Верить в себя Стил Даниэла

— Я слышала, мисс Барбер, что вам довелось немного полетать по одному из парижских тоннелей, — начала она. — Я читала об этом, но меня интересуют ваши собственные впечатления.

— Это было совсем не так интересно, как писали газеты, — сдержанно ответила Кэрол, которая еще не отошла после общения с невропатологом. — Можете мне поверить: когда я собиралась в Париж, ничего подобного в мои планы не входило.

Уна О'Рурк заглянула в историю болезни Кэрол.

— У вас была потеря памяти, но, если судить по тому, что написали наши французские коллеги, сейчас у вас все в порядке. Это действительно так или французы решили прихвастнуть?

— Я вспомнила почти все, — ответила Кэрол, смягчившись, — женщина начинала ей нравиться. — Но поначалу… поначалу я чувствовала себя довольно странно. Я не помнила, кто я такая и как меня зовут, не узнавала ни собственных детей, ни бывшего мужа. Моя память исчезла, словно я… словно я никогда не жила.

— Но теперь, вы говорите, у вас все в порядке? — Улыбка Уны была теплой и дружеской, а глаза смотрели внимательно и по-доброму, и Кэрол окончательно оттаяла. Пока она лежала в больнице, нейропсихолог с нею не работал, но американские специалисты считали психологический аспект лечения важным. Кэрол предстояло встретиться с Уной еще три или четыре раза, хотя она и считала себя совершенно здоровой.

— Да, в порядке, — кивнула она. — Кое-какие пропуски и белые пятна, конечно, остались, но по сравнению с тем, что было, когда я очнулась, это небо и земля.

— Не было ли у вас неожиданных приступов тревоги? Бессонницы? Головных болей? Депрессий? Не совершали ли вы странных поступков? — быстро перечислила Уна, но Кэрол ответила отрицательно, упомянув только сегодняшнюю головную боль, которую она приписала смене часовых поясов.

— Полагаю, вам очень повезло, мисс Барбер, — заключила Уна. — Никаких последствий, какие обычно бывают в подобных случаях… Наш мозг — очень сложный и тонкий инструмент, поэтому врачам бывает нелегко предсказать, как он поведет себя после сильнейшей травмы, какую получили вы. — Она вздохнула. — Порой мне кажется, что нейропсихология, которой я занимаюсь, больше похожа на гадание на кофейной гуще, чем на серьезную науку. Или на волшебство, если вам так больше нравится, — поспешно добавила Уна. — Скажите, когда вы планируете вернуться к работе в кино?

Кэрол задумалась:

— Честно говоря, я еще не знаю. Пожалуй, не скоро. Я собираюсь заняться своей книгой, и только потом… В общем, не раньше весны.

Уна О'Рурк одобрительно закивала.

— Я бы на вашем месте не спешила. В первое время вы, возможно, будете быстро утомляться, а я не представляю, какой продюсер согласится это терпеть. — Она заговорщически подмигнула. — Ваш организм сам знает, какие нагрузки он готов вынести, а какие — нет, и если вы будете перерабатывать, может наступить некоторое ухудшение. Вернутся провалы в памяти, нарушится координация движений…

При этих словах Кэрол резко выпрямилась, и Стиви покосилась на нее с тревогой.

— Что еще вас беспокоит? — спросила Уна. — Быть может, какие-то мелочи? Они могут оказаться важными, так что не стесняйтесь…

— Да, в общем-то, ничего не беспокоит, — ответила Кэрол. — Просто иногда мне становится жутко при мысли о том, что я действительно чуть не погибла. Порой мне снятся кошмары…

— Ну, это только естественно, моя дорогая, — кивнула Уна. — Со временем это пройдет, а не пройдет — попейте успокаивающий сбор.

— А это помогает?.. — Кэрол рассказала о покушении на свою жизнь, когда террорист с ножом пробрался к ней в палату.

