Не прислоняться Дивов Олег

На Кузнецком в шестой вагон сели Саксофон и Гитара. Нечасто, но встречаю их. Если садятся в первый – гоняю. Машинист, когда едет, постоянно слушает этот вагон (дальше не слышно), и любой посторонний звук в монотонном шуме нервирует. Сразу думаешь: не отвалилось ли чего?..

Состав плавно покачивается на кривых, вместе с ним качается в животе коктейль из фенеланина и ортофосфорной кислоты. Я понимаю, что мой желудок этого не приемлет, но иногда так хочется…

Выезжаем на открытый участок. Дождь. Стук капель по стеклу и крыше сливается в «белый шум». В метро ведь звуки одни и те же. Шум поезда, звук движения дверей, шорох ног пассажиров и непрерывный гул голосов. Ты настолько привыкаешь к этой симфонии подземки, что уже просто ее не замечаешь – но любой посторонний звук режет слух, как фальшивая нота.

Почему машинист, выйдя из кабины, ждет, пока поезд не уедет в тоннель? Он прослушивает состав. Чтобы нигде ни лишнего звука. Это настолько въедается в подкорку, что даже не на работе, просто находясь на станции или в вагоне, ты, словно опытный дирижер, слушаешь техногенную симфонию.

Вот поезд стоит на станции, раздается легкий свист из-под вагона, машинист закрыл двери, поезд тронулся, свист исчез. Понятно: травит воздух из тормозного цилиндра, неприятно, но не смертельно и на безопасность движения не влияет. Будет состав в депо сдавать – запишет в книгу ремонта.

Вечер. С фарами в этот раз повезло. Яркие лучи ножом режут тьму тоннеля. Что-то буркнул диспетчер, наверное, кто-то из машинистов доложил, что едет в депо и это «бурк» означает «верно».

Только о фарах подумал, тут же пискнула «Игла»: отказ. Блок фар вагона 6540. Через 10 секунд – норма. Удобная штука эта «Игла» по большому счету…

Пик. Пара минут опоздания. Люди. Улыбки, радость, грусть, слезы. Весь набор человеческих эмоций в плотно спрессованном пространстве: если постараться, можно ощутить эту неповторимую ауру людских потоков.

Утром она рваная, резкая. Люди едут на работу. Невыспавшиеся, нервные. Когда работаешь с ночной (или в раннюю смену), это бодрит. Вечером – наоборот. Аура более спокойная: рабочий день окончен, люди едут домой. Не удалось сесть в поезд? Ничего, можно подождать следующий…

«Пикеты» неторопливо проплывают за окном. Каждые 100 метров в тоннеле находится табличка с номером «пикета». Это сделано для удобства как машинистов, так и других служб. Ведь надо определять, допустим, где в тоннеле следовать с особой бдительностью после ночной промывки или смены рельсов? А так – «от пикета 114 до пикета 110», коротко и понятно.

«Начинается земля, как известно, от Кремля…» Так и отсчет «пикетов» начинается со станции Китай-город. Причем по обоим путям.

Смотрю на знаки. В тоннеле висит полно знаков. Например, «стрелы». Стрела вверх – отключение тяговых двигателей. Если с буквой «П» – то отключение двигателей в пик, а «Н» – отключение в режиме нагона, при опоздании. Стрела вниз – дополнительное подключение. Или «3/418» – значит, сейчас будет подъем 3 тысячных на протяжении 418 метров. Косая черта указывает, подъем (/) это или уклон (\). «Тысячные» – единица измерения. Наибольший уклон на ТКЛ 40 тысячных, то есть за 1000 метров тоннель опускается на 40 метров вниз. Вообще все эти знаки прописаны в «Инструкции по сигнализации», которую, я думаю, можно найти в Интернете.

