Чао, Италия! Ганапольский Матвей

Как появилась идея этой книги

Я сидел на диване и смотрел телевизор.

Те, кто читал мои предыдущие книги, знают, что я люблю смотреть телевизор.

Вообще, я считаю, что вид мужчины, смотрящего телевизор, – это квинтэссенция прекрасного!

Когда жена, во время первых наших приездов в Рим, водила меня по Ватикану, то она пыталась втолковать мне, что самое прекрасное во фресках Микеланджело в Сикстинской капелле – это фрагмент «Сотворение Адама». Надеюсь, вы помните – это тот самый фрагмент, где Адам почти соприкасается своей рукой с Рукой Господа.

Так вот, я смотрел на фреску с иронией, а на свою жену – со снисхождением. Разве женщина может понять, что истинное дело любого Адама не лежать в райских кущах, вкушая нектар, а смотреть боевик, сопровождая моменты перестрелок и драк звериным рыком.

Поэтому, единственное, что действительно показалось мне достойным во фреске Микеланджело, – это протянутая рука Адама.

Я внимательно рассмотрел ее и пришел к выводу, что в нее легко и правильно ложится пульт от телевизора.

Поэтому я считаю, что если бы Микеланджело нарисовал фреску с учетом моих интересов и назвал ее «Адам, протягивающий Господу пульт во время совместного просмотра фильма Кэмеруна „Аватар“», то этот художник был бы сейчас гораздо более популярен.

Вообще, если доступно описать мою мечту о своем же идеальном существовании, то она выглядит умопомрачительно.

Представьте себе большую комнату с ковром и камином.

На стене огромная современная телевизионная панель последнего поколения, желательно 3D, чтобы динозавры очередного полотна Стивена Спилберга хватали тебя зубами из экрана прямо за нос, а тринадцать друзей Оушена бродили прямо по твоей комнате, на ходу вскрывая сейф с семейными драгоценностями и меняя подлинники картин на стенах на их качественные подделки.

Твой диван окружает десятиканальный звук, так что какая-то инопланетная муха, летящая в фильме, почти реально облетает всю твою комнату, и ты сворачиваешь шею, пытаясь ее рассмотреть.

Сам фильм интерактивный, он имеет три начала, десять середин и тридцать восемь финалов.

Легкое нажатие на кнопку – и динозавр, который только что проскочил мимо героя, вдруг видит его и плотно им обедает.

Или концовка: главный герой, который в обычном финале фильма кричит: «Летите, я сам взорву эту планету с нехорошими пришельцами!..», после вашего повторного нажатия на эту же кнопку уже взорвал пришельцев, спас всех товарищей, украл контейнер с революционным, экологически чистым источником энергии и сейчас пьет пиво, готовясь перейти в гиперпространство.

Параллельно он целует блондинку, которая обладает таким бюстом, что ее должность «астронавт-врач» воспринимается как чистое недоразумение, ибо замечено, что подобные девицы лечат окружающих без всякого диплома.

Но и это не все.

На пульте ты можешь выбрать не только вариант концовки фильма, но и ее стиль.

И если моя теща выберет ее любимый стиль Bolliwood, то действие очередных «динозавров» Спилберга переместится в Бомбей, а сами динозавры превратятся в слонов.

Кроме того, все окажутся одетыми в сари.

А за отдельную небольшую доплату можно будет выбрать специальный танцевальный финал в стиле «Миллионера из трущоб» Дэнни Бойла, где будут танцевать все – и герои и слоны, потому что последние неожиданно обнаружат на своих хоботах то же родимое пятно, что и на ягодицах героев. И теперь слоны радостно танцуют, потому что у них появились родственники.

Это вокруг тебя, но и сам ты представляешь собой волнующий символ будущего.

На твоих глазах специальные очки, на голове шлем для интерактивного управления фильмом глазами, губами и ушами, рука опущена в большую посудину с попкорном, а изо рта торчит трубка для колы.

Все эти удовольствия стоят кучу денег, но траты, безусловно, оправданны.