Уна слушала внимательно, потом сказала:

— Я этого не знала, то есть не знала всех подробностей. Похоже, вам действительно здорово досталось. И все равно я считаю, что в таких ситуациях лучше лекарство — время. Не будем торопиться, дайте себе возможность залечить не только физическую травму, но и преодолеть последствия психологического потрясения. На вашу долю выпало столько испытаний, сколько другому не выпадет за целую жизнь, но вы справились с ними вполне успешно. Я уверена — у вас все будет хорошо, если только вы сами себе не навредите. Вы замужем?

— Нет, два года назад я овдовела. Но мой первый муж жив. На Рождество он приедет ко мне в гости вместе с детьми. — Кэрол произнесла эти слова таким голосом, что Уна невольно улыбнулась.

— Я хотела прописать вам побольше положительных эмоций, но вы, похоже, и без меня знаете, как преодолеть последствия того, что с вами случилось. Ну а кроме бывшего мужа, у вас кто-то есть?

Кэрол растерялась на секунду, но потом ответила:

— В Париже я встретила своего старого друга. Он навестит меня после праздников.

— Вот и отлично. Надеюсь, вы приятно проведете время — ведь вы это заслужили.

Они еще немного поговорили, и врач порекомендовала Кэрол упражнения для тренировки памяти, показавшиеся ей интересными и даже забавными. С Уной вообще было легко и приятно общаться, и Кэрол сказала об этом Стиви, когда они возвращались домой.

— Она просто прелесть, — согласилась Стиви.

— И умна к тому же, — добавила Кэрол. — Уна очаровательна, она мне очень понравилась. С таким человеком можно говорить откровенно буквально обо всем… — Она действительно спросила, можно ли ей заниматься сексом с Мэтью, когда он приедет, и доктор О'Рурк на полном серьезе посоветовала ей не забывать о презервативах, отчего Кэрол зарделась словно маков цвет. Она уже забыла, когда в последний раз беспокоилась по этому поводу. Уна, однако, пояснила свою мысль, сказав, что Кэрол и так досталось и что лишние проблемы ей совершенно ни к чему. С этим Кэрол не могла не согласиться, однако не удержалась и смущенно прыснула, как застеснявшаяся девчонка.

Несомненно, медицинский осмотр принес ей облегчение. Кэрол приятно было сознавать, что у нее есть врач, с которым можно посоветоваться, если у нее возникнут вопросы или вдруг ухудшится ее состояние. До встречи с Уной О'Рурк Кэрол боялась, что теперь, когда она вернулась домой, последствия болезни могут ощущаться как-то иначе, однако сейчас ее опасения рассеялись.

По пути домой они, по настоянию Кэрол, завернули в «Барни», чтобы присмотреть для Стиви новое платье. Стиви перемерила все понравившиеся ей модели, но больше всего ей понравилось платье, которое она мерила первым. Длинное платье хорошо облегало ее фигуру, шло Стиви, ее останавливала лишь цена. Кэрол, однако, не стала колебаться и заплатила за платье, сказав, что это будет ее свадебный подарок. На первом этаже нашлись и нарядные атласные туфли от «Маноло Бланик». Поскольку Стиви выбрала для церемонии белое платье, Кэрол приглядела себе темно-зеленое короткое платье. На свету платье отливало изумрудным, и Кэрол, примерив его, сказала, что чувствует себя «без пяти минут тещей» Алана.

Хлоя должна была прилететь не раньше половины восьмого, поэтому времени у них было еще достаточно. Вернувшись домой и пообедав, Кэрол и Стиви ходили по дому и решали, как лучше украсить комнаты к празднику. В пять часов местный флорист доставил настоящую елку, и в доме сразу запахло Рождеством.

Стиви пора было отправляться в аэропорт встречать Хлою, когда Кэрол неожиданно решила ехать с ней. По дороге они заговорили о свадьбе Стиви, причем Кэрол волновалась и переживала не меньше подруги.

— До сих пор не верю, что я все-таки на это решилась! — в сотый раз за сегодняшний день повторила Стиви, и Кэрол улыбнулась. Они обе знали, что это был верный шаг, и она еще раз повторила это вслух, но Стиви упрямо покачала головой. Эмоции так и бурлили в ней, и она никак не могла успокоиться.

— Нет, я, наверное, спятила! Что, если через пять лет я его возненавижу?