А поезд идет. Интересная особенность: разница во времени между поездкой в салоне и поездкой в кабине – огромна. Необязательно сидеть за контроллером. Даже если просто едешь с кем-то. Вроде бы только отправились, а уже приехал…

Вот и подошла к концу смена. На линейном все как обычно. Как в хорошем кабаке, ну кроме выпивки, женщин и драки: люди едят, ругают начальство, спорят до хрипоты, шутят. Причем все это по большей части несерьезно. Обычный сброс стресса. Того ежедневного стресса, который машинисты вывозят из «трубы».

И наконец-то не надо прислушиваться. Но готов поспорить, если вдруг среди шума и гама раздастся типичный нештатный «метрозвук», разом дернутся и насторожатся все.

Про любимую работу

Вы охреневаете от того, что вам нечем заняться?

Вам скучно и безумно клонит в сон, а пятую точку свело до судорог?

Вокруг вас толпы людей, но не с кем поговорить?

Значит, вы работаете машинистом метро.

ОЧНИСЬ ЗАРАЗА, ТЫ ЗА КОНТРОЛЛЕРОМ!!!

– Слышал? Беговую махнули.

«Махнули» это значит «промахнулись».

– Да ладно…

– Серьезно, буквально только что. Пятью вагонами проехал.

– Жесть. А причина?

– Фиг знает, если пять вагонов, то, скорее всего, «сон на рабочем месте», а там – что Управление скажет.

– «Молнию» еще не прислали?

– Пока нет, ждем-с.

На линейный начинаются непрерывные звонки. Оператор повторяет одну и ту же фразу.

– Это не наш состав. Звоните на Пролетарскую.

Никто ничего не знает, но новость сразу начинает обрастать дикими слухами.

– Говорят он на 905-м двери не открыл…

Как потом оказалось – открыл. По команде диспетчера высаживал пассажиров.

Самый большой страх:

– Только бы не пьяный оказался…

У всех на ТКЛ крепко отпечатан в памяти случай, когда нетрезвый машинист проскочил Кузьминки. Наказали тогда всех, кто хотя бы теоретически мог заметить, что коллега малость не в себе. Кто рядом с ним оказался – тому и по шапке.

– Вы же на Рязанке стояли, неужели не видели, что он пьян?!

– Не видел! Или я должен был его обнюхать?!

Пока что не должен. Под землей горько шутят – вот еще один такой случай, и выйдет инструктаж: «При работе на маневрах, маневровому машинисту вменяется в обязанность обнюхивать прибывшего основного машиниста, и в случае обнаружения постороннего запаха (перегара, жевательной резинки, антиполицая и пр.) немедленно доложить о результатах обнюхивания диспетчеру, не допуская основного машиниста к управлению подвижным составом до обнюхивания его машинистом-инструктором». С Управления станется сочинить такую «закавыку»[30]. Они большие выдумщики…

Машинисту состава, шедшего следом за промахнувшимся, тоже пришлось невесело. ЧП случилось в самый пик, когда расстояния между поездами минимальны и надо держать интервал: полторы минуты вынь да положь. В такой ситуации многое делается с опережением – он пошел, и ты сразу пошел. Если светофоры начинают открываться, это говорит о том, что состав перед тобой со станции поехал. Машинист следующего поезда, как правило, сразу двигает ручку в «Ход». А тот деятель станцию-то проехал – и светофоры, разумеется, начали открываться!

Но здесь четко сработал диспетчер.

– Такой-то маршрут, не приближайтесь к Беговой!

У машиниста реакция на команду мгновенная. Успел остановиться, а то бы получили второе ЧП: сначала проезд станции, и сразу за ним проезд светофора следующим составом. Спасибо диспетчеру…

К счастью, оказалось: нет, не пьяный. Заснул.

Самое интересное, что если машинист захочет выпить, помешать ему нереально. Явится трезвый, пройдет медконтроль, сядет в кабину – и хоть залейся. Прямой смертельной опасности для пассажиров в этом нет: худшее, что он может вытворить спьяну – зажать человека дверью. На все остальное есть автоматика.

Тем не менее пьяный в головной кабине поезда – нечто из ряда вон выходящее.

Значит, он разлюбил свою работу.

