Два ужасных мужа Куликова Галина

– А вдруг я дороги не найду? – засопротивлялся Василий Кузьмич. – И потом… Вдруг Виталий твой не станет меня слушать? Он и так недоволен был, все ворчал, что мы его от дел отрываем.

– Он всегда такой, недовольный. Но для меня все сделает. Он мне жизнью своей обязан. Все сделает!

– Ладно, давай книжку свою, пойду, а то скоро темнеть начнет. Тогда я уж точно заблужусь. Где деревня, показывай.

Вернулся Василий Кузьмич часа через три с двумя объемистыми пакетами в руках.

– Вот еда и водка, вот – одежда какая-то, прямо как ты заказывал. Одна бабка сжалилась, вынесла кучу лохмотьев. Говорит, давно хотела выбросить, но вот – пригодилось.

– Чего же сразу не переоделся?

– Так моя одежка от ходьбы просохла. Но к ночи придется утеплиться. Хоть и лето, но, думаю, свежо будет. Опять же – на земле лежать, сыро.

– А самое главное-то? Ты Виталику дозвонился?

– Нет. У него отключен телефон.

– Так я и знал! – разозлился Гнутый. – Вот они, ваши мобильные! Значит, остаемся мы с тобой в ночном дозоре.

– В дозоре так в дозоре. Скажи лучше, как там, на кладбище?

– Да каждые полчаса бегаю смотреть. Копают, бугаи. Но ничего пока не нашли, точно знаю. Злые, матерятся. И всякие угрозы в адрес писателя шлют. Боюсь, не убили бы они его раньше времени.

– Что значит – раньше времени?

– Пока мы не размотаем дело твоего Артура. И про топливо не узнаем, будь оно неладно! Давай, раскидывай скатерть-самобранку, а я еще раз гляну, как там наши землекопы. Темнеет. Они либо уедут, либо останутся на ночь.

– Если уедут, можно будет вздремнуть до утра.

– По очереди! Мы ж не знаем их планов, мало ли что им в голову взбредет.

К ночи все окончательно определилось – двое парней укатили, двое остались ночевать на кладбище, устроив себе спальные места прямо между могил.

– Ишь, не страшно им. Видимо, привыкшие. Мешки спальные привезли, подготовились. Не то что мы, – поеживаясь, заметил Василий Кузьмич.

– Ничего, у нас еще водка и тряпки, которые ты приволок из деревни. Продержимся до утра. Хотя, впрочем, есть у меня одна мыслишка. Плесни-ка мне еще для разогрева.

Дверь открылась внезапно, и одновременно под потолком вспыхнул свет.

– О господи! – недовольно воскликнула Эльвира, загораживаясь руками. – Так и ослепнуть можно!

– Я же говорил, что сетчатка глаза… – подхватил Копейкин, но его перебил властный голос:

– Дамы и господа, попрошу всех внимательно меня выслушать.

Когда Тася проморгалась, она увидела, что на пороге стоит худощавый блондин лет тридцати, одетый в джинсы, кроссовки и красную футболку с изображением мозолистого кулака. За его спиной высились двое верзил в камуфляжных куртках и с дубинками в руках.

– Ты бы сначала представился, – предложил Макс, недружелюбно щурясь.

Теперь Тася наконец смогла его увидеть. Макс сидел в дальнем углу, привалившись спиной к стене, одна его нога была согнута в колене, другая вытянута. Почему-то сразу становилось понятно, что вытянутая нога болит.

– Можете называть меня Тимуром, – криво усмехнувшись, ответил загадочный блондин.

– Ого, – пробормотала Тася. – Любитель старинных машин собственной персоной. – И уже громче добавила: – Неужели все дело в куче старого железа? Нас из-за этого затолкали в подвал?

– Нарушая при этом права человека и все существующие международные законы, включая конвенцию об обращении с военнопленными, – заквакал из своего угла Копейкин.

– Международное право должно вашу теплую компанию интересовать в последнюю очередь, – повел бровью Тимур.

– А что же нас должно интересовать в первую? – Тасю страшно пугал этот самоуверенный молодой человек с каким-то неуловимо змеиным выражением лица. Она боялась и из-за этого не в меру хорохорилась.

