Город Ночи Кунц Дин
— Ты выглядишь испуганной, Викки. Ты испугана?
— Да. Господи, да.
— Почему ты испугана?
— Я привязана к стулу.
— Стул не может причинить тебе вреда. Ты не думаешь, что это глупо — бояться стула?
— Не делай этого.
— Не делать чего?
— Не насмехайся надо мной.
— Когда это Рэндол насмехался над тобой? Рэндол такого не делал.
— Я не боюсь стула.
— Но ты только что сказала, что боишься.
— Я боюсь тебя.
Он искренне изумился.
— Рэндола? Почему ты боишься Рэндола?
— Ты меня ударил.
— Только один раз.
— Очень сильно.
— Ты не умерла. Видишь? Рэндол не убивает матерей. Рэндол решил, что матерей нужно любить. Матери — это прекрасно. У Рэндола нет ни матери, ни отца.
Викки молчит.
— И, не-е-е-е-ет, Рэндол их не убивал. Рэндола создали машины. Машины не такие заботливые, как матери, они не скучают по тебе, когда ты уходишь.
Викки закрывает глаза, как иногда делают аутисты, если информационный поток слишком велик и переработать его нет никакой возможности.
Она, однако, не аутист. Она — мать.
Рэндол крайне удивлен тем, что так хорошо держится в столь новых для него обстоятельствах, так ловко ведет разговор. Похоже, разум его излечивается.
А вот с Викки определенно что-то не в порядке. Лицо у нее побледнело. Выглядит она больной.
— Ты больна? — спрашивает он.
— Я так боюсь.
— Перестань бояться, хорошо? Рэндол хочет, чтобы ты стала его матерью. Понимаешь? Не можешь же ты бояться собственного сына, Рэндола.
И тут происходит что-то удивительное: по щекам Викки бегут слезы.
— Это так мило, — говорит Рэндол. — Ты — очень хорошая мать. Мы будем счастливы. Отныне Рэндол будет звать тебя мать — не Викки. Когда у тебя день рождения, мать?
Вместо того чтобы ответить, она рыдает. Она такая эмоциональная. Все матери эмоциональные.
— На свой день рождения ты должна испечь пирог, — продолжает Рэндол. — Мы устроим праздник. Рэндол знает о праздниках, пусть ни на одном еще не был, но знает.
Ее голова падает на грудь, она продолжает рыдать, щеки мокрые от слез.
— Первый день рождения Рэндола через восемь месяцев, — сообщает он ей. — Сейчас Рэндолу только четыре месяца.
Контейнер с остатками клубнично-бананового мороженого он ставит в морозильную камеру. Встает рядом со стулом. Смотрит на нее сверху вниз.
— Ты — секрет счастья, мать. Рэндолу нужен Арни, чтобы сказать ему об этом. Сейчас Рэндол собирается навестить своего брата.
Она поднимает голову, глаза широко раскрываются.
— Навестить Арни?
— Рэндолу нужно выяснить, два брата — это хорошо или один из них — лишний?
— Что значит, «один из них — лишний»? О чем ты говоришь? Зачем ты хочешь навестить Арни?
Его корежит от потока наполненных эмоциями слов, они жужжат у него в голове.
— Не говори так быстро. Не задавай вопросы. Рэндол задает вопросы. Мать отвечает.
— Оставь Арни в покое.
— Рэндол думает, что счастья здесь хватит на двоих, но, может, Арни так не думает. Рэндолу нужно услышать, чтобы Арни сказал, что два брата — это нормально.
— Арни практически не говорит, — пытается объяснить ему Викки. — В зависимости от настроения может никак на тебя не отреагировать. Он живет в своем мире. Словно замок — настоящий, а он находится под защитой его стен, отгородившись от всех. Он может даже не услышать тебя.
— Мать, ты говоришь слишком громко, слишком много, слишком быстро. Громко-быстрый разговор звучит ужасно.
Он направляется к двери в коридор.
Она возвышает голос:
— Рэндол, развяжи меня! Развяжи меня сию же минуту!
— Теперь ты ведешь себя не как хорошая мать. Крики пугают Рэндола. Крики — это не счастье.
— Ладно. Хорошо. Медленно и тихо. Пожалуйста, Рэндол. Подожди. Пожалуйста, развяжи меня.
На пороге он оборачивается и смотрит на нее.
— Зачем?
— Чтобы я могла отвести тебя к Арни.
— Рэндол и сам найдет его.
— Иногда он прячется. Его очень трудно найти, если он прячется. Я знаю все места, где он любит прятаться.
Он смотрит на нее, чувствуя обман.
