Не прислоняться Дивов Олег

У машинистов два главных развлечения.

Первое – ежегодная медкомиссия.

Второе – техминимум (раз в два года).

Ну, техминимум предстоит в феврале – марте, а медкомиссия была сегодня.

Вот краткая инструкция по ее прохождению (для вновь поступающих или любопытствующих).

…И чего мне взбрело в голову, что медкомиссия начинается с двух часов? Как оказалось, сегодня она была с 13.30, и когда я пришел в поликлинику, народу уже на регистрации не было, все с низкого старта рванули по врачам. Регистрацию теперь проходят в двух кабинетах, отдельно «старослужащие» и «молодые». Раньше была в одном: сначала кто уже работает, потом те, кто устраивается.

Первым делом сдача крови. Потом флюорография. Сейчас поставили новую технику, и уже не печатаются фотографии, а все смотрят на компе.

Внимание! Не надо на предложение «раздеться до пояса» спрашивать: «С какой стороны?» Там столько народу проходит каждый день, что эта фраза – офигеть, какая смешная, – уже вызывает неподдельную злость у врачей. Если хотите пофлиртовать с симпатичной медсестричкой, придумайте что-нибудь пооригинальнее.

Дальше по плану окулист. У него все просто – закройте левый глаз, читайте, закройте правый… Затем проверка на дальтонизм. Заведут в темную комнату с горящей настольной лампой и будут показывать картинки.

– (сестра) Что здесь изображено?

– (я) Фигня какая-то…

Голос врача из кабинета:

– Я те щас покажу «фигня», щас поставлю недопуск, быстро все увидишь!..

– Утка!!! Точно – утка!!!

– Молодец, иди оформляй, следующий…

Оформляя карту, слышу голос из темной комнаты:

– Фигня какая-то…

– Я ТЕ ЩАС ПОКАЖУ «ФИГНЮ»!!!

После прохождения «глаз» уже начинаешь выбирать, где народу меньше. Отправился на ЭКГ. Тут тоже ничего нового: «Разделись, легли на кушетку…» Датчики на грудь, руки, ноги. Результат будет потом.

Следующим по плану – отоларинголог. Кстати, почему-то у него на двери «отолЯринголог», хотя Яндекс и Википедия утверждают обратное. Проверка слуха на «агрегате». Левое ухо – высокие, низкие. Правое – высокие, низкие. Если норма – врач ставит «годен», если нет, то увы.

Внимание! Упаси вас господь явиться в поликлинику с плеером. Стоит врачу (даже если он просто мимо прошел по коридору) узреть это чудо техники, медкомиссия для вас будет тут же закончена без разговоров. Никакие мольбы не спасут. Черный список однозначно.

Следующий – невропатолог. Разделись до пояса, вам по коленке постучали, какой-то фигней по коже поводили (реакция кожного покрова на физическое раздражение), глаза закрыть кончиком пальца, дотронуться до носа… Промахнулись? Попробуйте еще раз. Травмы головы были? Нет? Годен.

Шагом марш к хирургу. Штаны снять! Трусы спустить! Живот надуть! Блин, хорошо зеркала нет поблизости, во видок-то, хочешь – со смеху помирай, хочешь – со стыда, на себя такого глядя.

Кстати, хирург – женщина. Поэтому не надо выпендриваться, как один товарищ, который мялся, мялся, а потом: «Давайте я вам лучше жопу покажу!» – резко повернулся и спустил трусы, согнувшись пополам… Уж не знаю, что она там высматривает и зачем это надо, но тем не менее, держите себя в рамках.

Интересное новшество: в этом году ввели обследование у стоматолога. Сев в кресло, понял, что у меня хороших целых три зуба и то потому что вставные… Бррр… Надо будет посетить своего врача в частном порядке.

Последний – терапевт. Рано к нему приходить не надо, все равно не будет осматривать, пока не получит анализ крови и результат ЭКГ (то есть раньше 16.00 соваться нет смысла). И после прохождения всех врачей – на комиссию, где уже определят, сможете ли вы по состоянию здоровья работать машинистом.