Я сижу на диване современный, гордый и технологичный, как и подобает мужчине.

Хотя у моей жены другое мнение. Она утверждает, что в этом виде я похож на больного, которого срочно привезли в реанимацию.

Она все время напоминает, как однажды мой бракованный шлем замкнул и меня стало трясти от ударов током. Параллельно в нем почему-то увеличилась громкость звука, и вбежавшая жена застала меня, прыгавшего козлом по ковру и широкими жестами разбрасывающего попкорн по комнате. Причем, сначала она не поняла, что происходит, потому что вокруг меня танцевали дети, которые также ничего не поняли и потом утверждали, что я не просто классно танцевал, но это был еще и танец в каком-то особом современном молодежном стиле. Моя дочь особо отметила, как я крутился на спине, а мои скрюченные от ударов тока пальцы, оказывается, изображали специальные символы, которыми обмениваются афроамериканские реперы, чему дочь немало удивилась.

В ответ на эти неприятные воспоминания я напоминаю жене, что шлем нам после скандала заменили. А новый, кроме того, что уже не бьет током, еще и брызгает тебе в нос специальные ароматизаторы, чтобы ты чувствовал запах фильма. Правда, пока эта система работает плохо, ампулы с ароматами присылают нерегулярно. Так что, в нос бьет исключительно запах самого динозавра, его экскрементов, а также запах пота убегающих героев.

Что же касается запаха изысканных духов на грациозной шее героини фильма, свежего океанского бриза и особого чарующего аромата весенних трав, за которые заплачено, то изготовители шлема обещают прислать соответствующие ампулы буквально через два-три месяца. А пока что предлагают нюхать то, что есть, но за экскременты и пот дают тридцатипроцентную скидку.

Мои подобные рассуждения о счастье у экрана всегда встречали ироническую улыбку жены, и это понятно – мои самые дерзкие мечты она считает мелкими, а полет фантазии провинциальным.

И мне нечего ей ответить – она училась в Италии, и великолепно говорит по-итальянски.

Моя жена вообще всегда подчеркивает, что она нежный европеец, который попал к варварам. Главный варвар – это конечно я, потому что не могу понять ее тонкую душу. А наши дети, подчеркивает жена, указывая на очередную разбитую вазу, особые варвары. Такие же, как те, которые когда-то разрушили прекрасный древний Рим.

Далее жена обычно закатывает глаза и начинает рассказывать про Италию.

Должен сказать, что рассказывает она про Италию с такой мечтательной улыбкой, что это всегда рисует в моем воображении какой-то рай.

Однажды мне даже приснился сон, что я лежу среди каких-то итальянских виноградников, ем оливки и сыр, запивая их вином из большого графина. Самое удивительное в этом сне было то, что в нем я лежал среди винограда на своем диване перед своим телевизором, который кто-то притащил специально для меня в этот сад.

Я рассказал про этот сон жене, добавив, что само видение было приятным, но мучительным, потому что я никак не мог найти пульт, чтобы сделать звук телевизора громче, и его заглушал шум моря, крики чаек и бодрые песни каких-то крестьян, на тракторе обрабатывающих виноград.

Услышав мой рассказ, жена разразилась возмущенным монологом, обвинив меня в худших проявлениях лени. Она заявила, что тот, кто не прожил в Италии хотя бы полгода, вряд ли в дальнейшем может находиться рядом с ней и нашими детьми, не вызывая всеобщего отвращения.

Как и полагается хитрым женщинам, она пообещала, что если мы поедем в Италию, то она обеспечит меня мягким диваном и огромной пиццей с колой.

Что касается телевизора, то она слышала, что в Италии они есть, а если мы его не сразу найдем, то я могу позвонить своему дружку Сильвио Берлускони, который владеет несколькими телевизионными каналами. И он найдет телевизор для известного русского журналиста.

Кроме новости, что Берлускони мой дружок, о чем я до этой минуты не догадывался, и заявления, что он любит журналистов, с которыми каждый день судится, пламенная речь жены, как ни странно, упала на благодатную почву.