– Ваша шкура, конечно. Потому что я – тот человек, который может распорядиться вашей жизнью. – Тимур снова улыбнулся, и от этой улыбки похолодели даже пауки на стенах. – А теперь давайте поговорим цивилизованно.

– Цивилизованные разговоры не ведут с помощью пистолетов и угроз, – подал голос Силуян, принимая вертикальное положение.

– Но по-другому вы не понимаете. – Блондин не пошевелился.

Илья тоже поднялся на ноги, потащив за собой Тасю. Сидеть на полу и глядеть на Тимура снизу вверх никому не хотелось.

– Рассчитываешь заполучить мою машину? – недобро спросил Илья.

– «Мою машину», – насмешливо протянул Тимур. – Кто ты такой, чтобы разъезжать на личной машине рейхсмаршала?

– Это еще не доказано, – возразил Илья. – Машина стояла в спецгараже, но подтвердить ее принадлежность Герингу пока не удалось.

– Все это чепуха, которая меня мало интересует. Кстати, машина уже у меня, ясно?

– Чего же тебе тогда еще надо? – зло процедил Илья.

– Мне нужно то, что находилось в этом авто, а потом из него исчезло. Хотя и сам «Хорьх» мне тоже пригодится, конечно. Впрочем, я уже все тебе объяснил. Если до тебя еще не дошло, то повторяю: лично тебя я отсюда точно не выпущу.

Все пленники одновременно посмотрели на Илью. Тот стоял с растерянным видом и недоуменно пожимал плечами.

– А меня? – квакнул Копейкин. – Меня ты выпустишь? Я вообще не из этой оперы! Я – досадная ошибка!

– Природы, – проворчала Эльвира.

– А вот я бы не торопился с выводами, – развернулся к нему Тимур. – С тобой, мой дорогой археолог, тоже еще не все ясно. Ты вроде бы случайно оказался в компании с господином Ермолаевым. Только я недоверчивый, не верю в такие совпадения.

– Но это в самом деле совпадение! – раскипятился Копейкин. – Я приехал поработать в архиве, а моя бывшая жена познакомила меня со своим новым другом, чтобы тот помог мне разобраться в местных…

– Меня интересует фамилия человека, который тебя сюда отправил, – прервал его Тимур. – Можешь назвать ее прямо сейчас.

– Никто меня не отправлял, я же не бандероль! – Копейкин сгруппировался, одним движением поднялся на ноги и принял гордую позу. На полу остались сидеть только Макс с поврежденной ногой и Эльвира, устроившая себе гнездо из спортивных курток. – Мне однокурсник рассказал о некоторых документах, которые он нашел во время раскопок в Калининграде.

– Фамилия однокурсника? – вдруг рявкнул Тимур. – Или я прикажу тебя пытать.

– Не надо меня пытать! – отчаянно заверещал Юлий. – Я боюсь боли. Но я ничего не скрываю, ничего! Фамилия однокурсника – Янченко, Сергей Янченко. Но он умер, понимаете? Умер недавно и совершенно неожиданно. Вот я и захотел сам все выяснить.

– Правда? – издевательски переспросил Тимур. – Янченко? А мне кажется, ты выполняешь задания Саранчи.

– Какой саранчи? Я не зоолог, я археолог, – сейчас Копейкин квакал, словно лягушка в брачный период – эмоционально, с переливами. – Мне было интересно, и если честно, я надеялся найти клад, чтобы профинансировать давно задуманную экспедицию, результаты которой могут взорвать научный мир.

– Отпустите женщин, – неожиданно потребовал Силуян. – Это будет правильно и поможет нам договориться.

– Еще чего, – Тимур презрительно посмотрел на писателя. – Они здесь для того, чтобы развязать вам языки.

– Но при чем здесь моя жена?! Что такого я должен вам рассказать? Я ничего не знаю о гитлеровской машине!

– Зато ты знаешь о документах, которые утащил из военного архива.

При этих его словах Силуян как-то обмяк, будто внезапно получил удар под дых.

– Значит, на флешке были вовсе не счета, верно? – негромко спросил Илья. – Чего же ты нам врал-то?

– Ты бы лучше своими проблемами занимался, – тут же вмешалась Эльвира. – Еще неизвестно, что ты сам свистнул из той машины.

– Вставайте, – неожиданно приказал ей Тимур. – Берите мужа под ручку и на выход.