— Вовсе ты не спятила, — возразила Кэрол. — И я не думаю, что ты его возненавидишь. Если что-то подобное все-таки произойдет, тогда и будем разбираться, но я уверена: у вас до этого не дойдет. Алан — хороший человек, вы давно знаете друг друга, он тебя любит, а ты любишь его. А как он относится к тому, что ты не хочешь иметь детей?

— Алан говорит, что меня ему вполне достаточно.

— Вот и отлично, — сказала Кэрол.

Когда, подъехав к стоянке в аэропорту, они уже выходили из машины, зазвонил мобильный телефон Кэрол. Это был Мэтью.

— Что делаешь? Ты сейчас где? — оживленно спросил он.

— Я в аэропорту, встречаю Хлою, — ответила Кэрол. — Утром я была у врача, и он сказал, что мои показатели в полном порядке. А потом мы со Стиви заехали в магазин и купили ей свадебное платье. И туфли. Жаль, ты не увидишь Стиви в свадебном наряде… — Кэрол было очень приятно рассказывать Мэтью о всяких мелочах, которыми она снова с удовольствием заполняла свою жизнь. После парижского кошмара возможность жить, ничего не опасаясь, была для нее драгоценным даром.

— Ты уверена, что это было разумно? — озабоченно спросил Мэтью. — Я имею в виду — не слишком ли ты себя перегружаешь? Тебе нужно вести спокойную, размеренную жизнь — разве врачи тебе об этом не говорили?

— А тебе разве не нужно сейчас спать? — мгновенно парировала Кэрол, подсчитав, что в Париже сейчас должно быть около четырех утра. Должно быть, Мэтью захотелось услышать ее голос, и он не выдержал — позвонил ей, чтобы поговорить.

— Но я-то не болен, — возразил он.

— Я тоже не больна. Врач сказал, что в следующий раз я должна показаться ему только через месяц. И это будет плановый осмотр… — Произнося эти слова, Кэрол сразу вспомнила о том времени, когда она носила под сердцем ребенка Мэтью. Тогда он тоже требовал от нее полных отчетов о визитах к врачу и целовал ее увеличивающийся живот. Однажды Мэтью даже явился вместе с ней к ее гинекологу, чтобы самому услышать, как бьется сердце младенца. Увы, их сын так и не появился на свет, а потом погибла дочь Мэтью, но эти несчастья странным образом сделали их еще ближе. И то, что они пережили тогда, продолжало соединять их и теперь, по прошествии стольких лет.

— Я очень скучаю по тебе, — сказал Мэтью. То же самое он говорил и вчера, но Кэрол знала, в чем дело. В течение пятнадцати лет он вынужден был жить без нее, и теперь, когда Кэрол вернулась, каждый день, проведенный в разлуке, казался Мэтью невыносимо долгим. Ему очень хотелось снова увидеть ее, и он никак не мог дождаться, когда ему можно будет приехать. Уже завтра он уезжал с детьми кататься на лыжах. Мэтью, впрочем, пообещал Кэрол позвонить ей с горнолыжного курорта и выразил сожаление, что она не может присоединиться к ним. Кэрол не была знакома с его детьми, и теперь ему очень хотелось ее познакомить. Для Кэрол эта встреча не была так однозначно желанна, но сейчас она не стала об этом говорить.

Кэрол и Стиви ждали Хлою в зале прилета. Хлоя знала, что в аэропорту ее будет встречать Стиви, но появление матери стало для нее полной неожиданностью.

— Ты приехала?! — воскликнула она и, бросив сумки, порывисто обняла Кэрол. — Но зачем?! Я хочу сказать — разве тебе можно? Как ты себя чувствуешь? — Хлоя искренне беспокоилась за мать, и в то же время ей было очень приятно, что та решила сама ее встретить. Кэрол тоже была рада, что ей удалось доставить дочери удовольствие. Появившееся на лице Хлои выражение восторга стоило многого. Девушка чувствовала себя счастливой, чего и желала сама Кэрол.

— Со мной все в порядке, — сказала она. — Сегодня утром я была у врача, и он сказал — я могу делать все, что захочу, но в разумных пределах. А я просто не могла не встретить свою единственную дочь, по которой очень соскучилась… — Кэрол улыбнулась и обняла Хлою, а Стиви тем временем взяла ее сумки и двинулась к машине.