Я внезапно задумался и спросил себя, а где я, собственно, побывал и что повидал в этой жизни.

Ответ был неутешителен – до Магеллана, Колумба и Жака-Ива Кусто мне было далеко.

Особенно было обидно, что мне далеко до Пржевальского. Я человек скромный и не настаиваю, чтобы моим именем называли острова и континенты.

Но какую-нибудь лошадку… Хотя бы пони!..

Ну, скажем так, с моей стороны возражений не будет.

Результатом размышлений было осознание того, что я круглый год сижу в эфире днем, лежу у телевизора вечером и мечтаю о бушующем океане ночью.

Но реально все ограничивается все тем же турецким морем раз в год, где самое большое развлечение – гоняться с палкой за детьми по пляжу, требуя, чтобы они немедленно вылезли из воды, потому что они в ней сидят уже два часа с синими носами.

А что, если действительно поехать, подумал я. И написать об Италии книгу.

Как оказалось, наша семья довольно легкая на подъем.

Договорившись на работе, что я буду делать эфиры и писать в блоги с помощью Интернета, повоевав с итальянским посольством по поводу виз, пообещав детям горы новых игрушек и бессрочное сидение в дальних морях, мы упаковали чемоданы, прыгнули в самолет и отправились в Италию.

Адриано Нечелентано

Самое мучительное в любой стране – это подобрать квартиру.

– А почему так дорого? – спрашиваю я риелторшу. – Я вчера смотрел такую же квартиру, так там было на сто пятьдесят евро дешевле.

Риелторша окидывает меня холодно-любезным взглядом. Эти русские имеют у себя Абрамовича с его яхтами, но приезжают в Рим и начинают торговаться за каждый евро.

– Во дворе бассейн, летом можно купаться, – чеканно говорит она. – Кроме того, вы видели, какой тут холл?

– А разве тут есть холл? – удивляюсь я.

– Потрясающий холл! Просто мы заехали в подземную стоянку и оттуда сразу поднялись на этаж. Но когда вы увидите этот холл, то не захотите сидеть дома, а будете сидеть только там.

Я представил себе, как переношу кровать в холл и жена носит мне туда завтрак на сковородке.

– Кроме того, что холл прекрасен сам по себе, – добавила риелторша, – там есть Адриано. Он решает все вопросы.

Я хотел открыть рот, но жена отвела меня в угол и объяснила, что она уже видит наших детишек у бассейна, покрытых бронзовым загаром. Кроме того, Адриано решит все наши вопросы.

Я поинтересовался, какие вопросы.

– Разные, наверное, – догадалась жена и добавила, – тут тебе не Москва. Не дай Бог кирпич упадет на голову…

Я вздохнул, поразился римским кирпичным возможностям, и квартира стала стоить на 150 евро дороже.

Приблизительно через месяц пророчество жены начало сбываться: деревянные жалюзи на двери из спальни на балкон с грохотом упали мне на голову.

Жены не было дома, я вспомнил про Адриано, который «решает вопросы», и понял, что шишка на голове – прекрасный способ с ним познакомиться.

Конечно, я уже видел в Риме пару музеев, но должна же когда-то состояться «встреча с прекрасным», то есть с этим холлом. Тем более что сделать это было просто – нужно было только спуститься по лестнице. До этого визит к Адриано не складывался – машина действительно заезжала в подземный гараж, и лифт поднимал меня с пакетами из супермаркета прямо на этаж.

Я спускался по ступенькам, покрытым ковром, и готовился к ощущениям, которые испытали варвары, ворвавшиеся в Древний Рим и неожиданно наткнувшиеся на Колизей.

Холл действительно поражал римским размахом и великолепием. Многочисленные картины неизвестных мастеров подсвечивались специальными лампами. Мебель с гнутыми ножками блистала полировкой. Изящные светильники мягко освещали огромные кристально чистые стекла, выходящие на двор с бассейном, где должны купаться мои дети.