Рассказ машиниста

Про пьяного за контроллером

А было так. Станция Кузьминки. Пьяный машинист за контроллером. Проехал станцию, осадил[31]. Машиниста уволили, завели уголовное дело. Девять выговоров по депо. Даже маневровых в Управу таскали. Наказали в итоге всех: и маневровых, и машинистов, ехавших перед пьяным и позади него.

– Вы же видели его на Рязанке, неужели не заметили, что он пьян?

А если не заметил? Каждый знает: можно быть в «состоянии нестояния» и выглядеть абсолютно нормально. Запах? Извините, мы не собаки, нет у нас ритуала взаимного обнюхивания при встрече.

Можем, конечно, начать обнюхиваться. А что, прикольно. Но как сказал один машинист: «Я пережил трех начальников депо и трех замов, а с коллективом мне еще работать…»

Обычная история: наказать невиновных, наградить непричастных… Невиновные строго наказаны, вот только награждать некого.

Эта глава написана по неоднократным просьбам машинистов депо «Планерное» ТКЛ Московского метрополитена.

Что такое метро?

Ну, для каждого метро – что-то свое. Для одного просто транспорт, для другого аудитория с неплохой акустикой, клуб по интересам, да и банально биржа труда (вспомнить хотя бы Пушкинскую по субботам в полдень).

Для меня? Помимо того, что работа, это еще своеобразный клуб общения. Мы же не только водим поезда, но и обсуждаем все на свете. На работе только о работе?.. Ну уж нет. А поржать над «закавыками»? Не знаете, что такое «закавыки»?! Ну-у…

«Закавыка» (сленг) – данное слово недавно появилось в лексиконе служб эксплуатации Моск. метрополитена. Означает инструктажи, предписания, рекомендации, «спущенные» сверху. Отличие «закавыки» от обычных бумаг в том, что «закавыка» вызывает у читателя мощный эмоциональный всплеск (смех, злость, агрессия). «Закавыка» представляет собой образец чистейшего бреда. Названа так в честь популярного сотрудника Службы Подвижного Состава (СПС) «Дяди Вани» Закавыкина.

Вот, например, одна из «закавык», вызвавшая у машинистов дружную однозначную реакцию, выраженную в пяти словах: «Да они там совсем охренели?!»

Суть такова. При перерыве в работе свыше десяти дней машинисту рекомендуется (рекомендуется, ха-ха!) явиться на службу заблаговременно, но не менее чем за один день до начала работы. Машинисту надо изучить инструктажи и руководящие документы, вышедшие за время его отсутствия, после чего он едет в депо, чтобы его проинструктировало начальство. А машинисты со стажем работы до 1 года обязаны приехать в форме, так как с ними необходимо провести «контрольно-инструкторскую поездку».

Шикарно? Ты в отпуске, но должен выйти на работу. А «молодые» – выйти на работу в форме. А если ты не выполнишь «рекомендации» СПС, то как минимум в первый рабочий день будешь «висеть на «портянке», и в результате лишишься части премии.

То же самое и с больничным. Если тебя выписали, скажем, с 15-го числа, то 14-го ты вроде как еще на больничном, но кого это волнует? Составителя этого документа? Ну уж точно нет. Подумаешь, какой-то Трудовой кодекс.

Тяжела и неказиста жизнь простого машиниста. Если еще учесть, что отпуск бьется на две части, то согласно «закавыке» у нас откусывают целых два дня от отпуска.

А представляете ту же «инструкторскую поездку»? Инструктор сажает молодого машиниста за контроллер. Но машинист еще не проходил медкомиссию! То есть инструктора эта несчастная «закавыка» намеренно толкает на должностное преступление. Например, доверить управление составом человеку, который может находиться в состоянии легкого алкогольного опьянения. А что? Имеет право быть нетрезвым! Официально-то он в отпуске!

И не дай бог, чего случится. Первой полетит голова инструктора. Вообще-то инструктор в рабочем порядке имеет право допустить машиниста до смены (подчеркиваю – до смены!) под личную ответственность. Но только если машинист был уже у медиков. Так может получиться, если кому-то дали час резерва, поскольку у него пульс или давление слегка не в норме, а на линию позарез нужен еще один состав.

