос действительно оказался американским шпионом?!

Им так страстно захотелось это выяснить, что, как только все вышли из-за стола – потанцевать и перекурить, – Тася и Макс отвели Гнутого и Василия Кузьмича в сторонку.

– Семен Виссарионович, расскажите о торжестве справедливости, – попросила Тася. – Нам жутко интересно! По-моему, вы узнали что-то новенькое.

– Конечно, узнал, сейчас и вам поведаю. Дорого далась мне эта история. Не знал я, конечно, что пригрел дома эту гитлеровскую мазню. Если б знал – спалил на костре к чертовой матери! Теперь ищи-свищи ее. Но, думаю, найдут ее наши ребята. Самое главное, стало ясно, кто есть настоящий убийца. Его удалось разоблачить. Это – Копейкин. В кустах возле моего летнего домика пистолет нашли с его отпечатками пальцев. Эксперты этот пистолет исследовали и выяснили, что именно из него убили Артура и его приятеля Санина. Правда, Копейкин в бега ударился, но его довольно быстро нашли. Как только его следователь прижал уликами, он тут же во всем сознался. И обещал рассказать, как его вовлекли в мафию, которая охотится за всякими уникальными вещами. Обещал сдать одного из главарей.

Тася похолодела, а Семен Виссарионович продолжал:

– Однако не успел – сегодня утром он помер в камере.

– Юлий умер? – ужаснулась Тася. – Как?!

– От сердечной недостаточности, сказали.

– Интересный поворот, – заметил Макс. – От сердечной недостаточности часто умирают люди, готовые поделиться секретной информацией.

– Думаешь, его убили? – Тася крепко сжала руку Макса.

– Всякое бывает.

– Не грустите, ребята! – ободрил их Гнутый. – Так бы ему сидеть пожизненно, может, и лучше, что помер. Да ладно, собаке – собачья смерть. Артурку, хоть и поганец тот был изрядный, все ж Копейкин пристрелил. Но вот что для меня стало настоящим праздником… – Он просветлел лицом. – Повязали писателя и его Эльвиру.

– За что? – одновременно спросили Макс и Тася.

– Уж не за то, что по чужим квартирам и домам лазили. Хотя и за это могут прибавить. Тут вот какая история. Эльвира своему мужу изменяла направо и налево. В том числе и с Артуром, племянником Василия Кузьмича. Я детали пока не знаю, мне следователь потом обещался рассказать. В общем, Силуян и Эльвира задержаны по подозрению в убийстве.

– Силуян убийца? – поперхнулась Тася. – Да чушь все это. Поверить не могу.

– А я могу, – радостно ответил Гнутый. – У этого типа совесть нечиста, я печенкой такое чую. Тася, а ты вальс танцуешь? – неожиданно спросил он. – Хочу тряхнуть стариной и пригласить тебя хоть на один тур. Если кавалер не будет против.

Он предложил Тасе руку и подмигнул Максу:

– На свадьбу-то пригласите?

Тот закатил глаза:

– Уж если женщина хочет замуж, она устраивает заговор мирового масштаба.

На следующее утро Тасю разбудил телефонный звонок.

– Таисия Андреевна? Это вас следователь Говоров беспокоит. Как вы отдохнули?

– Нормально, – сонным голосом ответила она. – Попала в плен к бандитам, потом участвовала в погоне за гитлеровскими сокровищами, в перестрелку угодила… Если это можно назвать отдыхом…

На том конце тяжело вздохнули.

– Таисия Андреевна, вы живете такой насыщенной жизнью, что я просто не успеваю за вами. Когда я звонил вам последний раз, вы сказали, что в отпуске. Вот я и поинтересовался. Наверное, стоило предложить вам стать участником программы защиты свидетелей.

– Это шутка?

– До известной степени. Каждый разговор с вами напоминает сводку происшествий по городу. Между прочим, насчет плена вы серьезно?

Вместо ответа Тася зевнула и спросила:

– А зачем я вам опять понадобилась?

– Дело в том, что вы являетесь свидетелем по делу о смерти Виктории Бузиновой.

– А кто такая Виктория Бузинова? – обалдела Тася.

– Это та девушка, которая была прикована к вашей входной двери. Приезжайте, Таисия Андреевна, нам нужно поговорить.

В назначенное время взвинченная и заинтригованная Тася входила в скромный кабинет следователя.

– Помните, фильм такой детский был, назывался «Пропало лето»? Значит, отпуск пропал?

