Смерть наудачу Михальчук Владимир

Глава 9

Безрезультатность

– Папочка!

Фамильный демон первым почувствовал опасность даже сквозь сон. Он проснулся и бился в истерике. Крыша ходила ходуном, стучала черепица.

– … мать! – успел выругаться я.

Магическая бомба, в два раза больше той, которую готовили братья-бараны, блестела на моем ковре.

«Два…»

– Что же…

Моему жилищу явно приходил конец. Но фадем недаром считался хранителем дома.

Стоявший у стены доспех внезапно прыгнул вперед и схватил магобомбу. Если бы это сделал живой человек, оборотень или демон, заряд тотчас бы взорвался; сотню лет назад таким образом обезопасили снаряды от внештатного разминирования. Боевая же броня оставалась обычным куском магиталла.

Доспех поднял смертоносную игрушку перед собой. На маленьком табло отобразилось: «Один…»

Длинный прыжок в разбитое окно. Металлический удар и страшный взрыв.

Дом завибрировал, захлопали картины на стенах, зазвенели бокалы, на кухне пронзительно разбивалась посуда. По лестнице что-то загрохотало, и послышался сдавленный писк дворецкого.

Я выглянул в окно и обомлел.

Первое валибурское солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Западные склоны гор Хаоса полыхали ядовитой бирюзой и ярко-синими тонами. Второе светило неспешно приближалось к вечерним сумеркам. Над крышей Большой лаборатории сиял темно-изумрудный купол магической защиты. Ближайшие улицы окутались первовечерним туманом, сквозь развороченную раму окна, со стороны Черного озера, врывался свежий ветер.

Рядом с домом, метрах в семи от стены, в магасфальте зияла глубокая ямища. Края колдовской смеси пытались срастись, но площадь повреждений оказалась очень большой. Разгоряченный магасфальт постепенно остывал и превращался в обычное дорожное покрытие. На глубине шести метров под землей валялись оплавленные куски магиталла. Даже и не разберешь, что секунды назад эти останки представляли собой доспех боевого оборотня.

Мой взгляд скользнул немного дальше. У самого конца проспекта Темного света поспешно катил прочь грузовой фитильмобиль. Тент на кузове был откинут, под узкими полосками каркаса виднелась колдовская баллиста.

– Лумиль! Присмотри за гостем! – крикнул я, уже спускаясь в холл. Ни мертвецки пьяный граф, ни бессознательный бараноборотень никак не отреагировали на случившееся. – За двумя гостями!

Леприкон валялся у входной двери и громко стонал. Видимо, взрыв застал его на лестнице, и дворецкий несколько маршей проделал на ягодицах.

– Благодарю, Малыш! Век тебе должен!..

Вернувшись из леса, я не поставил «ласточку» в гараж и теперь очень радовался. Благодаря забывчивости у меня имелся шанс догнать преступников. Улепетывающий фитильмобиль, заметно просевший под весом тяжелой установки, едва вращал колесами. Мой «Жучено» догнал его спустя какие-то минуты.

Злоумышленники выехали к устью канала Распущенных монахов. Их занесло на повороте, и баллиста едва не вывалилась на колдетонный тротуар.

Я добавил газу и стукнул передним бампером под кузов грузовика. Благо «ласточка» привыкла к такого рода перипетиям. Машину преступников слегка подбросило, колеса «Жучено» тоже оторвались от дороги и вернулись обратно. Фитильмобили ощутимо тряхнуло, меня приложило зубами к рулевому рычагу.

– На тебе! – крикнул кто-то из грузовика.

На капот «ласточки» со стуком приземлилась магобомба. Таймер радушно сообщил: «Два… один…»

Я резко вывернул рычаг и надавил на тормоза. Фитильмобиль завертелся, визжа покрышками; взвился вонючий дымок паленой резины. Магическая бомба скатилась с капота и нырнула в грязную воду канала. Поднялся многометровый столб кипящей жидкости. Оглушенная рыба жарилась буквально на глазах. В стороны брызнули обломки пришвартованной лодки. Хвала всем богам – в ней никто не сидел.

Вода еще не успела упасть обратно, как мой «Жучено» решил ее распробовать. Фитильмобиль мотало, он закидывал зад, словно заправская кобылка. Я запоздало вспомнил, что надо бы выжать акселератор. Но из заноса выйти не успел.