Результат обследования – невменяем, болен, почти при смерти…

Рекомендуемое место работы – машинист в 1 лицо.

Шучу, шучу. Не так-то легко медкомиссию пройти.

Пользуясь случаем, хочу сказать БОЛЬШОЕ спасибо врачам из нашей поликлиники за их работу. Отметьте хотя бы такой момент: как вы думаете, стали бы машинисты раз в год делать флюорографию, не будь они обязаны? Да ни в жизнь. А нам, курящим, это ой как не вредно.

Нас много, мы разные, у кого-то чувство юмора нестандартное, кто-то на картинках фигню видит – и просто такую прорву народу обследовать, не сорвавшись на крик, не настучав никому по голове, уже маленький трудовой подвиг. А ведь случается всякое. Один из ветеранов-машинистов на медкомиссию пришел – и прямо там, в поликлинике, умер.

Он не нарочно, так получилось.

Рассказ машиниста

Про больные ножки

Октябрьское Поле. По лестнице несется старушка, прыгая через две ступени и размахивая палкой вокруг, пробивая себе дорогу в людском потоке. Сзади прыгает тележка – кажется, еще чуть-чуть, и колеса полетят в разные стороны. Над платформой раздается крик «ПО-ДО-ЖДИ-И-ТЕ-Е!!!..»

Онемев и наплевав на интервал (такое чудо – и не досмотреть?), дожидаюсь «божьего одуванчика», закрываю двери. И перед тем, как поставить ручку в «ход», слышу голос из салона:

– Ох, старость – не радость, ножки болят, место бы кто-нибудь уступил!

Тихо выпадаю в осадок.

Хотел бы я в старости иметь такие «больные ножки»!

Как пишут в энциклопедиях, миф это «сказание, передающее представление людей о мире, месте человека в нем, о происхождении всего сущего, о богах и героях».

Повторим самое главное, чтобы отложилось в памяти: «представление людей о мире».

Смысл любого мифа – емко и коротко объяснить сложное явление, сведя его к простой формуле, понятной кому угодно. Есть «несущие» мифы, на которых держится самооценка целых народов. Когда реальность грубо выбивает из-под людей эти костыли, людям становится очень больно. Поэтому люди тут же сочиняют новые мифы: такие же простые, такие же понятные и такие же далекие от действительности.

Чтобы миф укоренился в сознании, главное – не давать человеку полной картины, пускай он видит только кусочек; на этом кусочке и пустит корни миф.

Метро в целом видят только его работники, да и то не все.

Метро в глазах обычного пассажира – сугубо подземный мир, автономный и самодостаточный. Вне поля зрения остается громадная надземная инфраструктура, без которой метрополитен просто невозможен. Ее как бы не существует. Работники метро, эти трудолюбивые гномы, тоже, наверное, живут и плодятся строго под землей. Где они добывают электричество, не имеет значения.

О том, что обесточенное метро быстро гибнет – не иносказательно, а физически! – мало кто знает и совсем мало кто задумывается.

Ничего удивительного. Метрополитен – сакральное Подземное Царство. Спускаясь туда, ты каждый раз приносишь жертву (плата за проезд) на алтаре (турникет), по пути слышишь глас ангельский (следующая станция такая-то), а иногда к тебе и сам подземный бог обращается (не держите двери!!!).

Прямо странно, что метрополитен не мифологизирован снизу доверху.

Строго говоря, у него есть один-единственный Большой Миф, а все остальное – безобидные народные поверья да в придачу обширный пласт баек, иногда основанных на реальных событиях (перевранных до неузнаваемости).

Большой Миф метрополитена – по сути, одна большая ошибка. Мы, собственно, уже сказали, в чем тут дело. Многие воспринимают метро как автономную и самодостаточную систему, которая построена на века и может существовать без поддержки извне. Ну, поезда ходить не будут, это понятно, но станции и тоннели – они-то куда денутся?..

Куда, куда… Они утонут.