В углу стояла скульптура древнего воина-римлянина со щитом и копьем. Воин был человеческого роста и, по прихоти римской традиции, абсолютно гол. Тело воина поражало немыслимыми атлетическими пропорциями, а некоторые части его прекрасного тела были такого размера, что если бы я был юной романтичной девушкой, то риелторша содрала бы с меня за аренду не на сто пятьдесят евро больше, а на все триста.

У стены с гобеленом, на котором была какая-то апокалипсическая сцена из времен крестоносцев, стоял стол с мониторами, за которым сидел Адриано.

Он был поразительно похож на Челентано.

Те, кто видел нынешнего Челентано, которому недавно исполнилось семьдесят, с его огромной растрепанной лысиной и длинным лицом, могут считать, что они видели моего Адриано из моего элитного холла.

– О-о, синьор Маттэо! Добрый вечер, – приветливо сказал Адриано. – Хотите кофе?

За его стойкой стоял кофейный аппарат с капсулами кофе – чудо техники, которое везде рекламировали. Аппарат предназначался, прежде всего, для блондинок – суешь капсулу с кофе в отверстие, нажимаешь на единственную кнопку, и ароматный напиток струится в чашку, которая идет в подарок к аппарату. Сахар по вкусу.

– Без кофеина есть? – ошарашенно спросил я, потрясенный сервисом.

– Тут восемь сортов, – Адриано кивнул в сторону красивой коробки. Он вложил капсулу, и холл наполнился ароматом.

Я поерзал в величественном кресле.

Может, я зря напрягался по поводу 150 евро?..

– Вы решаете вопросы? – поинтересовался я дружелюбно.

Мне нравилось сидеть в незаплеванном холле возле незагаженного лифта напротив Адриано, который готовит кофе, в отличие от московской бабульки, штопающей чулки на лампочке.

– Я решаю вопросы, – коротко подтвердил Адриано.

– У меня упали жалюзи в спальне. Они не двигаются.

– Я дам мастера, – с готовностью ответил Адриано. – Думаю, евро за пятьдесят он сделает.

– За пятьдесят? – удивился я. – Там же работы на минуту. Нужно открыть крышку и зафиксировать веревки.

– Отвертки и пассатижи внизу в первом боксе гаража, – немедленно ответил Адриано. – Это бесплатно.

Кофе дошипел, и чашечка с ложечкой оказались передо мной вместе с красивой салфеткой и пакетиком сахара.

– Есть еще проблема, – сказал я, отпивая. – Течет прокладка в душе.

– В кране?

– Нет, в самой ручке душа.

Адриано задумался.

– Там просто нужна прокладка. По-моему, она стоит цента три, – осторожно предположил я.

– Есть мастер, – сказал Адриано. – Могу вызвать завтра. Думаю, евро за пятьдесят он сделает.

– А дешевле можно? – мрачно спросил я.

– Дешевле есть магазин «Леруа-Мерлен». Там прокладки во втором ряду от кассы налево напротив отдела люстр. Адрес в «Желтых страницах». «Желтые страницы» в стопке перед входом в дом. Это бесплатно.

Возникла пауза. Я автоматически перевел взгляд на воина, подсчитывая в уме неожиданные траты и ловя себя на мысли, что они так же непропорционально велики, как и некоторые части скульптуры.

Адриано ласково улыбался.

– Слушайте, а что вы вообще тут делаете? – недоуменно спросил я.

– Я представитель кондоминиума, – с гордостью сказал Адриано. Утром я подметаю пол и чищу ковры. Потом слежу за порядком. До семи.

– А если что-то случится после семи.

– А что может случиться? – удивленно спросил Адриано. – У меня есть видеокамеры, они все пишут. Кроме того, у меня есть один знакомый, если что-то нужно вечером, он сделает евро за пятьдесят. Но ночью меньше чем за сто не приедет. Могу дать телефон – это бесплатно.

Я отставил чашку. Позолота на креслах, картинных рамах и тяжелых медных ручках как-то поблекла.

– Вас что-то тревожит? – участливо спросил Адриано. – Вы стали хмурым.