В машине на обратном пути из аэропорта Кэрол сообщила дочери о том, что Стиви выходит замуж. Новость обрадовала Хлою — она знала Стиви с раннего детства и любила как старшую сестру.

Когда они вернулись домой, Стиви не стала задерживаться и уехала, а Кэрол с дочерью отправились на кухню. Хлое удалось поспать в самолете, поэтому она чувствовала себя достаточно бодрой. Вместе они соорудили себе ужин и съели мороженое на десерт. Спать они легли около двенадцати, а с утра отправились по магазинам, чтобы купить подарки к Рождеству, до которого оставалось всего два дня. Праздник в этом году обещал быть довольно суматошным, но приятным, и Кэрол ждала его с нетерпением.

Им с Хлоей действительно потребовалось немало времени, чтобы в «Барни» и «Нимане» купить подарки для Стиви, Джейсона и Энтони. Когда они вернулись домой, был уже вечер. Не успела Кэрол переодеться, как зазвонил телефон. Кэрол решила, что это звонит Мэтью, но ошиблась.

— Кэрол, детка, ты вернулась! Почему ты мне не позвонила? — В голосе Майкла Аппельзона прозвучали обиженные нотки. — Я так тебя ждал!

— Прости, Майкл. Я вернулась только позавчера, и мне нужно было прийти в себя, — извинилась Кэрол. — А вчера вечером ко мне прилетела Хлоя.

— Я позвонил в «Ритц», но мне сказали, что ты уже выписалась, — пророкотал Майкл. — «Как ты себя чувствуешь, детка? Голова не кружится? — Майкл знал, что Кэрол поправилась, но продолжал волноваться.

И немудрено — ведь всего месяц назад она была на грани жизни и смерти.

— Я прекрасно себя чувствую. Так здорово вернуться домой! Я, правда, пока еще не в лучшей форме — быстро устаю, но это скоро пройдет. А как ты, Майкл?

— Работаю. Дел, как всегда, невпроворот. Терпеть не могу это время года — никого нет на месте, все носятся по магазинам, покупают подарки. Я, кстати, тоже кое-что для тебя приготовил… — Они еще немного поболтали о разных пустяках, потом Майкл перешел к тому, ради чего он звонил.

— Скажи, детка, какие у тебя планы на следующий сентябрь? — спросил продюсер.

— Собираюсь поступать в колледж, — пошутила Кэрол. — А что?

— В какой колледж? — не понял Майкл. — Ты это серьезно?

— Нет, конечно. Просто ты спросил о планах, а я пока так далеко не заглядывала. Для счастья мне вполне достаточно того, что я дома, что я жива и практически здорова. Ведь, если бы не случай, все могло обернуться гораздо хуже.

— Это верно, — подтвердил Майкл. — Мы тебя едва не потеряли. Я едва не потерял…

— Да. — Кэрол была благодарна ему за то, что он примчался из Лос-Анджелеса в Париж только затем, чтобы ее увидеть. Для человека его возраста это был настоящий подвиг.

— Так вот, насчет сентября… — продолжал Майкл. — У меня есть для тебя отличная роль. Да что там отличная — просто потрясающая! И если ты опять откажешься, клянусь — я брошу все дела и начну выращивать чеснок и томаты!

— Я уверена, что это будет лучший в мире чеснок! — засмеялась Кэрол, но все же очень внимательно выслушала, кто собирается снимать новый фильм и какие актеры будут в нем участвовать. Главная роль предназначалась ей; ее партнерами были два очень известных актера и молодая, подающая надежды актриса, которую Кэрол считала очень талантливой. Бюджет фильма планировался астрономический, а снимать должен был режиссер, работать с которым Кэрол всегда любила. Словом, предложение было настолько заманчивым, что сначала она даже не поверила своим ушам.

— И все это серьезно?.. — спросила она.