Заставить проходить медкомиссию перед «инструкторской поездкой»? Э-э-э… Машинист, заступающий на смену, проходит медкомиссию – а тут какая смена? Он еще в отпуске (или на больничном), причем официально, с подтверждающими документами.

А машинисты уходят в отпуск потоком и выходят так же. И если следовать «закавыке», руководство депо вместо исполнения своих прямых обязанностей (коих у того руководства выше крыши) должно заняться, мягко говоря, фигней, т. е. инструктажем локомотивных бригад…

Наверное, по мнению нашей уважаемой СПС, начальнику депо и его заместителям больше заняться нечем?

Метро – государство в государстве, и законы, которые пишутся наверху, под землей не действуют… Увы.

Кстати, тут мне рассказали, что был один работник метро, который знал «Дядю Ваню» Закавыкина еще по депо «Апрелевка». Ну и тиснул в газете статейку о том, что тот сначала развалил железную дорогу, а теперь взялся за метрополитен.

Совещание в метродепо. Дядя Ваня:

– А такой-то у вас еще работает?

– Уже нет.

– Жалко, а я хотел его показательно уволить…

Рассказ машиниста

Про брак в работе

Фраза, услышанная сегодня на линейном:

– Твою мать, объясните мне, идиоту, какого хрена из-за «браков» снимают машинистов, замов, трахают мозг начальникам депо! Ну почему, почему не снимают начальника Службы Подвижного Состава метрополитена?! Ведь это под его чутким руководством мы получили за полгода шестнадцать (!!!) эксплуатационных «браков», из которых тринадцать – проездов!..

Интересно, а действительно, почему?!

Машинист проходит в метро через тот же самый турникет, что и мы. Проходит по смарт-карте, очень похожей на те, которыми мы пользуемся. Можете удивляться и смеяться, но другой возможности бесплатно попасть на работу для машинистов не предусмотрено.

И вот ситуация: заболел человек. Отлежался, больничный закрыл, пошел в отдел кадров: время менять смарт-карту.

– Мы у тебя ее забрать можем, но резервную не выдадим. Сейчас нет. И вообще, почему ты не пришел, когда надо было сдавать? Мы объявление за два месяца повесили!

Объявление, что карты принимаются на обмен в течение ТРЕХ дней: прямо подарок машинистам, с их-то рваным графиком работы…

– Я на больничном вообще-то был.

– Ну и что? – С гордостью: – У нас люди из больницы приезжали карты менять!

Чем гордиться?! Тем, что люди из больницы сбегают, чтобы привезти вам карты на обмен?

– Значит, так, если четырнадцатого не привезешь карту, то мы ее тебе менять не будем вообще. Будешь платить за проезд.

То есть он, чтобы работать, должен платить за это деньги? Представьте себе, да.

По словам машинистов, смарт-карты – прямо какой-то больной вопрос в московском метро. Допустим, у тебя украли документы. Ну, бывает. Украли, забыл в транспорте, потерял. Как правило, смарт-карту вместе с талоном предупреждения носят в служебном удостоверении. Человек, соответственно, приходит в отдел кадров, чтобы восстановить все это. Ан нет. Удостоверение выписать не проблема, а вот смарт-карту резервную выдать – фигушки. Пока в расчетном листке не будет прописано, что у тебя из зарплаты вычли стоимость утерянной карты, новую не дадут. Потерял документы 10-го числа – все, месяц будешь платить как миленький за то, чтобы попасть на работу. И попробуй только встать в позу обиженного и на службу демонстративно не выйти, уволят без разговоров.

А смена смене рознь, есть такие, когда машинист по нескольку раз бегает через турникет… 1-я поездка – он едет на работу, заступает, садится на поезд. Ставит его в депо. Опять идет на линейный (через Планерную – это 2-я поездка). Делает круг, опять ставит состав в депо (3-я поездка). То есть, отработав смену, он трижды заплатил родному метрополитену. За то, что тот благосклонно позволил человеку поработать.