– Я пытаюсь понять, за что я плачу дополнительно к квартплате сто пятьдесят евро. За этих русалок?

Я кивнул в сторону очередной картины в тяжелой раме, на которой бесновалась какая-то старинная группа мужчин и женщин. На картине все выпивали за уставленным яствами столом и злорадно смотрели на меня. Судя по радостной вакханалии, с ее участников пятьдесят евро за прокладку не требовали.

– Холл должен быть красивым, так решил кондоминиум, – пожал плечами Адриано. – Приходите сюда почаще, и я буду угощать вас кофе. Кстати, с вас три пятьдесят. Кофе, вообще-то, два евро. Но без кофеина на евро дороже. Плюс пятьдесят центов мои услуги.

Он посмотрел на мое почерневшее лицо.

– К кофе полагается жвачка, – миролюбиво добавил Адриано. – Берите, это бесплатно.

– Спасибо за угощение, сейчас принесу деньги, – сухо сказал я, взял жвачку и поплелся к лифту.

Лифт, как обычно, поражал чистотой и приятным запахом дорогого дезодоранта, который распылялся автоматически. Но я уже ненавидел этот дезодорант.

Я жаждал мщения.

Мщение придумать было несложно – достаточно было вспомнить опыт любимой Родины.

Я быстро распаковал жвачку, мгновенно прожевал ее, скатал шарик и с лицом Диавола, под тихое гудение лифта, стал тщательно расплющивать и раскатывать липкую массу под изящным медным поручнем.

К моему шестому этажу работа была закончена.

Завтра наш Адриано, под песни своего звездного тезки, будет отскабливать мой горячий привет из России.

Дверь лифта бесшумно раскрылась, и я двинулся к выходу.

– Браво, синьор Маттео! – загремел голос Адриано откуда-то с потолка лифта. – Я наблюдал за вашей работой, камера наблюдения слева. Не забудьте теперь все это отодрать. Ведро и скребок рядом с инструментами в гараже. Аренда – полтора евро в час. Тряпка – бесплатно!..

Цена и Сила

В нашей квартире, когда мы только в нее вселились, не было мебели, зато она сияла белыми стенами, полированным полом, а на огромном балконе можно было играть в футбол.

Огромный балкон – это была мечта моей жены.

Вообще в вопросе аренды квартир и создания непошлого уюта за небольшие деньги она вне конкуренции. Ее главный тезис «перед носом должно быть пространство» – непобедим.

Однажды мы ехали по Подмосковью, и она, неожиданно ткнув пальцем вдаль, произнесла: «Олигархи посрамлены!..» Мне стало интересно, я – во-первых, не знал, что олигархи уже посрамлены, а во-вторых, не подозревал, что это с ними сделали именно в Подмосковье.

Посмотрев в указанном направлении, я увидел удивительную картину: вдали стоял коттеджный поселок.

Огромные дома, с рюшками, колоннами и балюстрадами, поражали размахом и затратами. Гениальность тезиса «жизнь удалась» портил лишь один нюанс: все олигархические строения стояли плечом друг к другу. Из твоего окна можно было видеть, как сосед подсчитывает свои миллионы или заказывает конкурента.

Это строилось в 90-е, когда денег было много, а нагло распродавать землю еще не решались. Поэтому цитадели строились почти на тех же шести сотках.

Кроме того, тогда им казалось, что они будут дружить вечно и ходить друг к другу на чай с вареньем. О перестрелках как-то не думалось.

Но жизнь внесла свои коррективы: владельцы коттеджей давно живут на своих гектарах в Испании, где могут разгуляться их лошадки и гончие, а на их первых подмосковных строительных опытах, которые были отданы брошенным женам, чтобы отцепились, давно и безнадежно висят таблички «Продается».

Моя жена права: главное – пространство. Вот почему в аренду была взята именно эта квартира.

Дом стоял на холме, далее резко шла низина, и до следующего холма было метров 200–300 – вполне достаточно, чтобы утром перед носом висел туман, и можно было, попивая кофе, мечтательно заверять друг друга, что мы тут одни.