У Говорова было лицо простачка и глаза философа. Мятая рубашка свидетельствовала о том, что он не женат или женат неудачно. «Я Макса никогда из дому в такой рубашке не выпущу», – пронеслось в голове у Таси.

– Ничего, мне еще не скоро на работу, успею отдохнуть.

– Боюсь, Таисия Андреевна, вам теперь придется искать новую работу.

– Что, Силуян Космос тоже умер?! – воскликнула Тася, едва не свалившись со стула.

– Почему – тоже? – удивился Говоров.

– Ну, я не знаю… – промямлила Тася. – Просто вы меня ошарашили своим заявлением, вот я и подумала…

– Силуян жив, но чувствует себя неважно. Я вам сейчас все объясню. История совершенно дикая. Вы ведь знакомы с женой Космоса Эльвирой?

– О, да! – ответила Тася. – Она меня всегда терпеть не могла.

– У Эльвиры была любовная связь с неким Артуром Швыряевым – молодым, красивым и не слишком законопослушным. Однажды утром после хорошей пьянки Артур обнаружил в своей постели мертвую девушку. Перетрусил и вызвал любовницу, зная, что она женщина волевая и деятельная и наверняка поможет ему выпутаться. Та решила, что Артур девушку убил сам, но помочь не отказалась. Вдвоем они привезли тело Виктории к вам и приковали к двери наручниками.

– Но почему ко мне?! – вознегодовала Тася. – Она меня что, ревновала к мужу?

– Да нет, – Говоров пожал плечами. – Сказала, что вы ее раздражали своей работоспособностью. Так что в следующий раз не надо рвения на службе, – от себя добавил он.

– Нет, но какая же подлая женщина! Ведь меня могли обвинить в убийстве и посадить!

– Этого она и добивалась. Они с Артуром притащили тело Виктории к дверям вашей квартиры и, сделав дело, тихонько удалились, думая, что не оставили следов. Но на наручниках оказались ее «пальчики».

– А как выяснилось, что они именно ее? – удивилась Тася. – Ведь Эльвира – не вор-рецидивист, ее отпечатков не могло быть в ваших картотеках.

– Вот тут вы ошибаетесь, – сладко улыбнулся Говоров. – По молодости лет Эльвира отбывала небольшой срок. В своем родном городе она участвовала в ограблении квартиры вместе со своим приятелем. Срок получила небольшой, суд учел возраст и полное раскаяние, однако «пальчики» в архиве сохранились.

– Фантастика! – выдохнула Тася. – Просто фантастика.

– Да, теперь переходим к фантастике, точнее – к Силуяну Космосу. Узнав, в чем обвиняют жену, он пришел ко мне сознаваться. История совершенно в духе некоторых его романов, хотя происходила на Земле, а не в иных галактиках.

Писатель давно знал, что жена ему изменяет, но относился к этому довольно спокойно. Ее тайные романы не мешали ни его браку, ни его карьере. Но однажды он увидел Эльвиру в ночном клубе вместе с Артуром Швыряевым, который в тот вечер устроил очередной скандал. И сразу же понял, что вот именно эта связь жены ему решительно не нравится. Мало того, что Артур был первым любовником Эльвиры, с которым он столкнулся лицом к лицу. Самое главное – Артур вел себя так, что Эльвира из-за него могла запросто нарваться на неприятности.

А ее неприятности – это неприятности и Силуяна тоже. Швыряев мог испортить ему репутацию. И тогда он решил избавиться от Артура, засадив его в тюрьму. Действовал он тонко, хладнокровно и расчетливо. Начал собирать о своем сопернике информацию. И узнал, что тот во время одного из своих дебошей избил девушку и что его не посадили только потому, что в дело вмешались какие-то люди в погонах. Тогда Космос нашел эту самую девушку, Викторию Бузинову, и уговорил ее подать на обидчика в суд, пообещав юридическую и денежную поддержку. К сожалению, Виктория употребляла наркотики, поэтому делать ничего не делала, только тянула из писателя деньги. И однажды умерла от передозировки прямо на даче Силуяна, приехав туда за очередной ссудой.

И тогда ему пришла в голову гениальная идея – подбросить труп Артуру. Расчет был верный – если у Артура обнаружат мертвую Викторию, его могут обвинить в убийстве, ведь у него есть мотив – Бузинова под нажимом Силуяна все-таки успела подать новый иск. И даже если он избавится от трупа – все равно ниточка приведет к нему. Исчезновение потерпевшей не пройдет мимо следствия.