Нет-нет, никто не сошел с ума, машинист может предъявить на входе удостоверение.

Только его по удостоверению на работу не пустят!

Вас это удивляет? Машинистов уже нет. Они привыкли.

В конце концов сдал наш больной карту на перекодировку. Обещали вернуть 20-го числа, резервную не дали: мотивировали отсутствием. А у контролеров приказ: «По удостоверениям не пускать». Только по картам.

Будет платить.

Как миленький.

Про парадоксы метрополитена

В метро идет повсеместная борьба с курением работников, да еще и повсюду социальная реклама на плакатах: курить вредно, курить уже не модно…

При этом на мониторах (над ИнфоСОСами) вовсю крутят рекламу сигарет одной известной марки.

Воистину деньги не пахнут.

Как минимум не пахнут табаком.

Август две тысячи не скажу какого года: такого количества «браков» на Московском метрополитене никто не вспомнит, просто столько раньше не было. Какие бы причины ни выдвигались нашими «главнокомандующими», среди обычных машинистов ходит только одна: доигрались. Сколько можно закручивать гайки? Вот резьба и полетела. Машина пошла вразнос.

И «браки»-то глупые по большому счету.

Некоторые станции, например, Полежаевская (первый путь), просто созданы для проезда светофора. Состав стоит на станции, выходной светофор – зеленый. А вот второго светофора не видно. Вернее, он был раньше виден (для этого надо было просто наклониться), но сейчас его загораживает антенна сотовой связи. Почему-то вспомнилось: «А че? Десять баксов-то не лишние…» Плевать на безопасность пассажиров, давай, машинист, отрывай задницу от кресла, не развалишься за смену 8,5 часов прыгать, ну, отвлечешься от контроля высадки – посадки, это неважно, главное, бабло капает…

Второй светофор переключается на зеленый при интервале 1,05, но это только если на линии без сбоев. А если не переключился? Значит, машинист стартовал под второй желтый. А дальше за желтым уже частота «0»[32], и состав останавливается. Только вот незадача, хвост состава остается на станции, и входной светофор на станцию – красный.

Тем временем следом идущий видит, что светофоры начинают открываться – и ручку в «Ход»… Особенно в час пик или при опоздании, что в принципе на ТКЛ норма. Я не открою Америку, если скажу, что практически каждый машинист, проработавший на ТКЛ длительное время, вставал перед Полежаевской экстренным торможением.

А сколько таких станций по метрополитену? Вместо того, чтобы отнимать у машинистов талоны за нарушения вроде «слишком тихо повторил показания светофора, требующего снижения скорости…» – лучше бы господа начальники приехали на линейный и в спокойной обстановке поговорили с нами. Нормально, по-человечески разобрались, что, где и как. Так нет же: обязательно собрание по «безопасности движения». Кто хочет выйти на трибуну и толкнуть речь?

Или вот есть у нас такая пара: 417-й и 415-й светофоры. Раньше проезжаешь 417-й, и если 415-й красный, то частота с «80» переключалась на «75»: то есть ты понимал, что следующий красный, – и начинал заблаговременно тормозить. Теперь же все проще. Вылетаешь из-за кривой – о-па! – а вот он, родной, запрещающий. Не спорю: тормозного пути до него хватает. Если все работает как надо. А я к нему подлетал в утренний пик, при полной загрузке вагонов, при неработающем авторежиме (этот прибор регулирует токи торможения и усилия на колодки при разном весе вагонов, чтобы тормозной путь был одинаков независимо от количества людей в поезде) – и еще одном вагоне, не собирающем схему на «тормоз».

Да, я остановился перед красным 415-м. Но руки были мокрые (как и задница).

А что, все понятно, ведь нервы машинистов – не ходовая часть. Не страшно. Ну, мрут эти машинисты от стрессов, спиваются от того же – фигня. Новых наберем.