— Мать, ты попытаешься причинить боль Рэндолу?
— Нет. Разумеется, нет. Зачем мне причинять тебе боль?
— Иногда матери причиняют боль своим детям. Этому в Интернете посвящен специальный сайт — www.homicidalmothers.com.
И, подумав об этом, он вдруг осознает, что бедные дети не подозревают о том, что может случиться. Ребенок доверяет своей матери. Она говорит, что любит его, вот он ей и доверяет. А потом она набрасывается на ребенка с ножом или везет к озеру и топит там.
— Рэндол очень надеется, что ты — хорошая мать, — говорит он. — Но, возможно, тебе придется ответить еще на много вопросов, прежде чем Рэндол развяжет тебя.
— Хорошо. Вернись. Спроси меня о чем-нибудь.
— Сначала Рэндолу нужно поговорить с Арни.
Она что-то говорит, но он ее уже не слушает.
Выходит в коридор.
За его спиной мать снова начинает говорить, быстро, еще быстрее, потом кричит.
Рэндол Шестой уже побывал в гостиной. Когда мать только очнулась, она так затараторила, что ему пришлось уйти туда, чтобы успокоиться. И снова он здесь, успокаивая себя.
Он надеется, что его отношения с матерью не испортились.
Через пару минут он чувствует, что готов отправиться на поиски Арни. Задается вопросом, кем окажется его новый брат, Авелем или Каином, бескорыстным или эгоистичным. Если таким, как Каин, Рэндол Шестой знает, что нужно сделать. Это будет самозащита.
Глава 60
Карсон припарковалась на подъездной дорожке, выключила двигатель и освещение.
— Давай возьмем помповики, — предложила она.
Чемоданы и помповики они положили в багажник до того, как увезли Лулану и Евангелину из дома пастора.
Торопливо достав «городские снайперы», они обошли седан спереди, присели за ним, используя автомобиль как укрытие. Осторожно высовываясь из-за него, Карсон наблюдала за улицей.
— Куда поедем обедать? — спросил Майкл.
— Столько времени, как требуется на ленч, у нас не будет.
— Я могу сходить за пубоем.
— Длинным-предлинным.
— После смерти мне будет больше всего недоставать здешней еды.
— Может, ее будет в достатке и на Другой стороне.
— А вот без чего я прекрасно обойдусь, так это без жары и влажности.
— Ты действительно в этом уверен?
Ночь принесла им шум приближающегося автомобиля.
Когда он проехал мимо, Карсон сказала:
— «Порше Каррера Джей-ти» черного цвета. У этой крошки шестиступенчатая коробка передач. Можешь представить себе, как быстро я бы на ней мчалась?
— Так быстро, что меня бы постоянно рвало.
— Мое вождение тебя не убьет, — ответила она. — А вот какой-нибудь монстр может.
— Карсон, если все это когда-нибудь закончится, а мы все еще будем живы, может, нам уйти из полиции?
— И что мы будем делать?
— Как насчет передвижного салона красоты для домашних любимцев? Будем ездить по округе, купать собак, расчесывать шерсть. Легкая работа. Никакого напряжения. Возможно, даже будем получать удовольствие.
— Все будет зависеть от собак. Проблема в том, что для оборудования потребуется фургон. Фургоны неповоротливы. Я не собираюсь водить фургон.
— Мы можем открыть бар для геев.
— Почему для геев?
— Чтобы я не волновался, что кто-то из посетителей начнет ухлестывать за тобой.
— Я не прочь продавать пончики.
— Сможем мы продавать пончики и быть при оружии?
— Почему нет?
— С оружием мне как-то спокойнее.
Шум второго приближающегося автомобиля заставил их замолчать.
— Белый «Маунтинир», — прокомментировала Карсон и убрала голову, чтобы ее не заметили.
«Маунтинир» сбавил скорость, но не остановился, проехал мимо дома.
— Они припаркуются чуть дальше, на противоположной стороне улицы, — добавила она.
— Думаешь, это случится здесь?
— Место им понравится, — предсказала Карсон. — Но придут они не сразу. Они выискивали возможность целый день. Они терпеливы. Поэтому потратят время на то, чтобы осмотреться.
— Десять минут?
— Возможно, и десять, — согласилась она. — Но никак не меньше пяти. Мы успеем убрать отсюда Арни и Викки.
Едва «Маунтинир» скрылся из виду, они поспешили к заднему крыльцу. Дверь на кухню была заперта. Карсон полезла в карман куртки за ключами.
— Новая куртка? — спросил Майкл.
— Надевала пару раз.
— Я постараюсь, чтобы на нее не попали мозги.