На всякий случай: метрополитен как защитное сооружение от ядерного удара рассчитан на двое суток[36], потом придется вылезать. В случае большой катастрофы останутся без электричества системы водоотлива, поддерживающие сухость в подземке. Довольно быстро метро окажется затоплено грунтовыми водами. Его зальет по самые турникеты – и до свидания, подземный город.

Между прочим, метро как «атомное бомбоубежище» защита довольно условная. В случае воздушного ядерного взрыва, произведенного на большой высоте – все отлично, а вот от наземного или даже низкого воздушного взрыва подземные коммуникации рушатся, становясь братской могилой.

И если вам попалась фантастическая книжка, где после глобальной катастрофы люди живут в метро, это никакая не фантастика, а типичная фэнтези – «литература мечей и магии». Эльфы, орки… Ну и гномы, естественно, какое же метро без гномов. В фэнтези все, что угодно, может быть. В нормальной фантастике подземка – затоплена. Точно как в жизни…

Никакой критики не выдерживает и легенда о крысах-мутантах размером то ли с собаку, то ли со свинью, запущенная в конце 1980-х газетой «Аргументы и факты». Не выдерживает в том смысле, что сколько эту чушь ни критикуй, она цветет себе и пахнет. Ну естественно, должны ведь в Подземном Царстве водиться монстры… Для справки: самая большая крыса, отловленная учеными в Москве, весила 700 граммов, попадались экземпляры по 500 и 400, и это были три таких крысы из пойманных трех тысяч. Жизнеспособный «мутант» в габаритах собаки появиться не может даже теоретически. В первую очередь такую тушу не потянет крысиный опорно-двигательный аппарат.

Да, крысы в подземке живут, и мыши тоже, причем выделяются «крысиные» и «мышиные» зоны. Селятся грызуны вблизи станций – там, где есть пропитание. В тоннелях им, собственно, делать нечего – чем глубже и длиннее тоннель, тем меньше смысла животному там прятаться. Это для человека полкилометра не расстояние, а для крысы очень много: путь от гнезда до места кормежки становится неоправданно энергозатратным. Грубо говоря, крыса по дороге с голоду опухнет…

По-своему забавны народные поверья, привязанные к метрополитену чисто территориально, и больше никак. Московские студенты знают: если перед экзаменом подойти к скульптуре «Пограничник с собакой» на станции Площадь Революции и погладить собаку по носу, экзамен будет сдан на отлично. У студентов эту манеру подхватили люди постарше: собак гладят просто «на удачу». Махнуть рукой, двигаясь в общем потоке, очень легко, и никто тебе не сделает замечания: некогда, да и незачем. Да и сами почти все такие: редкий москвич не гладил тех собак (их четыре на станции). Но по большому счету эти «счастливые скульптуры» могли стоять где угодно на поверхности. Ничего специфически «метрошного» в этом поверье нет.

Настоящую «метролегенду» отличают три признака. Во-первых, ее появление спровоцировали сами работники метро. Во-вторых, в ее основе лежит реальный случай: либо ошибочно истолкованный, либо уже при передаче из уст в уста обросший фантастическими подробностями. В-третьих, эту легенду может прокомментировать тот, кто вольно или невольно стоял у ее истоков. И тогда удается проследить, как именно работает механизм легендирования.

Вот история, рассказанная одним из ветеранов московской подземки.

…Было это в те времена, когда слово «камера» означало «место лишения свободы», а о системах видеонаблюдения знали из фильмов о заграничной жизни.

Еду третий круг, только с подмены. Банка с кашей в сумке горячая. Почему не поел на подмене? Да я уж и сам не помню. На Баррикадной закрываю двери, уезжаю. Налил чаю из термоса, открыл крышку. Пушкинская. Ну, думаю, сейчас уеду и на перегоне быстренько перекушу.

– 42-й маршрут, ответьте диспетчеру.

– Слушаю, 42-й.

– 42-й, с Пушкинской без команды не отправляться!

– Диспетчер, вас понял, без команды не отправляться.