Проезд запрещающего сигнала светофора грозит снятием с должности без права восстановления. Интересно, что говорит по этому поводу Трудовой кодекс? Хотя… Кто его читает? Раньше за проезд снимали с поездной работы на три месяца, после чего человек мог восстановиться. Сейчас же – запрет на профессию. Плевать, что в машиниста были вложены деньги, силы, время – снять, и баста. Деньги считают только в своем кармане. А в государственном?.. Пассажиры ездят? Ездят! Деньги за проезд платят? Платят… Ну и какие вопросы?

А ведь есть такая поговорка: «За одного битого двух небитых дают». Вот она как раз в полной мере отражает суть нашей работы. Человек, проехавший светофор или станцию из-за нерасчетливого торможения, никогда больше этого не повторит[33]. Он будет останавливаться заблаговременно, он встанет лишний раз, чтобы убедиться в показании светофора (если его не видно), но никогда он больше не допустит такой ошибки.

Поверьте моему опыту.

Это был не светофор, это была станция. Во время обучения проехал «рейку» из-за нерасчетливого торможения, встал под самыми часами. Мне хватило.

Машинист давит на жалость

Про плохое обслуживание

Блин, понаставили на станциях «информационных колонн», ну и люди тут же начали пользоваться ими как «книгами жалоб»! Тоннами рассылаются по депо бумаги о некачественном обслуживании пассажиров – со слов самих пассажиров.

Вот типичный повод для жалобы. Китай-город, второй путь. «Осторожно, двери закрываются…» Закрыл. Тут же ко мне подлетает пассажир и начинает благим матом орать: как я посмел закрыть двери, да еще перед ЕГО носом, таких, как я, убивать надо, причем не только меня, но и всю мою семью до седьмого колена…

Пассажир трезвый, прилично одетый. Я молча поставил ручку в «Ход» и уехал, хотя внутри все клокотало. Но что я могу сделать? Находясь на работе, машинист бесправен. Если я отвечу пассажиру его же словами, он сразу поскачет к инфоколонне и… «Меня машинист оскорбил, хотя я просто сделал ему замечание…»

Как после этого я должен относиться к пассажирам? Я понимаю, что по большей части в метро ездят нормальные люди. Но… Вы тоже часто судите нас по тем машинистам, которые зажали вас дверьми, возможно (подчеркиваю – возможно) оскорбили вас. То есть огромный цех эксплуатации судят по нескольким работникам.

Пассажиры строчат жалобы на машинистов. Машинисты, получая из-за этого по мозгам, начинают тихо ненавидеть пассажиров и стараются нагадить им в рамках своих должностных инструкций – благо народ то и дело пытается войти после объявления об окончании посадки. После чего летят новые жалобы.

Итог – замкнутый круг. И как разорвать его, не знает никто. Вот Управление и продолжает «драть» машинистов, идя по пути наименьшего сопротивления… Как результат… Читайте выше.

Помните, наверное, были когда-то в вагонах метро стоп-краны. Такие красные, с табличками, с пломбами, ну прямо как в настоящем поезде. Теперь их нет.

Знаете, почему исчезли эти красные рукоятки? А вот угадайте: если вагон загорится, какая первая реакция пассажира? Верно, дернуть стоп-кран. Реакция инстинктивная, животная, неконтролируемая: спасайся, кто может!.. И что дальше? Состав встанет в тоннеле, посреди перегона. И будет там ярко полыхать. С живыми людьми внутри.

Извините, пожалуйста, что у вас отняли шанс все испортить и не дать машинисту спасти горящий поезд. Ехать в вагоне со стоп-краном, может быть, и интереснее (пассажир чувствует себя Очень Важной Персоной – ишь, какой у него есть Важный Красный Рубильник), зато без него надежнее.

Потому что главная задача машиниста, если вдруг загорелось или есть малейшее подозрение, будто загорелось – быстро вывести поезд на станцию. Вытащить нас из «трубы» и открыть нам двери. А потом уже разбираться: «Горим, не горим?!»

Любой намек на горение – стресс для машиниста сильнейший. Тем более что тревога всегда внезапна.