– Это еще зачем? – заволновался Силуян. – Куда вы собираетесь нас везти?

– На известное вам кладбище. Попробуем прямо на месте разобраться с тем, какую именно информацию ты скрываешь.

Потом он обвел холодным взглядом остальных пленников.

– Вам советую еще раз подумать и к моему возвращению принять условия сделки. Звучат они так: ваши жизни в обмен на информацию о тайнике в машине. Кстати, если писатель с женой к вам не вернутся – значит, они сделали неправильный выбор.

– В каком смысле – неправильный? – попытался уточнить Силуян, топчась на месте.

– Не признаетесь, почему рыскали возле могилы, мы вас в ней и закопаем, – весело засмеялся Тимур.

Стемнело, пора было устраиваться на ночлег.

– Холодновато стало, – пожаловался Василий Кузьмич.

– Надо бы водочки глотнуть, – предложил Гнутый. – И я еще веток еловых успел наломать, так что от холода не помрем. Сейчас распределим дежурства – и в ночное.

– Эх, жалко палатки нет. И спальных мешков.

– Зато есть тряпье, которое ты из деревни приволок. Тащи-ка его сюда, будем утепляться. Не на бал ехать.

Василий Кузьмич принес тяжеленный мешок, и старики принялись разбирать пахнущую нафталином и пылью одежду. Гнутый взял в руки одну вещь, потом другую, прикинул на себя некое подобие куртки, повертел в руках штаны-галифе. И вдруг накинулся на приятеля:

– Ты что приволок, висельник? Да тебя надо в лагеря упечь! И того, кто тебе эту гадость подсунул! Это диверсия, за это полагается до высшей меры!

– Семен, ты чего, на ежика сел? Какая диверсия-то? Эти тряпки у бабки в сарае валялись, она при мне их оттуда вытащила. Я же тебе рассказывал, вспомни. Она еще сказала, что, почитай, с первых послевоенных лет все это хранила. В сундуках держала, нафталином перекладывала, проветривала. А потом сил уже на это не осталось…

– Ладно бабка, она, может, уже в маразме. Но ты, ученый грамотей, не видел, что берешь?

– Да я что, рассматривал, что ли? Она как мешок мне вынесла, так я его и потащил сразу. Объясни толком, в чем проблема?

– Это ж немецкая форма, в такой солдаты вермахта по нашей земле расхаживали!

– Мама дорогая, – застонал Швыряев. – Вот зараза, баба-яга поганая. Что делать-то теперь? Утопить в болоте?

Гнутый немного посопел в темноте, потом принял решение:

– Ладно, все равно для спасения здоровья у нас ничего, кроме вражеской амуниции, нет. Если б такое на фронте случилось, мы бы с тобой ею воспользовались. Хотя и противно.

– Мне тоже противно, – виновато поддакнул Василий Кузьмич.

– Но делать нечего. Спальников нет, костер не разведешь – враг может заметить. Ладно, ночь перекантуемся – благо, никто нас здесь не видит, а уж утром избавимся от этого фашистского безобразия.

Ночь тянулась бесконечно долго, а ранним утром, когда чуть забрезжил рассвет, несший свою вахту Гнутый услышал далекое урчание мотора. Он тут же отправился на разведку. А когда вернулся, стал трясти за плечо спящего приятеля.

– Что-то случилось? – дребезжащим со сна голосом проворчал Василий Кузьмич.

– Подмога к землекопам пришла. Тимур вернулся, да еще писателя с дамочкой привез. Требуют, чтобы те им какую-то тайну раскрыли. В случае отказа обещают застрелить и в могилу скинуть.

– Ну все, медлить больше нельзя, надо на помощь звать, – решительно заявил Василий Кузьмич. – Хотя я был в деревне… Там одни старушенции да куры. А если в полицию звонить, так пока они нас отыщут… Нет, не успеем, Семен! Что ж делать-то?

– Та-ак, значит, у нас чрезвычайная ситуация, – задумчиво протянул Гнутый. – Ну что же, тогда и действия наши должны быть чрезвычайными.

– А что это значит? – встревожился Василий Кузьмич.

– Пока не знаю. Но не можем же мы сидеть и смотреть из кустов, как они нашего писателя в расход пустят.