Карсон открыла дверь.
На кухне Викки Чу сидела у стола, привязанная к стулу.
Глава 61
Бенни и Синди имели при себе пистолеты, но предпочитали ими не пользоваться.
Не из-за шума. Пистолеты были с глушителями. Они могли трижды выстрелить кому-то в лицо, а люди в соседней комнате ничего бы не услышали или подумали бы, что кто-то чихнул.
Однако любое пулевое ранение приводило к обильному кровотечению. Старые люди не могли в отличие от Новых герметизировать входное, а если необходимо, и выходное пулевое отверстие с той же скоростью, с какой закрывают кран. И к тому времени, когда Бенни и Синди доставляли раненого в укромное место, где могли всласть помучить его, он или уже умирал, или терял сознание.
Некоторым нравилось заниматься расчленением трупов и обезглавливать их, но только не Бенни Лавуэллу. Ему требовались крики, а трупы, само собой, кричать не могли.
Однажды, когда получившая пулевое ранение женщина умерла до того, как Бенни начал отпиливать ей руки, Синди имитировала ее крики, стараясь синхронизировать их с движениями пилы Бенни, но нужного эффекта добиться не удалось.
Пущенная в глаза струя «Мейса» могла лишить любого Старого человека возможности сопротивляться. Проблема состояла в том, что ослепленные «Мейсом» люди начинали кричать и ругаться, привлекая ненужное внимание.
Вот почему Виктор снабдил Бенни и Синди баллончиками, в которых под давлением находился не «Мейс», а хлороформ. Когда человеку брызгали в лицо хлороформом, он от удивления делал вдох и падал без сознания, успев произнести разве что: «Дерьмо». А чаще не успевая произнести ничего. Радиус действия баллончика с хлороформом составлял от пятнадцати до двадцати футов.
Они также имели при себе и «тазеры» с встроенными, а не стреляющими электродами. Эти «тазеры» срабатывали при непосредственном контакте с телом жертвы.
Учитывая, что на этот раз они имеют дело с копами, которые к тому же знали, кто такой Джонатан Харкер, а потому были настороже, Синди и Бенни понимали, что подобраться к О’Коннор и Мэддисону вплотную — задача не из легких.
Припарковавшись на противоположной от дома О’Коннор стороне улицы, Синди повернулась к Бенни.
— Здесь на крыльце люди не сидят.
— Другой район.
— А чем они вместо этого занимаются?
— Какая разница?
— Возможно, делают детей.
— Хватит об этом, Синди.
— Мы всегда можем усыновить ребенка.
— Спустись на землю. Мы убиваем по приказу Виктора. Не работаем. Усыновлять могут только те, кто работает.
— Если бы ты позволил мне оставить того ребенка, которого я взяла, мы сейчас были бы счастливы.
— Ты его похитила. Весь мир искал бы этого засранца, и ты думаешь, что смогла бы катать его в коляске по торговому центру?
Синди вздохнула.
— У меня разорвалось сердце, когда нам пришлось оставить его в парке.
— У тебя не разорвались сердца. Мы не способны на такие эмоции.
— Ладно, не способны, но я разозлилась.
— Как будто я этого не знаю. Ну, хорошо, сейчас заходим в дом, вышибаем из них дух, связываем. Потом ты подъедешь к двери черного хода, и мы загрузим их в багажное отделение, как два полена.
Синди оглядела дом О’Коннор.
— Красивый домик, не так ли?
— Очень красивый. Входим и через пять минут выходим. Поговорили, и за дело!
Глава 62
Едва они вошли на кухню с помповиками на плече, Викки прошептала:
— Он в доме.
— Кто? — также шепотом спросила Карсон, выдвигая ящик и доставая ножницы.
— Какой-то псих. Такой странный.
Карсон бросила ножницы напарнику.
Майкл их поймал, и Карсон направилась к коридору.
— Он ищет Арни, — прошептала Викки.
Карсон заглянула в коридор, когда Майкл в двух местах перерезал путы и положил ножницы на пол.
— С остальным, Викки, справишься сама.
В коридоре Карсон никого не увидела. В дальнем конце гостиной горела лампа.
— У него есть оружие? — обернувшись, спросила Карсон.
— Нет, — ответила Викки.
Майкл знаком показал, что хочет идти первым.
Но они находились в доме Карсон. Так что первой пошла она, изготовившись для стрельбы из помповика с бедра.
Заглянула в стенной шкаф для пальто. Увидела только несколько ветровок.
Не было психа и в гостиной. Карсон двинулась направо, Майкл налево.
Справа находилась комната Карсон и ванная. Слева — дверь на переднее крыльцо и лестница на второй этаж.