Вот достаточно типичная история: как это бывает.

«…Линия идет. Плавно, без остановок. Время – полдень, опоздание двадцать шесть минут от графика. Периодически в монотонный шум поезда вклинивается диспетчер и начинает раздавать выдержки. Кому минуту, кому две. Машинисты прекращают гонку и «висение на хвосте». Гнали как сумасшедшие, насилуя машину – и, нагнав две минуты, получили в центре выдержку эти же две минуты. Куда, спрашивается, торопились? До свидания, график, здравствуй, опоздание. Только согнали его до двенадцати минут, теперь подняли до двадцати, и это еще пик не начался.

Поезд едет. Нет, это нельзя назвать ездой. Медленно-медленно катимся под желтые. Опоздание растет. Уже тридцать минут. Причина? А кто его знает. Диспетчер молчит – значит, никто не сломался. Сорок минут! Нет, это уже несерьезно. Домой-то хочется!

– N-дцатый маршрут!

– Слушаю, диспетчер.

– Дежурная с Пролетарской доложила: за вами запах гари.

Блин, вот повезло-то…

– Понятно, диспетчер.

Сам по зеркалам вдоль состава: семь вагонов новых, не горит ли где желтая тормозная лампа, нет ли искр из-под вагона. Ничего. Никаких признаков. На Волгоградке закрыл двери и нажал педаль безопасности, чтобы проверить накат. Все нормально. Катимся.

Уффф… Ложная тревога. Видимо, кто-то по второму пути подтормаживал пневматикой, а дежурная посчитала, что это я «повез запах»… Обошлось на этот раз, пронесло…»

Такие ложные тревоги на пустом месте случаются довольно часто. Понятно, что дежурным незачем разбираться в тонкостях работы подвижного состава, но странно, что их не учат считывать показания бортовой сигнализации. Надо выучить всего две лампы: белую и желтую. И никаких проблем. А то начинается крик на всю линию:

– Диспетчер! N-дцатый маршрут уехал с ЗЕЛЕНОЙ горящей лампой!!!

Пафос, с которым эта фраза произносится в селектор, достоин школы Станиславского, а если приплюсовать запыхавшийся голос (бежала аж с середины платформы), то получается портрет минимум спасительницы города.

А горящая зеленая бортовая лампа всего-навсего показывает, что на вагоне выбито реле перегрузки. Чаще всего машинист выбивает его сам, чтобы определить неисправный вагон. Но сейчас встревоженный диспетчер начнет мотать нервы машинисту. Это не подарок – ехать в час пик на семи исправных вагонах и общаться с диспетчером. Переговоры с ним категорически запрещены при режиме «тяги – торможения». Значит, придется сбрасывать ручку в «ноль», что приведет к потере скорости и увеличит интервал (попробуй диспетчеру не ответить, достанет мертвого, вызывая). Нагнать интервал на семи работающих вагонах непросто. А виноват кто? Правильно, машинист! Он же сам ручку в «ноль» сбросил! Поезд потерял скорость, интервал вырос. Как ни забавно, вот так несколько слов дежурной в селектор способны вызвать опоздание…

Тревога тревоге рознь, бывает хуже. Вот случай, когда у машиниста не было оснований сомневаться: до пожара считаные секунды.

«…Будни. Часа четыре вечера, предпиковое время. Текстильщики, первый путь, отправляюсь. Только ушел в «трубу» – и тут истошный писк «Иглы»: сработал пожарный извещатель на вагоне 6548, АРС, левый блок.

Во попал! Тут же доклад диспетчеру. И ручку в «Ход-3». Мчусь вперед, на станцию. «Игла» пищит. В голове – самое худшее. Горим, не горим? Начинаешь сразу вспоминать инструкции, как это все тушить. Взгляд на индикатор ОСП (огнетушитель самосрабатывающий порошковый): он погашен. Только бы не вспыхнул, только бы не вспыхнул… Вспыхнет индикатор, значит, огнетушитель сработал, а это все! Точно тогда горим!