— Еще как серьезно! — отозвался Майкл. — В феврале режиссер начинает снимать свой новый фильм в Европе. Там он пробудет до июля, следовательно, к следующей работе он сможет приступить не раньше сентября. Изволь к этому времени полностью поправиться и закончить свою книгу, если ты вообще не передумала ее писать.

— Нет, не передумала, — сказала Кэрол. — Я продолжаю над ней работать, и мне кажется — к сентябрю она будет готова.

— Вот и прекрасно, потому что, когда ты начнешь сниматься, свободного времени у тебя будет немного. Я читал сценарий; часть сцен придется снимать на выезде — в Лондоне и в Париже. Остальное, я думаю, можно будет снять здесь, в студии. Как тебе такая перспектива?

— Замечательно. — Кэрол ничего не рассказывала Майклу о Мэтью, но то, что она только что услышала, совпадало с ее собственными планами. В Париже и Лос-Анджелесе Кэрол собиралась встречаться с Мэтью, а в Лондоне жила Хлоя.

— Тогда я пришлю тебе сценарий. — Майкл не замедлил взять быка за рога. — Ответ нужно дать через неделю. Мне конфиденциально сообщили, что на эту роль претендуют еще две актрисы, но режиссер хотел бы снимать именно тебя. А сценарий великолепный — уверен, он тебе понравится. Я сам прочел его вчера вечером и знаю, что говорю.

Но Кэрол и так не сомневалась, что сценарий хороший. Она привыкла доверять Майклу.

— Хорошо, я постараюсь прочитать его как можно быстрее и дать ответ, — пообещала она.

— Детка, ты и вправду хорошо себя чувствуешь? — вдруг забеспокоился Майкл. — Сейчас ты, конечно, еще не совсем пришла в себя, но к сентябрю должна быть в отличной форме.

— Все будет в порядке, — пообещала Кэрол. — С каждым днем я чувствую себя все лучше и лучше. Вчера я была у врача, и он сказал — я здорова.

— И все равно будь умницей и не перенапрягайся, — сказал Майкл, в точности повторив слова Мэтью. Удивляться подобному единодушию не приходилось — они оба слишком хорошо знали Кэрол, знали, что она никогда не жалела себя. С самого начала своей карьеры в кино она работала в полную силу, порой по двадцать четыре часа в сутки без уик-эндов и перерывов. Лишь в последние годы Кэрол позволила себе немного расслабиться, но сейчас она чувствовала, как в ней клокочет и бурлит неуемная жажда деятельности. Вынужденный перерыв оказался слишком долгим, и Кэрол рвалась в бой.

— …А то потом пожалеешь, — добавил Майкл.

— Я все понимаю, — сказала Кэрол. — И я не настолько безумна, чтобы самой себе напортить… — Она действительно отдавала себе отчет в том, какие тяжкие испытания выпали на ее долю, что она пережила и чего ей это стоило. Чтобы полностью поправиться, ей необходимо было время, и именно поэтому Кэрол не строила на ближайшее будущее никаких планов. Она даже пообещала себе, что и в отношениях с Мэтью не будет спешить, хотя понимала, что сдержать это обещание ей будет нелегко. Главным делом, которое наметила себе Кэрол, была работа над книгой. Что касалось съемок, то до них оставалось еще восемь месяцев — вполне достаточно, чтобы набраться сил.

— Вот и отлично, — сказал Майкл. — Я всегда ценил твой здравый смысл, детка. Надеюсь, в сентябре ты вернешься к работе.

— Если только мне подойдет сценарий, — заметила Кэрол. — Поэтому мне хотелось бы поскорее его увидеть.

— Сценарий великолепный! — воскликнул Майкл. — Ты будешь довольна, обещаю. Ну а если он тебе не подойдет, клянусь — я съем свои собственные башмаки!

— Это, конечно, страшная клятва! — рассмеялась Кэрол. Майкл был высоким, крупным мужчиной и носил обувь четырнадцатого размера. — Ладно, после Рождества я тебе позвоню, о'кей? — Ей действительно хотелось как можно скорее получить сценарий, но она помнила, что завтра — Рождественский сочельник, а утром должны прилететь Джейсон и Энтони.