Стою на Пушке. Чай стынет, банка с кашей горячая, открытая, и такой дух по кабине, сейчас прямо слюнями захлебнусь. Смотрю на банку и думаю: «А чего, собственно, я себя мучаю?» Хвать ложку – и давай наворачивать. Сижу, ем, в зеркало за пассажирами смотрю. Вижу, из первого вагона появляется мужчина, подходит к моей двери…

– Почему так долго стоим?!

А у меня в одной руке банка, в другой ложка. Смотрю я на пассажира и думаю: «Ну, коли вежливости не обучен, то каков вопрос, таков будет и ответ!»

– Обед у меня, – показываю банку. – Сейчас доем, тогда поедем…

Тот кивает и уходит.

А через пару месяцев один приятель спрашивает:

– А правда, что машинисты прямо на станции обедают? Тут один знакомый клялся, что видел это своими глазами. Мне вроде и не верится, да он солидный человек, врать не будет…

Рассказ машиниста

Про безаварийную работу 1-й степени

Есть у нас парень молодой, получивший знак «За безаварийную работу 1-й степени» из рук самого начальника метрополитена.

Я однажды в Интернете высказался насчет нашего УПЦ (учебного центра), мол, уровень подготовки резко упал. А мне в ответ говорят: ничего ты не понимаешь, вот же этот парень, гляди, каких орлов выпускаем! Всего ничего поработал – и уже со знаком отличия! Так?!

Не совсем.

Знак он получил за то, что вывел из тоннеля неуправляемый состав, когда машинист умер за контроллером. И на его месте мог оказаться любой – помощник, молодой машинист или ветеран. С тем же результатом.

Парень-то хороший, кто бы спорил. Он просто ехал на работу в первом вагоне. Когда состав, проскочив красный, экстренно встал и замер, он открыл своим ключом дверь в кабину и увидел там мертвого машиниста. Связался с диспетчером, представился, получил разрешение вывести состав на станцию – и вывел.

А покольку медали «За бдительность в трубе» у нас пока что не придумали…

В общем, УПЦ тут абсолютно ни при чем.

И безаварийная работа, в принципе, тоже.

Утро. Холодная улица. Верные «камелоты» с хрустом ломают заледеневшие за ночь лужи. Ранняя смена. Теплое метро принимает в свои объятия. И вот уже свитер, который грел тебя на улице, становится неудобен и некомфортен. Ты едешь в вагоне и чувствуешь, как первая капля пота стекает по виску. Если вы думаете, что мы ездим на работу в кабине, то глубоко ошибаетесь. В кабине проезд машинисту категорически запрещен. Да не столь важно это. Иногда за смену так накрутишься, что «трубу» уже видеть не хочется.

Завтрак бултыхается в желудке, приятно согревая теплом. Вот и родной линейный. Сейчас посмотрим, что случилось, пока меня не было. Бумаги, бумаги… Практически все то же самое. Формуляр инструктору. Он должен отписаться, что я проинструктирован, все усвоил и полностью готов трудиться на благо Родины и метрополитена.

До состава десять минут. Кружка горячего чая из термоса. Полусонные «ночники» встречаются с пришедшими на раннюю (иногда сталкиваются – потому что реально полусонные). Народ обменивается новостями. Кто с кем как сыграл, что нового вообще… Легкий утренний треп – убить время до поезда.

Пять минут до состава. Мне пора. Последние глотки обжигающего чая (ну зачем я такой делаю?!), пилотку на голову – и на первый путь. Внутри небольшой мандраж. Почти месяц за контроллером не сидел.

Перекинуться парой фраз с дежурной. Опоздания вроде бы нет. Похоже, это мой состав. Точно.

– Привет. Как она?

– Отлично, только в той голове контроллер тугой.

– Ну это не страшно…

И все на ходу, быстро. Пик. Интервальные часы неумолимо отсчитывают время. Каждая секунда на счету. Закрыть двери. Лампа погасла. Выходной светофор – зеленый. Не забыть проверить накат. Угу. Катимся. Интервал в графике. «Ход-3» и полетели… А холодок внутри не отпускает. Уехать полдела. Надо еще на следующей остановиться. Осматриваешь кабину как в первый раз: вот что значит перерыв в работе.