Осталось обставить квартиру нехитрой мебелью.

Мой вариант сходить в местную «Икею» был поддержан лишь частично. Жена пояснила, что покупать в «Икее» нужно то, что гость не видит, когда заходит в твою квартиру. Это могут быть какие-то детали или мебельные мелочи, но они должны быть рассованы по углам и растворяться во всем остальном. На мой вопрос почему, жена пояснила, что мы должны быть милосердны к гостям. Гость не должен сойти с ума, войдя в квартиру на другом конце города и увидев ту же мебель, что стоит у него дома. Поэтому, добавила жена, несмотря на мой вечный тезис об экономии, нам придется для большой комнаты и для детских купить что-то индивидуальное.

– Диван в центре комнаты должен быть широким и удобным, – сверля меня взглядом, добавила жена. – Помни, что на нем в основном сидишь ты и крутишь свой телевизор.

Она права. Диван в большой комнате действительно должен быть, как говорится, с излишеством. Когда ты смотришь фильм, а рядом сидит жена с бокалом, Катя с боевым комплектом кукол и Саша с полностью разложенной железной дорогой, то ты понимаешь, что в вопросах диванов излишеств не бывает.

Я вздохнул, и мы поехали выбирать что-то индивидуальное.

Это «что-то» продавалось в многочисленных салонах мебели и поражало изяществом, разнообразием и неистощимой дизайнерской выдумкой.

– Да-а, итальянцы умеют делать мебель, – бормотал я, глядя на какой-то циклопический диван, на котором все действующие лица фильма «Калигула» могли бы легко заниматься своим любимым делом. Причем, вместе со съемочной группой.

Итальянская идиллия, однако, быстро закончилась у кассы. Оказалось, что все это кожаное счастье стоит от трех до шести тысяч евро в зависимости от наворотов.

– Скажи им, что они могут взять мою шкуру на обивку, может будет дешевле, – сказал я, мрачно глядя на жену. – Если мы купим этот диван, то вечером будем кормить детей им же. На еду денег не будет.

Жена защебетала по-итальянски, но ответы огорчили ее еще больше. Оказалось, что заказ выполняется не менее трех месяцев.

– Это ручная работа, а не какая-то «Икея» – весомо пояснил менеджер. – Мы берем ваши деньги, и за них работают люди. А впрок мы ничего не делаем. Италия – маленькая страна, тут не нужно тысячу одинаковых диванов. А покупателям некуда торопиться.

Далее он пояснил гениальность подобной системы: каждое дизайнерское бюро может сделать свой образец и выставить его в магазине. Этих образцов может быть с десяток. Но лишнего делать не нужно – именно покупатель своим заказом определит, что тебе делать дальше. Покупатель платит задаток, ему делают нужный диван, и он расплачивается полностью. Таким образом, дизайнеры вкладываются своими деньгами только в один образец. Эта экономическая модель, предусматривающая взаимное уважение производителя и покупателя, действует давно и успешно. Все счастливы и идут кушать пасту.

– Мы уходим, – быстро подытожил я рассказ менеджера, – русский журналист в данный момент не в состоянии проявить взаимное уважение. Альтернатива есть?

– Альтернатива всегда есть, – загадочно сказал менеджер и как-то нехорошо улыбнулся.

Альтернативой оказалась компания Mondo Convenienza с привлекательным слоганом La nostra forza e’ il prezzo, что в переводе означало «Наша сила в нашей цене».

Мы быстро пробежались по огромным залам и выбрали две одинаковые детские комнаты – одну розовую для дочери и синюю для сына. Комплект из стола с полками, шкафа, кровати и обширного пенала с ящиками стоил 1200 евро. Цена вдохновляла.

Однако, заплатив 2400, мы вдруг узнали, что делать будут те же три месяца. Я спросил, неужели эта фанера с опилками тоже делается вручную. Моего юмора не поняли, и ответа я не получил.