— О'кей, — сказал Майкл и добавил: — Желаю тебе счастливого Рождества, детка… — Голос его чуть заметно дрогнул при мысли о том, что эти праздники они могли бы встречать без Кэрол. Майкл всегда относился к ней как к дочери, и потерять ее было бы для него настоящей трагедией.

— И тебе того же, Майкл, — закончила разговор Кэрол.

За ужином она не удержалась и принялась с воодушевлением рассказывать Хлое о новом сценарии. Не сразу Кэрол заметила, как помрачнело лицо дочери. Лишь позже она осознала, как сильно Хлоя ревновала ее к работе. Очевидно, она по-прежнему считала, что кино отняло у нее мать.

— Часть сцен будут снимать в Лондоне, — поспешно сказала Кэрол. — И все это время я смогу провести с тобой. Правда, здорово?.. А когда я буду сниматься в Париже, ты сможешь прилетать ко мне, так что надолго мы не расстанемся. Я еще успею тебе надоесть!

— Ты никогда не надоешь мне, мамочка! — воскликнула Хлоя, и лицо ее просветлело. Она поняла, как старается мать сделать ей приятное, а это значило для нее очень много. Хлоя все еще помнила свои детские обиды, но теперешнее отношение Кэрол растопило сердце девушки.

Этим вечером они ужинали вдвоем — Кэрол заказала в китайском ресторане несколько блюд. Спать они легли вместе и долго шептались и хихикали, как две школьницы, а наутро вдвоем отправились в аэропорт, чтобы встретить Джейсона и Энтони. Стиви Кэрол отправила домой, чтобы та могла встретить Рождество с Аланом. Она должна была вернуться к работе через два дня.

Во второй половине дня курьер привез сценарий — Майкл предпочитал ковать железо, пока оно горячо, и не стал дожидаться, пока пройдут праздники. И Кэрол была даже рада этому. Свободного времени у нее, правда, почти не было, однако она все же улучила минутку, чтобы просмотреть хотя бы несколько страниц. Сценарий показался ей замечательным, и она решила, что попытается прочесть его в рождественскую ночь, когда все домашние отправятся спать. Майкл не преувеличивал: роль, которую ей предстояло сыграть, была просто чудесной — именно о такой Кэрол мечтала последние несколько лет. Не удержавшись, она даже позвонила Мэтью и рассказала ему о том, как ей повезло и как она рада быть по-прежнему востребованной и нужной. Мэтью был искренне рад за нее. Он всегда знал, что Кэрол не может жить без работы, да и роль, по словам Кэрол, была создана словно специально для нее.

Пока Кэрол беседовала с Мэтью, Энтони и Джейсон разговаривали и смеялись в гостиной, вспоминая смешные случаи, которые происходили с ними на Рождество. Джейсон припомнил даже, как пятилетний Энтони, когда они жили в Нью-Йорке, случайно опрокинул елку, пытаясь подкараулить спускающегося, как он тогда думал, по каминной трубе Санта-Клауса. Это была, пожалуй, единственная история, которую Кэрол забыла, все остальные она помнила, и ей было приятно это сознавать. Значит, подумала она, память действительно вернулась к ней в полном объеме, и теперь, общаясь с детьми, ей не надо бояться, что она будет путаться и ошибаться.

Они поужинали, Энтони и Хлоя разошлись по своим комнатам, а Джейсон отправился в кухню, где Кэрол перелистывала страницы сценария.

— Слушай, Кэрол, а как ты себя чувствуешь на самом деле? — спросил Джейсон, наливая себе виски. Кэрол выглядела лучше, чем когда он видел ее в последний раз, но сейчас она показалась ему очень бледной. Джейсон предположил, что Кэрол слишком загрузила себя делами. Это было вполне в ее характере.

Кэрол улыбнулась.

— Я на самом деле чувствую себя хорошо, — ответила она. — А почему ты спросил?

— Да просто так. — Джейсон отпил виски. — Просто ты всех нас очень напугала, — добавил он. Джейсон очень трогательно заботился о Кэрол, когда она пришла в себя, и ей до сих пор было приятно об этом вспоминать.

— Если бы ты знал, как мне самой было страшно, — призналась она. — Все-таки, Джейсон, думаю, что я везучая — ведь все закончилось не так уж плохо.