– Может, попробуем взять их на испуг? Выскочим из кустов, с автоматами… – робко предложил Василий Кузьмич.

– Мы с тобой мыслим в одном направлении, – оживился Гнутый. – Я пока не спал, все планы строил, как бугаев этих в плен взять. И знаешь, про что вспомнил? Про призраков…

– Про каких призраков, Семен? Устал, что ли, за ночь? Заговариваешься?

– Не в этом дело. Ты знаешь, я коммунист, атеист и материалист. Но есть такие вещи… Их наука еще пока не объяснила. На войне всякие случаи бывали – никак с точки зрения материализма не объяснить. Иногда на рассвете, в тумане, появлялись целые подразделения наших солдат. Они шли молча, на крики не откликались. А бывало, возникнет перед тобой такой солдат, жестом попросит закурить, а потом исчезает. И тоже молча. Случалось, убитые из нашего взвода появлялись…

– Ты к чему мне сейчас эти страсти рассказываешь?

– Идею ты хорошую подал – возникнуть внезапно. Смотри, какой туман собрался там, в низине, где кладбище. Используем этот фактор и поработаем привидениями!

– Ничего не понимаю, – пожал плечами Василий Кузьмич.

– Да чего же тут не понять! Ты себя со стороны видел? В фашистской форме? Вылитый фриц! Сейчас еще каски наденем, автоматы в руки – и вперед!

Через десять минут подготовка к спецоперации, которой Гнутый дал кодовое название «Привет с того света», была закончена, и приятели выдвинулись на передовую. Густой туман пока еще надежно скрывал их, поэтому до кладбища они добрались без проблем и залегли метрах в двадцати от места раскопок.

– Просто так на рожон не полезем, – зашептал Гнутый. – Только если опасность для жизни пленников возникнет, понял? Ты немецкие слова какие знаешь?

– Только «хэнде хох» и «Гитлер капут».

– Второе не подходит. Ладно, кричать буду я. А ты рычи, хохочи или вой. Только громко. И еще. Появился, зарычал на этих гадов и сразу падай на землю, в туман, отползай в другое место. Опять появился – снова на землю. Пусть думают, что нас много.

– Если только они в нас из пистолета сразу не шмальнут, то здорово должно получиться, – неуверенно ответил Василий Кузьмич.

– Не сомневайся, получится, – подбодрил приятеля Гнутый. – Это ты себя не видел после того, как рожу тиной вымазал. Если уж я испугался, то гробокопатели-то точно в штаны наложат от страха.

Едва-едва рассвело, воздух был насыщен влагой, предметы терялись в белесой пелене.

– Сейчас бы кофе покрепче. – Эльвира обняла себя руками за плечи. – И бутерброд какой-нибудь дурацкий, пусть даже с копченой колбасой.

– А вы посоветуйте своему муженьку не упрямиться, – откликнулся на ее сетования Тимур, который уже успел сесть в машину. – Я человек не жадный, могу обеспечить вас бутербродами с икрой лет на десять вперед. Но хочу за это полной откровенности. Может, все-таки объясните, зачем вам понадобилась именно могила старика Кранца? Это был мирный аптекарь, человек небогатый и вполне обычный. Что вы хотели там найти и как это связано с протоколом, который предназначался первым лицам рейха?

– Откуда вам известно про протокол? – угрюмо спросил Силуян.

Сердце его дрогнуло. Он-то был уверен, что один в мире владеет тайной.

– Да это же наш хлеб, – засмеялся Тимур. – Мы дружим с ветеранами, они нам много чего рассказывают… Этот протокол вы у нас просто из-под носа увели. Впрочем, нет худа без добра! Сколько бы мы его еще расшифровывали… А тут вы со своим энтузиазмом. Кстати, могилу Кранца уже прежде раскапывали, еще до нас. Но мои ребята раскопали ее снова. Однако ничего интересного не обнаружили, кроме многочисленных останков.

– Почему многочисленных? – заинтересовался Силуян. – Ведь это могила одного человека.

– Сразу видно дилетанта, – вздохнул Тимур. – Когда-то некоторые семьи хоронили родственников друг над другом, в одной яме. А здесь и вовсе ерунда – прямо на гроб этого Кранца кто-то навалил еще три тела, причем в одежде 40-х годов двадцатого века. Видимо, в спешке, без гробов… Все, хватит экскурсов в историю, поехали.