Кузьминки. Двери открыть. В один микрофон: «Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны…», в другой: «Диспетчер, иду осматривать состав». Состав затормозить. И пулей к тому вагону (а он, зараза, седьмой по счету). Пассажиры выходят потоком – и я вдоль вагонов с реверсивкой в руке. Думаете, пропустят? Как бы не так. Приходится вежливо просить:

– Уважаемые пассажиры, не могли бы вы пропустить меня, пожалуйста, а то, похоже, у меня седьмой вагон горит!!!

Вяло реагируют, вяло. Не верят. Плохой я актер.

Добегаю до вагона. Щиток открыть. Все тихо и спокойно. Провода на месте, дымом не пахнет. Бегом обратно.

– Диспетчер, вагон осмотрел, все в порядке.

– Понятно. Будете следовать резервом в депо «Выхино».

Пока бегал туда-сюда, докладывал – дежурная высадила всех и дала диск. Двери закрыть. «Ход-3». Прикурить сигарету. Выдох. Еду.

В депо проверили – оказалось ложное срабатывание. А нервов потрепало почти как настоящее. Но все-таки какое счастье, что ложное!»

Рассказ машиниста

Про задымление в вагоне

Врубается УЭСПМ, а я только уехал с Пушкинской.

– Машинист, во втором вагоне задымление!

Ой, блин! Где дым, там и огонь, а у меня люди! Ручка в «Ход-3», рука тянется к связи с диспетчером, и тут слышу:

– Машинист, во втором вагоне кто-то пернул! Задымление! Ничего не видно!

– Понятно. Ждите пожарную бригаду!

И уже диспетчеру.

– Диспетчер, прошу сотрудников милиции ко второму вагону.

На Баррикадной, хохоча, из вагона выскочили парень с девушкой. Милиции, увы, не было.

Грустно. Вспомнился старый анекдот: «Умом выделяться надо, умом!»

Предпраздничный день. Цветы на путях, цветы на платформе, цветы в руках. Развозя «трупы» мужского и женского пола, ощущаю себя катафалком на похоронах…

Один из машинистов: «Точно! А я-то пытался понять, что же мне это все напоминает?!»

Ну что, друзья, Новый год на носу? Помните анекдот: «Оптимисты изучают английский, пессимисты – китайский, и только реалисты – автомат Калашникова». Так и русский человек запасается на НГ чем? «Топливом» и «боеприпасами», то есть водкой и пиротехникой. А если водка уже внутри…

Согласитесь, это безумно весело: зажечь большую петарду в первом вагоне и выбросить в форточку. Правда, тебе не слышно, как она хлопнет, но вот в 6–7-м вагоне бабахнет великолепно, причем еще эхо… И начинаются истошные вопли по УЭСПМ:

– Машинист, у вас тут что-то взорвалось, сделайте что-нибудь, мы все умрем!..

И пока машинист соображает что же там могло взорваться – получи, фашист, гранату! – мы вторую петарду в форточку! Веселье в полном разгаре. В итоге на станции осмотр состава, машинист в мыле, на нервах. С Новым годом, блин!

Текстильщики. Двери закрываются, мужчина сует ладонь. Ее зажимает. Если вам зажало ладонь, что вы делаете? Именно, вытаскиваете. Но тут другой случай, человек практически начал биться в истерике. Ему дежурная:

– Мужчина, уберите руку.

– Ты что, бля, сука, не видишь, бля, мне ее зажало?! Машинист, бля, урод, двери открой!!!

Если он, наивный, после таких слов думал, что я впущу его в салон… Чуть приоткрыл двери. В итоге мужик остался на платформе, пнул со всей силы ногой дверь, обматерил дежурную и пошел ближе к середине.

Сотрудник метрополитена, находясь на рабочем месте, обязан любить пассажиров. Пассажир может тебя материть, смешать с дерьмом, а ты обязан улыбаться и вежливо отвечать. И не дай бог ответить быдлу на его языке – права знают все. Тут же начинаются жалобы ИнфоСОСам. «Дежурная по станции меня оскорбила…»