— Да, милая, слава богу, что все позади. — Джейсон одним глотком прикончил виски и, пожелав Кэрол спокойной ночи, отправился в гостевую спальню. Кэрол тоже пошла к себе, но по дороге ненадолго заглянула в свой кабинет. Она любила эти поздние ночные часы, когда ничто ее не отвлекало, когда так хорошо работалось и думалось. Это было ее время, которое принадлежало ей одной и которое она могла ни с кем не делить.

Большие напольные часы в кабинете показывали начало первого ночи. В Париже — она знала это даже без подсчетов — было сейчас около девяти утра: можно было позвонить Мэтью и поздравить его с Рождеством. Сначала Кэрол так и хотела сделать, но передумала. Теперь у них было время — много времени, к тому же скоро Мэтью должен был прилететь к ней. Едва подумав об этом, Кэрол неожиданно поняла, что она счастлива — счастлива получить этот неожиданный рождественский подарок. Теперь, если все пойдет как надо, Мэтью снова займет в ее жизни подобающее место, а она желала этого больше всего.

Немного постояв в дверях, Кэрол вошла в кабинет и, сев к компьютеру, пробежала глазами последние набранные ею абзацы. Книга выстроилась в ее голове — Кэрол очень хорошо представляла себе, что и как в ней будет. Оставалось только перенести все на бумагу.

Кэрол подошла к окну и посмотрела в сад — на освещенный фонтан и пруд. Ее взрослые дети спали в своих спальнях. И Джейсон тоже был здесь… От прошлого к настоящему они перешли на удивление гладко, без осложнений, и теперь бывший муж стал для Кэрол близким другом, родным человеком. Стиви наконец-то выходит замуж. Сама она пережила страшный взрыв и потерю памяти и осталась жива и здорова, через несколько месяцев снова начнет сниматься. Это были щедрые дары, и, закрыв глаза, Кэрол горячо поблагодарила бога за его великую милость и любовь.

Вновь открыв глаза, Кэрол улыбнулась. У нее действительно было все, что ей хотелось, и даже больше. А самое главное — она сумела обрести себя. Она не пошла на сделку с совестью, не уронила себя ни в своих собственных, ни в чужих глазах, не предала идеалы, не изменила своим убеждениям и всему, что ей было дорого. Она осталась верна себе и тем, кого любила, и даже если бы ее жизнь завершилась сейчас, ей было бы нечего стыдиться. «Будь собой» — было написано на браслете, который подарил ей Мэтью. И насколько Кэрол знала, она сумела этого достичь. Только о Мэтью она пока никому из близких не рассказывала.

Когда настанет подходящий момент, она это сделает. Быть может, поначалу Энтони ее осудит, но со временем он поймет и успокоится. Кэрол готова была уважать его право на собственное мнение, но ведь и у нее было право жить своей собственной жизнью.

— Что ты тут делаешь? — раздался позади нее голос. Хлоя стояла в дверном проеме в одной ночной рубашке и вопросительно смотрела на мать. Она снова хотела спать с матерью в одной кровати, к радости Кэрол, как в те времена, когда Хлоя была совсем маленькой. Тогда она тоже очень любила забраться к маме в постель и уснуть рядом с ней, и Кэрол никогда не отправляла ее обратно.

— Просто задумалась, — ответила она, улыбаясь дочери.

— О чем?

— О том, каким на самом деле счастливым был для меня этот год. О том, как благодарна я должна быть за все, что у меня есть.

— Я тоже, — негромко ответила Хлоя и, шагнув вперед, крепко обняла мать за плечи. — Я очень рада, что ты жива и что ты… вернулась.

Она вдруг разжала объятия и выбежала в коридор.

— Ну идем же, ма! Пора спать!

— Слушаюсь! — Кэрол выключила компьютер, погасила в кабинете свет и вслед за дочерью отправилась к себе. Перед дверью спальни она замедлила шаг и, подняв лицо вверх, прошептала чуть слышно:

— Спасибо!..

И улыбнулась тихой благодарной улыбкой. Нынешнее Рождество и в самом деле было для нее очень счастливым.