Силуян и Эльвира быстро переглянулись. Их версия о том, что Кранц пристрелил троих эсэсовцев после того, как их команда спрятала сокровища, подтверждалась.

Прибыв на место, все, кроме водителей, выгрузились из машин.

– Вперед! – оглядев пленников и свое войско из пяти человек, скомандовал Тимур, и маленький отряд стал спускаться в низину, к знакомому кладбищу.

Туман стелился под ногами длинными языками, внизу же он был слоистый и густой, как овсяный кисель. На расстоянии двух шагов уже мало что можно было разобрать.

– Кто там? – раздался громкий хриплый голос.

– Свои, – буркнул Тимур. – Как обстановка?

– Пока отдыхаем, работать невозможно. Через часик, может, рассеется. Солнце прогреет, и все в порядке.

– Добро, подождем. Просто наш писатель все еще в несознанке, вот я и решил его немножко поторопить. Вдруг кладбищенский пейзаж поможет ему наконец осознать серьезность ситуации.

Силуян смотрел на Тимура, кусая губы. Эльвира дрожала крупной дрожью. Скорее от утренней прохлады, чем от страха. За ночь она уже устала бояться, и сейчас ее охватило странное тупое безразличие.

– Итак, – скрестил руки на груди Тимур. – Ты, Силуян, человек популярный, не бедный и не настолько старый, чтобы не дорожить жизнью. Неужели ты до сих пор не понял, во что впутался? Тебе что, на жизнь не хватает? Желаешь неземных сокровищ? Допустим. Однако иногда лучше довольствоваться малым. Добрый тебе совет: расскажи мне, что было в расшифрованном документе, и я вас обоих отпущу на все четыре стороны. Могу даже заплатить за информацию. Все-таки проделана большая работа, да, Силуян? А всякий труд должен быть оплачен. К тому же я надеюсь на твою скромность при общении с прессой и знакомыми. Короче, я плачу еще и за молчание в дальнейшем.

– Сколько? – низким хриплым голосом спросила Эльвира.

– Видишь, – обрадовался Тимур. – Твоя супруга более трезво смотрит на вещи. В зависимости от того, что вы мне сообщите, – миллион.

– Миллион чего? – подалась вперед Эльвира.

– Рублей, естественно. Думаю, если приплюсовать эту сумму к двум вашим драгоценным жизням – цена очень щедрая.

– Три миллиона, – потребовала Эльвира.

– Дорогая, погоди, – остановил ее Силуян. – Ты со мной это обсудить не хочешь?

– Я хочу домой, в горячую ванну, – резко ответила она. – Если ты не расскажешь, я сама ему все выложу… За три миллиона.

– Миллион, – повторил Тимур, и глаза его блеснули нехорошим блеском. – И в придачу мое слово, что не пристрелю вас после того, как все узнаю.

На долгую минуту над кладбищем повисла тишина. Потом Силуян нехотя проскрипел:

– Ладно, я расскажу.

На лице Тимура появилось удовлетворение.

– Отойдем-ка, – велел он, махнув рукой.

– Своих опасаешься? – усмехнулась Эльвира. – Это правильно, свои в основном и предают.

Тимур отвел Силуяна в сторону, и тот принялся излагать ему всю историю с самого начала. Эльвире было до слез жаль, что информация уплывает от них так бездарно. Как досадно, что интуиция ее в этот раз подвела. Если бы она сразу поверила мужу! Уж она бы позаботилась о том, чтобы их предприятие было тайным и привело к успеху. Глупый же Силуян вел себя как ребенок, получивший в руки незнакомую игрушку. И сразу эту игрушку поломал. А игрушка, судя по всему, была очень, очень дорогой.

Она принялась бродить по траве туда и обратно и наконец приблизилась к Силуяну с Тимуром настолько, что до нее стал доноситься их диалог.

– Вы рассуждаете, как человек другого столетия, – объяснял Силуян. – Кранц тогда не думал, что потомки будут тотально раскапывать здешние могилы. То есть богатые склепы и захоронения грабили во все века. Но кого может заинтересовать могила простого аптекаря? Зато в качестве указателя это место подходило идеально.

– Но я уже сказал, что в могиле ничего не нашли. А ты так в себе уверен!