Светофоры зеленые и только далеко впереди желтый. Небольшой подъем, поворот и станция. Заблаговременно собрать схему на тормоз. Тут лучше не доехать.

А все-таки это как езда на велосипеде. Раз научился – уже не забудешь. Встал точно у рейки. Двери. Так. Похоже, я чуть опаздываю, но это пока не страшно. Дежурная демонстративно смотрит на часы. Спасибо, я и так знаю, что пора. «Осторожно, двери закрываются…» и опять – выходной зеленый, взгляд в зеркало, поехали…

Тьма – свет – двери открыл – двери закрыл – и опять тьма… Прорезался голос диспетчера. Впереди идущий вызвал милицию на состав. И снова тишина…

Обычный день. Обычная смена.

Первый день после отпуска.

И чтобы мне случайно жизнь медом не показалась, на следующей станции пассажир мертвой хваткой вцепился в двери!

Про неписаные правила

Машинисты не любят «джентльменов». Они держат двери, ты вываливаешься из графика, начинаешь нагонять, в час пик больше людей на платформе, т. е. интервал еще увеличивается, а при общем опоздании его практически не нагнать… А машинист за отставание получит втык, и неслабый.

Вот что гласят на этот счет неписаные правила пользования метрополитеном:

«3.1. Держать двери поезда на станции имеют право пассажиры и работники метрополитена, если отправление поезда создает угрозу жизни или безопасности движения.

3.2. Также разрешается держать двери наиболее ярким представителям сексуальных меньшинств по причине… А без причины, ибо их не переделаешь».

Отчего-то именно пунктом 3.2 пользуются чаще всего.

…Выходные. Ночная. С одной стороны, в выходные работать проще, едешь себе по зеленым светофорам, красота. Но… Скучно. Адреналина не хватает. Не хватает отчаянной гонки часа пик, когда летишь под «желтый», практически видя хвост впереди идущего состава, когда пытаешься удержаться в интервале и, не сдерживая эмоций, вслух рычишь все, что думаешь, в адрес того – не скажу, кого, – держащего двери. Но это все будет с понедельника, а пока…

Станция. Двери. Объектив камеры нацелен на кабину. Уже как-то и не замечаешь ее. А хвостовая камера, которая выведена нам на монитор, иногда показывает интересное.

Сценка, достойная кинокомедии. Три участника. Текстильщики. «Осторожно, двери закрываются…» Закрываю – и вижу по монитору, что первый ставит ногу, придерживая дверь. Ну понятно, «джентльмен». Стою, жду «опоздуна» (или «опозданца», кому как нравится).

В этот момент второй человек, стоящий у дверей, наклоняется вперед, чтобы поправить что-то, шнурок наверное. Тут «опоздун» пулей влетает в вагон, первый убирает ногу и…

Правильно, двери со всей силой 3,5 атмосфер лупят нагнувшегося по ушам.

Моя реакция однозначна: «Охренеть, дайте две! А на бис нельзя повторить?!»

…Если честно, я так и не понял, это был первый или второй путь перегона Кузнецкий мост – Китай-город: там человек не захотел дожидаться поезда, спустился на путь и пошел пешком. На вопрос диспетчера: «Был ли задержан данный гражданин?» поступил гениальный ответ: «Он поднялся на платформу и смешался с толпой!»

Так и хочется спросить: «А вам слабо?..»

Улица 1905 года. Въезжаю на станцию. При въезде за ограждающей дверью на лестнице, ведущей в тоннель, стоит человек. Точно не наш: черные штаны, черная куртка. Посигналил – ноль эмоций. Но чужак находится в пределах габарита. На станции доложил диспетчеру. И понеслось.

– 905-го, Баррикадная, зажигайте освещение по обоим путям! Такой-то маршрут, следуйте с повышенной бдительностью, перед вами машинист доложил о постороннем!

Почти два часа его искали… И все-таки нашли! К исходу второго часа. А вот где он был – не скажу, дабы не возникло желания повторить подвиг этого пьяного идиота.

«Осторожно, двери закрываются». Ручка в «Ход-1». Зашипел воздух, выходящий из тормозных цилиндров… Вдруг ко второму дверному проему первого вагона подбегает чудо лет 16–17 и начинает кому-то в вагоне орать: «Да я вашу маму… Да я вас…»

Отборный мат сопровождается бурной жестикуляцией с демонстрацией среднего пальца.

Хочешь разобраться с людьми? Сейчас помогу. Ручку в «ноль» (благо еще не уехал), двери открыл. Надо было видеть лицо этого молодого человека. Особенно когда из вагона вышли двое парней ростом под метр девяносто.

Убежать это чудо не успело.

Ночная. Подъезжаю к станции Выхино, смотрю, что-то белое под переходным мостиком мелькнуло. То ли показалось, то ли нет. Время уже полвторого ночи, последний состав с пассажирами минут двадцать как ушел. Смотрю: из-под мостика человек вылезает – и на мой путь, прыжками к платформе, пытается залезть, срывается, вновь падает на пути.

«Да какого ж ты…» Нога на тайфун, все на себя. Скорость небольшая, встал на стрелках. Сердце колотится. Смотрю, забрался на платформу. И куда ты дальше, орел? Поездов уже нет, станция закрыта, ну куда ты собрался?

Доложил диспетчеру, отпустил тормоза, въехал на станцию. Выходит дежурная с предупреждением о маршруте следования. Беру листок.

– Весело тут у вас! – киваю в сторону платформы.

Дежурная выдает сногсшибательную фразу:

– Да у нас это практически каждую ночь…

– Ой, мама дорогая…

То есть человек доезжает до конечной, пытается перейти на другую сторону, видит, что все уже закрыто, поднимается обратно – и через пути сигает на противоположную платформу! Зачем?! Уехать – все равно не уедет. Даже со станции выйти не сможет. Могу только предположить: он настолько пьян, что уже ничего не соображает. Но как весело скачет! И много, оказывается, у нас таких. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…»

Рассказ машиниста

Про выражение лица

Сели в поезд на Щуке, двери пока открыты, народ бежит. Один из наших говорит:

– А ты заметил, какие у людей, бегущих к открытым дверям поезда, счастливые, одухотворенные лица?

Подумал и добавил:

– И какие по-детски обиженные, когда двери закрываются перед самым носом…

Не нравится мне ноябрь, да и декабрь тоже. Не нравится чисто профессионально за сочетание короткого светового дня с длинными дневными сменами. Идешь на работу и думаешь: «Вышел из дома – еще темно, на работе – всегда темно, а закончу – уже темно. Ну и где справедливость?»

Ноябрьское утро бодрит лучше любого кофе. Дождь бьет по куртке, затекая за воротник, и ты невольно прибавляешь шаг. Скоро влажное, горячее нутро метрополитена примет тебя, разомнет кости в набитых вагонах, отравит чесночно-спиртово-нечищеным перегаром и выплюнет на станции, ошалевшего, осматривающего себя, с одной только мыслью в голове: «Мама, что это было?!»

Утро. Для кого-то это полусон, ванная с зубной щеткой, бурлящий на столе чайник, бутерброды… Для нас «утро» это зябкость сквозняков, холодная реверсивка в руке, щелчки включаемых батарей и сухость печенья с остатками холодного чая из термоса. Первая за день сигарета. «А жизнь-то налаживается…»

Белый. Поезд медленно выползает из теплого нутра депо в мертвенно-бледный мир. Мачты освещения заливают все вокруг холодным синим светом, и пейзаж напоминает что-то из миров Шекли или Азимова.

Серые лица на станциях разбавляются яркими пятнами одежды. Город еще спит, но пройдет совсем немного, и бурлящая река людей наполнит подземелья, образуя свои течения и водовороты… К середине линии начинаешь чувствовать тепло от включенной печки, которое постепенно обволакивает тебя. Мысли обо всем, улыбка на губах.