Зато для описания того, что произошло дальше, нужен талант кого-то из детективщиков-классиков, например, Чейза. Именно ему удаются рассказы, где кровавый финал предугадать невозможно и до последней страницы неясно, кто преступник.

Три месяца сын и дочь спали на полу на матраце и делали уроки на кухне.

Через три месяца, ни днем раньше, мебель привезли и установили.

На следующий день полка с книгами с грохотом упала на дочь, которая с писком успела отпрыгнуть в сторону.

Мы стали звонить в фирму, но там был автоответчик, который требовал нажимать цифры. Что бы ты ни нажал, трубку не снимали.

Мы поехали в магазин и вытребовали эксперта. Он приехал и определил, что полку плохо закрепили монтировщики и ее заменят. Жена потребовала заменить и стол, потому что он повредился от удара полки. После заполнения кучи бумаг эксперт сообщил, что новую полку и стол будут делать еще месяц.

Жена позеленела и стала звонить в фирму, но там отвечал только автоответчик, который объяснял, что в цене их сила.

Дочь еще месяц делала уроки на кухне, и вот снова в квартире монтировщики. Они устанавливают новую полку, но нового стола нет. Оказалось, что эксперт забыл дать задание фабрике.

Жена звонит эксперту, и я, не зная итальянского, тем не менее догадываюсь, что слова, которые она употребляет, явно не из произведений Данте Алигьери. Студенческие годы в университете в Сиене с их разгульной жизнью явно не прошли для нее даром в плане сленга и некоторых идиоматических выражений.

Мы побеждаем, но частично – стол будет готов еще через месяц.

Ровно через месяц приходит монтировщик, и мы падаем в обморок: новый стол не того цвета.

Жена снова звонит эксперту, и выясняется, что он перепутал и заказал стол для комнаты сына. Он извиняется и немедленно закажет нужный стол. Он уверяет, что ровно через месяц…

Взбешенные, мы снова прыгаем в машину и едем в фирму, требуя забрать мебель и вернуть деньги, но нам показывают наш договор, где мелким шрифтом написано, что возврат товара возможен только в течение недели со дня покупки, и в качестве моральной компенсации предлагают фирменную бейсболку для дочери с той же надписью про их силу, которая в их цене.

Жена предложила надеть им эту кепку sul culo, и мы отправились домой.

Ровно через месяц нам принесли нужный стол.

Именно в этот день мы съезжали с квартиры и стояли по уши в шпаклевке и краске – согласно традиции квартиросъемщик в Италии должен сдать квартиру в том же виде, что и брал – без дырок от дюбелей для картин и с полом без царапин.

Удивленный грузчик поставил нераспакованный стол на пол пустой квартиры и попросил написать отзыв в путевом листе, так принято.

Жена взяла ручку и написала: La vostra forza e’ solo il prezzo, per il resto siete una compania di MERDA!!!

Я не хочу переводить это на русский. Сами переведете.

Грубо это как-то.

Но справедливо.

Как и все, что делает моя жена.

Кризис по-итальянски

Я злобно смотрю на Луиджи. Он в третий раз продает мне, знаменитому российскому журналисту, неработающий итальянский компьютерный кабель. Хотя, я не уверен, что он знает, что я такой уж знаменитый. Италия прелестна тем, что про Россию там знают только то, что там холодно, поэтому возможно, что в этой части мои претензии к Луиджи излишни.

Но проблема не в том, что кабель не работает, такое бывает. Проблема в длинной очереди от меня до Луиджи. Всем что-то надо, но все покупают любую ерунду по два часа. И я стою в этой очереди в четвертый раз.

Толстая тетка уже давно купила лампочку, но у кассы обсуждает своего зятя.

Зять, конечно, плохой. Он, этот зять, мог сам выкрутить эту лампочку и купить новую у Луиджи. Но он работает в «Алиталии», сегодня у них митинг протеста, и он побежал туда, чтобы стоять с транспарантом. А у нее, когда встала на стул выкручивать лампочку, закружилась голова и она чуть не упала. Эта большая политика, эти профсоюзы и этот Берлускони, они все вместе приведут к тому, что она таки когда-то упадет со стула. И это будет скоро, при таком правительстве.