– Да, я уверен. Надо просто копать вглубь. Очень глубоко. Думаю, Кранц все-таки боялся, что могилу могут вскрыть, хотя бы случайно. Поэтому и подстраховался – тайник устроил особым образом. Ведь первые копатели наткнулись на останки без гробов, решили, что это верхнее захоронение, копнули еще, нашли гроб с телом Кранца-аптекаря и успокоились. Решили, что это все, и дальше рыть просто не стали. А ваши воины повторили тот же подвиг. Но то, что нужно нам, я думаю, лежит двумя этажами ниже.

– Почему именно двумя?

– Я пытался размышлять, как Дитрих Кранц. Допустим, так: пусть под гробом аптекаря будет метра полтора земли, а вот сам груз – еще ниже.

– Думаете, он котлован здесь вырыл? В окружении советских войск?

– Во время своих исследований я узнал, что в его распоряжении было пятеро здоровенных эсэсовцев. Телами трех из них и прикрыл потом Кранц свой тайник. Интересно, сколько раз они заставляли людей рыть себе могилы? Вот и сами попали. Точно – не рой другому яму…

Судя по всему, объяснения писателя показались Тимуру достаточно убедительными, потому что он сразу же отдал распоряжение копать. Лопаты и кирки застучали веселее.

– Давайте, давайте, – подбадривал командир своих подчиненных. – Если найдем, всем премию выдам, не пожадничаю.

Окутанная плотным туманом пехота Тимура старалась изо всех сил, но время тянулось трагически медленно. Силуян нервно курил. Эльвира то и дело порывалась подойти ближе к раскопкам, но каждый раз ее останавливали и возвращали на место. Тимур, как ястреб, кружил над полем боя, высматривая добычу. Наконец почти одновременно раздались два выкрика:

– Стоп, что-то есть!

– Нашли!

Эльвира с Силуяном, раскрыв рты, наблюдали за тем, как наверх выплыл приличных размеров металлический контейнер. Разглядеть детали мешали широкие камуфляжные спины.

– А вдруг этот контейнер доверху набит драгоценными камнями? – спросила Эльвира, сжав руку мужа.

– Камнями лучше, чем динамитом. Этакий подарок из прошлого. Разнесет все вокруг, от нас мокрого места не останется.

Однако Тимур оказался достаточно опытным в таких делах. Силуян с Эльвирой слышали, как он командует своим подчиненным:

– Все проверили? Не заминировано? Гранаты? Или еще какой взрывающийся хлам? Никаких больше ящиков, сейфов? Отлично. – Потом он обернулся к пленникам и бодро закричал: – Все, друзья мои, можете валить на все четыре стороны.

– Как это – валить? А деньги? – воскликнула Эльвира и, оскалившись, метнулась к нему.

Не мешкая ни секунды, Тимур выхватил пистолет и наставил на Эльвиру. Целился он ей прямо в лоб.

– А ну, не рыпайся! – процедил он. – Истеричка хренова…

И в этот момент из соседних кустов раздался хриплый вопль:

– Хальт! Вафн хинлэгн! Хэнде хох!

Все замерли и ошарашенно завертели головами. В ту же секунду из тумана прямо на них двинулись фашистские солдаты с черно-зелеными истлевшими лицами, в касках и с автоматами.

– Мать твою так! – испуганно пробормотал один из подручных Тимура и, размахнувшись, запустил в страшное видение лопатой.

Лопата, не причинив призраку вреда, просвистела в воздухе. Тот канул обратно в туман, но через секунду рядом появился еще один. Потом исчез и этот, зато следующий возник в непосредственной близости от железного ящика.

В тишине защелкали затворы.

– Не стрелять, – негромко приказал Тимур, все еще держа на мушке потрясенную Эльвиру. – Стоять спокойно, с этим не шутят. Почтительно молчать, не бояться. Эти призраки охраняют то, что было зарыто в земле. У нас конфликт интересов.

Его войско растерянно и испуганно сбилось в кучу и молча наблюдало за страшным хороводом, который устроили посланцы с того света.

– Они наш ящик хотят утащить! – сдавленным шепотом воскликнул один из парней, когда призраки снова проявились в непосредственной близости от их недавней находки.