Линия плавно входит в пиковый режим. Начинается работа.

Станции, люди… С тихим шипением открываются двери. У первого вагона девушка кричит на парня. Кричит яростно, не стесняясь окружающей толпы. Просыпающийся народ с удивлением обтекает парочку. Парень стоит понурясь, опустив шикарный букет роз. Не оправдывается, не пытается что-то сказать. Он просто молча ждет, когда она выдохнется. Что-то в его лице подсказывает: это уже не первое выяснение отношений. «Осторожно, двери закрываются…»

Как обычно – графика нет. Уже настолько привыкаешь к постоянному опозданию, что, придя на работу, задаешь первый и стандартный вопрос: «Сколько минуса?» Причем абсолютно неважно время заступления. Утро, день, вечер…

Как правило, опоздание уже есть к 08:00. Низкий поклон за это пассажирам, заезжающим под оборот на Планерной. Все остановки в тоннелях перед станциями происходят с утра именно по этой причине. Состав не может долго уйти под оборот – выгоняют пассажиров. В итоге отправляемся с Планерной с интервалом 2–2,30. Люди на платформе скапливаются. Уехать всем надо. Двери закрыть невозможно. Интервал растет. На следующей еще больше народу. И все повторяется…

Поток пассажиров облепляет вагоны. Всем надо ехать. Могу успокоить, дальше будет хуже. Выпадет снег, люди наденут тяжелую одежду, и в вагоны будет заходить еще сложнее. На станциях дверьми будут зажиматься полы шуб, дубленок. Машинисты в голос будут материться в кабине. В игре «Moscow Subway Morning Pick» будут добавлены новые уровни, и на вопросы о прохождении вы вряд ли получите ответы на официальном сайте игры mosmetro.ru.

Щукинская. Выдержка две минуты. Народ, пользуясь заминкой, начинает перебегать из вагона в вагон. Этой страсти у наших пассажиров не отнять, некоторые даже в пик умудряются. Но в пик это уже глупо. «Стоящие насмерть» в дверях могут и не пустить – и придется дожидаться следующего поезда.

«Труба». Светофоры. Зеленый, желтый, красный… Как обычно, встали перед станцией. Кто-то доложил, что стоит «под красный» – стандартный ответ «будете следовать по удалению». Линия тормозит. Пока стою, достать из рюкзака термос и налить чаю. Чаепитие превращается в игру. Если ты встал с кресла под красный, то так и останешься стоять, ибо занимать место машиниста под запрещающий сигнал категорически запрещено. Вот и начинаешь извращаться: как бы дотянуться до рюкзака, не отрывая задницы от кресла… Ага, при этом не забыть через 30 секунд стоянки оповестить пассажиров…

А жизнь продолжается. Пара минут стоянки превращается в полчаса нагона в непиковое время… Зеленый. Ну, что? Полетели?

Размышления машиниста вслух

Про ускорение

Опять утреннее опоздание. Говорят, Управление ломает голову, что с этим делать. Да ничего не делать! Взять и разрешить заезд пассажиров под оборот. Не надо их гонять. Заезжают? Пусть заезжают. Хотят сидеть? Пусть сидят. Только если состав загнали в депо – тогда драть по всей строгости закона. С оформлением протокола и штрафа. Вызвать милиционера (одного!), чтобы медленно и обстоятельно всех оприходовал. Минут по двадцать на каждого нарушителя. Помните, как на неисправном составе завезли с утра в депо сорок человек? Интересно, если бы их всех один мент оформлял, во сколько бы последний попал на работу? И попал бы вообще?..

Но и без такой экзекуции ни один из этих сорока больше под оборот не заедет, я уверен. Работа, она дороже сидячего места в метро…

Ну и хорошо бы ускорить время высадки при заходе в депо: чтоб хотя бы один сотрудник милиции стоял на платформе, а то дежурной трудно в одиночку вытащить пьяного килограмм в 120 весом.