Ну а подкинуть труп девушки в квартиру Артура – дело несложное, тот мог по нескольку дней отсутствовать. А ключи от квартиры имелись на связке его жены.

– Интересно, что Эльвира действовала точно так же, как перед этим – ее муж, – заметила потрясенная Тася. – Правду говорят – муж и жена одна сатана.

– Да, любопытно. Но то, что он сознался, еще любопытнее. Мы могли бы никогда не узнать, откуда в квартире Швыряева появилось тело девушки. Но Силуян решился на признание, потому что хотел облегчить судьбу Эльвиры. Значит, он ее все еще любит.

– Похоже, что так, – Тася нервно покачала ногой. – Они вместе сядут в тюрьму?

– Сложно сказать. Статьи для их действий в Уголовном кодексе имеются, но так как Бузинову они не убивали, то, скорее всего, отделаются незначительным или вообще условным сроком. Установлено совершенно точно – Виктория умерла от передозировки и наркотик приняла сама.

– Если бы эту историю описывал Эрл Стенли Гарднер, он назвал бы ее «Дело о путешествующем трупе», – сказала Тася.

Говоров посмотрел на нее с подозрением и посоветовал:

– Вы, Таисия Андреевна, детективами не очень увлекайтесь. А то, не ровен час, с вами опять что-нибудь криминальное приключится.

Выходя из кабинета, Тася пробормотала себе под нос:

– Криминальное… Накаркаешь еще!

Войдя в собственный подъезд, она буквально столкнулась с худощавым старичком в пропахшем мышами сером плаще до пят, засаленной шляпе и с клочковатой серой бородой.

– Извините, – бросила Тася и хотела было обогнуть старичка, но тот с неожиданной силой схватил ее за запястье.

– Умоляю, тихо, – прошептал бойкий дедок голосом Степы Горькова.

– Боже мой, Степка, ты похож на загримированного Шерлока Холмса, который выбрался из Рейхенбахского водопада и до смерти напугал Ватсона!

– Тась, я боюсь за свою жизнь, – совершенно серьезно ответил Степа. – Я пришел, только чтобы с тобой попрощаться. Мне надо зарыться поглубже и переждать опасность. Из-за этой картины за мной охотятся такие люди, что и думать о них страшно, не то что называть.

– Мне кажется, ты перепуган до смерти, но при этом пребываешь в полном восторге, – с подозрением сказала Тася. – Я ведь знаю тебя как облупленного.

– Да, я в полном восторге! Даже если меня убьют, мое имя войдет в историю. Среди коллекционеров всего мира уже пошли слухи, что в руках Саранчи – судьба Четвертого рейха!

– Степа, разве это имя – Саранча? – На Тасиных глазах появились слезы. – Знаешь, я больше не хочу тебя видеть. И если ты еще раз появишься, я сдам тебя Семену Виссарионовичу Гнутому. И не смотри на меня с укоризной! Прощай!

– Прощай, – печально и растерянно ответил Степа. – Я не думал, что для тебя все так…

– Да, для меня все так! – отрезала Тася и вырвала руку.

Степа еще немного постоял, с тоской глядя на нее, потом повернулся и вышел из подъезда.

Хлопнула дверь, и Тася зарыдала в голос. Сделала несколько шагов в сторону лифта и увидела Макса, который стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.

– Лучший друг? – спросил он без всякого выражения.

– А тебе-то что?!

– Я как раз пришел прояснить этот вопрос. Узнать о человеке в маске. Думаешь, я тогда, на даче, не понял, что вы знакомы?

Тася зарыдала еще пуще.

– И если бы ты сейчас не пообещала сдать его Гнутому, я бы ни за что не захотел на тебе жениться.

Тася громко всхлипнула, потом вдруг вскинула к нему зареванное лицо:

– Ты сказал – жениться?!

Макс вздохнул.

– Женское ухо устроено совершенно особенным образом. Оно улавливает только те слова, которые ему импонируют.

Расфуфыренная соседка с четвертого этажа, похожая на клумбу в розах, вошла в подъезд и, увидев страстно целующуюся парочку, прижала пухлые руки к груди.

– Боже мой, Тася! У вас ведь имеется собственная жилплощадь! Почему же вы целуетесь прямо на лестничной клетке?!

Макс оторвался от Таси и, повернув голову, удовлетворенно сказал:

– Потому что мы СДДД.

Соседка хрюкнула, от удивления округлив глаза. И тогда влюбленные хором пояснили:

– Созданы друг для друга!