«Ласточка» на полном ходу перелетела через бордюр и ударилась в рушащийся водяной столб. Меня швырнуло головой в лобовое стекло; в глазах потемнело, рот заполнился горячей желчью. Что-то хрустнуло пониже колена, тело содрогнулось от неимоверной боли.

Вокруг шипела паровавшая жидкость. Где-то на самом краю сознания кто-то кричал и ругался. Вода била толстыми струями, трещали окна машины. С допотопной печки сорвало защелку, заслонка открылась, и в заполненный грязной жидкостью салон потекла обугленная рыба.

Я отчаянно боролся, пытаясь вытащить сломанную ногу из-под панели управления. В воде поднимались алые медузы моей крови.

Ступню прижимал разбитый фитильмотор. Мне показалось, что весит он не менее тонны. Не хватало кислорода, глаза едва не вылезали из орбит.

Я вскинулся в последнем движении – на большее меня не хватало. Дрожащая рука упала на рукоять «Карателя» и выдернула клинок из ножен. Мимо поплыли горячие пузыри – полиморфоружие активировало защитную магию. К сожалению, «Каратель» не обладал запасом воздуха или чем-то вроде того.

Но этой помощи мне хватило.

Я вслепую ударил по фитильмотору, чувствуя, как по ноге скользит раскаленный клинок. Боль оказалась настолько яркой, что я едва не потерял сознание. И все же успел почувствовать, что поврежденная голень освободилась. Захлебываясь холодной водой, пролез сквозь разбитое при ударе окно. Оттолкнулся здоровой ногой и пошел вверх.

Подбородок без сил опустился на грудь. Остекленевшие глаза беспомощно смотрели, как «ласточка» растворяется в колышущемся мраке.

Как именно я выполз на колдетонный берег – не запомнил.

Фитильгрузовик преступников благополучно свернул на проспект Нетрезвых мыслей.

Ах, смоляные волосы, буйным каскадом спадающие на плечи. Округлые щечки, испуганно сжатые губы, большие глаза, преисполненные тревоги. И очень милый нос – так и хочет, чтобы его слегка куснули.

– Ам!

Симпатичное личико показалось мне настолько манящим, что я тут же попытался его облобызать. Люблю, знаете ли, приходить в себя и целовать первую попавшуюся женщину.

Меня грубо оттолкнули и двинули кулачком под дых. Я закашлялся и исторгнул горькую воду.

– Жить будет, – сказали знакомым голосом. И шепотом добавили: – Но очень тяжело!

– Фитильку вытаскивать? Глубоко пошла, гаспидская железяка. До утра провозимся. Может, дежурного магика вызвать?

– Не надо, – тот же чарующий голосок. – Пускай себе плавает. Этот… сам ее достанет.

– Как скажете, госпожа инспектор.

Юласия стояла рядом со мной на коленях и даровала мне очень недовольный взгляд.

– Еще несколько секунд назад ты была готова вытащить меня из преисподней, – со стоном произнес я, приподнимаясь на локтях. – Теперь-то злость откуда, любимая?

– Закрой пасть! – приказала моя бывшая жена. И тут же поступила совершенно по-женски – согласно логике предыдущего предложения. – Рассказывай, что произошло.

Мне было до невозможности больно. Шла регенерация – ногу нещадно пекло, в груди стреляло, горло сокращалось от слабых приступов тошноты. Но мне удалось ответить:

– Я работал, гнался за подлецами, стрелявшими в мой дом. Не догнал. К сожалению…

– И за кем ты несся в канал? За рыбами?

У меня имелось правило: никому не рассказывать о деталях расследования. Потому пришлось бессовестно наврать. Мол, накрыл недавно шайку мелких наркоманов и выбросил в Черное озеро весь их запас усладиума.

– Вот подлюки и решили отомстить. Приволокли…

– …армейскую баллисту дальнего боя, – спокойно закончила Юласия. – У рядовых бандюков такое мощное оружие? Да оно стоит не меньше твоего дома! Что ты городишь, ищейка?

– Ищейка, за которой ты была замужем, – парировал я. – Откуда мне знать. Пойди – у них спроси.

– Нет! Это ты сейчас пойдешь! Покатишься в… в предбанник Управления. И будешь там сидеть, покуда все не расскажешь, жалкий лгун.

– Мамой клянусь, – горячо заверил я. – Говорю правду!

– Твоя мать уже лет двести на кладбище. А я была за тобой замужем. Так что знаю, когда ты врешь, а когда всего лишь недоговариваешь. У тебя ведь нет третьего варианта. Только ложь или молчание.