Вы не представляете, сколько минут это вам – вам! – сэкономит.

Только не надо воспринимать эту главу как инструкцию по суициду.

Попытка убить себя в метро – «русская рулетка», всего лишь один патрон из шести. Но в рулетке, если вам повезет, вы останетесь живы-здоровы. А если повезет в метро, останетесь просто живы.

Почувствуйте разницу.

Ирония судьбы: везет тем, кому этого совсем не надо. Некоторые остаются калеками на весь остаток жизни, с которой так хотели проститься.

Иногда встречаются просто феерические неудачники.

Молодой парень, 21 год, решил свести счеты с жизнью. Видать, задолбала она его, проклятая. Выбор самоубийцы пал на метро. Может, он с детства высоты, ну, или воды боялся, а тут чик – и готово (если верить многочисленным писателям, которые, увы, слабо все это представляют).

Спустился наш красавец на станцию, походил, посмотрел… Сообразил, что лучше прыгнуть в начале платформы. Скорость поезда большая, и вообще, так надежнее. Встал за колонну, собрался с духом, дождался, когда из трубы вылетит поезд. Короткий разбег, прыжок…

Фигушки! Этот умник слишком высоко подпрыгнул и в результате, выбив лобовое стекло со стороны помощника, влетел в кабину! Видимо, кто-то наверху решил: «Рано тебе, парень, еще наверх-то… То есть вниз». Ибо по христианской вере суицидникам одна дорога.

Представляете ощущения машиниста? Въезжаешь на станцию, все нормально… Удар, фонтан осколков – и человек влетает через лобовое!

Отделался наш самоубийца удивительно легко. Ушибы, переломы, сотрясение мозга (хотя непонятно, как можно сотрясти то, чего нет). Бог дураков и пьяных любит, а тут оказалось аж 2 в 1.

Еще один такой «кузнечик» умудрился своим телом выбить торцевую дверь головного вагона – и повиснуть, намертво вцепившись в поручни. Видимо, мозг в шоковом состоянии решил, что жить все-таки лучше, и ну его на фиг, хозяина, с его тараканами.

К сожалению, не всегда суицид выглядит как анекдот. Вот мужчина спрыгнул на пути и пошел навстречу составу. Благо на эту станцию поезд въезжает с небольшой скоростью: машинист увидел, успел оттормозиться. Мужчину вытащили с путей, отвели в «обезьянник»…

Неизвестно, вызывали ли «психиатричку», «Скорую». Но факт: через полтора часа его выпустили. Он доехал до следующей станции и там, наученный предыдущим опытом, бросился под поезд с платформы. В этот раз – насмерть… Правильно, зачем отправлять «суицидника» в психушку? Это долго, муторно и сложно оформляется. С глаз долой – из сердца вон. А машинистов не жалко? Да чего их жалеть. Ну достанет из-под вагона мертвеца, ну попьет водки на больничном, чтобы снять стресс – и опять на работу. А сколько жизни ему этот случай укоротил, знают только в небесной канцелярии.

Машинист, кстати, молодчина, в восемь минут на извлечение тела уложился, график поломали, но не так уж сильно…

Между прочим, вы никогда не задавались вопросом: что сказала (и какими именно словами) локомотивная бригада, задавившая Анну Каренину?

Рассказ машиниста

Про каскадера

Двери закрыл, «зеленый», ручку в «Ход», и тут вижу по зеркалу: у меня тело между вагонов падает! Я все на себя. Задница мокрая. Ну, думаю, укатал.

Доложил диспетчеру и вдоль состава бегом. Нету. Я дальше. Опять нет. Блин, ну не показалось же мне?!

И тут женщина:

– Да не дергайся ты, милок. Я видела, он уже В ВАГОН ЗАШЕЛ!

То есть этот… каскадер, он запрыгнул на автосцепку и забрался в вагон через торцевую дверь ради экономии двух минут времени!

[дальнейшие рассуждения вырезаны по цензурным соображениям]