Луиджи терпеливо слушает. Это у него такой бизнес – слушать. То есть, часть бизнеса.

В крохотном магазинчике, состоящем из одной комнатки и подсобки, они с братом торгуют электротоварами. Луиджи – восемьдесят два, его брату Кармине – семьдесят пять. Луиджи, как более старший, пользуется большим доверием, поэтому каждый, кто купил что-то хотя бы на евро, рассказывает ему какую-то историю. Этим процессом возмущаюсь только я, а все остальные внимательно слушают и, в особо драматичных местах, обсуждают всей очередью.

– Пять метров кабеля на полтора и набор отверток, – кричит Луиджи в никуда.

Вместо ответа из подсобки слышен грохот лестницы. Это Кармине залезает под потолок, чтобы достать набор отверток для следующего покупателя – молодого парня – красавца, как будто с обложки модного журнала.

Он стильно одет и его лицо покрыто дивным загаром. Мне даже непонятно, как он может оскорбить свой вид, когда ему в руки сунут отвертки и «кабель на полтора».

– Как дела, Федерико? – спрашивает Луиджи.

– Нормально, – сексуальным баритоном отвечает Федерико. – Давай отвертки и я побежал.

– Вы тоже бастуете?

– Нет, волосы пока растут, – говорит Федерико загадочную фразу.

Бросив кабель и отвертки в модный пакет, он удаляется, что для меня означает, что теперь братья займутся мной.

– Маттео! – радостно кричит мне Луиджи, переиначивая на итальянский лад имя Матвей. Кричит с таким видом, как будто не он три раза давал мне бракованный кабель. – Я заказал тебе двадцать метров нового немецкого кабеля. Кармине, Маттео пришел!..

В подсобке что-то приветственно загрохотало.

– Ваш Путин встречался с нашим Берлускони, – подмигивает Луиджи. – Я хотел посмотреть по телевизору, но дочь переключила на «Большого брата». Там грандиозный скандал, все спят со всеми непосредственно в прямом эфире. Дочери это страшно интересно. Да, так о чем наши премьеры договорились?

– Не знаю, – хмуро говорю я, демонстрируя обиду. Мне не до шуток. Я приезжаю в этот магазинчик четвертый раз, он на другом конце города. Чудесная итальянская торговля позволяет тебе купить в сетевом магазине электроники только стандартные куски кабеля по три метра, других цифр простой итальянец не знает. А мне нужно двадцать метров одним куском. А литр бензина стоит полтора евро.

– Я думаю, что они говорили о кризисе, – коротко говорю я. Я говорю коротко, чтобы быстрей уйти. – Сейчас везде кризис.

– Почему везде, – удивляется Луиджи. Он поворачивается к подсобке. – Кармине, у нас с тобой есть кризис?

– На полу нет, – кричит Кармине, – может на полке?..

– Он плохо слышит, – поясняет Луиджи. – А почему, Маттео, у меня должен быть кризис?

Я самодовольно надуваюсь от собственного авторитета, поскольку провел сотни передач по этому поводу.

– У тебя должен быть кризис, Луиджи, потому что ты когда-то брал кредиты. Ты решил расширить свой магазин, я в этом уверен. Но покупателей у тебя теперь меньше, потому что в мире падение спроса. Теперь у тебя меньше доход и ты уже не можешь отдать кредит банку. Наверное, ты на грани разорения, Луиджи, и даже думаешь сократить свой персонал.

Я тычу пальцем в сторону подсобки.

– Тебе придется уволить брата! – злорадно добавляю я. – Потому что есть законы экономики.

Луиджи поворачивается к подсобке.

– Кармине, ты хочешь, чтобы я тебя уволил?

– А ты что, мне начальник? – кричит брат.

– Вот видишь, Маттео, – Луиджи разводит руками, – я даже никого уволить не могу. Там более брата, с его склочным характером.