– Эй! – неуверенно окликнул Тимур. – Вы кто такие?

Ему никто не ответил, однако ящик с сокровищами неожиданно покачнулся и стронулся с места.

– Вы что делаете? Куда?! – уже во всю глотку гаркнул Тимур, и, повернувшись к своим орлам, скомандовал: – Хватайте их!

«Бой» длился недолго. После двух минут беготни между могилами запыхавшиеся «фашисты» были отловлены.

– Кто такие? – сурово спросил Тимур, поставив стариков на край могилы.

– Это ты отвечай, кто такой и зачем здесь копаешься, – сурово ответил Семен Виссарионович.

– Может, вас расстрелять? – задумчиво произнес Тимур и, рисуясь, почесал бровь пистолетом. – Вот и могилка уже готова. Или нет, лучше сначала расскажите, какого дьявола вы тут выделывали? Давайте, приступайте.

– В камере будешь распоряжения отдавать. Когда тебе законную двадцатку отмерят, – ответил Гнутый.

– Дедушка борзеет, – заметил один из парней Тимура. – Давай поупражняемся в стрельбе.

– Со своим советами иди к жене, – прикрикнул на него Тимур. – Я желаю выяснить, кто их послал.

И снова, обращаясь к притихшим старикам, выкрикнул:

– На Саранчу работаете? Отвечайте, иначе…

– Лучше о своей шкуре подумай, гад, – запальчиво выкрикнул Гнутый. – Предлагаю тебе добровольно сдаться властям.

– У-у, тут еще долго работать, – проворчал Тимур и приказал своим: – Загружайте все в машины. Сначала ящик, потом пленных. Едем на базу, там разберемся.

– А мы? Мы можем идти? – сунулся к нему Силуян. – Нас же обещали отпустить.

– И заплатить, – поддакнула Эльвира.

– О деньгах забудьте, пока мы не вскроем контейнер.

Силуяну было стыдно себе в этом признаваться, но в глубине души он даже обрадовался, что их не отпустили. Потому что желание узнать, что именно спрятано в железном ящике, было слишком сильным. Таким сильным, что он готов был ради этого даже рискнуть жизнью.

– Спасибо, хоть свет оставили, – бодро сказал Илья. – А то как в средневековом подземелье, только без факелов. Тась, с тобой все в порядке? Ты очень бледная.

– Если честно, цвет лица – это не то, что меня сейчас беспокоит.

Копейкин, который расхаживал из угла в угол, неожиданно подал голос:

– Лично я не вижу иного выхода, кроме как договориться с нашими тюремщиками.

– Может, возглавишь переговоры? – насмешливо спросил Макс. – Имеется, что предложить в обмен на нашу свободу?

– Пусть твой друг отдаст им машину. Тогда они отвяжутся.

– Вот ты сначала купи такую, а потом будешь отдавать, кому захочешь, – мгновенно взъерепенился Илья. – Только, боюсь, денег не хватит.

– Разумеется, – пошел в атаку Копейкин. – Откуда у меня возьмутся деньги на роскошные фашистские авто, когда все, что мне удается собрать, я жертвую науке!

– Завещай им свое тело, – посоветовал Илья. – Скоро этот вопрос станет актуальным.

– А ты что думаешь? – спросила Тася, впервые напрямую обратившись к Максу. Голос у нее предательски дрогнул. Ей так хотелось подойти к нему поближе, заглянуть ему в глаза и… поцеловать.

«Ну, вот еще! – сердито одернула она себя. – Нас тут всех могут сгноить заживо, а я мечтаю о поцелуях. Немедленно прекрати, дурочка! Немедленно».

– Я думаю, что положение наше хреновое, – ответил Макс и посмотрел Тасе прямо в глаза.

Она все же не удержалась, подошла и присела рядом. Сердце стучало прямо в горле.

– Что у тебя с ногой? – спросила она вполголоса.

– Монтировкой стукнули, – ответил Макс. Он смотрел на нее без всякого выражения, и это было обидно. – Когда ты отправилась искать туалет и не вернулась, мне пришлось рыскать по автосервису. Кое-кому это не понравилось.

– Прости, – пробормотала Тася.

– Прощаю. Что мне еще остается? Ты же девушка моего друга, разве не так? И я рад, что вы с Ильей наконец воссоединились.