В глубине души я знал, что Юласия права. Но признаться в этом?

– Если хочешь – забирай меня. Даже не в предбанник, а в Скалу-под-Небом. Все равно больше ничего сообщить не могу – ничего не знаю! Сказано: попал под горячую лапу дворовой шпане. Могу подтвердить это под присягой и на исследовании «правдивым» щупом.

Одно из моих лучших умений – профессионально врать. Да-да, я научился обманывать даже детекторы лжи. Сказывается четырехвековая практика.

– Демоны! – выругалась госпожа инспектор полиции. – Действительно не врал…

Только теперь я заметил, что к моей шее прикасается тонкая паутинка ее мозгомпьютера. Фух, пронесло. Мог и расколоться, ошеломленный купанием в канале.

– Стало быть, дыра на проспекте Темного света – работа наркоманов? – хмуро спросила Юласия.

Я кивнул:

– Их, собак нерезаных. Мне едва удалось уйти благодаря Малышу.

– А, демон твой.

– Когда-нибудь познакомлю, – пообещал я. – Ты ведь всегда хотела иметь детей…

Здравый смысл подсказал, что рот неосознанно ляпнул огромнейшую глупость. Но фразу таки удалось закончить. К большому моему сожалению.

Глаза бывшей жены подозрительно увлажнились. Некоторое время она еще сидела рядом, со свистом заглатывая воздух.

Затем последовала оглушительная оплеуха. Я ударился затылком о колдетон.

Парочка стоявших рядом полицейских загоготала и захлопала в ладоши.

– Так ему!

Нетрудно догадаться, что Ходжа Наследи не пользуется особым успехом в Полицейском управлении.

Я поднял голову. Чуть поодаль собралась целая толпа зевак.

– Гляди-ка – вытащили утопца, – донеслось оттуда. – Еще и бьют. Дрянные легавые, только народ обижают. Нет бы – фитильку скорой помощи вызвать.

– Может, она его откачивала? – спросил кто-то. – Ты разве не слышал, что так утопленников возвращают к жизни?

– Да кто знает… По морде вот так…

Левее торчали несколько демонов из Тринадцати кругов. Я почему-то не сомневался, что мои потенциальные убийцы – среди них. Уж больно заинтересованно они поглядывали на меня.

Я постарался запомнить лица краснокожих. Возможно, пригодится.

– Поехали. – Юласия бросила меня в одиночестве и скрылась в утробе полицейского фитильмобиля.

Темные эльфы, отважившиеся ко второму вечеру показаться под лучи солнц, ухватились за рулевой треугольник дежурного дельтаплана. Сержант тьмэльфов махнул мне рукой и повис в креплениях. Его подчиненные разогнались, оттолкнулись ногами. Патрульный транспорт взмыл над крышами домов и исчез в лучах второго светила.

Я закряхтел, поднимаясь, и приветственно помахал рукой зевакам.

– Благодарю вас за внимание, добрые зрители! Погружение прошло успешно.

– Псих, – раздалось в ответ.

Я заковылял домой. Хвала всем богам – кость успела срастись.

Второе валибурское солнце уже прислонялось к плечам гор Хаоса. Темно-зеленый вечерний свет постепенно угасал, прощально лаская черепицу моего дома. В жилище горели только окна кухни, распотрошенная дыра кабинета и маленькое окошко над парадным входом.

– Как преследование? – поинтересовался Лумиль, заботливо закрывая дверь.

Я прошел по запятнанному паласу, чавкая ботинками и хлюпая штанами. Завалился на один из диванчиков под стеной. Меня обволокло приятным ароматом домашней флоры. Уцелевшие после битвы с демонами кадки призрачных роз, смертельных куркурарей и медовых ромашек источали божественные запахи. Мне даже подумалось, что было не такой уж и глупой идеей не выбрасывать целые вазоны следом за черепками разбитых.

Со второго и третьего этажей на меня поглядывали мраморные статуи обнаженных девиц, поддерживающие балконы. Над толстым стеклянным куполом, венчавшим холл, в небе проступал блестящий полумесяц первой луны – Серебряной Амальгамы. Где-то за пределами видимости к нему приближался алый диск второго ночного светила; еще в небе витали Медная и Золотая Амальгамы, но пока не наступило время их восхода. Когда все четыре луны выкатывали на небосвод, Валибур становился сказочно прекрасным. Настолько загадочным и волшебным городом, что хотелось обо всем позабыть. Отправиться пешком по разноцветным улочкам, над плещущимися каналами, вдоль глади Черного озера. И не помнить, что бешено болят ноги, что в голове оглушительно стреляет, как из магарбалета, что расследование твое – распоследняя дрянь, каких поискать.

– Знаешь, Лумиль, – признался я, таращась сквозь крышу, – мне сегодня впервые за долгое время захотелось нажраться до зелененьких демонов.

– Так в чем дело, господин? – спросил леприкон, приближаясь ко мне с небольшой бутылочкой коллекционного амброзиума. – Выпейте себе на здоровье. А то на вас больно смотреть, н-да. Весь избитый, угрюмый, нервный. Вот и господин посол говорит, вам необходимо расслабиться.

Признаюсь, моя рука уже потянулась к сосуду. Но едва дворецкий напомнил мне о Баглентайте, желание выпить отпало.

– Нет, – отмахнулся я. – Лучше помедитирую. Завтра предстоит тяжелый день.

– Как скажете. – Лумиль развернулся, чтобы уйти.

– Постой.

Леприкон с готовностью вернулся, протягивая бутылку:

– Отведайте, господин. Сиятельный граф достал ее из своих запасов. Я бы и сам не прочь испробовать этого нектара, но… сами понимаете, н-да.

У Лумиля тоже выдался не слишком приятный день. Получше, чем у меня, но потрясений старику хватило.

– Дарю, – я кивнул на сосуд. – Помиритесь с Сульмой, разопьете вдвоем, и наступит счастье. Жаркое снова будет без привкуса слез.

– Спасибо, господин! – просиял дворецкий. – Кажется, вы что-то хотели?

Он бросил сожалеющий взгляд на свое сокровище.

– Лучше спрячь, – с улыбкой попросил я. – От греха подальше. Это же надо, столько всего сегодня приключилось, что даже Ходжа Наследи – внештатный священник церкви Трезвого спасения едва не искусился выпивкой.

Лумиль поспешно запихнул бутылку в рукав камзола. Ткань протестующе затрещала.

– Забыл, что хотел спросить… Ах да, ты подарил цветы? Уже помирились с нашей волшебницей?

– Нет, господин. Никак не удавалось преподнести ей букет, н-да. Она меня даже на порог кухни не пустила. Сказала, что лучше будет ночевать в компании сковородок и тараканов, чем рядом с подлецом, который пялится на других женщин.

– Ух, ревнивая какая, – поморщился я. – Если бы у меня все любовницы были такими, как Сульма, – я бы и дня не выдержал.

– Я не знал госпожу Юласию, – почему-то заметил леприкон, – но мне кажется, она святая.

– Иди-ка ты спать, женский знаток недоделанный! Сначала разберись со своей… святошей.

Лумиль пожал плечами и скрылся.

Я напрягся, изрыгая проклятия, поднялся с дивана и пошел в кабинет.

В мое отсутствие граф дра’Амор успел набраться по второму кругу. На столе (моем!) перед послом выстроилась целая батарея пустых бутылок из-под амброзиума. Посреди стеклянного царства покоилась раскрасневшаяся физиономия сиятельного господина. Тот икал, пускал губами пузыри и сладко спал.

Я порадовался, что не стану участником глупого диалога, и подключился к Скандалнету.

Мне надлежало узнать, каким образом обворовали Баглентайта. И каковы дальнейшие планы преступника? Возможно, кто-то из пассажиров парома внезапно покинул каюту и сошел на берег? Предположительно, на острове Солнц, ближайшей остановке к Валибуру – там же и состоялось преступление. У меня не было уверенности, что реликвию доставили в мегаполис. Посол ведь заявил о пропаже, и на таможне статуэтку вместе с новым владельцем могли ожидать теплые объятия полиции. Такого рода контрабанду не пропускали.

– Привет, ворюга! – радушно поздоровалось Зерцало душ. – Ого! Самая последняя модель мозгомпьютера! Где украл?

– Купил.

– Неужели дырявые портки Ходжи наполнились настоящими деньгами?

– Еще одна острота – и полетишь на улицу.

Зерцало приоткрыло одну створку и глянуло на разбитое окно. Оценило результаты потенциального падения.

– Чего тебе, глубокоуважаемый хозяин?

– Входим в сеть.

– Сейчас. Оп-па…

– Что случилось?

На матовой поверхности зеркала появилась уже когда-то виденная надпись. Моя слегка отличалась от сообщения в квартире Люэна Мак-Паско.

«Это первое предупреждение! Соединение отключено за неуплату. Вы сможете совершать звонки только в случае, если погасите кредит в сумме…»

– Тринадцать валлов?! – заорал я. – Кто посмел пользоваться Скандалнетом без разрешения? Вы что, в другой мир звонили?!

Посол недовольно всхрапнул, поерзал и свалился под стол. На полу он и не подумал просыпаться. Подмял себе под голову краешек ковра и углубился в дрему со счастливым выражением на разбитой харе.

– Вот проснешься – ноги поломаю! – бушевала моя жадность. – Это ведь ты наверняка трезвонил по своим графствам!

Небрежный обыск дра’Амора напомнил мне, что граф не обладает мозгомпьютером. Мы проверили вещички посла еще раньше – когда он почивал связанный.

Пользоваться сетью без мозгомпьютера невозможно. Потому у меня появилась еще одна идея. Наверняка Сульма, поссорившись с леприконом, поступила как большинство женщин. А конкретнее – позвонила за тридевять земель какой-нибудь подружке. И болтала все время, пока меня не было в доме. Как говорится: хозяин не знает – жалованье не страдает. Древняя поговорка наемных работников Валибура.

– Так-так… – Я побарабанил пальцами по столу. – Куда и кому сегодня следовали звонки?

– Без соединения с сетью информация недоступна. – Зерцало покрылось ехидной мелкой рябью. – Что, мозгомпьютер купил, а на коммуникацию денег не хватило? Неудачник…

Оно заткнулось после удара кулаком по торцу.

– Была сегодня межпространственная передача?

Зерцало нахмурилось и отвернуло створки от меня.

Пришлось еще раз треснуть его по краешку центральной секции.

– Так была, спрашиваю?

– Не было, – пробормотал строптивый магический агрегат. – Но звонили куда-то очень далеко. Без сети вспомнить не могу.

– Благодарствую, о лучший из солнцеотражающих предметов. Да не будет пылиться твоя поверхность.

– Льстец, – буркнуло Зерцало. – И вор.

Не дожидаясь очередного удара, оно благополучно отключилось. Зеркала потемнели.

– Сульма, Сульма, придет тебе хана, – напевал я злобную песенку по дороге на кухню.

Меня сегодня достали все и вся. Смирный Ходжа Наследи превратился в дикого зверя.

Насчет дворецкого сомнений не было. Он никогда не воспользуется хозяйским выходом в мозгомпьютерную сеть без моего согласия. А вот некоторым женщинам закон не писан. Когда у них трагедия, живущий рядом может мигом разориться. И еще останется подлецом – ишь ты, не поддержал, паршивец.

За кухонной дверью слышались рыдания. Какая жалость!

Раньше картина плачущей мертвой женщины заставила бы меня почувствовать неловкость. Но не сейчас.

– Сульма! – прогромыхал я в замочную скважину. – Ты звонила сегодня куда-нибудь из моего кабинета?

– Идите все прочь!

– Сульма, я невероятно зол. Потому ответь, пожалуйста, на этот вопрос. От твоего ответа зависит величина твоего жалованья!

В этот момент я очень жалел, что выплатил работникам зарплату за десять лет вперед. И куда мои глаза тогда глядели?

– Никуда я не звонила! – донеслось из-за двери. – И не собиралась. Удовлетворены?!

– Точно?

– Точно! Идите все к демонам!

Я вздохнул, потому что был уверен – она говорит правду. В расстроенных чувствах женщины очень редко лгут. А если честно, то они почти никогда не лгут. Исключением являются только особо ветреные особы и некоторые политики. Ну и шлюхи, конечно. Хотя, по-моему, это честнейшая из профессий.

Короткая прогулка привела к комнатке Лумиля. Старичок тоже сдавленно рыдал – чему я не удивился, зная его тошнотворный характер. Он отказался открывать дверь и повторил примерно те же реплики, что и Сульма. Только в устах благовоспитанного леприкона это звучало немного по-другому:

– Ах, оставьте меня, прошу вас! Я хочу умереть!

– Лучше цветы ей подари с утра, старый дурак!

На этой веселой ноте я вернулся в кабинет. Убедился, что Бримуль по-прежнему где-то вне сознания, а дра’Амор пускает слюни на мои любимые тапочки.

В спальню идти не хотелось. В любой момент мог очнуться братец-баран. Ну, или сиятельный граф мог внезапно испражниться на дорогой ковер или на портрет моей мамочки. Потому я нацепил на незваных гостей по сигнализирующему заклинанию «Карателя» и устроился на диване поближе к окну.

С улицы накатывал холодный ветрище, знаменующий неприятную погоду поутру.

Сквозь подбирающийся сон я подумал, что будет весьма неприятно обнаружить на первоутреннике магическую бомбу у крыльца. Демоны могли сделать еще одну смертоносную попытку.

Но, хвала всем богам, утро выдалось спокойным.

Глава 10

Подготовка к плаванию

К удивлению домочадцев, а также проснувшегося гостя, Малыш почти не орал. Он тихонько скулил, постукивая створками окон. Но доспехи оставались на своих постаментах, картины не падали со стен, а люстры не раскачивались.

– Папа… папочка…

Я протер глаза и, убедившись, что граф дра’Амор успешно похмеляется, а Бримуль по-прежнему «дрыхнет», двинулся на чердак.

Фамильный демон лежал в кроватке, свернувшись калачиком. Он выглядел очень испуганным, прижимал ручки к груди и часто-часто моргал.

– Что с тобой, Малыш? – я поразился неожиданной теплоте в своем голосе. Неужели полюбил этого несносного детеныша с сомнительной родословной?

– Папа, мне страшно.

– Почему?

У меня никогда не было детей, и я совершенно не имел понятия, как надо разговаривать с расстроенным фадемом. Но смотрел на маленькую мордашку, увенчанную кривыми рогами, и невольно расплывался в успокаивающей улыбке.

– Они могли нас убить, папа…

– Не убили бы. Ходжу Наследи – не победить! И… бесстрашного Малыша тоже…

– Пап, я боюсь умирать.

– Вот же глупенький.

И тут я сделал самое невероятное изо всего, на что только был способен. Сел на краешке кровати этого несносного, капризного, сварливого малыша возрастом в несколько месяцев, но на самом деле – тысячелетнего ребенка. И погладил его по голове.

– Папа, а правда все мы будем жить вечно?

Вместо ответа я обнял его и почувствовал на своей шее тонкие шершавые ручонки. Что-то перевернулось во мне…

И тут же вернулось обратно.

– Ладно, Малыш, мне пора.

– Хорошо, папка! – неожиданно легко согласился фадем. – Иди работай. И поймай этих…

Мой фамильный отпечаток так витиевато выругался, что я едва не покраснел.

– Малыш, кхм… Веди себя хорошо. По крайней мере сегодня, пока у нас гости.

– Хорошо, папа.

Я покинул чердак, одной рукой едва ли не придерживая отвисшую челюсть. Или просто задумался и теребил подбородок?

Что же с ним случилось?! И что со мной?.. Неужели родительское понимание?

– Ка-ши! Хочу каши! – заревело во всех углах. Доспехи забарабанили рукавица о рукавицу.

Но проделано это было значительно тише, чем во время сотен других призывов к завтраку.

Не переставая удивляться, я миновал спешащую к фадему Сульму. Ширина ее удивленных глаз равнялась примерно размерам десятка тарелок, в которых плескались лакомства для Малыша.

– Что вы с ним сделали, господин? – Кухарка остановилась и тяжело перевела дух. – Он не кричит!

– Мы просто поговорили, – пожал я плечами на ходу.

– Сколько лет шиву, – пробубнили мне вослед. – И чтобы такой неугомонный мальчишка присмирел?..

Кажется, имя Ходжи Наследи в скором времени готовилось войти в список признанных специалистов в области психологии фамильных демонов.

– Как самочувствие, дорогой граф? – бросил я с порога, оказавшись в кабинете.

– Голова болит, – посетовал Баглентайт, указывая на болезное место. – И амброзиум кончился…

Неподдельной грусти посла мог позавидовать даже актер трагического жанра. А мешки под глазами его светлости были настолько насыщенных цветов – хоть картину рисуй.

Я подумал, что беспробудное пьянство подшефного является несомненным плюсом. Во-первых, он не вспоминает о поврежденной переносице. Во-вторых – не ищет себе дополнительных впечатлений. Гости из дальних стран всегда горят желанием ознакомиться с прелестями Валибура. И мирные театры, Свин-ринг, ипподром – последние места, куда желают заглянуть туристы. Приезжих больше интересуют ночные клубы, притоны, кабаки и более дешевое по сравнению с первыми тремя пунктами – бордели.