Дверь в комнату Карсон была закрыта. Никого не было на первом лестничном пролете.
Взглядом Майкл указал: наверх.
Она согласилась. По какой-то причине псих искал Арни, а мальчик находился на втором этаже.
Прижимаясь к стене, где ступени не скрипели, Карсон поднималась первой, держа помповик двумя руками.
Майкл следовал за ней, спиной вперед, держа под прицелом комнату.
Она не решалась думать об Арни, о том, что могло с ним произойти. Страх за жизнь близких обостряет реакцию. Ужас — притупляет. Карсон велела себе думать о психе, о том, как его остановить.
В доме царила полнейшая тишина, которую не нарушал ни единый звук.
Никого они не увидели и на втором лестничном пролете. В коридоре горел свет. Никакие тени не двигались.
Поднявшись наверх, Карсон услышала незнакомый голос, доносящийся из комнаты Арни. Подойдя к двери, увидела, что брат сидит на стуле на колесиках, смотрит на замок, построенный из элементов конструктора «Лего».
Незваный гость, крепко сложенный парень, выглядел лет на восемнадцать-девятнадцать. Он стоял лицом к Арни, в нескольких футах от него, спиной к Карсон.
Стрелять она не могла. Пуля «городского снайпера» могла пробить тело незнакомца и попасть в Арни.
Карсон не знала, кто этот парень. Более того, она не знала, человек ли он или создание Франкенштейна.
Незваный гость продолжал говорить:
— Рэндол думал, что он сможет поделиться. Но теперь замок, дом, мороженое, мать… Рэндол все хочет себе.
Карсон переступила порог и двинулась влево, как только почувствовала, что Майкл уже у нее за спиной.
— Рэндол не Авель. Рэндол — Каин. Рэндол больше не Шестой. Отныне я… Рэндол О’Коннор.
Двигаясь по кругу, в центре которого стоял Рэндол, Карсон спросила:
— Что ты здесь делаешь?
Незваный гость повернулся, так плавно, так быстро, будто профессиональный танцор… или отлично спроектированная биологическая машина.
— Карсон.
— Я тебя не знаю.
— Я — Рэндол. Ты будешь сестрой Рэндола.
— На колени, — приказала она ему. — Сначала на колени, потом ложись на пол, лицом вниз.
— Рэндол не любит громкого разговора. Не кричи на Рэндола, как кричит Виктор.
— Сукин сын! — вырвалось у Майкла.
— Арни, откатись назад, откатись на стуле назад, — обратилась Карсон к брату.
Арни не двинулся с места в отличие от Рэндола, который шагнул к Карсон.
— Ты — хорошая сестра?
— Не подходи ближе. Становись на колени. Становись на колени! НЕМЕДЛЕННО!
— Или ты плохая, громогласная сестра, которая говорит слишком быстро? — спросил Рэндол.
Она сместилась еще левее, чтобы Арни не оказался на линии огня.
— Думаешь, я не знаю, что у тебя два сердца? Думаешь, я не смогу пробить оба одним выстрелом из этой «пушки»?
— Ты плохая, плохая сестра, — с этими словами Рэндол надвинулся на нее.
Так быстро, что едва не ухватился за помповик до первого выстрела. Грохнуло с такой силой, что задребезжали все стекла, запах горящего пороха ударил Карсон в нос, кровь из выходного пулевого отверстия выплеснулась на замок.
Пуля должна была отбросить Рэндола назад. Сбить его с ног.
Она целилась слишком низко, промахнулась мимо одного, а то и обоих сердец. Но с такого близкого расстояния наверняка разнесла в клочья все внутренние органы.
Рэндол схватился за ствол и резко поднял его вверх, когда она нажала на спусковой крючок, так что вторая пуля пробила дыру в потолке.
Она пыталась не выпустить помповик из рук, он потянул ее к себе и чуть не схватил, но Карсон успела отпустить оружие, упасть и откатиться в сторону.
Тем самым дала возможность Майклу выстрелить, без опаски, что попадет в нее. Майкл выстрелил дважды.
От грохота у нее зазвенело в ушах и продолжало звенеть, когда она докатилась до стены, подняла голову и увидела, что Рэндол лежит на полу (слава богу, лежит), а Майкл с опаской приближается к нему.
Поднимаясь, Карсон достала из кобуры на левом бедре «дезерт игл», пусть и уверенная, что пистолет ей не понадобится. Но Рэндол был жив. Не в очень хорошей форме, на полу, встать не мог, но живой после трех выстрелов в упор из «городского снайпера».
Читать бесплатно другие книги:
